Вознесение

Глава 34 Лилит

Я посмотрела на резьбу над зеркалом и склонила голову набок. Я чувствовала здесь присутствие Вороньего Короля. Я смутно осознавала, что он мною недоволен, но что он мог поделать? Он же мёртв.

Я повернулась обратно к гардеробу. Нельзя забывать про обувь. Мои ступни уже исцелялись, и я не почувствую холод, но туфли завершат образ. Маленькие серебристые туфли-лодочки. Поистине поразительно, что Самаэль сохранил всё на прежних местах. Он словно ждал моего возвращения.

Я посмотрела на подол, покружилась туда-сюда, глядя, как он колыхается. Надев своё очаровательное платье, я снова зашагала по дворцу. Здесь всё ощущалось пустым.

Пусто. Моя грудь тоже ощущалась пустой… ныла.

Мои кулаки сжались, пока я шла по блёклым коридорам. Лишь цветы снаружи были прекрасными и яркими.

Когда я жила здесь, намного больше слуг сновало по коридорам. Я находила для них работёнку.

Я быстро спустилась по лестницам. Я уже представляла, каково это будет, когда я призову свою армию из земли. Вся эта погребённая магия желала восстать. Я снова оживлю Альбию.

У подножья лестниц я распахнула парадную дверь и вышла наружу, пересекая мостик через ров. От реки поднимался туман, моросил лёгкий дождик. Призрачная дымка окружала уличные фонари, и тихое постукивание моих каблуков эхом отражалось от брусчатки.

Свободный Народ называл это Ночью Сева. Они верили, что Колонна Огня — хорошее место для начала. Когда-то там закончился пожар. Сегодня оттуда начнёт расходиться очищающее пламя. С моей армией демонов они будут жечь и убивать, и всё начнётся с Самаэля.

Они хотели сделать спектакль из его смерти.

Круг замкнулся, не так ли? Когда-то он оборвал мою жизнь, а теперь я оборву его жизнь.

Я на ходу дотронулась до маленького букетика сушёных цветов на своём платье. Острая боль пронзила мою грудь. В темноте ночи я шла по петляющим улицам к Колонне Огня. Я замечала граффити на стенах. Альбия Пробудилась.

Я чувствовала свою связь с погребённым миром Доврена. Под брусчаткой жил мир силы. Забытые. Убитые. Брошенные. Я могла вновь вернуть мёртвых к жизни.

Я готова была пожать урожай магии, посеянной под улицами города.

Я подняла руки над головой.

— Сеющая Королева вернулась! — мой голос эхом отразился от каменных стен.

Но я всё равно жаждала толп.

У Колонны Огня меня будут ждать толпы.

Моя голова то и дело делалась пустой, пока я двигалась в дымке онемения. В моём разуме было холодно; единственным, что отвлекало меня, был тот болезненный трепет в груди. Образы наполнили мою голову: фруктовый пирог; серые невинные глаза, пытающиеся прочесть меня и скрытые тенью капюшона.

Наконец, я добралась до одной из старых каменных улиц, которые вели к Колонне Огня. Пять древних улиц встречались на месте, где стоял монумент. Небольшой холм поднимался за ним к основной части города. Сам монумент пронизывал ночное небо.

Я слегка слышала скандирование, доносившееся изнутри колонны.

Я подошла и дёрнула дверь, которая вела внутрь монумента. Там я обнаружила Самаэля, прикованного к стене. Кровь стекала по его груди.

Перед ним стоял мужчина с ножом. А возле него находилась женщина с бледными волосами, которые покрывали её спину подобно языку пламени. Элис.

— Лила, — сказала она.

В моём разуме вспыхнула злость, и я осознала, что хватаю её за горло и с силой впечатываю в стену.

— Это не моё имя, — прошипела я. — Теперь я Лилит, но ты можешь называть меня Сеющей Королевой, — я позволила ей упасть на каменный пол и повернулась к остальным лицам. Здесь я наконец-то увидела благоговение, которого жаждала.

Я с лёгкой улыбкой повернулась к лестнице, которая по спирали поднималась вверх.

— Мы заключили сделку, не так ли? Вы призвали меня, и вы хотите, чтобы я призвала из земли свою армию потерянных. Где Барон?

— Его здесь нет, — Элис сердито посмотрела на меня. — Довожу до твоего сведения, что Свободный Народ — это великое множество, и в нашем распоряжении имеется Мистериум Либер. Мы призвали тебя. Мы можем захватить контроль над демонами, которых ты поднимешь.

— Это угроза?

Она захлопнула рот.

Я снова глянула на Самаэля, и он смотрел на меня в ответ. Его глаза блестели невинностью. От пронизывающей остроты в моей груди перехватило дыхание.

— Я убью его, — прошептала я. — Через несколько минут.

Выражение его лица было таким скорбным…

Моя грудь так болела, что я толком не могла дышать. Я пошатнулась, заставляя себя пойти к лестнице.

Я не могла позволить, чтобы его красота отвлекла меня. Но пока я поднималась, мой разум то и дело возвращался к непрошеному образу того, как Самаэль ищет жёлуди.

Почему это видение так пронизывало меня? Я ненавидела жёлуди. Лила использовала их, чтобы затолкать меня обратно, когда я начала всплывать на поверхность. Так почему я постоянно думаю о том, как Самаэль их искал? Это было дорого Лиле, не мне. И в данный момент она мне мешала.

Фруктовый пирог, который упомянула Эмма — черника и малина выглядели как маленькие драгоценные камушки и сверкали поверх заварного крема словно величественная корона.

Я заскрежетала зубами, стараясь прогнать образ.

«Я твой, а ты моя».

Это чистой воды идиотизм. Я здесь для того, чтобы начать Сев, а не для того, чтобы задумываться над смертными мелочами. Жёлуди и маленькие золотые колечки…

Я осознала, что поднимаю руку и смотрю на кольцо на моём пальце.

— Прекрати, Лилит, — пробормотала я про себя как сумасшедшая.

Я вытолкнула эти мысли из головы, когда наконец-то дошла до вершины колонны. Здесь имелся маленький балкончик, откуда открывался вид на город, и я вышла в холодную ветреную ночь. Сам камень передаст мою магию в землю. Я хотела увидеть, как эти узкие петляющие улочки переполнятся моими детьми.

Ледяной ветер хлестал по мне, пока я смотрела на Доврен — изгибающаяся река к югу, возвышающийся город к северу, зазубренная сеть каменных улочек всюду вокруг меня. Этот город вырос из меня, и я выросла из него.

Я стиснула каменные перила. Я уже чувствовала погребённую силу города, вибрировавшую в камнях. Смертные были разрушительными существами. Они перерезали всех волков, срубили все деревья. Они убивали лосей и оленей. Они вымостили брусчатку поверх травы и растений. Я, может, и злобная, но я была духом жизни. Я всё верну. Я заставлю их восстать ещё более могущественными, чем когда-либо.

Я пять столетий жила среди похороненных. Теперь моё тело вибрировало силой, и я слышала песнь их духов, которая начинала гудеть под землёй.

Пока моя магия работала, я смотрела, как колючие лианы змеятся вверх и обвивают монумент. Красные цветы распускались на их лозах.

Свободный Народ, одетый в чёрное, вышел на улицу к основанию монумента. Наконец-то я получила желанную аудиторию. Что толку иметь магию, если не в кого вселить страх перед ней?

Отдалённое завывание разносилось по воздуху. Я знала, что они придут ко мне, мои потерянные дети. В тени по извилистым улочкам крались светящиеся глаза. После всех этих лет зарезанные волки вновь обретут дом здесь, в городе Доврен. Лоси и олени начали возвращаться, маршируя по петляющим улочкам, и их тела дымились тёмной магией.

Хоть и шёл снег, цветущие растения пробивались сквозь брусчатку. Среди цветов вырастали шипы — отдельная армия под моим командованием. Улицы скоро будут кишеть древней жизнью.

Сев начался.

Затем смертные начали просачиваться на улицы среди моих марширующих детей. Они были одеты в чёрное и несли факелы. Шагая вперёд, они скандировали:

— Альбия Пробудилась!

Я крепче стиснула перила. Мне не нравились смертные среди моей армии. Вместо победы, которой я жаждала, я ощущала себя по большей части пустой.

Я повернулась обратно к дверному проёму и начала спускаться по лестнице. Теперь, подняв свою армию, я первым делом выслежу ангелов. Потом нефилимов, затем их смертных друзей.

Смерть начнётся с Самаэля.

В моём разуме промелькнул образ Самаэля, пьющего чай…

Плевать мне, что ему нравилось. Я снова оживлю город. Этот город был таким тихим; теперь я слышала вокруг себя тихую музыку жизни. Вот это истинная сила.

Добравшись до основания монумента, я обнаружила, что там пусто, если не считать лужи крови на полу.

Самаэль… где он, бл*дь?

Я бросилась на улицу и там увидела перед собой свою прославленную армию, заполонившую улицу. Но что более важно, там, буквально в нескольких метрах от меня, был Самаэль, и его руки оставались скованными за спиной. Его голова свесилась, и его поддерживали два члена Свободного Народа. Наготове, чтобы я его убила.

Но первым делом я посмотрела на толпу. Этой ночью тени были живыми. Стаи волков и оленей, растения всюду прорастали сквозь брусчатку. Жизнь вновь отвоёвывала себе место в городе камня. И хоть я ненавидела смертных, я оценила, что они пришли почитать меня.

Я подняла руки над головой и прокричала:

— Сеющая Королева вернулась!

И теперь я наконец-то услышала рёв толпы, которого жаждала. Свободный Народ кричал мне и ликовал.

— Да начнётся Ночь Сева, — прокричала я. — И начнётся она с Ангела Смерти.

Он стоял без рубашки, со скованными за спиной руками. Я повернулась к нему и посмотрела на кровь, стекавшую по его рёбрам и плечам, на глубокие раны, рассекавшие кожу.

Я протянула руку к Свободному Народу, и мой взгляд со зловещей заворожённостью не отрывался от Самаэля.

— Дай мне нож, смертный.

Кто-то вложил в мою ладонь гладкую деревянную рукоятку.

Я подошла к Самаэлю и приподняла его подбородок, чтобы посмотреть ему в глаза. Этот серый, этот идеально холодный серый взгляд пронизывал меня насквозь.

По какой-то причине я не могла дышать.

Но я должна была сохранять контроль.

— Ты можешь думать, что я ничего не почувствовала, когда ты вырезал мне сердце, но я чувствовала. Я чувствовала предательство.

Он сощурился, и я видела в его глазах тлеющее пламя.

— Ты пыталась убить меня, Лилит. Ты планировала казнить всех ангелов. У меня имелись весомые причины вырезать тебе сердце. И я сделал бы это снова. Но мне нужно, чтобы Лила жила.

Я нахмурилась.

— Может, у меня имелись весомые причины желать смерти всем ангелам. И ты ошибаешься. У меня всегда была душа. Мне пришлось похоронить её подо льдом. Если бы ты достаточно любил её, ты бы вновь выманил её на поверхность. Но ты потерпел неудачу, — я прижала нож к его груди.

Он действительно был поразительно красив, даже если я его ненавидела. Я прижала лезвие к его коже, но казалось, будто моё сердце пронзает тот же самый нож.

Моя рука начала дрожать. Признак слабости.

Я убрала нож от его груди и на мгновение закрыла глаза. В моём сознании расцвёл образ Самаэля, усевшегося, чтобы аккуратно сложить маленькие засушенные цветочки и перевязать их серебристой ленточкой. Это он сделал украшение из цветов, которое я носила на своём платье.

Я в смятении дотронулась до сухих цветов.

— Почему это важно? — спросила я. — Почему я продолжаю думать об этом маленьком цветочном украшении?

— Потому что оно важно для Лилы, — ответил он. — Потому что эти цветы напоминали мне об её человечности. Потому что они вызвали у меня желание быть таким, как она. Милосердным. Заботливым.

Что-то внутри меня трескалось.

— Ты собирал жёлуди.

Элис подошла ближе.

— Ты обязана убить его, чтобы начался Сев. Этого требует Барон. С этого всё начнётся. Очищающее пламя. Такова сделка, которую Барон заключил с тобой.

Я развернулась и со всей силы ударила её наотмашь по лицу. Она отлетела, упав на землю. Я чувствовала что-то к ней. Глубинную, пылающую ненависть. Это эмоции Лилы пробивались на поверхность?

— Ты не повелеваешь мной, девчонка. Я, может, и выгляжу как женщина, которая когда-то была твоей сестрой, но я не она. Вы призвали меня, но это не означает, что вы можете меня контролировать.

Не поднимаясь с земли, она одарила меня маленькой усмешкой, которая вызвала у меня желание сокрушить её череп.

— Напротив… ты правда думаешь, что мы пробудили бы тебя, если бы не могли тебя контролировать? Мы дали тебе твою магию, и мы можем отнять её обратно.

Я не знала, блефует ли она, но может, рисковать не стоило. В конце концов, у нас была единая цель. Всё началось с Самаэля, верно?

Я повернулась обратно к нему и приготовила нож. Вся армия Свободного Народа наблюдала за мной, и отсветы факелов плясали на их благоговеющих лицах.

— Яд Божий умрёт сегодня! — прокричала я.

Свободный Народ скандировал «Альбия Пробудилась». Вой моей армии заполнил воздух вокруг. Ветер хлестал по мне, и весь город как будто задержал дыхание.

Лёгкая нервозность шёпотом пронеслась по мне, когда я снова посмотрела в глаза Самаэля. В этих невинных серых глазах проступал огонь.

Но ради этого я и пришла. Всё то время, пока мой дух спал в почве, я мечтала о мести.

Он поднял подбородок, глядя мне в глаза. Теперь пламя сделалось интенсивным, его золотистые татуировки закружили по скулам.

— Вот и ты, — сказала я. — Я снова вижу, как проступает настоящий Самаэль. Может, Лила и заставила тебя искать жёлуди. Может, она думала, что это настоящий ты. Но ты обманываешь сам себя. Я знаю тебя настоящего. И настоящий ты — это чистая смерть.

Холодная серость его глаз сменилась ярким пламенем, яростью, местью, злостью. Как, чёрт возьми, Лила умудрялась не сбегать от него с криками? Он создан для смерти, и он должен ужасать каждого смертного. Фантомные цепи появились вокруг его голой груди, полыхая пламенем. Они начали двигаться, змеиться вокруг него. Небесный огонь полыхал в его глазах, и он сделался неподвижным как камень.

Вот это настоящий Самаэль, воплощение ужаса. На такую силу сложно было смотреть в упор, и люди вокруг меня начали кричать. Я чуяла едкую вонь их страха.

Но я же не такая, как они, верно? Сложно было вспомнить, когда я смотрела в истинное лицо Самаэля.

Я одарила его неуверенной улыбкой, пытаясь выдержать его взгляд, хотя для меня это было слишком. Смертные, демоны… мы не должны видеть это. Когда-то я сошлась с ним в схватке и победила его. И всё равно он пробуждал ужас, пронизывавший меня до костей.

— Я гадала, когда появится жнец. Ты, наверное, мало что помнишь до падения, но однажды я сокрушила тебя в пыль. Здорово будет повторить это. Но я хочу увидеть жнеца, и я не думаю, что он уже здесь. Пока что нет. Я хотела ещё раз увидеть его перед тем, как убью тебя. В конце концов, именно жнеца я впервые встретила много лет назад. Но потом ты изменился, не так ли? Ты стал скучным.

Я прочистила горло, стараясь сохранять контроль. Под этим онемением моё сердце трепетало, и я дотронулась до своей груди

— Мы с тобой не так уж и отличаемся. Если что-то становится чересчур сильным для тебя, если ты не в состоянии справиться с чувствами, ты превращаешься в жнеца. Жнец уже не чувствует боль в прежней манере. Я всего лишь сделала то же самое, Самаэль. Я отключила боль. Я заглушила её. Мы — существа инстинктов, не так ли? И это способ сбежать. Ты делаешь то же самое, что и я. Ты просто никогда не хотел признавать, что мы похожи. Но почему бы не освободить себя от боли?

— Где Лила? — его голос напоминал ледяной ветер.

Я задрожала, пытаясь сохранить лёгкую улыбку на лице.

— Лила. Вечно Лила. Если бы я могла что-то чувствовать, я бы приревновала. Хорошо, что теперь её нет, — стиснув зубы, я шагнула ближе к нему. Его руки сковывались цепями. Он был смертным и не мог мне навредить. Вдохнув его запах, я прильнула поближе. Он правда пах изумительно. Я поцеловала его в шею и заметила, как он задрожал. Тут я контролировала ситуацию.

— Лилы больше нет. Она мертва, Самаэль. Может, ты увидишься с ней на том свете. Ну разве не мило будет?

Интенсивный импульс силы вырвался из него и вибрацией пронёсся по моим костям.

Сделав шаг назад, я увидела, как что-то в его глазах полностью изменилось — нечто, чего я не видела, когда в прошлый раз одержала над ним победу — таким он был после его падения. Это полное отсутствие милосердия и раскаяния. Я сломала Самаэля, и я не была уверена, что он когда-либо вернётся.

Жнец здесь.

Я лучше всех знала, что как только ты отключаешь всё, пути назад нет. Зачем чувствовать боль, если нет необходимости? Зачем позволять себе мучиться чувствами, если можно выйти в мир без них? Рая не существовало, кроме блаженного онемения.

Я вновь почувствовала что-то, глядя на него. На сей раз это был страх, раздиравший моё сердце. Даже теперь, под онемением, он немного пугал меня.

Я снова прижала нож к его груди, но одно из воспоминаний Лилы пустило корни в моём сознании: Самаэль накрывает одеялом обмякшее тело пьяной женщины в монастыре. Он не хотел, чтобы она замёрзла.

Моя рука сильно дрожала. Так тряслась, что я уже не могла удержать нож. Чёрт возьми… это делала Лила, и она оказалась сильнее, чем я представляла. Теперь я теряла контроль; мои мысли переполнились образами того, как Самаэль целует меня…

А потом я почувствовала, как она пробивается сквозь лёд, загоняя меня обратно в глубину.