Война роз (СИ)

Глава 30 Никто и ничто…

Провожу кончиками пальцев по гладкой прохладной коже, тут же повторяя путь пальцев губами, оставляя на крепкой груди Клауса дорожку влажных поцелуев. Я теряюсь, совершенно не следя за временем, которое мы провели в этой хижине. Не могу насладиться этой близостью, унять в себе желание ласкать бесконечно до боли любимое тело. Не верю, что это все происходит на самом деле, а не в очередном моем беспокойном сне. Прижимая волчью шкуру к груди, на которой мы расположились в этом Богом забытом месте, я сажусь на колени, блуждая взором по телу Клауса, будто стараясь навсегда сохранить в памяти его образ.

— Что с тобой? — тихо спрашивает он, проведя ладонью по моей спине, когда я, пряча подступившие слезы то радости, то ли страха из-за того, что все может исчезнуть, отворачиваюсь от него.

— Я боюсь, что если закрою глаза хоть на миг — все исчезнет… — с грустной улыбкой произношу я, глубоко дыша, когда его рука начинает блуждать по моим плечам, постепенно опускаясь к пояснице.

— Пусть все исчезнет… — Клаус приподнимается вслед за мной, прислоняясь грудью к моей спине и нежно целуя мое обнаженное плечо. — Я останусь. И буду с тобой вечно.

— Я люблю тебя… — с каким же наслаждением я произношу эти несколько слов, с каким глубоким осознанием и искренностью. — Ты все для меня. Словами не передать того, что ты значишь для меня…

— Кэролайн… — но он не договаривает, когда я перебиваю его, приложив палец к его губам.

— Я так долго ждала той минуты, когда смогу сказать тебе все это. Думала, что уже никогда ты не захочешь слушать меня, не поверишь в эти слова…

— Могу сказать, что позволил себе определенную слабость сегодня… — с тихой улыбкой произносит Клаус, снова коснувшись моего плеча губами.

— Слабость? — протестующе звучит мой голос, когда я вырываюсь из его объятий, собираясь тут же подняться. — Так все это лишь проявление твоей слабости?!

Клаус вовремя перехватывает меня за руку, вновь увлекая на волчью шкуру, прижимая меня своим телом, лишая возможности что-либо говорить, накрывая мой рот своими губами.

— Ты вся — моя слабость! — нежно улыбается он, прокладывая дорожку сводящих с ума поцелуев от мочки уха до предплечий.

На какое-то время весь мир снова ускользает из моего внимания. Целиком и полностью я растворяюсь в его руках, наслаждаясь такой желанной лаской, такой бесконечной любовью, от которой мое сердце то резко останавливается, то с грохотом стучит в груди, будто пытаясь взмыть вверх к самому небу, навсегда покинув это тело.

— На днях я отправил прошение королю о расторжении брака… — тихо произносит Клаус, когда мы лежим рядом, держась за руки.

Его слова резко возвращают меня в пугающую реальность, отчего я непроизвольно сильно сжимаю его руку.

— Но думаю, мы сможем опровергнуть его поспешное решение и попросить не расторгать брак в связи с примирением сторон. — продолжает он, но мне не легче от его утешительных слов. — Все будет хорошо. Хуже, чем было уже и быть не может.

— А… — трудно думать об этом сейчас, но все же. — А когда вернется твой брат… Тоже будет все хорошо?

Заминка и тишина нависшие в воздухе дают мне ясно понять, что не все гладко и проблем у нас двоих по-прежнему много.

— Я поговорю с ним, надеюсь все пройдет гладко, иначе нам с тобой придется уехать далеко отсюда…

— Нет! — поворачиваюсь на бок, немного нависая над Клаусом, всматриваясь в его глубокие печальные глаза. — Пожалуйста, давай выждем время! Он никогда не примет меня, а я безумно не хочу снова разрушать вашу семью! Давай оставим пока все как есть…

— Я никогда не допущу, чтобы ты снова вернулась в казарму! Выше моего понимания то, что моя жена вынуждена делить комнату с другим мужчиной! Пора заканчивать с этими переодеваниями и расставить все точки!

— Ну пожалуйста, Клаус! — я нависаю над ним, нежно касаясь губами его губ. — Калеб очень ответственный юноша, который даже не подозревает того, что я женщина! Пусть твой брат спокойно доберется до дома и пройдет еще немного времени, прежде чем я выдам себя!

— Тебе страшно?

— Да… — просто отвечаю я. — Я не боюсь за себя… Просто мне кажется, что если быть недостаточно осторожной, то я снова все потеряю. Это время прежде всего нужно мне самой. Прошу, дай мне это время…

Клаус медлит с ответом, но мои нежные поцелуи заставляют его согласиться с моим мнением.

— Хорошо, мы подождем… — произносит он, переведя дыхание. — Пора уходить отсюда. Уже вечер, и от воды сильно веет холодом, отчего у тебя достаточно шансов, чтобы заболеть.

С трудом мы отрываемся друг от друга, прощаясь у кромки леса. Безумно трудно отпустить его, оторваться от его губ, отвернуться от его взгляда, которым он провожает меня, когда я первая удаляюсь в сторону казармы. Как же раньше я могла провести столько бесконечных дней без него?! Он же именно тот воздух, который необходим мне для жизни! Тот желанный глоток воды, для умирающего от жажды!

— Я люблю тебя… — беззвучно я произношу одними губами, обернувшись снова, собираясь скрыться за поворотом каменной стены.

Он отвечает мне улыбкой, от которой становится так тепло, так приятно на душе. Кажется, ничего уже не изменить между нами. Никакая сила не способна встать между нами. Ничто не разрушит этой всепоглощающей любви, этой преданности и нежелания быть порознь.

Никто и ничто не встанет между нами, иначе и быть не может. Никто и ничто…

А утром следующего дня на подъездной аллеи поместья показались несколько угольно-черных вороных жеребцов и такая же траурно-черная карета.