Война ордена

Глава восьмая

Лазерный импульс прошипел возле самой головы Раека, но космодесантник успел нырнуть под защиту каменной скамьи. Она причудливым образом изгибалась, выступая из стены храма, обращающегося по орбите вокруг позолоченного обсидианового саркофага в центре этой безумной гробницы. Астартес удалось проделать уже половину пути наверх, цепляясь за архитектурные выступы и уворачиваясь от метящих в него лазерных выстрелов. Боевые сервиторы были очень старыми, а это значило — очень хорошими: быстрыми и точными, с когитаторами нацеливания куда более качественными, нежели имелись у громоздких моделей, с которыми Раек сражался на тренировочных палубах «Сломанного хребта».

Скаут чуть отклонился в сторону и проворным движением вскинул оружие, тут же наведя огонек прицела на лоб преследующего его сервитора. Красные лампы глаз противника мигнули, фиксируя Раека как цель, но уже в следующую секунду пуля, выпущенная из снайперской винтовки, ударила точно в один из антигравитационных модулей машины. Сервиторов защищали бронированные корпуса, но эти устройства оставались ничем не прикрытыми, и, утратив способность летать, машина камнем устремилась к изгибу пола, полированная поверхность которого осталась далеко внизу.

— Иктинос! — крикнул Раек.

— Почти на месте, — спокойно отозвался капеллан. Он был где-то выше, поднимаясь по постоянно изменяющимся элементам конструкции мимо вездесущих боевых сервиторов.

Неожиданно в уголке глаза Раека замерцала руна. Входящий вокс-вызов, который скаут не мог проигнорировать.

— Сержант, — произнес Евмен, и в голосе его звучали властность и самоуверенность, явственно различавшиеся даже сквозь шум на заднем плане.

— Евмен, — ответил Раек, — мы сейчас под огнем.

— Уже началось, — сообщил главарь мятежников. — Мы подняли восстание.

— И ты хочешь, чтобы я…

— Именно. И принеси мне что-нибудь такое, без чего капеллан не может жить. Иктиноса трудно прикончить. Не дай ему ни единого шанса.

— Шанса, Евмен? Не уверен, что мне известен смысл этого слова.

— Главное, действуй быстро. Я собираюсь увести «Сломанный хребет» из этой системы сразу же, как только представится возможность.

— Будет сделано. До связи.

Раек прервал вокс-соединение. Евмен был абсолютно прав: первых космодесантников ордена, созданных волей Императора, было крайне непросто убить, и Иктинос был куда более живучим, чем большинство из них. Но неважно, какими сверхчеловеческими талантами обладал капеллан, — от пули в глаз он умрет точно так же, как и любой другой.

Снайперу пришлось прервать эти размышления, поскольку все его мышцы неожиданно напряглись, повинуясь инстинкту. Он от рождения обладал чутьем, приводившим его в состояние полной боевой готовности даже при малейшей опасности, даже при одном только намеке на нее.

В этот раз инстинкт пробудила внезапно наступившая тишина. Стрельба прекратилась.

Боевые сервиторы неподвижно застыли, огни прицелов угасли. Безвольно повисшие лазерные винтовки казались сложенными лапками парящих в воздухе насекомых. Затем мертвые стражи стали постепенно разворачиваться и возвращаться к металлическим нишам, врезанным в стены.

Все еще не опуская винтовки, Раек настороженно огляделся. Раздалось шипение, на ниши опустились крышки, и вновь воцарилась режущая слух тишина.

— Капеллан, — окликнул скаут, — что случилось с оборонительными системами?

— Я их отключил, — отозвался Иктинос откуда-то сверху. — Теперь нам ничто не угрожает.

Раек распрямился, по-прежнему держа винтовку перед собой. «Вот в том, что тебе ничто не угрожает, — подумал он, — ты сильно ошибаешься».

Капеллан был где-то там, выше. Скаут-сержант продолжил свое восхождение, осторожно выбирая путь в мраморно-гранитном лабиринте, держа оружие на сгибе руки так, чтобы при необходимости молниеносно вскинуть винтовку и тут же выстрелить. Он прыгнул и подтянулся на очередной проплывающий мимо кусок камня — это оказался фрагмент арки, перевернутой вверх ногами, так что теперь Раек, можно сказать, сидел на изгибе полумесяца.

Скаут даже мог видеть Иктиноса, стоящего на обсидиановом выступе гробницы, вокруг которой двигались все эти конструкции. Раек поднял винтовку, прицелился и в другой ситуации даже выстрелил бы, перебив врагу позвоночник или вогнав пулю в затылок. Но Иктинос носил особую энергетическую броню, и убить его можно было, лишь попав в одну из уязвимых точек — глазную линзу, крошечный участок чуть выше кадыка или сочленение руки (пуля, вошедшая под определенным углом, могла поразить разом оба сердца), — и только это гарантировало смерть капеллана. Пока скаут размышлял, Иктинос успел скрыться внутри склепа, и момент был упущен.

Но Раек был терпелив. Он мог выжидать несколько дней и даже недель, прежде чем сделать решающий выстрел. Единственное, что он запомнил из своего детства, — обжигающий жар солнца пустыни, под которым он лежал долгими часами на горячем песке, глядя в прицел винтовки и обшаривая горизонт в поисках добычи. Он успел стать лучшим охотником своей планеты, прежде чем прибыла Имперская Гвардия, забравшая жизни многих мутантов его племени — друзей и родных. Именно тогда он научился искать уязвимые точки, чтобы убивать гвардейцев. Ему не понадобилось много времени, чтобы понять: даже дисциплинированный солдат спешит на выручку своему кричащему товарищу, которому проделали дырку в брюхе или колене. И кроме того, он научился бить точно в глаз.

Им не удалось найти Раека. Он был совсем еще юн, когда весь его народ канул в песках, но выжил и привык убивать. За ним посылали целые отделения, а затем и взводы, но так и не смогли его взять. И именно Иктинос, услышав легенды о невидимом убийце, отправился в пустыню и нашел его. То, что капеллан сам стал теперь его целью, ничего не значило для Раека; во всяком случае, не больше, чем жизнь любого из тех гвардейцев, которых он прикончил с нескольких километров среди песчаных дюн.

Раек с легкостью запрыгнул на следующий уровень парящего разрушенного храма и оказался достаточно близко, чтобы видеть узкий проход в склеп, озаренный внутри бледно-голубым сиянием. Отполированный обсидиан стен был украшен позолоченной символикой старого ордена — потир Испивающих Души, стилизованные изображения космических десантников, скорее похожие на иероглифы, рассказывающие некую историю, нежели на портреты Астартес. Эти образы были окружены каким-то текстом, но снайпер не сумел распознать язык.

Скаут-сержант направился к гробнице. И едва он ступил на карниз перед дверным проемом, как поле гравитации вновь переместилось. Если раньше сержанта притягивало к внутренней поверхности сферического помещения, то теперь он надежно стоял на полу, словно склеп был совершенно обычным зданием, возведенным на твердой почве какого-нибудь нормального мира.

Склеп оказался весьма вместительным и куда большим, нежели казалось при взгляде снаружи. Складывалось впечатление, что пространство внутри астероида не подчиняется привычным законам. Даже усиленное зрение Раека не могло пронзить темноту в глубине помещения. Снайпер стащил с головы капюшон скафандра — атмосфера была вполне пригодной для дыхания, и ему не хотелось, чтобы лишняя экипировка мешала целиться.

— Капеллан? — окликнул он, рассчитывая по голосу вычислить местоположение Иктиноса. Но ответа не было.

Когда коридор закончился, стало светлее. Внутри склеп оказался даже еще больше; высокий свод изгибался над немыслимым переплетением лестниц и подвесных мостков. Библиотека. Многие и многие тысячи книг наполняли протянувшиеся на несколько миль стеллажи и шкафы, выполненные из золота и черного хрусталя. В высоких колоннах были вырезаны полки, битком забитые свитками, а под потолком висели огромные кадильницы, озарявшие все вокруг теплым янтарным светом.

У дальней стены возвышалась пятиметровая золотая чаша, по бокам от которой на обсидиановой стене были изображены два космодесантника. Находились в зале и боевые сервиторы, молчаливо замершие на страже в разных краях библиотеки, парящие над стеллажами или же под золотыми ребрами сводчатого потолка.

Иктиносу было известно, как отключить сервиторов. Библиотека была защищена сложнейшими системами безопасности, но капеллан вошел сюда, словно к себе домой. Он определенно знал обо всем еще до того, как отправился на астероид.

Прежде Раек считал предателем себя. Но, возможно, это Иктинос предал весь орден.

Снайпер водил стволом винтовки, оглядывая проходы между стеллажами и колоннами, пытался найти капеллана на высоких подвесных мостках и в глубокой тени нижнего уровня. Воздух в помещении был сухим и прохладным; несомненно, эти условия поддерживались, чтобы сохранить книги, многие из которых выглядели весьма и весьма старыми. Раеку никак не удавалось засечь хоть какое-нибудь движение, если не считать равномерного раскачивания кадильниц под потолком и следующих за ними теней, текущих по полу подобно водам какого-то странного моря.

— Рекрут, — раздался голос сзади, — теперь ты понимаешь, что значит быть Испивающим Души?

Раек оцепенел от неожиданности, его нервы были напряжены до предела. Иктинос стоял прямо у него за спиной. Это было немыслимо. Никому и никогда еще не удавалось вот так подкрасться к снайперу. Должно быть, что-то в этой библиотеке притупило его чутье, отвлекло.

— Мы, рекрут, следуем традициям столь же древним, как сам Империум, — продолжал Иктинос спокойным, ровным, почти завораживающим тоном. — Наш орден не просто какая-то там армия. Это инструмент в руке Императора, протянутой над всем Империумом. Мы слишком долго блуждали впотьмах, но теперь свободны и можем наконец приступить к исполнению финальной части плана.

Раек чувствовал Иктиноса кожей спины — тот стоял совсем близко, скрываясь в тени прохода. Можно было прыгнуть назад и ткнуть стволом прямо в глотку капеллану или же прокрутиться на месте, надеясь выстрелить раньше, чем тот успеет отскочить. Шла бы речь об обычном человеке, скаут-сержант и секунды бы не промедлил, но Иктинос обладал скоростью и реакцией космического десантника и за свою жизнь накопил немалый боевой опыт.

Предатель безмолвно выругал себя. Ему стоило все это предвидеть, стоило хотя бы предположить, что капеллан может догадываться. Проклятие, надо было быть просто умнее!

— Но детали ускользают от тебя, рекрут. Ты пока не понимаешь, что все это значит. Будущее сокрыто от тебя. И в этом неведении ты так и останешься. Судьба ордена будет написана без тебя.

Скаут-сержант бросился на пол, одновременно разворачиваясь так, чтобы его винтовка смотрела прямо в солнечное сплетение Иктиноса. Благодаря врожденным рефлексам Раека течение времени словно замедлилось, а библиотека угрожающе застыла. В поле зрения возникла черная броня капеллана, скалящийся белый череп шлема, его ядовито-зеленые сияющие линзы.

Но Иктинос оказался проворнее. Он схватил Раека за горло и отобрал у него винтовку. Задыхаясь, скаут-сержант задергался, пытаясь высвободиться из сжимающей его шею руки, закованной в керамит.

— Если бы ты только понял, — продолжал Иктинос, не обращая внимания на потуги Раека, — то умолял бы сейчас, чтобы я позволил тебе присоединиться ко мне. Но тебе это не суждено.

Неожиданно Иктинос отпустил и скаута-сержанта, и винтовку. С грохотом повалившись на пол, Раек протянул руку к оружию. Но капеллан двигался молниеносно и уже сжимал в руке крозиус. Замерцал ореол силового поля, озаряя обсидиан и позолоту стен жестким синевато-белым свечением. Затем Иктинос взмахнул оружием, и время снова замедлилось… Раеку оставалось только смотреть, как крозиус прочерчивает четкий, плавный полумесяц, опускаясь на его голову.

Серповидный клинок с хрустом врезался в висок предателя, начисто срезав верхнюю половину черепа. Отрубленный кусок головы отлетел в сторону и с влажным хлопком врезался в один из книжных шкафов. Труп распластался на черном каменном полу, пачкая его кровью; рука Раека застыла, не дотянувшись лишь пары сантиметров до винтовки.

Иктинос посмотрел на лежащее у его ног тело. Определенно имел место мятеж — к тому же давно была предсказана еще одна война внутри ордена, которая будет грозить исполнению великого плана. Было даже несколько жаль убивать этого новобранца. В конце концов, орден нуждался в свежей крови, чтобы продолжить свою историю. Но Иктинос должен был выжить. Он остался единственным капелланом, и от него слишком многое зависело.

Он обвел библиотеку взглядом; тяжесть знаний, хранящихся здесь, камнем лежала на душе Иктиноса. Иные люди, постигни они таящееся в этих книгах, впали бы в отчаяние и рыдали бы, не в силах отделаться от кошмарных образов того, что случилось бы, стань это известно всем гражданам Империума. Но Иктинос не знал страха. Он обладал верой. Той самой редчайшей добродетелью — искренней, чистой, абсолютной верой.

Подойдя к ближайшему из шкафов, Иктинос снял том с верхней полки. Потир, изображенный на обложке, красноречиво говорил о том, что содержится под ней. Капеллан открыл книгу и приступил к чтению, позволяя благословенной истине течь сквозь него, подобно крови.

Зал Командоров был украшен монументальными скульптурами, изображающими Воющих Грифонов далекого прошлого — командоров и магистров, управлявших орденом в дни самых достославных сражений. Статуи заполняли просторное помещение, и их вырезанные из драгоценных камней глаза были обращены к стоящему посреди зала огромному тактическому голомату, выполненному в виде круглого стола. Изваяния легендарных военачальников должны были служить присутствующим офицерам напоминанием об усмирении гордыни и о том, что опыт даже павших героев может многому научить.

— Засада, — заявил Мерчано. — Это единственный вариант.

Он стоял, нависая над голоматом, проецировавшим сейчас трехмерную карту Неверморна, узкую полоску моря и побережье Хирогрейва. Изображения ульев сияли, подобно бриллиантам, и их размеры недвусмысленно указывали, что миллиарды людей погибнут, если орочий поток сумеет преодолеть водную преграду.

— Разведка установила, что зеленокожие высадились здесь, — продолжал Мерчано. Над картой замерцали индикаторы — яркие красные шарики, обозначающие места, где орочьи астероиды упали в джунгли Неверморна. — Первой их целью стал Палатиум. Войска Планетарной Обороны были полностью уничтожены, и теперь ксеносам противостоит только штрафной легион. Думаю, эти парни в лучшем случае сумеют ненадолго задержать орду.

— Джунгли — излюбленное поле боя орков, — заметил капитан Дарион из Девятой роты. Его красно-золотая броня была украшена драгоценными камнями, каждый из которых напоминал о победе над каким-либо достойным противником. — Боюсь, они даже удовольствие от этой войны получат.

— Вот почему, — ответил Мерчано, — мы просто отдадим им Неверморн.

В Зале Командоров раздались удивленные голоса. Сейчас присутствовала почти дюжина офицеров, обладающих высоким статусом в иерархии Воющих Грифонов, и каждый из них мог похвастаться камнями побед и носил на своей броне многочисленные свитки клятв. Мерчано командовал всем войском и лично возглавлял ветеранов Первой роты. Дарион говорил от лица Девятой — практически полностью состоявшей из штурмовых отрядов (он и сам был видным штурмовиком, в чьем послужном списке числились многие сотни убийств). Десятой ротой, в которую до недавнего времени входили одни лишь рекруты и скауты, командовал капитан Борганор. Кровавые баталии, приведшие орден на порог Периклитора, позволили большинству этих юных Астартес стать полноправными космодесантниками, и теперь Десятая была столь же закалена в боях, как и остальные.

— Отдать материк чужакам? — переспросил Борганор, жилистый и славящийся своей живучестью ветеран, чье тело было просто напичкано бионикой, заменившей потерянные в многочисленных войнах органы.

— Орки — примитивные существа, капитан, — пояснил Мерчано, — их действия легко предугадать. Сейчас они устроят марш-бросок к побережью и соберутся там, чтобы ударить по Хирогрейву. — Магистр подсветил береговую линию. — Вот здесь они и высадятся. Тут легче всего переправиться. Поскольку Стражей больше нет, орки будут полагать, что сопротивление им попытаются оказать разве что разрозненные группки ополченцев.

— Но там будем мы, — понял капитан Дарион.

— Вот именно. В момент высадки орки будут наиболее уязвимы. Мы встретим их на берегу и накроем огнем. Мелководье будет завалено трупами, и им придется отступить обратно в море. Тем самым мы избежим изматывающей, бессмысленной борьбы в джунглях и покончим с врагом одним ударом. Это путь Робаута Жиллимана и Кодекса Астартес.

— Но существует определенный риск, — заметил капитан Борганор. — У нас будет лишь одна попытка. Зеленокожим не хватит ума ни на что, кроме простого массированного вторжения всех сил на Хирогрейв. И если мы их не остановим…

— Остановим, — прервал его Мерчано. — Наш орден дал клятву. И мы ее сдержим.

— Действуя так, орки рискуют куда больше, нежели мы, — сказал Дарион. — И они за это поплатятся.

— Согласен, — произнес Борганор. — Да, это путь Жиллимана.

— Нет, — раздался голос из дверей Зала Командоров. — Это не его путь. Жиллиман никогда не уступал врагу ни пяди земли. Он никогда не разбрасывался жизнями имперских граждан.

Взгляды офицеров обратились к инквизитору Таддеушу. Каким бы социальным статусом он ни обладал, он все равно был всего лишь обычным человеком, ничтожным для стоящих вокруг него Астартес.

— Вам никто не давал права голоса, — резко произнес Мерчано. — Жиллиман принес бы в жертву миллиард людей, если бы это позволило спасти миллиард и еще одного. И вам это известно не хуже, чем мне.

— Бесспорно, лорд-библиарий, — подтвердил Таддеуш, приближаясь к голомату. — Жертва. Десятки тысяч беженцев из Палатиума и прочих поселений Неверморна сейчас прорываются к морю. И без нашей помощи они обречены. Это граждане Империума, те самые жители Ванквалиса, которых вы поклялись защищать. Орден уже давно должен быть там, в джунглях, и обеспечивать безопасность беженцев.

— Ваш тон, — угрожающе произнес Дарион, — заставляет предположить, что вы обвиняете нас в недостатке отваги. Инквизитор, вам следовало бы понимать, что это не самая здравая идея — делать подобные заявления в компании Астартес. — Рука капитана опустилась на рукоять меча, висящего в набедренных ножнах.

Мерчано поднял ладонь в примиряющем жесте:

— Дарион, нет повода для драки. Просто представления инквизитора о чести отличаются от наших. Для него это понятие включает необходимость выполнить свою задачу любой ценой, не считаясь с клятвами и долгом других людей, лишь бы успех сопутствовал самому религиозному фанатику.

Таддеуш ничем не ответил на вызывающий взгляд Дариона.

— Лорд-библиарий, факт остается фактом: если орки сумеют скопить силы на Неверморне, их, вполне возможно, будет уже не победить. И с каждым часом все больше земель в джунглях…

— В моем подчинении три роты лучших воинов, какие когда-либо были у Империума! — рявкнул Мерчано. — Никакой зеленокожий скот не сумеет украсть у нас победу! И вы понимаете так же ясно, как я, что война в джунглях станет простой растратой жизней боевых братьев. В Инквизицию никогда не брали таких глупцов. Так зачем вы здесь, Таддеуш? Вам же плевать и на Ванквалис, и на его жителей. Что вы надеетесь найти на Неверморне?

Таддеуш надолго погрузился в задумчивое молчание, стоя под обвиняющими взглядами Воющих Грифонов.

— Эту информацию, — произнес он наконец, — положено знать только Инквизиции.

Борганор обрушил кулак на столешницу голомата.

— Довольно этих глупостей! — взревел капитан. — Инквизитор должен радоваться уже тому, что ему позволили присутствовать. Надо заманить орков в западню.

— Да, — подтвердил Мерчано. — Мы подготовим засаду, и зеленокожие умрут. Инквизитор Таддеуш, теперь мне очевидно, что вы преследуете цели, никак не совпадающие с нашими. И ваши полномочия здесь не действуют. Ваши коллеги слишком далеко, а для нас вы ничем не отличаетесь от простого смертного. Я надеялся, что мы можем прийти к взаимопониманию, но, похоже, вы неисправимы. Будьте благодарны, что я вообще не выбросил вас за борт.

— Уходите, — мрачно проворчал Дарион. — Мое терпение не безгранично.

Таддеуш обвел остальных взглядом, и на всех лицах увидел одно и то же злое выражение.

— Что ж, ладно, — сказал он. — Командуйте своей битвой, лорд-библиарий.

Развернувшись, инквизитор покинул Зал Командоров.

Мерчано же и его капитаны вновь переключили все свое внимание на голомат, чтобы в деталях продумать, как лучше организовать западню и уничтожить во имя Императора десятки тысяч зеленокожих.

Ванквалис обладал спутником, взиравшим на Неверморн с небес жутковатым зеленым глазом с огромным темным кратером вместо зрачка. Ее призрачные лучи почти не проникали сквозь толщу листвы, падая неровными световыми пятнами на грязные темно-фиолетовые доспехи Испивающих Души, пробирающихся через болото.

— Чертов сброд, — устало произнес сержант Салк. — Боюсь, все это навсегда останется на моей душе.

Его отряд тихо и неторопливо держал путь мимо корней и трясин, направляясь к небольшому холму. Закованные в броню ноги по колено увязали в жиже.

— Стало быть, надо и нам оставить им на память пару шрамов, — отозвался брат Каррик, таскающий на себе громоздкий тяжелый болтер. — Чтобы все по-честному.

— Визуальный контакт, — доложил брат Трескэн, залегший на вершине холма и всматривавшийся в даль. Взобравшись по склону, Салк устроился рядом и проследил за взглядом товарища.

Посреди широкой просеки в джунглях возвышалась крепость. Она казалась очень старой и, быть может, была возведена во времена первых колонизаторов Неверморна, когда дом Фалкен еще только начинал прорубаться сквозь первозданные заросли к своей безмятежной жизни, — ветхое цилиндрическое строение из армированного роккрита с торчащей, подобно ребрам скелета, ржавой арматурой и зубчатой короной оборонительных сооружений. Варр и Сарпедон полагали, что крепость вряд ли привлечет внимание орков, никогда не славившихся длительным удержанием укрепрайонов или возведением постоянных лагерей. Но сейчас отряд Салка преследовал вовсе не зеленокожих.

— Есть движение? — спросил сержант.

— Пока не вижу, — ответил Трескэн, наблюдая за зданием в прицел болтера.

— Секунду, — отозвался Каррик, плюхаясь рядом в грязь. — Вон там. К юго-западу. Огонек.

Салк тоже увидел. Светился лазерный прицел одной из тех снайперских винтовок, которыми орден обычно экипировал лучших стрелков среди скаутов. Пятнышко света скользило по пышной зелени зарослей, обступивших крепость со всех сторон, и, проследив взглядом узкий алый луч, Салк нашел рекрута, укрывшегося в практически непроглядной тени одного из выступов укреплений.

— Это они, — произнес Трескэн, сплевывая в грязь. — Предатели.

— Они неплохо окопались, — заметил Каррик. — Вы только посмотрите на это здание.

— Все равно есть обходной путь, — ответил Салк. — Он всегда есть, если только укрепления строил не сам Дорн.

— Будь у нас «Сломанный хребет», мы бы их легко выкурили, — сказал Трескэн, и голос его задрожал от ненависти. — Надо бы их всех сжечь да оставить гнить в этой грязюке.

— Они наши братья, — напомнил Каррик.

— Были нашими братьями, — прошипел Трескэн. — А теперь они ничем не лучше тех мерзких ксеносов, за чьими головами мы сюда пришли.

— Понимаю, — попытался защищаться Каррик. — Но еще совсем недавно мы сражались плечом к плечу.

— Еще совсем недавно, брат, мы сражались и за Империум.

— Они одновременно и предатели, и братья, — сказал Салк, наблюдая за тем, как скаут-снайпер перемещается вдоль стены и внимательно следит за джунглями. — Мы допустили ошибку и позволили всему этому произойти. Один из нас принял решение, которое повлекло за собой всю цепочку событий, и все мы согласились с ним.

— Ты имеешь в виду Сарпедона? — спросил Каррик.

— Один человек не может нести вину за случившееся, — ответил Салк.

— Скажи это мятежникам, — посоветовал Трескэн, но уже не таким ядовитым тоном. — Сарпедон — вот кто им нужен. Каррайдин стал всего лишь предупреждением. Они убьют командора, едва представится такой шанс.

— Не думаю, — возразил Каррик. — При первой же возможности они сорвутся с этой планеты и бросят нас. Ну разве что дадут по нам пару прощальных залпов со «Сломанного хребта».

— Что ж, значит, мы должны сделать все, чтобы такой возможности у них не возникло. — Сержант переключил вокс на командную частоту. — Говорит Салк. Отделение вышло на крепостной периметр.

— Вы их нашли? — раздался в ответ голос Сарпедона.

— Предатели окопались. Укрепления в плохом состоянии, но все же достаточно серьезные.

— Если получится, оглядите со всех сторон. Необходимо знать все входы и выходы. Но не попадайтесь им на глаза.

Салк бросил взгляд на крепость, темно-серая громада которой вырисовывалась в бледно-зеленом свете свирепого глаза луны, взиравшего на Ванквалис.

— Командор, они понимают, что мы придем.

— Знаю, — несколько отстраненно откликнулся Сарпедон. — Но мы должны сделать это. Отправляю остальных к тебе, пора готовиться к штурму. Уже поутру они могут сбежать.

— Принято. И, командор…

— Да, сержант?

— Нам известно, кто ими руководит? Кто все это устроил?

— Могу лишь догадываться, сержант, как, впрочем, и ты. Но лишь когда я увижу все собственными глазами, только тогда смогу быть уверен в истинности своих суждений.

— Почему мы не предугадали, что это произойдет?

Сарпедон ответил не сразу, и, сказать по правде, молчание его излишне затянулось.

— Сержант, пытаясь найти ошибки в своих былых решениях, мы сейчас ничего не добьемся. Но наш долг — все исправить.

— Понял, — сказал Салк. — Попробуем обойти кругом и разузнать все об этом месте.

— Прекрасная работа, брат, — отозвался Сарпедон. — Скоро мы присоединимся к вам. Будьте готовы, штурм начнется на рассвете.