Война химеры

Глава 14 ПЕРВАЯ КРОВЬ

Стены Тверди остались далеко позади, и Даилин позволил себе немного придержать коня. Он еще успеет отбить себе задницу о седло. Сигнальное знамя было снято с выброшенного древка и покоилось в притороченной к седлу дорожной сумке. Хорошо все же, что только письма императора обладали правом на этот проклятый обычай. Зато вместо древка плечо теперь натирала сумка с кучей разномастных писем. Окружение Гленлина словно сговорилось загрузить несчастного имперского гонца посланиями императору. Ладно лорд Гленлин и светлая леди — это еще можно понять. Но за каким Падшим он должен таскать письма простого ирлимара и какого-то там гнома! Если бы не прямой приказ лорда Гленлина, он послал бы их в известном всем направлении!

При воспоминании о командующем Объединенной армии Даилин поежился. Он еще помнил цепкий, острый взгляд лорда Гленлина, которым тот наградил его, прочитав послание императора. А еще эльфа до дрожи в коленях испугала тщательность, с которой лорд проверял подлинность имперской печати. «Он догадался! Мне конец!» — билась в его голове паническая мысль. Сейчас лорд отдаст приказ — и им, таким славным малым, займутся палачи. Даилин не считал себя героем. Дружба с высоким лордом — это, конечно, здорово, но своя шкура дороже, а пытки могут ее серьезно подпортить!

Оказавшись за дверьми приемных покоев лорда Гленлина, гонец едва смог сдержать вздох облегчения. Но окончательно он успокоился только после того, как пропустил несколько стаканчиков вина в таверне.

Выполнить второе поручение было гораздо приятней. Сперва лорд Дарос встретил гонца довольно холодно, но затем его взгляд зацепился за подаренный высоким лордом Тиали-сом перстень, и настроение Дароса резко переменилось. Пока лорд изучал послание главы дома, Даилин, чуть ли не насильно усаженный в его кресло, смаковал дорогое вино. Наградой за ожидание стал кошель серебра — жаль, конечно, что не золота, — и расстались они с лордом почти друзьями. Разумеется, Даилин не мог отказать своему новому другу в небольшой услуге, тем более если за оную обещали щедрую награду.

«А вот и они!» — подумал Даилин, увидев на вершине одного из холмов рядом с дорогой двух всадников. Не удержавшись, он погладил один из карманов одежды, в котором покоились два туго набитых кошелька. Быть может, к ним добавится и третий?

Один из всадников помахал гонцу рукой и съехал с холма в сторону от дороги. Ну что же, и это привычно. Да и сам Даилин вовсе не горел желанием, чтобы об этой встрече кто-либо узнал. Несмотря на то что сейчас дорога была пуста, в последние дни путь из Тверди стал слишком оживленным. Часть эльфийской армии отходила к Иллириену. И хотя император еще и не объявил об окончании воины с гоблинами, некоторые отряды уже возвращались в свои дома. У высоких лордов было право самостоятельно отзывать часть переданных императору на время войны сил. Иногда этим правом пользовались в силу необходимости — например, из-за мятежа людей на подвластных землях. Но чаще всего это делали просто назло императору, чтобы напомнить тому об «опоре трона» — высоких лордах — и их «законных» правах.

Свернув с дороги и перевалив через вершину холма, Даилин спустился в узкую ложбину, поросшую кустарником. Тут его уже дожидался лорд Дарос в сопровождении охранника. Покосившись на ненавистную сумку, с которой он не должен был расставаться даже во сне, Даилин покинул седло и, привязав лошадь к ближайшему кусту, направился к ним.

— Мое почтение, garonellare! — поприветствовал он лорда.

— Кто тебя видел, когда ты покидал Твердь? — холодно спросил Дарос вместо ответного приветствия.

— Многие. Это должно было быть тайной? — удивился Даилин.

— Нет. Все хорошо, — кивнул Дарос. В то же мгновение горло Даилина стиснула тонкая удавка. Занятый беседой с лордом, он и не заметил, что охранник Дароса зашел ему за спину. Хрипя, эльф тщетно хватал ртом воздух. Он вцепился в удавку, стараясь хоть ненадолго освободиться от беспощадной хватки, но петля только сильнее стиснула горло. Спустя несколько минут тщетных трепыханий его глаза стала заволакивать темная пелена…

Тело имперского гонца еще несколько раз судорожно дернулось и безвольно повисло на руках палача. Убийца медленно опустил тело на землю, наклонился и, прижав ухо к груди, утвердительно кивнул:

— Готов!

— Обыщи его, — приказал Дарос.

Охранник Дароса снял с гонца сумку с документами и, протянув ее лорду, принялся обшаривать карманы мертвеца.

— Два кошелька, господин, больше ничего нет, — закончил он обыск.

— Деньги оставь себе, — отмахнулся Дарос, изучая найденные бумаги. — Перстень лорда сними!

Кошели с монетами сменили хозяина, и повеселевший охранник попытался стянуть с пальца мертвого гонца перстень. Расставаться с подарком повелителя Серебряной лилии, который стал его приговором, мертвец категорически не хотел.

— Долго будешь возиться? — подстегнул охранника Дарос. — Отрежь ему палец!

Охранник потянул из-за пояса нож и после небольшой возни протянул лорду жуткий трофей.

— Мне только перстень нужен! — холодно заметил Дарос.

— Простите, господин. — Спутник поспешил исправить свою оплошность. Избавившись от пальца и завернув липкий от крови перстень в платок, он вновь протянул его лорду.

— Тело отвези подальше и сожги, — благосклонно кивнул Дарос, убирая трофей. — И избавься заодно от его лошади.

Мощный удар щитом отбросил меня назад. Атаку мечом удалось увести в сторону лезвием Химеры, а вот увесистый пинок по ногам стал для меня полной неожиданностью. Потеряв равновесие, я покатился по мостовой.

— Сегодня вы явно не в форме, сир, — сокрушенно покачал головой Харг, убирая меч в ножны и помогая мне подняться. — Продолжим?

— Хватит, пожалуй, — отмахнулся я, жестом подзывая слугу с мокрым полотенцем и свежей рубашкой.

К концу подходила первая неделя моего пребывания в столице Нимиса. И с каждым днем нарастало ощущение скорой грозы. Все слишком хорошо началось. Взятые без помех Дуин и Раглан подарили надежду на скорое окончание этой нелепицы, вызванной столь несвоевременной смертью герцога Рокнара. Однако уже спустя пару дней меня начали одолевать сомнения в легком исходе. Дворяне Нимиса не слишком торопились предстать пред мои светлые очи с выражением покорности и смирения. Вот уж не думал, что меня может задеть их отсутствие. А Дуин между тем понемногу вымирал. Жители разбегались из города, словно в нем обосновалась чума, а не королевская армия. К концу недели из четырех с лишним тысяч горожан в наличии осталась в лучшем случае четверть.

Но плохо было не это. За последние пять дней в город не прибыло ни одного гонца. Не было вестей от Глока и от седьмого легиона, занявшего Раглан на побережье Теплого моря. Я не имел не малейшего представления о том, что творится на землях Нимиса дальше двух миль от города.

Вынужденное бездействие и отсутствие новостей меня раздражало. Все планы летели к Падшему! Сидеть на месте больше не имело смысла, но действовать, не зная обстановки, на землях Нимиса было опасно. Мне нужны были вести. Любые. Хорошие или плохие — не суть важно.

Закончив разминку с Харгом, я вернулся в гостевые покои. Тут меня уже ожидал Рука первого легиона.

— Все глухо, сир, — покачал головой Рунк, предвидя мой первый вопрос. — Третий день ни одного гонца. Это странно.

— Похоже, кто-то плотно перекрыл дороги, словно мы в осаде. — Я подошел к большому письменному столу, на котором за столь короткое время уже успел устроить бардак. С бумагами у меня это как-то само получалось. Порывшись в ворохе докладов, я достал пару заранее подготовленных приказов. Бегло пробежав по ним взглядом и убедившись, что это то, что мне надо, я, поставив подпись и печать, протянул их орку. — Вот новые приказы для Глока. В этот раз отряди с гонцом сильный отряд сопровождения… Нет! Два отряда, — добавил я, вспомнив затею Глока при моей поездке к гномам. — Один чуть позади другого. Если первый отряд перехватят, второму в бой не вступать, а немедленно отходить назад. Хотя бы узнаем, верны наши догадки или нет.

— Сомневаюсь, что предыдущие гонцы просто заблудились. Будет исполнено, сир! — коротко отсалютовал мне Рунк, направляясь к дверям.

Подавив тяжелый вздох, я с ненавистью оглядел опостылевшие за прошедшие дни покои. Поразившая меня в первый раз роскошь теперь откровенно раздражала. Впрочем, последние несколько дней меня раздражало все, что попадалось на глаза. Хотя нет, вон тот симпатичный столик у стены, и особенно стоящий на нем в окружении кубков кувшин с вином, раздражения у меня не вызывал. Надеюсь, отравить его еще не успели.

Усмехнувшись собственной шутке, я удобно устроился в одном из кресел, подавив в себе стойкое, но непонятное желание закинуть еще и ноги на стол. Этот проклятый Нимис на меня явно плохо влияет.

Ладно, Леклис. Отсутствие новостей — тоже новость. Совершенно ясно, что на землях Нимиса что-то происходит. Знать бы — что? Как же не вовремя ты ушел, Рокнар. Да, ты мне не нравился, но смерть твоя была мне невыгодна и не нужна.

Осторожный стук в дверь отвлек меня от размышлений.

— Ваше величество, — заглянул в мои покои один из стражников. Молодой орк, похоже, кто-то из новичков: уж больно заметно он нервничал. — К вам тут… это… — запнулся он, совершенно растерявшись под моим взглядом. — Эта… мессир Сальвий пришел к вам… сир, — наконец выдавил он.

— Пусть проходит, — махнул я рукой.

Орк с явным облегчением освободил проход для целителя.

— Добрый день, ваше величество, — бодро поздоровался маг. Я слегка позавидовал его неувядающей бодрости и энтузиазму. — Я вам не помешал?

— Отнюдь, мессир. Похоже, все мои горячо любимые подданные разом позабыли, что у них есть король.

Маг моей иронии, видимо, не понял, но на всякий случай участливо покачал головой.

— Вы прочитали те книги, что я вам давал, по магии Жизни? — спросил Сальвий, проходя в мою комнату.

Он честно выполнил свое обещание, данное при нашем знакомстве, и на следующий день принес целую кипу старых потрепанных фолиантов. Полистав их на досуге, я понял, что ни Падшего в них не понимаю. Книги писались магами и для магов. Любому, не сведущему в их терминологии и понятиях, написанное казалось бессмысленным набором слов.

— Меня не учили на мага, мессир, и я мало что понял, — откровенно признался я. — Если у вас есть время, то, возможно, вы просто ответите на мои вопросы?

— Почту за честь, сир, — легко поклонился Сальвий. — Правда, мои знания о магах Жизни тоже весьма куцы.

— В любом случае вы знаете больше, чем я. Присаживайтесь, мессир, — указал я магу на кресло напротив. — Может, вина? — Не дожидаясь ответа, я наполнил второй кубок. — «Эльфийские слезы» с лучших виноградников юга империи.

Некоторое время мы с магом отдавали должное эльфийским виноделам. Что у ушастых хорошо получается, помимо предательств и интриг, так это вино.

— Итак, орден Жизни, — отставив кубок в сторону, утер ладонью губы Сальвий. — Впервые о магах ордена упоминается в «Песнях леса».

— Сборник эльфийских рукописей середины Темных веков? — уточнил я, покопавшись в памяти.

— Браво! — склонил голову маг. — Вы вновь меня удивили, сир. Не думал, что вам интересны эльфийские легенды.

— У меня были неплохие учителя, — пожал я плечами, решив не извещать мага о злосчастной судьбе копии «Песней леса», попавшейся мне под руку в далеком детстве. А что? Хорошая была книжка. Толстая. И горела неплохо — потому-то мне, собственно, и запомнилась.

— Жаль, что все подлинники «Песен леса» сгорели при пожаре Иллириона, которым орки отметили его захват. Тогда погибло много ценнейших документов, — тяжело вздохнул маг. — Любим мы губить свое прошлое. Мало нам знаний, потерянных во время Темных веков.

— При чем тут Темные века? — растерянно переспросил я.

— А вы всерьез верите, что до них по земле бродили лишь полудикие племена орков и людей, в горах гномы рыли первые туннели, а эльфы скакали по деревьям в своих лесах? Нет, сир. Даже по скупым обрывкам, чудом дошедшим до нас, можно с уверенностью сказать, что эльфы и их Рассветная империя — лишь жалкая тень легендарных империй прошлого. Поглощенный океаном Аталам. Тиррения — страна тысячи городов. Эльио. Узбад Алад. Древние легенды и сказания зачастую донесли до нас лишь имена.

— Всегда считал эти истории детскими сказками.

— Многие так считают. Может, так оно и есть. Сожженную книгу уже не прочитаешь, — грустно улыбнулся Сальвий.

Слова мага насчет сожженных книг вызвали у меня легкое беспокойство. Неужели совесть проснулась? Поздновато, однако.

— Мы очень мало знаем даже о середине Темных веков, — продолжил маг, — и не знаем практически ничего о начале. Старые знания были утрачены. Почему? Неизвестно. Катаклизм? Война? Нет даже намека, из-за чего древние и весьма развитые государства обратились в прах. Одни расы вымерли, а те, кому посчастливилось уцелеть, скатились в глухое варварство. Последствия Темных веков корежат нашу землю до сих пор. Непримиримая вражда гномов и гоблинов, непомерно разросшиеся владения драконов — все это глухое эхо нашего забытого прошлого.

— Разросшиеся владения драконов? — зацепился я за последние слова мага. — Мне всегда казалось, что это мы их постепенно тесним.

— Так тесним, что бедные крылатые ящерицы ютятся всего лишь на половине материка? — вопросом ответил мне Сальвий. — Большинство земель к востоку от границ нашего королевства в древности принадлежали отнюдь не драконам, а людям. Драконам эти земли достались после так называемого исхода народов — массового переселения людей на запад в самом начале Темных веков. Чем оно было вызвано — неизвестно. Драконы пришли на земли людей гораздо позже.

Наше постепенное продвижение на восток связано лишь с тем, что драконы отхватили земель гораздо больше, чем нужно им для своих непонятных игр. Причем настолько больше, что они и теперь не очень обращают внимание на потерю того или иного куска своих владений на западе. Лишь изредка устраивая показательную трепку, если мы или эльфы сильно наглеем. Они слишком заняты противостоянием друг с другом. И это хорошо.

Тут я с магом был полностью согласен. Моя рука непроизвольно легла на грудь, где под сталью кольчуги и одеждой таился дар красного дракона. Мне не нравился интерес драконов-владык к моей скромной персоне. Очень не нравился. В бескорыстие и дружелюбие драконов поверит только глупец. Мне еще предстоит расплатиться за их дар, и какова будет эта плата?

— Однако мы отвлеклись. Прошу простить, сир, история — моя страсть, — смутился Сальвий. — На чем я остановился? Ах, да! Дар Жизни… Дар мага Жизни редок, очень редок. Но знаете, что в нем самое ценное?

— Сила, которую он дает своему обладателю? — жадно спросил я.

— Нет. На любую силу можно найти силу большую. Судьба ордена Жизни тому пример. Да, эльфийские дома положили в борьбе с орденом Жизни цвет своих магов и тысячи простых воинов, но ведь в конце-то концов они победили. Самое ценное в даре Жизни то, что он с большой долей вероятности может передаваться по наследству. Как вы знаете, сейчас наличие стихийного дара у родителей не особо способствует пробуждению дара у детей. Да, шанс несколько больше, чем у простых смертных, но не более того. Все же у магов дети с даром — редкость. Есть только одно исключение.

— Магия Жизни, — понял я.

— Именно она, — кивнул Сальвий. — У двух магов Жизни дети обязательно наследуют дар. Если магом Жизни был только один из родителей, то вероятность наследования дара все равно очень высока. Более того! Если помимо магии Жизни отец или мать владели еще какой-либо стихией, то подобный дар пробуждался и у детей. А уж если отец или мать были боевыми магами… Вижу, вы уже догадались.

— Дети могли управлять всеми пятью стихиями! — пораженно выдохнул я. Даже моих скромных познаний о магии было достаточно, чтобы понять, какой силой подобный маг мог бы обладать.

— Да, если повезет, — тонко улыбнулся Сальвий. — Подчинение пяти стихий — это ли не мечта мага? Предложи мне Падший продать душу за подобную силу, я бы не колебался ни мгновения. Какая мощь! Какие перспективы для магических исследований!

В голосе старого целителя появились мечтательные нотки, а я подавил скептическую усмешку. «Какой соблазн», — следовало бы добавить Сальвию. Исследования, изучение — чушь. Обладающий такой силой захочет и власти. Ну и наверняка найдется пара особо одаренных, которые решат использовать свою власть для изменения мира к лучшему — разумеется, как они это понимают. Если кто-нибудь спросит у меня, что может быть хуже кровожадного тирана у власти, я отвечу: фанатик-идеалист, мечтающий изменить мир к лучшему. Ни один тиран не пролил столько крови, сколько фанатики с благими девизами на устах.

— Впрочем, орден Жизни решил пойти еще дальше, — прогнав мечтательность, добавил Сальвий. — Маги ордена начали проводить среди носителей магического дара настоящую селекцию, пытаясь создать магов со все более и более сильным даром. Они даже достигли некоторых успехов.

— И эльфам это не понравилось.

— Эльфам не нравилось? — Сальвий хрипло рассмеялся. — Старшие дома занимались разведением магов еще интенсивней ордена, — пояснил он причину своего веселья. — Неизвестно почему, но дар Жизни пробуждался у эльфов особенно редко. Несмотря на это, старшие дома с истинно имперским размахом пытались вывести чистокровную эльфийскую линию магов Жизни, а впоследствии и магов пяти стихий. Эльфийские маги с даром Жизни настругали детей на пару младших домов, но безрезультатно. Дети ни разу не унаследовали дара, даже если оба родителя были магами Жизни. Гораздо лучше дела пошли от кровосмешения с орками и людьми, но плодить магов-полукровок старшие дома не стали.

Меня передернуло от отвращения. Разводить магов, словно племенных жеребцов для призовых королевских скачек! Есть ли границы у подлости, на которую готовы пойти алчущие могущества?

— А раз не нам, так, значит, и никому, решили эльфы, — зло усмехнулся я.

— Да, — кивнул Сальвий. — Никто не захочет смотреть, как подобная сила песком утекает сквозь пальцы и достается другим.

— Теперь мне стало ясно, почему эльфы истребляют всех, у кого пробудился жизненный дар.

— Вы и это знаете? — Сальвий помрачнел. — Отвратительное пятно на всех магах.

— Почему человеческие маги мирятся с этим? — Этот вопрос занимал меня с тех самых пор, как я стал догадываться о судьбе тех, в ком проснулся проклятый дар.

— Большинство и знать ничего не знает о стихии Жизни. Эльфы постарались предать орден забвению и весьма в этом преуспели. Хотя, откровенно говоря, даже если бы остальные маги знали, они не стали бы вмешиваться. Дар Жизни пробуждается редко. Один-два случая в десять лет. Всего две жизни, — грустно вздохнул маг, — разве это большая цена за установившееся равновесие? Нет, небольшая — так скажет большинство, и остальным придется смириться. Магам неплохо живется на землях империи.

— Интересно, своих магов Жизни эльфы тоже убивают? — задумчиво проронил я.

— Хороший вопрос, — кивнул Сальвий. — Но ответа на него у меня нет. После разгрома ордена Жизни мне неизвестно ни одного случая появления дара Жизни у эльфов. Это, правда, отнюдь не означает, что таковых не было. Старшие дома попытались бы сохранить подобное в тайне. Хотя, неплохо зная историю, эльфу-магу Жизни я бы не позавидовал. Старшие могут быть очень жестокими даже к своим собственным детям, если дело касается интересов дома. Кстати, сир, любопытный факт: столь почитаемый эльфами первый император был магом Жизни. Причем, как гласят легенды, весьма сильным. Возможно, именно поэтому поначалу в правящем эльфийском доме маги рождались довольно часто. Вплоть до правления Элберта Четвертого все императоры были боевыми магами. Потом, правда, эта полноводная река порядком обмелела. Сведения, дошедшие до нас с тех давних пор, отрывочны, весьма туманны, да к тому же эльфийские дома весьма подчистили те места, которые могут бросить на них хоть какое-то подобие тени.

— Действительно любопытно, — задумался я. — А что драконы? Они магией Жизни владеют?

— Никаких упоминаний об этом нет, — немного подумав, ответил Сальвий. — Но мы знаем о драконах не больше, чем о начале Темных веков.

— Вы много знаете, мессир, — осторожно произнес я. — Скажите, встречалось ли вам когда-нибудь упоминание о Сердце Дракона?

— А у них есть сердце? — усмехнулся маг. — Во всех знакомых мне легендах драконов описывают на редкость бессердечными тварями.

— Это название артефакта.

— Тогда я впервые о таком слышу, — пожал плечами маг.