Война химеры

Глава 13 ПРЫЖОК В БЕЗДНУ

Даилин из Дома клена искренне ненавидел свою службу императорского гонца. Да и кому она может нравиться? Это только со стороны выглядит красиво: стремительный всадник в зеленом с золотым одеянии, играющий шелком сигнального знамени ветер… На самом деле служба гонца — это отбитая о седло задница, постоянные разъезды, отвратительная еда и выпивка дорожных трактиров, холод, палящая жара, дождь и снег. Сообщение императора должно быть доставлено точно в срок, и плохая погода — не повод для задержки.

Даилин с ненавистью покосился на впившееся в левое плечо деревянное древко — больше всего в своей службе он ненавидел это следование древней эльфийской традиции с сигнальными знаменами. Согласно ей каждое сообщение императора сопровождалось своим знаменем, цвет которого зависел от содержания сообщения и его важности. Красное полотно с черным мечом — знак войны, синее с белым голубем — мира, черное с золотым кругом — траура. Подобных знамен насчитывалось около двух десятков. Истоки традиции лежали в далеком прошлом.

Эльфийские дома не всегда жили в мире друг с другом. Хотя миром сложившееся положение вещей в империи можно было назвать лишь с большой натяжкой. Вражда старших домов не истлела со временем, просто перешла в иное русло. За внешним блеском высоких домов скрывалась столь грязная смесь из изящных интриг, искусных предательств и подлых убийств, что перед нею порой меркла вся жестокость открытых военных противостояний.

В те времена, когда одни эльфийские дома с превеликим удовольствием пускали кровь другим, и возник обычай выдавать гонцу сигнальное знамя. Связано это было с тем, что эльфы предпочитали сначала стрелять, а уже только потом интересоваться, за каким Падшим одинокий эльф из враждебного дома залез на их территорию. Стреляли эльфы всегда хорошо, а вот десятком жизней Творец своих первых детей наделить позабыл (досадный промах с его стороны), и потому первая же стрела, пущенная из засады, часто становилась для вестника смертельной. Шелковое полотнище, колыхавшееся над всадником, существенно увеличивало его шансы добраться до адресата сообщения живым.

Но то, что подходило для древних времен, жутко мешало и раздражало теперь. Императорским гонцам сигнальные знамена стали ненужной обузой в их и без того непростой службе. Теперь шанс получить стрелу или арбалетный болт у императорского гонца был не больше, нежели поймать удар молнии в грозу. Даже самые отмороженные разбойники и головорезы предпочитали с ними не связываться. Добыча чаще всего была весьма скромной, а вот неприятности — наоборот, весьма весомыми. Но все равно надежды на то, что древнюю традицию отменят, было мало: старшие весьма трепетно относились к древним традициям и ритуалам, да и таскаться с сообщениями нужно было не им.

Даилин всегда считал, что достоин большего, чем мотание по всей империи с распоряжениями императора. Поступив пять лет назад в императорскую канцелярию, молодой амбициозный эльф рассчитывал сделать стремительную карьеру. Однако одних амбиций для этого оказалось маловато. Подножие императорского трона всегда привлекало к себе молодых и амбициозных, дразня их сладким словом «власть», но к ее вершинам допускал лишь немногих. Вот Даилин и застрял на почетной, но совершенно не устраивающей эльфа должности «уст императора».

Отвлекшись от горьких воспоминаний, Даилин настороженно огляделся. Прямой, словно стрела, Императорский тракт был пуст. Лишь далеко впереди на границе видимости пылили телеги торгового обоза. Еще раз оглядевшись по сторонам, эльф съехал с тракта на заброшенную и едва заметную среди травы проселочную дорогу, уходящую к северу и теряющуюся в небольшой роще на холмах.

Поздняя весна уже давно покрыла склоны окрестных холмов зеленым ковром травы с яркими пятнами полевых цветов. В лучах восходящего солнца радужно переливалась и блестела на кончиках листьев утренняя роса. Гнедой конь по самое брюхо увязал в густой траве. Примятая конскими копытами, она вскоре вновь поднималась, бесследно скрывая под собой заброшенную дорогу. Полевые цветы наполняли воздух дурманящим пряным ароматом.

Роща встретила всадника пронзительной тишиной и приятной прохладой, надежно укрывая как от стремящегося вверх и медленно набирающего силу солнечного диска, так и от посторонних глаз.

Место было приметным: гигантская липа, расколотая ударом молнии. Даилин бывал тут уже не один раз. Спешившись, эльф в очередной раз тревожно огляделся. Рядом отчетливо хрустнула ветка, Даилин небрежно положил правую руку на рукоять короткого меча: лучше быть осторожным гонцом, чем мертвым. Со стороны густого лесного орешника показались двое эльфов, ведущих за собой в поводу лошадей. Одного из них Даилин прекрасно знал — это был высокий лорд Тиалис, — а вот второй скрывал лицо под глубоким капюшоном дорожного плаща.

— Мое почтение, garonllare, — склонился в поклоне Даилин, бросив заинтересованный взгляд на спутника высокого лорда. Обычно Тиалис приходил на их редкие встречи один.

— Полно, — отмахнулся Тиалис, приветливо улыбаясь, — какие могут быть условности между друзьями. Оно с вами?

— Да, лорд. — Даилин достал из сумки свиток, скрепленный императорской печатью. — Как и всегда.

— Великолепно! — Тиалис жадно схватил протянутый свиток и, сломав печати, углубился в чтение.

Увидев сломанные печати, Даилин побледнел и судорожно сглотнул. Обычно высокий лорд просто подносил к свитку с приказом похожий на увеличительное стекло артефакт, позволявший видеть написанное через пергамент.

— Как я и думал, — усмехнулся Тиалис, закончив чтение. — Что с вами? — спросил он, увидев хватающего воздух ртом, словно выброшенная на берег рыба, Даилина.

— Печати… вы их случайно сломали.

— Не переживайте так, друг мой, — рассмеялся Тиалис, укрыв приказ императора полой плаща. — Вот вам ваш свиток с совершенно целыми печатями. — Высокий лорд одернул плащ, и в его руках оказался свиток с уже целыми печатями. — Мой маг постарался. Держите.

Внимательно осмотрев со всех сторон возвращенный свиток, Даилин перевел дух. Да, это был именно он. Подлинность печатей и их целостность сомнений не вызывала.

— Ну что там, все в порядке? — участливо поинтересовался Тиалис.

— Да, лорд, — отозвался Даилин, оторвавшись от разглядывания свитка.

— Вот и хорошо. У меня к вам еще одна просьба, друг мой. Ваш путь ведь лежит в ставку императорской армии? Если не трудно, захватите с собой вот этот пакет для лорда Дароса. Он командует армией моего дома.

— Польщен вашим доверием, высокий лорд, — поклонился Даилин.

— Возьмите еще вот это. Надеюсь, это вполне компенсирует доставленное мной легкое беспокойство. — Тиалис протянул гонцу вместительный, приятно звякающий кошель.

— Благодарю, — в очередной раз поклонился Даилин. Деньги он любил и знал целую кучу мест в столице, где их можно было потратить. Собственно, это и положило начало их странному знакомству. Года три назад он крупно проигрался. Настолько крупно, что ни о какой долговой тюрьме речи уже не шло. Кредиторы хотели получить его голову, и что самое досадное — отдельно от тела. Но произошло чудо. А как иначе объяснить встречу и знакомство простого императорского гонца со всесильным высоким лордом? Кредиторы мигом забыли о его существовании. А в карманах Даилина то и дело стало звенеть не мелкое серебро, а полновесное золото. Взамен требовалась сущая мелочь: изредка встречаться с высоким лордом, если того заинтересует послание, которое должен доставить Даилин.

— Примите в знак моего особого расположения еще один дар. — Тиалис снял с безымянного пальца левой руки золотой перстень с искусно ограненным молочно-белым опалом. — Это символ нашей доброй дружбы. — Высокий лорд надел на палец опешившему Даилину перстень. — Носите его не снимая.

— Вы слишком добры, милорд, — выдохнул Даилин, жадно разглядывая игру камня в лучах света.

— Жаль расставаться, но вам пора, друг мой. Пусть легок и прям будет ваш путь.

Коротко попрощавшись, Даилин взобрался в седло и, ударив под бока жеребца, унесся прочь.

— Полезный дурак, — презрительно скривил губы Тиалис, когда гонец скрылся.

— Он хорошо тебя знает и потому опасен. — Вэон скинул с головы капюшон плаща.

— А ты думаешь, зачем я подарил ему перстень? Глупец не догадывается, что носит на пальце собственный смертный приговор. Обратно в Иллириен он уже не вернется. Лорд Дарос позаботится об этом.

— Все как мы и думали?

— Да, вот, можешь сам прочитать. — Тиалис вынул из-под складок плаща свиток с приказом императора и протянул его Вэону. — Артис отзывает преданные себе войска в Иллириен, а армии домов остаются у гномов «крепить наших верных союзников», — издевательски процитировал Тиалис строчки из приказа императора.

— Думаешь, он что-то заподозрил?

— Кто знает! Но сейчас мы его переиграли. В поддельном приказе я слегка изменил указания нашего дражайшего императора. Отряды преданных Артису домов останутся у гномов, в то время как наши армии отзываются в столицу. Скоро все решится!

— Открытый мятеж и штурм императорского дворца… — пробормотал Вэон. — Не понимаю, почему ты настоял именно на этом плане? Я ожидал подобного от Нивина, но не от тебя. Ты всегда предпочитал действовать более тонко.

— Выбора нет, — скривился Тиалис. — Это единственная возможность разделаться с Артисом. Знаешь, сколько покушений с момента коронации он пережил?

— Мне известно о двух.

— Семь. Так что штурм императорского дворца — наш единственный шанс.

— Рискованно. Там лучшие маги и гвардия.

— Магами занимается Вираэль. Ты думаешь, откуда у меня поддельный приказ с подлинной императорской печатью? Вираэль уже заручился поддержкой верховного мага — это было несложно: тот терпеть не может Артиса, и это чувство взаимно. Не будь император столь занят старшими домами, в империи уже давно был бы новый верховный маг. Надо ли говорить, кто именно? Магов можно не опасаться, а Кипарисов и Тигров не так много.

— Слишком уж просто все выходит.

— Просто? Тебе это только кажется. На подкуп всего трех императорских гонцов и чиновника, решающего, кому с каким приказом отправляться, я потратил за эти годы целое состояние.

— Годы? Интересно, к чему тебе это было нужно при предыдущем императоре? — поинтересовался Вэон.

— Теперь это уже не так важно, — отмахнулся Тиалис.

Прошедший ночью дождь и сапоги сотен солдат быстро превратили дорогу в бесформенное грязное месиво. Порой мне кажется, что непобедимость Восточного королевства кроется в его отвратительных дорогах. Нет, летом, высушенные жадным солнцем, они были еще ничего, если не принимать во внимание вездесущую пыль. Но весной и осенью превращались в самое настоящее болото. По которому сейчас и маршировала моя армия. Если опять пойдет дождь, то до Дуина придется добираться вплавь. Надеюсь, маг, отвечающий за погоду, в этот раз будет внимательней. Иначе остаток своей жизни он проведет в самом далеком и задрипанном гарнизоне, какой только я смогу найти.

В шедшем впереди отряде пикинеров возникла сутолока. По закону подлости кто-то поскользнулся прямо посреди грязной лужи и упал, зацепив соседа. На упавших налетели шедшие следом. В один миг отряд стал напоминать дорвавшееся до грязи стадо свиней. Хотя нет, свиньи не умеют так виртуозно ругаться. Десятникам потребовалось несколько минут и пара зуботычин, чтобы навести порядок в отряде и продолжить движение.

Наконец вдалеке показалась тонкая сверкающая полоска воды и раскинувшийся вдоль речных берегов город. Вырос он из двух небольших рыбацких поселков, расположенных друг против друга на разных берегах могучего Нимискара — крупнейшей водной артерии востока. Шли годы. Миновали темные времена и эпоха становления империи, откипели жестокие битвы Века орков. На месте рыбацких поселков возникли конкурирующие друг с другом бойкие торговые городки, чем-то приглянувшиеся первому герцогу Нимиса — нового герцогства еще молодого Восточного королевства. И вот спустя века вдоль берегов Нимискара раскинулся Дуин — богатая столица Нимиса, разделенная рекой на две практически равные части.

— Рунк! — позвал я. Ехавший позади Рука легиона слегка подстегнул своего коня и поравнялся со мной, молча ожидая приказов. — Вышли три сотни всадников на разведку. Посмотрим, как нас встретит Дуин. Если ворота открыты, то одна сотня пусть немедленно их займет и обеспечит нам беспрепятственный вход. Второй сотне — приказ двигаться сразу к замку герцога, оставшаяся сотня занимает остальные городские ворота и никого не выпускает из города.

— Мост, сир, — тактично напомнил Рунк.

Я мысленно хлопнул себя по лбу, ругая за забывчивость. Прежде обе части Дуина связывало несколько паромов, но где-то лет сто назад отцу ныне покойного Рокнара в голову пришла здравая мысль, что это жутко неудобно. Но что было делать? Глубокий, широкий, а главное — судоходный, Нимискар убивал на корню возможность постройки моста. Для решения задачи потребовались лучшие гномьи мастера — даже в мыслях не хочу себе представлять, в какую гору золота это обошлось, — которые совершили настоящие чудо, построив первый и до сей поры единственный разводной мост.

Рунк правильно сделал, что напомнил мне про это инженерное чудо. Без занятия моста захват всего Дуина невозможен. Летать мои солдаты не умеют. А жаль.

— Думаю, полсотни на первые ворота вполне достаточно, — внес я коррективы в предыдущий план. — Вторая половина пусть берет под контроль мост.

— Что делать передовому отряду, если ворота города закрыты? — спросил Рунк.

— Стоять на месте и ждать неприятностей. Потому что весь план этой кампании летит прямиком к Падшему. — Сил и средств для осады неслабо укрепленного Дуина у меня просто нет.

Хоть сперва я и планировал снабдить каждый легион небольшим парком осадных машин, перевозимых в разобранном виде, Глок отговорил меня, убедив, что лишенный большого обоза легион будет гораздо мобильней. Практика показала правдивость его слов. Несмотря на отвратительную дорогу, шестидневный пеший переход был проделан моей армией за четыре дня. С обозом мы могли бы не уложиться и в семь. Впрочем, при таком бездорожье обоз до Дуина точно не добрался бы, намертво застряв где-нибудь по дороге.

Рунк, коротко кивнув, жестом подозвал к себе одного из офицеров связи и повторил ему мой приказ, дополненный собственными указаниями. Гонец метнулся куда-то в хвост растянувшейся колонны легиона. Спустя пару минут по краю дороги вдоль маршевых колонн заструился слабый ручеек всадников в легких кожаных доспехах.

После долгих споров Глоку удалось также уговорить меня включить в состав новых легионов только легкую конницу для разведки, связи и поддержки. Тяжелую планировалось выделить в отдельные «крылья» — полутысячные отряды.

Всадники собрались в голове колонны в единый отряд и бодрой рысью, постепенно переходящей в галоп, ринулись в сторону города.

— Барабаны! Бой! — махнул рукой Рунк.

Позади небольшого отряда знаменосцев и моей личной охраны, на специальной повозке, которую флегматично тащила за собой пара могучих жеребцов-тяжеловозов, ждал своего часа огромный оркский барабан.

Орки говорят: «Битва не проиграна, покуда слышен бой барабанов». Справедливое утверждение — ведь самые большие барабаны размещались в ставке Руки их воинской орды.

Создание барабана у орков сродни религиозному ритуалу. Барабан состоит из десяти секций — каждая из своей породы дерева, — скрепленных между собой с помощью хитрой системы из пеньковых веревок. Сверху на круглый каркас натягивается невыделанная оленья кожа. Насколько я помню историю, в прежние времена орки разводили специальных белых жертвенных оленей, кожа которых и шла на барабаны. В орочьей орде барабанам всегда отводилась почетная роль — ведь недаром второй после Руки вождь назывался Хранителем барабанов.

Услышав приказ, очнулись от блаженного безделья два дюжих орка-барабанщика, ехавшие в повозке один впереди барабана, а другой позади. Подхватив по паре похожих больше на палицы деревянных дубинок, они принялись по очереди наносить по барабану ритмичные удары. Воздух загудел от густого звука небесного грома, рожденного на земле.

Идти стало сразу как-то если не веселее, то уж точно бодрее.

Спустя полчаса прискакал гонец с докладом от передового отряда. Несмотря на мои опасения, ворота Нимиса оказались открытыми, и пока все шло строго по плану.

Уже на подходе к крепостным стенам прибыли сразу два гонца. Один — от полусотни, выделенной на захват моста, сообщивший, что мост захвачен. Второй — от сотни, посланной к герцогскому замку, — его вести были уже не столь радужны: замок оказался пуст. От оставшихся слуг удалось узнать, что гвардия герцога и его маги ушли из города еще вчера. Это было бы не столь уж страшно — гвардия герцога насчитывала едва ли две сотни воинов, — если бы они не увезли с собой всю казну. А это уже говорило о том, что уходили они отнюдь не в спешке, кто-то ими явно руководил. Новость хуже не придумаешь. Так что за вступлением своих войск в Дуин я следил без всякой радости.

— Да, любой враг просто разбежится от одного вида моего воинства, — проговорил я самому себе, глядя, как уставшие, грязные, с украшениями из темных точек свежей ржавчины на доспехах отряды входят в город. Всадники выглядели немногим лучше, ноги и брюхо лошадей были покрыты грязной коркой, словно второй кожей.

— Королевские солдаты должны внушать страх, — усмехнулся рядом Рунк, проследив за моим взглядом.

— Сейчас мои солдаты внушают скорее жалость, — поморщился я. — Ладно, поехали, посмотрим на замок герцога.

Дуин словно вымер. Улицы были пусты. Закрытые ставни на окнах, запертые лавки. Королевскую армию явно ждали, и, пожалуй, стоит поблагодарить Творца, что ее встретили всего лишь пустыми улицами, а не стрелами и смолою с крепостных стен.

Наконец показалась большая площадь, в центре которой бил высокий фонтан. Справа площадь упиралась в мост через Нимискар и закованную в гранит набережную. Слева теснились богатые дома. А прямо впереди вольготно расположился замок герцогов Нимиса. Надо сказать, устроились герцоги Нимиса весьма неплохо! Внешние стены, в подражание эльфам, блестели «снежным мрамором» — ненавижу этот цвет, слишком он мне напоминает про Иллириен.

Решетка ворот была поднята, во внутреннем дворе жалась друг к другу небольшая кучка испуганных слуг в окружении моих солдат. Из тех, кто не успел или не захотел покинуть замок. При виде меня они дружно рухнули на колени. Единственным, кто остался стоять на ногах, был старый маг-человек в одеждах целителя.

— Рады приветствовать вас, ваше величество! — вежливо поклонился он.

Маг меня заинтересовал. В его поклоне не было страха или подобострастия — простая дань вежливости и этикету, не более.

— Не вижу радости на их лицах, — скупо усмехнулся я, окинув взглядом слуг.

— Они боятся, — пожал плечами маг, смело подойдя к морде Ветра и дружески погладив коня по шее. Похоже, быстрый марш утомил не только меня — Ветер не обратил на мага ни малейшего внимания.

— А вы не боитесь? — спросил я.

— Я уже слишком стар, чтобы бояться, сир, — открыто улыбнулся маг, отходя к слугам. — К тому же я знаю, что к смерти Рокнара вы не имеете никакого отношения. Но этот разговор не для чужих ушей. Может быть, мы позже продолжим его. Вам нужен отдых.

— К Падшему! — упрямо дернул я головой. — Рассказывайте все, что вам известно, мессир.

— Хорошо, ваше величество, — покорно кивнул маг, пробормотав себе под нос что-то про молодость и упертость. Слуги, которым слова мага были слышны лучше, чем мне, едва не рухнули в обморок.

— Любовь простого народа к скромной персоне вашего величества принимает порой такие причудливые формы, — позлорадствовал за моей спиной Эстельнаэр. Не слишком разговорчивый во время наших путешествий, по прибытии на место он порой становился невыносим.

— Напомни мне перевести тебя из магов в шуты, когда мы вернемся в столицу, — вернул я колкость.

— Как пожелаете, сир, — издевательски поклонился он. — Что делать с замковыми слугами? Повесить, распять, устроить ритуальное сожжение, практикуемое в прошлом орками?

Слуги заметно побледнели, некоторых начала колотить нервная дрожь.

— По огню ты у нас мастер! — огрызнулся я, поворачиваясь к полуэльфу. Никогда еще желание съездить пару раз кулаком по его наглой роже не было столь сильным. Многие из моего окружения не понимают, почему я терпеть не могу Эстельнаэра. Но рокот «дыхания дракона» еще слишком часто снится мне в ночных кошмарах. Возможно, со временем я стану ему больше доверять, но вот простить не смогу никогда.

— Успокойтесь, сир, — прервал зарождавшееся избиение целитель. — Пройдемте в замок, мне есть что вам сказать.

— Размещай войска на отдых и узнай, куда ушла гвардия герцога, — приказал я Рунку, поменяв седло на спине Ветра на землю под ногами и направляясь за целителем.

— Что делать со слугами? — спросил Рунк. — Отпустить по домам?

— Пускай занимаются тем, чем должны, — отмахнулся я. — Найди среди них того, кто хорошо знает замок, и пришли ко мне.

После дневной тряски в седле преодоление небольшой лестницы стало для меня настоящим испытанием. Не чувствуя ног и стараясь по возможности не шататься, я поднялся вслед за магом к большим, богато украшенным дверям парадного входа в резиденцию герцогов Нимиса.

Открывшаяся взору картина превзошла мои самые смелые ожидания. Я всегда знал, что герцоги Нимиса очень богаты, но только сейчас понял насколько. Убранство небольшого зала, в котором я оказался, миновав парадный вход, прямо-таки кричало о богатстве и любви к роскоши его владельцев. Мрамор, серебро, золото, дорогая лепнина, мебель из редких пород деревьев и тонкий эльфийский шелк.

— Следуйте за мной, сир, — махнул рукой маг в сторону лабиринта коридоров.

— Как ваше имя, мессир? — Неожиданно я вспомнил, что не имею понятия, как зовут моего случайного проводника.

— Ах да! — хлопнул себя ладонью по лбу целитель. — Простите, ваше величество, где была моя голова? Мессир Сальвий, к вашим услугам, сир.

— Вы служили герцогу Рокнару? — спросил я, едва поспевая за магом. Для своих почтенных лет мессир несся по коридорам весьма резво. Тяжело дышащий мне в затылок Харг с десятком охраны был, по-моему, такого же мнения.

— Скорее его отцу, — ответил маг, не сбавляя темпа, которому мог бы позавидовать иной скороход. — У меня уже не тот возраст для практикующего мага.

За моей спиной кто-то недоверчиво хмыкнул. Согласен. Неплохо целитель сохранился для своих лет, надеюсь, я буду так же резв в его годы.

— Просто я слишком привык к этому замку, — не оборачиваясь, продолжал между тем Сальвий, — чтобы оставить его и уйти на покой. Кстати, — неожиданно оживился (куда уж живее!) маг, — вы знаете, сир, тот мальчик-маг вас до смерти боится!

— Этот мальчик на порядок старше меня, — стараясь беречь дыхание, усмехнулся я, представив себе реакцию Эстельнаэра, если я снисходительно назову его мальчиком. Надо будет как-нибудь попробовать. Хотя, наверное, лучше не стоит. Он нужен мне, хоть я и терпеть его не могу. — Если Эстельнаэр меня боится, то зачем постоянно пытается вывести из себя?

— Для мага нет ничего опасней страха. Стихии капризны и коварны, применять их, когда сердце сидит в пятках, сродни попытке самоубийства.

Вообще-то это утверждение я мог бы и оспорить. Порой Эстельнаэр творил заклинания, находясь практически в бессознательном состоянии от выпитого вина.

— Вот мы и пришли. — Стремительно влетев в небольшую комнату, маг остановился. — Тут нас никто не побеспокоит.

Окружающая обстановка была гораздо скромней, чем общее убранство замка: кровать, рабочий стол, несколько больших стеллажей с книгами. Мебель дорогая, но довольно старая.

— Так что вы мне хотели сказать, мессир? — спросил я, подождав, пока Харг с охраной, внимательно осмотрев все вокруг, скроются за дверью.

— Герцог умер спокойно, во сне, от остановки сердца, а вовсе не от удара кинжалом, как многие считают, — сообщил Сальвий. — Кинжал воткнули в грудь мертвеца.

— Зачем? Если герцог умер сам… — Слова мага сперва вогнали меня в ступор.

— Почему вы решили, что он умер сам? — спросил маг.

— Вы же сами сказали… — Запоздалая догадка вспыхнула в голове, и следующие слова мага ее только подтвердили:

— Я сказал лишь то, что он умер во сне от остановки сердца. Почему это произошло, я не знаю, но, согласитесь, странное совпадение — умереть самому прямо перед глазами убийцы.

— Целитель мог бы сотворить подобное?

— Целитель? Вроде меня? Нет, сир, — покачал головой маг. — Нас называют целителями, но все же изначально мы — водные маги. Унять кровотечение, притупить боль, затянуть рану или исцелить болезнь — все это может любой маг-стихийник. Просто вода более предрасположена к лечебной магии, и потому водный маг сделает все это гораздо эффективней и быстрей, но даже ему не под силу столь искусно остановить сердце живого существа. Я не знаю магов, которые на такое способны.

— А маги Жизни? — спросил я. Для себя уже решив, что знаю ответ.

— Маги Жизни? — В глазах Сальвия появился интерес. — Давно не слышал этого слова. Удивлен вашими познаниями, сир. Однако выдали почву для размышлений… — Он задумчиво потер лоб. — Да, если хотя бы половина того, что я читал об этих магах, правда, то они вполне могли бы сотворить подобное. Откуда только им взяться в нашем герцогстве? — Сальвий испытующе посмотрел на меня, словно ожидая ответа.

Итак, мой неуловимый враг, ты все-таки нашел мое слабое место и нанес удар. Ответный удар, надо признать… Что это? Месть? Предупреждение? Или попытка отвлечь меня от королевств людей?

— Почему вы не поделились своими соображениями с магами герцога и свитой? — спросил я, отвлекаясь от мрачных мыслей. У меня еще будет время все обдумать.

— Я говорил, но они не стали слушать. Считают меня старым, выжившим из ума маразматиком, — презрительно скривил губы Сальвий. — А когда первые вести о выступлении вашей армии достигли Нимиса — все вопросы о причинах смерти Рокнара отпали сами собой. Врагов у герцога благодаря вам уже не осталось. А усиления королевского дома сложно было не заметить.

— Усиления королевского дома? — разозлился я. — Младенец и юнец — вот и все, что осталось от королевского дома!

— Вы, сир, стоите десятка обычных королей. Это не лесть и не комплимент — это истина, — охладил мой гнев Сальвий. — Возможно, при других обстоятельствах вы бы остались на задворках истории и вскоре были бы забыты, как множество других королей, от которых остались только имена, да и те известны лишь историкам. Но я уже сейчас предвижу, что ваша слава переживет века.

— Слава — отвратительное слово, — скривился я. — Я знаю, какова ее цена, и совсем не прочь попасть в число королей, забытых историей. Не хочу, чтобы моим именем пугали или, что еще хуже, делали его знаменем, под которым потащат очередных юнцов на бойню в этой вечной игре за власть.

— Наши желания порой не имеют никакого значения. — Сальвий, показывая, что разговор окончен, подошел к дверям. — Не буду больше вам докучать, сир. Правда, я все же настоятельно рекомендую вам хорошенько отдохнуть.

— Спасибо, мессир. Я воспользуюсь вашим советом. Если вам надоест Нимис, буду рад принять вас у себя. Да! — вспомнил я уже перед самой дверью. — Вы что-то говорили о книгах про магов Жизни. Могу ли я их увидеть?

— Я пришлю их вам, сир.

Тепло попрощавшись с магом, я оставил его возиться с бумагами. За дверьми меня уже ожидал невзрачный тощий субъект, комично выглядевший в окружении здоровых орков моей охраны.

— Его Рука легиона прислал, — пояснил Харг. Со времени обороны Тверди этот орк стал моей тенью. — Вы просили найти среди слуг того, кто хорошо знает замок.

— Кто ты? — поинтересовался я у взмокшего под моим взглядом человека.

— Я — Габ, помощник управляющего, ваша милость, — выдохнул тот.

— А где сам управляющий? Сбежал? Впрочем, ладно. Гостевые покои тут имеются?

— Конечно, сир.

— Приготовь все необходимое.

— Будет исполнено, сир.

Помощник управляющего исчез так быстро, что его впору было заподозрить в применении утраченных знаний телепортации. Мы с Харгом недоуменно переглянулись. Интересно, а кто, собственно, теперь покажет нам, где эти самые гостевые покои находятся?

Впрочем, исчезнувший Гап… или Гарб… помимо телепортации, похоже, владел еще и навыками чтения мыслей и предвидения. Потому, когда, уставший и злой, я уже начал подумывать, а не устроить ли помощнику управляющего то самое ритуальное сожжение, — нас нашел замковый слуга. Который и проводил заплутавшего короля к предназначенным ему для отдыха комнатам.

Гостевые покои в замке герцога могли поспорить по роскоши с королевскими покоями в моем замке. Пожалуй, в них не стыдно было бы остановиться самому императору.

Только стоя в окружении всего этого великолепия, я осознал, что грязен, плохо выбрит, одежда под доспехами пропитана потом, да и сами доспехи потеряли былой блеск. До поры таившаяся усталость навалилась на меня. Хотелось одного — содрать с себя эти проклятые железки, рухнуть на постель, заснуть и пару суток не просыпаться.

А что мне, собственно, мешает?

Хоть любой план хорош лишь на бумаге и живет ровно одну минуту с начала его выполнения, но в этот раз начало можно считать неплохим — Дуин у меня в руках. Настораживает то, что гвардия герцога с магами и казной из города исчезла, но гнаться за ними не было сил. Моей армии, да и мне самому необходима передышка. Нужны сведения от третьего легиона, вести о настроениях простого народа и знати и многое другое. Нимис мне нужен верным и процветающим, а не усмиренным и разоренным. Впрочем, второго варианта я отнюдь не исключаю. Не хочу, всеми силами постараюсь избежать, но… не исключаю.

Помыться, хорошенько перекусить и выспаться — звучит неплохо. А мир пусть пока катится к Падшему!

— Желаете чего-то еще, сир? — согнулся в подобострастном поклоне невесть откуда взявшийся Габ. Нет, он точно умеет читать чужие мысли.

— Где тут можно помыться?

— У нас прекрасные купальные комнаты, ваше величество. Я прикажу их подготовить.

Один из телохранителей помог мне избавиться от доспехов и забрал их с собой приводить в порядок. Стянув сырой поддоспешник и рубашку, я скинул сапоги. Из одежды на мне остались лишь штаны да накрученные на левую руку ремни перевязи с Химерой и Коротким кинжалом — привычка стараться не выпускать оружие из рук в меня крепко въелась. Вид, прямо скажем, не совсем королевский, но не в доспехах же мне лезть в купальню.

Наконец помощник управляющего сообщил, что все готово. Если мой внешний вид его и удивил, то он не подал виду. Миновав несколько комнат и шокировав своим непотребным видом с десяток попавшихся по дороге слуг, я оказался перед заветной целью — дверью в купальню.

Отдав страже ножны с мечом (бессовестно врут те, кто говорит, что я не расстаюсь с Химерой даже при мытье, — кинжала мне вполне достаточно), я вошел в купальню, где уже исходила паром большая медная ванна, заботливо проложенная простыней.

Купальня, как и все в замке герцогов Нимиса, была просто роскошна. Как-то незаметно подкралась мысль: не перенести ли столицу в Дуин? А ведь я всегда считал себя равнодушным к роскоши.

Жестом отослав слуг и стражу, я разделся и залез в пахнущую лесными травами воду. Уставшие мышцы застонали от наслаждения, по телу разлилась приятная нега, а мир уже не казался мне таким уж отвратительным местом.

За дверьми раздался приглушенный визг, и в купальню влетели две раскрасневшиеся молоденькие служанки: одна с большим кувшином, другая с ворохом чистых льняных полотенец. Девушки, видимо, только что подверглись самому тщательному и пристрастному обыску со стороны моей охраны. Безобразие! Почему-то при обыске симпатичных молоденьких девиц мои стражники проявляют особое рвение. Впрочем, большее им вряд ли грозило. Насилие и грабежи в моей армии пресекались жестоко. Мало кто хотел кормить воронье на виселице. Армия без суровой дисциплины — это сброд.