Восстание девяти

Глава 30

Краем глаза, я вижу Девятого, атакующего Сетракуса Ра. Я вернулась к Восьмому, чтобы проверить, смогу ли я его вылечить. Я положила руки на рану на груди Восьмого, жду, чтобы мое Наследие вновь заработало. Ничего. Я прошу Восьмого держаться, бороться через боль, но его карие глаза закатились, а дыхание становится все более и более судорожным. В панике я вспомнила рисунок в Лориенской пещере, тот на котором Восьмой убит мечом Сетракуса Ра. Неужели это предсказание сбывается? Я отчаянно нажимаю руками на всю его грудь.

— Марина! — кричит Джон. — Мы должны вывести тебя и Восьмого из этой комнаты, сейчас же! Я чувствую, если мы уберемся от Сетракуса Ра, то наши Наследия снова заработают. Если я прав, то ты все еще можешь спасти Восьмого.

— Он почти ушел, — удалось мне выдавить. — Может быть слишком поздно, независимо от того, что мы сделаем.

Я не могу заставить себя рассказать ему о наскальных рисунках. Я удивлена, как Восьмой мог думать обо всем этом, помнить рисунок, знать, что это может быть тот самый момент. Надеюсь, что нет.

— Тогда мы должны поторопиться, — говорит он, вручая мне пушку Могов и поднимая Восьмого.

— Стреляй во что-нибудь или кого-нибудь, кто не является нашими друзьями.

Мы стараемся покрыть сотню ярдов до двери так быстро, как можем, посматривая при этом на другие, заблокированные в бою. Каждого Мога на пути я превращаю в пепел, я чувствую себя все сильнее и сильнее. Я стараюсь не думать о том, где Шестая, настоящая Шестая, или что с ней случилось. Я знаю, это была не Шестая. Жаль, что я не убила его до того, как он раскрыл себя. Я осматриваю комнату. Девятый бьется с Сетракусом Ра, они топчутся на месте, его жезл сталкивается с мечом Ра. Он гораздо сильнее Девятого, это выглядит так, будто Сетракус Ра играет с ним, просто выжидает правильного момента, чтобы ударить и убить.

Каждая унция уверенности и силы, которые я чувствовала минуту назад, ушли из меня. Все очень просто, их очень много, а нас мало. И мы без наследий, а это значит, что мы просто дети. Дети, бьющиеся с организованной армией инопланетян. Я не хочу покидать остальных, но я знаю, что Джон прав. Я знаю, что мне надо выбраться отсюда, если я хочу вылечить Восьмого. И спасение Восьмого — единственный выбор.

Мы почти у самой двери, когда две дюжины Могов выходят прямо на нас. У некоторых из них пушки, у остальных мечи, и все они кажутся ужасающе непобедимыми. Я пытаюсь стрелять в них, но выстрелы пушки, которые я посылаю в них, не могут пробить брешь в надвигающейся толпе. Их слишком много. Джону удается посадить Восьмого прямо за дверью, за тем он присоединился ко мне, атакуя их своим мечом. Я сражаюсь рядом с ним. Я не позволю пасть Джону, в независимости от того, насколько плохи наши шансы. Мы защищаем друг друга, мы черпаем силу друг от друга, когда слабеем. Вот почему мы до сих пор живы, и вот почему мы выиграем. Мы сильнее, когда мы вместе.

Джон косит Могов, одного за одним, методично и быстро. Я постоянно стреляю, маневрирую, чтобы заблокировать дверь и защитить Восьмого. Я спряталась за дверь, чтобы проверить состояние Восьмого. Я чувствую его пульс, который слабеет, а я могу сказать, что мое Наследие еще не вернулось. Я положила руки на него и свирепо шепчу.

— Ты не можешь умереть, Восьмой. Ты меня слышишь? Я собираюсь тебя вылечить. Мои Наследия вернутся и я тебя вылечу.

Я понимаю, что Моги атаковавшие нас, все сгинули, уничтожены, и резкая тишина пугает меня.

— Нам нужно поторапливаться. Скоро придут новые, — срочно сказал Джон.

Мы слышим оглушительный крик, через дверь мы можем видеть Берни Косара, трансформировавшегося в чудовище и окруженного Могами, которые пытаются разрубить его, но он прыгает вне их досягаемости. Моги не могут его достать, но и он не в состоянии сильно им навредить, так или иначе. Мы вернулись обратно в комнату в тот самый момент, когда Сетракус достал кнут. Его конец загорелся и Сетракус поразил Девятого в руку. Рана немедленно стала черной. Джон повернулся, сказать что-то, когда я услышала выстрел. Прежде чем я смогла спросить, что случилось, тело Джона вздрогнуло, и он упал на пол.

Я застряла в потолке, заваленная черными камнями. Я смотрю, как остальные Гвардейцы бьются за свою жизнь, а я вообще не чувствую своего тела, не говоря о том, чтобы дать им знать, что я здесь. Я беспомощна и это меня убивает. Я тренировалась каждую секунду моей жизни, как не быть беспомощной. Сетракус Ра не великий боец. Он убивает нас только потому, что может сделать нас бессильными. Я хочу стоять там с его головой в руках, чтобы все Моги видели. Я хотела бы убедиться, что они все станут свидетелями уничтожения их лидера, и тогда я оставила бы их в той же куче пепла.

Я что, смотрю сон, как умирает Лориен? Мы думали, что мы такие сильные, такие умные и такие подготовленные. Мы думали, что собираемся закончить войну и улететь домой, обратно на Лориен. Мы все дураки, высокомерные дураки. Мы знали, что Сетракус Ра великий и ужасный Могадарский лидер, но мы ничего не знали о том, как он борется, какие силы привносит в бой. В ретроспективе кажется очевидным, что у него есть сила забрать наши Наследия.

Я хотела бы иметь возможность контактировать с моими братьями Гвардейцами, я была бы в состоянии направлять их. С одной стороны, я вижу, что хотя они колоссально сильны физически, они мало что могут на пути ментальной техники. Эти парни так же глупы, как скала, под которой я нахожусь. Они показывают свои движения прежде, чем делают их. Их план атаки легко прочитать потому, что его у них нет. Это игра численности и брутальной силы, и это враг, который может быть разбит, если вы знаете что с ним делать. Но когда ты в гуще событий, это невозможно увидеть. Хотела бы я сказать Гвардейцам, сфокусировать всю их энергию и силу на Сетракусе Ра. В противном случае, я чувствую, бой будет коротким, и Моги почти наверняка победят.

Я вижу, Берни Косар был ранен. Он трансформировал себя в огромного зверя, таким он становился еще в Парадизе. Его тело огромное и мускулистое, его зубы и когти острые и зазубренные, и два скрюченных рога выросли из его головы. Я вижу как Сетракус Ра попадает в Девятого своим кнутом и рука девятого тут же почернела, я могу только предположить, что скоро он окажется в таком же положении, как и я. Джон подстрелен, валяется, корчась от боли. Марина подняла пушку и начала стрелять в надвигающихся Могов.

Элла крадется из комнаты. У нее есть план?

От наблюдения за Эллой меня отвлек звук ревущего от боли Берни Корсара. Я вижу как он опал на свои колени. Хотя он все еще сражается, все еще убивает Могов, но раны сильно истекают кровью. Мучительно наблюдать за тем, как он медленно умирает, в таком количестве боли.

Я истекаю кровью, я чувствую, как моя кровь и моя сила уходят из меня, а я ничего не могу сделать.

Волна за волной Моги продолжают прибывать. Я понятия не имею, сколько мы их сегодня убили, но это не имеет никакого значения. Без наших Наследий это как пытаться остановить цунами кучей Швейцарского сыра.

Марина позади меня стреляет в Могов. Я оглянулся на Берни Косара и вижу как Моги тащат его из угла веревками, привязанными к рогам.

— Трус, ты просто трус! Ты парализовал нас, чтобы побить! — слышу я крик Девятого. Я вижу его в центре комнаты, одна из его рук черная и тяжело висит, и абсолютно бесполезна, когда Сетракус поднимает свой кнут обратно.

Сетракус Ра улыбнулся:

— Вы можете называть меня как хотите. Это не изменит тот факт, что вы все погибните.

Он хлещет огненным кнутом. Девятый пытается блокировать огненные концы своим посохом, но с одной рукой это нереально. Один из наконечников попал в руку Девятого, отправляя посох в полет, а остальные концы кнута попали Девятому в лицо. Он закричал от боли, когда его рука и лицо стали чернеть. Сетракус наступает на него. Я должен сделать, что нибудь прежде, чем стану абсолютно бесполезным или умру, так что я стал стрелять, со своей позиции на полу, из пушки в Сетракуса Ра. В лучшем случае, я отвлеку внимание, но я сделаю все, что смогу. Он останавливает каждый выстреленный снаряд, посланный в него, и отбрасывает в сторону, как будто они ничто.

Я слышу новый источник выстрелов из пушки. Я повернулась к двери и увидела Сару, входящую в комнату, стреляющую в Могов. Элла за ней.

— Она не тренировалась. Она не сможет выжить в битве с Могами и Сетракусом Ра! — кричу я. — Ты должна выбираться отсюда! Это не твоя битва!

Сара игнорирует меня и продолжает двигаться вглубь комнаты. Девятый пытается убраться от Сетракуса Ра, но его руки, обе теперь полностью черные, свисают вниз. Его лицо быстро становится таким же черным, как его руки. Сетракус ударил Девятого снова, на этот раз, попав двумя концами кнута прямо в центр груди. Девятый застонал и Сетракус крикнул:

— Я слышал, ты должен был быть моим величайшим соперником, но гляжу на тебя, и вижу — ты ничто!

Когда Сетракус Ра снова занес кнут, чтобы нанести смертельный удар Девятому, Элла выскочила из-за Сары и кинула что-то в него, что-то похожее на маленькое красное сияние. Оно ударило Сетракуса в руку, и он оглянулся, шокированный, перед тем как издать оглушительный рев.

Я чувствую, что-то изменилось внутри меня. Это немедленное и очень мощное, будто кто-то воткнул меня в энергетический источник. Я сфокусировался на своих руках и попытался еще раз зажечь Люмен. К моему удивлению это сработало. Наши Наследия снова вернулись!

Позади себя я слышу, как кричит Марина и бежит к Восьмому, который до сих пор за дверью. Я вижу ее пробежку, потом ее руки на его груди, работающие над его ранами. Она смотрит на меня через дверной проем.

— Что сейчас произошло?

Я встряхнул головой.

— Без понятия, но теперь у нас будет действительно настоящий бой.

Мои ладони светятся, я повернулся к центру комнаты, где Сетракус Ра царапал свои руки, пытаясь отцепить маленький красный предмет, который в него кинула Элла. У него, наконец, получилось, и он повернул кнут к Элле и Саре, которая до сих пор стреляет из пушки. Они не успевают быстро убраться в сторону и кнут их ударил. Они обе упали.

Как только дротик попадает в Сетракуса, я чувствую изменения. Мои Наследия вернулись. Моя сила возвращается. У меня появился шанс выбраться отсюда и помочь остальным.

Я начинаю бороться с черной западней и наконец, могу чувствовать, что двигаюсь, но недостаточно, чтобы вырваться.

Продолжая бороться, я посмотрела вниз. Джон вместе с Сарой и Эллой, обе лежат. Он оставил за собой кровавый след и груды пепла. Марина бежит к Восьмому. Берни Косар все еще в углу, но теперь он разрывает Могов, которые тащили его секунду назад. В центре комнаты, Девятый все еще наедине с Сетракусом Ра и в состоянии сломать черную скалу, удерживавшую его тело.

Наблюдение этого дало мне надежду, что я могу сломать мою личную каменную тюрьму и продолжила мои попытки выбраться, пока не почувствовала, что западня начала поддаваться. Скоро я выберусь. Я неистово пытаюсь освободить себя. Только одно я сейчас хочу, показать Сетракусу Ра, что такое настоящая драка на руках.

Только я потеряла надежду, что когда либо смогу вылечить Восьмого, как мои Наследия вернулись. Я положила свои руки на рану у него на груди и чувствую, как они начинают работать. С каждой секундой, его сердце бьется все сильнее и сильнее. Я никогда в своей жизни не чувствовала ничего лучше, чем это устойчивое «бум, бум, бум». Если бы я не была в центре битвы за жизнь, за будущее, я бы тут же заплакала, но остаюсь сильной и держу свои эмоции под контролем.

Я посмотрела вниз и увидела открытые, дрожащие глаза Восьмого, они посмотрели на меня.

— Ты должна знать… Шестая пыталась… — начал он говорить.

Я прервала его.

— Это была не Шестая. Это был Сетракус Ра. Я не знаю как, но это был он.

— Но..?

Путаница в глазах Восьмого разбивает мне сердце.

— Восьмой, я не могу все объяснить прямо сейчас. Как ты себя чувствуешь? Ты можешь встать? Мы должны туда войти, присоединиться к остальным и драться. Ты готов? Мне нужно вылечить Джона, а ты мне нужен, чтобы охранять меня. Понятно?

Он кивает, и я начинаю вставать, но есть одна вещь, которую я должна сделать до того, как будет поздно. Я смотрю в его глаза, в его прекрасные карие глаза, делаю глубокий вдох и целую его. Он шокировано смотрит, когда я отстраняюсь. Я пожимаю плечами и улыбаюсь:

— Эй, нет другого времени, кроме настоящего, правильно?

Прежде чем он смог сказать или сделать что-нибудь, я повернулась найти Джона. Мне нужно его вылечить, быстро. Он получил три попадания из пушки, защищая меня. Если я не доберусь до него сейчас, он умрет.

На полу есть кровавый след там, где тащился Джон. Восьмой и я следуем по нему. Густое облако дыма висит в воздухе от всех выстрелов пушек. Когда мы добрались до Джона, он, стоя на коленях, выстреливал огненные шары из рук в массивную банду Могов, пытаясь добраться до Эллы и Сары. Когда мы подобрались к нему, Моги выстрелили в нас. Но сейчас я могу использовать телекинез, я могу отбить их выстрелы, и Восьмой тоже начинает биться. Я подбежала к Джону и начала лечить его раны. Он тяжело дышит и очень бледный. Он потерял очень много крови.

— Джон! Тебе нужно остановиться на минуту, чтобы я тебя вылечила, — кричу я, чтобы быть услышанной через весь этот хаос и беспорядок. Я хватаю его подбородок и заставляю посмотреть на меня.

Он встряхнул головой, пытаясь освободиться от моего захвата.

— Если я остановлюсь, Моги убьют Сару и Эллу.

— Если ты не остановишься, то умрешь ты. Восьмой вылечен, он сможет защитить нас, пока я работаю над тобой. Пожалуйста, Джон! Ты нам нужен.

Я чувствую, он прекратил борьбу.

Я смотрю ближе на раны на его ногах. Они похожи. Обе ноги постоянно кровоточат из зияющих дыр. Сначала я работаю над правой ногой, и тут же могу сказать, что бедренная кость Четвертого сломана. Он не может помочь, кричит, пока она встает на место, но звук сливается со всем, что происходит вокруг. Его руки сжались в кулаки, пока я продолжаю.

Вторая нога не так плоха, так что я лечу ее гораздо быстрее. Наконец-то Джон дышит спокойнее. Я хватаю его за руки и кричу ему в ухо.

— Ты выглядишь намного лучше.

Я кладу руки на плечи Джона и чувствую, что мышцы, бицепс и трицепс разорваны. Лечение займет минуту или две. Восьмой все еще стреляет в постоянный поток Могов, но они прибывают быстрее, чем он может сдержать.

Я чувствую, что мускулы Джона, наконец, соединились и он вылечен. Он смотрит на меня, и я киваю. Он вскочил на ноги и помчался помогать Восьмому, защищать Эллу и Сару, которые по-прежнему внизу.

Я чувствую силу. Хорошо. Сара и Элла сделали что-то чудесное, вернувшее нам наши Наследия, позволяя нам драться, но сейчас они обе ранены. Я повернулась, все оставшиеся Моги в пепле, ранили моих друзей.

Я побежала к ним, швыряя в Могов огненные шары. Я знаю, что никогда не должна была чувствовать себя хорошо, убивая живое существо, но сейчас, это круто. Как только я присоединилась, Восьмой телепортировался через всю комнату, прямо перед Могами и разрезает их на кусочки мечом. Девятый все еще дерется с Сетракусом Ра, но они двигаются так быстро, что просто размываются. Я должна туда попасть и драться, но я остаюсь здесь и помогаю Саре и Элле.

Внезапно, некоторые Моги, наступавшие на меня, повернулись в другую сторону. Они больше не целятся в меня своими пушками. Они нацелились на Сару и Эллу, которые все еще лежали без движения. Они выстрелили в них и их тела начали содрогаться, а я начала кричать.

Я смотрю в ужасе, как распростертые тела Эллы и Сары поражаются огнем из Моговских пушек. Джон достиг их, а я рванула в его сторону. Он на коленях рядом с ними, держит их руки, когда их тела трясутся. Мы опоздали.

После всего этого, после того, как мы зашли так далеко и наконец нашли друг друга, мы теряем еще одного члена гвардии. И Сару. Джон только снова ее нашел, и тут же потерял. Я закрываю глаза, когда готовлюсь к выжиганию еще одного шрама на ноге, шрама за Эллу. Я знаю, этот будет самым болезненным.

Но ничего не произошло. Есть ли что-то другое в смерти Эллы, что не вызовет шрам? Этого не может быть. Я открываю глаза и смотрю на Джона, который сгорбился над Сарой и Эллой, по-прежнему сильно сжимая их руки.

Я присматриваюсь к девочкам и не могу поверить в то, что вижу. Раны от пушечных выстрелов на их телах и отвратительный огонь на их лицах — вылечиваются.

— Что происходит? Как ты это делаешь? — спрашиваю я Джона, изумленно смотря на него.

— Без понятия, — говорит он, встряхивая головой. — Я не знал, что я могу такое сделать. Я увидел Сару на полу и захотел не дать ей умереть, или Элле. Никому из Гвардии. Я не хотел, чтобы это случилось, особенно сейчас, когда мы вместе. Я взял их руки и подумал о том, как сильно я хочу вылечить их увечья, как сильно я желаю уметь их лечить… и это тут же внезапно начало происходить.

— Ты открыл новое Наследие! — кричу я, сжимая его плечи.

— Или я просто так сильно этого хотел, что свершилось чудо. Чтобы это ни было, они обе лечатся.

Он с облегчением смеется. Джон смотрит в центр комнаты, где Девятый продолжает драться.

— Марина, еще не время пытаться свергнуть Сетракуса Ра. Даже если наши Наследия вернулись, я не думаю, что сможем его сейчас победить, а я не хочу больше терять членов Гвардии. Мы должны найти Шестую. Потом нам надо срочно найти путь отсюда, перегруппироваться, и вернуться с планом. Мы либо убьем его вместе или умрем вместе. Но мы сделаем это на наших условиях, когда мы будем знать, что готовы к этому.

Мы слышим стон, и смотрим вниз на Сару и Эллу. Их глаза открыты, а цвет возвращается к нормальному. Джон обнял и поцеловал Сару.

Ловушка, наконец, сломалась. Я сгибаю руки и пинаюсь ногами, и начинаю падать, когда последний из них рушится. Я использую телекинез, чтобы опустить себя на пол.

Я лежу там несколько секунд, пытаясь отдышаться. Дым такой густой, что мои глаза слезятся. Вдруг, огромный взрыв потряс комнату. Сработала тревога, загорелись красные огни, и воздух наполнила пронзительно громкая сирена. Я могу видеть горящий Люмен Джона, и я пошла к нему сквозь туман. Элла, Марина и Сара стояли рядом с ним, когда я подошла ближе, появился Восьмой, телепортировавшийся к Марине. Берни Косар снова превратился в бигля и хромает вокруг Джона.

Элла вскрикивает, когда видит меня и обволакивает свои руки вокруг меня. Я тоже ее обняла, а потом посмотрела на Джона. Видеть его лицо, будто мечта вновь осуществилась. Он коснулся моей руки.

— Ты в порядке?

Я киваю.

— А как ты? — спрашиваю я, и знаю, что выгляжу более истощенной и избитой, чем на самом деле.

— Мы все живы, но где же Девятый? — спрашивает он, оглядываясь, когда мы понимаем, что единовременно пропали все звуки битвы. Мы подбежали к центру комнаты, к месту, где Девятый бился с Сетракусом Ра, держа его в страхе. Девятый лежал на земле, обездвиженный, а Сетракуса Ра нигде не видно. Марина упала к его коленям и бешено начала водить руками по его телу, пока я вращаясь вокруг, отчаянно пытаюсь разглядеть сквозь дымку и убедиться, что Сетракус Ра нигде не прячется, ожидая, чтобы схватить и убить нас сзади. Несмотря на звук сирены, в комнате угрожающе тихо и я понимаю, что нигде нет Могадорцев.

— Он жив! — кричит Марина. — Он просто обездвижен.

Девятый сел, сонно встряхивая головой.

— Что случилось? — спрашивает он.

— Я собирался тебя об этом спросить, — говорит Восьмой. — Был взрыв и все.

— Я не знаю, не видел, куда он пошел. Одну секунду я пытался удержаться, отбиваясь от него, а следующее, что помню, — проснулся здесь на полу.

— Что нам теперь делать? — спрашивает Элла.

— Мы должны выбраться отсюда, — говорит Джон. — Сетракус Ра может показаться в любую секунду и это может быть ловушкой. Даже если думать, что это правительственная база, она небезопасна.

— Кто-нибудь знает путь отсюда? — спросила я. Все мрачно смотрим друг на друга.

— Мы должны идти обратно по пути, по которому пришли, — говорит Восьмой. — Мое Наследие — телепортация, она не сработает с нами всеми.

— Хорошо, — говорит Джон. — Мы не знаем, что нас ждет на пути, возможно, придется драться с большим числом Могадорцев, или человеческих солдат, но нам нужно оставаться вместе. Мы больше никогда не разделимся.

Девятый обошел меня и встал рядом, затем осмотрел сверху вниз.

— Я не верю, что кто-нибудь познакомил нас, как надо. Приятно, наконец, встретить тебя, дорогая. Я Девятый, — говорит он, подмигивая мне. Я закатила глаза и Джон усмехнулся.

Я оглянулась на секунду. Это чудо, мы все вместе, и все еще живы. Все живые Лориенцы на Земле, но один стоял в стороне от других.

Мы живы и боремся, а это значит, что у нас все еще есть шанс. И мы снова встретим Сетракуса, позже.

В следующий раз он от нас не уйдет.