Восхождение язычника

Глава 8

Возле града именуемого Устка, в священной роще, где и расположилось капище бога Триглава, собралась огромная толпа людей в праздничных нарядах с вышитыми на них различными символами, выделялась только кучка молодых ребят. Одежка на них была поизносившаяся, и вид они имели усталый, вот только стояли, гордо выпячивая грудь, и каждый из них улыбался и был доволен собой.

Стоя поодаль от основной толпы, я наблюдал, как на привязи ведут быка. Животина мерно шагала за человеком. Домашнюю и тихую буренку этот зверь напоминал слабо, под его кожей бугрились и переваливались огромные мышцы.

Быка подвели к моему прадеду, волхву Триглава, и веревку пропустили между ног зверя, склоняя голову перед человеком.

В руках родича сверкнул длинный и острый нож; удар куда-то за голову быка — и острие входит в его тело на всю длину.

— Му-у-у, — раздалось над поляной, и у зверя сначала подогнулись передние ноги, а после и задние.

Помощник, который вел быка, толкает его в правый бок, и животное заваливается на левый.

После волхв наклоняется, достает крепко засевший нож. Вновь удар, вскрывающий артерию животного. Его кровь хлещет в заботливо подставленную огромную золотую чашу и наполняет ее.

Жрец Триглава поднял чашу и зычным, совсем не старческим голосом произнес:

— Жертва принесена, бог ее принял.

— А-а-а-а, уа-а-а, — над рощей понеслись радостные голоса.

Из толпы вышли семеро мужиков и подхватили быка, вынося его из рощи. Вечером после завершения обряда будет праздник, на котором бычка и поджарят: не каждый день более сотни мальчишек становятся мужами, есть что отпраздновать.

А сейчас все лишние покинут рощу и капище бога. Остались только мы и помощники волхва, а также сам волхв. Посвящение перед богом весьма личное и интимное дело, лишних не должно быть.

Нас здесь больше сотни, и, если на каждого будут тратить по пять или десять минут, день обещает быть долгим, очень долгим.

После того как все разошлись, мы, собрались напротив храма. Само капище было на возвышенности и было окружено высокой оградой. И представляло из себя, строение с небольшой башней. Перед храмом была небольшая площадка, к которой вели две тропинки с разных сторон. На площадке и разместился мой прадед, волхв Триглава, возле большого алтарного камня.

— Поднимайтесь по одному, — объявил он.

Все мялись и оглядывались, у меня уже мелькнула мысль пойти первым. Но незнакомый парень собравшись с духом, шагнул вперед. Вот он рядом с моим родичем, который дает ему испить из небольшой серебряной чаши, а после что-то говорит, и парень идет в капище. Спустя десяток минут он возвращается, и следующий из нас шагает вперед. Так и потянулось томительное ожидание.

Спустя час всем стоять надоело, и все принялись рассаживаться на траве. Те, кто прошел испытание, уходили в сторонку ближе к деревьям и о чем-то шептались.

Неожиданно, глаза начали слипаться, меня потянуло в сон.

— Яр, яр, — меня начали дергать за плечо.

— А, э-э-э, — я открыл глаза и потянулся. Рядом стоял Дален.

— Ты что, уснул, что ли?

— Да, вот глаза только прикрыл, — я потянулся еще раз.

— Иди, давай, а то весь народ почти прошел. — Он кивнул на оставшихся парней.

Действительно, с десяток человек осталось.

Поднявшись и отряхнувшись, я подошел к толпе. За мной даже пару человек встало, не я один видимо задремал.

Дождавшись своей очереди, поднялся на площадку.

Приняв чашу из рук родича, я одним глотком ее опорожнил.

Не знаю, что это была за жидкость, но отдавала она разнотравьем и медом, сладкая.

— Поприветствуй нашего бога Триглава, ибо мы идем от его корня и от корня его детей.

Родич подтолкнул меня в сторону капища.

Пройдя пару шагов, я оказался во внутреннем дворике, стены капища были украшены искусной резьбой. Я видел изображения зверей, рыб и людей, все было просто мастерски вырезано, они были словно живые, готовые сойти со стен.

Перешагнув порог, я оказался в царстве полумрака.

Напротив меня стоял идол Триглава. Деревянный столб с вырезанным изображением нашего бога. Это был воин; на голове его красовался шлем с тремя личинами, они были словно три лица. Одет он был в кольчугу, а за поясом висел меч, на котором и покоилась одна из рук. Сверху через проем лился свет, словно прожектор, освещая идола.

С трех сторон он был укрыт полотнищами сиреневого оттенка, а вот то, что крылось за ними, было трудно разглядеть, но я все-таки смог и увидел блеск золота и серебра, монеты, которые, как ковер, застилали пол, а сверху лежали разные сосуды из драгоценных металлов и много разного оружия, топоров и мечей, украшенных драгоценными каменьями.

Атмосфера в капище была тиха и спокойна, умиротворяющая, словно здесь остановилось время, и никуда не надо было спешить, благостно.

Было хорошо и приятно. Я прикрыл глаза и просто наслаждался, вдыхая воздух.

Открыв глаза, я взглянул на Идола и поклонился.

— Приветствую тебя, мой пращур Триглав, от имени своего.

Выпрямившись, я узрел, как из истукана выплывает фигура, сначала словно призрачная, едва видимая, но постепенно полностью воплощающаяся в нашем мире.

Передо мной предстал исполин высотой более трех метров. Он подавлял силой, которая от него исходила. Она, казалось, разливалась по всему помещению. У меня сперло дыхание, я не мог вздохнуть и протолкнуть воздух в легкие. Исполин был словно копия стоящего истукана, но все же отличался.

Его мощь словно заставляла согнуться и отвести взгляд от его горящих зеленым светом очей, которые были видны в прорезях личины. Меня трясло, а колени и вовсе подгибались. Но я продолжал держаться и стоять, хотя от его силы меня всего и скособочило. И когда казалось, что тело меня подведет, и я рухну на пол, изнутри меня словно раздался рык.

Я человек, я рожден человеком.

Силой меня не наполнило и уверенности совсем не придало, но вот упрямство и гордость взыграли. Потеряю сознание, сдохну, но не согнусь.

А Триглав размял плечи и словно пришел в себя. Буйство его незримой силы начало стихать в храме. Она уже не лежала столь тяжелым грузом на моих плечах, я мог вздохнуть.

— Службу, сослужи мне, — его голос заставил меня вздрогнуть.

Мыслей в голове и вовсе не было, я все еще пытался прийти в себя.

А он словно не замечал этого, продолжил говорить.

— Вера и кровь наша, должна жить. Сделай это, я возлагаю на тебя эту ношу.

Все вопросы, которые у меня возникли, застряли в глотке.

— Ежели не исполнишь волю мою, будешь наказан ты и весь твой род. Будете духами неприкаянными по земле бродить, не в праве вмешаться в жизнь людскую, покуда земля наша стоит и не утопла в огне.

Его личина на шлеме была словно живая и показывающая все его эмоции, это не была обычная железная маска для защиты лица.

Это, это же война, борьба и кровь, мелькнула у меня мысль. Ведь Европа никогда не была особенно мирным местом.

— Почему? — я еле смог вымолвить.

— Сын, мой сын должен возродиться в своих потомках, а для этого они должны жить. С верой это будет быстрей, — прогремел его голос.

— Он мог бы возродиться и без этого, но привязал свое посмертие к потомком, как и… — последнего слова я не понял, да и ожег он меня своим взглядом, у меня даже сердце от этого пропустило пару ударов и защемило.

Собравшись с силами, я спросил.

— Если будет стоять выбор, сохранение рода или смена веры, что мне делать?

— Сам решай, это твоя служба, твоя ноша.

— Будет ли помощь с твоей стороны?

— Ты и так одарен сверх всякой меры, — ответил Триглав, — впрочем, — он протянул мне ладонь, на которой неожиданно появился большой кинжал. В потертых ножнах, с рисунком раскидистого древа и чудного зверя, с костяной рукоятью и навершием, покрытым светлым металлом, чем-то напоминающим серебро.

— Благодарю, — и я взял в руки протянутый дар.

— Раз в мир смог пройти я, то смогут и другие, — вновь прогремел голос бога.

— Какие другие? — оторвавшись от разглядывания кинжала, поднял голову.

— Другие! А теперь иди и позови родича своего.

Выйдя за порог капища, я смог вздохнуть полноценно.

Нелегкий разговор с непростым собеседником. Меня продолжало трясти, а рубашка промокла от пота, и это было противно.

На негнущихся ногах подошёл к прадеду и аккуратно задел его рукав. Увидев меня в таком в виде, он вскинул брови в удивлении.

— В ка-апи-и-ище, за-айди, — только и смог, заикаясь, произнести.

— Чего? — весьма неодобрительно сказал он и движением руки остановил следующего парня, который начал подниматься по тропинке.

— Там ждут, — уже вполне нормально смог выговорить.

— Смотри, ежели шутки шуткуешь, всю шкуру сдеру.

И направился на капище.

Я же пожал плечом. Какие уж здесь могут быть шутки.

Уселся в стороне подальше от людей, мысли метались и выстраивались в разные конструкции, в основном матерные.

Прошла пара минут, а старшего родича все нет. Я даже волноваться начал и материться перестал. Все-таки он старенький, а тут встреча с кумиром, мало ли.

Спустя минуту прадед явился и имел бледный вид, его шатало в разные стороны. Выдержал старик, крепкий.

Поставив вместо себя помощника, который продолжил посвящение, он ушел куда-то за капище. Я выдохнул облегченно и продолжил упражняться в построении трехэтажный конструкций.

И спустя еще минут пятнадцать начал выдыхаться, переставая материться и начав выражаться более культурно.

Попал как кур в ощип. Коготок увяз — и мне теперь п…ц. Вот прям впросак, нашел куда. Нашелся герой, избранный на всю голову. Тупорылый пингвин я. Может, утопиться и концы в воду, а точно, боженька предупредил, во что мне это влетит.

Эх, мочи нет, мильон терзаний.

После мысли пошли в более конструктивное русло: только свыкся с новым миром, а тут на те распишитесь боженька на службу взял.

Ладно, не ссы, лягуха, болото будет наше!

Что же от меня требуется? Сохранить род или роды, все-таки роды, еще и веру. Весело, ага, обхохочешься. Вроде сроков он не называл, так что время есть, это уже неплохо.

А может, есть возможность соскочить? В христианство или буддизм податься. А что: другие боги, другая иерархия все-таки. Но что-то у меня сомнения, что Триглава это удержит от расправы.

Так что придётся все-таки впрягаться и по полной.

Мы живем в союзе племен и даже есть так называемые князья, только по факту они скорее военные вожди, нежели самостоятельные князья, обладающие всей полнотой власти.

И многие решения принимаются или на общем сборе, вече, да и то с одобрения волхвов, а именно местного духовенства.

А часто решения по тем или иным вопросам принимаются только волхвами, которые ссылаются на волю своих богов. Вожди, они же князья, являются в большинстве проводниками этой воли, сиречь исполнителями. И вот в этот клубок змей лезть? Сожрут, и еще попросят молодого и вкусного мяса.

Не везде конечно так, есть земли где и княжья воля сильна.

И о нашем окружении не стоит забывать: шведы и даны, немцы и племена балтов, а также другие всякие разные поляки. Цивилизация, мать вашу. Хорошо хоть, помню, кто на Балтике живет, правда, из стран моего времени, но думаю, ситуация в этом болоте не сильно поменялась. Что есть, то и будет. Кроме нас, о славянах на балтике я и не помню ни чего, так что-то мелькает в голове. Добрые соседушки, цивилизаторы хреновы.

Лет пятнадцать назад была битва большая у соседей наших с немцами, которую проиграли. И проиграли не потому, что плохо бились, или князь, возглавивший войско, плохой полководец, а потому, что полный парад суверенитетов. По оговоркам разным, часть людей опоздала к битве, а часть не выполнила маневра, другие же преждевременно начали отступать под натиском, вот и итог. Весьма показательный момент.

Да, здесь нужна крепкая рука, потом и кровью, волей и смертью проковать эти пеньки трухлявые, каждый из которых мнит себя принцессой красоты невиданной, а также самым умным. Болото, как есть болото и огромная любовь к своему ближнему.

И с этой точки зрения я даже теперь понимаю князя Владимира, крестителя Руси. Наверно, тоже сначала пытался возиться с «элитой», а на каждом углу — подстава и провокация. Снес к чертям всех и стал опираться на новую веру, христианство, а на освободившиеся места рассовал лично преданных людей.

Снес старую надстройку и полностью воздвиг новую в виде церкви. И смог заложить основу государственности и спаять в единое целое.

Вот только я не смогу так поступить, не поймут-с, да и ресурсов таких нет у меня. Все таки не Русь, а Европа. А впрочем, есть пару идей. Есть над чем поразмышлять.

Ладно, хватит кручиниться и печалиться, мы живы покуда.

А сейчас надо будет праздновать. Ой, напьюсь!

Должны же по этому поводу хмельной мед выставить или другой алкоголь.

Возле капища остались два парня, которым только предстояло пройти посвящение — и праздник начнётся.

Выцепив взглядом своих дружков, я двинулся к ним.

— О вот и Яромир! Ты где пропал? вроде вышел, а потом куда ушел, я найти не мог, — Гостивит почесал щеку, отгоняя комара.

— Подумать надо было, — я присел рядом. Парни были уставшие, все-таки ожидание и таинство вымотали, так что говорить было лень.

— Вот и все, — Дален первый заметил вышедшего из капища последнего парня.

Вперед вышел один из младших волхвов и повел всех нас из священной рощи.

Мне же пришлось рукой придерживать кинжал, подаренный богом, и быстро соображать, где его припрятать: потерять такую вещь вовсе не хотелось, явно оружие непростое. И, отстав от своей компании, а после уйдя с тропы, я присмотрел раскидистую березу возле кромки леса, в ее корнях и оставил кинжал, прикрыв травой. Надеюсь, никто не найдет, а завтра и заберу.

Выйдя из священной рощи вслед за толпой, я узрел начавшееся празднество.

Горели большие костры, на которых жарили мясо. На других в больших котлах готовили разные каши. Каши, судя по запаху, были разные, в том числе сладкие, на меду с орехами.

А еще стояли бочки с напитками: сбитнем, хмельным медом, сурьей[15] и различные кисели, а также другие настои на меду и травах.

Где-то здесь должны быть и мои родители. Видел отца в толпе возле храма.

Возле ближайших бочек топталось с десяток человек, что-то живо обсуждающих. Решил присоединиться к ним, заодно и накатить маленько.

— Чего там, что столько народа? — я обратился к одному из знакомых парней.

— Вино, греческое! — и он поднял палец вверх.

Пойдет. Дождавшись своей очереди, зачерпнув из бочки полковша, из которого и употреблял народ, приступил к дегустации. Вино было красным и немного кислило, жидкость приятно холодила и наполняла мою утробу.

Ух, хорошо, но крепости все же немного не хватало, на мой вкус. Главное, чтобы и с этого не развезло, организм все же юн и к алкоголю не приучен.

Дальше же мой путь лежал в поисках родичей и близких друзей.

А праздник набирал обороты: послышались звуки дудочки, а после к ней присоединилась пара барабанов, задавая своими ударами ритм.

А вон и батенька гуляет, одетый в белую рубаху с вышивкой, с аккуратно подстриженной бородой и ножом за поясом, а рядом с ним неспешной походкой прогуливаются его жены.

Да, батенька у меня еще тот самец и многоженец. Моя мама с интересным, как по мне, именем Зорана. Которая и родила ему наследника, то бишь меня, была второй супругой отца, а вот первая жена, Смиляна, родила ему дочь, а мне младшую сестру.

Одеты они также в праздничные платья, а на головах у них убрус[16]: все-таки замужние дамы, и волосы надо прятать. На головном уборе — украшение в виде височных колец. Красавицы.

Интересная история была с моим рождением, а точнее, со второй женитьбой отца. Моя мама считалась невестой его друга, но он погиб. И спустя год после его смерти отец взял ее второй женой.

А ведь поначалу были шепотки, что я не его сын, а сын его почившего друга. Отец все эти шепотки пресек, но мне, конечно, доброхоты донесли: а как же иначе, в деревне живем. Но после того, как я подрос, стало видно, что я все же его сын: вылитый отец, да и дар к силе ветра все же о чем-то говорил.

С первой супругой отношения были разные, я бы не назвал ее плохой. Но то ли она ревновала, то ли еще что, не она ведь родила отцу наследника.

А главное, отец мог среди своих жен поддерживать порядок. Да-да, они почти не ссорились и не ругались, что удивительно. Ведь если они начинали это делать, батюшка мог им пару оплеух прописать, а то и выдрать вожжами или еще чем, что под руку попадётся. Даже если нервы ему начинали мотать так, чисто по-женски, у отца это понимания не находило, патриархат и домострой.

Но это не значит, что в некоторых вопросах они не могли отстаивать свое мнение, даже, бывало, и объединялись против отца при решении некоторых вопросов и оплеухи или наказания не помогали. Дамочки с характером.

— Тятенька, — окликнул я их, когда догнал. И поклонился: уважение, значится.

— Яромир, — отец окинул меня взглядом с прищуром, — я и не сомневался в тебе, — и, немного промолчав, добавил: — Только наслышан о твоих выходках, — и покачал головой.

И придавил меня взглядом своих голубых глаз.

Я же виновато опустил глаза. Ох, чую не избежать мне завтра порки.

— Иди отдыхай, заслужил все же, — смягчился он.

Подняв глаза, несмело улыбнулся: вызывал у меня батя все же внутренний мандраж, да и уважал я его.

А все же ростом с ним уже сравнялся, прикинул я, осталось еще и в плечах догнать, а то как пальма.

— Яромирушка, сынок, совсем уже добрым мужем стал, — мама мне улыбнулась и провела по руке. Чувствую, дома меня за обнимает.

— И вправду возмужал, уже и не мальчишка во все, — присоединилась первая жена, Смиляна, и даже рассмеялась собственной шутке. Отец и мать поддержали ее чистым и добрым смехом.

— Благодарствую на добром слове, — я поклонился и поспешил убежать подальше, пока отец не передумал.

Вот только далеко уйти не смог. Возле костров начали водить хороводы и меня, ухватив за руки, туда втащили, да я и не сопротивлялся.

Веселье началось, у-у-ух. Закружимся.