Воины Королевы

Глава восьмая

– Начнем с того, что самое главное – энергия, – сказала Рогнеда после завтрака. – Знаешь, что такое «энергия»?

– Нет, – призналась Долла. – Я и слова такого не слышала.

– Не удивительно, Марк не из тех, кто заботится о своих детишках… Был не из тех. Так вот энергия – это сила. То, что заставляет светиться потолки, то, что синтезирует пищу, воздух, качает воду из скважин, двигает все машины. Понимаешь?

– Вроде бы.

– Прекрати все время улыбаться, малышка, меня это уже бесит! – тшерка подошла к продшкафу и взяла стаканчик с кофе. – Ты необычная девочка, у тебя гены Марка, то есть обучить тебя чему-либо гораздо проще, чем дикаря. Ты – человек улучшенной породы, так же как твои сестры и братья.

– У меня есть сестры и братья? – разинула рот девушка.

– Конечно. Марк же не просто из удовольствия залезал на дикарок, он планировал поселить своих детей здесь, со временем, конечно. Роки и Фольш говорят, что ни за что бы на это не отважились, и я им верю. Но твой отец был небрезглив… Вот только держал в тайне местонахождение своих отпрысков, на тебя мы вышли совершенно случайно.

– А как же вы узнали, что я дочь… Марка?

– Есть такие приборы… Нет смысла сейчас об этом рассуждать. Машин у нас осталось очень мало, поэтому пришлось просить Фольша вытащить тебя от стрекоз. Чудо, что он тебя не убил! Трус. Он бы и сотника убил, только и говорит, как Олаф его ненавидит. Вообще, сказать по правде, Фольш – законченный мерзавец… Но мы не должны об этом говорить, – оборвала себя Рогнеда. – Вот что, нет у меня времени все растолковывать неграмотной дурочке. Иди за мной!

Она вышла в коридор и открыла четвертую по счету дверь. Здесь оказалось небольшое помещение, уставленное креслами. На спинке каждого висел прозрачный, как кресло стрекозы, шлем. В углу находился большой ящик с множеством кнопок, от него к стенам тянулись разноцветные тонкие веревки.

– Сядь и надень шлем, – распорядилась тшерка. – Хорошо, что Марк успел наладить обучающую систему… Для начала выучишься читать.

Рогнеда что-то сделала и над ящиком повисло светящееся облачко. Быстро нажимая на кнопки, она то и дело поглядывала в него.

– Нашла! Чего ты ждешь?

Долла вертела в руках диковинный шлем-пузырь, не решаясь надеть.

– Быстрее! Настоящие люди живут быстро! Я поставлю тебе сразу большой урок, на час. Не смей снимать шлем! Немного будет болеть голова, может быть, стошнит – терпи. Закрой глаза и ни о чем не думай.

Девушка неохотно выполнила все требования. Как только она закрыла глаза, шлем будто затрещал, а на сетчатке появились бегущие символы. Долла испуганно вскочила, но Рогнеда силой усадила ее в кресло. Символы никуда не исчезли, а потрескивание оказалось быстрой, почти непонятной скороговоркой.

– Закрой глаза, я сказала! Расслабься, тогда все получится быстрее. Когда все кончится, снимешь шлем и отправишься к себе поспать.

Убедившись, что Долла все делает как положено, тшерка вышла. Символы то сливались в причудливую рябь, то замедляли движение, тогда девушка замечала, что они часто повторяются. В скороговорку она сталась не вслушиваться, и все-таки отдельные слова прорывались в мозг.

Очень скоро Долле захотелось сорвать шлем и разбить его о стену. Голова действительно начала болеть, желудок неотвратимо приближался к горлу. Теперь девушка уже знала почти все символы, знала, что они называются «буквами», что они способны передавать звуки, слова.

К тому времени, как все кончилось, девушка действительно научилась грамоте. Но далось ей это такой ценой, что больше всего Долле хотелось опять все забыть. Голова болела так сильно, что в свою комнату она не пошла, а просто сползла на пол и пролежала так, пока не уснула. Разбудила ее вернувшаяся Рогнеда.

– Ты и не ела ничего? Я же тебе объяснила, как пользоваться продшкафом! Ладно, сиди голодная. Итак, читать ты умеешь. Теперь посмотри на это!

Долла увидела в руках у тшерки небольшой прямоугольный предмет. Она вложила его девушке в руки, показала кнопки.

– Эта включает, еще раз нажмешь – все погаснет. Включи.

Перед Доллой повисло светящееся облачко, от неожиданности она едва не выронила колдовской предмет.

– Это называется «книга». Не ваша, дикарская, а настоящая. Она соединена с нашими базами данных, и… Смотри, вот здесь ты должна выбирать то, о чем хочешь прочесть. Видишь названия текстов?

– Вижу, – призналась Долла. – Но я не хочу читать… Голова все еще болит.

– После того, как за один раз проходят полный курс, у любого разболится! Да и желания пользоваться полученными знаниями нет… – вздохнула Рогнеда. – Будь по другому – я просто продержала бы тебя здесь два дня в шлеме. Но от этого мозги через уши вытекут, а ты мне нужна здоровой. Поэтому читай, вникай… Не будешь слушаться – все-таки опять надену на тебя шлем. Хочешь?

– Нет!

Долла не знала, что обычно в шлеме проводят не больше десяти минут, а обучение идет куда более плавно. Ей же пришлось за один час выучиться не только грамоте, но и основам математики, а также запомнить тысячи новых слов и понятий.

– Читай… – Рогнеда быстро выделила несколько названий. – Вот, на сегодня достаточно. Если будешь стараться, то через три дня с тобой уже можно будет разговаривать. Не разочаровывай меня!

Девушка послушно взялась за чтение, но спустя некоторое время положила книгу на кресло и выглянула в коридор. Рогнеда, как Долла уже знала, работала внизу, пытаясь вместе с Фольшем починить неисправные машины. Осторожно пройдя по полу из пластика – теперь она знала, как называется этот материал – пленница добралась до лестницы и поднялась выше. Уже почти добравшись до двери, за которой находились пленники, она с удивлением поняла, что знает и расположение многочисленных комнат и залов.

– Схема подземелья, – сказала сама себе Долла и запутанный план возник у нее перед глазами. Девушка испуганно зажмурилась: – Что они со мной делают?..

– Ты действительно согласен помочь нам? – Фольш насмешливо щурился, разглядывая Олафа. – Быстро же ты передумал!

– Я принимаю сторону сильнейшего, – как мог спокойно ответил сотник. – Мой Повелитель уронил честь… Я не знал прежде, что разница между смертоносцем и шатровиком так мала.

– Ее вообще нет… – Фольш посмотрел на скорчившегося в углу своей клетки Чанжу, потом на шатровиков. – Что ж, значит, ты решил, что мы – лучшие Повелители? Это правильно. А готов ли ты доказать свою искренность?

– Что я должен сделать?

Фольш опять посмотрел на Чанжу. Паук ничего не говорил, но Олаф почувствовал себя неуютно. Если тшер потребует убить восьмилапого… Чанжа не дрогнет, не выдаст. Но…

«Ненавижу, ненавижу, ненавижу!» – трижды повторил сотник про себя, адресуя чувства пауку. Нельзя забывать, что Фольш читает его мысли. Насколько глубоко? Закрыться, как от смертоносца, чивийцу не удавалось.

– Убить его? – тут же опять продемонстрировал свою власть Фольш. – Хорошая идея… Но Роки расстроится, ему нужны производители. Он все еще хочет вывести таких пауков, которые служили бы ему, как собаки, катали на себе, защищали… Но получается не очень удачно, надо мудрить с генами, а у Рок пока нет времени. Хотя меня никто не заставит дотронуться до мерзкой восьмилапой гадины!

– Кто такие «собаки»?

– Собаки – это такие люди, верные своим Повелителям, – ухмыльнулся тшер. – Будешь моей собакой, Олаф-сотник?

– Я уже сделал выбор.

– Докажи. Ты уже знаешь, что это – потомство нашего смертоносца. Вышло оно глупым, злобным… Тем не менее это – потомство. Возьми, – Фольш протянул Олафу свое оружие, железный предмет с выступающей вперед трубкой. Каратель заметил, что в другой руке трусливый тшер держит второй, такой же. – Видишь кнопку? Наведи на шатровика и нажми ее. Паучку будет очень больно… И он умрет. Смертоносец, тебе не жаль потомство?

«Не смей!» – взревел паук и кинулся на обидчика, сильно ударившись о прутья. – «Убей меня, сожри меня!»

– Ему жаль, – удар гнева, вскользь задевший Олафа, на Фольша не подействовал совершенно. – Ого, он тебя стукнул! А будет хуже… Впрочем, ты умеешь держать эти удары. Ну так как – убиваем потомство раскорячье? Только не тронь Старую самку, она Роки нужна.

Вместо ответа сотник вытянул руку с оружием в сторону самцов-шатровиков. Те, почуяв эмоции Чанжи, опять пытались дотянуться до человека. И самцы, и молодые самки… Глава семейства держалась в стороне, под пологом из паутины. Мелькнула мысль выстрелить в Фольша, но Олаф отогнал ее. Тшер не стал бы рисковать.

Когда палец надавил на кнопку, из трубки вылетела череда ярких желтых искр. Они пронзили одного из самцов, беззвучно взревевшего от боли, запахло жареным мясом, паленым волосом. Мука Чанжи обрушилась на сотника потоком, согнула. Скрипнув зубами, Олаф выпрямился и опять выстрелил, чтобы добить раненое насекомое.

Шатровик дернулся еще раз и умер. Взъярившиеся сородичи тут же принялись рвать его тело. Сотник опустил руку с оружием, не решаясь оглянуться на Чанжу.

– Еще, еще! – потребовал Фольш. – Хватит их кормить! Убивай всех, кроме Старой самки, осваивай бластер.

Олаф послушно стал нажимать на кнопку. Несмотря на весь трагизм ситуации, он не мог не наслаждаться какой-то частью своего существа. Вот это – оружие! Настоящее оружие богов. С ним можно выходить против любых армий, можно сбивать стрекоз в воздухе…

– Оно не действует на большом расстоянии, мало энергии, – напомнил о себе Фольш. – Ну, хватит уже. Чем мне нравятся пауки – убирать тела не надо, Старая самка все сожрет. Мерзкие твари… Ну, Чанжа, или как там тебя, теперь вы с женушкой тут одни останетесь. Поболтай с ней о чем-нибудь…

«Ненавижу! Трусливый тшер! Краснокровный урод!»

– Они тебя оскорбил! – Фольш рассмеялся. – Ну что ж, Олаф, ты молодец. Ведь мог меня застрелить, а не попытался. Отдай мне оружие. О, ты думаешь, что оно не стало бы в меня стрелять? – тшер забрал бластер. – Что ж, так и есть. Ведь не дурак же я, верно? Зато в моих руках эта штука стреляет во все стороны, помни об этом.

Фольш достал что-то из кармана, и не успел сотник понять, что происходит, как три прута из стены клетки выпали. Олаф осторожно перешагнул через них, встал перед тшером, целившимся в него из бластера.

– Сам понимаешь, я еще не до конца тебе верю… Но верю – разве иначе выпустил бы тебя?

Позади сотника что-то звякнуло. Он оглянулся и увидел, что прутья клетки сами собой встали на место.

– И еще помни: у тебя появился новый враг! – Фольш расхохотался. – Ты ведь знаешь не хуже меня, что потомства тебе ни один паук не простит. Что ты теперь сделаешь с Олафом, если я его посажу в твою клетку, а, Чанжа?!

«Убью,» – коротко ответил смертоносец.

Старая самка уже подбиралась к телам детей, запах крови пробудил у нее аппетит.

Фольш приказал Олафу идти впереди. Очень трудно было сотнику не думать о том, как бы поскорее связать лжебога, с почитателями которого воевал всю жизнь. Толстый, гладкий, смазанный маслом кол в задницу…

– Не надеюсь, что ты когда-нибудь меня полюбишь, – сказал с усмешкой тшер. – Но верю, что мало помалу у тебя проснется разум. Тогда ты поймешь, в чем твои интересы.

– Что я должен буду делать?

– Сейчас – спустись по лестнице, – направил его Фольш. – А в ближайшем будущем… Надо будет поговорить с джетами, но идти пешком через Хаж, через перевалы – ни к чему. Скоро мы с Рогнедой починим флаер, и просто отвезем тебя туда. Роки! Олаф решился наконец-то.

В зале, заставленным полуразобранными механизмами, колдовал над каким-то прибором второй тшер. Он разогнулся, потер спину, без особого интереса рассмотрел сотника.

– Врет, конечно. Что ж, все идет по плану… Рогнеда! Подойди, обними нашего нового товарища. Тебе ведь нравится Рогнеда? Она всем мужчинам безумно нравится, по крайней мере, она так думает.

– Заткнись! – тшерка появилась из-за угла, вытирая руки ветошью. – Что, Олаф-каратель, надоело в клетке сидеть?

– Он убил потомство раскоряки, тот теперь спит и видит, как бы нашего сотника разорвать! – похвастался Фольш.

– Умно, – кивнул Роки. – Но если пострадала Старая самка, я тебе руки оторву!

– Нет, с ней все в порядке, – отмахнулся Фольш. – Можешь хоть сам с ней спариться, чтобы гены поправить… Я привел Олафа, чтобы мы решили, как быть с ним дальше.

– А что решать? – Роки пожал широкими плечами. – Дай ему комнату Марка, пускай живет, пока мы флаер чиним. В клетке, правда, было бы удобнее его держать… Шучу! Не злись, сотник, мы с Рогнедой всегда были на твоей стороне.

– Но нельзя же, чтобы он свободно разгуливал везде? – Фольш немного смутился.

– Боишься?! – захохотала Рогнеда. – Ладно, сейчас принесу ему замок.

Она ушла и почти сразу вернулась, неся нечто вроде амулета на тонкой веревочке. Подойдя к Олафу – Фольш сзади прижал к его спине бластер – Рогнеда затянула веревочку на его шее, так, чтобы снять амулет через голову было невозможно.

– Мы пока не можем тебе вполне доверять, Олаф, – серьезно сказала она. – Но ты будешь жить, как мы. Как тшеры, если тебе угодно. Ты будешь вкусно есть и пить, спать на кровати. Согласись, это немало! Заодно это поможет тебе лучше понять, как важно стать нашим другом. Снимать замок не пытайся ради своего же блага – он оторвет тебе голову. Я не шучу, это правда!

– Я верю тебе, – честно сказал сотник.

– Ну, вот. И не выходи из своей комнаты, каждый раз как это произойдет – мы будем знать. И тогда, может быть, решим все-таки оторвать тебе голову… Зачем нужна глупая голова? Теперь иди отдыхай, Фольш покажет дорогу.

– Я хотел спросить, нет ли еще людей в подземелье, – задержался Олаф. – Мои друзья… Я смогу уговорить их помогать мне. Дорога к джетам может оказаться не такой уж простой, даже на ваших машинах.

– Люди для тебя есть, но пока тебе еще рано с ними встречаться, – отрезал Роки. – Поживи, осмотрись… А с ними ничего не случится, не волнуйся.

Опять шагая впереди опасавшегося его Фольша, Олаф оказался в комнате с кроватью. Тшер показал ему еще и ванную, научил пользоваться душем и продшкафом.

– Помни: покидать это помещение тебе нельзя. Да и незачем…

Спустя час Долла пришла к сотнику.

– Еле отыскала! – девушка от радости едва не обняла Олафа, но остановилась. – Чанжа сказал, что тебя не должны были убить!

– Что он обо мне думает?

– Ему больно… Мне кажется, он тебя ненавидит.

– Придется потерпеть, – сотник сел на пол – ему тоже не нравилась мягкая кровать. – Что там происходит?

– Все как обычно, – Долла опустилась рядом. – Меня Рогнеда заставляет читать с утра до ночи, потом выспрашивает. Один раз даже ударила, когда я сильно ошиблась… У меня голова все время болит, даже ночью!

– И тебе придется потерпеть. Что ты узнала про их колдовство?

– Оно работает от энергии, – неуверенно сказала девушка. – Без энергии ничего не будет. Ни продшкафов, ни воды, ни машин…

– Ни оружия? – уточнил Олаф.

– Наверное. А энергия берется с самого нижнего этажа, там подвал. От него энергия течет по проводам, это такие железные веревки. Вон они, на стене.

Сотник легко поднялся, приблизился к проводам и осторожно потрогал их пальцами.

– Они не железные!

– Железо внутри, а сверху пластик. Это чтобы энергия не убегала, а иначе может убить. От энергии и свет, и еда, и… Клетки держатся тоже на энергии.

– Из подвала по веревкам… – Олаф вспомнил, как упали прутья его клетки, задумчиво потрогал висящий на шее замок. – Ты видела тут какое-нибудь оружие? Настоящее, не колдовское? Куда, например, они спрятали наше?

– Не знаю, – вздохнула Долла. – А оружия, кажется, совсем нет… Только инструменты. Топоры!

– Что? – не понял сотник. – Так есть оружие или нет?

– На стене висят два красных топора, это на четвертом этаже. Роки еще сказал, что они с летучего корабля, входили в какой-то набор выживания.

– Принеси, – потребовал Олаф. – Один отдашь мне, со вторым пойдешь в подвал и перерубишь все веревки. Ясно?

Долла только захлопала изумленно глазами.

– Я боюсь, Олаф! Давай лучше ты перерубишь веревки, а?

– Чего тебе бояться? Колдовство исчезнет, оружие перестанет стрелять, а у тебя – топор! Я пошел бы сам, но не могу, на шее замок. Он ведь престанет действовать только если не будет энергии, так?

– Так… – несмело предположила девушка. – Только ведь и двери тогда не будут открываться!

– На этот случай у меня будет топор, двери тонкие.

Сотник задумался. Кое-что не сходилось – когда клетки откроются, Чанжа и Старая самка окажутся рядом. Самка запаникует и набросится на смертоносца, а тот будет терпеливо стоять, раздираемый когтями. Иначе и быть не может, желание самки – закон. Ведь она для него уже не шатровик…

– Где сейчас тшеры?

– Работают, чинят всякие машины, – Доллу била крупная дрожь.

– Не волнуйся, все будет хорошо, – сотник как мог ласково погладил ее по черной щеке. – В каких только я не бывал переделках, а ведь жив! Сделаем так: принеси топоры и зайди к Люсьену, пусть они будут готовы. Как только клетка откроется – бегут тебе на выручку. А ты постарайся спрятаться в подвале, я приду, когда все кончится. Дверь они смогут выбить с помощью брусков от клетки… Или без них, справятся.

Когда девушка вернулась, сотник озабоченно расхаживал по комнате, поигрывая замком на шее. Что, если Рогнеда все-таки сумеет применить колдовство и оторвать ему голову? Приходилось идти на риск.

– Хорошая вещь, – одобрил Олаф топор, взвесив его на руке. – Узкий, пролезет…

– Куда пролезет?

– Куда надо. Я сейчас пойду к Чанже, а ты бегом в подвал. Не задерживайся! От тебя зависит все, но ведь дело-то простое: веревки обрубить.

– Я, наверное, смогу… – Долла стиснула пластиковую рукоять. Она уже знала, что через железо чудовищная энергия может добраться до человека, но этого не должно произойти. – Меня колдовством научили, где и что здесь находится. Я смогу, Олаф. Только приходите скорее! Там дверь, очень тяжелая, я за ней спрячусь.

– Хорошо, – Олаф для пробы взмахнул топором. – Тогда пошли.

Он вытолкнул ее в коридор и побежал к Чанже, дорого сотник запомнил. Часто оглядываясь, неловко размахивая топором, девушка бросилась в другую сторону, к лестнице. Она вдруг вспомнила, что смертоносец убьет Олафа, если сможет до него добраться, но кричать было уже поздно.

Ворвавшись в зал с клетками, чивиец сразу кинулся к Старой самке. Чанжа обрушил на него волну гнева, но сотник привычно поставил барьер, выскользнул из-под удара.

– Ну что, дрянь, помнишь меня?! – он ударил подошвой по прутьям. – Иди, сожри врага!

Старая самка так стремительно метнулась к нему, что Олаф отшатнулся. Всем телом прижавшись в стене клетки, она заскребла лапами, в слепой ненависти пытаясь дотянуться до человека, но крупные когти не пролезали в щели.

«Что ты хочешь, убийца потомства?!» – закричал Чанжа.

– Я должен! – сотник поднял топор и нанес первый удар, раскалывая хитин. – Давай, сожри меня! – топор взлетел и опустился еще раз. На лицо Олафа брызнула голубая паучья кровь. – Не уходи, поймай меня!

Старая самка и не думала отойти. Она дергалась под ударами, но все еще пыталась ухватить человека, слабенький разум полностью затопила ненависть. Почти то же самое произошло и с Чанжей.

«Не смей! Не смей во имя Повелителя! Это самка!»

– Прости, восьмилапый! – сотник ударил еще раз, глубоко вогнав топор в головогрудь, дернул, вырывая куски мяса и хитина. – Она должна сдохнуть, и она сдохнет!

Шатровик повалился на пол, лапы судорожно тряслись. Олаф повернулся и побежал к распахнутой двери. В этот момент свет погас, раздался звон падающих прутьев. Если бы Чанжа ожидал этого, у человека не осталось бы ни малейших шансов спастись. Но паук на мгновение замешкался, и только тогда прыгнул на сотника, которого чувствовал и в темноте. Вылетев в коридор, Олаф ударился о стену и услышал за спиной скрежет – Чанжа не пролез в узкую дверь.

– Наши враги – тшеры! – крикнул сотник. – Ищи другой путь и убей их!

«Убью тебя! Убью тшеров!» – смертоносец еще раз попытался протиснуться, высунул в коридор лапу, потом побежал вдоль стены, постепенно поднимаясь все выше.

Там, среди нагромождения каких-то тросов, механизмов, проводов он искал выход, чтобы убивать. Чанжа знал, что Олаф действует во имя спасения вида, но простить убийцу потомства, убийцу самки ни один паук не может.

Сотник остался в коридоре один и тут же услышал быстрые шаги.

– Кто там?! – крикнул он, поднимая топор.

– Кто?! – в свете полетевших из бластера искр он увидел разгневанное лицо Рогнеды. – Ты, мерзавец, еще спрашиваешь?!

Схватившись за обожженное плечо, Олаф покатился на пол, уполз за поворот.

– Беги, беги! Ты думаешь, я не найду тебя в темноте?! На тебе же замок, дурак! Не спрячешься!

Оружие тшеров продолжало работать и теперь. Олаф пробежал по темному коридору и едва успел свернуть, когда Рогнеда осветила его вспышками бластера.

– Беги, тварь неблагодарная!

Разрубив тянувшийся по стене пучок проводов, отчаянно огрызавшийся искрами, Долла налегла на тяжелую дверь. Почему именно здесь дверь была самой обычной, она не знала, а вот то, что свет в подвале не погас, ее не удивило. Здесь энергия оставалась. Подперев дверь топором, она прижалась к ней и стала ждать помощи. Но первым прибежал Фольш.

– Открой!! – тшер принялся яростно колотить по железу, но ничего не добился. – Олаф?! Или ты, дикарка! Открой дверь, ведь все равно я войду! Принесу большой бластер и поджарю вас прямо там!

Долла не отвечала, заставила себя даже не плакать. Вот-вот прибегут Люсьен с воинами, они спасут ее. Но помощь была еще далеко. Вырвавшись на свободу, пленники вооружились прутьями рассыпавшейся решетки и быстро вышибли дверь.

– Налево! – напомнил Келвин, выскакивая в коридор. – Она сказала, налево, а потом вниз!

Толкаясь, они добежали до лестницы и налетели прямо на Роки, который уже поднял бластер. Вырвавшийся вперед Джани дико закричал, прожигаемый насквозь. Но Люсьен с ходу ударил воина в спину, тот сшиб с ног тшера, на которого тут же попадали остальные.

– Фольш!! – взревел Роки. – Рогнеда! Ко мне!

Дальше он мог только стонать, потому что пудовые кулаки стражника сокрушили ему ребра. На счастье Роки трое нападавших мешали друг другу, это спасло ему жизнь. Джани хрипло вздохнул последний раз и умер.

– Оружие надо забрать! – забеспокоился Аль, когда они с Келвином поднялись.

– Не видно ничего, темно… – Люсьен ударил еще раз, выбив тшеру сразу половину зубов и примеряясь покончить с ним ударом прута. – Не стойте тут, бегите вниз!

Воины успели сделать только несколько шагов – навстречу им ударил сноп света. Держа в одной руке фонарь, другой Фольш целился из бластера.

– Что, дикари? Пора прощаться? – произнес он, оскалясь.

Люсьен сразу кинулся назад, не ударив даже последний раз Роки. Он привык принимать решения мгновенно, не обдумывая, и это в очередной раз спасло ему жизнь. И Аль, и Келвин умерли спустя мгновение, упав рядом с Джани и раненым Роки.

– Тебе нужна помощь? – Фольш брезгливо склонился над окровавленным товарищем.

– Потом… – неразборчиво выговорил Роки, закрывая ладонью вытекающий глаз. – Убей, убей последнего! Догони, я буду на связи…

Фольш тронул незаметную точку за ухом.

– Рогнеда! Ты слышишь меня?!

– Наконец-то догадались включить! – донесся голос тшерки. – Что со станцией?!

– Там кто-то заперся. Наверное, сотник! Говорил же я: нельзя ему доверять, и близко подпускать этого зверя нельзя!

– Не ной! – потребовала Рогнеда. – Сотника я гоню в тупик, он здесь. А внизу значит Долла, мы ее оттуда вынем, когда прикончим Олафа.

– Осторожнее, Рогнеда, к тебе приближается еще один… – прохрипел Роки, стараясь подняться. – Последний… Будь готова. Иди, Фольш, помоги же ей!

Фольш, размахивая фонарем, зашагал по коридору. Перед ним в темноте отступал Люсьен. Стражник слышал разговор и теперь старался высмотреть впереди Рогнеду. Наконец он услышал чьи-то легкие шаги, махнул оружием. Раздался звон: сотник успел подставить топор.

– Люсьен, осторожнее! – по характерному хаканью Олаф узнал приятеля, ухватил за руку. – Сюда, за мной!

– Фольш, не стреляй! – Рогнеда уже выходила из-за поворота. – Все, они пошли к пятому блоку, это тупик. Убьешь их сам?

– Не будем расходиться! – попросил тшер, приближаясь к ней.

– Ах ты, трус! – женщина рассмеялась. – Свети мне! А я было хотела пойти к пульту, активировать замок… Но нет, тогда я не увижу, как сотник сдохнет!

Люсьен и Олаф уже пробежали по извилистому коридору и теперь стояли, ощупывая стену. Выхода не было. Свет фонаря приближался.

– Надо кидать. Ты в Фольша, я в Рогнеду, – предложил Люсьен.

– Можно и так, – без восторга согласился сотник. – Попробуем.

Но пробовать не пришлось. Сначала завизжал от ужаса Роки, так громко, что его услышали даже люди.

– Он здесь! Они здесь, паук!

– Что?! – не понял Фольш, постучал себя по уху. – Я не слышу, Роки! Где ты?

– Какой же ты дурак! – Рогнеда обернулась, поднимая оружие. – Прикрой меня от сотника, я встречу раскоряку!

Люсьен и Олаф одновременно рванулись вперед, понимая, что другого шанса у них не будет. Но они не успели – нечеловечески быстрая, огромная тень пака вынырнула из темноты. Искры, летевшие от бластера Рогнеды, прошивали Чанжу в десятке мест, отрывали лапы, но он добежал до тшерки.

Настал черед кричать Фольшу. Он стрелял в упор, попадая и в смертоносца, и в умирающую, разорванную Рогнеду. Туша доползла до последнего тшера. Подмяла его под себя, крик захлебнулся.

– Вот и все, – дрожащим голосом сказал Люсьен. – Вот и все. Спасибо, Чанжа.

«Не все…»

В свете лежащего на полу фонаря было видно, как мучительно, тяжело ползти пауку на обугленных обрубках лап. Он стремился к Олафу, убийце потомства. Сотник отошел на два шага назад, потом с разбега перепрыгнул через Чанжу, поднял бластер Рогнеды.

– Прости.

Люсьен ничего не сказал, когда Олаф убил смертоносца. Карателю виднее… Значит, так нужно. Стражник подобрал фонарь, с уважением рассмотрел. Потом они вместе прошли по коридорам, мимо тел друзей и врагов, спустились вниз.

– Открой, Долла! Все уже кончилось!

Своего оружия они так и не нашли, поэтому прихватили бластеры тшеров.

– Доберемся до Хажа, и выкинем их в ручей, что на дне Кривой пропасти, – пообещал Олаф. – Ни к чему нам чужие вещи.

Долла подсказала, как по вентиляционной шахте выбраться наружу. Потратив немало сил на то, чтобы выбить массивную железную решетку, люди оказались на свободе. Высоко стояло солнце, в небе вились стаи мух, в далекой степи виднелись стада жуков.

– А жаль, что пропадет там все колдовское оружие, – крякнул Люсьен. – С ним мы бы в два счета стрекоз перебили.

– Лучше стрекозы, чем тшеры, – сказал Олаф. – Я люблю этот мир таким, каков он есть, я его часть и буду защищать его от всех, кто захочет его переделать. Долла, ты уверена, что нельзя срезать этот замок?

– Уверена, – кивнула девушка. – Там колдовство, оно вырвется и оторвет тебе голову.

– Ладно, один амулет я потерял, другим обзавелся, – сотник спрятал черный кругляш под рубаху из паутины. Тогда в путь. И постараемся обо всем этом поскорее забыть, уж очень у нас опасная память…

– Это труднее всего, – усмехнулся стражник. – Но ты прав, память у нас опасная. Трудно теперь относиться к восьмилапым как прежде.

– Мы сможем. Ты и я… А ты, Долла, сумеешь не болтать?

– Я постараюсь, – пообещала девушка.

– А я проверю, – строго сказал Олаф. – Будешь теперь держаться поближе ко мне, так и тебе безопаснее, и мне спокойнее. Может, мне на тебе жениться, а? Так получится еще проще, а к черноте твоей я вроде привык.

– Что на это скажет королева Тулпан? – почесал затылок Люсьен.

– Дойдем до Хажа и послушаем.

Когда тени выросли, Три Брата уже навсегда заслонили от путников черную скалу.