Агентство Магической Реконструкции

Глава 3

*АМД – Академия Макросингулярной Дискрепанции– высшее учебное заведение, выпускающее специалистов по обслуживанию межмировых порталов и противодействию вторжения условно-мертвых субстанций(фантомов). Неофициальное название: Академия Магического ДОМоводства ( возникло из-за непосредственной связи учебной направленности вуза с ДОМами ,Демаркациями Объективной Магии, порталами на пересечении плоскостей миров).

«Справочник Высших Магических Учебных Заведений», Москва, 2017 год, издательство «Параллель»

Спустя несколько часов после событий главы 2

Иван Дмитриевич Капалов, бывший куратор, а ныне профессор, доктор философии и завкафедрой в Академии Магического Домоводства, добирался до ДОМа на грани Мира Двоедушников и Мира Прях в буквальном смысле на перекладных.

Очень ему не хотелось, чтобы о его передвижениях узнали коллеги. Причины скрываться у него были, веские. Капалов больше не курировал мир Прях, и его вмешательство могло стоить ему звания и работы.

Зайдя внутрь и отдышавшись, он спросил у стажерки Ирины, вышедшей к нему навстречу:

– Где нашли?

– Сама пришла.

Ирина возмущенно фыркнула, мол, она в няньки не нанималась и ловить сбежавшее дитя не подписывалась, но под укоризненным взглядом Капалова сдулась и сказала:

– Да в порядке с ней все. Куклу только потеряла где-то. Но не особо переживает. Странно. Раньше весь мозг нам всем выносила, когда забывала где-нибудь эту свою страшилку.

– Плохо. Кукла особая, оберег. Ириша, ты же знаешь, что мир Прях у нас самый проблемный, – мягко попенял Капалов. – Ты сама сюда заявление на практику подала. Никто ведь не принуждал?

– Не принуждал, – надулась Ирочка.

– Трудностей небось хотела? Впечатлений? Так, чтоб интересно? – ласково спросил Капалов – хорошая ведь девочка Ирина, из таких прекрасные агенты выходят.

– Ну… хотела.

– Так вот эта малышка у нас сейчас проблема номер один. Я говорю «у нас», а не «у вас», потому что сам… радею.

Ирина неохотно кивнула. Все знали, что Капалов несколько лет, как говорится, от звонка до звонка отпахал в страшноватом и непонятном мире, откуда на Грани постоянно лезла всякая мертвечина, и сейчас продолжал помогать практикантам и агентам. Втайне.

– Родители ее тут?

– Да, я их чаем напоила. С ватрушками.

– Молодец. И мне чайку, Ирочка. Можно?

– Конечно, Ивадим… ой… Иван Дмитриевич!

Ирочка умчалась. Капалов негромко хмыкнул. Ивадим, надо же. Ну имелся у него такой грешок – в разных мирах старался он от имени своего далеко не отходить. Был у него когда-то наставник, что повторял:

– Держитесь за имя свое! Не верьте суевериям! Имя вас защищает! Не дает забыть, кто вы есть!

Бывал Капалов на Гранях и Капаидой, и Кападимом, и Ивадимом. Не хотелось ему забывать, кто он, а ведь случалось, что так вживался в роль, что был к тому близок.

Студиозусы – народ ушастый, где-то подслушали и теперь иначе как Ивадимом его не зовут. Пусть лучше так, чем по прозвищу. Вон, Настасью Родионовну Буговец, из Коллегии Противодействия Магическим Злоупотреблениям, кто-то острый на язык (вообще-то это был сам Капалов, но об этом он предпочитал не распространяться) некогда в сердцах нарек Бастиндой. Так и прилепилось прозвище. Неприятное, да, но весьма к Буговец подходящее.

Кстати, об имени. Капалов постоял, подумал и, махнув рукой на сомнения, пошел в гостиную. Там за столом сидела молодая женщина, мама сбежавшей из-под присмотра Ирочки малышки. Увидев ее, Иван Дмитриевич всплеснул руками:

– Оленька, дорогая! Так вот оно как?! Поздравляю!

Ольга была беременна. То ли на большом сроке, то ли детишек было несколько. Двое, подтвердила Ольга. Мальчик… и еще мальчик.

На лице ее отразились весьма противоречивые чувства. Мальчики – это хорошо. А близнецы – двойная радость. Вот только подрастающая дочка дает повод для беспокойства. А еще нужно доводить да ума филиал Академии Магии в мире Прях.

Капалов залюбовался молодой женщиной – беременность ей очень шла: движения стали более плавными, женственными.

– Мы к вам… опять, – вздохнула Ольга, посмотрев мужа.

Супруг ее, господин Алан, сидел в кресле, держа на руках дочь. Малышка Лейа приткнулась щекой к его плечу и сладко сопела.

Сама Ольга Васильевна родом была из Банального Мира.

(*Банальный Мир – мир, являющийся опорой для плоскостей иных миров, сведением их граней. По странной иронии, магия в нем до сих пор не признана, вероятно, из-за ее редкого проявления).

В самую проблемную из магических Граней, она попала путем необычным, уникальным, умерев у себя в мире и переместившись в тело скончавшейся в ту же секунду девушки из мира Прях. Капалов даже докторскую защитил по ее кейсу, по теме «Анализ механизмов возникновения эффекта двойного переноса сутей в условиях артефакторной поддержки», чем очень гордился.

В этом сложном мире Ольга и осталась, вышла замуж, родила дочку. (*) Капалов и другие ученые Академии возлагали на нее большие надежды как на будущего директора первого в мире Прях филиала АМД и вообще, передовым звеном борьбы с обскурантизмом.

(* Полная история Ольги рассказана в романе «Переплести судьбу»)

Но Лейа подрастала и создавала все новые и новые проблемы.

Не специально.

Девочка была умненькой и упряменькой, шалости творила не со зла, а по-детски наивно следуя своей природе, разгадка сути которой пока была недоступна даже Капалову и его ученым друзьям.

Если Ольга, попав в мир Прях, сумела найти подход к противоборствующим в нем видам волшебства и научиться пользоваться их «коктейлем», то Лейа такой родилась, с дикой смесью магий в основе своей ауры, с непонятным коловратом энергий и выплесками, ставшими угрозой для тех, кто ее окружал.

Ольга это понимала. Поэтому и пришла сейчас в ДОМ. И мужа привела.

(*ДОМ – (Пункт) Демаркации Объективной Магии – портал на пересечении плоскостей миров, через который вечно пытается проникнуть всякая дрянь. Чаще всего ДОМ имеет вид характерных для данной местности жилых объектов, как то дом, замок, пещера, дупло и т.д. Обслуживается студентами Академии).

Момент настал.

Объясниться и убедить.

Алан казался невозмутимым. Он никогда не вмешивался в дела жены, связанные с ее прошлым, и по личным наблюдениям Капалова, воспринимал Ольгу как луч света в темном царстве своего мира. Но сейчас Ивану Дмитриевичу чудилось в его позе и выражении лица нечто угрожающее. Что ж, немудрено – Капалов пришел, чтобы в некотором роде отобрать у Алана дочь.

Иван Дмитриевич вздохнул и проговорил:

– Оленька, так дальше продолжаться не может. Вы в опасности. Лейа тоже.

Красивое лицо Ольги помрачнело. Она посмотрела на дочь и мужа и сказала:

– Вы правы. С каждым днем все хуже и хуже. Даже ее вылазки в другие миры не помогают – пара выбросов была на прошлой неделе. Кстати, спасибо вам, Иван Дмитриевич, что позволили Лейке бывать в Мире Двоедушников. Нам после ее прогулок всегда намного легче, – женщина потянулась и погладила девочку по светлой головке. – Еще бы от нянек не убегала.

– Не за что, Ольга Васильевна. Вы же знаете, Грань, в которую совершает вылазки ваша дочь, – это единственный из известных нам миров, в котором фантомам официально разрешено паразитировать в человеческом теле, разумеется, с согласия реципиента и только в крайнем случае… полиморфизм… да-с. Этот мир опасен и странен. В нем свои законы. Но только там Лейа сможет, не привлекая к себе особого внимания, научиться управлять своей необычной силой. Вы же сами понимаете, в вашем мире за нее рано или поздно возьмется вся эта расплодившаяся в последнее время храмовая братия, особенно последователи Строгого Бога.

Капалов увидел, как Алан покрепче прижал к себе дочь. Будет трудно уговорить его отпустить малышку в школу-пансион в Мире Двоедушников. Но отец Лейи – разумный мужчина. И решительный.

– Да, ее считают одержимой. К нам уже заявлялась пара Инквизиторов с экзорцистами. Алан прогнал их прочь. Мы все понимаем, – с новым вздохом проговорила Ольга. – Но это… так тяжело.

– Вы сможете встречаться здесь, в ДОМе, – пообещал Капалов. – А там посмотрим, может, и на каникулы отпускать будем. Но только когда Лейа научится контролю. Послушайте, какой вариант предлагаем мы с Меркурием Родионовичем и ректором Кингзманом. Это лучшая в Нью-Арконе школа-пансион. Проживание и питание дороги, но в основе воспитания – любовь и доброта. Безопасность на высшем уровне – в школе учатся дети с ярко выраженным магическим даром. Зачисление в Академию Магии без экзаменов по результатам старшей школы. Среднее образование включает в себя такие дисциплины, как…

По мере того, как он рассказывал, с лиц Алана и Ольги уходило выражение тоски и безнадежности. Иван Дмитриевич разливался соловьем, но ни на шаг не отходил от правды. При этом все трое понимали, сколь велики риски и как трудно просчитать ВСЁ.

– Ну… может быть, – Ольга все еще колебалась.

– Иного пути нет, – мягко, но убедительно проговорил Капалов.

– Леечка, – всхлипнула молодая женщина.

Да уж, Леечка. Даже сейчас, после продолжительной прогулки и, несомненно, разнообразных шалостей в Мире Двоедушников (а что еще лучше всего сбрасывает избыток коловрата, чем игры и всякое безобразничанье?) чувствовалось, как растет внутри девочки энергетический ком.

Пока он слаб, даже странно, что ТАК слаб (Капалову было боязно думать, что творила на свободе Лейа, чтобы настолько истощиться), но если что-то напугает малышку или расстроит, поток может прорваться. Такое уже бывало. К Алану не так давно приходила целая делегация нечисти из соседнего Леса с просьбой оградить лесных тварей от губительной для них магии десятилетней девчонки.

Однако самым страшным являлось то, что такие мощные прорывы были опасны для Ольги. Насколько крепка ее душа в чужом теле? Для процесса слияния и десять лет не время. Неприятное дело: дочь представляет опасность для жизни матери. А кое-что в мире Прях представляет опасность для девочки.

Капалов прислушался к токам в спящем ребенке. Ольга хотела что-то сказать, но Иван Дмитриевич предостерегающе поднял палец: ему требовалась полная концентрация.

– Странно, – пробормотал он через некоторое время. – Что-то не так. Ход коловрата по энергетическим каналам изменился. С левой стороны движение сильнее.

– Это плохо? – Алан нахмурился.

– Трудно сказать, – Капалов пожал плечами. – Я бы сказал, что хорошо, но без полного сканирования… Левый коловрат-канал женский, очень глубокий, защищающий. Его у Лейи словно подпитали. Мне бы узнать, как…

– Говно-вопрос. Ритуал был. Я обручилась, – тихо сказала вдруг малышка, не раскрывая глаз.

– Чего? – протянула Ольга, вытаращившись и даже не обратив внимания на вопиюще грубое выражение в устах воспитанной девочки.

… Через несколько минут, когда Лейа рассказала события ОЧЕНЬ богатого на приключения дня, а у Капалова вернулась на место челюсть, он спросил:

– Так как там его звали?

– Не знаю. Друга Богданом, это я точно помню. Богдан… фамилия сложная. Еще фантом называл его… вединиго… вегнидо… как-то так. А, еще бесом и импом! И Снежным Демоном!

– Отличная партия, – пробормотала Ольга с нервным смешком.

У Алана в глазах были растерянность… и восхищение дочерью.

– Ты смогла помочь ему? – тихо спросил он. – Спасла его?

– Да, папуль. Меркурий Родионович студиозусам в нашей Академии объяснял, а мы с Милли слушали. Про стазис и все такое.

– Подслушивали? – уточнил Алан.

– Ну какая разница? Сработало же.

– Вендиго? – уточнил Капалов, выйдя из задумчивости.

– Ага! – Лейа потянулась за ватрушкой.

– А друга звали Богдан Райяр?

– Точняк!

– Лейка, что за выражения? – очнулась наконец Ольга.

– Я, кажется, знаю, кто наш жених, – заявил Иван Дмитриевич, оживляясь.

– И что? Мне слать сватов? – холодно поинтересовался Алан. – Я бы предпочел вызов на поединок.

– И то, и другое подождет, – примирительно проговорил Капалов. – Уверен, у парня не было другого выхода. Я немного знаю Антона Олевского, он студент Академии. Олевские – древний, очень могущественного род. У вашей дочери хороший вкус.

– А на морду он так себе, – заявила Лейа, жуя. – Такой… худой… – она втянула щеки и провела вдоль них пальцами.

– Да где набралась подобных слов? – не на шутку возмутилась мама девочки. – Нужно говорить «лицо», а не «морда».

– Глаза классные, как у котика, оранжевые, – уточнила девочка. И вежливо добавила, снова состроив вытянутую рожицу: – На лице. Вот таком. Бе-е-е…

… Позже, когда девочка уже спала, Капалов тихонько вошел в комнату на втором этаже ДОМа и пальцами прочертил над головой Лейи несколько магических векторов:

– Так лучше. Я заблокировал воспоминания о сегодняшнем происшествии. Мало ли что Лейе взбредет в голову, она у вас девочка… хм… непредсказуемая.

– Ага, – Ольга вздохнула и посмотрела на дочь. – Знаете, что она задумала? Она собиралась провести завтра собственное расследование и узнать, как фантомы выследили того парня, Антона. Жалею, что рассказывала Лейке разные истории из земных книг, нужно было сказками ограничиться.

– В вашем мире на сказках далеко не уедешь, – заметил Капалов.

– Вот именно. За ворота выйди – и вот тебе сказка… страшная. Лейке больше всего нравилось про Шерлока Холмса и лейтенанте Коломбо. Теперь она бредит дедуктивным методом и наблюдательностью мисс Марпл. И мечтает стать детективом. Если бы не ее особенность, не отпускала бы ее одну. Никуда!

– Да-с, – Капалов пожевал губами, – то, что в вашем мире ей угрожает, в мире Двоедушников защищает. Вот что, Оленька, к Антону я тоже наведаюсь, немного поправлю ему память. Будет парень помнить, что помог ему ребенок, а остальное… к чему? Не волнуйтесь, Оленька, Тони это никак не свяжет, ему достаточно будет пойти в храм и во всеуслышание объявить о разрыве помолвки. Проявится сегодняшнее воздействие, только когда он захочет обручиться по-настоящему, что произойдет, я так полагаю… хм… весьма не скоро. Удивится? Конечно. Однако Олевский – парень среди девушек популярный, мало ли кому и когда обещания давал, мог и забыть. Зачем нам это? Для Лейи эта мнимая помолвка – ступенька к стабильности и самоконтролю. Выиграем время, а там, дай бог, тонкое тело вашей дочери сбалансируется. Я пока буду мониторить баланс ее коловрата. Да, чуть не забыл, Леечке нужно сменить имя, оно должно быть универсальным, подходить для мужчины и женщины – так легко обмануть магический поиск… а он будет, я уверен. Учитывая специфику Гиперборейской Империи, где она будет жить…м-м-м… дай бог памяти, что у там у них сейчас самое модное… Славомира, Бояна, Верослава, Лучезара …

– Лучезара? – Ольга задумалась, – Лучезар – Лучезара. Очень красиво. Я спрошу у Леечки..

– Спросите, – улыбнулся Капалов.

– Иван Дмитриевич, а как же Милли? Они с Лейкой с детства не разлей вода.

– Милли мы тоже забираем, если его родители не против. Мальчик давно перерос программу вашей школы. Коловрат у него весьма выдающийся и многое в потенциале. И малышке скучно не будет.

И лишний телохранитель не помешает, подумал Капалов, настраивая выход из ДОМа на улицы Новой Арконы.

Антона ему удалось найти очень быстро. Парня прооперировали и поместили под аппарат магической подпитки. Врач госпиталя, узнав, что Капалов – бывший куратор группы Олевского, разрешил проведать студента.

В палате пищали приборы, над головой пациента вращалась панель с кристаллами накопителями. Тони спал. Аристократические черты, легкая худоба – не субтильность, но жилистость, ранняя седина на висках, характерная для всех мужчин рода Олевских и, кажется, усилившаяся после сегодняшнего происшествия – «жених», конечно, хорош, но дурак-дураком. Знает ведь, как опасно Олевским разгуливать по темным закоулкам. Его отец, Макар Гаврилович, уже став политиком и обзаведясь армией телохранителей, пережил три покушения. А сколько до того было?

Капалов вздохнул и выстроил палочкой в воздухе необходимые векторы. Мальчику не обязательно помнить о Лейе, спасся – и слава богу. Начнет еще искать, чтобы отблагодарить, привлечет к девочке ненужное внимание.

Магический вектор лег на линии коловрата, составив воздействие для стирания памяти. Антон вздохнул во сне, но не проснулся. Иван Дмитриевич удовлетворенно кивнул и прикоснулся к руке студента:

– Выздоравливай, Антошка.

Вышел, успокоенный. Полностью полагаясь на свое мастерство, не стал проверять построенный вектор и не увидел, как изменилась траектория воздействия. Оно так и не достигло Антона, всосанное лежащей на прикроватной тумбочке грязной и помятой тряпичной куклой. Из середины оберега, из разреза, сделанного кадавром в машине скорой помощи, торчала пакля. Магия куклы поглотила воздействие, лишь полопалось несколько ниточек в вышитых бровках.

Антон Олевский ничего не забыл.