Вне системы

Глава 6

— Серёжа, прошу тебя, отпусти, я расскажу все, что знаю!

Серёга убрал руку, и Билл мешком свалился на пол.

— Рассказывай, куда улетел Миро?

— Ну, как ты понимаешь, Миро мне о своих действиях не докладывает, — начал Билл, растирая руками покрасневшую шею. — Но я думаю, обратно в Калифорнию.

— Кто он? Почему всем говорят, что он носильщик винограда?

— Да никакой он не носильщик! Слушай, дай воды, вон бутылка на столе стоит, совсем горло пересохло.

Билл вытянул вперед ноги. Вставать он явно не спешил.

Серёга подошел к столу, взял бутылку, мельком посмотрел вокруг, журнала Миро нигде не было видно.

— На, держи, Серёга протянул воду Биллу, тот в нее вцепился своими тонкими длинными пальцами и, не отрываясь, пил, пока вода не закончилась. — Ну что, полегчало? — спросил Серёга, присаживаясь возле Билла.

— Да, — выдохнул он и продолжил: — О том, что он не простой носильщик, я догадался уже в первый день выхода на работу. Просто так получилось, что мы с ним летели одним самолетом, только я, энолог калифорнийской винодельни «Ридж», эконом-классом, а этот господин Миро в деловом костюме сидел один в бизнес-классе и весь полет что-то писал, это я случайно подглядел, просто мне всегда любопытно было, каково это, летать в бизнесе. — Билл мечтательно разулыбался.

Серёга внимательно посмотрел на него.

— Билл, с тобой явно что-то не так. Мы же люди, и все равны, а бизнес-класс только для очень серьезных и важных людей, которые и в самолете работают, и их нельзя отвлекать!

— Ну да, ну да, — поджал губы Билл. — Когда я прибыл в Шато и наутро мне нужно было выходить на работу принимать дела, на почту пришли подробные инструкции, что и как я должен сделать с виноградом и что на данный момент перехожу в полное и беспрекословное подчинение господина Миро.

Каково же было мое удивление, когда без стука в мою лабораторию зашел человек из бизнес-класса самолета, одетый в комбинезон рабочего!

Вот тут я реально подумал, что моя программа начала глючить! Но он спокойно представился, сказал, чтобы я его звал просто Миро, спросил, с какой точки вы сегодня продолжите, сел на выделенный ему электрогрузовик и уехал к вам на склон.

Честно? Я был шокирован происходящим, но, как ты понимаешь, начальству лишних вопросов лучше не задавать. Поэтому я ничего не спрашивал.

— Понятно, — вздохнул Серёга, слушай, а ты, случайно, в его книжку не заглядывал? Что он там все время пишет?

Билл посмотрел на него как на дурачка.

— Нет, ну я что, по-твоему, на безумца похож? Лезть копаться в записях такого человека!

— И что, тебе совсем не любопытно было, что он там все время пишет?

— Конечно, любопытно! Но мне жить хочется, зачем подвергать себя опасности, приближаясь к вещам такого человека? Ты когда в прошлый раз около его книжки свою куртку оставил, я думал, все, мне крышка, он своим взглядом чуть дырку в моей башке не прожег, голова потом еще целый день болела, даже больше, чем когда ты, сволочь, меня побил.

— Прости, я правда очень пьяный был. Ты, кстати, не знаешь, куда увезли Эмму?

— А кто это? — спросил Билл, поглаживая свою несчастную голову.

— Ну, как кто! Это девушка, которая у нас работала энологом до тебя!

— А! А то я думаю, что за имя знакомое. Нет, конечно, не знаю. Мне просто пришло письмо на почту, что с такого-то числа я становлюсь энологом в «Романе-Конти» для дальнейшей работы и развития вкусового ассортимента вина региона. Я, дурак, еще так обрадовался, думаю, вот мой звездный час, буду работать на одной из самых именитых виноделен Франции, вон у меня какой послужной список! Да на фиг такое счастье надо! Шли бы вы в жопу вместе со своей Францией! Я, как только сюда прилетел, меня каждый день или бьют, или морально имеют!

— Да ладно, чего ты начинаешь, ты же сам хорош, у тебя наверняка какая-то ошибка в ограничениях негативных эмоций происходит.

— Ошибка! Да, можно и так сказать. Это случилось первый раз года три назад в моей бывшей лаборатории, когда я не мог простейшую ерунду соединить, психанул, взбесился и все разбил, испугался, уборщице сказал, что случайно. Потом я начал осознавать, что все притупленные эмоции испытываю сильнее, чем раньше, написал письмо о своих погрешностях, но отправить не смог! Видимо, опять испугался. Я же понимал, что после обследования могу и не вернуться. Тогда я научился жить так, скрывая от всех свои, так сказать, повышенные эмоции, они мне даже в каком-то смысле помогали. Мозг как-то более остро начал реагировать на происходящее вокруг, и я этим пользовался, особенно на работе. Казалось, все вокруг — это рабочие муравьи, а я нет, я особенный, можно сказать, почти совершенный, как технологическая элита! Те, конечно, вообще без программы одними своими мозгами обходятся, я, к сожалению, не такой, но и с обычными людьми меня сравнивать сложно.

Билл повернул голову к Серёге.

— Ты же, наверно, такой же, как я? Ладно, допустим, ты в первый раз, когда меня бил, и правда был пьян, там у тебя вся физиономия непонятно на что походила. Но сегодня, когда чуть не задушил, я же смотрел на твое лицо, оно злющее, как у черта, было.

— Да не, — вздохнул Серёга, — у меня все немного по-другому, скажи, а программа у тебя при этом не отключается?

— Ты чего? Кто без нее сейчас выживет и с ума не сойдет?! — он испуганно вытаращил глаза. — А что, ты считаешь, что из-за ошибки может выключиться?

— Да хер ее знает, что она там еще может. Ну, я так полагаю, свой дневник Миро с собой увез?

Билл пожал плечами и ехидно заулыбался.

— Конечно, увез, а знаешь, что еще увез?

Серёге его ухмылка совсем не понравилась.

— Нет, не знаю. Но, думаю, ни хера хорошего ты мне не скажешь.

— А еще он увез контейнер с твоей кровью, который я в прошлый раз наполнил!

Серёга аж вскочил от таких новостей.

— Блядь! А кровь-то моя ему на хера?

Билл развел руками:

— Чего не знаю, того не знаю!

— А знаешь, зачем на самом деле я сегодня твоим кровопусканием заниматься буду? — Его ухмылка стала еще больше и противнее.

— Вот знаешь, Билл, я еще подумаю, хочу очередную хуевую новость от тебя услышать или лучше обойдусь!

Билл заржал.

— Нет, ну, Сергей, если уж у нас с тобой сегодня случился такой откровенный разговор, то ты послушай, интересно будет! Мне Миро дал подробный инструктаж, как, когда, в каких соотношениях и в какие конкретно бутылки с вином я должен буду добавить твою кровь.

Билл уже улыбался во все свои тридцать два белейших зуба.

— Еб твою мать, что здесь за средневековье происходит?

— А откуда мне знать, что у вас тут происходит? Может, в вашей Франции так принято. Я тут работаю всего неделю! А насмотрелся и натерпелся столько, что на всю оставшуюся жизнь хватит! Вообще-то, все, что я делаю, строжайше секретная информация, и если тот же Миро узнает, о чем мы тут с тобой говорили, думаю, он нам своим взглядом изнутри головы повзрывает. Мне показалось, он и такое может.

Билл хлопнул себя по ногам. Вздохнул и начал вставать:

— А сейчас, Сергей, садись, пожалуйста, в кресло, мне нужно твоим кровопусканием заняться, а то у меня потом дел невпроворот с твоей кровью будет, а мы тут все сидим болтаем.

— Охереть, конечно, перспектива, но чего делать, сдаваться надо, — сказал Серёга и пошел усаживаться в свое пыточное кресло.

Билл из соседней комнаты принес такую же, как и в прошлый раз, коробочку с присоединенной к ней трубкой, затянул Серёгину руку жгутом, нажимать на кнопку, чтобы его поглотило кресло, не стал и очень аккуратно вставил иглу.

Пока кровь из его вены медленно перекачивалась в эту маленькую коробочку, он все лежал и думал, кому и зачем все это нужно? Почему именно его кровь? Идей не было никаких.

Коробочка наполнилась, щелкнула, загорелась зеленая лампочка, и она запищала.

Билл подошел к нему, вынул иглу и, сунув в изгиб ватку, сказал:

— Сергей, я хотел бы еще раз повториться, что все, что я сегодня тебе рассказал, ну, в общем, ты парень неглупый и понимаешь, что, если кто-то узнает, не сносить нам обоим головы.

— Я все понимаю, — ответил Серёга и протянул руку, чтобы попрощаться.

Билл ответил ему на рукопожатие, вздохнул.

— Да, вот еще что.

— Не-е, Билл, — перебил его Серёга. Ну, бля, хватит, ты и так сегодня столько мне всего наговорил, что башка сама готова разорваться.

Билл усмехнулся.

— Да нет, я вот что думаю, тебе, наверно, придет письмо, что больше не нужно ходить сдавать кровь на проверку, потому что мне Миро оставил только одну для забора крови.

— Слушай, первая хорошая новость от тебя за все время! Если, конечно, эти неизвестно кто не пришлют нового неизвестного Миро и не начнут дальше сливать мою кровь неизвестно зачем! Ладно, пока! Надеюсь, ты будешь прав. Серёга хлопнул его по плечу и вышел на улицу.

Билл оказался прав, на следующее утро Серёге на почту прилетело письмо, что проверка по обнаружению остаточного этилового спирта в его крови завершена, он может спокойно отдыхать в своем законном отпуске, но, сука, опять с этой приписочкой «До особых распоряжений».

Всю оставшуюся осень, зиму и наступившую весну Серёга каждый вечер бегал в резервацию. Благодаря Полю и Софи начал неплохо говорить и понимать английский.

Однажды через Поля он спросил у Софи, можно ли ему составить им компанию на ночных прогулках. Она согласилась. Так что каждый вечер они с профессором сначала изучали грамматику, а потом, когда темнело, выходили на улицу и там дожидались Софи. Хоть на улицах не горело ни одного фонаря и ни черта не было видно, так что Серёга первое время, пока не выучил маршрут, все время на что-то натыкался, она все равно выходила к ним в шляпе с большими полями, скрывающими ее лицо.

Софи прекрасно разговаривала на русском и английском. Так что у Серёги была отличная языковая практика. Софи оказалась очень милой, начитанной девушкой с тонким юмором, смысл которого, правда, не всегда сразу доходил до Серёги, но она ему все подробно объясняла, и они потом еще долго смеялись над ее шутками и его восприятием.

Жизнь, казалось, вошла в новое, достаточно спокойное русло, и совсем не хотелось вспоминать все, что происходило в начале прошлой осени.

Дэ Хен и Анжела вернулись из отпуска уже по отдельности, разругавшись там в хламину. Так что утренние забеги корейца на чашечку кофе восстановились, правда, теперь Серёга старался выпроводить его до начала утреннего отключения Инессы, чтобы спокойно пару часов посидеть позубрить новые слова.

И вот в середине мая, когда все с нетерпением ждали результатов Всеконтинентального конкурса вин Citadelles du Vin, с утра раньше обычного затарабанил Дэ Хен.

Пока Серёга натягивал штаны, чтобы пойти открыть дверь, на почту уже посыпались письма с ругательствами от корейца: «Сукин ты сын! Вставай скорее! Сколько можно спать!»

Серёга наконец справился со штанами и побежал открывать.

— Что случилось? — спросил он, распахнув дверь, забыв даже поздороваться.

На пороге стоял Дэ Хен. В какой-то розовой волосатой шубе и темных очках, хотя на улице еще и солнце толком не взошло.

— Ну приветик! Так и будем на пороге разговаривать? Или, может, на кухню позовешь?

— Прости, ты не только в дверь ломиться стал, но еще и писать, я думал, у тебя что-то случилось.

— Случилось, Серёженька, не только у меня, но и у тебя тоже! — как обычно, начал интриговать кореец, проходя на кухню и забираясь на свой любимый барный стул.

— Так, и что же у нас с тобой случилось? — начал напрягаться Серёга.

— А то самое Серёженька случилось! Мне тут птичка на хвосте новость принесла, что Билл, оказывается, на конкурс выставил бутылку из винограда, собранного лично твоими рученьками, и теперь весь Бyp-cюp-Жиронд гудит, что это лучшее вино столетия! Нет, мы, конечно, всегда были крутыми, но чтобы так! Это ты мне лучше скажи, как так получилось? Все из-за того, что ты при сборе слушаешь своего, как там его, гребаного Моцарта?

Серёга вздохнул.

— Да не, Моцарт-то тут при чем?

— А хер его знает, только я думаю, что это все грозит нам глобальными изменениями.

И тут Серёге на почту прилетело письмо, что ему сегодня вместе с личными вещами надо явиться в Шато к 12:00, откуда его перенаправят в Калифорнию на винодельню «Ридж» для дальнейшей работы сборщиком винограда. Он переслал это письмо на почту Дэ Хену и, пока тот плакал, причитал и проклинал всех на свете, принес на кухню французско-английский словарь, выдрал из его задней части пустой лист для заметок и ручкой стал писать записку для Поля.

От увиденного узкие глаза корейца стали круглыми, как два маленьких блюдца.

— Это что такое ты делаешь? — спросил он, пялясь на Серёгу.

— Хэнчик, будь другом, сделай для меня одно очень важное дело! Я тебя очень прошу, через три дня забей в навигаторе точку начала резервации, чтобы тебе проще было добраться. Сгоняй туда на велике к семнадцати часам.

— Ты чего, совсем ебанулся? — перебил его Дэ Хен. — Я туда в жизни не поеду! Я-то знаю, что там происходит! Хочешь, чтобы мне башку разорвало?

— Нет, не хочу! Тебе границу переходить не надо, я тебе дам вот эту записку, ты к ней привяжи чего-нибудь потяжелее и просто закинь на их территорию. А через три дня нужно будет приехать туда еще раз, в это же время, тебе перекинут ответ. Что, так сложно с земли записку подобрать? Территориально ты ничего не нарушаешь.

— Нет, несложно, — буркнул Дэ Хен в ответ.

— Хорошо, — продолжил Серёга. Тогда, как прочитаешь, пришли мне содержание письма на почту, а записку потом лучше сожги, ок? Я никогда в жизни не стал бы тебя впутывать во все это, но мне больше некого попросить.

Дэ Хен сидел молча, думал о чем-то своем, периодически цокая языком.

В мозгу у Серёги защелкало, давненько уже он с утра не бился головой об стенку, но сегодня отключаться никак нельзя было.

Он попросил корейца подождать, зашел в ванную, шарахнул затылком по кафелю, подождал перезагрузки и пошел обратно в кухню.

— Ну хорошо, ради тебя я сделаю это! Только ты уверен, что голова Дэ Хена останется на месте?

— Да, бля, уверен, ты, главное, не лезь на их территорию, там везде таблички понатыканы, так что дальше, чем можно, не проедешь.

— А кто за письмом придет? — спросил кореец, пальцем тыкая в свою пустую чашку и требуя третий кофе за утро.

Серёга засмеялся.

— Ну, ты же любопытный до жопы, значит, останешься и посмотришь.

Серёга с профессором еще зимой договорились, что если что-то случится и он будет отсутствовать больше трех дней, то постарается кого-нибудь отправить с запиской, а мальчишки каждые три дня будут прибегать к границе резервации к семнадцати часам и ждать новостей.

— Ох, Серёженька! Какие только глупости люди не совершают ради дружбы, любви и из-за своего любопытства. А тут бинго! Два в одном! Ладно, сгоняю. А что в записке-то написано, можно посмотреть?

— Да открывай, конечно.

Кореец развернул листок, записка явно была написана на английском, что очень его удивило, программа в секунду перевела, и он прочитал:

Дэ Хен быстро прочитал записку, поднял на Серёгу глаза и в упор спросил:

— Серёженька, а ты вообще кто? И какие такие учителя у тебя могут быть в резервации? Как ты, блядь, вообще туда попал? — уже визжал Дэ Хен, переходя в Серёгиной голове на ультразвук.

— Хэнчик, слушай, хлебни кофе, успокойся. Кто я такой, а точнее, что со мной не так, я постараюсь выяснить в Калифорнии. А на территорию резервации я попал случайно, у меня просто каждый день с утра и вечером происходит отключение программы, я могу спокойно обходиться без нее. Когда я на территории резервации, Инессы со мной нет. И, как видишь, голова вон на месте! Мне в то время, когда она отключена, даже лучше, — честно признался Серёга. А вино это, которое Билл выставил на конкурс, с добавлением моей крови.

Дэ Хен сидел, схватившись руками за свою большую голову, и раскачивал ее то в одну, то в другую сторону.

— Ой, божечки ты мои! Вино с кровищей! Фу, гадость-то какая! А ты вообще не человек, а терминатор какой-то, оказывается. Что же это, люди добрые, на свете творится. Слушай, я, может, сплю, и этот кошмар мне просто снится? Ну-ка ущипни меня. Хотя нет, не надо, вдруг я от тебя заражусь, и у меня тоже отключение программы начнется! А я без нее, в отличие от тебя, точно не выживу! Ох! — продолжал стонать и тарахтеть Дэ Хен. — Вот скажи мне, как пятьдесят девять человек, уважаемых, между прочим, во всем мире дегустаторов, могли прошляпить твою кровищу в вине? Хочешь сказать, что они все дураки? Да?

— Нет, не думаю, мне просто кажется, что там добавлено совсем немного, в процессе холодной модерации или еще как, там вообще, может, даже одна-две капли? Хер знает.

— И что, блядь, от этого оно, сука, невероятно вкусным стало, да? Что у него рейтинг в космос взлетел? Там у нас со вчерашнего вечера в Шато все на ушах стоят, всего в этой партии было произведено три бутылки! Одну Билл отправил на конкурс, одна осталась в Шато, а еще одну потребовали отослать в Калифорнию, туда, — и он затыкал своим указательным пальцем в потолок. — Так вот, как только стали известны результаты конкурса, к нам в Шато полетели предложения по выкупу этой бутылки, и знаешь, до какой стоимости торги дошли?

— Какой? — грустно спросил Серёга.

— Да на нынешний курс подороже будет, чем в 2018 продали с аукциона нашу винтажную бутылку пино-нуар урожая 1945 года. А торги-то еще не закончились! Сегодня этот цирк будет продолжаться! Кто, блядь, эту херню с добавлением крови в вино вообще придумал? Наш новатор идей Билл?

— Нет, Миро, когда уезжал, Биллу оставил подробные инструкции, как, куда и в каких пропорциях добавлять.

— Ох, мало того что неизвестно кто, так еще и жулик этот Миро оказался!

Серёга подошел к чуть не бьющемуся уже головой об стол Дэ Хену.

— Хэнчик, ты же понимаешь, что все, что ты сегодня узнал, лучше никому в жизни вообще не рассказывать! А то полетишь за соучастие.

Дэ Хен опять взвыл.

— Да на хер я вообще сегодня к тебе пришел?! Сидел бы спокойно дома! Тебя завтра уже тут и не было бы, можно было бы спокойно на улицу выходить. Нет, блядь, полетел с утра пораньше друга предупредить! Предупредил! Нашел на свою прекрасную жопу приключений! А ты вообще чего сидишь? Время уже девять утра, к двенадцати ты должен быть в Шато, а у тебя вещи вообще не собраны. Давай я тебе, что ли, помогу.

— Ну давай! — согласился Серёга.

Они встали и отправились собирать вещи.

Всего нажитого за жизнь в Вон Романе у него оказалось два чемодана и дорожная сумка.

— Да-а-а, — протянул Дэ Хен, — небогато, я с таким количеством шмотья только на отдых летаю, а у тебя тут вообще все поместилось.

— Ну что, еще полчаса у нас есть, может, по последнему кофе? Когда еще увидимся? — спросил Серёга.

— Да, конечно, четыре кофе за утро для Дэ Хена — это вообще то, что нужно, а потом я быстрее, чем ты летишь на самолете, побегу в сторону твоей Калифорнии, пока где-нибудь по дороге мое сердце не остановится и я не умру. Но что не сделаешь для друга, пошли!

Они вернулись на кухню, Серёга налил Дэ Хену желудевый латте, а себе обычный американо.

Дэ Хен сидел молча, постукивая пальцами по деревянному столу, и явно хотел еще о чем-то спросить.

— Ну, слушай, хватит, давай спрашивай, — перебил Серёга его барабанную дробь.