Вне системы

Глава 19

Серёга засмеялся.

— Нет, это тебе Уна передала, в резервации люди сами все готовят из натуральных продуктов, я еще когда во Франции их еду попробовал, сначала никак не мог понять, почему там все такое вкусное! Тут все тоже натуральное.

— А еще есть? — перебил его Дэ Хен.

— Нет, куда в тебя только влезает? Три сэндвича сожрать и еще просить. У них на самом деле еды не так много, как у нас, да, она вся нереально вкусная, но ее немного, и относятся они к ней очень бережно.

— Конечно, будь у меня на ужин такое мясо, я бы к нему тоже относился очень хорошо! — Пыхтел кореец, выковыривая небольшие кусочки мяса, застрявшие в лопухе.

— Да не, Хэнчик, ты пока не понимаешь, там просто, чтобы добыть этот кусок мяса, надо еще его поймать, разделать, приготовить, а ты пошел в магазин, купил и сожрал! Вообще нет проблем!

— Да-а, — уважительно протянул Дэ Хен. — На такое я точно не способен. А мы чего, тут у сортира так всю ночь и проведем?

— Так я, когда приехал, был еще не включен, а хотелось дать тебе попробовать настоящей еды, извини, на кухню, где стоят камеры, я это протащить не смог бы, так что пришлось звать тебя сюда.

Серёга взял лопух, в который был завернут сэндвич, и спустил его в унитаз.

— Хэнчик, пока мы тут стоим, я еще хотел тебе сказать, ты охрененный друг, и я рад, что мы столько всего пережили вместе, спасибо тебе за помощь.

— Чего? Я не понял, а ты что, помирать собрался? Зачем ты мне такие вещи говоришь?

— Скорее всего, завтра для меня все в этом мире поменяется, ну, или совсем закончится, хер его знает. Уна говорит, что гора плохие знаки подает, у меня тоже какие-то странные предчувствия, а может быть, это я ее наслушался, но внутри, вот тут, — он похлопал себя по груди, — какие-то очень странные ощущения. Да еще, представляешь, по дороге домой мне казалось, что за мной следят.

— Вот, конечно, ничего не скажешь, Серёженька, сколько я тебя знаю, умеешь ты в дерьмо по самые уши вляпаться! Кстати, про дерьмо! — засиял Дэ Хен. — Я сегодня на камеру такое делал! И если ребята, которые за тобой подглядывают, не полные извращенцы, то им нужны будут крепкие нервы, чтобы досмотреть это до конца, — захохотал он.

Серёга сглотнул, стараясь гнать от себя какие-либо фантазии о том, что тут мог творить кореец.

— Ты там убрал за собой? — напрягся Серёга.

— Ну что ты, дурачок? Конечно, убрал! Если бы я этого не сделал, сейчас…

— Бля! Хэнчик! Стоп! — взмолился Серёга. — Остановись! Давай без подробностей!

— Ну ок! Ладно тебе! Я все понял, чего шуметь так! Хочешь, я завтра с тобой поеду, если там кто на парковке будет, шоу какое-нибудь не для слабонервных могу устроить?

— Нет, оставайся дома, если что, потом хотя бы можешь попробовать сказать, что ты вообще был не в курсе, что со мной происходит!

— Так это правда! Нет, как будто я понимаю, что в твоей красивой, но дурацкой башке творится! Да и вокруг! Мне правда очень любопытно и интересно! Но я ни хера не понимаю.

— Ладно, пойдем ложиться, завтра, возможно, все решится для меня, а потом поговорим и о тебе.

— Так, блядь! На ночь глядя еще и интриговать вздумал? — надулся Дэ Хен.

— Слушай, давай завтра, как я из резервации вернусь, поговорим! Хорошо? Пока все равно ни хера не готово. Иди ложись.

— Ну ладно, — ворча и обиженно сопя, кореец вышел из ванной.

Серёга постоял под душем законные десять минут и лег спать.

Утром он вынырнул из очередного кошмара. По щекам и шее были размазаны слезы.

Снилось, что он, как в лаборатории Блейка, привязан скотчем, только не к столу, а к кресту, даже голова так же примотана и закрыт рот. Из порезанных рук и ног в большие серебряные чаши стекает кровь, а голые люди с головами животных по очереди подносят к нему спящих детей, встают перед ним на колени, своими звериными зубами раздирают их плоть и пьют кровь. Он висит распятый на кресте, сердце рвется от боли, он пытается кричать, но не может, и только из глаз текут слезы. Оплакивать этих детей — это все, что ему остается.

Проснувшись и осознав, что это сон, Серёга упал обратно на кровать, скрутился в позу эмбриона и, зажав руками голову, начал стискивать ее до боли. «Что это? Почему я? Когда эти кошмары прекратятся?» От всего, что он видел во сне, было сложно отойти и в реальном мире. Он лежал так, пока не услышал фирменную барабанную дробь Дэ Хена в дверь.

Открыв ему и показав пальцем подождать одну минуту, он отправился в ванную комнату, единственное место, где не было камер и можно спокойно стукаться головой об стену, включив Инессу, прервав ее утренний сон.

Выходя, он чуть не врезался в корейца, который стоял так близко к двери ванной комнаты, что практически подпирал ее.

— Что с тобой? — не здороваясь, спросил он.

— Доброе утро, Хэнчик, — буркнул Серёга.

— На хер мне твое доброе утро? Что с тобой? Ты когда мне сегодня с утра дверь открыл, у тебя взгляд был как у тех сумасшедших, которых спецслужбы забирают!

— Хэнчик, пошли завтракать заодно и поговорим.

Зайдя на кухню, Дэ Хен сразу уселся на стул возле окна, за прошлый день уже облюбовав это место.

Серёга на несгибаемых ногах отправился включать их новомодную кофемашину, которая одновременно могла сделать и латте Дэ Хену, и американо ему.

Забрав чашки и присев за стол, он признался:

— Почти сразу, как я прилетел в Калифорнию, меня по ночам начали мучить кошмары, да такие, что поверь, лучше их не рассказывать.

Он сделал глоток горячего кофе и только сейчас начал приходить в себя, чувствуя, как зажатое тело начинает расслабляться.

— Ну, понятненько, — протянул кореец. — Видок, конечно, у тебя был как у ходячего безумного мертвеца. А пожрать-то у нас что-нибудь есть? А то я вчера, кажется, все, что было в холодильнике, съел.

— Сейчас посмотрю, что у нас осталось, — сказал Серёга. Заглянул в холодильник, там было абсолютно пусто. Дэ Хен куда-то дел даже остатки порошкового лука. Просто так их сожрать было сложно, он помнил это по своим ощущениям, когда собирался к Ребекке и съел пару ложек. Заглянул в кухонный ящик, где стояли пищевые добавки, среди них затерялись три йогурта с неограниченным сроком годности. Он поставил их перед Дэ Хеном.

— Все тебе, я есть не хочу.

— Ну, конечно, — не удержался кореец. — Если бы меня кто-то кормил тем, чем тебя кормят в резервации, я бы тоже такую дрянь не ел, — распаковывая первый йогурт, пыхтел он. — Но мне таких деликатесов и не видать! — все причитал он, доедая последний йогурт.

— Слушай, сможешь сходить купить пожрать, пока меня сегодня не будет? — спросил у него Серёга.

Дэ Хен прищурил один глаз.

— А машину оставишь?

— Нет, как я, по-твоему, доберусь до резервации?

— А как я, по-твоему, доберусь до магазина? — парировал кореец.

— Ну, я, когда в этом районе бегал, до ближайшего магазина добирался за двадцать минут.

— И что? Ты предлагаешь мне по этой жаре бежать до магазина? А еще, учитывая не твою скорость, а мою, это может занять час или два, если, конечно, меня не прихватит раньше сердечный приступ! Даже если я каким-то чудом доберусь туда, как я потащу обратно все, что купил? Я бы так не возмущался, но мне машину как у тебя не предлагали! Даже пусть не такую крутую, но хоть что-то! А то единственное транспортное средство, которое у них там в «Ридж» осталось, это ржавый велосипед скучного болотного цвета, да еще, кажется, без переднего колеса! Бери, Хэнчик! Пользуйся! Суки! — верещал уже кореец.

— Хорошо, сейчас позавтракаем, поедем вместе в магазин, купим пожрать, чтобы ты тут не помер от голода. Договорились?

— Ну ладушки! — сразу успокоился Дэ Хен.

Пока кореец собирался в магазин, Серега успел полежать и посмотреть на океан, выпить еще три чашки кофе, прочитать все вчерашние калифорнийские новости и вздремнуть. К двенадцати дня он наконец был готов ехать.

Из магазина в три часа дня Серёга практически пинками вытаскивал корейца и две набитые всякой хренью тележки.

Наконец, выгрузив его и покупки дома, он полетел в резервацию.

На парковку он въезжал уже без трех минут пять. Понимая, что вот-вот Инесса отключится.

Но на его обычном месте, граничащем дверью водителя с деревьями, уже стояла машина. Серёга быстро крутанул рулем и припарковался с другой стороны выхода в лес.

Не тратя ни секунды, он схватил свой рюкзак, выскочил из машины и побежал по лесу в противоположенную сторону от резервации. Краем глаза Серёга заметил, что задние двери машины открылись, и люди, находящиеся внутри, выскочили наружу. Пробежав с десять минут вперед уже с выключенной Инессой, он резко взял наверх и влево, сделал крюк и, не сбавляя темпа, помчался в резервацию. Вбежав на ее территорию и пролетев вниз к ручью, он чуть не сбил с ног выскочившую из кустов на него Уну.

Тормозя на лету, он схватил ее в свои руки, а она с круглыми глазами начала махать в сторону границы с резервацией.

— Там! Там! Я видела тебя! Они приехали за пять минут до твоего приезда! — тоже задыхаясь от быстрого бега, начала свой сбивчивый рассказ Уна.

— Погоди! Ты что, была у парковки? — перебил ее Серёга.

— Да, соскучилась. И пошла тебя встречать, — пожала плечами Уна и стрельнула в его сторону своими зелеными глазами. — Пойдем, нам нужно торопиться, а по дороге я тебе все расскажу. С утра мы с отцом очень удачно поохотились, и к двенадцати дня я уже была свободна. К четырем часам я пришла на парковку и стала тебя ждать, все было как обычно, но за пять минут до твоего появления приехали эти. — Она махнула головой в сторону границы. — Сначала я подумала, что это какие-то отдыхающие заблудились, спряталась и начала наблюдать. Как тут из машины вышли двое мужчин и углубились в лес, а еще двое остались внутри. Потом на парковку влетел ты, выскочил и побежал в южном направлении. Те, которые находились в лесу, не успели сразу среагировать, они явно ждали, что ты отправишься в сторону резервации. Потом вслед за тобой еще двое выскочили из машины и побежали, очень профессионально загоняя тебя в кольцо, но не приближаясь очень близко.

Уна улыбалась.

— Но ты, Серёженька, молодец! Тебе невероятно повезло! Буквально за пару минут до того, как они начали сходиться в круг, ты успел выскочить! Они явно будут рыскать в южной стороне леса, не понимая, куда ты делся! Район там немаленький, Инесса у тебя отключена, следить за тобой они не могут, так что прочесать тот район им как минимум часов пять нужно будет! Если, конечно, не сообразят, как ты их надурил. Хотя, думаю, они в любом случае еще пару часиков там покрутятся. Я так поняла, у Блейка все готово, правда, он опять что-то там про сложности внедрения говорил, но, если что, я помогу. Мы успеем внедрить тебе вирус, и ты спокойно уедешь, пока те кто за тобой следит все еще будут перетряхивать елки в лесу в поисках тебя!

— Если, конечно, в машине еще кто-то не остался, — задумчиво протянул Серёга.

— Не-а, там никого нет! — улыбалась Уна.

— А ты откуда знаешь? — напрягся Серёга.

— Так я, перед тем как бежать за всеми вами, заглянула внутрь и проверила, — спокойно перепрыгивая через широкий ручей, сказала Уна.

— Ты что, с ума сошла? — запнулся и чуть не грохнулся в него Серёга. — А если бы там кто-то был? — Серёга еще пару раз запнулся о камни от таких новостей.

— Ну, я же не совсем глупая! Выбегать из леса и сразу лезть в чужую машину! Сначала я мелкой дробью камней прошлась по багажнику. Там, если кто-то и был, наверняка выглянул бы просто из любопытства, посмотреть, что происходит, а уже потом аккуратно заглянула в салон. И только потом на всякий случай проткнула передние колеса. Слушай, если бы там кого-то и оставили, такой наглости я, думаю, они бы точно не пережили и вышли! Вот поэтому, пока я возилась на парковке, вы, конечно, очень далеко от меня убежали, поэтому я застала только концовку, когда они начали сжимать круг, а тебя там уже не было. Я быстро сообразила, куда ты мог деться, поэтому, обогнув их, побежала почти по твоему пути в сторону резервации, а эти теперь там, где ты их оставил, каждый куст и камень перетряхивать будут, пытаясь найти тебя. Так что часа три в запасе у нас есть!

Пробегая по берегу озера, Серёга почему-то думал не о том, что кто-то бегает за ним по лесу, а о том, как жалко, что, вместо того чтобы лежать у озера, загорать и учиться плавать, ему уже приходится скрываться от каких-то людей из нового мира.

Когда они с Уной добрались до лаборатории Блейка, он уже поджидал их у входа.

— Ага! — обрадовался он. — Ну, наконец-то и вы! Я уже заждался! Вы знаете, это была очень интересная ночь!

— Блейк, давай ты нам потом все расскажешь, у нас, если честно, очень мало времени в запасе, за Сергеем устроили слежку, но пока он их сбил со следа. Вы сможете все сделать за час?

— Нет! Ты что! Пойдемте внутрь, я вам сейчас все покажу!

В лаборатории сидели Стив и Донг, о чем-то споря между собой, замолкнув, как только они вошли.

— Ребята! — воскликнул Лимман. — Давайте быстро на себе покажем Сергею, что ему нужно будет сделать!

Понимаете, внедрять тут ему вирус — дело еще более рисковое, чем качать программу. Поэтому я сразу подумал об этом способе! Я вообще молодец! Когда нас сюда переселяли, я ухитрился нелегально протащить много чего! Хорошо, что наши вещи сильно не перетряхивали! Знакомьтесь! — он торжественно взял со стола белый пластиковый непрозрачный шприц. — Вот она, наша анаконда! Которая захватит в свою необъятную пасть твою программу! Итак, внимание, в этом шприце находится вирус, который ты сам себе подсадишь, введя в вену шеи, а поток крови доставит ее к твоему чипу, зацепившись за любой проводок, отвечающий за нейроны, он потихоньку доберется до программы, но в каком месте он зацепится за это — вопрос, поэтому неизвестно, сколько это займет времени. В каком состоянии в это время будет находиться твое сознание и тело, я не знаю. Там, в вирусе, стоит элементарный интерфейс, так что, думаю, ты сразу разберешься, что к чему.

— А я надеялась, что самое плохое уже позади, — грустно произнесла Уна.

— Ну, детка, мы, как всегда, будем надеяться только на лучшее, — развел руками Блейк. — Ладно, не будем терять времени.

Стив и Донг подскочили со своих мест и начали проводить инструктаж Серёге, куда и как ему надо будет вставить шприц и запустить вирус в свой организм. Донг задрал шею, а Стив вставил ему иглу, пройдя ей по вене вверх так, как должен будет это сделать Серёга.

— В принципе, ничего сложного нет, но, конечно, лучше было бы, если бы тебе кто-то помог это сделать, самому будет сложновато, — вслух размышлял Лимман. Задрав шею и прищурив свои глаза, пытаясь показать на себе, как это сделать самому.

Вытащив из шеи иглу и прокашлявшись, он сказал:

— Уна, детка, будь другом, принеси мне, пожалуйста, из дома воды, а то я так тут доупражнялся, что сейчас умру от жажды.

Как только она вышла за дверь, Блейк быстро развернулся к Серёге.

— Я надеюсь, ты же понимаешь, что после внедрения вируса результат может быть каким угодно?

— Да, конечно, понимаю, не волнуйся, Блейк.

— Тебе легко говорить, не волнуйся! А если тебя полностью вырубит или программа распознает вирус и голова взорвется, а у тебя в шее или руках шприц окажется? Думаешь, спецслужбы не вычислят, откуда он у тебя взялся?! Я, конечно, все, что мог, подчистил! Даже на всякий случай оставил на шприце отпечатки пальчиков моего бывшего коллеги, — хихикнул Лимман. — Он та еще скотина! Не жалко! Не думаю, что таким образом запутаю следы, но, может, повезет, а? — почему-то с надеждой посмотрел он на Серёгу.

— Блейк, не волнуйся, у меня дома живет мой друг, попрошу его, в принципе, он парень неглупый и, даже если что-то пойдет не так, никогда не признается, что на самом деле произошло. Он прекрасно понимает, что ему грозит за то, что он знал, что со мной происходит, и скрывал эту информацию.

— Ты уверен, что он нас не выдаст, если что-то пойдет не по плану? — все никак не мог успокоиться Блейк.

— Да, уверен, — спокойно сказал Серёга. — Это вы просто Дэ Хена не знаете, поразительный человек из любой ситуации может выкрутится.

Влетела Уна, видимо, она тоже понимала, что Блейк просто хотел ее выпроводить на какое-то время из лаборатории.

— На твою воду, и теперь расскажите мне, что вы тут без меня обсуждали?

— Ничего, дорогая! Я просто заканчивал проводить инструктаж для Сергея, — начал оправдываться Лимман.

Серёга в подтверждение махнул головой.

— Ну, тогда, собственно, и все, я очень надеюсь, что твой друг Дэ Хен не дурак и, если что, не выдаст ни тебя, ни тех, с кем ты контактировал, иначе нам тоже конец. Надеюсь, все пройдет хорошо, — на прощание сказал Блейк.

Прощаясь со всеми, Серёге показалось, что ребята его провожают так, будто они больше никогда не увидятся. Но ничего говорить не стал.

Он забрал шприц, и они с Уной вышли на улицу.

— Я к машине пойду один, — сказал Серёга. — За границей резервации тебе находиться сейчас очень опасно!

— Не опаснее, чем тебе! Мне даже бегать от этих людей не придется, они топочут по лесу как слоны, их приближение можно услышать за мили, еще я могу прятаться и маскироваться в лесу, так что они будут в упор на меня смотреть, но не увидят. А тебя надо аккуратно вывести к машине. Даже если ты скажешь «нет», я все равно пойду сзади тебя, только ты этого не узнаешь! Так что лучше не спорь, пожалуйста. — Она чмокнула Серёгу в щеку, и ему ничего не оставалось, кроме как идти за ней. Границу они пересекли спокойно, в лесу никого не было слышно, но за две мили до парковки Уна остановилась и начала к чему-то прислушиваться.

— Возвращаются, — прошептала она. — Надо их опередить. — И побежала вперед. Серёга догнал ее и схватил за руку.

— Стой! Ты никуда не пойдешь! Возвращайся! Дальше я пойду один. Если не вернешься, я сам потащу тебя обратно и тогда точно никуда не успею!

Уна посмотрела ему в глаза, видимо, тоже понимая, что сейчас спорить бессмысленно. И тихо промолвила:

— Хорошо. Я вернусь.

— Пообещай мне, что сейчас уйдешь в резервацию и не выйдешь, хотя бы до тех пор, пока я сам не вернусь. Пойми, что ты для меня дороже жизни, и, если с тобой что-то случится, я никогда себе этого не прощу!

В ее глазах застыли две огромные слезинки. Он не мог смотреть на плачущую Уну, от этого его сердце начинало колоть и больно щемить.

— Да, я вернусь, — пообещала Уна, глаза ее блестели от слез. — А сейчас беги! Они уже близко!

Серёга притянул ее к себе, вдохнул последний раз аромат ее волос, крепко поцеловал в губы и, не оборачиваясь, побежал к машине. Он твердо знал, что если она что-то пообещала, то никогда не нарушит свое слово, поэтому был за нее спокоен. А ее безопасность — это сейчас самое главное.

На парковку Серёга выскочил буквально за пару секунд до своих преследователей, это он понял, когда выезжал на трассу. Практически уже не стесняясь его, четыре здоровых мужика запрыгнули в машину и попытались стартануть за ним на трассу, никак не ожидая, что сходу начнут буксовать и уткнутся носом в песок.

Уна вернулась домой, она металась по гостиной, не зная, чем себя занять, схватив новую стрелу, начала наносить на ней рисунок, только бы хоть немного отвлечь себя от мыслей, как там Сергей. Ее сердце ныло, а в голову лезли всякие мысли. Как вдруг в дверь постучались, и вошел Блейк.

По его виду она сразу поняла, что от этого визита не надо ждать ничего хорошего.

— Ты ему не все рассказал, — сразу догадалась она.

— Да, — признался Блейк. — Я ему рассказал только первый вариант развития событий, и он охренительно положительный! Второй вариант маловероятный, но тоже может быть. Вирус собьется с пути, и тогда ничего не произойдет, что, в принципе, в его случае тоже неплохо. Но есть еще и третий вариант, который, по всем математическим расчетам, самый вероятный. — Блейк потоптался на месте, выдохнул и продолжил: — Мне очень жаль, что я так часто приношу тебе плохие новости или с помощью меня уходят те, кого ты любишь. Не знаю, за что мне, да и тебе все это. В общем, он хреновый. Если вирус прицепится достаточно далеко от самой программы и будет медленно двигаться к ее центру, то через двенадцать часов она распознает в вирусе угрозу, и тогда сработает самоуничтожение. Мы сегодня так чуть его копию не потеряли. Сколько раз пробовали, подсаживаешь близко, все гуд, оттягиваешь больше, чем полсуток, все, не пропускает.

Ноги Уны обмякли, она плюхнулась на стул, стоящий позади нее, и нескончаемый поток слез полился из ее глаз.

— Они знали, чего тебе будет стоить заполучить копию программы?

— Да, — потупившись, признался Блейк.

— И мой отец?

— Да, но окончательное решение принимали все трое: твой отец, Ибрагим и Изабелла. Я хочу тебе сказать, он сделал великий вклад в наше будущее! Программа у нас! И ты знаешь, что в дальнейшем она может спасти нас.

— Уходи, — прошипела на него Уна.

Блейк попытался еще что-то сказать, но Уна закричала на него так, что он решил не рисковать своей жизнью и выскочил на улицу.

Она упала лицом на обессиленные руки, рыдая и воя, ждать неизвестно чего — это все, что ей оставалось в этой жизни.

Серёга, злорадствуя над этими неудачниками и восхваляя Уну за ее находчивость, возвращался домой, думая, как бы объяснить Дэ Хену, что сейчас будет происходить. Ведь, когда он приедет, Инесса еще не будет работать, а русского или английского Хэнчик не знает. Когда подъезжал к апартаментам, он уже составил в своей голове кучу жестов, которыми будет показывать корейцу, чтобы тот понял, что и как нужно будет сделать.

Когда он зашел домой, Дэ Хен лютовал в гостиной. Видимо, в его голове играла какая-то музыка, а голое тело корейца корежило и выворачивало так, будто в нем сидели черти и мучили его изнутри. Смотреть на это было жутковато. Он постучался в открытую дверь и махнул рукой, показывая, чтобы тот присоединился к нему в ванной.

Достав шприц, Серёга дождался, когда зайдет Дэ Хен, ему удалось на пальцах объяснить корейцу, что ему сейчас нужно будет сделать. Но тот все никак не мог успокоиться, бегал по ванной комнате, хватался за свои волосы, цокал языком и мотал в разные стороны башкой. Показывая всем своим видом, что не собирается принимать участие во всем этом. Серёга понял, что уговаривать его бесполезно, подошел к зеркалу, вена на шее, в которую нужно было попасть, хорошо виднелась, он вогнал иглу, протянул ее вверх, так высоко, как смог, и выдавил вирус.

Последняя мысль, которая мелькнула в его голове, была о том, как сложится жизнь Уны без него. Он успел мельком поймать в зеркале отражение своего смертельно белого лица, перед тем как наступила полная темнота.