Влюбленный эльф

3.12. Приговор

Через два дня изнурительные перекрестные допросы завершились.

— Обвиняемым предоставляется последнее слово, — объявила судья.

Первым со скамьи подсудимых поднялся Варсиэль.

— Ваша честь, — сказал он. — Боюсь, немногие из эльфов представляют себе работу специальных органов, но, поверьте на слово, эта работа чрезвычайно опасна и многогранна. Берусь утверждать это как профессионал, продолжительное время руководивший Волшебным Бюро Расследований. Как и во всякой работе, в ней случается всякое, в том числе ошибки и досадные упущения. Гибель дипломатического представителя Хоброкоса является одной из таких ошибок. Никто не мог подумать, что гном явится в этот день на фруктовый завод — это была личная инициатива гнома, как вы убедились в ходе перекрестных допросов. Также никто не мог предположить, что Хоброкос выпадет из окна — это была трагическая случайность, с которой начались злоключения, в конце концов приведшие меня на скамью подсудимых. Тем не менее дальнейшие события, в том числе те, которые мне инкриминируются, развивались независимо от моего желания — точнее, вопреки ему. После трагического инцидента я был фактически отстранен от руководства Волшебным Бюро Расследований, соответственно не мог влиять на решения тогдашнего президента Эльфийской конгломерации. Эту роль принял на себя Бонбоэль, тогдашний руководитель Магического Агентства. В результате его некомпетентных советов введенный в заблуждение президент принял решение выдать меня Гномьей популяции. Моей жизни, также жизни моей семьи и некоторых из моих подчиненных угрожала реальная опасность, поэтому мной было принято решение угнать землепроходческий комбайн модели Ч32, находившийся в Буйном парке. Решение было вынужденным — я действовал по обстоятельствам, как вы могли убедиться в ходе этого судебного процесса. Замечу, однако, что, с технической точки зрения, угонял землепроходческий комбайн вовсе не я, а приставленный к нему гном Дор, здесь отсутствующий. Я и остальные эльфийцы оказались на землепроходческом комбайне в качестве пассажиров, согласившихся на путешествие. Разумеется, я имел на Дора значительное влияние: по моим просьбам, он направлял землепроходческий комбайн на ту или другую территорию, но — обращаю внимание уважаемого суда — никогда на территорию Гномьей популяции. За все 17 циклов подземных путешествий мы ни разу не посетили вражескую территорию. Напротив, мы всячески скрывались от гномов, по двум очевидным причинам: во-первых, из-за того, что Императорский Гном требовал моей выдачи, а во-вторых, из-за войны, объявленной между Эльфийской конгломерацией и Гномьей популяцией. Да, мы были изгнанниками, но при этом оставались патриотами своей родины не меньше, чем прочие эльфийцы. Я не могу представить документальных доказательств, но мы не только скрывались от вражеских моторизованных соединений, но нередко вступали с ними в смертельные схватки и побеждали. И разумеется мы не нападали на воинскую часть № ААА — это полностью подтверждено материалами дела и показаниями свидетелей. Наш выход на поверхность был вызван необходимостью забрать оттуда мою дочь Мюриэль. Я всячески отговаривал ее от посещения поверхности и подделки документов, но она не послушала: молодое устремление познать настоящую, как ей казалось, жизнь на поверхности и увидеть юношу, с которым когда-то была знакома, не довели мою дочь до добра, в результате чего мы все оказались там, где в настоящее время находимся — на скамье подсудимых. Я закончил, ваша честь, спасибо за внимание.

Следующим со скамьи подсудимых поднялся Грач, но его выступление было коротким.

— Я выполнял приказ командира, — сообщил Грач присутствующим. — В приказе говорилось: взять боевую группу и высадится на фруктовый завод, где произвести розыска преступника. Приказ был выполнен в точности. Группа, под моим командованием, высадилась на фруктовом заводе — обращаю внимание, с опасностью для жизни. При фруктопортации погиб один из моих бойцов. К сожалению, поиски преступника результатов не дали. Произошедшая во время обыска предприятия случайность не имела никакого отношения к полученному заданию. Не обнаружив преступника, мы фруктопортировались в обратном направлении. В дальнейшем я также выполнял приказы своего командира Варсиэля, которого до сих пор считаю своим начальником. Приказ о расформировании Волшебного Бюро Расследований считаю незаконным и не подлежащим исполнению. Мою жену прошу освободить вместе со мной: баба здесь ни при чем — она исполняла мои непосредственные указания. У меня все.

Вслед за Грачом поднялся Рыжий. Он заметно волновался и с некоторым трудом зачитывал последнее слово по бумажке — видимо, кем-то для него составленной.

— Ваша честь! Для меня важно прояснить обстоятельства гибели Хоброкоса, дипломатического представителя Гномьей популяции в Эльфийской конго… гломерации. Несчастье произошло во время проведения спецоперации на территории фруктоперерабыту… тывающего производства. Перед бойцами была поставлена задача проверить все помещения. Мы отворяли двери, смотрели, нет ли в помещении разыскиваемого преступника, затем затворяли двери. И все, бля, ничего больше, — отвлекся Рыжий от чтения записки, затем снова уткнул в нее голову. — В комнате, в которой произошла трагедия, шло совещание. Отворив дверь, я принялся разглядывать лица присуту… ствующих на совещании, с целью определить преступника. Внезапно я споткнулся и со всего маху налетел на длинный стол, за котором проходило совещание. Находившийся на другом конце стола дипломатический представитель Хоброкос вылетел в результате в окно, хотя я к этому гному даже не прикасался, что подтвердили многочисленные свидетели. Я, бля, пальцем его не тронул, — добавил Рыжий от себя лично. — Таким образом, дипломатический представитель Хоброкос пострадал в результате инерции, сосредоточенной в совещательном столе, также гравитации, увлекшей его со второго этажа на землю и переломившей дипломатическому представителю шейные позвонки. Очевидно, что я не могу отвечать за действие таких физических законов, как инерция и гравитация, посему прошу освободить меня от отвец… тст… венности. Сукой буду, я здесь ни при чем.

Аниэль в своем последнем слове заявила:

— Ваша честь! Я не стану рассматривать аспект моего пребывания на землепроходческом аппарате модели Ч32, ввиду того, что этот аспект неинтересен. Я свободная женщина и могу находиться, где сочту нужным, тем более что я сочла нужным находиться рядом со своим мужем. Но я хочу обратить ваше внимание на другое обстоятельство, требующее моего скорейшего освобождения. Как вам известно — и в материалах дела это документально отражено, — я являюсь ответственным работником, а именно министром древесной промышленности Эльфийской конгломерации. Без моего руководства отрасль постигла стагнация, инфляция и коррупция, что совершенно недопустимо в государственных интересах, а длится такое ненормальное положение без малого семнадцать циклов. Позволю себе напомнить, насколько древесная промышленность важна для всей эльфийской экономики. Во-первых, из древесных материалов производятся все здания на нашей территории, а во-вторых — мебель и фурнитура. Любые проблемы и сотрясения, постигающие древесную промышленность, немедленно отражаются на благосостоянии эльфийских граждан. Другими словами, древонасаждения и древообработка — сердце эльфийской экономики, требующее мудрого и вдумчивого руководства, а я на сегодняшний день являюсь наиболее опытным и проверенным руководителем в данной производственной сфере. Надеюсь, теперь вы поняли, почему государственные интересы Эльфийской конгломерации требуют моего безоговорочного и скорейшего освобождения.

Следующей выступала Веруэль — супруга Грача. Но ее выступление оказалось скомканным.

— Я не знаю, что говорить, — всплакнула Веруэль. — Я на кухне хозяйничала, еще обстирывала мужиков. Не знаю я… Делайте со мной, что хотите.

И Веруэль уселась на скамью, хлюпая носом.

Настала очередь выступать Мюриэль. Ее пальцы в ладони Ариэля задрожали, но девушка мужественно высвободила их и встала.

— Ваша честь! — начала Мюриэль свое выступление. — Я выросла на землепроходческом комбайне модели Ч32. То есть я оказалась на нем в возрасте пяти циклов, но ничего не помню, что происходило со мной до того, кроме единственного эпизода. В детском садке мы с одним мальчиком пообещали друг другу долететь до Алармейских гор, потом поссорились, и мальчик в гневе послал мне магический заряд в щеку. Этот шрам остался у меня на всю жизнь — вы видите его, в форме притаившегося паука, на моей щеке. Я никого не запомнила с той, довоенной, поры, кроме этого мальчика. А потом мы ушли под землю, где я и выросла, в окружении нескольких эльфов, ставших для меня одной большой дружной семьей. Когда я выросла, единственное, что у меня осталось из воспоминаний о земной поверхности, это воспоминание о том мальчике, Ариэле. Тогда я не выдержала, упросила отца, чтобы он отпустил меня на поверхность — туда, где выросший мальчик проходил службу. Кое-какие вести с поверхности до нас доходили, это было известно. Другого способа проникнуть в воинскую часть № ААА, кроме как подделать документы и принять другое имя, у меня не было. Тогда я даже не задумывалась о том, как это плохо и что я нарушаю законы Эльфийской конгломерации — мне безумно хотелось увидеть Ариэля, иначе, казалось, я умру. И вот я вышла на поверхность, и увидела Ариэля, и вновь влюбилась в него. Вскоре мы едва не погибли, при нападении на часть механизированной гномьей колонны. Ариэль спас мою жизнь, а в ответ я спала его жизнь, когда пригласила на «Червя», к отцу, хотя до того речи о раскрытии моего инкогнито не шло, ведь Ариэль знал меня под именем Альмэль. Под землей, на борту землепроходческого комбайна модели Ч32, мы с Ариэлем стали счастливы. Каков же был мой ужас, когда отец сообщил мне, что должен обменять Ариэля на урановый аккумулятор, без которого в скором времени не сможем обойтись. Этот обмен разбивал наше с Ариэлем счастье — мой возлюбленный тоже так думал, но согласился на обмен, чтобы спасти мою жизнь. Хотя моя жизнь в его отсутствие все равно оказывалась разбита. В результате состоявшегося обмена мы получили урановый аккумулятор, а Ариэль возвратился на поверхность, где, верный воинской присяге, продолжить воевать с гномами. Два года без любимого стали самым страшным испытанием в моей жизни. Видя, как я мучаюсь, отец согласился произвести высадку поблизости от воинской части № ААА, в которой Ариэль продолжал службу. Я надеялась хотя бы одним глазком увидеть возлюбленного, а возможно, даже поговорить с ним. Что из этого получилось, вам известно. Наш землепроходческий оказался заблокирован, и Ариэль в очередной раз спас меня, на этот раз из расплавленного кошмара. Так я оказалась в тюрьме. Естественно, что, когда Ариэль предложил мне фруктопортироваться на свободу, я без раздумий согласилась, потому что жизнь без любимого для меня невыносима. Если он позовет еще раз, я пойду за ним без раздумий, так и знайте. Это все, что я хотела сказать.

Читатели, а в особенности читательницы «Эльфийского единорога» во время выступления Мюриэль сморкались в платки, а некоторые откровенно всхлипывали.

— Сильна ты врать! — прошептал Ариэль девушке.

— Иди, твоя очередь, — зашептала озабоченная Мюриэль в ответ.

Ариэль поднялся и произнес:

— Ваша честь! Да, я организовал побег Мюриэль, но при этом не отдавал себе отчета в своих действиях. В моей голове шла сплошная круговерть, из которой я понимал единственное: я должен находиться рядом с Мюриэль, иначе погибну. Я испробовал все возможности по освобождению возлюбленной, но они не принесли успеха. Отец, у которого я просил, отказался оказывать помощь, поскольку считал ее незаконной. Тогда я прочитал номер «Эльфийского единорога», в котором описывался простой и легкий способ освобождения: побег из тюрьмы. Ничего уже не соображая, в горестном любовном экстазе, я воспользовался полученным советом и стал не недолгое время счастлив. Теперь-то я понимаю, что поступил опрометчиво, но сделанного не воротишь. Единственное, на что мне остается уповать, это на справедливость и милосердие эльфийского суда.

Ариэль уселся на скамью подсудимых.

До этого в зале судебных заседаний неизменно находилась Сиэль, выслушивавшая звучавшие речи с восторгом или ужасом, в зависимости от того, чем они грозили Ариэлю. После последнего слова своего бывшего ухажера Сиэль встала и, рыдая, покинула залу.

Судья удалилась на вынесение приговора.

Через час судья возвратилась и зачитала:

— Именем Эльфийской конгломерации признать виновными:

подсудимого светлого эльфа Варсиэля — в хищении государственного имущества;

подсудимого светлого эльфа Руниэля — в непреднамеренном убийстве с отягчающими последствиями;

подсудимого темного эльфа Ариэля — в организации побега заключенного из тюрьмы.

При этих словах Мюриэль вцепилась в ладонь Ариэля изо всех сил, как бы не желая с ней расставаться.

— Остальных подсудимых признать невиновными, — продолжала зачитывать приговор судья, — и приговорить:

подсудимого светлого эльфа Варсиэля — к 5 годам тюремного заключения;

подсудимого светлого эльфа Руниэля — к 3 годам тюремного заключения; подсудимого темного эльфа Ариэля — к 2 годам тюремного заключения.

— Всех осужденных, — продолжала судья, — лишить воинских званий и наград. В отношении темного эльфа Ариэля, учитывая личное поручительство президента Эльфийской конгломерации Зуриэля, применить условную меру наказания. Оправданные, также те, к кому применена условная мера наказания, подлежат освобождению в зале суда.

При упоминании условной меры наказания пальцы Мюриэль разжались и обмякли.

— Одновременно, — продолжала судья, — суд считает необходимым выделить в отдельное производство дело о подстрекательстве к побегу из тюрьмы. В подстрекательстве обвиняется печатное издание «Эльфийский единорог». Главный редактор «Эльфийского единорога» Шармэль подлежит взятию под стражу в зале суда.

— Но позвольте!.. — раздался возмущенный голос главного редактора Шармэля.

К нему уже протискивались конвоиры.

Суд закончился. Варсиэля и Рыжего, также продолжающего протестовать Шармэля заковали в наручники и увели, остальных — бывших обвиняемых — оставили в распахнутой клетке.

Измученные ожиданием Ариэль и Мюриэль, по-прежнему держась за руки, вышли из клетки и побрели прочь, подальше от толпы.