Властелин тигр

Глава 21. Бог на веревочке

Почти весь следующий день беглецы провели у озера, скрытно наблюдая из прибрежных зарослей за каменным колоссом. Тысячефутовая глыба черного, блестящего на солнце камня и раньше, после рассказов Мирьям о ее древнем искусственном происхождении, казалась Расу чуждой всему окружающему. Теперь, когда он знал, что Мирьям потчевала его красивыми байками, которым он и прежде не очень-то доверял, башня стала еще неприятнее взору, будто удвоив исходящую от ее черноты угрозу.

Но ничего не происходило. Никаких признаков жизни, кроме парящей вокруг вершины орлиной четы. Юсуфу указал место, с которого Бойгур любил наблюдать через мощную оптику происходящее внизу, особенно следить за Расом. Юноша прищурился, но ничего там не различил.

— Он вызовет по радио помощь, можешь не сомневаться, — сказал старик. — Уже завтра, в крайнем случае послезавтра, прилетит новый вертолет. Должно быть, большой — с запасами топлива и прочими грузами. И охота на нас продолжится. Бойгур не успокоится. Это демон, а не человек — уж я-то знаю!

— Расскажи-ка мне побольше об устройстве башни, — попросил Рас. — Расскажи все, что может пригодиться человеку, который захочет сразиться с ее обитателями.

— Что? Да ты, наверное, разыгрываешь меня, сын! — изумился Юсуфу. Но просьбу исполнил.

Слушая, Рас задавал множество уточняющих вопросов, затем поведал о своем замысле. Оба — и Ева, и Юсуфу — энергично набросились на него с протестующими воплями, убедительными резонами, даже просто запретами. В конце концов Юсуфу, махнув рукой, сказал Еве:

— Зря стараемся — ему все как горох об стенку. Мне знаком этот взгляд. Рас уже все для себя решил. И кроме смерти, его ничто не остановит.

Остаток дня посвятили подготовке к восхождению. Для этого пришлось сходить к пещере в скалах. Рас успел часок подремать, затем, уже в сумерках, следом за Евой и Юсуфу уселся в челнок. В темноте, предшествующей восходу луны, они подгребли к скальному подножию утеса. Здесь Рас поцеловал на прощание Еву и старика, утер им слезы и, отмахнувшись напоследок от их безнадежных протестов, выскочил из челнока.

Вслепую нащупывая знакомые прежде выступы, находя новые, он начал свое медленное восхождение. Первое время руки не соскальзывали, как казалось Расу, от мощного внутреннего огня, который буквально припаивал его к камням. Всползая, он неуклонно удалялся от челнока, который быстро подернулся мглой в нескольких ярдах у основания, где Ева с Юсуфу решили ждать до самого рассвета, ждать исхода, каким бы он ни был, готовые подобрать его при падении — живого или мертвого.

Скоро взошла луна, и Рас снова увидел лодку с двумя крошечными фигурками. Он махнул им рукой — они не ответили, Рас уже был невидим для них. А может быть, он забрался уже так высоко, что сам не мог различить движений рук сидящих в лодке.

Рас видел сверху серебристую гладь озера, окаймленную лесным мраком, и белое перышко далекого водопада. Луна поднималась выше, а с нею вместе и Рас, хотя уже далеко не так резво, как у самого подножия. И не так уверенно. Пальцы рук стали застывать. Одетый в рубашку, штаны и мокасины из оленьих шкур, под ударами падающего сверху, обжигающего, насыщенного, казалось, крупинками льда ветра, Рас начал замерзать.

Опора за опорой, хватка за хваткой — он неуклонно продолжал свой изнурительный подъем. Порою в поисках новой опоры приходилось отклоняться от намеченного маршрута, порою — даже возвращаться назад в поисках обходных путей. Дважды он обнаруживал, что почти на четверть окружности башни отклонился от маршрута, и вносил коррективы, искал возможности вернуться к вертикали, выводящей на заранее намеченную точку.

И наступил момент, когда юноша почувствовал, что ни секунды не сможет больше удержаться на скале. Но он не мог и остановиться, не мог и позволить себе повернуть назад. Рас карабкался без всякого снаряжения, без крючьев и веревок, вооруженный одним лишь ножом, карабкался на пальцах рук и ног, зачастую не находя опоры ногам и повисая на одних только руках. Его мозолистые пальцы давно уже покрылись ссадинами и кровоточили — это делало подъем еще опаснее, Рас мог соскользнуть. Он отирал пальцы об одежду; скоро рубашка на нем затвердела, покрытая коркой запекшейся крови. В конце концов он решил надеть перчатки, которые изготовили и чуть ли не силой всучили ему Ева с Юсуфу. Перчатки снижали чувствительность пальцев, но рисковать потерей крови и в результате надежного сцепления рук со скалами было еще опаснее.

Очень долго Рас чувствовал себя близким к пределам выносливости, если уже не за ними, но неожиданно прорезалась странная легкость, необыкновенная воздушность — точно ветер входил в его тело, будто в надувной шар, а камень перед глазами стал будто орнаментом, нарисованным на бумаге. Рас осознавал, что причиной столь опасного состояния были переутомление и холод и сосущая пустота в желудке, но что он мог с этим поделать? И, продолжая свое мучительное восхождение, незадолго до рассвета, возвещаемого просветлением на востоке, нащупал рукой пустоту в камне — пустоту слишком ровную и гладкую для естественной впадины. Это было предсказанное мудрым старым Юсуфу окно. И очень, очень вовремя. Расу пришлось собрать все остатки сил, совершить невероятное, чтобы втянуть тело — разум уже как бы наблюдал со стороны — в оконный проем. Уже там, скорчившись на подоконнике, точно младенец в материнской утробе, Рас долго не мог прийти в себя. Он и был слабее младенца сейчас.

И тут Раса охватила мгновенная паника — мир словно уплывал у него из-под ног. Зубец скалы на востоке сместился, как живой, и вернулся назад, а попытка вцепиться в камень покрепче казалась ему обреченной на неуспех. Лишь мгновение спустя, стряхнув наваждение, Рас сообразил, что горизонт в покое — движется он сам, вместе с окном и всем утесом. И вспомнил, что говорил ему Юсуфу годы тому назад: высокие скалы качает ветер, и башня на озере качается, как дерево — может, на фут, может, и больше. Казалось совершенно невозможным, чтобы фантастически огромная твердая масса откликалась на дуновение невидимого эфира, но это было именно так. Это началось в незапамятные времена, с самого возникновения башни, и могло кончиться лишь с ее разрушением — при одном из очередных колебаний.

Рас спрыгнул в помещение за окном, потянулся, разминая мышцы, и приступил к обыску. Юсуфу рассказывал, что комната эта, вырубленная в скале за год до рождения Раса, служила обитателям башни главной кладовой. Юноша тронул входную дверь, деревянную, но очень толстую и прочную, и убедился, что заперт снаружи. Стало быть, чтобы выйти, следовало дождаться чьего-либо визита. Если верить Юсуфу, если его сведения не слишком еще устарели, то первым, почти на рассвете, сюда приходит за продуктами повар.

На складе хранилось много всякой всячины, и на каждой коробке, каждом предмете белела наклейка с надписью. В первую очередь Расу необходимо было отыскать немного мази для рук и что-нибудь для пустого желудка. Он вскоре сыскал какую-то липкую мазь и, недоверчиво понюхав содержимое склянки, смазал ссадины. Небольшим ломиком взломал ящик с консервами. Недоуменно изучив надпись на банке, с помощью ключа на донышке, насаженного прорезью на металлическое ушко, неуверенно откупорил ее. Сам процесс так Расу понравился, что он с трудом подавил желание вскрыть все банки подряд. Пища оказалась холодной, скользкой и слишком острой на вкус, но Рас съел содержимое банки до дна и, наполнив изголодавшееся брюхо, сразу почувствовал себя значительно лучше.

Опустошив еще банку с персиками и не без труда освободив из скрученной жести открывашку, Рас перешел к стеллажам с вооружением. На полках стояли ящики с самой разнообразной амуницией — револьверы и автоматические пистолеты выглядывали из своих кобур, автоматы тускло посверкивали смазкой, и чего там только еще не было! Из всего этого разнообразия Рас выбрал лишь винтовку М-15 — того типа, что уже успел изучить под руководством Евы, пока гостил у Юсуфу. Проверив ствол на чистоту, как требовала Ева, зарядил патронами и прихватил целую коробку с запасными обоймами. Затем уселся на пол возле двери и принялся терпеливо ждать.

Лучи восходящего солнца позолотили возле самого окна здоровенный механизм неопределенных очертаний. Высокий — выше самого высокого человека — и еще более длинный, агрегат изобиловал зубчатыми колесами. Основной его частью был, видимо, гигантский, обмотанный светлым тросом барабан. Конец троса, пропущенный через гладкие колесики, свисал с длинной металлической шеи устройства. Платформа, на которой стояло все устройство целиком, могла ездить по гладким металлическим дорожкам — так, чтобы железная шея высовывалась за окно. Другой конец троса с барабана сцеплялся с целым рядом одинаковых катушек на полу комнаты.

Похоже, именно эту машину Юсуфу называл лебедкой; приводимая в движение бензином, она могла опустить тысячу футов троса с грузом до поверхности озера. Бойгур предусмотрел ее на тот случай, если однажды останется на башне совсем без вертолетов. Рядом с лебедкой лежало несколько лодок из серебристого металла. Каждая лодка была привязана к раме с петлями для крючьев лебедки.

Чтобы скоротать время, Рас долго разглядывал все это со своего места у двери. Затем отвлекся, задумался о другом — о событиях прошлого, о настоящем, о будущем. С визгливым криком за окном промелькнул орел, и снова наступила тишина. Тишина столь плотная, что ковыряние ключа в замке едва не оглушило Раса, заставило сердце подпрыгнуть в груди. Юноша бесшумно скрылся за штабелем ящиков и притаился.

В комнату вошел невысокий пузатый негр, одетый в коричневую рубашку и шорты и повязанный спереди белым фартуком. Заперев за собою дверь, он спрятал ключ в карман, подошел к невысокой груде коробок и отработанным движением извлек из одной початую бутылку, в которой плескалась темная жидкость. Но выпить много не успел — кадык подпрыгнул всего лишь дважды, когда Рас обхватил негра за шею сзади. Бутылка, выплескивая янтарное содержимое, еще катилась по ящикам, а с негром уже все было кончено — шея хрустнула, и Рас сволок его в угол, за штабель. Бутылку отправил следом.

Расу пришлось отереть пальцы от мази — скользкими не очень-то покидаешь нож. Затем он отпер дверь конфискованным у негра ключом, осторожно выскользнул наружу и снова запер. Ключ спрятал в карман. От двери вверх вели десять высеченных в камне ступенек, поднявшись по которым Рас оказался в низком, чуть выше его макушки, коридоре. Справа он обрывался почти сразу, и Рас свернул налево. Несколько шагов привели его к двери по правой стороне; дальше была еще одна — и обе запертые. Ключ, захваченный из кладовой, не подошел ни к одной. В самом конце коридора, напротив ведущего вправо лестничного марша, находилась еще одна — толстая деревянная дверь с крохотным оконцем.

Рас заглянул в него: прямо напротив светилось забранное тремя толстыми металлическими прутьями окно наружу. Рядом с ним — подставка с умывальником, кувшин и чашка. В другом конце небольшой комнаты располагалась деревянная застеленная кровать, рядом с нею — белая посудина с крышкой. На кровати боком к нему лежала женщина — в одежде, похожей на ту, в которой он впервые встретил Еву. Худая, со спутанными соломенными волосами, она показалась Расу донельзя изможденной. Очевидно, это и была его невеста — девушка, доставленная сюда против воли и убивающая теперь себя голодом.

Пока Рас стоял и раздумывал, что бы такое предпринять для девушки, до его чуткого слуха донесся слабый, очень еще далекий звук. Он пришел со стороны выхода, к которому вели ступеньки. Сколько раз этот звук пробуждал в нем неясные надежды, томление, сколько раз повергал в ужас! Сейчас он уже знал, что звук этот возвещает приближение мертвой, управляемой людьми машины, и ужаса не испытывал, но какая-то непостижимая тайна в нем еще оставалась. Услышав звук сейчас, Рас почувствовал лишь нетерпение, побуждение к действию. Если это, как предполагали Ева и Юсуфу, большая машина с топливом и припасами, то удобнее случая посеять среди врагов панику ему не представится.

Рас решил не трогать пока женщину. В своей комнате, пусть и взаперти, она пока в безопасности, а если взять с собой, будет в предстоящем бою серьезной обузой. И оставив дверь камеры в покое, юноша занял позицию у самого подножия лестницы, сразу за поворотом стены.

Рас услышал снаружи мужские голоса и еще какие-то отдаленные звуки. Затем металлический лязг — кто-то собирался спуститься к нему по ступенькам. Рас бесшумно перебежал до поворота в кладовую и скрылся за углом. Осторожно выставив голову, увидел худощавого белого коротышку в коричневой униформе — тот, поставив на пол поднос с тарелками, отщелкнул от кольца на поясе ключ и вставил его в замок камеры.

Прежде чем повернуть ключ, тюремщик уставился в окошко и не заметил поэтому Раса, который приближался бесшумно, почти ленивой походкой праздношатающегося. Оказавшись на расстоянии броска ножа, юноша резко махнул рукой — лишь это привлекло внимание тюремщика. Обернувшись, он еще успел протянуть руку к ремню, где даже не было кобуры с оружием. И это было последнее, что он в своей жизни успел, — нож погрузился ему в солнечное сплетение по самую рукоятку. Отброшенный ударом, коротышка глухо врезался в стену и сполз по ней на пол. Схватив тело за ногу, Рас потащил его по коридору — подальше от глаз еще одного противника, зевавшего прямо на выходе. Вооруженный винтовкой, тот в самый опасный для Раса момент как раз уставился на небо — разглядывая, вероятно, вертолет — и прозевал случившееся внизу.

Уложив труп возле кладовой, Рас выдернул нож и вытер его полой рубашки покойного. Затем услышал возглас охранника на выходе — тот окликал своего подзадержавшегося товарища на малопонятном Расу, но английском языке. И, похоже, уже заметил сверху забытый возле запертой двери поднос. Возможно, охранник решил, что приятель решил поразвлечься с девицей. Возможно, решил, что тот слишком уж долго копается. Что бы ни было причиной, он встревожился. Каблуки прогрохотали по ступенькам, и охранник вынырнул в коридоре!

Он не успел еще даже полностью повернуть лицо, а Рас уже метнул свой нож. Лезвие погрузилось жертве в горло; с шумом обронив винтовку, охранник упал навзничь. Оттащив его от входа, чтобы не бросался в глаза при взгляде снаружи, Рас заглянул в окошко камеры. Женщина не переменила позы, и цвет ее кожи по-прежнему отливал синевой.

Рокот вертолета стал громче, превратился в рев, затем начал стихать; бессильно взвыв напоследок, лопасти замерли. Снова Рас ясно различал наверху мужские голоса, доносившиеся с приличного расстояния. Еще раз проверив винтовку, Рас поднялся по ступенькам и осторожно выглянул за козырек, которым, видимо, от дождя был огражден выход на поверхность. Справа стоял сводчатый металлический дом, привязанный четырьмя тросами к врезанным в камень штырям. Как рассказывал Юсуфу, это спасало «ангар» от внезапных порывов ветра. Несколько таких же ангаров, расставленных, казалось, случайным образом, располагались неподалеку от края обрыва. Сам край был огражден высоким, Расу почти по грудь, парапетом, сложенным из дикого камня. Рас увидел еще несколько каменных козырьков, подобных тому, из которого он сейчас выглядывал — под ними, очевидно, находились другие вырубленные в скале помещения. В дальнем конце обширной площадки в окружении множества труб и шлангов стоял гигантский брюхастый вертолет. Четверо мужчин возились со шлангами, соединяя с вертолетом какие-то устройства — насосы, догадался Рас, еще четверо занимались разгрузкой коробок через открытый борт машины.

И далеко-далеко в воздухе поблескивала на солнце еще одна направляющаяся к башне машина.

Рас изучил обстановку вокруг себя, особенно не высовываясь, но достаточно тщательно. И никого, похожего на Бойгура, каким его описал Юсуфу, не заметил. На разгрузке вертолета работали и белые, и черные. Черные, судя по прямым волосам и тонким острым чертам лица, были эфиопами, как называл их Юсуфу. Между Расом и вертолетом, у дверей ангара, крыша которого изобиловала шестами и металлическими перекладинами, пускал изо рта дым незагорелый плешивый коротышка. Он наблюдал за разгрузкой и, как только один из грузчиков показал ему кулак, затоптал сигарету. Коротышка стал оборачиваться, и Рас юркнул за стену.

Возможности узнать, где прячется Бойгур и сколько народу здесь всего, пока не представилось. Первый ход Расу предстояло сделать втемную, а дальше действовать сообразно обстоятельствам.

Когда юноша высунулся снова, из сводчатого строения по соседству как раз вышел и направлялся к Расу красномордый толстяк в белом колпаке и при белом же фартуке. Судя по его раздраженной физиономии, он шел выяснять, что так задержало нерадивого помощника.

Рас схватил его за шею, как только тот показался из-за угла, и сволок вниз по ступенькам. Там юноша прижал добычу к стене и приставил к горлу острие ножа. Толстяк затрясся с выпученными глазами, бледная кожа мгновенно покрылась каплями пота.

— Где Бойгур? — спросил Рас на английском.

Толстяк проквакал что-то неразборчивое; лишь заставив повторить помедленнее, Рас сумел выудить смысл из его иканий. Бойгур находился в радиорубке, в том строении, возле которого покуривал плешивый коротышка — радист, как оказалось.

— Как ты попал сюда, Рас Тигр? — выдохнул толстяк.

— По стене, — честно ответил Рас, развернул пленника лицом к стене, чтобы не испачкаться, и аккуратно перерезал горло. Как бы там Рас ни сомневался в его вине, тот назвал юношу по имени — стало быть, был в курсе событий, и убийства Мирьям тоже. Когда фонтан крови почти иссяк, Рас отволок тело к остальным и снова поднялся наверх.

Большой вертолет, все еще опутанный шлангами, стоял в окружении насосов и нескольких больших серебристых дисков, похожих на крышки кастрюль. Кастрюли, сообразил Рас, — это же подземные хранилища горючего. Сейчас наружу выбрался и экипаж вертолета: двое белых — один высокий и черноусый, другой, с каштановыми волосами, пониже ростом, — и приземистый широкоплечий негр. Все трое шагали в сторону радиорубки.

Второй вертолет, совсем маленький, уже приблизился и собирался, похоже, лететь прямо к радиорубке — мимо посадочной площадки.

Рас еще разок проверил оружие и вышел из-за укрытия. Небрежно держа винтовку дулом вниз, юноша ленивой походкой побрел к радиорубке. Черноусый, скользнув взглядом, повернулся и что-то сказал поотставшим товарищам, без всяких признаков тревоги. Рас уже добрался почти до самого входа в строение. И в волнении замер — музыка, какой ему не доводилось еще слышать, выплывала наружу из будки. Сплетенная из множества неведомых Расу звуков, мелодия была такой сложной и потрясающей, что повергла юношу буквально в экстаз. Она поистине открывала ослепительное величие мира за облаками. Неужели это творение обычных смертных? — мог лишь изумиться Рас.

Чтобы взять себя в руки, юноше пришлось встряхнуть как следует головой и провести ладонью по лицу — точно паутину смахнуть. А второй вертолет тем временем уже совершал посадку, и в его прозрачном фюзеляже Рас увидел еще двух врагов.

Рас вскинул винтовку и спустил курок. Оружие загрохотало, и поток пуль, выбив из скалы каменные брызги, дотянулся до троицы возле радиорубки. Все трое успели лишь рты разинуть от неожиданности, когда смертоносный ветер подхватил и раскидал их по площадке, а Рас уже переводил ствол на садящийся вертолет. Его пилот попытался поднять машину, а стрелок — спешно развернуть пулеметы, но пули уже ударили по стеклу кабины и отбросили пилота в сторону. Вертолет завалился набок, ударился и, прихватив с собой изрядный участок парапета, исчез в пропасти.

Опасаясь, что винтовку может заклинить — плоды инструктажа Евы, — и страстно надеясь, что этого не случится, Рас не жалел патронов, каждый десятый из которых был зажигательным. Вся компания возле большого вертолета мгновенно залегла, точно прихлопнутая гигантской ладонью паники. Лишь одного из них пули подхватили на бегу и швырнули оземь.

Рас целил по шлангам, подающим топливо, по самому вертолету, стараясь уложить очередь в места соединения шлангов с фюзеляжем. И не промахнулся.

Острые язычки пламени, брызнув из корпуса, разбухли, слились воедино, и машина расцвела ослепительным огненным цветком, опалив Раса жаром даже на расстоянии. Точно выдох из великанского рта, взметнулось черное грибовидное облако. Воздушная волна с силой крокодильего хвоста подхватила Раса и ударила о стенку радиорубки. Ошеломленный, он обронил винтовку и на несколько мгновений полностью утратил соображение.

Жаркий дым клубился над Расом, окутывая его своими удушающими покровами. Ослепленный и оглушенный, юноша мучительно закашлялся. В чувство он пришел довольно быстро, но разглядеть что-либо за дымом пока не мог, а до ушей доносился теперь лишь рев бушующего пламени, пожирающего запасы топлива из подземных хранилищ. Юноша перекатился на живот, пытаясь разглядеть что-нибудь под черным облаком, но безуспешно. Затем порыв ветра приоткрыл ему на мгновение обуглившееся человеческое тело. Хлопнула дверь, и Рас увидел исчезающие и вновь появляющиеся из дыма ботинки. Их владелец раскашлялся. Ботинки замелькали в нескольких шагах от Раса — ноги в них определенно принадлежали белому. Еще один мучительный приступ кашля, и человек полностью скрылся в дыму.

Следом спешила еще одна пара обуви. Рас нащупал винтовку, сменил в ней обойму и двинулся наперехват. И почти сразу столкнулся со стенкой козырька, из-под которого сам же раньше и вышел. Рас залег и, подавив очередной приступ кашля, внимательно прислушался. Ни звука. Двое либо поджидали его внизу в засаде, либо нашли себе убежище еще где-то. А может, поспешили в кладовую, чтобы по канату лебедки добраться до поверхности озера. Возможно, они и не подозревают об истинной причине катастрофы, считая ее случайной. Нет, вряд ли — даже если они и не видели Раса, то грохот выстрелов не мог ускользнуть от слуха. Вертолет, садившийся по соседству, ревел хоть и громко, но все же недостаточно, чтобы заглушить лай винтовки.

Ветерок занес клубы дыма и вниз, в коридор, ведущий в кладовую. Почти ничего не различая перед собой, Рас подавил очередной позыв к кашлю и стал осторожно спускаться по ступенькам. У подножия лестницы присел на четвереньки и снова прислушался. Он ясно различал перед собою дверь камеры. Окошко в нем было распахнуто настежь, но никто из него не выглядывал. Рас заглянул за угол — конец коридора терялся в дыму, смазывающем очертания двух окровавленных тел, лежащих у стены. Однако Рас сумел заметить, что и винтовка, и кобура, и ремень с амуницией охранника исчезли.

Рас улыбнулся. Кто бы это ни был, хитростью он не превосходил Раса. Оставив приятеля в камере с женщиной — Рас отметил попутно, что ключ, который он забрал у тюремщика, был, видно, не единственным, — он сам, должно быть, скрылся за одной из дверей дальше по коридору, возможно, в кладовой — так, чтобы Рас оказался между двух огней.

И тут в окошке камеры появилось лицо — лицо, которое Рас меньше всего ожидал увидеть. Тусклые женские глаза, казалось, ничего перед собой не видели, голова в изнеможении падала набок — все указывало на то, что почти бесчувственное тело кто-то поставил и держит перед окошком.

Рас встревожился. Вскинув винтовку, он положил палец на спуск и, когда за женским возникло мужское лицо, а в окошко вылез винтовочный ствол, колебаться не стал.

Выбора не было — Расу пришлось открыть огонь. Он сожалел, но был не в силах помочь несчастной жертве Бойгура. Пули раскололи женщине лоб, как орех, и она скрылась с глаз вместе с лицом за нею. Винтовка в окошке все же успела коротко рявкнуть — от стены рядом с головой Раса брызнули осколки, оцарапав щеку, — затем ствол задрался, и винтовка с глухим стуком ввалилась внутрь камеры.

Рас, целя пониже, разрядил обойму в дверь камеры до последнего патрона — в надежде, что пули, пробив толстую дверь, сохранят остаток смертельной мощи. Перезарядив винтовку, несколько минут прислушивался. Единственный звук — рев нестихающего пожара — приглушенно доносился снаружи. Ветер, похоже, снова изменил направление, так как дым в подвальном коридоре почти рассеялся и выход наружу тоже был теперь отчетливо виден. Рас убедился в этом, осторожно выглянув за угол. Затем прижался к изрешеченной двери камеры и снова прислушался. Ни из нее, ни из остальных комнат в подвале не доносилось до него ни звука, и никто не высунулся в коридор.

Рас опасливо заглянул в окошко. У обоих — и у несчастной пленницы, и у поверженного врага — удары пуль раскроили череп. Мужчина как будто — наверняка сказать было уже невозможно — походил на недавно курившего сигарету радиста.

Рас еще раз вздохнул о нечаянной жертве, жертве Бойгура. Даже сейчас, находясь на краю собственной жизни, тот умудрился, как прежде с вонсу, испачкать руки Раса кровью невинных.

Убедившись, что третьего в камере нет, Рас бесшумно скользнул по коридору. Подойдя к двери кладовой, приложил ухо и услышал едва различимое сквозь толстую древесину позвякивание. Затем еще какие-то шорохи — похоже, исходящие как раз от механизма с барабаном и длинной шеей. Заглянуть в замочную скважину не удалось — изнутри в ней торчал ключ. Бойгур — если, конечно, внутри находился именно он — позаботился, чтобы его не смогли застать врасплох. Если Рас попытается вставить свой ключ, внутренний упадет, и Бойгур будет предупрежден.

Покинув подвал, Рас выбрался на поверхность. Видимость по-прежнему оставляла желать лучшего, и дым снова заставил Раса кашлять. Дойдя вслепую до парапета, юноша пошел вдоль него в сторону, противоположную огню, пока не набрел на просвет. Далеко внизу крохотные фигурки Юсуфу и Евы покачивались в игрушечном челноке. Их, должно быть, лихорадило тревогой и любопытством после взрыва и пожара на башне. Окутанный облаками дыма и наверняка невидимый, Рас все же помахал им рукой.

Постоянно выглядывая за парапет, Рас добрался до точки над окном кладовой. Из него действительно торчала металлическая шея машины. Веревка, свисающая с кончика шеи, медленно опускала люльку с серебристой лодкой. Внутри лодки, которая преодолела уже полпути к поверхности озера, Рас разглядел три длинных свертка, пару весел и винтовку. Края люльки цеплялись порою за скальные выступы, но хозяин машины был осторожен и замедлял в опасных местах спуск. Его седая голова постоянно высовывалась из окошка кладовой; Рас быстро спрятался, когда она повернулась однажды лицом вверх — он не хотел пока выдавать своих намерений.

Рас надеялся, что найдет подходящую веревку раньше, чем Бойгур, опустив лодку на воду, успеет слишком далеко спуститься по тросу машины и сам. Он начал искать ее сразу же, но поиск затянулся. Рас проверял строения лишь с одного края вершины — остальные либо были слишком разрушены взрывом, либо оказались слишком близко к неугасающему пока пожару. Одно из зданий, принадлежавшее, по-видимому, самому Бойгуру, в иное время захватило бы Раса целиком и надолго. Но только не сейчас. Он уже готов был бросить поиск и нестись обратно к стене, когда его взгляд пал на то, что он так долго искал. На стене одной из комнат Бойгура, скрученная кольцами, висела плетенная вручную веревка, которую Рас признал с первого же взгляда. Он сам сплел ее несколько лет тому назад. Тогда она загадочно пропала, и Рас грешил на вороватых шимпанзе и мартышек, но те были ни при чем — веревка находилась здесь, в окружении его собственных фотографий, по соседству с головами животных и образчиками оружия вонсу и шарикту. Рядом с веревкой на стене висело также и первое собственноручно изготовленное Расом копье.

Складывая веревку на ходу, юноша помчался сквозь дым обратно к стене. Лодка еще покачивалась на светлом тросе, но скалу уже не задевала. Она, видимо, уже почти приводнилась, так как Бойгур выбрался из окна и, балансируя, шагал по длинной шее механизма. Одетый в коричневый комбинезон, с кобурой на поясе, он шел в рост, но очень осторожно, часто останавливаясь. На руках были надеты перчатки — чтобы сберечь ладони при скольжении по тысячефутовому тросу.

Среди трюков, которыми Рас под надзором Юсуфу овладел в совершенстве двенадцать лет тому назад, было и метание лассо. И сейчас петля без промаха опутала плечи глядящего под ноги старика. Бойгур — а это был именно он, он в точности соответствовал описанию Юсуфу, — вскрикнул и поднял кверху взгляд обезумевших от ужаса глаз.

Рас рывком затянул лассо. С пронзительным воплем Бойгур клещом вцепился в шею лебедки руками и ногами. Несмотря на отчаянное сопротивление, Рас без труда оторвал его от конструкции. Старик забился в петле, закачался под порывами ветра и поплыл кверху.

Вот так Рас и выволок Бойгура на аркане. Творец попался в ловушку, устроенную собственным творением. Правда, старик, весь исцарапанный, оборванный и в следах копоти, мало походил на Создателя. Но взгляд был в точности как у Игзайбера — бледно-голубые глаза, лишенные всякой осмысленности, полыхали молниями. Если он и был человеком, то весьма отличным от всех прочих людей. Он нес ответственность за все, что случилось с Расом, и должен был ответить за саму Расову жизнь.