Владыка забвения: Железная Воля

Глава 12 «Рейнард»

Норт скользнул в конюшни. Каждый шаг отзывался мягким шорохом соломы под ногами. Двигаясь почти на ощупь, он освобождал лошадей, но его руки, будто чужие, дрожали и едва слушались. Он дошел до стойла в дальнем углу. Там стоял конь, на котором когда-то дядюшка Веласко позволил ему прокатиться, тот самый, что был когда-то подарен их семье. Пальцы механически потянулись к седлу и уздечке, висящим на стене. Внезапно поводья выпали из его рук, глухо стукнув о пол. Он застыл, устремив взгляд на свои руки, которые теперь были покрыты запекшейся кровью Лоренса, черные и липкие. Слезы упали на кожу, оставляя размытые темные полосы. Отрешенно проведя ладонью по лицу, он наконец поднял поводья, осторожно сжимая их в дрожащих пальцах.

Он приблизился к вороному коню, попытался успокоить его. Животное дернуло головой, недовольно фыркнув, и тряхнуло гривой, отстраняясь от него.

— Тише, тише, Ноктус. — Демон поглаживает коня по шее. — Все в порядке. Это просто я.

Конь переступил с ноги на ногу, его уши дернулись в сторону, но он все равно оставался настороженным. Нортон продолжал говорить мягким, спокойным голосом.

— Знаю, тебе тоже не по себе, — добавил он. — Но нам нужно идти, понимаешь?

Постепенно Ноктус немного успокоился. Норт осторожно надел уздечку, стараясь не делать резких движений. Конь недовольно вздохнул, но больше не сопротивлялся. Убедившись, что седло надежно закреплено, юноша взялся за стремя и, наконец, одним плавным движением оседлал его.

— Вот так, — выдохнул он, слегка похлопав коня по шее. — Молодец. Теперь держись, путь у нас будет не из легких.

Местность вокруг была однообразной и пустынной: сухие деревья тянулись вдоль дороги, их голые ветви застыли в причудливых позах. Землю обнял плотный, нетронутый слой снега. Буря наконец утихла, оставив после себя глубокую тишину, и лишь редкие порывы ветра поднимали снежную пыль, которая кружилась в воздухе и оседала обратно. Здесь и там попадались заброшенные поселения — мертвые и безмолвные, без следов жизни, с покосившимися избами и затянутыми инеем окнами. Повернуть не туда было невозможно: путь был один, прямой, ведущий к цели.

Наконец, впереди показалась деревня, о которой говорил учитель, — первое место с признаками жизни. К тому моменту, как Норт въехал в ее пределы, была уже середина дня. Дуэт белых и красных лучей осветили крыши домов, крытых соломой и дранкой, местами запорошенные снегом. Он проехал мимо небольших постоялых дворов и лавок, где редкие покупатели проводили свои зимние дни. На улице стоял запах свежих сосновых поленьев и это спокойствие казалось странным на фоне всего, что он оставил позади.

Скрыв свой демонический облик магией, он на всякий случай еще глубже натянул капюшон, и, смахнув снег с плеч, неспешно двинулся по центральной улице деревни. Легкий морозный воздух наполнился скрипом снега под копытами, и одинокие прохожие бросали на него настороженные взгляды, замечая чужака. Оглядевшись вокруг, Нортон наконец остановил Ноктуса перед небольшой лавкой. Над входом висела старая деревянная вывеска, на которой была выжжена крупная буква «Р» — знак семьи Рейнард.

Постучав в дверь, парень вскоре услышал, как изнутри донеслись осторожные шаги. Дверь приоткрылась, и перед ним появилась пожилая женщина с добрыми, настороженными глазами. Ее взгляд прошелся по его силуэту, от капюшона до запорошенных снегом сапог.

— Добрый день, — демон старался скрыть тревогу в голосе. — Ищу Марианну Рейнард. Где ее найти? — Норт прикусил губу, боясь, что мог ошибиться, ведь учитель предупреждал, что теперь она использует другую фамилию, но не сказал, какую именно. Решив предположить, что это будет фамилия тех, кто ее приютил, он надеялся, что интуиция не подведет его.

Женщина окинула его настороженным взглядом, но, заметив усталость юноши, немного смягчилась, отступила и жестом пригласила войти.

— Марианна, верно? — переспросила она, словно еще раз обдумывая слова гостя, и чуть качнула головой. — Да, она здесь. Проходите, милостивый. У нас найдется для вас уютное местечко.

Приняв его плащ, она провела его через узкий коридор в заднюю часть дома, где у потрескивающего огня сидели двое. Затем старушка ненадолго покинула гостя. Когда Нортон вошел, один из сидящих поднял голову. Лицо Марианны, увидев брата, растянулось в удивлении. Она не верила своим глазам.

— Норт? — пораженно воскликнула она, вставая с места. — Это правда ты?

— Мари…

Не дожидаясь его шагов, Мари бросилась к нему и крепко обняла, прижимаясь всем телом, словно боялась, что он снова исчезнет. Она держала его так, будто это объятие могло компенсировать все месяцы разлуки. Парень заметил, как сильно изменилась сестра за это время: она вытянулась и стала старше, лицо ее начало обретать черты взрослого, тревожного выражения. Под глазами пролегли тени, а аккуратные губы избороздили мелкие трещинки и ранки, словно она часто прикусывала их. В ее взгляде сквозила напряженность, не свойственная прежней Марианне, но вместе с тем появилась некая стойкость. Девочке пришлось повзрослеть.

— Садись, отдохни. — Вернувшаяся старушка, наблюдая за их волнительной встречей, мягко пригласила Норта к огню, где уже был накрыт ужин.

Уютный свет пылающего очага создавал в комнате теплую и спокойную атмосферу, пока старушка раскладывала перед Нортом нехитрое угощение. В деревянной посуде лежали ароматные коричневые хлебцы и густое мясное рагу с кусочками репы. Он ел, бережно поднося ложку за ложкой, и с каждым глотком чувствовал, как тепло еды согревает его изнутри. В какой-то момент он потянулся за хлебцом, но его взгляд упал на руку. Пальцы его были черны от крови. Чужие взгляды устремились на него — старушка, хлопочущая у стола, остановилась, а Марианна опустила ложку и уставилась на брата.

— Норт, что это? — ее голос дрогнул. Старушка перевела взгляд с юноши на девушку.

— Мне нужно выйти… — пробормотал он, внезапно вскакивая из-за стола. Деревянный стул глухо упал на пол, а Норт, не оглядываясь, вылетел на улицу. Ледяной воздух резко ударил в лицо, но не принес облегчения. Голова кружилась, и он с трудом сдержал подступивший приступ тошноты. Перед глазами снова предстало брошенное тело учителя, неподвижное, холодное.

Бросившись к земле, демон с силой схватил снег. Он начал яростно тереть руки, стараясь отмыть застывшие темные пятна, которые, казалось, въелись в него навсегда. Ладони горели от холода, но он не останавливался — жесткие льдинки разрывали кожу, и его кровь медленно проступала сквозь порезы, окрашивая снег. Грудь тяжело вздымалась, его трясло будто в лихорадке. Он продолжал тереть, пока кожа на ладонях не превратилась в месиво. Боль пульсировала в пальцах, но он словно не чувствовал ее, не мог прекратить. За спиной послышался скрип двери. Марианна вышла на крыльцо, молча наблюдая за братом, его сутулой, измученной фигурой. Она подошла к нему, присела рядом и аккуратно положила руку на его плечо.

— Норт, идем домой. — Мари почти силой подняла его с земли.

Они вернулись в теплую комнату. Девушка усадила брата у огня и, взглянув ему в глаза, тихо произнесла:

— Расскажи, что случилось.

И Норт рассказал. Его слова были сбивчивыми, спутанными, он с трудом мог собрать мысли в единое целое. Парень поведал, как вернулся в поместье и покончил с отцом. Он говорил о том, как все разрушил, как тьма поглотила поместье, как разбегались слуги. Многое оставалось неясным — Нортон пропускал детали, старательно избегал описаний Ада, не говорил подробности о своем обучении у Сатаны, лишь вскользь касаясь самых важных моментов. Но больше всего его тяготило то, что среди обломков он нашел Лоренса. В ту ночь он убил двух своих отцов. Родного тирана, чья кровь текла в его жилах, и того, кто не был ему родным, но стал ближе любого родственника.

— О, брат… — прошептала Мари, обнимая его и осторожно гладя по растрепанным волосам.

Демон поднял взгляд. В глазах собравшихся не отражалось ни капли осуждения. Старушка слушала его внимательно и сдержанно, иногда издавая едва слышные вздохи на самых жестоких моментах его рассказа. Она сидела рядом с мужем, крепко держась за его руку.

— Я — Бертран, а это моя жена Агнес, — представил их мужчина. — Мы поможем вам всем, чем сможем. — Он сделал шаг вперед и мягко похлопал Норта по спине загрубевшей от работы ладонью. — Ты не виноват, парень, — продолжил он. — Некоторые люди не заслуживают жизни, а некоторые оказываются жертвами обстоятельств.

— Но если бы не я, если бы не жажда мести… учитель был бы жив, — голос Норта звучит сухо. Все слезы уже выплаканы, оставляя лишь едкую горечь внутри.

— Ты не виноват. Потеря близких — это всегда тяжелое бремя. Мы думаем, что сможем привыкнуть, что время облегчит боль, но это навсегда оставляет шрамы. Смерть забирает тех, кто дорог, и все, что нам остается, — это каждый день находить силы жить дальше, даже когда кажется, что этого недостаточно. Жить ради тех, кого мы потеряли, — произнес мужчина, бросив особый взгляд на жену.

Наконец выпрямившись, Нортон потер лицо руками. Раны на пальцах уже исчезли. Агнес молча подала ему мокрую тряпку, и он принялся вытирать остатки крови.

— Мне дали силу. И я ее боюсь. Боюсь, что не смогу совладать. Что снова совершу ошибку…

— Ты говоришь о силе, способной изменить мир, — голос старушки стал тише, словно она боялась чего-то. — Используй ее во благо. Помоги тем, кто действительно нуждается в ней.

Норт кивнул, понимая их обеспокоенность. Не каждый день к старикам являлся Мессия. Он знал, что сила, которую он получил, несет с собой огромные разрушения, и все опасались стать ее жертвой. Как можно требовать от животного отказаться от своей природы? Как заставить лису не рвать плоть, когда она рождена для охоты, когда ее зубы острее ножей, а желудок терзаем голодом?

— Мари, где сейчас остальные? Я думал, что они будут здесь, с тобой. Почему их нет? — Вспомнив о дяде, Норт задумчиво оглядел комнату. Мысли привели его к тем, кого он давно не видел.

— После того как ты… умер… — последнее слово она произнесла тише. — отец совсем обезумел. Лоренс настоял отправить меня сюда. Оставаться с Винсентом и дядей было небезопасно. Они находятся в соседней деревне, — слегка отрешенно продолжила Мари. — Чтобы избежать лишнего внимания, они скрывают свой облик и работают под другими именами. Это единственный способ оставаться в безопасности.

Незаметно за разговорами и домашней атмосферой наступил вечер. Время для Мессии потеряло свое значение, и лишь затемнение за окном напомнило, как долго он здесь пробыл. Устав от переживаний и событий, он почувствовал, как на него постепенно накатывает сонливость. Теплый уют дома, забота стариков и горячая еда окончательно расслабили его. Физическое тело требовало намного больше. Агнес, заметив это, мягко улыбнулась и жестом пригласила близнецов следовать за ней.

Женщина провела их в небольшую, уютную спальню, оставив наедине. Норт осмотрелся: две простые деревянные койки занимали большую часть пространства, обе покрытые чистыми, аккуратно сложенными одеялами и мягкими подушками, в которых угадывалась заботливая рука хозяйки дома. Рядом с ними стояли старые, спешно сколоченные тумбочки. Около дверей висели простые крючки для одежды, спрятанные шерстяными плащами, и на одном из них висел его собственный. На полу лежал старый коврик с потертыми узорами. На полках стояла рассада зверобоя в глиняных горшках, его ярко-зеленые листья и солнечные желтые цветы наполняли комнату свежестью. Он цвел даже зимой — тепло комнаты не давало ему завянуть.

Медленно подойдя к плащу, он дрожащими пальцами вытянул из кармана сложенные листки. Аккуратно разворачивая их, он присел на край койки. Пальцы бережно погладили местами грязный пергамент, на котором виднелись высохшие следы слез. От бумаги до сих пор веяло спиртом, на некоторых письмах были пятна и подтеки. Это было все, что у него осталось от Лоренса.

— Это письма Лоренса? — печально поинтересовалась Марианна, подсаживая к брату.

— Угу. — Нортон не мог решится их прочитать.

— Я видела, как он писал их… Даже посоветовал мне тоже писать, чтобы стало легче. — голос девушки дрогнул.

— Прости, что не смог прийти раньше.

— Я думала, что ты и не вернешься… — она вытерла выступившие слезы и устало приподняла уголки губ.

— Больше я никогда не оставлю тебя, — прошептал юноша, крепко прижимая Мари к себе и закрывая глаза. Теперь она казалась ему младшей сестренкой. — Слушай, а почему старики помогают демонам? — вдруг спросил он, отстраняясь и откладывая письма на прикроватную тумбочку.

Он не мог их прочесть. Не сейчас.

Ложась рядом на кровати, сестра слегка вздохнула, будто готовилась к долгому объяснению, но ответила просто и спокойно:

— Они помогают демонам с давних пор, — сонно пробормотала она. — Рейнард знают, кто мы такие, и что мы пережили. Они хотят справедливости, хотят, чтобы мир был другим, чтобы те, кто страдает, получили помощь… независимо от того, кто они.

Она не скрывала свои демонические черты — в ее глазах играли красные и золотистые отблески. Марианну никто не учил колдовать. Юноша мягко провел рукой по ее прохладным рогам, и, сосредоточившись, направил потоки магии по телу сестры. Под его прикосновением они исчезли, словно их никогда и не было. Ее глаза потемнели, окрашиваясь в глубокие, карие оттенки.

— Спасибо. — Уголки ее губ чуть приподнялись, показывая маленькие ямочки на щеках, точно такие же, как у Норта.

Демон улыбнулся в ответ, едва заметно, и, наконец, лег рядом, обняв сестру. Почувствовав ее тепло и спокойное дыхание, он расслабился, закрыл тяжелые веки. Впервые за долгое время он позволил себе забыться.

Тем временем в столице царила настоящая буря. На площади, где люди собирались в густую толпу, паника и неразбериха достигли апогея. Каждый уголок города был заполнен волнением и страхом, когда новость о падении последних демонов, уличенных в предательстве, стремительно разлетелась среди населения. В центре всей этой тревоги стоял Светлый Владыка, величественный и спокойный. Он поднял руки, требуя тишины, и, когда она наступила, начал уверенную речь:

— Доблестные граждане, сохраняйте спокойствие! Стойкость и терпение в это время необходимы как никогда! События последних дней — лишь тень, проходящая мимо, и мы преодолеем ее вместе. Говорят, что Мессия возвращается. Но не поддавайтесь страху! Предсказания и пророчества — это лишь часть великого замысла. Наше доверие к божественному порядку должно быть непоколебимым. Смертные испытания, что нас преследуют, ведут нас к новым вершинам. Мы должны объединиться и держаться вместе!

Казалось, что страх и неуверенность начали уступать место надежде. Однако среди массы нашелся один человек, который, перебивающим голосом, закричал:

— Как можно верить в ваши слова, когда демоны все еще среди нас? Где обещанный порядок и справедливость? Мы видели, как демоны предали нас!

И, размахнувшись, он метнул камень в сторону Владыки. Камень пронзительно свистнул в воздухе и ударил короля в лоб. Удар был неожиданным и болезненным, и мужчина, ослепленный болью, отшатнулся назад. Толпа отозвалась новой волной гула и неразборчивых фраз. Шум и суматоха вернулись с новой силой. Крики и требования о полном уничтожении демонов снова заполнили воздух.

Из ряда стражей вышла женщина-генерал. Ее черная матовая броня, без единого блика, поглощала свет. Короткая стрижка, обрамляющая ее линию челюсти, придавала мягким чертам строгий вид. Голубые глаза с кошачьими зрачками искрились холодом. На ее лбу гордо возвышалась пара серых рогов, изогнутых назад, а хвост с наконечником в виде лезвия придавал облику устрашающую грацию.

— Довольно! — ее голос прорезал шум толпы. Она подняла меч, и его лезвие засверкало в свете Фебуса, заставив многих замереть от страха. — Вы все обязаны подчиняться Владыке! Сейчас не время для бунта и хаоса.

Сильная и решительная, она вышла вперед, несущая на себе тени множества сражений. Женщина подошла к Владыке, заслоняя его своим массивным мечом, от которого отрывались обрывки тьмы, тая в воздухе. Затем она сделала шаг вперед, и в ее движении, в широте плеч и твердой осанке было что-то неоспоримое, что заставляло окружающих склоняться перед ее волей. Увидев демоницу, толпа боязливо замолкла. Но все тот же отчаянный человек, движимый гневом и безумием, вновь поднял камень и, полагая, что это его последний шанс выразить свое недовольство, швырнул его в Иветту.

— Если кто-то посмеет вновь поднять руку против Владыки, я лично расправлюсь с ним!

Камень, пересекающий воздух, с глухим стуком отскочил от черной брони Генерала, не оставив ни малейшего следа. Демоница, не проявляя ни малейшего волнения, только более твердо встала на защиту короля. Притянув магией бунтаря за горло, Иви сжала его так, что он захрипел. Несчастный, отчаянно шаркая ногами по полу, ухватился за ее руки, но это было бесполезно. Женщина была невысокой, но ее хватка казалась стальной.

— Кто еще осмелится так унижать Владыку? — Ее глаза сверкали яростью хищника.

Владыка окинул взглядом собравшуюся толпу: старики, женщины с детьми, молодёжь — все пришли сюда, чтобы быть услышанными. Он положил руку на плечо генерала, остановив её движение, и на мгновение задержал взгляд, как бы показывая, что ситуация теперь под его контролем. Иви разжала пальцы, позволяя бунтарю упасть. Тот, тяжело хватая воздух и пытаясь восстановить дыхание, вскоре поднялся и стремглав бросился прочь. Король, обойдя девушку, поднял руки вверх, призывая к тишине.

— Пусть этот человек будет прощен! Его гнев был вызван страхом и незнанием. Каждый из нас способен бросить камень, но лишь мудрый в силах удержать его в руке. Гнев и ненависть порождают разрушение, а прощение открывает путь к миру. Пусть каждый из вас помнит о нашем долге перед королевством и друг перед другом. Да хранят нас Триединые и да свершится правосудие во имя мира и благоденствия. Славьте Валору, и пусть наша вера ведёт нас вперёд! — Опустив руки, Владыка на мгновение задержал взгляд на подданных, давая им время осмыслить его слова.

Затем он дал знак своим советникам и охране о завершении речи. Он повернулся и направился назад во дворец в сопровождении генерала. Воины шаг за шагом выстраивались в плотный строй, их щиты образовали стену, давая возможность королю безопасно уйти. Ощущая давление стражи, люди начали поспешно покидать площадь.