Владыка крови 2

Глава 5

Когда Владислав вошел в бывший кабинет его взгляд сразу же прикипел к лежащему на постели отцу Василию. Кто-то подложил ему под спину ещё пару подушек, от чего священник полусидел и с легкой, понимающей улыбкой следил за вошедшим к нему в комнату магом крови.

Невольно между ними образовалась неуютная пауза, пока Рудин и заметно похудевший и лишившийся круглых щек Епископ сверлили друг друга внимательными взглядами.

— Проходи, брат Владислав, зачем стоять в дверях, — наконец заговорил маг света, гостеприимно махнув в сторону гостевых стульев. — Заодно, если голоден, отведай того, что Бог послал. — последние слова относились к нескольким сладостям, которые кто-то поставил на столик возле постели раненного.

— Благодарю, — Влад не стал кочевряжиться и с удовольствием закинул в рот несколько лимонных долек. Посмотрев на то, с каким аппетитом ест Рудин, его примеру последовал и Василий Степанович.

— Как самочувствие? — изобразил заботу Владислав, но судя по усмешке священника, его усилия пропали даром. Впрочем, маг крови толком и не старался, прекрасно понимая, что такого зубра, как Епископ, его стараниями с наскоку не проймешь.

— Самочувствие ничего так, — степенно заметил отец Василий, закидывая в рот ещё одну лимонную дольку. — До того, как ты пришел сюда, несколько чад рассказали мне о том, как много ты сделал для спасения нашего дела. Ведь именно благодаря тебе наша Церковь имеет шансы воскреснуть и набраться сил.

Отец Василий сделал паузу, чтобы промочить горло горячим зеленым чаем. Священник любил именно этот сорт древнего напитка.

— Вывести пострадавшие силы, организовать лагерь, создать и реализовать план по уничтожению целого культа с поимкой целителя, требующегося для лечения раненых, — Епископ мягко сложил руки в жесте молитвы. — И в конце концов, именно благодаря твоим действиям я сейчас жив. Даже слепой увидел бы, что тебя ведет рука самого Господа.

Рудин подавил желание скривиться.

“Конечно, все это благодаря Богу”, — мысленно заворчал он: “Не потому что мы все ломали голову и рисковали своими жопами на каждом шагу”.

Тем не менее было бы слишком легко, если Епископ не поднял вопрос, о котором они оба всё это время думали.

— Честно говоря, я удивлен, что все же сумел выздороветь, — опустил голову отец Василий. — Я огорчил нашего Господа, когда поддался греху гордыни, и посчитал, что лучше всех знаю, что у других людей в голове. Видимо, Бог все же решил дать мне шанс исправить мои ошибки и спасти как можно больше жизней, за тех, кто были потеряны на поле битвы.

Поднявшийся взгляд Епископа требовательно уставился прямо на недрогнувшего Владислава.

Если отбросить всю эту религиозную шелуху и выявить суть, то священник задавал простой и вместе с тем сложный вопрос: “Почему я ещё жив и ты не “помог” мне умереть?”

Епископ с самого начала не испытывал заблуждений по поводу того, чего жаждет Рудин. Всего-то и стоило посмотреть на его наследственность и многое становилось ясно.

Одной из движущих сил Владислава было его стремление к власти. Возвращение же Епископа шло в противовес с чаяниями мага крови.

— Вы абсолютно правы. Вот только у нашей Церкви слишком много врагов, чтобы терять столь знающего брата, как вы, — спокойно ответил Рудин. — В столь сложных условиях мы должны сохранять как можно больше единения между друг другом. И жизнь каждого брата для нас ценна.

Речь выше переводилась куда проще: “Я бы с радостью тебя грохнул, но вокруг столько желающих нас трахнуть ублюдков, что хрен ты сбежишь на тот свет, бросив нас одних. Мне нужна твоя сила”.

— Вот как, — усмехнулся Епископ, которого явно позабавил ответ собеседника. — Тогда мне повезло, не так ли? — на секунду притворное выражение мага света рассеялось и на Владислава взглянул невероятно серьезный и опасный человек, которым самозваный священник и являлся. — Приложу все свои силы, чтобы наша Церковь была неприступной и великой.

“Это был твой последний шанс со мной покончить, больше я тебе такой возможности не предоставлю”.

— С руководством, подобном вашему, уверен, нас ждёт только успех.

“Это мы ещё посмотрим”.

— Рад, что ты так высоко ценишь мои скромные усилия, — Епископ поудобнее устроился на подушках. — Не мог бы ты рассказать мне чуть больше об общем положении дел? Как я сказал ранее, меня ввели в курс дела, но некоторые моменты всё ещё очень туманны.

“Не успел он ещё толком прийти в себя, как ему уже с готовностью бросаются докладывать. У этого человека есть чему поучиться”. — с легким восхищением признал Рудин.

— На удивление, мы сейчас далеко не в столь плохом положении, как можно было ожидать, — обстоятельно начал рассказывать Владислав, пока Епископ внимательно слушал.

— После того, как мы разобрались с культом Боли, из вражеских сил остались лишь Воронцовские. Автомеханики и в лучшие времена были скорее нейтральны, а сейчас им и вовсе не до нас. Демид Игоревич их так прижал, что если бы не качественная оборона и поставленные на ход несколько БТР-ов они бы давно уже пали. Есть ещё отколовшаяся от нас группа Рамиля, мага времени, и парочка таких же небольших групп или одиночек. Но они ревностно охраняют собственную свободу и лезть к ним без плана опрометчиво.

— С Рамилем я ещё подумаю, что делать. А что по нашим силам?

— Здесь тоже все относительно неплохо. После проверки Морозовым было выявлено всего пятеро ревностных служителей боли…

Влад напряженно ждал вопроса по их судьбе, но Епископ промолчал. Рудин был рад, чем меньше к ним было внимания, тем лучше. Он не хотел афишировать эту сторону своих дел.

— В итоге, наша общая численность, даже учитывая потери в битве на Большой Академической и смерть раненных, превысила две сотни человек. Я сказал Денисенко начать рассказывать вновь прибывшим о том, какие перспективы перед ними откроются после поступления в вооруженные силы, так что вскоре можно ждать приход некоторого количества добровольцев. Остальные подтянуться, когда освоятся.

— Превосходно, — удовлетворенно заметил Епископ, после чего хитро улыбнулся. — После сказанного тобой, я могу осторожно предположить, что все идёт, как и было задумано.

— Как и было… задумано? — медленно повторил Владислав, словно боясь, что ему послышалось.

— Я знал, что Воронцов нападет, — признался, словно в этом не было ничего особенного, священник. — И хоть я не знал, когда, я постарался сделать всё, чтобы ему это просто так не сошло с рук.

Епископ вздохнул.

— Мы живем среди людей, брат Владислав, и хоть мы получили большую силу, это не значит, что мы должны игнорировать чаяния народа. Глава Воронцовых считает себя выше всякого и в этом он ошибается. Его нападение на нас, показало всем, что у него нет ничего святого. Он дал понять, что ему плевать, сколько людей умрет в лапах зомби, если это позволит ему взять больше власти. Отморозков и беспредельщиков мало кто любит, уж можешь мне поверить.

— Вот только обычные люди ничего не решают, — мрачно отметил Владислав. — Они могут сколько угодно злиться на него и проклинать, если ничего не могут поделать. Вся власть у сферовиков. Ой, простите, у аристократов. Теперь же они так себя называют.

Рудин в раздражении чуть было не сплюнул. Он лишь недавно узнал, что пример Воронцова оказался подозрительно заразителен. Всюду, где военным не хватало сил дотянуться и где формировались независимые группировки, начали чуть ли не из ничего возникать всякие “аристократические рода”.

Иногда это и вовсе были племена, где самозваные вожди сколачивали целые гаремы из девушек и объявляли себя правителями улиц, скверов или даже целых районов.

И почти у каждого из этих “аристократов” был один и тот же почерк. Желая выделиться над обычной чернью, потекшие мозгами владельцы сфер готовы были называть друг друга хоть богами, если это заставляло их чувствовать свою значимость.

Туда же стоило добавить и звериную жестокость по насаждению своих порядков. Любой, кто смел оспаривать их аристократизм, быстро или наоборот медленно умирал.

Обычным людям приходилось или мириться, потакая их заскокам в надежде на призрачную защиту, или брать в руки оружие и устраивать ночь Длинных ножей, не считаясь с жертвами.

И в паре районов существовали группировки, чья позиция была предельно понятна — любой активировавший сферу, заслуживал казни. Единственное что было позволительно, это артефакты. И даже так их внимательно осматривали, выискивая слишком сильно проклятые предметы.

Сергей, который и нашел столь печальные факты, рассказал, что некоторые из выше описанных князьков даже запрещают своим слугам иметь огнестрел, дабы не было никакой угрозы их власти.

— Ты прав, — с готовностью кивнул Епископ. — Обычные люди ничего не решают. Но ведь политикой Демида Игоревича недовольны не только обычные люди. Есть много владельцев сфер, которые желали бы жить своим умом.

— И причем здесь мы? — не понимая, нахмурился Рудин. — Они просто поменяют Воронцова на нас.

— А вот здесь ты не прав. Церковь Нового порядка, безусловно, устанавливает некоторые не подлежащие сомнению заветы. Однако наша цель не в том, чтобы контролировать владельцев сфер. Да, сейчас мы делаем нечто похожее, но лишь из-за слабости нашей веры. При развитии Церкви большая часть прав аристократов будет им же и возвращена.

— Вот значит как, — протянул Рудин, уже другими глазами посмотрев на всю эту ситуацию. Его мозг работал на полную, просчитывая новые вводные. — Подожди-ка… — глаза мага крови резко расширились и он пораженно посмотрел на подозрительно довольного священника. — Получается, все эти люди из обители, которых он забрал…

— Прямо сейчас рассказывают всем остальным насколько же выгодно принять путь Нового порядка. — подтвердил подозрения Рудина Епископ. — Его желание контролировать как можно больше людей, чтобы чувствовать себя великим полководцем, играет против него самого.

“Религиозный Троянский конь!”

— Вы знали, что он так и поступит. — медленно, чуть ли не по слогам пробормотал Владислав, перед которым начала открываться вся глубина разыгранной интриги.

— Я не знал, когда Воронцов ударит по обители, — повторил Епископ. — Однако на меня была возложена Господом обязанность нести свет истинной веры. И независимо от того, погиб бы я или нет, моя задача была бы выполнена. Я смирился с этим риском, но с моей смертью ничего не должно было закончиться!

Слушая неистово вещающего священника, Рудин в очередной раз понял, насколько же его собеседник безумен. Бушующее в глазах Епископа пламя веры грозило сжечь любого, кто сказал бы хоть слово против его убеждений.

И судя по начинающим и впрямь светиться глазам отца Василия — это пора было заканчивать.

— Сенсей, научите меня. — преисполнившись моментом, шутливо закричал Владислав, исполнив пародию на восточный поклон. — Ваша мудрость пронзила до глубины души, этого ученика!

— Конечно, мой ученик, — очнувшийся от приступа, отец Василий, как ни странно поддержал игру Рудина, и величественно провел рукой по несуществующей бороде, как делал это Пэй Мэй. Видимо, он иногда и сам не чурался юмора.

— Теперь же, когда я очнулся. Нам всем предстоит очень много работы. Больше нельзя быть пассивными. Следует переходить в активное наступление. Пора показать одному еретику всю глубину того ада, что ждёт его грешную душу.

Владислав лишь кивнул. Хоть про “ученичество” он и говорил с шуткой, но проработка планов Епископа и впрямь оставила Рудина под большим впечатлением.

Маг крови больше всего на свете хотел уметь так же. И он не видел ни единой причины, почему он не может постепенно перенять этот навык.

А потом… А потом скрипач может быть больше и не нужен.

В этой игре главное было следить за тем, чтобы и сам Владислав тоже внезапно не стал… ненужным.

И глядя в беспощадные глаза Епископа, Рудин не сомневался, что если для торжества Нового порядка, отцу Василию надо будет принести в жертву одного скромного мага крови, то он не будет сомневаться и секунды.

Самое же ироничное, что именно сам Владислав и вернул в мир это зло, пусть и чтобы оно боролось с другим злом.

Вопрос был лишь в том, какое из зол было большее? И стоило ли выбирать вообще.

*****

Морозов нашелся в гордом одиночестве, сидящим на крыше бывшего завода и задумчиво смотрящим куда-то вдаль.

— Что такой грустный? О чем таком тяжком задумался? — показательно весело задал вопросы Владислав, прислонившись к парапету рядом с отдыхающим големостроителем.

— А ты будто и не знаешь? — зло фыркнул капитан. — Не ты ли назначил меня выискивать среди той кучи народа предателей?

— Ну так ты лучше всех нас для этого и подходишь, — привел разумный аргумент мужчина, на что Глеб лишь дернул плечом.

Следующие слова Морозова до верху были наполнены ядом.

— Да-да, это ведь так легко выискивать и обрекать людей на смерть. Или что ты там с ними делаешь. Нет, не рассказывай, даже знать не хочу. — перебил он открывшего было рот Владислава.

— В чём проблема? — начал и сам раздражаться Рудин. У него и без этого было море своих проблем. — Изображаешь тут целочку, будто сам никогда никого не убивал. И уж тем более не сумасшедших фанатиков БДСМ вечеринок. Палицы твоих големов размазали отнюдь не одного бойцы Культа боли.

— Всё это было в бою, — с жаром заговорил Морозов. — Они могли убить меня, но я убил их первым. Здесь же мы просто берем и без суда и следствия отправляем людей на участь хуже смерти…

— Предположим, следствие все же есть, — поправил собеседника Рудин, но махнул рукой, прерывая волну обвинений. — Но я тебя понял. И да, ты в чём-то прав, но… — Влад проницательно посмотрел на капитана. — Это ведь не совсем то, что на самом деле тебя беспокоит? Давай, колись. Ты же меня знаешь, я от тебя хрен отстану, пока не узнаю правду.

— Да уж, имею несчастье, — хмыкнул Глеб, вновь отворачиваясь к парапету.

— Это связано с тем, что ты даже не пытался взять на себя командование всё это время? — предположил Владислав.

— С чего ты взял? — без особого задора возразил Морозов.

— Да потому что у тебя есть для этого опыт, знания и звание, в конце концов. Там, на Академической, отнюдь не я должен был собирать людей, а ты. Но ты этого не сделал. И я видел, что ты не растерялся.

— Это ведь я вел переговоры с Воронцовым, — словно случайно заметил Глеб. Крылья его носа резко расширились. — Именно я ему сказал, что с бывшими бандитами мы не будем иметь дел и чтобы он остановил свою “вербовку”.

— Ты винишь себя в смерти своих подчиненных. — подвел черту Рудин.

— А разве это не так? Выбери я тогда иные слова…

— Всё было бы точно так же, — прервал его Влад. — Демид Игоревич не тот человек, что отступает.

— А штурм участка? Я сразу понял, что надо отходить, но решил, что мы сможем отсидеться за стенами. А что в итоге? Все, кто мне доверял мертвы из-за моего бездарного руководства, а я, словно в насмешку, жив. Хватит с меня этого дерьма. Накомандовался.

Влад чуть постоял, после чего молча собрался уходить.

— Что? — ему в спину прилетели злые слова капитана. — Даже не будешь ничего говорить? Что я не виноват и прочую чушь? Хотя о чем это я. Тебе же и лучше будет, чтобы я не оспаривал твою “власть”, не так ли?

— Нет, — Рудин даже не стал оборачиваться. — Просто я вижу, когда нет смысла зря тратить слова. Ты ещё не готов слушать. Но если я все же ошибаюсь, то вот моё мнение.

Влад ждал возражений, но их не последовало.

— Если ты и виноват в случившемся, то бесполезным соплежуйством ты никому не поможешь. Они уже мертвы, но ты ещё жив. И есть уйма людей, которым твоё командование может помочь. Ведь каким бы ты не был командиром, ты всё ещё априори лучше какого-то гражданского, который даже пороху ни разу не нюхал.

Покинув крышу, Владислав больше ничего не сказал. Но он знал, что Морозов задумается над его словами.

А насчет соперника за власть… Глеб был слишком прямолинеен для настоящей игры. Рудин не видел в нём проблему.

*****

— Егор Викторович, можно? — чей-то робкий голос заставил Денисенко скозь зубы выругаться. — Прямо сейчас бывший старший лейтенант был очень занят, пытаясь из полученного мусора, по недосмотру начальства называющийся “подчиненными”, слепить хоть сколько-то приемлемые отделения и взвода.

Требовалось уравновесить каждое отделение таким количеством хоть сколько-то приемлемых бойцов и оставшимися “долбоклюями”, чтобы в бою у них были хотя бы призрачные шансы уцелеть.

И пока что получалось откровенно так себе.

“Вот тебе почти рота отбросов, а теперь сделай мне из них солдат”, — мысленно передразнил он Рудина: “Этот хитрожопый говнюк явно перепутал меня с крестной феей. Как я ему рожу армию?! В лучшем случае нормальных бойцов наберется лишь на пару отделений!”

Надо ли говорить, что попытки его ещё и отвлечь, воспринимались Денисенко как личное оскорбление?

Правда любые проклятия лейтенант был вынужден придержать, когда увидел, кто именно решил его навестить.

— Нина Борисовна? — осторожно уточнил он имя недавно присоединившейся к ним владелице сферы скрытности.

Егор Викторович, так и не обзаведясь сферой, старался вести себя максимально деликатно с любым сферовиком, зная насколько же непрочно у них держится “крыша”.

Именно поэтому он сам так и не активировал ни одну из сфер, хоть у него и была пара возможностей. Для себя он решил, что согласится обменять здравомыслие лишь на эпический ранг. Но пока такой возможности не представилось.

— Чем я могу вам помочь? — спросил он, глядя на мнущуюся в дверях его кабинета девушку. — И проходите.

— Можетемнепомочьнаучитьсядраться! — на одном дыхании протараторила она, заставив глаз лейтенанта нервно задергаться.

— Я ничего не понял, можете помедленнее? — ласково приказал он, всеми силами удерживая себя от желания послать её к черту.

— Я слышала вы учите людей, как правильно надо стрелять и драться, — на этот раз Нина сказала куда более внятно. — Можете научить и меня тоже?

Первой же мыслью, Денисенко было вежливо отказаться, однако уже вторая мысль заставила его помедлить.

Любой, у кого были глаза, мог видеть, как именно смотрела на мага крови эта девушка.

И лейтенант даже понимал, почему Владислав её отправил как можно дальше. Женщины сами по себе не особо логичные создания. А уж что у них будет твориться в головах после активации сфер, было известно одному Богу.

С другой стороны, если уж Рудин создал ему геморрой, почему он, Денисенко, не может отплатить ему добром за добро?

Некрасивое лицо Егора Викторовича пересекла столь чуждая для него, добродушная улыбка. Точнее, попытка её изобразить.

— Я сейчас очень занят, но… Я найду время, чтобы показать вам основы. — пригорюнившаяся было девушка вскинулась со звездами в глазах.

— Спасибо, спасибо, спасибо! Вы так меня выручите!

— Не стоит благодарности, я же не слепой, — словно по секрету признался Денисенко. — Если я могу помочь любящим сердцам воссоединиться, то просто не могу удержаться.

Услышав об этом, Нина густо покраснела, но, что примечательно, никак не стала возражать.

Молодая женщина была полна решимости. Она была в курсе печальной истории семейной жизни Владислава Рудина.

От одной мысли, как мерзко поступила та, кому он доверил своё сердце, её просто переполнял гнев.

Если бы она не была мертва, то Фролова подумала бы самой наведаться к этой мымре и объяснить, как же та была не права. Поэтому холодность мага крови была Нине полностью понятна и ожидаема.

Однако Нина не была полной дурой. Очевидно, прямым наскоком здесь ничего нельзя было решить, что не исключало, так сказать, долгую дистанцию.

Иными словами, она должна была доказать Рудину свою исключительную полезность.

Фролова уже сталкивалась с такими людьми в прошлом и прекрасно знала, как они ценят хорошие кадры.

Теперь на ближайшее время её цель была проста — она должна стать сильнее и эффективнее. Настолько сильнее, чтобы маг крови просто физически не смог бы от неё отказаться, как от невероятно ценного ресурса.

А дальше… пока что было рано загадывать.

Одно можно было сказать точно, направленное в нужную сторону безумие сфер могло становиться поистине страшной движущей и созидающей силой.