Владыка башни

Хроники Вернье

— Поднять паруса! — срываясь на визг, завопил генерал. — Поднять паруса, я вам говорю! Заставьте двигаться это корыто!

Капитан отдал приказ матросам-рабам, и те бросились выполнять. Я же спокойно подошел к лееру и начал разглядывать остатки генеральской армии, теснимые к реке. Варитаи с тупой покорностью дрались до смерти, вольные мечники, охваченные страхом, прыгали в воду. Примерно в полумиле к югу вольная кавалерия едва сдерживала натиск воинов в зеленых плащах. Кто бы ни командовал теми конниками, он с завидным хладнокровием пресекал все их попытки удрать. Но совершенно напрасно — вскоре в тыл им зашел крупный отряд всадников, которые для начала на полном скаку выпустили по воларцам тучу стрел. В считаные мгновенья вся вымуштрованная дисциплина воларских солдат испарилась, на поле битвы осталась перепуганная толпа, не имевшая к тому же возможности сбежать.

Я отвернулся от мерзкого зрелища и заметил одинокого всадника, скачущего вдоль дамбы. За ним бежали несколько тысяч бездоспешных дикарей с палицами и луками. На таком расстоянии лица всадника было не разглядеть, но у меня не было ни малейшего сомнения в том, как его зовут.

— Скорее! — Голос генерала перекрывал грохот якорных цепей. — Если сегодня же эта лохань не выйдет в море, я лично сдеру шкуру с каждого раба на ее борту!

— Что, захотели вернуться домой? — хмыкнула Форнелла, стоявшая с бокалом вина у стола с картой. — Я бы не советовала это делать при таком-то приливе.

— Какой там еще дом? — рявкнул в ответ генерал. — Мы идем в Варинсхолд и будем ждать следующую волну. А уж когда я ее дождусь, я оставлю от этой земли выжженную пустыню. Пиши, раб! — гаркнул он мне. — «Я, генерал Реклар Токрев, сим повелеваю уничтожить всех жителей данной провинции…»

Я нехотя потянулся за пергаментом, но тут нечто привлекло мой взор. Корабль пришел наконец в движение. Команда, глухая к мольбам барахтающихся в воде мечников, развернула паруса, и ветерок повлек нас вниз по течению. А дело в том, что краем глаза я заприметил паруса, появившиеся в миле впереди нас. Мне довелось повидать немало различных судов, так что я без труда узнал мельденейский флаг, трепещущий на грот-мачте: широкое черное полотнище, которое поднимали в бою. Крик впередсмотрящего подтвердил, что это отнюдь не иллюзия, порожденная страхом.

— Лучников на такелаж! — приказал капитан. — Баллисты, товсь! Куритаев на бак!

За первым мельденейским кораблем появился второй, затем еще два. Я искоса посмотрел на генерала и, к немалому своему изумлению, увидел лицо труса. Весь его громогласный кураж, все показное самообладание сменились обильно текущим потом и несдерживаемой дрожью. Только тут я сообразил, что этот человек просто-напросто никогда не участвовал в настоящей битве. Он наблюдал за ними издали, посылал других на смерть, а сам всегда оставался в стороне. Я едва сдержал смех: трус он или нет, моя жизнь была в его руках.

Но если мне удалось сдержаться, то его жене — нет. Она развернула свиток, который я передал генералу этим утром, и от души хохотала, читая его. Лихорадочно блестящие глаза мужа уставились на нее.

— В чем дело? — вскинулся он. — Что так вас развеселило, моя любезная супруга?

— О, ничего! Просто радуюсь, что не зря потратила деньги. — Продолжая смеяться, она указала пальцем на вашего покорного слугу.

— Да ну? — Генерал злобно зыркнул на меня, и его бледная физиономия побагровела. — И в каком же смысле, хотелось бы знать?

— Позвольте мне зачитать последнее, по всей видимости, произведение нашего прославленного книгочея и поэта Вернье Алише Сомерена, озаглавленное «Торжественная ода к генералу Реклару Токреву. Подражание Кирвалю Дракену».

Она театрально откашлялась, едва удерживаясь от хихиканья, и с выражением начала декламировать:

— Замолчи, — тихо произнес генерал, но она и не подумала останавливаться.

— Заткни свой поганый рот, паскуда! — Рванувшись к ней, он сбил Форнеллу с ног, а когда она попыталась подняться, ударил сапогом в живот. — Сколько же лет я вынужден был терпеть эту стерву! — Он снова пнул жену, корчащуюся на палубе. — Долгий век я провел в твоей ядовитой компании, сердечко мое! — Еще удар, и из ее рта хлынула кровь. — А ведь уже после первой недели нашего супружества мне было ясно, что когда-нибудь я тебя убью…

Кинжал, который Форнелла бросила тогда в своей каюте, был коротким, но достаточно острым, он с легкостью вошел в основание генеральского черепа. Генерал издал поразительно тонкий стон, напоминающий всхлип ребенка, готового заплакать, а потом упал лицом вниз. Его нос отчетливо хрустнул, стукнувшись о доски. Впоследствии, друзья мои, я всегда испытывал сожаление, что его смерть оказалась столь короткой и он так и не узнал, кто нанес ему смертельный удар. Как бы там ни было, мне хватило времени осознать тот факт, что немногие из нас оканчивают свою жизнь так, как того заслуживают.

Форнелла выплюнула на палубу красный сгусток. Судя по ее безразличному взгляду, она уже смирилась со своей участью.

— Полагаю… — прохрипела она, — просить прощальный… поцелуй… не имеет смысла?

Заслышав позади топот, я обернулся. На меня неслись два куритая с мечами наголо. Первым моим побуждением было броситься к лееру и вручить свою судьбу воле волн, но я отказался от этой идеи, когда в обшивку за моей спиной впилась стрела, за которой тут же последовали другие. Не успел я нырнуть под стол, как оба куритая уже лежали на палубе, нашпигованные стрелами, как ежи. Форнелла испуганно охнула — стрела пригвоздила ее юбку к палубе. Мне хотелось бы сказать, что мой последующий поступок был продиктован рыцарскими понятиями о чести или что мною двигала безоглядная отвага, когда я схватил ее за руки и затащил под стол, в то время как стрелы дождем сыпались на нас… Увы, это была бы ложь. Я прекрасно понимал, что Форнелла будет полезным пленником, и надеялся, что мельденейцы по достоинству оценят мою услугу, спаси я ей жизнь.

Мы лежали, прижавшись друг к другу, а вокруг падали стрелы. Затем раздался свист и грохот чего-то тяжелого, рухнувшего на палубу. Жарко пахнуло и завоняло дымом. Стук стрел и свист снарядов не утихали. Женщина прижималась ко мне, хотя какой защиты она от меня ждала, мне и сейчас неведомо. Внезапно палуба резко накренилась, и звуки летящих стрел сменились звоном стали. Рядом с нашим укрытием упал мертвый раб-матрос, из раны на его горле хлестала кровь. Вскоре яростные крики сменились жалобными мольбами. И все стихло.

Тишина длилась, казалось, целую вечность, затем ее нарушил голос, говоривший на мельденейском наречии.

— Потушить тут все! — властно произнес он. — Белорат, отправляйся вниз и разберись с теми, кто сопротивляется. Да, и проверьте, нет ли пробоин в корпусе. Было бы жаль упустить такой трофей.

Сапоги прошагали по палубе и остановились около стола. Запачкавшая их кровь не мешала тому, что начищены они были до блеска. Вдруг Форнелла закашлялась, схватившись за живот. Сапоги отступили на шаг, и к нам склонилось знакомое лицо, бородатое и приятное, с золотистой челкой, упавшей на голубые глаза.

— Так-так, милорд, — произнес Щит. — Судя по всему, у вас есть что нам рассказать.

Огонь был быстро потушен, вернулся первый помощник и доложил, что пробоин не обнаружено.

— Великолепно! — воскликнул Щит, поглаживая рукой резные перила правого борта. — Видел ли ты когда-нибудь подобный корабль, Белорат? На нем можно отправиться в кругосветное плавание.

— Он называется «Оскал Бури», — с резким акцентом произнесла Форнелла на языке Королевства.

Щит стремительно повернулся к ней.

— Он будет называться так, как захочу я, — неприязненно произнес он. — А вы не смейте открывать рот, пока вам не прикажут. — Его взгляд вспыхнул, когда он увидел что-то позади нас. — Кстати, сюда как раз направляется будущая тезка этого парусника, чтобы осчастливить нас своим присутствием.

И пошел навстречу курьезной компании, перелезавшей на борт с мельденейского судна, которое пришвартовалось вплотную к нам.

Первыми на палубу взошли двое мужчин с обнаженными мечами. Один — великан весьма сурового, если не сказать грубого, вида. Другой много моложе, но тоже явно не новичок в сражениях. Оба невозмутимо оглядели заваленную трупами палубу. Затем великан обернулся и поклонился трем женщинам, идущим следом, одна из которых притягивала к себе все взгляды. Прямая, стройная, в темной юбке, легкой кольчуге и с шелковым шарфом, повязанным на голове. Она ступала по палубе твердо, с прирожденной уверенностью, которой недоставало покойному генералу, сколь он ни пыжился.

— Ваше высочество, — с низким поклоном приветствовал ее Щит. — Добро пожаловать на борт «Королевы Лирны». Это мой личный дар вам.

Женщина кивнула, обводя палубу острым взглядом.

— Во флоте моего брата уже был корабль под названием «Лирна». Интересно, что с ним сталось? — Она умолкла, когда ее взгляд упал на меня.

Тут только я заметил шрамы на ее лице, восковую, испещренную пятнами кожу и изуродованное ухо, которое лишь отчасти скрывал шарф.

Когда она приблизилась ко мне, я опустил глаза и упал на одно колено — точно так же, как несколько месяцев назад в тронном зале ее брата.

— Ваше высочество, — пробормотал я.

— Встаньте, милорд, — сказала она мне и улыбнулась. — Насколько я помню, вам была назначена аудиенция.

ГЛАВА ПЕРВАЯ Лирна

Когда лодка доставила ее на берег, там ожидало около пятидесяти человек. Не было никаких церемоний, лишь толпа оборванцев с колючими глазами, недоверчиво взиравших на ее приближение. Она то и дело ловила их любопытные взгляды на своем обожженном лице. Щит стоял на носу, глядя во все глаза на высокую фигуру, выделявшуюся среди встречающих. «Он такой бледный», — подумала Лирна, и сердце, вопреки ее воле, часто забилось. Рядом с Ваэлином стояла крепкая девушка с мечом за спиной, ее длинные рыжие волосы обрамляли фарфоровое лицо. В груди Лирны зашевелился червячок ревности.

«Прекрати! — приказала она себе. — Королева выше пошлых чувств».

Но как же тяжело ей было видеть эту юницу, стоящую рядом с ним и не сводившую с него беспокойных глаз. Лирна узнала несколько знакомых лиц. Брата Каэниса, мрачно застывшего поодаль от прочих. Молодого капитана Аль-Мельну, который держал за руку женщину с длинными темными косами и свежим шрамом на лбу. Наконец, приемную дочь владыки Северной башни, тоже державшуюся поблизости от Ваэлина.

Киль зашуршал о песок, нос лодки раздвинул прибрежные камыши. Элль-Нестра спрыгнул на берег и учтиво поклонился собравшимся.

— Я — Атеран Элль-Нестра, Щит Островов, — сказал он и холодно улыбнулся высокому мужчине. — По крайней мере, одного из вас я знаю…

Ваэлин, едва удостоив его взглядом, с изумленным лицом шагнул к Лирне: она сходила на берег с помощью Илтиса и Бентена. Он застыл в нескольких футах, словно не веря своим глазам, тогда как Лирна едва сдержалась, чтобы не отшатнуться под его взглядом.

Наконец он моргнул и опустился на оба колена.

— Ваше высочество, — с хорошо заметным облегчением произнес он таким жалобным, напряженным голосом, что Лирне почудилось, будто говорит кто-то другой. — Добро пожаловать домой.

По-видимому, дворец владыки фьефа остался единственным целым зданием в Алльторе. Когда они проходили через город, на каждом шагу их встречали все новые и новые следы битвы. Большинство мертвецов уже унесли, и теперь за городской стеной дымились погребальные костры, а для кумбраэльцев копались могилы. Трупы воларцев свезли в каменоломню в нескольких милях к югу от города и засыпали землей. Никто не произнес ни единого слова над общей могилой. В живых осталось примерно пять сотен воларцев, и среди них — генеральская вдова.

Сейчас она стояла перед Лирной, закусив губу от боли и прижимая ладони к животу, куда ее пнул так и не оплаканный муж. Позади Форнеллы стояли «придворные» Лирны и представители защитников города. Последние выглядели весьма пестро: седоусый ветеран-гвардеец, явно по чистой случайности выживший в бойне; пожилой лучник — видимо, старый знакомец Ваэлина; и азраэльская женщина, которая безуспешно подражала «благородному» выговору и старалась не смотреть в глаза Лирне без необходимости. Но какими бы разными ни были эти люди, их объединяло одно: пылкая преданность рыжеволосой правительнице, судя по всему — любимице всех горожан. «Надо будет к ней присмотреться, — решила Лирна, чувствуя легкое раскаяние, и улыбнулась девушке, стоящей слева от нее. — Во всяком случае, две королевы одному Королевству ни к чему».

Лирна сидела в резном кресле, стоящем на возвышении в главном зале дворца. Рива попыталась усадить ее на трон владыки, но королева и слушать не захотела.

— Это место — ваше, госпожа правительница.

Справа от нее стоял Ваэлин, скрестив руки на груди. Он был очень бледен, Лирна боялась, что в любой момент лорд может упасть в обморок. Однако он простоял все многочасовое судебное заседание, не издав ни единой жалобы и даже не попросив стул.

— Мы будем использовать язык Королевства, — заявила Лирна генеральской вдове. — Так будет удобнее всем присутствующим.

— Как пожелаете, — кивнула воларка.

— Обвиняемые должны обращаться к королеве «ваше высочество», — гневно рыкнул Илтис.

— Как пожелаете, ваше высочество, — послушно повторила женщина, вновь схватившись за живот и болезненно морщась.

— Как ваше имя? — спросила Лирна.

— Форнелла Ав-Токрев Ав-Энтриль… ваше высочество.

— Вас судят за развязывание необъявленной и беспричинной войны и нападение на Объединенное Королевство с использованием средств, противных человеческой природе. В случае если обвинение будет доказано, приговор — смерть.

Лирна внимательно посмотрела в лицо женщине, заметив что та боялась, но определенно меньше, чем можно было ожидать. «Неужели Вернье говорил правду? И она действительно живет так давно, что смерть ее не страшит?»

— Должна сообщить, — продолжала Лирна, — лорд Вернье выступил свидетелем в вашу защиту. Он поведал нам, что вы — женщина рассудительная и, хотя вы намеревались извлечь личную выгоду из несчастий, обрушившихся на нашу землю, сами в злодеяниях участия не принимали. Доверяя его показаниям, мы решили проявить милость. При условии, что получим честные и исчерпывающие ответы на все наши вопросы. — Королева чуть подалась вперед, пристально глядя женщине в глаза, и добавила по-воларски: — Можете быть уверены, благородная госпожа, среди нас есть такие, кто распознает малейшую ложь, как если бы это был громкий вопль. А также те, кто сумеет извлечь правду из вашей головы даже после того, как ее отрубят.

— Я согласна, ваше высочество, — торопливо кивнула воларка, и Лирна отметила, что ее страх возрос.

— Вот и прекрасно. — Королева откинулась в кресле, подавив мгновенный приступ злости. — Позже я подробнейшим образом расспрошу вас обо всем наедине, а пока самое важное… Лорд Вернье сообщил, что ваш муж ждал некой «следующей волны», которая должна прибыть в Варинсхолд. О чем именно речь?

— О подкреплении, ваше высочество, — благоразумно не промедлила Форнелла. — О силах, которые должны будут оккупировать эти земли и подготовить их для следующего этапа.

— Какого этапа? — нахмурилась Лирна. — Насколько я понимаю, ваше вторжение уже состоялось, о каком еще этапе вы толкуете?

— Захват Королевства — лишь первый шаг в куда более грандиозном замысле, ваше высочество. — Форнелла переступила с ноги на ногу, подавляя судорогу боли. — Местоположение этих земель как нельзя лучше подходит для достижения конечной цели.

Лирна почувствовала, что Ваэлин напрягся. Некоторое время он смотрел на женщину во все глаза, затем издал разочарованный вздох.

— Что с вами, милорд? — с беспокойством спросила Лирна.

— Прошу извинить меня, ваше высочество, — слабо улыбнулся он. — Просто… я очень устал.

И действительно, глаза у него покраснели, щеки запали, на лице лежала печать глубокой тоски. Она знала, что он совершил накануне, и со временем о его великом деянии должен был узнать весь мир. Но неужели совершенные в бою убийства легли таким тяжким бременем на его душу? Лирна всегда считала Ваэлина нечувствительным к переживаниям подобного рода, будь то чувство вины или отчаяние. Он никогда не был склонен корить себя за содеянное. Но теперь… «Что если он сделался обыкновенным человеком?»

— Хватит экивоков, — приказала она воларке. — Что это за цель?

— Альпиранская империя, ваше высочество, — с некоторым удивлением произнесла Форнелла, как если бы ответ был совершенно очевиден. — Ваше Королевство — прекрасный плацдарм для вторжения в империю. Следующим летом армия должна отбыть из здешних портов и высадиться на северном побережье Альпиры. Одновременно другая армия такой же численности атакует их южные границы. И вековая мечта воларского народа наконец-то осуществится. — Женщина едва заметно искривила губы в усмешке. — Прошу прощения, ваше высочество, но я должна сказать, что наше вторжение сюда — лишь дебютный ход в большой игре.

— Понятно, — задумчиво протянула Лирна. — В игре, которую закончу я, когда сожгу Воларию.

Вечером во дворце было устроено некое подобие пиршества. Осада не затянулась, и в столице Кумбраэля оставалось немало припасов. Длинный парадный стол в главном зале был обильно заставлен едой и вином, которое оказалось на редкость неплохим.

— Оно из личных подвалов моего дяди, — пояснила Рива. — Правда, бóльшую часть я уже раздала горожанам.

Они стояли в саду, у открытого окна в зал. Илтис и Бентен отошли на дюжину шагов в сторону. Азраэлинка — судя по всему, советница покойного владыки фьефа, как, впрочем, и нынешней его правительницы, — стояла у окна внутри. Вся ее поза и выражение лица были подчеркнуто безразличными, однако она не сводила блестящих глаз с двух женщин.

— Госпожа не любит вино? — спросила Лирна правительницу, повернувшись спиной к испытующему взору советницы.

— Ой, просто терпеть не могу! — смущенно улыбнулась Рива.

Она держалась скованно, сцепив руки. Девушка то и дело забывала обращаться к королеве как подобает: было совершенно ясно, что она не имеет ни малейшего представления о дворцовом этикете. Впрочем, Лирна обнаружила, что все это ее совершенно не волнует.

— Между тем ваш дядюшка был большим знатоком вин, насколько мне помнится, — заметила королева. — Ему достаточно было вдохнуть аромат напитка, и он тут же мог назвать год закладки, виноградник и даже положение склона, на котором произрастал виноград.

— Пьяница он был, вот и весь сказ. Но все равно он — мой дядя, и я ужасно по нему скучаю.

— Особенно в такой вечер, как этот, наверное.

— Не, я к таким вечерам… — Рива хихикнула. — Ну, не привыкла, что ли. — Девушка внезапно нахмурилась и добавила: — Э-э-э… ваше высочество. Извините.

Лирна улыбнулась самым краешком рта и оглянулась на окно, за которым продолжался пир. Особой радости не ощущалось, гости тихо беседовали, подавленные воспоминаниями о недавней кончине близких. Тем не менее о вине никто не забывал, особенно Норта Аль-Сендаль. Он сидел на дворцовом крыльце, обняв за плечи брата Каэниса, и размахивал рукой так, что вино щедро выплескивалась из бокала:

— Как же там здор-рово, брат! Бескрайние пространства, океан — до горизонта. А еще… — Он лукаво подмигнул лорду-маршалу. — Еще я каждую ночь ложусь в постель с самой красивой женщиной на свете. Каждую ночь, представляешь, братуха?! А ты все киснешь в своем ордене.

— Мужчины такие зануды, — сказала Рива. — И когда трезвые, и когда выпьют.

— А этот к тому же довольно разговорчив для мертвеца, — хмыкнула Лирна.

Она оглядела других гостей. Сразу бросалось в глаза отсутствие Ваэлина. Он ушел в свой лагерь всего через час после начала пира, отговорившись усталостью. Госпожа Дарена покинула дворец вместе с ним, и Лирна поняла, что ее ревность, по всей видимости, была не по адресу и Рива тут ни при чем.

— Что случилось с лордом Ваэлином? — спросила королева.

На фарфоровом личике девушки появилось напряженное выражение.

— Он всех нас спас, — неохотно ответила она.

— Это-то мне известно. Я не могу понять, почему в его душе остался такой болезненный след. Прошу вас, госпожа, расскажите, что с ним случилось!

Рива с присвистом выдохнула, вновь поморщившись, как если бы ей не хотелось об этом вспоминать.

— Он привел в город лесной народ, и они перебили воларцев. Всех до одного, мы и моргнуть не успели. Эх, что стоило Отцу послать нам таких рубак пораньше! А Ваэлина я нашла на месте битвы. Он… У него отовсюду текла кровь, просто реки крови. Мы только перемолвились парой словечек, и он упал. Мне показалось даже… — Она замолчала и взглянула Лирне прямо в глаза. — Показалось, что он умер. Затем появилась госпожа Дарена. Она передвигалась как-то странно, с закрытыми глазами, но шла прямо к нему, не сворачивая. Она тоже была очень бледной… Подошла и упала ему на грудь. Я уж решила, что они оба померли. Тогда я принялась молиться, ваше высочество. Я умоляла Отца Мира, ревела и визжала, потому что это было ужасно несправедливо. И тогда… — Риву передернуло, она крепко обхватила себя за плечи. — Тогда они ожили.

— Кто-нибудь еще это видел?

— Только лесной народ. И, по-моему, им это совсем не понравилось.

— Лучше будет, если это останется между нами.

— Как прикажете, ваше высочество.

Лирна ласково дотронулась до ее руки и направилась обратно во дворец.

— А вы это серьезно? — крикнула ей вдогонку Рива. — Ну, насчет того, чтобы сжечь их страну.

— Абсолютно, — ответила Лирна, останавливаясь.

— Знаете, перед тем как все это приключилось, я тоже была абсолютно уверена, что поступаю правильно. У меня была священная миссия и благословение самого Отца Мира. А теперь… — Юная правительница потемнела лицом, внезапно став словно бы старше. — Мне немало пришлось совершить. Для того чтобы защитить город, я должна была сделать… много всякого. Тогда я полагала, что поступаю правильно, а теперь и сама уже не знаю. Все время спрашиваю себя, не приняла ли я ярость за правоту, а убийства из чувства мести — за справедливое воздаяние.

— На войне это одно и то же, госпожа. — Лирна вернулась и пожала ладонь девушки. — Я тоже совершила много всякого — и по здравом размышлении повторила бы все это снова.

— Я намереваюсь прогуляться, милорды, — объявила она Бентену и Илтису. — А заодно осмотреть свою новую армию.

Илтис, как обычно, с готовностью кивнул, тогда как Бентен едва подавил зевок.

— Думаете, что уже поздновато для прогулок, милорд? — спросила она его.

— Прошу прощения, ваше высочество, — пробормотал Бентен и постарался выпрямиться. — Я к вашим…

— Иди-ка ты спать, Бентен, — прервала она его взмахом руки.

Орина тоже, как и большинство гостей, по достоинству оценила вино из подвалов покойного владыки.

— Мы тоже пойдем с вами, ваше высочество, — несколько неразборчиво пробормотала она, и ее взгляд поплыл. — Обожаю солдатиков.

— Я уложу ее в постель, ваше высочество, — сказала Мюрель и, взяв Орину под руку, потащила к замку, не обращая внимания на ее жалобное нытье: «Ха-а-чу са-а-лдатиков поглядеть».

— Недолго же длился ее траур, — заметил Илтис вслед удаляющимся женщинам.

— Все мы скорбим по-разному, милорд. Ну так как, вы готовы? Идем!

Они покинули город, прошли дамбу.

— Мне надо кое-что сообщить вам, ваше высочество, — произнес Илтис. — Насчет лорда Аль-Сорны.

— Что именно?

— Дело в том, что я уже встречался с ним прежде. Даже дважды, если быть точным. Первый раз — в Линеше, где он наградил меня вот этим, — Илтис показал на свой перебитый нос, — а второй раз — несколько месяцев назад, когда я…

Лирна остановилась и посмотрела на него, приподняв бровь.

— Когда я пытался его убить, — закончил лорд-защитник. — Из арбалета.

Ее смех далеко разнесся над рекой, Илтис терпеливо ждал.

— Так вот, значит, каким образом вы оказались в тюрьме вместе с Фермином, — сказала она.

— Мое суждение о лорде Аль-Сорне было ошибочно. Уверяю вас, подобное больше не повторится. Моя приверженность Вере была страстна и беспрекословна. Я… А теперь у меня другая привязанность.

— Надеюсь.

И они отправились дальше. Прошли берегом реки, где в камышах еще виднелись трупы, раздувшиеся и воняющие гнилым мясом. После дождя как-то сразу, не по сезону, похолодало: изо рта шел парок от дыхания, а вокруг плавающих тел образовался тонкий ледок.

— Надо же, лед, — заметила Лирна, присмотревшись. — Лето, конечно, на исходе, но все равно это странно.

— Никогда не видел ничего подобного, ваше высочество, — согласился Илтис, останавливаясь рядом. — Ни разу за всю свою жи…

В плечо ему впилась стрела. Илтис вскрикнул и упал на землю. Инстинкт, выработавшийся в последнее время, заставил Лирну рухнуть рядом. Следующая стрела просвистела над ее головой и воткнулась в заледеневший берег. «Лучник где-то совсем близко», — поняла Лирна, прикинув расстояние по углу падения стрелы. Илтис в нескольких футах от нее нащупывал меч, стиснув зубы. Лирна отрицательно покачала головой и сделала знак не шевелиться, всматриваясь в заросли высокой травы. Илтис замер, прикусив воротник плаща, чтобы не стонать.

«Пусть он всегда будет при тебе». Вечером Лирна привязала кинжал к лодыжке — было бы странно, явись она на пир с оружием на виду. Вытащив клинок, она сунула его лезвием в рукав, чтобы их не выдал блеск, и стала ждать.

Из травы в двадцати шагах от них поднялись две фигуры, одна высокая, другая коренастая. Первый нес натянутый лук, второй — топор. Они осторожно двинулись вперед.

— Тебе стоит доверять мне больше, мой святой друг, — хохотнул коротышка. — Я же говорил, что Отец обязательно приведет нас к ней.

Это был широкоплечий лысый бородач.

— Ваше высочество, а ваше высочество! Покажитесь! — весело скаля зубы, крикнул он. — Мы жаждем засвидетельствовать свое почтение.

«Давай, давай, подойди ближе». Лирна повернула руку, лезвие скользнуло в ладонь.

— Ну же, не надо упрямиться! — умолял бородач. — Мы очень хотим вам помочь. Неужели вы собираетесь прожить остаток жизни с такой рожей?

Илтис с ревом вскочил на ноги и потащил из ножен меч. Лучник резко повернулся, прицеливаясь. Лирна увидела красивое узкое лицо, искаженное ненавистью.

Наверное, это был ее лучший бросок. Кинжал, описав идеальную дугу, вонзился лучнику в горло, тетива щелкнула, и стрела пропала в густой траве. Илтис бросился на коренастого, но сделал всего несколько шагов и рухнул на землю, крича от боли. Лирна кинулась к нему, но коренастый успел первым. Он вынул меч из обмякших рук лорда и взмахнул им. Зазвенела сталь, ударившись о лезвие топора. Что-то толкнуло Лирну в лицо, сбив ее с ног.

— Какая же вы твердолобая, ваше высочество, — проговорил коренастый и, разминая пальцы, подошел ближе. — Придется набить чучело из вашей головы.

Усмехнувшись, он воздел над головой топор и вдруг выпучил глаза. Мелькнув у него над головой, шею обвила петля. Коренастый побелел, захрипел и повалился назад, топор выпал у него из рук, он вцепился в удавку. Лирна поднялась, выплюнула кровь и увидела кудрявого парня, который оттаскивал убийцу прочь, ловко перебирая веревку мускулистыми руками. Ноги коренастого били по земле. Подтащив его к себе, юноша с безучастным, похожим на маску лицом поставил сапог ему на голову и дернул веревку, затягивая петлю. Через короткое время судорожные подергивания прекратились.

Лирна наклонилась к Илтису: тот был слаб от потери крови, но в сознании.

— Благодарю вас, солдат, — сказала она подходящему юноше. — Помогите мне, этому лорду требуется целитель… — и осеклась, потому что юноша все с тем же отсутствующим выражением лица молча приближался к ней. — Что такое?..

Он так быстро накинулся на нее, что не было никакой возможности увернуться. Сильные руки обхватили Лирну за плечи. Она глядела ему прямо в глаза, он же жадно смотрел на ее шрамы.

— Боль, — произнес он и обнял Лирну, прижимая к твердой груди.

И Лирна вспыхнула.