Визит к Прометею

ГЛАВА 20

Не особенно надеясь на поддержку истинных хозяев проклятого города, Танаев очень тщательно готовился к предстоящему походу в старый город.

Все было проверено еще с вечера: сделан необходимый запас воды, щедро выделенной специально для этого домом Карин. По крайней мере, в той части, которая касалась запасов, управдом ему не препятствовал. Органические пленки, выращиваемые домами в пищевых комнатах, вполне годились в пищу и не были подвержены гниению, хотя и вызывали у Танаева некоторые сомнения, если вспомнить об источнике их происхождения. К тому же они не могли полностью заменить человеку привычную для него еду.

Был у отряда и небольшой запас сушеных овощей, захваченный с собой Карин перед бегством и почему-то не заинтересовавший пленивших ее серых монахов. Содержимое ее котомки оказалось сейчас бесценным во многих отношениях.

Но главное внимание, помня обо всех опасностях предстоящего похода, Танаев уделил оружию. У них было два трофейных арбалета с небольшим запасом болтов, две пики и три ножа, в том числе один из них вибро с почти полностью разряженной батареей. Но главным оружием, с которым Танаев не расставался ни на минуту, был, разумеется, его шунгитовый меч, восстановленный Бартоном.

Основной и по-прежнему не разрешенной проблемой в предстоящем походе оставалась ориентировка в запутанном лабиринте проклятого города.

Его спутники знали лишь небольшую часть города, вплотную примыкавшую к освоенной поселенцами зоне. Дальше начиналась совершенно неизвестная страна, населенная опасными монстрами, проникновения в которую, по вполне понятным причинам, все старались избегать.

Надежда навигатора на помощь городских домов в предстоящем походе оказалась иллюзорной, и их указания, если они вообще последуют, могут завести их отряд в ловушку.

Пока что управдом не спешил выполнять взятую на себя часть обязательств по заключенному с Танаевым соглашению и избегал вступать в любые контакты как с ним, так и его спутниками — все попытки ментальной связи с этим ненадежным союзником заканчивались неудачей.

Запасы воды и пищи довольно быстро истощались во время подготовки к походу. Выделяемой домом Карин воды едва хватало на повседневные нужды, и было неизвестно, удастся ли им пополнить запасы воды во время движения. Поэтому дальнейшее неопределенное ожидание всем казалось бессмысленным, и назначенная Танаевым окончательная дата выхода была встречена с одобрением всеми членами его команды.

Вскоре наступил последний вечер, который они могли провести в относительной безопасности, под защитой прирученного Карин дома. Было решено двинуться в путь еще до рассвета, едва закончится время лёта ядовитых кар, и Танаев, сидя у неживого синего огня, в последний раз разожженного домом по просьбе Карин, мучительно думал о том, в какую сторону им следует направиться утром.

Не расспрашивая его о подробностях визита в ментальный мир домов, его спутники предполагали, что он все же получил там какие-то указания. Но даже если у них и были по этому поводу сомнения, они предпочитали держать их при себе, полностью доверяя своему командиру, и это доверие только увеличивало его ответственность.

Ориентиров в небе проклятого города, затянутого серым туманом даже в середине дня, не было никаких. Внешне все дома были похожи один на другой, как две капли воды, а улицы постоянно петляли, часто заканчивались тупиками или неожиданно поворачивали в противоположную своему первоначальному направлению сторону.

Безрадостная перспектива ходить по кругу, до тех пор пока какой-нибудь монстр не начнет на них охоту и не прервет бессмысленный поход, представлялась Танаеву почти неизбежной в сложившейся ситуации.

Он не мог понять, почему управдом не начинает предложенной советом акции, не входит с ними в контакт и не пытается завести отряд в подготовленную заранее ловушку. Даже эта альтернатива казалась желанной по сравнению с предстоящим походом в серую неизвестность. По крайней мере, в этом случае они хотя бы знали, что их ждет впереди.

Бартон с упорством, достойным лучшего применения, вот уже второй час подряд точил свой нож, и однообразные скрежещущие звуки раздражали Танаева, но он сдержался и не стал просить старого мастера прекратить это, в общем-то, необходимое занятие.

Хваленое самообладание Танаева явно давало сбой, и если он не возьмет себя в руки, к утру он будет не способен вести за собой отряд.

Давно следовало отдать распоряжение всем отправляться спать, но Танаев медлил, понимая, что каждый из членов его отряда в эту последнюю мирную ночь обдумывает какие-то свои, важные проблемы, принимает окончательное решение и, возможно, утром кто-нибудь из них покинет его...

Вот, например, Фавен... Он слишком задумчив и печален сегодня, а это состояние глубокой задумчивости было совершенно несвойственно простодушному великану.

Одна Карин радовала Танаева своей беззаботной веселостью и старалась сгладить мрачную атмосферу, сгустившуюся вокруг их костра. Она пыталась, хоть и безуспешно, расшевелить даже Фавена, используя для этого все свое женское обаяние, и Танаев не без раздражения подумал, что, если бы не его присутствие, ей бы это наверняка удалось. Она даже присела рядом с Фавеном и, улыбаясь, что-то беззаботно шептала ему в ухо, бросая в сторону Танаева насмешливые взгляды.

Неожиданно Фавен резко вскинулся:

— Кто-то идет!

Последнее время, положившись на защиту дома, они стали слишком беспечны и по вечерам не спешили закрывать наружную щель дома, заменявшую ему входную дверь. Кусочек открытого узкого пространства улицы всем казался более привлекательным, чем наглухо закрытые стены дома, так и не ставшего для них родным. Кары не смели пересекать невидимую границу здания, и Танаеву доставляло удовольствие бросать иногда взгляды на непроницаемое небо, в глубине которого скрывались такие далекие от них звезды.

Бартон прекратил точить нож, молниеносно перебросил его в правую руку и вскочил на ноги. Один Танаев продолжал сидеть неподвижно. Он давно уже уловил ментальное поле приближавшегося к ним человека, знал, что тот один и не несет в себе немедленной угрозы.

Наконец в проеме входной щели возникла странная фигура закутанного в плащ, высокого и очень худого человека.

— Можно войти?

Пламя костра хорошо освещало его, и, прежде чем ответить, Танаев успел рассмотреть его лицо, обтянутое сухой шелушащейся кожей, начисто лишенное бровей и ресниц. Этот человек познакомился с подземным огнем вплотную.

Танаев подозревал, что под капюшоном плаща, на голове незваного гостя также не осталось волос. Из-за серого плаща он принял его за монаха, но уже через секунду понял, что ошибается — плащ, скорее всего, был трофейным.

Из-за спины незнакомца выглядывали концы большого охотничьего лука. Монахи предпочитали пользоваться арбалетами и никогда не ходили в одиночку, а Танаев, тщательно прощупав окружающее пространство, понял, что их странного визитера никто не сопровождает.

— Конечно, входите. Мы всегда рады гостям!

Эта фраза вряд ли подтверждалась стоящим в оборонительной позе Бартоном и недоуменно уставившимся на лучника Фавеном. Только умница Карин сразу же поддержала приглашение Танаева.

— У нас так редко бывают гости, и здесь довольно одиноко! Хотите пить?

Предложение воды давно стало традиционным при встрече незнакомых людей друг с другом. Но от него было принято отказываться, вода являлась слишком большой ценностью в проклятом городе. Однако незнакомец нарушил эту традицию, жадно прильнув к протянутой Карин фляге, чем вызвал вполне оправданный гнев Фавена.

— Может, тебя еще и накормить?! — ядовито осведомился он.

— Можно и накормить. За свои услуги я беру плату водой и пищей.

— Услуги? Какие услуги? — недовольно осведомился Бартон.

— Услуги проводника, разумеется. Вам ведь нужен проводник?

— И откуда ты об этом узнал?

— Меня информировали наши общие друзья! — Он кивнул на стены дома, ясно давая понять, кого именно имел в виду.

Вернув Карин флягу, незнакомец спокойно проследовал к огню, словно там было его законное место, и, пока онемевший от наглости гостя Фавен приходил в себя, он представился:

— Меня зовут Стилен. Можно просто Стил. Из четырех проводников этого города я — лучший. — И, словно это заявление не нуждалось в дальнейших комментариях, Стилен вытащил из кармана самодельный кисет, ловко скрутил самокрутку из сухого листа знакомого Танаеву растения и, раскурив ее от огня костра, любезно предложил Танаеву, не скрывавшему своего изучающего и ожидавшего дальнейших пояснений взгляда.

— Я не курю. Спасибо. И где же вам удалось раздобыть настоящий табак?

— Ну, в этом городе можно совсем неплохо устроиться, если знать как.

Фавен, мечтавший о сигарете с момента своего появления в проклятом городе, сглотнул слюну и, с трудом оторвав взгляд от синеватого табачного дымка, в свою очередь, осведомился:

— Да кто ты такой, черт подери?!

— Но я же сказал, я — проводник!

— Ну и чего ты тут расселся? Мы вроде бы тебя пока что не нанимали!

— Успокойся, Фавен! И считай, что я его уже нанял. Или ты хочешь завтра заблудиться в первом же переулке?

Неожиданно их гость плавным, почти неуловимым движением сдернул с плеча свой лук, молниеносно натянул его, одновременно успев достать из колчана стрелу, и отправил ее куда-то в темноту, над их головами, прежде чем кто-то успел произнести хоть слово.

Стрела, свистнув, исчезла за проемом двери, и оттуда раздалось пронзительное «Кар-ра!». Черный комок, упавший у самой щели, не оставил сомнения в том, в кого был направлен выстрел.

— Вам следует закрыть щель. Уже слишком поздно, кары вышли на охоту, а их яд смертелен для человека. К тому же они умеют им пользоваться на значительном расстоянии от цели. И, поверьте, делают это достаточно эффективно. Так что защита дома срабатывает не всегда.

— Странно, что они нападают на людей. Непонятно, зачем им это? И чем вообще питаются эти опасные твари?

— Почти все монстры этого мира питаются чистой энергией. Здесь очень трудно добывать органическую пищу, и те, кто этим занимался, давно вымерли. Дома умеют эффективно устранять конкурентов.

А что касается нападений кар, здесь все живое враждебно друг другу. И если бы не это полезное для людей обстоятельство, их колония давно была бы уничтожена.

Щель наконец была закрыта, и все, кроме Бартона, которому предстояло первое дежурство, и их новообретенного проводника, уныло отправились к своим спальным лежанкам. Танаев поднялся, показал проводнику свободную нишу, а затем, вернувшись к Бартону, произнес как можно тише:

— Глаз с него не спускай и не вздумай заснуть, если собираешься завтра утром проснуться.

Несмотря на мрачные ожидания Танаева, ночь прошла без всяких происшествий. Поскольку все было готово еще с вечера, на сборы не ушло много времени. Поправив рюкзак на плечах Карин, он последним протиснулся на улицу сквозь узкую щель дома, нагнал впереди идущего Стилена и задал ему вопрос, который вертелся у него на языке все утро:

— Куда тебе приказано нас отвести? — Танаев надеялся, что любой ответ на этот провокационный вопрос сможет многое прояснить, но Стилен сделал не совсем понятный жест, словно обвел глазами окружающее пространство, и ответил ничего не значащей фразой:

— Проводники не повинуются ничьим приказам. Они лишь выполняют пожелания нанявшего их человека.

— В таком случае, может быть, расскажешь что-нибудь о себе? Опасно доверять жизнь совершенно незнакомому человеку.

— Это верно. Но вряд ли мой рассказ что-нибудь изменит. Ведь я могу наплести тебе любую байку!

— Не сможешь. Я почувствую ложь по изменению окраски твоего ментального поля.

— Существуют приемы, позволяющие держать его под контролем.

— И где же ты научился таким приемам?

— Давай продолжим наш разговор позже. Сейчас ты мешаешь мне ориентироваться.

Этот короткий разговор лишь усилил мрачные ожидания Танаева.

Дальше они шли молча, стараясь не потерять в серых предутренних сумерках фигуру проводника, скользящего по узкой улочке, словно низко летящая ночная птица.

Неожиданно Танаев почувствовал в своей ладони узкую руку Карин.

— Ты ему веришь?

— Конечно, нет!

— Тогда почему мы за ним идем?

— Любой путь, ведущий к определенной цели, лучше бессмысленного шатанья по незнакомому городу. Что-то ему от нас надо, и я хочу выяснить — что именно. Рано или поздно ему придется раскрыть истинную цель своего появления.

Постепенно становилось светлее, и громады башен, крыши которых невозможно было рассмотреть из-за огромной высоты, выдвинулись из сумрака, сдавливая людей со всех сторон и угнетая их своей нечеловеческой мощью.

«Возможно, этим строениям миллионы лет, — подумал Танаев, — кто их здесь построил и для чего? То, что на этот счет рассказал ему управдом, не вызывало особого доверия. Почему эти живые здания пережили своих хозяев? И что мы все делаем в этом совершенно чужом и враждебном человеку мире?»

Ответ на первый свой вопрос он неожиданно получил от Стилена, словно тот подслушал его мысли.

— Этот город построили титаны, после того как проиграли битву за верхний мир и были изгнаны в преисподнюю.

— Преисподнюю? Ты думаешь, мы находимся в преисподней?

— Что-то вроде того. Может быть, это чистилище, не знаю. Здесь еще есть какая-то надежда, надежда вернуться в настоящий мир. В преисподней ее быть не может.

Слова Стилена лишний раз подтвердили то, что Танаев узнал про проклятый город во время своего визита в виртуальный мир, и ему очень захотелось выяснить, откуда эти сведения получил сам Стилен.

— Ты знаком с управдомом?

— Управдом? Я что-то слышал про такую должность на старой Земле, но здесь ничего подобного нет. Что ты имеешь в виду?

— Не важно. Забудь. Расскажи лучше, как ты здесь оказался и что послужило причиной... — Танаев запнулся на секунду, подыскивая правильную формулировку своему странному вопросу, но она не понадобилась. Стилен понял его с полуслова.

— Все мы здесь по какой-то причине, о которой не любим вспоминать. Считается невежливым спрашивать о ней, но ты, похоже, об этом не знаешь, и это лишний раз подтверждает, что тебе самому здесь не место.

— Сейчас ты стал разговорчивей. В доме из тебя не удавалось выжать ни слова.

— Это потому, что там каждое наше слово становилось известно хозяевам проклятого города. Сейчас мы находимся уже в мертвом городе, здесь не осталось ни одного живого дома, и они не могут нас слышать.

— Мне казалось, что городом управляют сами дома, по крайней мере, те из них, кому удалось выжить. Разве у них есть хозяин?

Стилен усмехнулся и еще больше замедлил шаг. Сейчас ровная цепочка следовавших за ним людей потеряла свою стройность. Карин немного отстала, а Фавен с Бартоном увлеклись спором о качестве табака в кисете Стилена, который он им так и не предложил попробовать, словно не замечал жадных взглядов Бартона, бросаемых на его сокровище.

— Здесь все не так, как нам кажется. Некоторые из нас сохранили логику и знания верхнего мира, но они совершенно не соответствуют тому, с чем мы здесь столкнулись.

Почему, например, ты решил согласиться с моим предложением стать вашим проводником, хотя предполагал, что я заведу вас в ловушку?

— А ты действительно собираешься это сделать?

— Я еще не решил. Но, во всяком случае, мне приказали сделать именно это, и мне почему-то кажется, что ты об этом догадывался.

— Возможно. Но в любом случае нам пришлось бы искать дорогу к старому храму. С тобой или без тебя. Мне показалось, что тебе не слишком нравится этот город, вот я и подумал, что в конце концов ты захочешь присоединиться к нам.

Стилен опять усмехнулся своей странной, ледяной усмешкой, затрагивавшей только кончики губ и оставлявшей совершенно безучастными его глаза, изучавшие все это время нечто расположенное за сотни миль от того места, где они находились.

— Может быть... Может быть... Это будет зависеть от того, что собой представляют твои спутники. И, прежде всего, от того, что представляешь собой ты сам. Хватит ли в тебе решимости и сил пройти до конца дорогу, которую ты избрал. Многие в самый последний, решающий момент поворачивали обратно и поэтому погибали, поставив под угрозу жизнь тех, кто за ними последовал. Я хочу быть уверен, что с тобой подобное не случится.

— И как же ты в этом убедишься?

— Но ты ведь помнишь, в каком месте мы находимся? Здесь каждую минуту человеческая сущность подвергается таким испытаниям, которые выворачивают ее наружу. А в этом состоянии ее очень удобно изучать.