Вингер. Начало

Глава 12

Москва. Россия. 19 – 28 июля 2005 года.

Я догнал Лену уже на лестнице. Пристроился по правую руку и в такт её шагам стал спускаться по мраморным ступенькам. Меня охватило какое-то раннее неведанное мне чувство. Я элементарно не знал что сказать, засовывал руки в карманы брюк, то высовывал их обратно. Мы молча вышли на улицу.

– А нам куда, налево или направо? – наконец-то понёс я какую-то ахинею.

– Направо, на Краснопресненскую станцию метро, – улыбнулась девушка.

– А Вы где живёте? Ну, я имею в виду район города.

– На улице Каланчёвской. Это Красносельский район. Я недавно прочитала в интернете, что название улицы пошло от названия находившегося рядом Каланчёвского поля. На этом поле располагался царский путевой дворец с высокой каланчой. Кстати, ты не против перейти на "ты"? Мы ведь довольно молоды, что бы выкать друг другу.

– Действительно. Мне первого сентября будет семнадцать лет, – сказал я и почувствовал, что меня начинает отпускать то заторможенное состояние, в котором находился.

– Значит я почти на год старше тебя. Я в конце ноября родилась.

Тут раздался звонок на телефон и Лена поспешила ответить.

– Да мам… милая не переживай ты так… задержалась у Владимира Сергеевича… уже иду… хорошо мама… меня один парень провожает до метро, – отчиталась девушка. Видать мама устроила ей полный разнос. Лена убрала телефон в сумочку, выдохнула и сказала:

– Это моя мама. Она очень волнуется за меня, – начала оправдываться Лена.

– Я бы тоже на месте твоих родителей переживал. Ты очень красивая.

– Обыкновенная, – смутилась девушка и немного покраснела.

Блин, что-то я тороплю события. Надо язык свой попридержать.

– А папы у меня нет. Он умер два года назад. Сердце не выдержало, – с грустью сказала Лена и замолчала.

– Извини, не знал, – виноватым голосом прошептал я.

Минут пять мы шли молча. Наверное, каждый думал о своём. Ну я уж точно. И тут, как ни в чём не бывало, Лена спросила:

– Расскажи о себе, как ты оказался в Испании?

Я начал рассказывать о себе, своей семье, об отце, футболе и испанской жизни. Я и не заметил, что мы уже давно подошли к станции. Мы стояли возле памятника "Рабочего-дружинника", смотрели друг на друга и улыбались. Расставаться не хотелось. Было очень сильное желание её обнять и поцеловать, но я очень боялся её вспугнуть.

– Я пойду. Мама ждёт, я не хочу чтобы она лишний раз переживала, – протараторила девушка и стала рассматривать свои босоножки.

– Можно я приду в четверг на твои занятия? Ты же не против? – с надеждой в голосе спросил я.

– Конечно, я буду рада тебя видеть. До встречи, – кивнула она широко улыбаясь и направилась к дверям станции.

А я стоял, смотрел как она уходит и как дурак тоже широко улыбался. Ведь она будет очень рада меня увидеть! Как же дожить до четверга? Сел на метро, чуть не проехал Кутузовскую. Забежал в магазин, накидал в корзину чего-то там не глядя. Как прекрасен этот мир! Как красива Москва! Я люблю тебя Мир.

– Мама, я пришла, – сказала Лена и поцеловала, вышедшую ей на встречу мать.

– Я уж вся распереживалась, – укоряя свою дочь сказала Анна Петровна.

– Да я бы раньше пришла домой, но в конце занятий пришёл парень, он тоже занимается вокалом у Владимира Сергеевича и принёс пиццу, вот и задержалась. Неудобно было отказываться, – оправдывалась дочь.

– Ладно. Ты будешь ужинать?

– Нет. Я пиццы наелась, – ответила Лена, находясь в своей комнате и закрыв дверь упала на кровать.

Мне сейчас хотелось побыть одной. О боже, что со мной происходит. Я знаю этого парня всего несколько часов, а думаю о нём всё то время как мы расстались. Понравился ли он мне? Да, понравился. А как может не понравиться такой парень. Он мечта всех девчонок. Красивый, высокий, спортивный. Наверное, он из богатой семьи, если живёт и играет в Испании. Самое главное, что мне с ним интересно. А как он на меня смотрел! Сколько раз обращала внимание, когда проходили по улице мимо нас симпатичные, стройные девушки, так он их просто не замечал, как будто их и не было. Со своими комплексами полноты я совсем себя запустила. Это ещё со школы пошло. Я ведь в детстве была пухленькой. Вот и дразнили меня постоянно одноклассники и не только. Я подскочила с постели и подошла к небольшому зеркалу, висевшему на стене. И стала себя разглядывать. И никакая я ни толстая, а очень симпатичная. И тут я задумалась. И мне стало страшно только об одной мысли потерять Сашеньку. А я ведь себя недооценивала. Сейчас я чувствовала внутри себя некую силу и мотивацию. Всё, решено! Надо заняться собой. Диета, спорт и всё-такое. Завтра пойду в парикмахерскую, да и в салон нужно заглянуть. Не зря я деньги откладывала. Вот сейчас эта кубышка мне и пригодится. У мамы всё равно денег нет. Живём на её зарплату. Хорошо, что бабушка с дедом помогают.

– Всем привет. Я дома. А чем вы заняты?

– Искали, где находится Посольство Испании в городе. Адрес мы нашли. А потом оказалось, нам в консульство нужно. Теперь вот читаем информацию на их сайте, – сообщила сестрёнка.

– Раньше было гораздо проще приезжать к тебе в Испанию. Пошла в турфирму, взяла паспорта, заполнила анкеты, оплатила и забирай туристические визы, – вступила в разговор мама.

– А зачем Вы переживаете? Сеньор Антонио же написал в почту, что клуб "Валенсия" отослал в консульство факс с просьбой о содействии. Завтра пропущу тренировку, ограничусь пробежкой, отведём Димыча в садик и поедем туда. Документы у нас все готовы. Проблем быть не должно. Тебе Оля студенческую будут открывать, а тебе с Димой – туристическую. Там уже подашь на постоянку. Главное, чтобы сделали быстро.

– И в правду. Чего я голову себе ломаю? – сразу заулыбалась мама, – Ты будешь ужинать?

– Нет. В кафе поел, потом ещё в Гнесинке чая с пиццей добавил. Я в душ и спать. А вы документы все вместе сложите, чтобы завтра не бегать. И паспорт Димы не забудьте. Спокойной ночи.

В среду утром консульство встретило нас очередью в человек сорок. Но я сразу, игнорируя косые взгляды, подошёл к охраннику и объяснил ему нашу ситуацию. Он позвонил куда-то и через минут десять к нам вышел мужчина. Я представился на испанском, а он в ответ представился сеньором Иглесиас. Кругом одни Иглесиас!

– Здравствуйте. К нам действительно обращались представители футбольного клуба "Валенсия" и просили оказать вашей семье помощь в оформлении виз. Я предлагаю вам пройти в мой кабинет для оформления заявлений.

– Большое вам спасибо, сеньор Иглесиас, – с нескрываемой радостью поблагодарил я служащего консульства.

И к недовольству стоящих в очереди, мы направились за ним. Проблем с документами не возникло. Всё что нужно у нас было даже с переизбытком. Работник консульства отобрал нужные. Родные заполнили заявления. Пообещали выдать визы в понедельник двадцать пятого числа.

На всё про всё ушло около часа. Вот вам и пятнадцать процентов агенту. Стояли бы сейчас в очереди, жарясь на солнце. Выходим на улицу, очередь провожает нас заинтересованными взглядами.

– Мам, Оля, я Вам не говорил, но я уже купил билеты на двадцать восьмое число, четверг, – ошарашил я своих женщин, – Зайдём по дороге в интернет-кафе, распечатаем билеты. В самолёте все места рядом.

– Саша! А если визы не откроют? – взвилась мама. – А если сумки собрать не успеем?

Я лишь вздохнул. Маму не переделать. Дома нервотрёпка продолжилась.

Двадцать три килограмма это оказывается не просто мало, а очень мало. Сестра бегала от одного шкафа к другому. Мама то хваталась за вещи Димы, то пыталась всунуть в мой рюкзак пол литровые банки с консервированным щавелем. Меня в сотый раз расспрашивали про кухонные принадлежности, наличие постельного белья. А я просто не знал, что отвечать. Вот откуда я знаю, есть ли у нас там половник для компота?

– Мама, Оля берите вещи по сезону. В Испании сейчас жара стоит. Зачем Диме зимний комбинезон с валенками в Валенсии? Там зимой плюс пятнадцать. Я же на игры молодёжки сюда приезжать будут. Захвачу ваши вещи. Просто сложите на кровати, что нужно забрать, чтобы мне по шкафам не рыться. А половник для компота купим в Валенсии. Там в магазинах всё есть.

Зря влез. На меня нарычали, нагавкали и выгнали из дома на пробежку.

Я не знаю, как я дожил до четверга. По дороге в Гнесинку я заглянул в цветочный ларёк и приобрёл шикарный букет из розовых роз, ромашек и васильков. В кафе попросил с собой несколько пирожных, которые сложили мне в четыре коробки. Из дома я прихватил испанский чай и кофе, нечего Владимиру Сергеевичу свои запасы на нас тратить. И закрутилось…

В этот раз я довёл Лену до дома. Мы до темноты сидели на скамейке у подъезда и говорили. В последующие дни мы обошли весь центр Москвы. Ходили в Кремль на экскурсию, смеялись над ценами в ГУМе, были в театре, кино, катались на каруселях. И с каждым днём я всё больше убеждался – Лена это моя половинка. Мне было совсем не важно что на ней одето, накрашена она или нет, вымыты ли её волосы. Я просто смотрел в её глаза, а она смотрела в мои. И мы были счастливы. За эти дни я узнал о Лене многое. Лена родилась в Ленинграде. Мама после распределения работала в архиве, а папа звукоинженером на "Ленфильме". Два года назад похоронили отца и решили переехать в Москву, родной город её мамы. Продали жильё в Питере и купили двухкомнатную квартиру. А умница Лена этим летом поступила в МГУ на филфак. К Владимиру Сергеевичу на уроки вокала ходила в память об отце, который очень любил джаз. Я помнил, что в будущем Морозова девушка неудачно вышла замуж, развелась и работала джазовой вокалисткой. Анна Петровна была ещё жива. Но если в той Лене была некая надломленность, то эта девушка была ярким солнышком, согревающей своим теплом всё вокруг. Она смотрела на мир влюблёнными глазами, а в ответ мир любил её.

На тренировках я летал. Я забивал голы, прыгал выше всех, бегал быстрее всех. Вот что значит делает любовь с человеком. В среду я съездил в офис клуба "Динамо" и поблагодарил руководство команды за предоставленную возможность тренироваться, заодно и попрощался с тренерами и с игроками дублирующего состава. Своим друзьям я посоветовал искать варианты продолжения своей карьеры в Европе. Там совсем другой футбол, живее и интересней. Парни пообещали подумать над этим.

Вот и наступило утро вылета. Все вещи были собраны, визы благополучно получены. Соседке был презентован рыжий котёнок и продукты, которые мы не могли забрать с собой. Мы с Леной стояли в общем пассажирском зале аэропорта Шереметьево и ничего не видели, кроме самих себя. Я обнимал её, вдыхал запах её волос, кожи, а она обнимала меня. Слова были лишними, всё уже было сказано ранее. Мы знали, что я через две недели прилечу на сборы перед игрой с Латвией. Что я буду звонить ей каждый день. Но это будет завтра. А сегодня я улетал. По громкой связи объявили начало регистрации на нашу посадку. Лена заплакала и посильнее прижалась ко мне.

– Мне нужно идти, – выдавил из себя я и, обхватив её лицо ладонями, поцеловал свою девушку.

Лена разрыдалась и развернувшись побежала на выход. А я подошёл к притихшей семье, и мы пошли проходить таможню и паспортный контроль.

По дороге на посадку на рейс Москва – Валенсия я шёл как зомби. Даже Димка замолчал и тихо шёл рядом, неся свой рюкзачок. Он взял мою ладонь своей ладошкой, поднял голову и улыбнулся.

– Господи, как же я люблю этого маленького мудрого человечка.

Именно в этот момент я окончательно понял, я не Морозов, а Граф. И это моя семья. Я был рад, что не поехал по старому адресу Морозова и не увидел его семью. Это была его семья. А идущие рядом со мной люди – моя. Димыч стал прыгать на одной ножке и я засмеялся.

– Саша, где ты нашёл эту… Она же жирная как свинья.

Я так резко остановился, что мама врезалась мне в спину. Видно сестра увидела что-то в моём лице этакое, что даже отшатнулась.

– Оленька, – выдохнула мама.

– А что такого я сказала? Это же правда! Саша себе такую модель может отхватить. Он же футболист. И богатый, и красивый. И песни пишет. Зачем ему эта корова? Вы её стоптанные босоножки видели?

– Давайте все сделаем вид, что я этого не слышал, а ты этого не говорила. Иначе сестры у меня больше не будет. Ты хорошо расслышала, что я сказал? – всё это я сказал буквально по слогам.

– Оля плохая, – разрядил обстановку Димка. Он скрестил руки на груди, надул губки и недовольно смотрел на сестру.

Подошла наша очередь идти на посадку, я подал билеты. Их проверили и мы пошли по коридору в самолёт. В салоне мама, тревожно на меня посматривая, села к сестре, а Диму посадила рядом со мной. Брат вертелся как юла. Махал рукой в иллюминатор, дёргал ремни безопасности. А я сидел как оплёванный. Да, Лена была немного полновата. Видно в будущем после развода похудела. Да какая вообще разница какого размера у неё одежда? Я помню на сборах по десять килограмм скидывал. Как и набирал потом. Какое право имеет эта соплюха топтаться грязными сапогами по нашему чистому, светлому чувству? Кто она такая, чтобы обсуждать Лену?

Стюардесса провела инструктаж, приведя в восторг Димыча. Он с удовольствием повторял за ней движения, думая, что это зарядка. Самолёт поехал, а потом взлетел. А у меня на куски рвалась душа. Димка залез ко мне на руки, и мы смотрели в иллюминатор. Небо было чистое, без облаков. Брат водил пальчиком по стеклу, указывая на дома, машины. А я всё пытался рассмотреть людей. Может где-то там Лена мне рукой машет. А я дурак не вижу. По лицу текли слёзы и мне за них было совершенно не стыдно. Две недели – это четырнадцать дней. Четырнадцать дней это триста тридцать шесть часов. Я посмотрел на часы и губы сами собой растянулись в улыбку.