Вингер. Мундиаль

Глава 17

Германия. Берлин. 9 июля 2006 года.

Проснувшись утром, я долго крутился в постели, пока не отправился в ванную комнату. Но контрастный душ мне ни черта не помог — страх проиграть англичанам буквально съедал меня изнутри. Я боялся разочаровать своих болельщиков и, особенно, Владимира Геннадьевича. Вспоминал рязанцев, валенсийцев, детей из академии «Динамо», соседку по московской квартире и её кота. Я не стал спускаться в ресторан, а позвонил Ирине и попросил её принести завтрак на двоих в номер. До обеда все игроки команды были свободны, поэтому я полдня провалялся на диване. Пытаясь успокоить нервы, я лишь бессмысленно переключал телевизионные каналы и бегал постоять под холодным душем. Но ничего не помогало. НИЧЕГО!

Лена периодически убегала из номера к Оле — они делали друг другу причёски и закрепляли кокошники. Жена пыталась несколько раз начать со мной разговор, но я отделывался короткими, односложными ответами. Попытка Лены вывести меня на обед тоже увенчалась неудачей. Нужно отдать ей должное, видя моё состояние, она не лезла ко мне в душу.

— Саш, ты как хочешь, а я пойду обедать в ресторан, — вздохнула она.

— Хорошо, Лен, — переключил я очередной канал.

Какой обед? Я уже в туалет пару раз сбегал! Желудок бурлит как сумасшедший. Но нужно было обязательно поесть и я заказал еду в номер. Я без всякого аппетита потыкал вилкой в пресную творожную запеканку с грушами, приготовленную на пару и такая вдруг на меня тоска накатила, хоть вешайся!

Мама всегда измельчала творог на блендере, щедро добавляла замоченный изюм, ваниль, цедру, манку и взбитые белки. А когда вынимала из духовки, то смазывала золотистую корочку бархатного чуда сливочным маслом и сметаной. Это было настолько вкусно, что я под телевизор и чай как-то целиком умолотил её запеканку. А мама лишь взъерошила мои волосы, да поцеловала в макушку. Как же я хочу домой! Как меня достало это пареное-вареное без грамма соли, специй, сахара. Как меня достал футбол!

Да кого я хочу обмануть? Не готовы мы играть в финале. Господи, как же я не хочу опозориться. Ведь там и Кике будет сидеть, и Путин с Ивановым, и Мухаммад, и Фетисов, и мой агент. А сколько людей будут смотреть этот матч по телевизору? А все эти люди, которые были на нашей тренировке? Пальцы рук задрожали, поэтому сунул их под зад и, как учила психолог из «Валенсии», стал дышать на счёт. Один, два, три — медленный вдох, четыре, пять, шесть — медленный выдох. Но мне вдруг резко стало не хватать кислорода и я, подхватившись, открыл окно и стал жадно глотать берлинский воздух. Наступило некое оцепенение. Вот кажется, солнышко светит, фанаты орут под окнами, а мне свет не мил.

Меня привёл в себя настойчивый стук в дверь. На пороге стояли Владимир Геннадьевич и Александр Генрихович. Этих двоих только здесь не хватало. Молча развернувшись, я пошёл к креслу. Зло столкнув с него на пол Ленину сумку, я опустился в кресло.

— Нажаловалась?

— Саня, Лена, вообще-то, переживает за тебя, — мягко начал полковник.

— Граф, дай мне свои руки. Быстро! — приказал Бородюк.

Он взял мои дрожащие ладони в свои и стал крепко их мять и массировать. Что интересно, это помогло и меня немного отпустило.

— А теперь коротко и по сути. Что случилось? — глядя мне в глаза, медленно и чётко проговорил слова тренер.

Я ещё пару раз глубоко вздохнул и будто головой в омут, начал говорить:

— Я боюсь проиграть и всех подвести. Да, подвести, понимаете? Я ведь всегда спасал команду. А если сегодня ничего не получится? Ведь столько людей ждут от сборной победы, — последние слова я почти прошептал. Вырвал руку и тыльной стороны ладони вытер накатившиеся слёзы и, шмыгнув носом, опустил голову.

Наступила настолько густая тишина, что казалось её можно было резать ножом. Сейчас скажут, что разочарованы во мне, что я всех подвёл, что зря меня в сборную взяли… Ай, была не была. Я поднял голову и открыл глаза — мои собеседники улыбались!

— Саня, я иногда сам забываю, какой же ты ещё ребёнок, — начал Александров. — Да, все ждут победы. И я, и Генрихович, и Сёмин. Да вся Россия ждёт, чего уж тут? Но, если, вдруг, команда проиграет, а это игра и в ней может случиться всё что угодно, никто трагедию из этого делать не будет. Мы и так, благодаря тебе, выше своей головы прыгнули. В группе первое место заняли? Заняли, — и полковник начал загибать пальцы на руке. — Украинцев прошли. Итальянцев с носом оставили. Самих хозяев выбили из турнира. Ты считаешь этого не достаточно, чтобы гордиться сборной?! Сань, да вы уже герои! Слышишь меня?! — затем десантник подошёл ко мне, присел на корточки и, положив руки мне на колени, посмотрел мне в глаза. — Саня, кончай хандрить. Соберись. Ты самый молодой здесь, но сам того не понимая, стал лидером нашей команды. И через несколько часов именно тебе придётся вести своих ребят к победе.

А ведь Владимир Геннадьевич абсолютно прав. Это я в голове себя накрутил. И я почувствовал, как меня наконец-то стало отпускать. Улыбнувшись, я поправил свои вихры и наконец-то улыбнулся:

— Спасибо вам товарищ полковник. Всё вы сказали правильно. Если не в этот раз, так в следующий обязательно возьмём этот кубок.

— Молодца! Это ты правильно думаешь. У тебя вся жизнь впереди. Ты ещё успеешь для страны кучу трофеев завоевать.

Когда пришла Лена, то застала счастливую картину. Генрихович веселил нас смешными историями из своей футбольной карьеры и жизни, а Александров делился реакцией рязанцев на покупку двух сканеров ПЕТ-КТ. Я же ел самую вкусную запеканку в своей жизни и с нетерпением ожидал начала игры.

В три часа дня состоялось командное собрание. Юрий Палыч ещё раз обсудил с нами тактические действия на игру, дал отдельные указания некоторым ребятам. Мои сокомандники были уверены, спокойны, часто шутили. И мне стало неловко перед ними за свою утреннюю хандру. Наверное, с годами, я тоже стану как они — уверенным и спокойным. Футбольная карьера состоит как из побед, так и из весьма болезненных поражений. И мне всё ещё предстоит это пройти.

На стадион мы выехали в шесть часов вечера. Что интересно, перед посадкой в автобус мне позвонил сеньор Антонио и сообщил, что «Zara» с «Nike» решили сложиться и купить третий сканер. Интересно, а может быть его подарить жителям Валенсии в виде прощального подарка? Учитывая постоянную нехватку средств у местной Sistema Nacional de Salud (SNS) у меня этот сканер с руками бы оторвали. Но акцию по сбору денег организовала сборная России, значит и сканер должен уехать в Россию. Но, с другой стороны, «Zara» с «Nike» купили этот сканер по своей инициативе.

— Сеньор Антонио, я бы хотел посоветоваться. Можно ли подарить этот прибор жителям Валенсии. Это не будет слишком вызывающе? — неуверенно поинтересовался я.

— Отличная идея, Алекс. Это можно сделать в последний день твоего пребывания в клубе во время проведения июльской ярмарки. Я немедленно свяжусь с представителями компаний, им эта идея придётся по вкусу. Не могу дождаться увидеть тебя на поле. Удачи тебе, Танке.

Всю атмосферу предстоящего финала я ощутил только тогда, когда наш автобус стал подъезжать к стадиону. Господи, сколько же тут людей! Наши болельщики снова облачились в тельняшки. Наверное, после этого Мундиаля, это станет основным атрибутом русских болельщиков. Хорошо, если так. Особенно прикольно тельняшки смотрелись в паре с кокошником на бородатых мужиках в возрасте.

Российские флаги, шарфы, шарики, шлемофоны с заячьими ушами… Наш автобус встречали «Катюшей», а какие-то мужчины организовались в десяток аккордеонистов. К восторгу окружающих они мастерски играли «Прощание славянки». Четыре мужика нацепили на себя картонный макет танка Т-34 и расстреливали из дула льва. Я знал, что самих россиян на стадионе в финале будет немного, не достались им билеты. Но здесь, видимо, собрались все те, кто приходил на наши тренировки парой дней ранее. Местные власти сообразили поставить два огромных экрана, куда будет транслироваться игра. Если все эти болельщики заорут, то они точно перекричат стадион, а то и весь Берлин. Наблюдая этот цирк, я даже забыл, что наша сборная здесь главное блюдо, настолько всё это было сюрреально.

В подтрибунном помещении я наткнулся на бегущего Тимати. Насколько я знал, он с Камилой должны выступать перед началом матчем в церемонии закрытия Мундиаля. От него я узнал, что в перерыве встречи выступит испанский тенор Пласидо Доминго, а группа «II Divo», исполнит официальный гимн чемпионата мира «The Time of Our Lives». Толком пообщаться не получилось, поэтому договорились сразу после игры встретиться в нашем отеле. Заодно наконец-то познакомлю его с Дюхой. Вот у кого радости полные штаны будет. Хотел уже бежать в раздевалку, как в вестибюле встретил своего агента в компании Кике и президента «Валенсии» сеньора Солера. Пришлось тоже немного задержаться и уделить внимание испанцам.

На предматчевой разминке я успел немного пообщаться с Руни. Ну как пообщаться? Перекинулись парой фраз, ведь на нас были направлены камеры. А то скажут потом, что мы договорились «слить» игру. Мы обменялись футболками и, уже уходя с поля, я ему крикнул:

— Я тебя прекрасно понимаю Уэйни, ведь ты потом можешь продать мою майку на аукционе. Футболка победителя много денег соберёт. Надеюсь, ты их потратишь на благотворительность?

Англичанин, улыбаясь, покачал головой и поднял большой палец вверх. Хороший он парень, раз понимает шутки.

Перед выходом на поле, я сидел в раздевалке и слушал мотивационный спич Сёмина. Когда тренер закончил свою речь, я у него спросил:

— Юрий Палыч, разрешите сказать пару слов парням?

Получив утвердительный кивок тренера, я вышел к столу, который стоял посередине комнаты:

— Ребята, мы все большие молодцы. Обязательно помните об этом на поле. Мы уже сделали невозможное и вышли в финал. Золото Мундиаля нужно и нам, и англичанам, поэтому сегодня на поле будет настоящая битва. Но она будет длиться всего девяносто минут. Поэтому давайте покажем родоначальникам футбола, что и русские зайцы разбираются в этой игре, — замолчав, я не торопясь оглядел всех присутствующих, а затем, вздохнув, добавил. — Я Познеру обещал привезти кубок, не подведите меня.

Несколько секунд все «вкуривали» мой юмор, а потом раздевалку заполнил такой хохот, что задрожали стены. Сёмин, вытирая слёзы, наклонился ко мне:

— Так ты ради Познера сюда приехал?!

— Ну да. Как говориться, пацан сказал — пацан сделал, — с юношеским максимализмом отпарировал я.

— Когда завоюем кубок, то обязательно назовём его — кубок Познера, — вставил свои три копейки мой друг.

Когда все успокоились, Юрий Павлович сказал:

— Так ребята, давайте-ка присядем на дорожку.

Мы сели на свои места и в помещении раздевалки наступила абсолютная тишина. Стало слышно, как летает муха под потолком. Спустя секунд двадцать, Сёмин добавил:

— С богом, парни, — и, уже никого не стесняясь, тренер перекрестился сам, а потом перекрестил нас. — Вперёд за победой! Ни пуха ни пера!

— К чёрту! — хором ответили мы и потянулись на выход.

Если честно, то я ожидал, что перед матчем к нам заявится Путин со свитой, который толкнёт торжественную речь и тому подобное. Но даже попрыгунчика Мутко не было видно. Только Сёмин и мы. Видимо решили, что уж если всегда спокойный Граф на стены полез с утра, то лучше на нас не давить.

Выходили мы на поле в сопровождении детей. Мне достался вихрастый мальчишка лет десяти, который всё пытался у меня что-то спросить на местном языке. В ответ я лишь улыбался и пожимал плечами, давая ему понять, что язык великого фон Гёте мне не известен.

Увидев выходящих футболистов, стадион загудел. Я сразу поднял свободную руку и начал приветствовать ею болельщиков, которые в ответ стали с остервенением размахивать флагами и шарфами. Ликование продолжилось до того момента, пока не заиграл государственный гимн Великобритании. Во время исполнения торжественной песни я разглядывал трибуны Олимпийского стадиона. Невооружённым взглядом было видно, что наших болельщиков маловато. Но они все было в тельняшках. Бросил быстрый взгляд на ложу для почётных гостей, которая располагалась в центральной зоне стадиона. Сеньор Антонио стоял в окружении первых лиц европейских держав. По левую руку находился принц Испании Филипп VI с супругой, а по правую — английская делегация, решивших посетить финальную встречу. Мухаммада с женой и сыном разместили рядом с принцами. Рядом с Президентом стоял Иванов, ещё какой-то незнакомый мужчина в военной форме, Фетисов, а рядом… я даже глаза хотел протереть… стояли Александров с Леной. Вот это да! Я даже не знал, что их места будут рядом с Президентом России. Попытался найти сестру с племянником, но тут заиграл гимн Российской Федерации. Мы обнялись и стали его петь.

После исполнения российского гимна, я поприветствовал игроков английской команды, после чего не торопясь пошёл на свою позицию. Аргентинский арбитр стоял в центральном круге и поглядывал на наручные часы, выжидая последние секунды до начала встречи. Сегодня розыгрыш мяча с центра поля достался англичанам. Дэвид Бекхэм был более удачлив Лёхи Смертина. Наконец-то раздался долгожданный свисток, сигнализирующий начало финального матча. Стадион моментально взорвался оглушительными криками радости. Футбольный праздник для миллионов поклонников игры, наконец-то, начался.

Британцы не спешили атаковать наши ворота, первые минуты они держали мяч на своей половине поля. Присматривались к нам. Но я знал, насколько всё это обманчиво, ведь англичане всегда славились своими молниеносными атаками. Казалось всё было спокойно и тихо, как Бекхэм диагональной передачей стремительно перевёл мяч на правый фланг. Майкл Оуэн тут же устремился к мячу, но завладеть им у него не получилось. Дюха на долю секунды, но всё-таки опередил англичанина и, после обработки мяча, отдал его на Игнашевича. Увидев рывок Павлюченко, Сергей без раздумий выстрелил в направление нападающего. Ускорившись, я побежал по бровке, наблюдая, как Роман выигрывает верховную борьбу у Джеррарда. Прибавив ещё скорости, я ожидал пас между защитниками, который выведет меня один на один к воротам. Делаю шаг и оказываюсь почти на одной линии с соперниками. Ещё шаг и мяч скользит по траве. Красавчик, Романыч! Делаю пару шагов и мяч оказывается у меня в ногах. До ворот около тридцати метров. Болельщики, в предвкушении опасной атаки, загудели. Пол Робинсон выбегает из штрафной и несётся на меня. А это ты зря делаешь. Пройдя около пяти метров, я подсекаю мяч, направляя его в створ ворот. Британский голкипер пытается дотянуться до мяча, но безуспешно. Провожаю взглядом полёт мяча, который опускаясь перед лицевой линией отскакивает от газона в ворота. Гол! Я не верю своим глазам. Я забил долгожданный четырнадцатый гол! Эмоции меня переполняют. Мне кажется, что я сейчас просто взорвусь.

Трибуны восторженно ревут, а я бегу к ближайшей телевизионной камере, подбежав к которой ору на английском: «Привет Фонтену!». Оборачиваюсь на поле и вдруг замечаю поднятую руку аргентинца, потом смотрю на линейного арбитра, который держит поднятый флажок и начинаю закипать. Да не было там положения вне игры. Не было! Я же специально следил за положением англичан. Да и не только я. Представляю, что творится у телевизоров. Смертин с Павлюченко подбежали к главному арбитру, а я — к его помощнику.

— Сеньор, где вы увидели офсайд?! — подбегая, заорал я на испанском. — Вы глаза утром мыли? — и уже на русском обречённо добавляю. — Рожа ох… вшая! Ты же чистый голешник у меня украл…

Стараясь не смотреть мне в глаза, аргентинец вполголоса бурчал в микрофон, изредка, косясь на меня. Ко мне присоединился прибежавший Дюша, который на сносном испанском языке продолжил «наезд» на лайсмана. Я был в таком бешенстве от несправедливости, что меня прямо колотило, Поэтому, чтобы не наговорить лишнего, просто отошёл в сторону. Как же так? За что? Офсайда же не было! Вижу, что главный арбитр, сломя голову, несётся ко мне. Ну, сейчас ещё и карточкой наградят. Поворачиваюсь к другу:

— Андрюха, бесполезно ему что-то объяснять. Остановись, а то сейчас тоже «горчичник» получишь, — и подойдя к Дюхе, отдёрнул его за футболку.

Вдруг откуда ни возьмись появился в рот е… главный арбитр встречи Орасио Элисондо, в руках которого я увидел жёлтую карточку. Предъявив её мне, он приблизился к своему помощнику, начав с ним перешёптываться. Махнув рукой, я поплёлся на свою позицию. Вот и моя первая карточка на Мундиале. Шедший рядом Дюха никак не мог успокоиться и всё продолжал возмущаться.

— Я не верю! За что, Сань? Что это такое?! Тебя же специально хотят устранить! Гады! Ненавижу! — взбешённо сплюнул он на поле.

Наши болельщики гудели, словно рой пчёл. Они тоже были не согласны с решениями аргентинской бригады арбитров. Отовсюду были слышны: «Судью на мыло!» и стандартное русское ругательство — «Пид…ас!». В сторону тренеров я даже смотреть не хотел.

— М-да… С таким судейством нам явно ничего не светит. Ещё и на карточку меня посадил, козлина. Вот и не верь после такого в подкупленных арбитров.

Увидев на экранном табло нули, я от досады аж на газон сплюнул. Шла шестая минута матча. Ничего, Танке, соберись. Всё ещё впереди. Нужно просто забыть этот неприятный момент и продолжить встречу.

Воодушевлённые британцы тут же пошли в атаку. А что им? Не у них же гол отобрали? И спустя уже пару минут с фланга последовал навес на Руни. Удар головой с десяти метров и мяч попадает в перекладину. Английские фанаты тут же оживились, раздавая аплодисменты Уэйни.

Игорь, не торопясь, начал устанавливать мяч на линию вратарской. И тут с трибун, находящихся за воротами, в нашего голкипера одна за одной полетели две искрящихся петарды, оставляя за собой хвост из дыма. Если одна упала у бровки, то другая приземлилась аж в нескольких метрах от правой руки Акинфеева. Я этот момент прекрасно видел, так как стоял лицом к своим воротам. Растерянный арбитр тут же останавливает встречу и бежит к Игорю. Наш вратарь умно отбежал к дуге штрафной, но мне очень не понравилось, что он держался рукой за голову. Неужели что-то в него да попало? Это ещё хорошо, что вокруг поля имелись беговые дорожки, разделяющие на приличное расстояние болельщиков и футболистов. А если бы их не было? Даже страшно было подумать, если бы петарда влетела в нашего голкипера. А ведь такое с Акинфеевым уже случалось, или случится? М-да… Странно как-то начался матч.

Да и куда смотрела охрана? Ведь эту петарду могли и в правительственную ложу кинуть. Надеюсь, хоть пятилетний Рашид не испугался? Хотя для детей все эти фейерверки лишь развлечение. Бегают дяди за мячиком, скучно всё, а тут хоть что-то засверкало! Чувствую, что после этой игры Никита Сергеевич Михалков словит свой звёздный час. Ну ничего, тёща хоть порадуется речам своего кумира.

Я подошёл к сидящему на траве злющему Акинфееву, которого осматривали наши врачи. Оказалось ничего серьёзного — Игоря слегка оглушил хлопок петарды. Пока отказывалась помощь, сотрудники стадиона оперативно убрали с газона петарды, а сотрудники полиции совместно с сотрудниками службы безопасности стали вычислять «шутников». В том, что их найдут, я даже не сомневался. Подымут запись и быстро поймут кто хулиганил. Арестуют ещё до перерыва.

Мне даже стало интересно, что произойдёт дальше? Может какие баллончики со слезоточивым газом на поле сбросят? Дроны запустят? Или каких животных выпустят? Помню, в Африке идиоты улей притащили и выпустили на поле пчёл. Я уже ничему не удивлюсь.

Хорошо, что Игорь отделался лёгким испугом, а то пришлось бы его менять. Уже через пять минут встреча наконец-то продолжилась. Акинфеев выбил мяч на чужую половину поля. Лоськов оказывается намного расторопнее Фрэнка Лэмпарда, выиграв борьбу на «втором этаже». Дима тут же скинул головой мяч на Кержакова. А Саня, набирая скорость, попытался пройти к воротам, но был грубо сбит в подкате Джоном Терри. Аргентинец, без раздумий, предъявил английскому защитнику жёлтую карточку и разрешил медикам оказать помощь пострадавшему. Удар Кержакову оказался довольно сильным и пришёлся в правый голеностоп. Я видел как Саня, держась за ногу, корчился от боли. После заморозки голеностопа, он с помощью врачей, прихрамывая, покинул поле. И вот нас уже не одиннадцать игроков, а десять. Причём по Кержакову пока было не понятно, сможет ли он продолжить встречу или потребуется срочная замена.

Розыгрыш штрафного удара дивидендов нам не принёс. После скидки Лоськова, мой удар с правой ноги ушёл чуть выше перекладины. Спустя несколько минут Кержаков вернулся на поле. После этого британцы завладели территориальным преимуществом, включив на поле запредельную скорость.

Англичане заработали два опасных штрафных удара. И если первый удар пришёлся в «стенку», то второй, после удара Руни, отразил Игорь Акинфеев, который в совершенно немыслимом акробатическом прыжке переправил мяч на угловой. Какой же он замечательный голкипер!

Трибуны тут же оживились. Английские болельщики, почувствовав преимущество своей команды, стали требовать гол, запев: «It's coming home, It's coming home, It's coming home…».

Последовал навес мяча от левого флажка. В игру вступает наш голкипер и кулаком выбивает мяч за пределы штрафной площади. Первым на подборе оказался Майкл Оуэн, который в одно касание скидывает мяч на Джона Терри. Не давая мячу остановиться, защитник «Челси» бьёт по нашим воротам, словно из пушки. Мяч с двадцати метров влетел точно в правую «девятку». В этой ситуации Акинфеев нам ничем помочь не мог. Такие голы не зря называют неберущимися или мёртвыми.

Радость соперника, ликование трибун и печаль моей команды. Игорь со злостью выбивает мяч на центр поля, а мы, полностью убитые происшедшим, плетёмся на свои позиции. Все понимали, что не доработала вся команда, раз дали противнику возможность спокойно пробить по воротам. Я на сто процентов уверен, что Терри не сможет повторить такой гол. Хоть сто раз будет бить по воротам из такой позиции. Ему просто повезло с ударом, а нам нет. Минус один — это не приговор, но отыграться теперь нам будет сложно. Я бросил быстрый взгляд на Сёмина. Что меня сильно удивило, он был совершенно безэмоционален. Стоял у кромки ворот и молчал. И это было хуже всего.

Разыграв мяч с центра поля, мы в течение десяти минут организовывали атаки, шедшие одна за одной — и по флангам, и по центру, но всё было безрезультатно. Делали и навесы, и прострелы в штрафную, но британцы оборонялись на славу, не давая шансы ни Кержакову, ни Павлюченко, ни мне. Единственный плюс в наших действиях — это две жёлтые карточки Рио Фердинанда и Эшли Коула, получившие их за фолы на мне. У них уже три защитника «висели» на карточках, но нам от этого не легче, а мои ноги уже все в ссадинах и синяках. Хорошо, что ещё по травмированной левой руке специально не бьют. Для себя я подметил, что английские защитники играют жёстко, не боясь ставить ногу в единоборства и зачастую получая сами удары по ногам. Надеюсь, в Англии меня не сломают в первых играх и со временем я сумею приноровиться к такой игре.

Резервный арбитр поднимает табличку с цифрой «пять», а у меня чуть глаза на лоб не полезли. Ничего себе! Это что тайм подошёл к концу?! М-да… Быстро летит время. А ведь мы ещё так и не отыгрались. В это время британцы сделали навес с левого фланга и Березуцкий-младший, опережая Руни, вынес мяч на угловой. Гари Невилл торопится. Он подаёт угловой и мяч летит на линию вратарской. Я тут же пытаюсь сдержать своего английского друга, не давая ему возможности выпрыгнуть. Однако Дюша первым на мяче. Мой друг головой выбивает мяч в сторону чужих ворот. Я со своими партнёрами начинаю выходить из штрафной. Мяч достаётся Джеррарду, который одним касанием его обрабатывает и с левой ноги бьёт в створ наших ворот. Я как раз нахожусь на пути полёта мяча. Прижимаю руки к телу, немного поворачиваюсь вправо и выставляю левую ногу в сторону. Мяч, обжигая кожу, задевает мою коленку и меняет траекторию полёта. В голове только одна мысль: «Главное, не в ворота». Оборачиваюсь и вижу как мяч, задев правую стойку, залетает в сетку ворот. Игорь Акинфеев смотрит на меня и в его глазах читается непонимание и вопрос: «Саня, как так?». Присаживаюсь на корточки и обхватываю руками голову. Твою мать! Вот это я учудил. И какой чёрт меня дёрнул выставить ногу? Как же мне хреново на душе! Да ещё это дурацкое ликование английских болельщиков, как ножом по сердцу. Представляю, что сейчас чувствуют наши многомиллионные болельщики. Наверняка, последними словами матерят меня, команду, Юрия Павловича и, до кучи, Мутко. А ещё всё это наблюдают с трибун первые лица страны. В общем, полный пиз. ц! Папайя, одним словом.

— Саня, бывает, — слышу усталый голос капитана команды. — Не грузись, пойдём.

Кто-то схватил меня за правую руку и потянул вверх. Поднимаю голову и вижу грустные глаза Дюхи. С его помощью кое-как встал на ноги и тут же оказался в дружеских объятиях.

— Сань, смешного мало, но есть ещё один тайм. Не грузись.

— Андрюха, ты сам то веришь? — чуть отстранившись, смотрю в глаза другу.

Дюша пытается криво улыбнуться, но у него ничего не получается.

— Не знаю, — опуская глаза отвечает парень. Я его прекрасно понимаю. Но зато он честно ответил.

— И я теперь не знаю, — хлопаю его по плечу и иду на свою позицию, стараясь не смотреть по сторонам.

Стыдно ли мне за такую игру? Ещё как стыдно. Особенно за второй гол. Я понимаю, что это стечение обстоятельств, но мне от этого не легче.

Оставшиеся пару-тройку минут отыграл на автомате, так и не коснувшись мяча. Слышу свисток аргентинца, недовольный гул наших болельщиков. Плетусь на ватных ногах в подтрибунное помещение. Как на зло в голову полезли всякие дурацкие мысли. Но я погнал их прочь и стал думать о том, что нужно что-то срочно менять в нашей игре. Кровь из носа, но теперь нужно забить, как минимум, три гола.

Ощутив руку на спине, я повернул голову и увидел довольное, раскрасневшееся лицо Руни.

— Алекс, я же говорил тебе… — улыбается он. — Готовься меня катать после матча.

И такая меня злость взяла!

— А вот ху…шки тебе! — говорю на русском языке, а потом, уже крича, добавляю. — Слышишь, русские не сдаются! — хлопаю Уэйни по спине и начинаю истерически смеяться. Руни ничего не понимает, но тоже смеётся. Наши стали на меня оглядываться, видимо не понимая моего состояния. Иду по длинному коридору и внутри меня всё кипит. Значит, покататься тебе на мне захотелось?! Лошадок любишь! Это я ещё посмотрю, кто на ком кататься будет.

Зайдя в раздевалку, я понимаю, что мне надо срочно успокоиться. Как говорится, остудить мозги, чтобы начать адекватно оценивать ситуацию. Спасибо тебе, Руни. Завёл ты меня не по-детски. Сажусь на сиденье и начинаю снимать с себя форму. Последним в раздевалку заходят Сёмин с Долматовым и все с тревогой на меня смотрят. Может решили, что я не желаю продолжать позориться и хочу всё бросить? Или решили, что у меня нервный срыв?

Сняв майку, я увидел перед собой Бородюка.

— Сань, что происходит?!

Я же просто беру полотенце с полки и в одних трусах и сланцах иду в душевую комнату, где снимаю плавки и встаю под душ. Настраиваю воду. После горячей воды, включил тёплую, затем перешёл на ледяную. Струи воды приятно обжигали тело. Словно тысячи иголок впивались в мою кожу. Закрыв глаза, я ушёл в мир блаженства, повышая уровень эндорфинов в крови. В эти минуты я забылся, отрешившись от всего. Время словно остановилось. И в этот момент я понял, что готов совершить очередное чудо. Выключив воду, увидел Андрея Викентьевича, который не улыбаясь пристально на меня смотрел.

— Всё нормально, Викентьевич, я в транс входил, — спокойно ответил я и на мокрое тело надел плавки. — Через сколько минут там начнётся второй тайм? Я успеваю?

Врач смотрит на наручные часы и, криво улыбаясь, отвечает:

— Четыре минуты ещё. Саш, с тобой точно всё хорошо?

— Хорошо, Андрей Викентьевич, — и по слогам повторяю. — Хо-ро-шо! Я их сейчас порву на этом поле! Я готов!

Выхожу из душевой, на ходу вытирая голову, и кричу на всю раздевалку:

— Ну что, братцы-зайцы, готовы совершать великие дела. Кубок вам ещё нужен?! Ни хера они нас не засудят. Судилка у них ещё не отросла. Мы сюда побеждать приехали, а не уезжать вторыми.

Смотрю, ребята заулыбались. Наверное, пока я «остывал», они ТАКУЮ херню обо мне надумали, что даже врача в душевую прислали.

Вон, стоит наш «Гиппократ» возле кулера в дальнем углу, успокаивает наш тренерский штаб. Бородюк, улыбаясь, покосился на меня и отпил воду из пластикового стакана. А я ему подмигнул. После этой перезагрузки, я абсолютно уверен, что смогу забить британцам. И не один раз. После контрастного душа я чувствую бодрость и такой неимоверный прилив энергии, что сейчас готов порвать любого соперника. Напяливаю шорты, щитки, гетры, носки. С трудом натягиваю мокрую холодную футболку, которая так и липнет к спине. Обул бутсы и, обвязав шнурками голень, завязываю дополнительные узлы. А затем, не дожидаясь команды, пошёл на выход:

— Так, мальчики-зайчики, я иду забивать голы. Вы тоже подтягивайтесь. Мне без вас на поле будет сложно, — и запеваю:

— Я знаю точно невозможное — возможно… сойти с ума, влюбится так не осторожно…

Иду в подтрибуном помещении и всё пою эту дурацкую песню. До чего же она прилипчивая! В этом году Билан на Евровидение не ездил, поэтому и его альбом «Время-река» вышел не в конце июля, а в мае. Интересно, станет ли он известным в этой реальности? Господи! О чём я думаю??? Мы в финале чемпионата Мира, а я какого-то Билана вспоминаю. Чтоб ему икалось до скончания века.

Возле бровки сталкиваюсь с Игнатьевым, который даёт указания Димке Сычёву.

— Борис Петрович, случаем, не меня меняете? — с улыбкой спрашиваю я. А то вдруг, Юрий Павлович подумал, что меня переклинило и дал распоряжение поменять меня сразу после перерыва.

— Нет, — с удивлением протянул тренер, — Саня Кержаков не может продолжить игру.

— Всё настолько плохо? — совсем забыл, что Саньке въехали в голеностоп. А в раздевалке я этого даже не заметил, так как делал себе установку на игру.

— Хорошего там мало. А ты как, готов играть?

— Борис Петрович, закажите у наших поваров торт «Птичье молоко». Победу будем праздновать! — и не давая ошарашенному тренеру даже слова сказать, побежал.

Настроение у меня отличное, словно заново родился.

Ускоряясь, выбежал на середину поля. Остановился и стал смотреть на трибуны. Нахожу своего вдохновителя голов — Владимира Геннадьевича и, дождавшись, когда наши взгляды встретятся, показал ему два больших палец. Полковник замахал в ответ флагом и прокричал что-то воодушевляющее, а Лена помахала мне руками и послала воздушный поцелуй. В ответ показал ей сердечко из рук. На поле начала выходить бригада арбитров, чтобы их черти драли, и игроки обеих команд. Болельщики оживились и по стадиону разнёсся приветственный гул. Это хорошо, что наши фанаты, после такого ужасного первого тайма, нас не освистали. Значит до сих пор верят в нас и надежда завоевать заветный Кубок в их сердцах ещё не погасла.

Вторая половина матча началась для меня так, как будто и не было этого ужасного первого тайма. Выключив воспоминания, я нацелился только на голы. Мы сразу стали атаковать ворота соперника всеми силами. Но англичане далеко не дураки, счёт 2:0 их полностью устраивал, поэтому они всей командой ушли в «глухую оборону», оставив на острие атаки лишь Руни-Сруни.

На пятидесятой минуте Билялетдинов поборолся на левом фланге, выцарапал мяч у Лэмпарда и навестил на линию одиннадцатиметровой отметки. Роман Павлюченко не дотянулся до мяча, однако я полностью контролировал ситуацию. Как на пружинах оттолкнувшись от газона, я завис в воздухе, как в лучшие времена Криштиану Роналду, и нанёс мощный удар головой. Аж в глазах потемнело на секунду! Вратарь соперников беззащитно отходил к воротам и отслеживал полёт мяча, даже не делая попытки совершить прыжок. Задев левую стойку мяч влетает в сетку ворот.

Так, один голешник есть! Приземлившись на ноги, я устремляюсь в ворота, подхватываю мяч и, не замечая радость своих партнёром и рёв болельщиков, сразу бегу к центру поля. Моё лицо не выражало никаких эмоций. Да я даже с момента забитого гола ни разу не улыбнулся. Чему тут радоваться? Вот будет счёт в нашу пользу, тогда и отпразднуем! Уйдя в свой временно созданный мир, я отрешился от всего. В моём мире был только я, мяч, футбольное поле и ворота соперника. А больше мне ничего и не надо.

Установил мяч на «точку» и побежал на свою позицию. Мимо пробегает радостный Дюша, на ходу показывая мне большой палец. Сосредоточенно ответил ему небольшим кивком и стал ждать возобновления встречи. Раздаётся долгожданная трель свистка арбитра и я снова в игре. Англичане по-прежнему не рисковали покидать пределы своей половины поля. Несколько раз мы приглашали их к себе, выманивая на свою половину поля как могли, но британцы играли строго по счёту. Наконец, мне надоел такой «балет». Получив мяч на фланге, я стал раз за разом прорываться к штрафной соперника. Меня толкали, зажимали в «коробочку», били по ногам, но каждый раз я поднимался и всё равно повторял свои проходы под рёв трибун. В течение десяти минут я умело «посадил» на карточки Лэмпарда и Фердинанда. Я специально шёл на игроков, которые уже имели «горчичники» и я своего добился — Рио Фердинанд покинул поле. Аргентинец назначил штрафной удар. До ворот примерно двадцать два метра, строго по центру. Хочешь бей с левой ноги, а хочешь бей с правой — мне без разницы. Вот такой я уникум.

Ребята сразу поняли, что исполнять «стандарт» буду я. Покрутил-повертел мячик и установил его на «точку» нужной мне стороной. Отошёл на три шага назад, думая какой всё-таки ногой лучше пробить. Посмотрел на «стенку», на суетливого Робинсона, дающего Джеррарду указания. Видимо, голкипер решил прикрыть «стеночкой» правую часть ворот. Ладненько, тогда бью с левой. Глянул на табло. Ого, уже шестьдесят шестая минута идёт. Нужно торопиться. Ведь я ещё парочку голов хочу организовать. Наконец-то арбитр просигнализировал о возобновлении матча. Немного смещаюсь вправо, смотрю на суетящихся в «стенке» пятерых англичан, закрываю глаза и шепчу: «С богом!». Разбег, подсекающий удар и через пару секунду слышу оглушительный рёв своих болельщиков. Сокомандники радуются, фанаты ликуют, а я иду спокойным шагом на свою позицию. Видимо, парни уже поняли, что в этом состоянии меня лучше не трогать. Причём моё странное поведение они восприняли спокойно. Правда Дюха не удержался. Подбежал ко мне и по быстрому взъерошил мои мокрые волосы на голове.

На электронном табло появляется вторая двойка. Сейчас британцы пойдут в атаку и, по моим расчётам, просто обязаны оголить свою оборону. Ведь ничейный счёт их, так же как и нас, не устраивает. А это мне и нужно! В этой паузе Эрикссон делает замену. Вместо Майкла Оуэна на поле вышел защитник Джейми Каррагер. А у нас готовится выйти Марат Измайлов, получающий последние указания от приосанившегося Сёмина. Но это уже в следующей паузе. А пока мне нужны прорехи в обороне соперников.

Британцы попытались создать опасные моменты у наших ворот. Но у них ничего не получалось. Поняв, что все подступы закрыты, англичане дважды пробили из дальних дистанций. Но удары Руни и Лэмпарда были не точны. В паузе произошла обоюдная замена. У нас вместо Павлюченко выходит Измайлов, а у соперника Питер Крауч поменял Лэмпарда. Отлично! Ведь это последняя замена англичан.

На семьдесят пятой минуте Руни глупо потерял мяч в центре поля — не точно отдал пас на Крауча. И Алексей Смертин тут же начал контратаку. Пройдя десять метров, он перевёл мяч в свободную зону на Динияра, который сломя голову рванул по левой бровке, постепенно смещаясь к воротам соперника. Из всей обороны у англичан остались всего трое защитников. Боясь потерять мяч, Билялетдинов сделал навес на Сычёва. Из-за небольшого роста Дима до мяча не дотянулся. Однако, я был готов к такому развитию событий. К моему счастью, мяч начинал плавно опускаться. Подстроившись под мяч, я в падении через себя правой ногой пробиваю по воротам. Мяч, в притирку с левой стойкой, влетает в сетку ворот. Гол! Счёт 3:2 и теперь мы, как никогда, близки к завоеванию кубка. Я делаю камбэк. Слышу безумный рёв трибун, болельщики до сих пор не верят в случившееся. Поднимаюсь на ноги, смотрю на своих партнёров и понимаю, что больше не могу сдерживать свои эмоции. Задираю футболку и натягиваю её на голову. Начинаю смеяться от счастья и кружиться вокруг собственной оси широко расставив руки в стороны. Хрен вы у меня этот гол отберёте!

Через несколько секунд попадаю в объятия своих сокомандников. Обнимают, хлопают, поздравляют… До чего же хорошо. Слышу как скандирует стадион: «Граф! Граф! Граф!». Зрители встали как один и аплодируют. Кидаю мимолётный взгляд в правительственную ложу и буквально офигеваю. Первые лица тоже стоят и аплодируют, даже британский премьер-министр с обоими принцами. Увидев полковника, козырнул и послал воздушный поцелуй жене. Возвращаясь на позицию, смотрю на свою скамейку запасных, где полным ходом идёт веселье. Ничего, посмотрим, как вы будете прыгать после следующего гола.

Свисток арбитра и англичане, почти всей командой, идут на штурм наших ворот, оставив в обороне только Гари Невилла и Эшли Коула. Мы тоже не хотели рисковать, да и устали немного, поэтому тоже всей командой отошли в оборону.

На восемьдесят третьей минуте Джеррард исполнил совершенно изумительную передачу низом почти от центра поля и вывел Руни один на один по месту правого инсайда, но Уэйни от чего-то растерялся, видимо до конца не поверил такому счастью, и пробил мимо дальнего угла наших ворот.

Через пару минут в борьбу вступил уже я и выбил мяч у зазевавшегося Дэвида Бекхэма. За секунду принял решение, что есть возможность убежать на скорости и забить гол. Поэтому пробросил мяч по бровке и помчался на всех парах к воротам Пола Робинсона. Мне на перерез, на сумасшедшей скорости, бежал Гари Невилл, мой будущий капитан. Ускорился до боли в мышцах, аж в боку закололо, чтобы поскорее приблизиться к штрафной англичан. Навряд ли Гари будет на мне фолить в штрафной. Я сейчас набрал такую запредельную скорость, что стоит меня задеть, то я сразу же кубарем полечу на газон. А это стопроцентный пенальти.

Я буквально выплёвывал свои лёгкие, когда наконец достиг линии штрафной. Кинул взгляд на выбрасывающегося на меня Робинсона, услышал тяжело дышащего мне в затылок Невилла и резко ушёл вправо. Собрался уже бить в пустые ворота… тут, зацепившись за выброшенную в подкате ногу защитника, мы оба заваливаемся на правый бок и скользим по траве. Ещё секунда и мы «проедем» лицевую линию. Тело действовало автоматически, когда моя левая нога отправила мяч в ворота, а мы «поехали» дальше. Трибуны взревели, но это ничего не значит. Не удивлюсь, если арбитр по каким то причинам отменит гол и выдаст мне второй «горчичник» и всё на этом. Все эти мысли пролетали в моей голове за миллисекунды, пока мы скользили дальше. Я было хотел согнуть ноги в коленях и упереться бутсами в поле, чтобы затормозить, но врезался задницей в какую-то металлическую мачту белого цвета. Только успел рассмотреть лица фотографов и операторов бегущих к ограждению, как раздался совершенно дикий вой Невилла. Тридцатилетний футболист, словно ненормальный, качался по траве и держался за правую ногу, в икре которой торчал какой-то болт. Первым к нам подбежал Пол Робинсон. Он стал разбрасывать ногой камеры, которые стояли сразу за воротами. Я успел рассмотреть, что некоторые из них были воткнуты в землю на штыри. Видимо, на один из них, повалив камеру ногой, и наткнулся Гари.

— Пол, держи ему ногу! Не видишь? Он лупит ею о землю. Не дай Бог, ещё глубже эту гадость в себя загонит, — постарался перекричать я Невилла, который от боли мало что соображал.

А журналисты, только знай себе, щёлкают вспышками. Вот же уроды, никакой совести нет у людей. Я попытался подняться на ноги, но тут же упал обратно из-за дикой боли в задней поверхности бедра правой ноги. Неужели заднюю дёрнул? Камеры тут же повернулись в мою сторону. Так был гол или нет? Посмотрел на табло и заплакал. Всё-таки 4:2! В этих слезах была и боль, и радость, и даже некий откат.

— Саня, ты как? — раздался голос Дюхи. — Там уже медики бегут и электрокар едет. Вот же, блядь! Что это за херовина у него в ноге? Тебя там не поранило?

— Осторожно, тут электрические провода и штыри от этих камер. Видимо в землю забивали, чтобы держались лучше. Так гол точно засчитали?

Но Дюха не ответил, так как нас окружили игроки обеих команд, которые в полном шоке смотрели на капитана манкунианцев.

— Так всем разойтись! — услышал я спокойный голос Гришанова. — Разойтись, кому сказано! Что случилось, Сань?

— Заднюю, походу, дёрнул. Ударился об вот эту штуку, не знаю, что это.

— Прямой удар по напряжённой мышце, классика, — Вадим постукал костяшками пальцев по металлу прямостоящей палки. — Какой идиот это всё здесь разместил? Поле должно быть свободным.

— Так давай сюда лёд и в электрокар его, — Гришанов просигнализировал тренерам о моей замене.

— Нет, пусть первым Невилла заберут, я и так допрыгаю, — и добавляю на английском врачам, которые осматривают английского футболиста. — Берите электрокар, вам нужнее.

— Никуда прыгать не надо, вон вторая машина едет. После окончания игры, Саша, поедем на МРТ. Пока сказать ничего не могу, не люблю гадать на кофейной гуще.

Угрюмые британцы находились в полном шоке. За оставшееся временя, а это по моим расчётам около пяти минут, плюс компенсированное время, да к тому же ещё играя в девятером, англичанам отыграться просто нереально. Так ещё ко всему этому, нелепая травма их сокомандника добавилась. Невилла увезли, а на место нашей травмы заявилась охрана с техническим персоналом.

Трибуны волнуются и шумят, не понимая что к чему. А мне почему-то становится грустно. Вот и закончился мой Мундиаль. Не так я себе представлял свой триумф. Я закрыл глаза и, глубоко задышав, попытался сдержать слёзы. Ещё не хватало фотографий, где я плачу. Но эмоции бьют ключом, я закрываю лицо руками и начинаю тихонько вытирать слёзы. Единственное сейчас утешение — это понимание, что этот матч мы уже не проиграем и кубок Мира ФИФА почти у нас в руках.

— Саня, сейчас обезболим, потерпи, мой хороший, — погладил меня по голове Андрей Викентьевич. Наверное, он посчитал, что я испытываю сильную боль.

— Ничего не болит. Я просто хотел ещё забить, — гундошу я сквозь слёзы.

— Только ты, Саня, — неверяще качает головой Гришанов. — Только ты, забив семнадцать голов, думаешь о том, что подвёл команду. Саня, я не верю в то, что слышу. Просто не верю! Ничего, Александр Генрихович с Александровым тебя быстро в чувство приведут. Подвёл… нет, ну надо же…

А ведь действительно, я же семнадцать голов забил. Чего это я расклеился? Подъехал электрокар и с помощью врачей и стюардов мне помогли лечь на носилки. Затем, меня аккуратно подняли и уложили в электроавтомобиль. Ребята желали мне скорейшего выздоровления, аккуратно хлопали по плечу, обещали, что забьют ещё один гол. Электрокар выехал на беговую дорожку стадиона и я услышал бурные овации и сканирование моей фамилии. Вытер слёзы и попросил Андрея Викентьевича не торопиться покидать стадион. Гришанов мягко улыбнулся и попросил водителя повернуть в нашу техническую зону. Поэтому оставшиеся минуты финального матча я досматривал полулёжа в автомобиле. Вместо меня на поле вышел Вадим Евсеев, тем самым усилив нашу оборону, а медики стали щупать моё правое бедро. Положили на место травмы новый компресс из кусочков льда и что-то укололи из лекарств. И тут трибуны подорвались! Я было дёрнулся, но видя ликование скамейки, понял, что это наши забили ещё один гол. Посмотрел на табло и губы сами по себе разошлись в улыбке. Очуметь! 5:2. А ведь, если бы аргентинский козёл не украл мой гол, то счёт был бы 6:2!

— Димка Сычёв дальним ударам зарядил. Молодца! — кивнул, подошедший Генрихович.

Меня аккуратно приподняли и я увидел как Сычёв на радостях сорвал майку и помчался к нам, а за ним понеслись партнёры по команде. Ну и конечно же арбитр достал жёлтую карточку из кармана, заранее приготовив её Димке за неспортивное поведение. Как же мы без него любимого теперь жить будем? Но нам уже плевать на эти карточки. Все понимали, что за оставшиеся пару минут англичане никогда не забьют в наши ворота три мяча.

Когда раздался финальный свисток, вся наша скамейка запасных и персонал команды будто свихнулись и как один кинулись бежать на поле. Сёмин схватился за голову, а потом начал бегать от одного игрока к другому. Сквозь охрану прорвались некоторые болельщики и тоже стали нас поздравлять. Ко мне подошли растрёпанная Лена со спокойным как танк Александровым. Как я понял, они покинули правительственную ложу ещё во время моей травмы, но охрана их долго не выпускала. После того как я был обласкан и зацелован, Гришанов стал объяснять жене и полковнику мою травму и что меня скоро повезут в госпиталь на МРТ.

Подошедший Александров смотрел на меня как будто я какое-то божество. Мне даже неуютно стало.

— Ну что, Саня? Вот ты и стал чемпионом мира! — кивнул он мне.

— Это всё вы с вашими козами. Кто меня постоянно пугал их эмиграцией в Каталонию? — отшутился я. — А вообще-то настоящими чемпионами мы станем только тогда, когда защитим наш титул в Южной Африке, через четыре года. Вы же тоже с нами полетите, куда же мы теперь без вас.

Я нёс какую-то чепуху, а потом увидел, что наш талисман, совершенно не стыдясь, вытирает слёзы.

— Ты… Саша, ты… — было начал он, а потом резко наклонился и крепко, но аккуратно, меня обнял. — Спасибо, Саша. Огромное человеческое спасибо.

— Геннадич, будет тебе плакать. Сейчас победу будем праздновать. А тебя на поле требуют, герой, — подошёл Бородюк. — Андрей, можно я его украду? Там же ещё и пресс-конференция будет.

— Если только недолго. И ни какой нагрузки на ногу. Да и я рядом буду, если что.

Водитель сделал круг почёта по беговой дорожке. В полулежащем состоянии я ехал на мини автомобиле с Гришановым и махал руками болельщикам. Рядом шли Лена с Владимиром Геннадьевичем. В скором времени ко мне присоединилась вся команда. Ребята стали бросать свои футболки болельщикам, а я решил подарить свою майку Славке Калашникову — пусть вдохновляется новое поколение на победы.

Затем, было торжественное награждение серебряными медалями англичан, а после них уже и нам вручили заслуженное золото. Я, словно король, полулежал на электрокаре и принимал поздравления от сотрудников ФИФА. Помимо медали, мне вручили призы как лучшему бомбардиру и игроку турнира. Интересно, а «Золотой мяч» мне тоже вручат? Обычно номинантов объявляют в октябре, а уже в ноябре проводят награждение в Париже. Не буду загадывать. Поживём-увидим.

Потом были съемки для прессы. Я не желал лежать на фотографии. Поэтому, Александров с Генриховичем аккуратно поставили меня на одну ногу, а Дюха и Кержаков подхватили меня под плечи — так нашу команду и запечатлели для газет. Но на пресс-конференцию меня уже внесли на носилках. Зал встречал меня рукоплесканием.

Сёмин попросил журналистов войти в положение, объяснил, что меня нужно срочно везти на обследование, поэтому пусть сначала вопросы задают мне.

— Буквально пара минут, повторяю, только пара минут, — встал на мою защиту наш пресс-атташе Илья Аркадьевич. — Не забывайте, что он травмирован. И без поздравлений, пожалуйста, только вопросы.

— Скажите, что вы чувствовали, когда отменили ваш гол? — выкрикнул с места на английском иностранный журналист.

— Растерялся. Время шло, а я всё думал, крутил в голове, что же я сделал не так. А потом, в перерыве, я вспомнил слова отца и мне стало стыдно. Мой отец научил меня главному — никогда не сдаваться. В футболе, как и в жизни, бывает разное. Но никогда нельзя опускать руки. Иначе, это конец всему. Поэтому я собрался и выиграл. Отмена моего гола показала, что в футболе нужно менять правила — вводить систему автоматического определения голов. Сегодняшние технологии вполне позволяют даже чип в мяч вставить и когда он пересечёт линию ворот, то подаст сигнал арбитру матча. Плюс, нужна видеорегистрация голов, чтобы арбитр по правилам мог посмотреть видеозапись. Ведь арбитры тоже люди, могут что-то и не заметить.

— Будете ли вы подавать в суд на организаторов финала.

— Это пусть наши и английские юристы совместно решают. Обидно, конечно, на пустом месте получить травму. До сих пор не могу понять, кто придумал сразу за воротами разместить столько камер. Да ещё и штырями их в землю загнать. Да и… понимаете, я то восстановлюсь. Мне семнадцать лет. А вот Гари Невиллу уже тридцатник стукнул. И с такой травмой он может уже и не вернутся в футбол.

— Всё, я увожу Сашу на обследование, — поднялся наш главный врач команды.

Меня уже выносили из зала, когда до меня донёсся вопрос на русском языке.

— Александр, как вы думаете, что ваша победа значит для России?

— Даже СССР достиг только четвёртого места в далёком 1966 году. Значит Россия всё делает правильно и всё у нас будет хорошо. Слышите, всё будет хорошо.

В машине скорой помощи меня уже ожидали Лена и Владимир Геннадьевич. Впереди меня ждало медицинское обследование, празднование в гостинице и триумфальное возвращение в Россию. Я, семнадцатилетний пацан, повезу россиянам долгожданный Кубок Познера, который, с Дюхиной подачи, теперь так не называл только ленивый. Действительно, если Россия сделала то, чего не смог добиться СССР, значит всё у нас будет хорошо. И будут новые победы! И не только футбольные.

Конец 4 части.