Вингер. Мундиаль

Глава 15

Германия. Дортмунд. 4 июля 2006 года.

В начале седьмого вечера наши автобусы наконец-то отправились на стадион. Как всегда, ехали медленно и в сопровождении толпы любителей футбола, бежавших за нами. Улицы Дортмунда «стояли» на ушах. Кого я только не увидел в этой плывущей к стадиону толпе: и африканцы, и азиаты, и латиноамериканцы, и европейцы. Многие флаги я даже и не знал, поэтому было сложно определить жители каких государств идут на стадион. Уже возле спортивной арены я обратил внимание, что многие болельщики ходят в тельняшках. Вроде на входе же должны были майки раздавать? Интересно, а сколько вообще на трибунах будет переживающих за нас болельщиков?

На предматчевой разминке я с Билялетдиновым отрабатывал подачу длинного паса и так получилось, что наш мяч улетел вне поля. Я улыбнулся и подал знак уборщику, который протирал сидения, но он проигнорировал мою просьбу, поэтому пришлось подыматься наверх самому. Подобрал мяч, иду обратно и слышу «… russisches Schwein…». Не нужно знать язык, чтобы понять эту фразу. Наверное, каждый из русских знает все эти фразочки из фильмов: «хенде хох», «хайль гитлер», «майн фюрер», «матка яйки» и, конечно же, «руссишес швайн». Я лишь сделал вид, будто ничего не услышал, и побежал на свою половину поля. А внутри всё кипело.

С момента окончания второй мировой прошло всего ничего — несчастные шестьдесят лет. Ещё живы те, кто помнит измерение головы циркулем, Гитлерюгенд и жёлтые звёзды Давида. Германия и так задыхается под натиском мусульман-эмигрантов, а вот поди ж ты, всё равно нашёлся какой-то дурачок со своим — «русская свинья».

Ну ладно, истинные арийцы, костьми лягу, но приложу все свои усилия к сегодняшней победе. Перед своими воротами будем стоять намертво, как перед Сталинградом. Это я вам точно обещаю.

В раздевалке, перед выходом на поле, Сёмин расслабленно сел на скамейку и обвёл нас довольным взглядом.

— Ребята, вы все взрослые люди. Как бы этот матч не сложился, знайте, я вами очень и очень горжусь. Вы и так прыгнули выше своей головы. Давайте-ка присядем на дорожку да пойдём побеждать «немецкую машину». Граф, я надеюсь, ты набор автомобильных ключей взял с собой? Будешь, по ходу матча, им агрегаты откручивать, — пошутил он.

Всё дружно засмеялись, а я, сквозь смех, сказал:

— Нет, Юр Палыч. Сегодня я большую клизму с собой прихватил.

Мы ещё немного посидели, посмеялись и под Сёминское: «С Богом! Пошли! Не обосритесь там!», двинули на выход. Я, как всегда, старался выйти из раздевалки последним. Когда почти все вышли, главный тренер троекратно перекрестился и одними губами что-то промолвил. Наверное, молитву читает. Всё-таки волнуется дядька…

Когда мы выходили на поле, я держал за руку серьёзного мальчика лет десяти и просто офигевал от увиденного. Стадион вмещал чуть более восьмидесяти тысяч зрителей. Немецкой атрибутики на трибунах, конечно, было гораздо больше, чем нашей. В правительственной ложе я заметил знакомое лицо федерального канцлера ФРГ, Ангелы Меркель. Наше «правительство» было представлено лишь одинокой фигурой посла России в Германии. Разница между полуфинальным и финальным матчами пять дней и понятно, что мотаться «туды-сюды» никто не будут. Видимо, на финал всей Государственной Думой заявятся.

Зато прикольно смотрелись наши болельщики в тельняшках. Посмотрел на ложу, где сидели близкие мне люди, и увидел Лену в тельняшке, которая вместе с Боярским размахивала российским флагом. Александров тоже сходил с ума, но по-своему. Мужчина где-то достал большой барабан и теперь оголтело колотил по нему палочками. Что интересно, одет он был в полную парадную военную форму, и на груди даже какие-то медали висели. Нет, я знал, что он и в Афганистане сумел побывать. Но вот представить его с оружием в руках я не мог. А ведь он и с парашютом же, наверное, прыгал? Всё-таки Морозов, из памяти которого я черпал жизненный опыт, никогда не служил и был весьма далёк от всей этой «военщины». А уж про меня и петухи не пели. Может и жаль, что я ради красного словца ввернул Познеру про любовь отца к ВДВ. Хотя, как я ещё мог объяснить свои песни про десант? Что интересно, мама мне ничего по этому поводу не сказала. Может она его толком и не знала? Ведь, сколько лет на две страны жили?

После того как отыграли гимны двух стран, мы стали приветствовать игроков немецкой команды. Затем я побежал на свою позицию, а наш капитан отправился к арбитрам. Сегодня Лёшке, видимо, не повезло с монеткой, ввод мяча в игру достался немцам. Трибуны в предвкушении начала матча ликовали, арбитр внимательно смотрел на свои часы, а я стоял на правом фланге и ожидал знакомую трель свистка мексиканца.

Наконец-то свист и под выкрики зрителей, немцы начали атаку с центра поля. Мяч моментально перекочевал на левый фланг. Тим Боровски, получив мяч, попытался пройти по флангу, но Динияр вступил в борьбу и мяч, после серии рикошетов, ушёл в аут. Последним мяча коснулся соперник, поэтому Вадим Евсеев вводит мяч из аута, выбрасывая его Игнашевичу. Немцы всей командой бросились нас прессинговать, а мы спокойно катали мяч на своей половине поля. Когда мяч дошёл до Смертина, то Алексей отдал пас Семаку, который был возле центрального круга. Но мяч тут же перехватил соперник и по центру пошла стремительная атака немцев. Михаэль Баллак приблизился к нашей штрафной и, увидев дыру между Игнашевичем и Березуцким-старшим, попытался отдать пас Мирославу Клозе. Но Вася моментально понял задумку капитана немецкой команды. Выставив ногу, он перехватил мяч и отдал его на Семака. В этот момент я тут же начал ускоряться, а Сергей, видя мой рывок, сделал длинный навес на мой правый фланг. Мяча я достиг одновременно с Кристофером Метцельдером. Однако, я всё же был чуточку проворнее. Первым же касанием пробросил мяч по бровке и попытался оторваться от защитника. Я уж было хотел смещаться с мячом к углу штрафной, как получил удар по правой голени. Упал на газон и аж материться начал. Ну что за невезуха! Но арбитр меня удивил. Мексиканец остановил игру и, подбежав к месту нарушения, достал жёлтую карточку из нагрудного кармана и предъявил её Метцельдеру. Раздосадованный немец лишь отмахнулся от арбитра и пошёл в сторону своих ворот.

Трибуны оживились, а я, потерев руками место удара, поднимаюсь на ноги. Медицинская помощь мне не требовалась, о чём просигнализировал Гришанову, который стоял у края поля, готовый в любой момент сорваться ко мне на помощь. До ворот, по прямой линии, было около двадцати пяти метров. Я с капитаном команды отлично понимал, что забить гол с этой позиции было нереально. Поэтому мы решили делать заброс мяча в самую сердцевину штрафной. Раздался свисток арбитра. Разбежавшись, я пробежал мимо мяча, а следом Смертин сделал мягкий навес в район одиннадцатиметровой отметки. Выше всех выпрыгнул Вася Березуцкий и, подставив свою голову, ударил в створ ворот. Однако удар получился довольно слабым, поэтому немецкий голкипер без проблем поймал мяч.

Не успели мы опомниться, как Йенс Леманн руками далеко выбрасывает мяч на Боровски. И Тим начинает стремительную атаку по левому флангу. Семаку ничего другого не оставалось, как, ценою жёлтой карточки, фолить на немце. Как по мне, он в этом эпизоде поступил правильно. Это нарушение правил было вынужденным. Теперь по карточкам у нас ничья. Одна у Семака, другая у Метцельдера.

Последующие двадцать минут каждая из команд стремилась забить гол. У немцев было два голевых момента, а у нас всего один. Но меня обрадовало то, что у ребят абсолютно не было страха перед соперником. Мы уверенно шли вперёд, не забывая про оборону своих ворот.

Во время одной из пауз в игре, обратил внимание на трибуну, где в окружении русских болельщиков находились четверо африканцев, одетых в тельняшки и будёновки с большими красными звёздами. Причём эти «афрорусские» болельщики при этом ещё и неистово размахивали российским флагом и шарфами. Я по достоинству оценил их поддержку, подняв вверх большой палец правой руки. В ответ я получил своё фирменное празднование гола. Двое ребят, выставив руки вперёд, начали расстреливать невидимого противника. Всё понятно, это поклонники моей игры за «Валенсию». Ведь, таким образом я праздную голы только в играх за свой клуб.

На тридцать пятой минуте мы заработали угловой удар с правого флажка. Это был мой «стандарт» и я пошёл поддавать с угла поля. После свистка арбитра навешиваю на дальнюю штангу, но в игру тут же вступает Леманн и кулаком выбивает мяч за линию штрафной. Первым на подборе оказался Себастьян Кель, который, не думая, тут же сделал прострел на убегающего Клозе. Кель был не точен в пасе и мяч, вроде как, перехватывал Игнашевич. Однако у Сергея мяч совершенно по-глупому срезался с ноги и улетел в сторону немецкого нападающего. Мирослав, наверное, в этот момент мысленно поблагодарил нашего защитника со всеми Богами и, обработав мяч, стал смещаться в сторону наших ворот.

Клозе вошёл в штрафную и, обыграв Евсеева, прокинул мяч вправо и ударил низом в створ ворот. Акинфеев в прыжке задевает мяч выставленной ногой, но «шарик» всё равно летит в ворота. Выручил команду Игнашевич, который в падении выбивает мяч почти с линии ворот, опережая на долю секунды Лукаса Подольски. Евсеев подхватывает мяч и не заморачиваясь выбивает его на чужую половину поля. Всё это время, пока шла атака, я нёсся к своим воротам и мысленно молил всех известных мне богов, чтобы нам не забили гол. И, видимо, кто-то меня услышал, оставив наши ворота вне прикосновенности.

Дальше немцы сфолили на Кержакове, ударив его локтем в шею. Пока медицинская бригада оказывала помощь Сане, Юрий Павлович раздавал указания нашему капитану. Что меня сильно удивило, так это реакция нашего главного тренера. Я думал, что он начнёт вставлять нам пиндюлей за этот провал, но он был настолько спокоен, будто находился в гостиной собственной квартиры. Стоя рядом с ними, я пил воду, и ни разу не услышал от Сёмина матерного слова. А в конце указаний главный тренер повернулся в мою сторону и подмигнул мне. Улыбнувшись, я кивнул, бросил недопитую бутылку на газон и побежал на свою позицию.

Игра так и продолжалась. Мы поочерёдно атаковали друг друга. Конечно же, атаки немцев были опаснее. Один только дальний удар Баллака чего нам только стоил. Если бы не грациозный прыжок Акинфеева, то на сороковой минуте мяч точно влетел бы в правую «девятку». После этого «сейва» наши болельщики долго аплодировали Игорю.

На последних минутах тайма я взял игру на себя. Подхватив мячик в центральной зоне, я обыграл двоих соперников и, не заметив, как оказался возле линии штрафной, пытался отдать пас Кержакову, который врывался в штрафную, но опять был сбит Метцельдером. В этот раз удар пришёлся в правое колено. Свисток мексиканца я уже услышал лёжа на газоне. Затем раздал оглушительный крик трибун. Одни чему-то радовались, а другие были чем-то не довольны. Оказывается, арбитр предъявил защитнику вторую жёлтую карточку, а следом и красную. В душе я ликовал. Это, конечно же, был не гол, но минус один игрок у немцев — это тоже неплохо. Теперь нам будет гораздо легче играть.

Метцельдер уходить с поля абсолютно не хотел. Он с Баллаком доказывал арбитру, что фола на мне не было. С помощью Дюши я поднялся с газона, помассировал рукой колено и показал большой палец Андрею Викентьевичу, который стоял со своим помощником у бровки и ждал разрешение арбитра выбежать на поле.

Спустя минуту Кристофер всё-таки покинул поле, а мы стали думать, как исполнить штрафной удар. На этот раз пробить по воротам решил Смертин. Когда раздался свисток арбитра, уже шло компенсированное время. Алексей разбежался и, ударив по мячу, мягко перебросил немецкую «стенку». Мяч летел точно под перекладину. Однако, Леманн не просто так ел свой хлеб. Он каким-то чудом смог переправить мяч за лицевую линию. Подхватив мяч, я побежал к флажку подавать угловой. Сначала хотел сделать навес в штрафную на ближнюю штангу, но в последний момент передумал. Решил закрутить мяч прямиком в ворота. Этот удар я много раз отрабатывал на тренировках, поэтому его исполнение было доведено до автоматизма. Отодвинув мяч как можно дальше от лицевой линии, я дождался разрешающего свистка арбитра и, под рёв трибун, пробил по воротам. Мяч сначала летел в направлении линии вратарской и в последний момент, когда достигнул угла вратарской, резко устремился в ворота. Немецкий голкипер хотел было рвануться за мячом, но в последний момент передумал и остался в воротах. Это и спасло «Бундестим» от неминуемого гола. Леманн кулаками отбивает мяч на угловой. Видимо, в этом моменте вратарская «чуйка» помогла Йенсу принять правильное решение. Мексиканец не дал нам возможность исполнить очередной угловой удар, отправив команды на перерыв.

Обняв Дюшу здоровой рукой за шею, я шёл в подтрибунное помещение в радостном настроении. Голов пока нет, но в нашем составе теперь на одного игрока больше, поэтому и справляться с немецкой командой нам тоже будет гораздо проще. Ещё бы половину их болельщиков удалить бы со стадиона, вообще было бы замечательно. Ведь орали они так, что наших болельщиков я даже не слышал.

В раздевалке было спокойно и умиротворяюще. Будто мы не в полуфинале, а на родной базе под Москвой тренируемся. Расслабленный Сёмин лениво дул на горячий чай и весело посмеивался какой-то шутке со своими помощниками. Перед выходом на поле Юрий Павлович лениво дал несколько указаний футболистам и попросил меня продолжать играть в том же духе. Обалдеть! Это что такое происходит? Может я чего-то не знаю?

В перерыве соперник сделал вынужденную тактическую замену. Вместо Лукаса Подольски вышел защитник Арне Фридрих. Второй тайм сразу же начался с атак немецких футболистов. Минут десять они пытались взломать нашу оборону, но постепенно их силы иссякли и мы перехватили территориальное преимущество. В последующие десять минут мы подали четыре угловых и два штрафных ударов, а защитник Филипп Лам заработал на мне «горчичник». Это он неудачно выбивал мяч в подкате и задел мою ногу. Затем и у нас произошла замена. Вместо уставшего Кержакова на поле выбежал свеженький, рвущийся в бой Димка Сычёв. Ещё на тренировке я с ним обмолвился, что он мало сыграл на чемпионате, на что Дима ответил: «Знаю. Не я принимаю решения. Но, если получу такую возможность, то обязательно буду рвать и метать соперников». Свой шанс он получил. Теперь осталось его использовать.

Следующие пятнадцать минут на поле была равная и довольно скучная борьба. И мы, и немцы подустали. Рисковать никто не хотел и игра в основном проходила в середине поля. На восемьдесят второй минуте Боровски сделал прострел и мяч угодил в нелепо выставленную руку Семака. Арбитр сначала достал жёлтую карточку, а следом и красную. Теперь в командах стало по десять игроков. Хорошо, что этот эпизод был не в штрафной, а то ещё и пенальти бы нам прилетел от мексиканца.

Когда расстроенный Серёга покидал поле, я подошёл к нему и приободрил:

— Серый, держи хвост пистолетом. Жаль, конечно, что ты финальную игру пропустишь из-за этого дурацкого удаления. Но будешь за нас с трибун болеть.

Семак по-дружески похлопал меня по спине и, улыбнувшись, сказал:

— Саня, выручай команду. Я знаю, ты можешь, — и покинул поле.

Находясь возле бровки, услышал как Сёмин даёт указание разминаться Денису Колодину. А это что за сюрприз такой? Денис, что шестым защитником выйдет на поле? Ну, Сёмин, ну перестраховщик! Давайте уже всей командой уйдём в «глухую оборону» и будем ждать серию одиннадцатиметровых ударов. Может быть, сегодня нам в «лотереи» повезёт? Защита наше всё!

Но в следующей паузе всё становиться более понятным. Оказывается, Колодин занимает позицию Ещенко, а Дюха уходит мою позицию. За друга я не переживаю. С его скоростью он сможет на правом фланге терзать соперника и создавать опасные моменты. Я же иду на позицию атакующего полузащитника. Буду с «Сычём» пытаться организовать гол в немецкие ворота. Сёмин, оказывается, не так уж и прост. Соображает мужик, что к чему. Хотя, чему я удивляюсь, с его то опытом!

В следующей атаке Дюша постарался и заработал угловой. Я торопился, так как времени до конца тайма оставалось совсем чуть-чуть. Побежал возле лицевой линии и получил ощутимый удар каким-то предметом в левое бедро. Остановился и тут же рядом приземляется ещё какой-то… помидор, что-ли? Причём разбрызгиваясь на метра три. И ещё один… А потом ещё… Я отпрыгнул, как ужаленный, а рассмотрев чем в меня бросаются — пришёл в шок. На траве лежали перезревшие куски папайи — мякоть, семена с кожурой. Это что покушение на мою жизнь? Мексиканец тут же остановил игру и подбежал ко мне. Осмотрел место нахождения кусков папайи, переговорил с боковым арбитром и убежал в сторону технической зоны.

— Да какой идиот до такого додумался? Бл. ь, — Лешка Смертин чуть за голову не схватился. — Саня у тебя ногу этой дрянью вымазало. Немедленно беги смывай. Точно в лицо не попало? Вот же уроды! — говорил капитан команды, а сам бросал взгляд в сторону трибуны, откуда возможно летели плоды экзотического и опасного для меня фрукта.

Я тут же развернулся и помчался к скамейке запасных. Краем глаза увидел, как Дюха показывает на камеру кусок фрукта. А что? Умно! Пусть зрители тоже полюбуются, чем в меня кидали с трибун. Услышав о папайе у одного из помощников Андрея Викентьевича реально затряслись руки. Гришин с Вадимом тут же в четыре руки начали снимать мне шину, менять майку, шорты, гетры и кроссовки, а его помощник — поливать меня из бутылки.

— Саша, прополощи рот несколько раз, — отдавал указания Андрей Викентьевич. — И запомни, малейший дискомфорт в горле — сразу сюда. Ты меня понял? Это не шутки. Ты можешь умереть! Всё понятно?!

Подъехавшая камера снимала эти действия, стараясь не пропустить ни малейшей детали происходящего в технической зоне.

— Саня, там сейчас запись подымут, будут вычислять этих ненормальных, — подбежал Бородюк. — Наши юристы будут подавать протест в ФИФА. Ты, Саша, даже не сомневайся, их обязательно задержат. А если бы кусок этой чёртовой папайи тебе в лицо попал? Или хуже, на губы?

— Блядские уроды! Козлы! Как знал, что просто не будет, — присоединился к Генриховичу Сёмин. — Саня, слушай сюда, малейшее першение, ты понял? Малейшее и немедленно сюда. Мы уже в полуфинале, мы уже сделали невозможное. Урою этих бл. ей. Придушу собственными руками!

Вытеревшись полотенцем, я вернулся к угловому флажку, где два стюарда домывали траву водой из шланга, видимо папайю уже собрали. Остановка в игре заняла около трёх минут. Быстро сработали. Подбежал главный арбитр и, проверив, что посторонних предметов на газоне не осталось, подал знак своему резервному помощнику.

Я посмотрел на беснующиеся трибуны, не понимающие, что к чему, и установил мяч возле углового флажка. Надеюсь, в меня больше ничего не полетит? А то может ещё какой утюг или гантелю на мою голову сбросят? Я уже ничему не удивлюсь. Раздался свисток арбитра и я опять попытался закрутить мяч в ворота, только уже на ближнюю штангу. Мертезакер головой выбивает мяч в аут. Я побежал в центр штрафной соперника. Дюша выбрасывает мяч на Колодина. Денис обрабатывает «шарик» и отдаёт его обратно моему другу, который делал рывок по бровке, обыгрывает на ложном замах немецкого защитника и навешивает в район одиннадцатиметровой отметки. То ли удар у Дюхи не получился, то ли он так и задумывал, но мяч полетел на уровне какого-то несчастного метра от травы и, главное, точно на меня. Я тут же стал подстраиваться для удара, даже сделал шаг на встречу к мячу и понял, что меня сзади намертво держат за майку, а потом ещё и начинают тянуть на себя. Заваливаясь назад, я понял одно — удар у меня не получится, а пенальти могут и не дать. НЕНАВИЖУ! Папайей забросали, а теперь ещё в наглую и за майку держат! И такая злость меня взяла, что тело действовало автоматом. Мяч приближается, а я падая, согнул правую ногу и нанёс удар коленом. Уже лёжа на газоне, по взрыву трибун, понял, что мяч попал в сетку ворот. ГОСПОДИ, СПАСИБО! Я ЗАБИЛ! Поднялся с газона, посмотрел на «убитого» Михаэля Баллака, который, оказывается, меня держал за футболку в штрафной. Посмотрел на дырку по шву в майке, просунул туда пальцы, заржал и понёсся сломя голову к Сёмину, яростно крича: «Гол-л-л-л! Гол-л-л-л! Гол-л-л-л!!!». Я бежал так, что даже ног под собой не чувствовал, будто летел. За мной неслись мои партнёры по команде. Юрий Павлович тоже не выдержал и ломанулся ко мне на встречу. Обнял тренера и через секунду нас окружили ребята. Сёмин вытирал слёзы радости, которых совсем не стеснялся и по очереди нас обнимал.

— Дюха, ну ты и красавчик! Молодца! Идеально выдал пас, — подошёл я к другу.

— Если честно, удар не получился, но так даже лучше вышло. Ты так по мячу смачно ударил, что он аж под перекладину влетел, прямо над головой Леманна просвистел.

Я обнял Андрея, а потом побежал к сектору, где сидели Лена с Александровым. Козырнул десантнику, послал воздушный поцелуй жене и стал разглядывать трибуны стадиона. А там стоял полный раздрай. Болельщики немцев плакали и в неверии смотрели на поле. Наши же в экстазе поснимали тельняшки и махали ими над головой, вместе с шарфами и флагами. Оглянулся на скамейку запасных, а там мексиканец предъявляет Сёмину жёлтую карточку за то, что выбежал на поле. Юрий Павлович только с улыбкой отмахнулся и пошёл в сторону сидений. Смотрю на табло — идёт уже восемьдесят восьмая минута. С учётом компенсированного времени останется играть около семи минут.

По указанию главного тренера мы всей командой отошли к своим воротам и стали сдерживать натиски немецких футболистов. Как они не старались, но забить гол у них не получалось. В компенсированное время вместо Динияра Билялетдинова на поле вышел Дмитрий Лоськов. Когда раздался финальный свисток, я от переживаний упал на колени и, склонив голову, заплакал. Ко мне подходили ребята, тренеры и персонал команды. Но я отмахивался от всех их попыток поднять меня и принять участие в праздновании выхода в финал. Спустя минуту я поднял голову и наткнулся взглядом на телевизионную камеру. Получается, всё это время оператор снимал меня крупным планом и ждал момента, когда я подниму голову. Улыбнувшись в камеру, я поднялся, вытер майкой с лица остаток слёз и пошёл к немецким футболистам, которые жали нам руки и обменивались майками. Подошедший ко мне Йенс Леманн на английском сказал:

— Алекс, ты самый лучший футболист, которого я когда-либо видел. Желаю вам победы в финале. Вы это заслужили, как никто другой.

Пожав руку голкиперу, я ответил:

— Большое спасибо, Йенс. И вам удачи в матче за третье место.

Немец улыбнулся одними губами, помолчал пару секунд и сказал:

— Тебе нужно обязательно переходить в английский чемпионат. Там совсем другой футбол. Там… — он замялся, подбирая слова. — Алекс, там играют лучшие, поверь мне.

— Верю. Ты же за «канониров» играешь? — и не дожидаясь ответа, добавил. — Встретимся на Туманном Альбионе.

Леманн широко улыбнулся и понятливо кивнул. Мы обнялись, хлопая друг друга по спине. Чем чёрт не шутит, может быть в Англии мы встретимся уже в качестве хороших приятелей.

— Граф, Граф, Граф! — продолжали бесноваться немногочисленные болельщики и я развернулся к трибунам.

Я нашёл глазами четверых африканцев, показал им жестом на свою майку и попросил спуститься вниз. Ребята сразу же, без раздумий, ломанулись ко мне, но вместе с ними вниз стали бежать и ВСЕ остальные зрители. Испугавшись, я сдал назад от этого напора. Ко мне тут же подбежала дополнительная охрана, которая и стала сдерживать людей. Подъехала пара операторов с камерой. При помощи охранника я снял шину с левого предплечья, а другой охранник помог мне снять футболку.

— Граф, чем в тебя кинули эти фашисты? — в гуле голосов, поздравлявших Россию с победой, разобрал я вопрос здоровенного мужчины.

— Моя любимая папайя. Поэтому и пришлось переодеваться.

— Уроды! — вскипели люди. Что интересно, даже начали раздаваться выкрики: «Бей фашистов! Козлы! Фрицы Графа хотели убить!».

Мне протянули маркер и я, растянув майку на спине одного из стюардов, написал пару фраз на испанском языке.

— Ребята, — на испанском крикнул моим «валенсийцам». — идите за майкой.

Народ, медленно, но расступался перед африканцами. Увидев вытянутые руки, я скрутил футболку в узел и аккуратно бросил в сторону рук. Поймав майку, один из темнокожих ребят на испанском сказал:

— Спасибо, Алекс. Мы твои фанаты. Мы учимся в Валенсийском университете.

Теперь всё стало на свои места. Оказывается, они живут и учатся в Валенсии.

— Саня, подари бутсы! — услышал я выкрик из толпы.

— Сегодня можно всё! Но стриптиз устраивать не буду, даже в честь выхода в финал. Поэтому на трусы не рассчитывайте, — отшутился я, под смех толпы.

В голове было настолько легко, что хотелось обнять весь мир. Вот что проклятые эндорфины с мозгами творят! Я сел на газон и снял бутсы, гетры и щитки. Везде поставил свою подпись и дату. Даже шину с руки попросили подписать! И кому она понадобилась? Болельщики с ужасом рассматривали моё забинтованное предплечье, но я заверил, что к финалу всё будет в порядке. Потом, по моей просьбе, нескольких счастливчиков охрана пропустила на поле, меня аккуратно подняли на руки и мы сфотографировались. Да уж… Фотография, где я в одних шортах лежу на руках у полупьяных болельщиков точно войдёт в анналы отечественного футбола. Скорее всего, я бы до посинения стоял возле трибун, но ко мне подбежал испуганный Гришанов. Мужчина накинул на меня лёгкую куртку и под улюлюканье людей повёл к команде.

В раздевалке была просто ЧУМА. Такого дурдома у нас ещё никогда не было. Мутко, словно маленький ребёнок, носился от одного человека к другому. Обнимал всех, целовал, поливал из бутылки вином, обещал золотые горы. Лещенко обнимал Бородюка и пел что-то похожее на «Команда молодости нашей». Дюхи вообще нигде не было видно. Я снял куртку, нацепил на забинтованное предплечье непромокаемый нарукавник, да пошёл в душ.

Вытирая голову полотенце, я стоял лицом к шкафчику и слушал как Казаков обращается к Смертину:

— Лёша, ты не забыл, скоро пресс-конференция будет, — и подойдя ко мне пресс-атташе продолжил. — Саш, тебе тоже нужно там быть.

— Буду, Илья Аркадьевич, буду, — бросив полотенце на сиденье, я повернулся к мужчине и добавил. — Как всегда, не умничать и думать что отвечаю?

— Всё верно, Саша, — Казаков усмехнулся и пошёл на выход.

Минут через десять я сидел в конференц-зале, пил маленькими глоточками воду из стакана и улыбался происходящему. Журналисты начали засыпать вопросами сначала Сёмина, потом Смертина и наконец очередь дошла до меня. Все заданные ранее вопросы главному тренеру и капитану команды касались меня. Всех интересовал только я. И как автор единственного гола, и как участник случившегося инцидента в конце второго тайма.

— Александр, что вы можете сказать о случае попадания в вас с трибун папайей? — задала первый вопрос полноватая женщина и все присутствующие замерли в ожидании моего ответа, что сразу стали отчётливо слышны звуки фотокамер.

— А что сказать… Они мазилы. Ну, а если оставить шуточки в сторону, то теперь становиться страшно выходя на поле. Сегодня папайя прилетит, завтра камень в голову попадёт, а потом и боевая граната окажется на футбольном поле. После этого инцидента, думаю, что футбольные чиновники задумаются и пересмотрят ряд моментов о досмотре болельщиков. С этим нужно срочно что-то решать. Так же хочу заявить, что никаких обид на немецкий народ не держу и понимаю, что это выходки отдельных людей. Возможно, эти папаисты, как я их назову, вообще не являются подданными Германии. В общем, нужно разбираться. Надеюсь, полиция задержала виновных и скоро предоставит общественности полную информацию о случившемся. По крайней мере, мне будет интересно узнать, кто и почему покушался на моё здоровье и жизнь.

— Александр, если против этих людей местные власти возбудят уголовное дело, как вы на это отреагируете? — не унималась «толстушка».

— Нормально отреагирую. Жалеть этих нелюдей я точно не буду. Чего заслужили, то и получат. И давайте больше не будет обсуждать эту неприятную для меня тему.

Затем посыпались вопросы об игре, о голе, о наших слаженных взаимодействиях на поле с Дюшей, о том, где я буду продолжать свою карьеру. Даже задавали вопросы о Лене. Последний вопрос прозвучал от французского журналиста:

— Алекс, сегодня вы забили свой тринадцатый гол на этом турнире и сравнялись с Жюстем Фонтеном. Вы сильно расстроитесь, если не сможете забить гол в финале, который выведет вас в единоличные лидеры по забитым голам на одном турнире чемпионата мира?

— Для меня важнее будет победа в финале. Даже если я забью этот четырнадцатый гол, который теперь все ждут от меня с нетерпением, но моя команда не сможет завладеть кубком Мира ФИФА, я сильно расстроюсь. Я приехал в Германию, чтобы стать победителем Мундиаля! И если я не смогу побить рекорд Фонтена, то у меня впереди будет много таких турниров, где такая возможность ещё не раз предоставится.

Выйдя с пресс-конференции, я тут же попал в объятия рыдающей Лены.

— Сашенька, я же только сейчас узнала про папайю. Я думала, это помидоры. Да как они додумались до этого? Ты же мог умереть!

— На то и рассчитано было, — подошёл спокойный, как слон, Александров. — Саш, спасибо тебе! Спасибо, что выстоял. Ты не понимаешь, что ты сделал для всех нас. Сделал для страны. Дай-ка я тебя обниму. А где твоя шина?

— Так, Геннадьевич и ты Лена садитесь в наш автобус, — перебил его голос Бордюк. — Там сейчас возле стадиона «стенка на стенку» началась, полиции нагнали, мама не горюй. Авось да проедем. И Саня, ты почему шину снял? Быстро к врачам, кому сказал? Володя, Лена — проследите за нашим героем, чтобы до врачей дошёл. Опять в госпиталь захотел?

Стадион мы покидали около часа, полиция никак не давала добро на выезд. Когда же выехали на дорогу… Ё-моё… Толпа людей, сотни полицейских! А сколько мусора на земле лежит! Эх, зря я про папайю сказанул. Надо будет в номере записать видеообращение к болельщикам со словами благодарности и попросить людей, находящихся в Германии, вести себя мирно и больше не устраивать драк с местными жителями.

Несмотря на драку болельщиков, мы радовались как дети. Воодушевлённый Дюша всю дорогу пытался петь мотивационные песни Тимати. Он сегодня тоже был героем матча. Ведь, именно с его подачи я забил красивейший гол коленкой. По большому секрету Лена мне сообщила, что завтра в Дортмунд должна прилететь Оля с моим племянником. Мы её встретим в аэропорту и отправимся на базу в Бад-Бертрих. Вот Дюха то обрадуется! Осталось провести всего один матч. ОДИН! К сожалению, нашего будущего соперника мы узнаем только завтра вечером. Очень надеюсь, что это будет команда Руни. Встречаться с французами у меня не было никакого желания.

После прибытия в отель мы всей командой отправились в ресторан, где были уже заранее заказаны столы и для игроков с персоналом команды, и для «знаменитых гостей», прибывших нас поддержать. Поэтому, несмотря на усталость, пришлось идти на праздник.

— Так спать охота, Лен, — протянул я. — Может посидим ещё полчасика в ресторане, да пойдём в номер? Я бы и сейчас ушёл, но меня никто не отпустит.

— Так и сделаем, милый. Давай сядем возле Боярского, будет отгонять от тебя просителей.

— Ага, — зевнул я и прикрыл глаза. Хоть немного подремлю.

Сквозь дремоту слушал хвалебные тосты в мою честь и всей команды. Судя по голосам многие присутствующие уже были хорошенько пьяны. Примерно через минут двадцать я очнулся. Потерев глаза, я выпил водички из стакана. Посмотрел по сторонам. Веселье было в самом разгаре и когда оно закончиться только одному богу известно. Мне надоело ждать окончание застолья. Позвав Лену, я направился на выход. К моему удивлению, меня никто не кинулся останавливать. Только я вышел в просторный коридор, как столкнулся взглядами с тремя пьяными рожами, которые как-то недобро смотрели на меня. Один из них, что-то буркнул на немецком и указал пальцем на меня. После чего остальные мужики двинули на меня. С каждым их шагом я понимал, что ничем хорошим эта наша встреча не закончится. Я стал пятиться назад, уводя Лену за собой. В этот момент моя девушка звонко так закричала: «Помогите! Полиция!» Я услышал как сзади распахнулась дверь ресторана и оттуда вылетел полковник Александров. С криками: «Сейчас, я вам, суки, покажу!» он кинулся на троицу агрессивно настроенных пьяных людей и буквально за пять секунд уложил их на пол. Теперь уже кричали и звали помощь пострадавшие. Из зала выбежали Бородюк, Боярский и ещё пару наших «охранников», которые, видимо, расслабились и забыли про свои обязанности. Наверное, никто не ожидал, что внутри отеля найдутся недоброжелатели Графа. Владимир Геннадьевич не стал дожидаться, когда прибудут сотрудники полиции. Он просто сграбастал меня с Леной и сопроводил в номер. Пожелав нам спокойной ночи, полковник тут же удалился. Находясь уже в постели, поймал себя на мысли, что на этом Мундиале я постоянно попадаю в какие-то неприятные ситуации. То травмы, то оттёк, то покушения на моё здоровье. Скорей бы это всё закончилось. Выиграть этот чемпионат и отправиться на край света, подальше от людей и всей этой суеты. С этими мыслями я и заснул.

Крайняя глава будет ориентировочно где-то через неделю. Приятного Вам чтения.