Вик Разрушитель #4

Глава 4

1

— Ты думаешь, здесь самое безлюдное место? — я с любопытством рассматривал лес, тихо шелестевший багряными и желтыми листьями, серебристую ленту реки, извивавшуюся как уползающая в кусты змея. За рекой сквозь редкий подлесок просматривались плотные застройки загородных домов из добротного бруса и кирпича.

— Я Москву плохо знаю, — Куан с мягким щелчком закрыл дверь «Фаэтона» и кошачьими шагами заскользил по едва заметной тропинке, вихлявшей между деревьев, к пологому берегу. — Когда искал место для тренировок, случайно наткнулся. Потом несколько раз сюда приезжал специально, чтобы убедиться. Здесь люди ходят редко, зато грибы есть. Хочу фунчезу с курицей и грибами на ужин сделать. Никогда не пробовал?

— Откуда? — я пожал плечами. — Я же с корейцами не жил. У нас щи да каша, борщи и гуляши. Но не откажусь, если ты приготовишь ее.

У наставника едва-едва дрогнули губы в улыбе, но тут же сомкнулись в суровую линию.

А местечко для наших практических занятий на воздухе он действительно нашел очень хорошее. Я даже сообразил, где мы сейчас находимся: в печально знаменитом для меня районе Захарково, только несколько километров южнее, и речка эта — старица реки Москвы.

Наставник сбросил с себя куртку и рубашку, демонстрируя жилистое мускулистое тело, как будто сплетенное из толстых витых канатов. В ожидании, пока я тоже разденусь до голого торса, стал ходить по берегу, активно разминая плечи и руки. Потом сделал растяжку ног, задирая их до самой головы. Позавидовать только можно такой гибкости.

— Готов? — Куан повернулся ко мне и сел на песок, ловко скрестив ноги. — Садись напротив меня, начинай концентрироваться. Не думай ни о чем постороннем, выброси из головы мысли о предстоящем поединке. Тебя ничего не должно волновать, вокруг пустота.

Ага, ничего не должно волновать! А холодок, который будоражит тело, по которому мурашки толпами шагают? Но голос Куана завораживающе спокоен, вгоняет в умиротворение. Я свел воедино ладони перед грудью и приказал себе накачивать в них энергию. Но вначале пришлось разжечь в солнечном сплетении свою «печку», и как только жар в животе стал ощутимым, направил его в энергетические каналы.

Ладони зажгло, что для неподготовленного человека было бы очень неприятно. Словно голыми руками крапиву схватить. Я лишь на мгновение ощутил резкое покалывание тысяч иголок, но через несколько секунд все пришло в норму. Пальцы не светились, вокруг них не летали шары, молнии и прочие магические конструкты. Зато невидимое аурное поле стало потрескивать от избытка мощи.

Наставник сидел с закрытыми глазами, но я подозревал, что он ощущает меня как самого себя. Поэтому, когда Куан начал разводить ладони в сторону, я повторил его маневр, следуя инструкциям.

Аккуратно, миллиметр за миллиметром я отодвигал ладони друг от друга, словно растягивал невидимую дрожащую от напряжения нить. Тягучий воздух как патока подчинялся моим манипуляциям. Куан требовал максимальной концентрации, потому что сегодня предстояло освоить несколько простых конструктов, без которых победить одаренного будет сложновато. Интересно, Долгоруков консультировался со своими свитскими Кутузовым и Пановым? Имея такой характер — вряд ли. «Несносен, самолюбив, как капризный мальчик, у которого влиятельный папочка все время за спиной маячит», — заклеймила его Нина Захарьина. Очень переживает за меня. Чем я ей так приглянулся? Парней в классе хватает, все как на подбор. Будущую партию ищет?

С легким напряжением слежу за действиями Куана. Наставник выставил ладони параллельно земле, и как будто отталкиваясь от нее, взмыл вверх! Пусть на несколько сантиметров, но такой фокус мне едва ли повторить.

И все же пробую. Куан не объяснял мне, что нужно чувствовать, в какой момент делать то-то или то-то. Я сам ощутил невероятную упругость, сопротивлявшуюся давлению моих ладоней вниз. Я просто не мог опустить их на песок. Невидимые подпорки и были той энергией, которую Куан требовал исторгнуть из тела.

Напрягшись, начинаю отталкиваться и чувствую силу, противоположную той, которая не давала мне оторваться от земли. Это совсем не то состояние, которое я испытывал, когда впервые воспарил под действием медитации. Нечто другое тянуло вверх, силясь преодолеть земное тяготение.

Я шлепнулся задом на песок и поморщился от недовольства. Куан в этот момент был похож на пилота ППД, совершающего маневр. Он плавно сел, снова свел ладони и мгновенно вскочил на ноги. Как выпущенный из пращи камень. Молниеносное движение — и наставник рядом со мной.

— Для первого раза неплохо, — сказал он и протянул руку, обхватив которую, я встал.

И удивился. Оказывается, мои ноги оказались словно налитыми свинцом. Не поддержи Куан — так бы и грохнулся навзничь.

— И что это значит? — пошатнувшись, спросил я.

— Неумение сбрасывать энергию и очищать аурный контур от последствий ментальной практики, — пояснил наставник. — Это как молочная кислота забивает мышцы. Давай, я тебе покажу, как избавляться от таких последствий. Развернись в сторону реки. Помнишь, я говорил насчет визуализации Стихии? Представь камень или другой предмет, швырни его в воду. Старайся вытягивать из себя всю негативную энергию, отравляющую организм. Освободись от нее.

Легко сказать — попробуй сделать! Оказывается, мысленно визуализировать предмет не так трудно, но как заставить его подчиняться моей силе внушения? Семь потов сошло, пока что-то получилось. Корявая невидимая конструкция полетела в воду и шлепнулась в паре метров от берега, едва всколыхнув дрожащее полотно реки.

— Еще! — потребовал Куан. — Не останавливайся! Создавай небольшой предмет, не напрягай энергетический каркас!

Решил побаловаться, создав в уме что-то наподобие смерча. Так и представил темно-серую воронку, раскручивающуюся на тонкой ножке и распахивающую свою хищную пасть кверху. Сбросил образ на ладони и швырнул его в реку.

Вяло текущий поток внезапно забурлил как суп в кастрюле и взмыл вверх в виде белокипенного взрыва, закрутившегося в грибовидное облако. Оп-па! Куан, ты просил грибы?

Наставник резким хлопком ладоней сжал это ментальное недоразумение, превратившееся в физическую форму, и разглаживающими движениями успокоил старицу. Вовремя. Еще бы немного — и мое произведение искусств стало бы видно жителям поселка на другом берегу.

— Болван! — коротко сказал он, бросив на меня немигающий взгляд.

Пожимаю плечами и прошу:

— Хотелось бы конкретики.

— За попытку создать водный конструкт хвалю, а за реализацию я бы тебя выпорол, — неохотно пояснил Куан, больше озадаченный, чем рассерженный.

— А он разве был водный? Я думал — воздушный.

— Как ты сменил наполнение магической формы? — вместо ответа последовал вопрос.

— Не знаю, — я почесал макушку. — Создал образ смерча и направил его в воду.

— Я так и думал, что ничего от тебя не добьюсь, — усмехнулся Куан. — Ты ухитрился совместить две стихии, накачав в них столько мощи, что едва не изменил береговую линию. Говорил же, стравливай аккуратно.

— Да кто бы еще подсказал, как ее стравливать, — проворчал я, подставляя под свежий ветерок разгоряченное тело. — Это же не природная Стихия, а слепок разума.

— Убедился, что и такое оружие бывает опасным? Приедем домой, будешь теорию учить. Давай в позицию!

— Чего? — удивился я. — Драться будем, что ли?

— Проведем спарринг. Хочу посмотреть, насколько ты освоил бой на нижнем энергетическом уровне, — ответил Куан, вогнав меня в уныние. Я уже не был уверен, что моя сила растет с помощью «печки». Чем жарче в солнечном сплетении, тем мощнее удар. Так мне казалось. Значит, существует иная причина, по которой нужно увеличивать или снижать Силу.

Мы разошлись в разные стороны на двадцать метров друг от друга. Куан попрыгал на месте, поиграл канатами мускулов и дал знак к началу боя. То есть я должен был сейчас сформировать некий конструкт и ударить им наставника.

— Волевое воздействие, не забывай, — ткнул в меня пальцем Куан. — Начинай первым.

Я решил попробовать «выход длинной руки». Что у меня хорошо получалось — быстрая прокачка энергии в нужную точку организма. Так и сделал, мысленно удлинив свои конечности и укрепив кулаки. И в скольжении стал сближаться. Как только до Куана оставалось несколько метров, врезал по корпусу, для начал целясь в печень.

Наставник мгновенно повернулся боком, пропуская довольно серьезный удар. Мимо него просвистело что-то невидимое и взрыхлило песок за спиной, разбрасывая его по сторонам. И тут же моя левая ладонь толкнула спрессованный воздух, направляя его на Куана. Получилось неплохо. Плечо корейца что-то ощутимо задело, но он умело погасил энергию удара, как-то странно сжавшись.

Грубо говоря, наш ментальный рукопашный бой походил на обычную контактную стычку, где главную роль играла энергия стихий, не питающаяся искрой Дара. Мы лупили друг друга не руками, а созданными конструктами, которые и были нашими конечностями.

Я даже не успел понять, как Куан исчез с моих глаз. Только что стоял на расстоянии вытянутой руки — и размазался в лучах заходящего солнца бледным пятном. Каким-то шестым чувством я определил, где сейчас появится наставник. Резко обернулся, выставляя перед собой руки с раскрытыми ладонями, чтобы смягчить надвигающийся удар.

Куан врезал от души, но так, чтобы я мог только ощутить захватывающий дух полет и спиной пропахал несколько метров вдоль берега. И тут же рядом со мной невидимый шалун загреб гигантскими ладонями песок и швырнул его вверх. Земля подо мной содрогнулась от удара.

Как такое делает худощавый, нет, скорее даже щуплый мужчина без внушительных физических данных, скрывая свои магические возможности и просто молотя руками по воздуху? А оплеухи я получаю вполне осязаемые.

— Вставай! Работай! — последовал приказ. Коля-кумихо появился рядом со мной, подал руку, чтобы я поднялся с земли и легким тычком послал меня в очередной полет измерять длину береговой линии по прямой.

Возможно, наставник добивался от меня злости. Или таким образом хотел показать, насколько я еще слаб в освоении премудрости неконтактного боя. Свои проблемные места я знаю прекрасно и без Куана, и понимаю, что не настолько крут, чтобы одним тычком ладони крушить врагов. Победа над паном Богумилом могла быть случайностью, помноженной на обыкновенную расслабленность диверсанта и недооценку противника. Не ожидал взрослый мужик, что какой-то мальчишка запросто уронит его на землю, да еще попутно отбив все магические атаки.

Злости Куан мне прибавил, это точно. Я кувыркнулся назад и гибко выгнувшись, вскочил на ноги. Не знаю, как получилось, что во мне заполыхала целая металлургическая печь. По каналам потек жидкий огонь, и как магнит стал собирать по пути энергию Стихий. Невидимые токи Воды и Земли, которых здесь было с избытком, напитали мое тело какой-то невероятной силой. Я почувствовал, как раздуваюсь от бушующего пламени ярости и обиды.

Махнув рукой, я не сообразил, что нахожусь спиной к реке и лицом к березовой роще. Куан ласточкой нырнул вперед, пропуская над собой гудящую массу элементалей, попавших в плотные тиски приема под названием «драконья поступь». Мне про него рассказал наставник, но почему-то не захотел демонстрировать, как конструировать.

Мощный удар сокрушил подлесок, спускавшийся к берегу. Молодые березки и осинки вырвало с корнем и швырнуло в густую чащу. В воздух взлетела палая листва и лесной мусор. Словно ножом срезало дерн, обнажило черную землю. Уши заложило от компрессионного хлопка.

— Пора домой, — сделал вывод Куан и быстро подобрал с земли нашу одежду. — Шевелись, пока жители поселка не позвонили в полицию.

Мы рванули в сторону «Фаэтона», по счастливой случайности не попавшего под удар моей неуемной и неумной магии. Было бы жаль потерять такую машину. Я добежал первым и в прыжке прокатился по лакированному капоту на другую сторону. Куан распахнул дверь и нырнул за руль, умудрившись сразу включить зажигание. Колеса с визгом провернулись на месте, вырывая куски дерна. Наставник обернулся и погнал «Фаэтон» задним ходом с опушки на проселочную дорогу. Там развернул ее и с застывшим лицом, как будто ничего не произошло, спокойно поехал в сторону Строгино.

— Вода и Земля? — долго молчавший Куан повернул голову ко мне, задумчиво пялившемуся на дорогу. И сам же ответил. — Вполне возможно. Был бы рядом источник Огня — и его бы притянуло. Ты собрал энергию Стихий, и это правильно. Так и должно быть. Но слегка переусердствовал. Твоя злость может принести много проблем окружающим. Нужно быть холодным как лед, но расчетливым и хитрым, как тигр.

— Я не ожидал, что так получится, — признался я, оставаясь под впечатлением своей выходки.

— У меня тоже мало что получалось, когда я вступил на тропу познаний, — вдруг признался Куан, неторопливо ведя «Фаэтон» по оживленной трассе. — Я знал, что у меня сильный дар, доставшийся от деда. Он был знаменитым шаманом, но передать свои секреты не успел. Учителем стал совершенно другой человек. Самое плохое, ему не удалось разобраться в моих проблемах, и он запретил использовать шаманские техники. Если бы я послушался его и стал прилежным учеником — не было бы того Куана, которого нашел твой князь-отец и предложил ему службу.

— То есть, можно не слушаться? — уточнил я. — Не совсем, а в некоторых случаях?

— К примеру, я знал, что превращаться в кумихо во время боя — моя сильная сторона. Враг теряет контроль за перемещением, растерян и в итоге — проиграл. Учитель же считал по-иному и запрещал мне нарушать его тщательно выстроенную методику обучения, — Куан цепко обхватил руль пальцами и чуть наклонился вперед, когда машина попала в небольшой затор. Скорее всего, выискивал лазейку, чтобы прошмыгнуть вперед. Но массивный «Фаэтон» оказался бессилен перед дорожной пробкой, поэтому пришлось терпеливо ждать. — Игнорировать знания, которые тебе даются, нельзя. Я себя не считаю великим наставником, и требую исполнять лишь то, через что сам прошел. Но не буду запрещать тебе действовать по наитию. Иногда это куда лучше спасает жизнь, чем вбитые в голову конструкты.

— Спасибо, Куан, я это запомню, — искренне сказал я. — Но моя сила в антимагии, в разрушении создаваемых и направляемых на меня магических плетений. А духовные техники с «просветлением» — необходимое подспорье.

Наставник некоторое время молчал, пока обгонял двинувшуюся к Москве вереницу машин. Попав на свободную полосу, «Фаэтон» с солидным ревом ушел в отрыв, вызывая зависть у остальных водителей.

— Помнишь, я рассказывал тебе, что залог твоей победы — в умении правильно распределять энергию стихий? Кулак, ладонь, палец — вот основа твоей победы. Нога, колено, локоть, голова — это как умело спрятанный нож или заточка в рукаве уличного хулигана, — снова заговорил Куан. — Ты же не собираешься убивать княжича Долгорукова на дуэли? Значит, необходимо концентрироваться на правильном выборе основного оружия. Чем ты хочешь победить соперника? Силой духа или ударом пальца?

Я задумался. Не хотелось демонстрировать перед Долгоруковым свое двойное преимущество и тем самым ронять его бойцовскую репутацию. Почему-то мне казалось, что дуэль не затянется надолго. И то, что она будет не в пользу Сашки, тоже верил.

— Моя тактика простая, — ответил я. — Сначала разрушаю магические плетения, выматываю княжича и укладываю его на землю ударом ладони или кулака. Но делаю так, чтобы никто не догадался, какую технику я использую.

— Будешь маскироваться?

— Конечно. Нужно пользоваться своими возможностями, пока никто не раскрыл их. Надеюсь, Мстиславские не станут открыто признавать меня антимагом.

Именно это обстоятельство и беспокоило отца. Он опасался, что со стороны императора последует намеренная утечка насчет моего особенного Дара. И тогда моя жизнь превратится в кошмар. Трудно представить, сколько ресурсов для охраны Разрушителя потребуется от Мамоновых. Легче все будет увезти меня из столицы в Якутское княжество, где я буду в большей безопасности, чем в Москве. Но я пока не хочу отсюда уезжать. Может, это подростковое упрямство, о котором так часто и с осуждением говорят взрослые, а может, шепчущий внутри голос не торопиться удерживает на месте.

— Дома потренируешься на макиваре, — выслушав меня, решительно произнес Куан. — Сила тела и сила духа у тебя должны быть мотивированы в первую очередь. Работай, а я помогу, чем смогу.

— То есть все зависит только от меня?

— В первую очередь. Это же очевидно.

Наконец, мы приехали. Куан подогнал «Фаэтон» к подъезду. У нас уже давно был отработана схема. Он выходил наружу, осматривался по сторонам, и только потом условленным жестом разрешал покинуть машину. В подъезд наставник тоже заходил первым, здоровался с дядей Стефаном, коротко о чем-то переговаривался с ним, и получив заверения, что никто подозрительный возле дома не крутился и внутрь не заходил, поднимался вместе со мной наверх. По мне, так излишняя забота. Но Куан честно и добросовестно отрабатывал свой хлеб. Он показывал всем жильцам дома, кто есть кто в нашей забавной паре.

В этот раз навстречу нам попалась Ксения. В легкой курточке и облегающих джинсах она спускалась вниз, что-то напевая себе под нос. Я заметил у нее в ушах капельки наушников. Куан посторонился, чтобы пропустить девушку, но она остановилась и радостно заулыбалась.

— Привет, Вик! Ты куда пропал? Два дня тебя не видела!

Ксения — девочка приличная, извлекла один наушник, чтобы слушать меня не напрягаясь.

— Учусь, — солидно ответил я, разглядывая соседку снизу вверх. Через летний загар, не успевший сойти с миловидного, но простоватого лица, пробивался легкий румянец. Слегка вздернутый носик, округлые скулы, полноватые губы и толстая темно-русая коса, перекинутая через плечо, дополняли картину типичной купеческой дочери. Ну, каких их любят рисовать художники-традиционалисты. Подобных картин полно на выставках, не говоря уже о репродукциях в журналах.

— Не хочешь сходить на вечеринку в «Три кита»? — поинтересовалась соседка, чтобы заполнить возникшую паузу. Она даже не обращала внимания на застывшего рядом со мной Куана, как будто его и не было. Для нее наставник был обычным водителем и квартирным работником.

«Три кита» — клуб-кафе, где любит собираться купеческая молодежь. Он находится неподалеку от нашего дома, всего в паре километров на север, возле Ходынского парка[1], где я провожу свои беговые тренировки. При желании можно дойти пешком, а можно и пофорсить, подскочив на машине. Стоянка там есть.

— Когда?

— В субботу, вечером, — пожала плечами Ксения. — Я подумала, что тебе скучно одному все время дома сидеть и по парку бегать. Почему бы не развлечься?

— Я подумаю, Ксюш, — вежливо улыбаюсь. — Просто куча дел скопилась, а когда их решать, как не на выходные? Если к вечеру разгребусь, то сходим.

Вдруг меня Долгоруков поломает и на больничную койку отправит? Нехорошо будет, пообещал — и не сделал.

— Ладно, — в глазах девушки мелькнуло недоверие. Я же постоянно избегаю ее и за все время, пока здесь живу, раза три перекинулись ничего не значащими фразами. — Тогда заглянешь ко мне, предупредишь?

— Лучше ты, — брякнул я, не подумав.

— Ты чего? — покраснела Ксения. — Люди неправильно поймут. Так не делается.

— О, прости-прости, не подумал, дурак, — я покаянно прижал руку к сердцу. — Конечно, предупрежу.

— Телефонами, может, обменяться?

— Э-аа, у меня он сейчас сломан. Барахлит что-то, связь постоянно обрывается, — приврал я. Не хочу пока завязывать более тесное знакомство с барышней, иначе ее папаша всерьез насядет на меня. — В ремонт отдал.

— Ну ладно, пока-пока, — она махнула рукой и дробно застучала каблучками сапожек по лестнице.

— Мне кажется, ты ее избегаешь, — заметил очевидное Куан. Сказав это, он не стал больше читать нравоучения, дошел до нашей двери, открыл ее и также первым зашел в квартиру. Постоял немного, чутко прислушиваясь к звукам.

— Куан, брось ты излишне напрягаться, — сказал я, захлопывая дверь. — Кому я нужен? И так ясно, что в доме никого нет.

— Осторожность никогда не помешает, — скидывая куртку, ответил наставник.

— А грибы-то мы забыли собрать, — я с огорчением вспомнил наше бегство из березняка. — Не будет нам ужина.

— Ничего, я припас свежих шампиньонов, а к ним — маринованных опят, — усмехнулся Куан. — Пока готовлю ужин, займись уроками. Нечего зря время терять.

2

— Великая княгиня Ольга Ивановна отправилась в свой вояж, — с усмешкой сказал император, поставив чашку с чаем на стол. Свежий ветерок, обдувающий открытую беседку, сгонял поднимающийся от напитка парок в сторону. — Всегда поражался ее не по годам активности. Не может старуха сидеть на месте. Иногда закрадывается подленькая мыслишка, а не она ли мутит воду среди горячо любимых родственничков.

Цесаревич улыбнулся. Отец, как всегда, ищет черную кошку в черной комнате. Ему кажется, что часть Мстиславских спит и видит, как бы ограничить права императора в ближайшем окружении. Дескать, императору и так дана власть над обширными землями, так зачем еще и Семью в тисках держать? Хотя, ради справедливости, разговоры ходили. Сам дядька Борис поднимал вопрос о смене Главы Рода. Он пекся о благополучии многочисленного семейства Мстиславских, коих насчитывалось около двух сотен, не считая тех, кто ушел в другие роды, связанные вассальной клятвой.

— Главное, чтобы Мамоновы раньше времени не узнали о прыткости тетушки, — сказал Юрий, лениво цепляя серебряной ложечкой из вазочки густое крыжовенное варенье. Отец почему-то предпочитал его, а не малиновое или смородиновое.

— Мы приняли все меры предосторожности. Инкогнито обеспечено до самой Америки, — откликнулся император. — Да, пришла информация из Охотска. Ростислав докладывает, что все договоры подписаны официально. Я получил копии по Сети, пробежался по ним еще раз. Ну что, можно теперь и шампанского выпить. У нас появился личный грузовой терминал с логистикой от Хабаровска. Князь Собакин лично уведомил о готовности перенаправлять грузы в порт.

— А дальше? — поинтересовался цесаревич. — Ты же не собираешься заниматься торговлей в ущерб своим планам?

— Дальше я хочу подчинить себе Мамоновых, раз и навсегда, — жестко ответил Иван Андреевич, снова отпив из чашки. — Россия должна находится под рукой одного человека — самодержца. Но я четко понимаю, что при моей жизни и жизни князя Георгия такого не произойдет. Нужно ждать и подтачивать могущество якутского клана день за днем. Может быть, тебе удастся накинуть на него вассальную уздечку. А может, внуку Павлу. Да, долго и тяжело. Но стремиться к этому нужно. Не забывай о факторе Разрушителя, могущем сыграть как в одну, так и в другую сторону. Кстати, как наш протеже вписался в новый коллектив?

— Шикарно, — усмехнулся цесаревич. — В пятницу состоится дуэль с Сашкой Долгоруковым.

— Нет, ты подумай! — не скрывая изумления, воскликнул император. — Этот Викентий-Андрей такой по характеру задиристый или обладает способностью притягивать к себе разные проблемы?

— Лида рассказала, что там произошло на самом деле с Мамоновым… или Волховским?

— Давай все же признаем его Мамоновым, раз и навсегда. Тем более это уже истина даже в официальном реестре.

— Хорошо, отец. Помнишь, когда он вместе с одной приятной девушкой, дочерью майора Рудакова, приезжал к нам на званый ужин?

— Помню. Ближе к делу давай, — проворчал Мстиславский-старший.

— Оказывается, в тот вечер молодые люди от нас поехали на Воробьевы горы. Погулять, Москвой вечерней полюбоваться. Там княжич и столкнулся впервые с Долгоруковым, Корецким и Корибут-Воронецким. Молодежь была слегка навеселе. Сам знаешь характер Сашки.

— Говнюк молодой, если честно, — император покрутил в пальцах чашку, рассматривая золотой ободок, нанесенный на фарфоровые бока. — В деда своего характером пошел. Батька, хотя бы, пользу приносит в Думном Совете, и свое нутро старается поменьше на людях демонстрировать… Значит, между ними произошел конфликт?

— Он стал оскорблять спутницу княжича Мамонова, что не понравилось парню. Не придумав ничего лучшего, вызвал Сашку на дуэль. Того задело, что какой-то мелкопоместный дворянчик собрался с ним драться. В общем, Мамонов пообещал при первой же возможности разобраться в их отношениях. Ну и… возможность появилась.

— А почему Долгоруков решил, что Мамонов — мелкопоместный дворянин? — император взметнул брови вверх.

— Потому что мальчишка представился Волховским. Официального объявления еще не было, поэтому он счел нужным не дразнить аристократа своим высоким статусом. Мало ли что могло произойти.

— Скромняга, — хмыкнул государь. — Но с головой. Не разочаровал… Но почему мы не знали об этом инциденте?

— Так Лидия только вчера сама узнала, когда Мамонов заявил о дуэли в Учебный Совет лицея.

— Почему Голицына не запретила бой? — отец был прекрасно осведомлен, кто кем является в «Чистых Прудах».

— Не смогла найти подходящий пункт для отмены. Кодекс, по сути, не нарушен. Долгоруков столкнулся с Андреем в столовой, что поставило последнего в крайне неудобное положение. Он же дал слово, что разберется с обидчиком. И вызов на дуэль прошла по всем правилам.

— О каком неудобном положении идет речь? — нахмурился император. — В тот момент мальчишка находился в статусе обычного дворянчика. И не имел права бросать вызов аристократу. В этом его ошибка.

— По факту — да. Но ведь Андрей уже знал, что он княжич. У него на руках была гербовая бумага из ЕГК…

— Дуэль отменить, — донышко чашки стукнулось о блюдце. — Не хватало, чтобы Долгоруковы потом бегали за мной, требуя мести. Мамонов же его поломает. Вспомни гематому на груди Хмеловского. И к этому приложил руку пятнадцатилетний пацан! Чем он так врезал, не выяснили до сих пор. Но это точно не магия.

— Так можно изучить новые возможности княжича, — осторожно воспротивился повелению отца Юрий Иванович, как раз поддержавший дуэль. Ему давно не нравился Степан Долгоруков, председательствующий в Думном Совете. Засиделся, уже больше десяти лет пытается создавать какие-то фракции, по факту превращающиеся в бюрократические системы, и каждый раз распускаемые по указу императора. Аристократический снобизм и себялюбие передалось и его сынку. Одна порода, из поколения в поколение. В лицее, по словам Лидии, его многие не любят, разве что десятка два лизоблюдов и парочка друзей хранят верность.

— Решил против моего слова пойти? — усмехнулся старший Мстиславский, уловив недовольство цесаревича.

— На стадионе есть камеры. Я прикажу своим парням из соответствующих служб подключиться к ним и транслировать картинку в резиденцию. Тебе самому будет интересно. Разве не хочешь Долгорукова потом носом тыкать в фиаско сынка?

— Разозлится.

— Ну и что? Не все же слюнями брызгать с трибуны, — возразил Юрий. — Давай начистоту, отец. Степан тебя раздражает, вижу, как от его фамилии у тебя лицо, словно лимон съел.

— Я люблю лимоны и даже могу съесть целиком, не морщась, — добродушно откликнулся Мстиславский. — Неудачный пример привел. Но… ладно. Уговорил. Запрет дуэли только загонит проблему в дальний угол. Лучше будет, если все пройдет под нашим контролем. Постарайся не показывать своего интереса. Пошли людей под видом техников, чтобы подключить камеры к внешнему управлению. Сам в лицее ни в коем случае не появляйся.

— Хорошо, отец. Так и сделаю. Лучше скажи, как там Ростислав? Не скучает на берегу Охотского моря?

— Ему некогда. По самую маковку делах. Так что задержится он надолго. Заодно попробует прощупать настроения инородцев, как они относятся к «золотому тойону». Не мешает подкупить некоторых князцов и через них влиять на умы своих сородичей.

Император замолчал, и закинув ногу на ногу, погрузился в раздумья.

— Ты нашел для Андрея Мамонова подружку для эксперимента? — неожиданно спросил он сына, тоже молча созерцающего краски осеннего парка.

— Прости? — Юрий вздрогнул от неожиданности. — Какой эксперимент?

— Забыл, о чем мы с тобой разговаривали? — Иван Андреевич осуждающе покачал головой. — Сын, ты невнимателен. Речь шла о том, повлияет ли антимагия на искру Лиды, если мы все же выдадим ее замуж за княжича.

— Э-ээ…, — протянул растерянно цесаревич. — Я думал, ты рассматриваешь вопрос о замужестве Лиды гипотетически, поэтому особо не старался…

— Сын, так дела не делаются. Разговор был, вариант с проверкой вполне себе рабочий и выполнимый. В чем трудность? Если все сложится удачно, то можно смело перетягивать мальчишку на нашу сторону. Теперь, когда княжич учится в курируемом нами лицее, у него обязательно появятся подружки. Вот и нужно надавить на девицу, чтобы она начала сближение с Андреем. Кто там самая привлекательная?

— Твоя внучка, — буркнул Юрий, лихорадочно обдумывая циничное по своей откровенности предложение отца. — Но, как я понял, на Мамонова уже положила глаз дочка Захарьиных. Достойная кандидатка для проверки. Искра плотная, Дар есть, но не настолько мощный, чтобы стараться его пестовать до заоблачных вершин. Начнутся с ним проблемы — мы сразу отреагируем… Слушай, я поговорю с Аленой. Она в курсе всего, что происходит в классе дочери, знает всех ее одноклассниц.

— Не боишься, что жена узнает о нашем коварном плане?

— Если правильно и аргументированно рассказать, для чего это делается, то еще и поможет, — уверенно произнес цесаревич.

— Сам понимаешь, тема очень деликатная. Но нам крайне важно понять, какие возможности и опасности таятся в Разрушителе, и как они будут воздействовать при долгосрочных взаимоотношениях и контактах. Молодые люди должны как можно чаще находиться друг с другом, а к концу обучения в лицее им будет восемнадцать лет, и важно подтолкнуть их к максимальному раскрытию чувств. Если антимагия не гасит Дар, то мы должны опередить князя Георгия. Он ведь тоже будет проводить эксперименты, или я его плохо изучил, сомневаясь в собственных выводах. Поэтому возьми процесс в свои руки, обласкай Захарьиных, чтобы в нужный момент не взбрыкнули.

— То есть, как я тебя понял, ты не исключаешь вариант замужества Лидии на Мамонове?

— Во все времена, когда Разрушитель появлялся в облике человека, а не обезличенного магического артефакта, — Мстиславский подался вперед, сжав ладонями подлокотники кресла, — происходили очень сложные процессы во взаимоотношениях аристократической верхушки. Антимаг становился разменной пешкой в игре сильных мира сего, и его судьба становилась предрешенной. Увы, такие люди всегда погибали, и о них забывали столь быстро, что не оставалось каких-либо достоверных сведений о деяниях сих мутантов. Так, незначительные эпизоды, попавшие в городские летописи. Так я считаю, что имя «Разрушитель» дано не зря. Не антимаг, нет. Именно Разрушитель. Княжич Мамонов тоже сыграет свою роль, и может случиться так, что сломает он империю своего отца или еще что-то грандиозное сотворит.

— Сметет Мстиславских с верхушки пирамиды, — мрачно ответил Юрий. Ему не нравился такой вывод отца.

Император погрозил сыну пальцем, усмехнулся.

— Поэтому и нужно всегда держать мальчишку под нашим наблюдением. Хочет поступить на службу в «Арбалет»? Поможем исподволь провести через все ступени, чтобы стал волкодавом Иртеньева. Хочет осваивать экзоскелеты? Не проблема. Посодействуем. Но Мамонов должен стать нашей экзотической игрушкой, безобидной и управляемой. Все разрушения, которые он инициирует своим существованием, нужно направить в противоположную от нас сторону.

Цесаревич кивнул, осознавая правоту отца. Любого можно заставить служить Мстиславским: большими деньгами, высоким постом, красивыми женщинами, невероятными перспективами безбедной жизни, возвышением на пирамиду аристократического общества. Но лишь тогда, когда человек с избытком хлебнул дерьма и устал от ощущения бессилия. До этого состояния он еще попытается побарахтаться. Княжич Андрей сейчас молод, и будет брыкаться, показывать свой характер и норов. Значит, его нужно не ломать, а гнуть исподволь, придавая нужную форму, как боевому луку.

— Кто готовит поездку Лидии на турнир в Венецию? — поинтересовался Иван Андреевич.

— Я поручил подготовку Василию Патрикеевичу. Он ведет переговоры с дожами Мочениго и Гримани, уже грызущимися между собой за право принять у себя команду русских пилотов.

— Княжич Голицын — серьезный молодой человек, сумеет выбить лучшие условия, — кивнул император. — Тем более, его младшая сестра — Глава Учебного Совета лицея. Я так предполагаю, что команда будет сформирована полностью из учеников «Чистых Прудов»?

— С небольшими вкраплениями других опытных пилотов УПД из других заведений, — подтвердил Юрий.

— И кстати, нужно сделать так, чтобы право принять наших ребят перешло к Гримани. Не забыл, надеюсь, что Мочениго должны сойти с повестки дня?

— Так точно, Ваше Величество.

— И пусть Лидия начнет уже сейчас подкидывать княжичу Мамонову информацию о предстоящем турнире в Венеции. Разжигает интерес, как дровишки в печь подкидывает.

— Думаю, он и без таких изощрений вцепится в идею поехать на турнир, — улыбнулся цесаревич. — Правда, существует какой-то отбор, на который я повлиять никак не смогу.

— Поговори с Василием Голицыным, — император поднялся и энергичными движениями стал разминать плечи. Прошелся по беседке, поскрипывая половицами. — Пусть он намекнет сестре насчет протекции. Мамонов должен попасть в команду, приехать в Венецию и обозначить конфликт с Пьетро Мочениго из-за Лидии.

— С тобой опасно иметь дело, отец, — признался Юрий. — Так бесстрастно, без колебаний использовать людей ради достижения личной цели… уметь надо. Признаться, авантюру с Мамоновым я признавал опасной, но мальчишка с честью выпутался из ситуации, принеся нам ценный приз — агента Хмеловского. А теперь новая комбинация.

— Не ради личной цели, а ради Семьи и Рода. Мне-то какая личная корысть?

— Ну да, ты прав. Кстати, решили, что с Факиром делать? — заинтересовался цесаревич.

— Ничего, — пожал плечами старший Мстиславский и хмыкнул. — Пусть сидит под присмотром да мемуары пишет про свои делишки. Пока не вспомнит все связи с иностранными резидентами — выпускать эту змею из каменного серпентария нельзя. Не забывай, что и псевдоним он выбрал говорящий: Факир. Еще не раз попробует вокруг пальца обвести.

3

Гулкие басы акустических систем, умело спрятанных в глубинах клуба, сотрясали воздух помещения, освещенного разноцветными всполохами светомузыки. Небольшая компания молодых людей сидела за самым дальним столиком, не привлекая к себе особого внимания, и попивала слабенькие алкогольные коктейли. И лишь только княжич Корибут-Воронецкий прикладывался к бутылке с пивом и аппетитно хрустел солеными орешками.

Чтобы музыка не мешала разговору, над столиком раскрыли непроницаемую «сферу», и теперь можно было без напряжения в голосе общаться и не переживать, что кто-то услышит разговор. Впрочем, это не мешало парням поглядывать на танцующих и выискивать среди них симпатичных девушек.

— Я ведь предупреждал тебя, Сашка, что не нужно приставать к людям на улице, — княжич Михаил покачал головой скорее не осуждающе, а с изумлением. — Кто бы мог подумать, что этот бесстрашный парнишка окажется в одном лицее с тобой! И ведь какая уверенность в его голосе была, когда он обещал встретиться на дуэли! Неужели уже тогда знал?

— Хорош стебаться, Мишка, — поморщился Долгоруков, ощущая вязкость грейпфрутового сока и легких тонов рома в коктейле. — Я когда его увидел, всего переклинило, хотел паршивца тут же, на месте удавить. Каюсь, надо было по-другому все дело обстряпать. А так получилось, что вспылил как слабонервная барышня.

Сидевший рядом Кирилл Корецкий тихо хрюкнул от смеха, на что Александр сразу же встопорщился:

— Тебе смешно? Или я должен был пройти мимо? Этот Волховский…

— Мамонов, — тихо исправил Ленька Кутузов, примостившийся на самом дальнем уголке дивана.

Долгоруков бросил на него злой взгляд.

— Дьявол разберет, кто он на самом деле! Ну пусть будет Мамонов… На него уже ставки принимают! Коэффициент двадцать к одному, а кое-кто рискует максимальной ставкой! И знаете кто? Арина Голицына зарядила на моего противника!

— Рисковая девушка! — с восторгом произнес Корецкий.

— Она знает что-то, что ты упустил, — заметил Михаил.

— Какой глубокомысленный вывод! — съязвил Александр. — За спиной Мамонова торчат уши Мстиславских, как пить дать! Этим самым мне намекают, чтобы я особо-то не рассчитывал на поддержку. Отец, когда узнал про дуэль, всю плешь проел. Дескать, мог бы свой язык придержать ко времени. Правда, сказал это гораздо грубее, но смысл был такой.

— Степан Анатольевич — мудрый человек, он просто так не будет словами бросаться, — заметил Воронецкий с улыбкой. — Но твоя проблема началась гораздо раньше. Кто тебе мешал пройти мимо молодой парочки? Чего к детям прицепился?

— К детям! — рассмеялся Корецкий. — Ты на девицу смотрел как кот на сметану!

— А что такого? Хорошенькая, вкусная, — демонстративно облизался Михаил. — Через года два-три настоящая charmant будет.

— Тоже хочешь с Мамоновым на дуэли драться? — усмехнулся Долгоруков, допивая коктейль.

— У него к тому времени другие интересы будут, — уголки губ Воронецкого дрогнули в улыбке. — На горизонте Великая княжна Лидия маячит, а это такой приз, от которого не отказываются. А я подберу брошенное, ограню драгоценный камень так, как нужно. Мне уже известно, что девушка — дочь офицера из отдела «К». А знаете, что это за отдел?

Все дружно отрицательно помотали головами.

— Отдел курирует одаренных детей-сирот, покинувших приют по возрасту. Существует целая императорская программа, на которую выделяются приличные деньги. Волховский, то бишь княжич Мамонов, был под присмотром майора Рудакова, отца его подружки Иланы. Но теперь, по-видимому, у парня куратора не будет. Он же официально объявлен сыном «золотого тойона».

— Ни фига себе! — присвистнул Серега Панов, не удержавшись, за что был награжден суровым взглядом своего «сюзерена» Сашки. — Так это выходит, за ним еще и император приглядывал?

— Ага, лично! — хохотнул Корецкий. — Думай, что говоришь!

— А где ты откопал информацию? — удивленно спросил Долгоруков у Михаила.

— Я же говорю, нелюбопытные вы, не проявляете элементарного интереса к окружающим вас людям, — Воронецкий приложился к бутылке, с удовольствием сделал несколько глотков. — Или надеетесь, что Ленька с Серегой будут всю жизнь за вас каштаны из огня таскать?

— На то они и свитские, — уязвленно ответил Александр, задетый скорее не констатацией факта, а пренебрежительной интонацией в голосе друга.

— Возвращаясь к предстоящей дуэли…, — Михаил взял бутылку за горлышко и поставил ее на середину столика. — Ты узнал, какую Стихию пестует Мамонов?

— Ленька сказал, что он вообще не применял магические техники, — кивнул Долгорукий на своего свитского.

— У китайцев очень популярны разнообразные искусства рукопашного боя, — оживился Кутузов. — Дим-Мак, кун-фу, Лю-хэ. Есть еще Бак Мэй, но он больше культивируется в закрытых монастырях Шаолиня. Главная цель этой системы — нарастить большую силу рук, чтобы потом на коротком расстоянии наносить противнику критические удары, но не физическим воздействием. Там даже не сама рука играет поражающую роль, но и техника удара. Я думаю, в основе рукопашки, которую использовал Мамонов, лежит какая-то духовная техника, основанная на накоплении энергии и высвобождении ее в нужный момент. Говорю же, я четко видел, что его рука меня не касалась. А ударило как кувалдой.

— Хм, — помял подбородок Воронецкий. — Саша, ты консультировался с Ленькой?

— Еще нет, — хмуро ответил Долгоруков. — Думаешь, он будет использовать именно такую технику? Но это же бред. Я, к примеру, сразу закроюсь щитом и в нужный момент ударю «огненным копьем» или вовсе пущу пал по всей арене. Зажаренный, пахнущий испугом униженный противник — что может быть слаще подобного триумфа?

— А почему твой противник не использовал магию Стихий во время боев пилотов УПД? — Воронецкий обвел взглядом притихшую компанию. — Не задавался таким вопросом? У меня какие-то нехорошие предчувствия, брат.

Долгоруков поморщился. Он считал, что Михаил излишне нагнетает ситуацию, как-то уж идеализируя мальчишку, внезапно обретшего серьезный статус. Была причина, по которой Александр рассчитывал на победу. Мамонов до пятнадцати лет жил вне своего рода, а это означало одно: некому было развивать его умения и пестовать родовую Стихию. Дар, данный при рождении, еще не дает преимуществ, если не расти вместе с ним, не укреплять искру, не жить рядом с Источником, подпитываясь Силой магической энергии. У Долгоруковых с этим все было в порядке. Александр, как и его отец, и дед, и предки был «огневиком». С восьми лет его как сидорову козу гоняли на полигонах родовые маги, ставили против него ранговых бойцов, прошедших войну. Сашку ломали серьезно, дважды он оказывался в медицинской капсуле, но вставал и снова выходил на спарринги.

Как результат, в двух дуэлях запросто разобрался со своими противниками, даже не запыхавшись. И только тогда понял, чего от него добивался отец, и искренне поблагодарил его за науку.

А что Мамонов? Чем он может похвастаться? Выступать на арене в экзоскелете и драться на дуэли с помощью магии только с той защитой, которую сможешь выставить — это не одно и то же. Здесь только кость в кость, без дураков.

Мишка, конечно, прав. Нельзя недооценивать врага, который даже младше его на два года. Но чтобы всерьез думать о своем поражении от нахала? Ха-ха! Надо потом посмотреть на лицо самовлюбленной дурочки Арины Голицыной, необдуманно зарядившей приличную сумму денег на Мамонова. Зря она таким тоном с ним разговаривала, пренебрежительно и сухо доложив о принятом решении провести дуэль на стадионе без зрителей. Решение принимал Учебный Совет, и все, кто в него входил, на вопрос Долгорукова, почему именно так, при пустых трибунах — пожимали плечами, делились слухами, якобы кто-то сверху надавил, поставив вопрос о зрителях столь категорично. Ну, теперь-то понятно, что ветер дует со стороны Мстиславских. Скорее всего, история эта тянется со времен теракта на Болотном. Неужели Мамонов настолько силен, что возникло опасение за здоровье учеников?

В этой истории много непонятного. «Да и плевать, — подумал Александр. — Я его разделаю как под орех. И даже без зрителей. Покажу гаденышу, где его место».

— Пошли, потанцуем, а? — решил растормошить заскучавшую компанию Воронецкий. — Вон там девчонки симпатичные нам уже полчаса руками машут, познакомиться хотят. Нельзя заставлять их ждать нас. Это покажется неприличным.

Все с веселыми возгласами согласились, что это хорошая идея. Ради чего они сюда пришли? Не дуэль же с каким-то нахалом обсуждать!

Примечание:

[1] Ходынский парк — в настоящей реальности — парк «Березовая роща» в Москве. В альтернативной истории этот парк был разбит на месте пехотного лагеря на Ходынском поле и открыт гораздо раньше, не в начале 1960-х годов, а в сороковых. Место для гуляний и отдыха. Небольшой дендрарий, Сад птиц, детские развлекательные площадки