Везуха

Часть вторая ТОЧКИ ПЕРЕСЕЧЕНИЯ

Утром в понедельник Андрей позвонил в «ВАЗ-хоум».

– Автосервис слушает.

– Добрый день. Девушка, скажите, Олег на месте?

– Да. Вас соединить?

Голос Олега показался Андрею чересчур бодрым, даже каким-то наигранным:

– А-а, Андрей, рад слышать! Хорошо, что в пятницу не позвонил, – работы оказалось чуть больше, чем я думал. Сегодня только закончили, минут двадцать назад. Сейчас еще на стенд поставлю для порядка – и завтра можешь забирать.

Андрей поблагодарил и отключился, но в душе осталось четкое ощущение, что до сего момента «Синенькой» никто не занимался, и только теперь, после его звонка, начнутся какие-то работы в авральным режиме. Вот тебе и довольный клиент!

Вопреки общеизвестной пословице, понедельник выдался спокойным. Никаких особенных авралов не случилось, шефу не стукнуло в голову затевать никаких совещаний и планерок. Он вообще прибыл в контору только к обеду, причем вид начальства оставлял желать лучшего. Маечка, секретарша, то и дело бегала в кабинет попеременно то с чашкой кофе, то с охлажденной бутылочкой минералки. Похоже, шеф вчера погудел на славу. К концу дня, когда шеф отбыл в родные пенаты, внутриконторский «телеграф слухов» донес до сведения всех интересующихся (а таковых набралось немало – народ у нас страсть как любопытен), что Март Викторович отмечал в воскресенье юбилей старого институтского товарища и потому «плохо себя чувствует».

Народ меж собой пошушукался, пожалел начальство, да и начал потихоньку разбредаться по домам, здраво рассудив, что раз уж начальство устроило себе маленький отгульчик, то всем остальным – сам бог велел. Андрей решил от коллектива не отставать и уже через тридцать минут выбирался из салона старенького «Пассата» на «своей» стороне Садового кольца. Мрачный водила пересчитал купюры и буркнул вслед:

– Удачи.

Андрей не ответил. Его занимала другая проблема – вчера он в магазин так и не пошел, лень было, а сейчас придется расплачиваться. Сигареты кончились, в холодильнике царит почти космическая пустота. Ну, разве что завалялась где-нибудь на полке пачка прогорклого маргарина или кусок зеленоватой плесени, бывшей когда-то вполне съедобным сыром.

Можно, конечно, потерпеть и без жратвы, «Доши-гастритом» каким-нибудь обойтись, но без сигарет – никуда.

Пришлось переться в супермаркет, хорошо еще, недалеко – всего-то Кольцо перейти.

Ветер нес по улице пыль и бензиновую гарь, приветливо швырял ее в лица людей. Люди матерились и, стиснув зубы, шагали дальше по важным своим делам. Москва, доверху переполненная автомобилями, задыхалась в них. Как всегда в это время железные кони, непрерывно гудя, бесконечными реками едва ползли по широченному проспекту Сахарова. Какого-то особого порядка в их движении заметно не было, несмотря на отчаянные па молодого регулировщика. Лицо его уже позеленело. Андрей пожалел беднягу. Если он на посту хотя бы с десяти… Легкие не вылечишь ни молоком, ни соком «за вредность».

В воздухе трудолюбивым шмелем прогудел вертолет. Частный, скорее всего, а может, и метеоконтроль. Из интереса Андрей посмотрел в небо и тут же опустил голову. Бр-р-р! Омерзительные темные тучи застыли над городом со вчерашнего вечера, безуспешно пытаясь разродиться дождем. Сегодня, похоже, все-таки соберутся. Надо бы поспешить – зонтик Андрей не взял, поверив прогнозу, а зря. Минут через сорок на улице будет очень мокро и неуютно.

Супермаркет Андрею нравился. Во-первых, не такой расфуфыренный, как многочисленные стеклянные коробки, несметными толпами расплодившиеся в последнее время на периферии, а во-вторых – супером он был только по названию. На самом деле какой-то предприимчивый делец еще в конце девяностых выкупил старое кафе, оборудовал стойками, кассами, холодильными установками, в общем – всем, чем надо, и превратил его в уютный магазинчик. Полки стояли впритык друг к другу, иногда мимо стеллажей приходилось протискиваться боком, зато, не в пример гигантским супермаркетам с окраин, в этом не потерялся бы и ребенок, а для того, чтобы купить, например, батон хлеба, не было нужды пробегать полукилометровый марафон.

В отделе готовых салатов работала знакомая продавщица с восточными чертами лица. То ли хозяин магазина пришел к выводу, что зверски острые, дабы прикрыть соевый привкус, «корейские» салаты будут лучше раскупать у подходящей по национальному колориту продавщицы, то ли действительно просто так совпало, одно можно сказать точно: хозяин не прогадал. Салаты разбирали влет, да плюс к тому опустошали стойку с минералкой, ненавязчиво подпиравшую правый бок салатного прилавка. Каждый, кто хоть раз пробовал в прямом смысле слова огнеопасные шедевры корейской народной кухни, знает, что без пары литров на каждую порцию не стоит даже и начинать. В противном случае существовала реальная опасность бегать по квартире с пожаром во рту и выпученными глазами золотой рыбки, выпавшей из аквариума.

При виде Андрея кореянка, как всегда, очень мило смутилась, улыбнулась и приветливо поздоровалась:

– Здравствуйте! Что же вы так давно к нам не заходили!

Этим магазин тоже нравился Андрею – продавцы здесь очень редко хамили, даже во время изматывающей ночной смены, и всегда были готовы помочь.

– Да вот все как-то не получалось. Зато сегодня я к вам надолго. Пицц нету, буду вашими салатиками закупаться!

Андрей как-то обмолвился, что он – холостяк, готовить не умеет, потому посещает в магазине только два отдела – пищи быстрого приготовления, вроде пицц и пельменей, и «корейский». Шутка с тех пор обросла изрядной бородой, но приесться она еще не успела, и Андрей, раз за разом, выдавал на эту тему все новые вариации.

За окнами солидно громыхнуло. Звук отразился от домов и асфальта, пошел гулять по дворам и закоулкам раскатами затухающего эха. На разные лады взвыли сигнализации минимум десятка автомобилей.

Продавщица вздрогнула.

– Ой! Там что – дождь собирается?

– Вроде того. А я без зонта.

– Вы промокнете…

– Ничего. Зато одежду постираю бесплатно, большое подспорье в холостяцкой жизни. Пустячок, а приятно.

Из магазина Андрей вышел только минут через двадцать – как назло в очереди в кассу перед ним стояла весьма импозантная дама бальзаковского возраста с доверху забитой тележкой. Кассирша аж взмокла пробивать все набранные продукты. Заплатив, дама бдительно проследила, как ее покупки уложили в десяток фирменных пакетов, после чего весьма выразительно посмотрела на магазинного охранника. Тот вздрогнул, подскочил к прилавку, взял покупки в охапку и рысью побежал к выходу. За ним, покручивая на пальце ключи, вальяжно прошествовала дама.

– Постоянная покупательница, – как бы извиняясь, объяснила Андрею кассирша.

Он пожал плечами, промолчал, подумав про себя, что он, в общем, тоже не в первый раз заглянул, однако за него почему-то сумки никто не таскает.

По стеклам уже побежали первые дождевые дорожки. Громыхнуло еще раз, судя по звуку – значительно ближе. Машины верещали, не переставая. Мелькнул за окном похожий на вагон джип, выкатился на проезжую часть, развернулся и, презирая всякие правила, унесся вниз по улице. Охранник вернулся мокрый и взъерошенный – Андрей столкнулся с ним на выходе.

Он почти успел: бегом промчался по переходу, выскочил наверх, не обращая внимания на редкие капли… и тут дождь пошел стеной. Кто-то наверху решил открыть все дренажные отверстия. Тротуар моментально превратился в бурную полноводную реку, косые хлесткие струи снизили видимость практически до нуля.

Ничего не оставалось делать – Андрей юркнул на остановку, поставил на землю пакет, отряхнул намокшие волосы.

Сзади кто-то жалобно всхлипнул.

Андрей обернулся. О-па! Да, староват становишься, братец, раз такую картинку первым делом не приметил!

На остановке, прижавшись друг другу, сидели две совсем молодые девчонки, лет по пятнадцати, не больше. Сильно чем-то испуганные, вон та, с длинными русыми волосами совсем расклеилась – низко опустила голову, то и дело всхлипывает. Вторая – черноволосая, с короткой, почти мальчишеской стрижкой – пытается крепиться, делать вид, что ей все нипочем, даже обняла подругу за плечи, стараясь утешить, но заметно, что и ей несладко. Обе опасливо косились на Андрея, молчали. У ног девушек стояли изрядно потертый чемодан и солидных размеров спортивная сумка.

Приезжие.

Что-то у девчонок было не так, что-то очень не так, весь их вид просто-таки кричал о помощи. Андрей поразмышлял с минуту, оглянулся – дождь не собирался кончаться – и спросил:

– Девушки, у вас что-то случилось?

Они вскинулись так, словно их одновременно ужалили, и уставились на Андрея. В глазах стояли такое неприкрытое отчаяние и такой страх, что его даже передернуло.

Девушки молчали.

Андрей повторил попытку:

– Я могу чем-то помочь?

Снова молчание. Андрей зашел с другого бока:

– Девушки, я понимаю, что кажусь вам плохим парнем, опасным и подозрительным типом, но, может, все-таки расскажете в чем дело?

Лишь через несколько невыносимо томительных секунд черноволосая почти неслышно произнесла:

– Спасибо, у нас все в порядке.

Выговор у нее был «окающий», мягкий. И в самом деле – приезжие.

– Слушайте, девушки, у вас все очень не в порядке, я же вижу! Расскажите – вдруг я смогу помочь!

– Не сможете.

Андрей крепко пожалел, что он не психолог и не психоаналитик. Вот уж кто умеет вызывать доверие к себе. А так… Прибежал мокрый, всклокоченный мужик, стал приставать с расспросами. Так кто угодно в себе замкнется, не то что шарахающиеся от всего на свете молодые провинциальные девчонки.

И все-таки он решил предпринять последнюю попытку:

– Может, у вас денег нет? На проезд? Или, – тут его неожиданно осенило: ну, конечно! – ночевать негде?

«Так есть хочется, что и переночевать негде…»

– У нас… все есть, – сказала черноволосая и всхлипнула. – Отстаньте… пожалуйста.

Андрей несколько мгновений помедлил, потом все-таки пожал плечами: хозяин – барин, была бы честь предложена! – и отвернулся. Достал пачку «ЭлЭма», сорвал обертку, затянулся первой, а потому особенно приятной «послерабочей» сигаретой. Девушки за спиной шушукались о чем-то своем, Андрей старался в их сторону больше не смотреть – они по виду и так запуганы дальше некуда.

Скорей бы уж дождь кончился!

В этот момент рядом с остановкой затормозила японо-корейская иномарка облизанных форм. То ли «Мазда», то ли «Тойота», кто их там разберет! Цветом машина походила на детскую погремушку. Из затемненного нутра появилась коротко стриженная голова и с характерными интонациями и распальцовкой спросила:

– Эй, девчонки! Вы, чисто, почем сегодня?

Понятное дело, от подобного вопроса девушки впали в ступор, испуганно опустили глаза, стараясь не встречаться взглядом с бритоголовым крепышом. Через минуту упорного молчания до него дошло, что имеют место быть какие-то непонятки. Браток заметно расстроился.

– Ну, – набычившись, рявкнул он. – Че за дела? Язык в … спрятался?! Сколько за раз? Если понравитесь – возьму на ночь.

Андрей понял, что пора вмешаться. Даже если браток сообразит, что принял девчонок не за тех, его распаленный гормонами мозг может подтолкнуть хозяина на неадекватные действия.

Как бы его потактичнее услать?

– Эй, братан! – Андрей отбросил недокуренную сигарету, шагнул вперед. – Че к девочкам пристал? Не видишь – ментяр ждем, из районного. Спецобслуживание сегодня, уж извини. Завтра к вечеру подъезжай, все будет на мази.

Крепыш пару секунд постоял неподвижно, соображая, потом кивнул и убрался в теплые объятия климат-контроля. Выматерился на прощание неразборчиво и поднял стекло. С местными ментами связываться ему не хотелось, их Андрей очень кстати приплел, а на сутенера орать – какой толк? Сам, небось, не рад, что вынужден хорошему клиенту отказывать.

«Тойота» на мгновение будто присела на задние колеса, рявкнула форсируемым мотором и выстрелила вперед, через перекресток, прямо под желтый сигнал светофора. Раздраженно прогудели несколько машин из перпендикулярного потока, а «Тойота», разбрызгивая лужи, ракетой проскочила площадь, обогнула застопорившийся на Садовом поток и вырулила на встречную.

Андрей посмотрел вслед стремительно удаляющейся иномарке. Вот ведь бедняга! Совсем расстроился! Как бы от буйства неудовлетворенных гормонов шею себе на мокрой дороге не свернул… себе и еще кому-нибудь за компанию.

Не успел Андрей пожалеть отвергнутого «кавалера», как из неприметной подворотни наперерез «Тойоте» выкатился милицейский «Форд»-перехватчик. Синим всполохом сверкнули мигалки на крыше, донеслась невнятная скороговорка: «…итель …ины… …витесь!!!» Цветастая иномарка вздрогнула, как пойманный зверек, резко сбавила скорость и прижалась к обочине.

– Вот так, – неожиданно сам для себя вслух произнес Андрей. – Моя милиция меня бережет: сначала сажает, потом стережет!

– Спасибо… – кто-то несильно потянул его за рукав.

Андрей обернулся. Обе девушки смотрели на него. Та, что с короткой стрижкой, выглядела побойчее своей подруги, но и в ее взгляде все еще читался страх и недоверие.

– Да не за что!

Он почти слышал мысли девчонок: а чем бы все кончилось, если бы не оказалось рядом этого парня? Вздумай крепыш вылезти из своей зализанной тачки и побеседовать с ними поближе? Дождь разогнал народ с улиц в подземные переходы и магазины – кто бы помог, если что? Уж одну из них браток, изнывающий без женской ласки, точно бы успел затащить в машину…

«Нет, нельзя их тут оставлять! Девчонки явно не московские, не знают, что почем. Эх, ну почему меня всю жизнь так тянет на рыцарские подвиги?»

Андрей вздохнул, расстегнул «молнию» на куртке, потянул ее через голову. Девчонки испуганно следили за ним.

– Ну что, будем ждать следующего? Или потерпим, пока мимо патруль проедет? Вдруг им приспичит у вас, иногородних, регистрацию проверить, а?

Девчонки переглянулись. Бойкая поднялась, сделала шаг навстречу. Обернулась к своей подруге то ли за поддержкой, то ли наоборот – уговаривая… Вторая тоже встала и, залившись смущенной краской, спросила:

– А вы кто?

Господи, детский сад какой-то! Андрей чуть не выругался вслух. Неужели девчонкам так тяжело поверить, что им действительно хотят помочь?! Почему люди во всем видят только плохое?! Что это – примета нашего времени или закономерный итог сотен «документальных» сериалов а ля «Криминал в современной России»?

Ладно, чего на девчонок взъелся? Они-то не виноваты.

– Я, – Андрей картинно оскалился и изобразил свободной рукой когтистую лапу, – ужасный маньяк-убийца, садист и каннибал. Но сегодня – в отпуске. Потому почти нестрашен.

Это подействовало. Девчонки несмело улыбнулись, бойкая даже хихикнула. Спросила:

– А почему почти?

– Потому что, если меня не покормить – я буду страшен. С утра голодаю, – Андрей выразительно потряс фирменным супермаркетовским пакетом. – Зашел в магазин, а тут сырость эта проклятая…

– Ничего себе, сходил за хлебушком, – пробормотала вторая девушка. Андрей живо припомнил анекдот, рассмеялся. Смех у него всегда был заразительный, и через несколько секунд присоединились и девчонки.

– Вам действительно негде переночевать? – спросил Андрей отсмеявшись.

– Понимаете, – заговорила бойкая, – мы приехали к бабе Наде, а она…

– Негде, – резюмировал Андрей почти утвердительно.

– Да.

– Ладно, – просто сказал он. – Пойдем, что ли?

– Куда?

Андрей вздохнул, молясь про себя, чтобы не оборвать протянувшуюся между ними ниточку доверия.

– Ко мне, в маньячное логово, – он улыбнулся. – Места хватит. Сегодня переночуете, а завтра – посмотрим, как быть.

Девушки переглянулись, разом кивнули и почти одновременно сказали:

– Пойдем.

Вторая, застенчивая, с непослушной русой гривой, опасливо покосилась на небо:

– А как же дождь…

Андрей протянул куртку, улыбнулся:

– Думаю, моего размера вам на двоих как раз хватит. Да и недалеко.

– А вы? Промокнете же…

– Не-е… – совершенно серьезно ответил Андрей, – не успею. Мы будем очень быстро бегать.

Он подхватил с земли чемодан и сумку, встряхнулся, словно чистокровный рысак перед скачками:

– Ну, побежали?

– Я, наружка-четырнадцать, передвижной-двадцать три, общая, ответьте.

– Общая на связи.

– Передвижной-двадцать три на связи.

– Объект вступил в контакт с водителем автомобиля «Тойота Целисса», цвет – ярко-алый, госномер Н111КЕ99RUS. Лицо круглое, волосы русые, короткие, телосложение крупное, одет в темно-серый пиджак. Передачи не обнаружено. Внимание! Контакт прерван.

– Наружке-четырнадцать – внимательно наблюдать за остановкой, передвижному-двадцать три – остановить «Тойоту», проверить документы. По возможности узнать причины контакта.

– Передвижной-двадцать три на связи, докладываю. Владелец машины – Зарянский Игорь Николаевич, по документам – вице-президент фонда «Охрана правопорядка и безопасность». По его словам, девушки на остановке – проститутки. Зарянский хотел их снять, но в разговор неожиданно вмешался сутенер. Судя по описанию Зарянского, сутенером он посчитал…

– Вас понял, передвижной-двадцать три. Все в порядке, сработало. Зарянского можно отпускать. Воздух-два, проследите на всякий случай за машиной.

– Я воздух-два, вас понял. Алая «Тойота» движется по Садовому кольцу в сторону проспекта Мира…

Несмотря на недавний дождь, ночь выдалась душной. Андрею не спалось. Да и какой нормальный мужик, скажите на милость, может спокойно спать, когда в соседней комнате сопят и ворочаются под одеялом две очень красивые девчонки?

Так что духота – это лишь отмазки. Просто не до сна, вот и все. Андрей включил ночник, сел на кровати. Чем бы себя занять? Поиграть на компьютере? Не, с этими трехмерными стрелялками держи ухо востро, бывает, так раздухаришься, что и к утру спать не захочешь. Надо что-нибудь монотонное, однообразное, дабы через полчасика уже зевать, раздирая челюсти.

О, ну конечно! Есть же предварительная программа выставки: презентации, семинары, фирмы-участники и карта уже арендованных стендов. Шеф просил к среде подготовить небольшую записку: в каких мероприятиях стоит поучаствовать, в каких – нет, далеко ли до ближайших конкурентов и все такое прочее. Андрей по извечной русской привычке откладывал работу на самый последний день, но раз выдалось немного свободного времени, почему бы не начать сегодня?

Андрей натянул брюки (не в трусах же теперь по квартире ходить!), приоткрыл дверь для сквозняка, включил компьютер. Вентилятор тихонько заурчал, по экрану побежали строки первичной загрузки.

Судя по звукам в квартире, девчонкам тоже не спалось: уже три или четыре раза кто-то из них на цыпочках, чтобы, не дай бог, не разбудить, пробирался мимо Андреевой комнаты. Никаких сил нет терпеть. Ну, вот – опять!

За спиной едва слышно открылась дверь. Тихий скрип половиц под босыми ногами – Андрей с трудом удержался, чтобы не обернуться, – одна из девушек тихой мышкой прошмыгнула на кухню. Звякнул стакан.

Комп давно уже загрузился, текстовый редактор призывно подмигивал курсором, но голова была забита совсем другими мыслями.

Андрей попытался угадать, кому же еще не спится в такой поздний час. Судя по смелости (быстро же освоилась в незнакомой квартире!), скорее всего – Юле. Ему еще на остановке показалось, что она побойчее своей подруги, не так сильно растеряна и значительно меньше напугана московскими реалиями.

Анюта, конечно, тоже не очень похожа на маменькину дочку – черта с два бы она тогда отправилась на пару с подругой «завоевывать» Москву, – но все-таки Юля выглядит более раскованной.

Когда шаги зашлепали по коридору в обратную сторону, Андрею захотелось проверить свою догадку. Он развернулся на стуле и спросил:

– А ты чего не спишь?

Это была Юля – он не ошибся. В голубоватом свете монитора она показалась Андрею настоящей феей: босоногая, стройная, с удивительно ладной девичьей фигуркой. Из одежды на ней была одна только свободная футболка с несколько аляповатой надписью «Zena». Слепым Андрей отродясь не был, потому, естественно, успел разглядеть и длинные красивые ноги, едва прикрытые короткой футболкой. Сообразив, что находится не в самом выгодном положении, Юля ойкнула и юркнула за дверь, оставив снаружи одну только голову.

Кто из них больше смутился – неизвестно. Андрей, кроме того, отчетливо понял, что с работой можно завязывать: вряд ли удастся теперь вернуть мысли в нормальное русло. Чтобы хоть как-то разрядить наступившее неловкое молчание, он переспросил:

– Так чего тебе не спится?

Юля секунду помедлила, приходя в себя, потом ответила спокойно, будто ничего и не произошло:

– Шумно там. Машины все время ездят, никак не могу заснуть.

Андрею почудилась в ее голосе какая-то фальшь, словно девушка не хотела говорить ему правду, а ляпнула первое попавшееся.

Впрочем, Юле с Анютой действительно не позавидуешь – после тихого Ярославля спать в комнате, выходящей окнами на страдающее пожизненной бессонницей Садовое кольцо! Андрей и сам-то с трудом засыпал под аккомпанемент автомобильного оркестра, чего уж говорить о людях непривычных.

– Да, к этому надо приспособиться. У вас, небось, не так?

Девушка молча кивнула. Андрей все четче ощущал какой-то барьер, стену между ними, которой не было вечером. Да что у них там произошло?

– Извини, Юль, другой комнаты нет. Даже и не знаю, как быть. Не на кухне же вас устраивать! А у себя – не могу, – он обвел рукой захламленный стол, наспех прикрытую кровать. – Бардак здесь тот еще, как видишь, да и места вам на двоих не хватит…

– Да нет-нет, все в порядке, не обращай внимания, нам удобно.

– Удобно так удобно, спорить не буду. Тогда – спокойной ночи. Еще раз.

Юля стояла, не двигаясь, и молчала. Андрей понял ее по-своему:

– Если я тебя так смущаю, могу отвернуться, пока ты пройдешь.

– Да нет, не это, – она едва заметно покраснела, и Андрей понял, что сейчас ему действительно скажут нечто важное. – Скажи… те, Андрей…

– Ну, вот, опять. Мы же договорились на «ты»!

Юля покраснела еще больше, то, что она хотела сказать, явно смущало ее. Упрямо тряхнув головой, девушка выпалила:

– Зачем мы тебе? Почему ты нам помог?

От волнения ее мягкий ярославский говорок стал заметнее. Андрей опешил настолько, что если б стоял сейчас – точно сел. Он даже дар речи потерял: ничего себе вопросик!

А Юля настаивала:

– Что ты хочешь от ме… от нас? ЭТОГО?

– Господи! – пришлось сквозь силу улыбнуться, иначе она ни за что бы не поверила. – И вы потому и не спите?

Бедные девчонки! Лежат, небось, прижавшись друг к другу от страха, дрожат и ждут, когда же он придет за ЭТИМ.

– Понимаешь, – затараторила вдруг Юля, – Анюта, она, ну… это… боится, она никогда еще ЭТОГО не делала… ну, не трахалась, она… – голос ее упал почти до шепота, – …девочка. Может, меня одной хватит?

С каждым словом лицо Андрея каменело все больше. Когда Юля закончила, одновременно просительно и боязливо поглядывая на него, Андрей вдруг резко поднялся. Девушка испуганно отшатнулась.

– Так! Вы за кого меня держите?! А?! Ну-ка, пойдем!

Он накинул на плечи рубашку, и не успела Юля ничего сказать, как Андрей крепко схватил ее за руку и потащил по коридору. На ее ноги он больше не смотрел – глаза застилала обида.

Андрей резко распахнул дверь в комнату. Анюта сидела на застеленном диване почти неподвижным изваянием, натянув простыню до самого подбородка. В темноте невозможно было разглядеть ее лицо, но Андрей мог бы поклясться, что Анины глаза сейчас напоминают два больших медных пятака. Недавний разговор в коридоре она слышала весь, до последнего слова.

– Юлька… – только и смогла прошептать Анюта.

Не глядя на нее, Андрей втянул за собой Юлю и резко развернул ее лицом к двери.

– Смотри внимательно! Видишь замок?

Девушка, казалось, была парализована страхом, она не плакала, ничего не говорила и почти не шевелилась, разве что испуганно открывала и закрывала рот, как пойманная рыбка.

Андрею пришлось встряхнуть ее за плечи. Это подействовало. Юля вздрогнула и посмотрела на него уже более-менее осмысленно.

– Вот теперь другое дело, – удовлетворенно сказал Андрей. – Замок видишь?

– Д-да… – прошептала девушка.

Действительно, в верхнюю часть филенки умелый мастер искусно врезал прочный замок со щеколдой. Лет ему было немало, но внешний вид внушал уважение.

– Хорошо, – Андрей одобрительно кивнул, правда, скорее своим мыслям. – Сейчас я выйду, и ты закроешь за мной дверь. Понятно?

Анюта за спиной всхлипнула. На Юлином лице отразилась целая гамма эмоций: похоже, только сейчас она поняла, что никто не собирается хотеть от нее ЭТОГО, а своими словами она жестоко оскорбила Андрея.

– По… понятно…

– Вот и отлично. Теперь уже точно спокойной ночи.

Он вышел из комнаты, прикрыл за собой дверь. Тишина. Ни единого движения за спиной.

– Ну!! – рявкнул он. – Закрывай!

– Андрей… – донесся приглушенный голос Юли. – Извини, я не хотела…

– Закрывай, – устало повторил он. – Завтра поговорим.

Уже на пороге своей комнаты он услышал, как замок все-таки щелкнул, и удовлетворенно улыбнулся. Эх, девчонки… «Ты хочешь от нас ЭТОГО?» На пустом месте такие идеи не рождаются. Неужели вечером какие-то его слова натолкнули Юлю с Анютой на подобные мысли?

Он покачал головой, вспоминая.

Несколько часов назад все трое, мокрые и взъерошенные, ввалились в дом. Андрей тогда распахнул дверь, сделал приглашающий жест:

– Заходите, будьте как дома!

Еще на улице Андрей решил вести себя с девушками, как с давними знакомыми. Как с тем же Егором, например, – приветливо, с легкой пикировкой и бесконечным состязанием в остроумии. В психологии он никогда особенно силен не был, но ему показалось, что так девушки будут чувствовать себя раскованней. А то шли сюда, как на плаху. Несмотря на определенную степень доверия, его все еще боялись до дрожи в коленках.

Девчонки несмело вошли и остановились на пороге. Андрей поставил на пол свой груз, отряхнул рукой мокрые волосы. Закрывая за собой дверь, он случайно перехватил взгляд одной из девушек. В нем явственно читалась обреченность.

– Ну, чего остановились? Давайте разувайтесь. Сейчас тапочки какие-нибудь найду.

– Ничего, не беспокойтесь, мы и так…

Андрей открыл ящик с обувью, с головой ушел в его нутро, наконец вылез, отдуваясь, с двумя парами тапок. Были они размеров на семь побольше, чем надо, и явно мужские, но на безрыбье, как говорится…

– Давайте, что ли, познакомимся. Так удобнее друг к другу обращаться будет. Меня зовут Андрей. И вот еще что – перейдем на «ты», ладно?

Девчонки кивнули. Первой представилась «бойкая» с короткой стрижкой:

– Юля.

Она уже скинула кроссовки и стояла на полу в белоснежных носочках. Андрей аж вздрогнул.

– Юля-я!! Это холостяцкая квартира, здесь в последний раз убирались еще в двадцатом веке! На вот, надевай, и чтоб больше никаких «мы и так»! Иначе твои великолепные носки очень быстро станут черными!

Вторая девушка оказалась Аней. Скромно потупившись, она попросила называть ее Анютой. Андрей не возражал. Протянул ей тапки, кивнул одобрительно:

– Ну вот и познакомились. А теперь – тест на скорость. Кто первый ответит, тот и победил. Есть хотите?

Анюта, украдкой сглотнув слюну, промолчала. Юле пришлось отдуваться за двоих. Помявшись немного, она неуверенно сказала:

– У нас есть с собой…

– Верю, – кивнул Андрей. – Вот пускай и остается. Мало ли, запас карман не тянет. А сегодня я вас угощаю.

– Спасибо, мы не… не хотим вас… тебя, – Юля быстро поправилась, – объедать.

– Боже мой! – Андрей расхохотался. – Откуда вы словечко-то такое взяли? И вообще: я в кои-то веки проявляю гостеприимство, вы что – хотите меня обидеть?

– Н-нет, – запинаясь, ответили девушки.

– Отлично. Тогда пошли ужинать.

– Пошли.

– Только не думайте, что я такой уж альтруист. Свою выгоду я не упущу. – Заметив, что девушки вздрогнули, Андрей запоздало сообразил: а ведь эту фразу можно понять двояко. Надо срочно сглаживать неприятный эффект. – Готовить кто-нибудь из вас умеет? Или рискнете отравиться полуфабрикатной бурдой, которую сварганит холостяк с многолетним стажем?

– Я умею, – быстро сказала Юля.

– И я, – добавила Анюта.

– Да ну! – восхитился Андрей. – Вот это удача. Надо же! Тогда, надеюсь, вдвоем вы сможете приготовить из всего этого барахла что-нибудь съедобное. И никто внакладе не останется. Пошли!

За ужином разговорились. Девчонки более-менее расслабились, Юля говорила почти свободно, и только Анюта еще немного дичилась.

Девушки ели мало, клевали с тарелок, словно птички, чем вызывали в хозяине одновременно умиление и обиду:

– Юля! Анюта! Вы что, и дома столько едите? Нет, я понимаю – диета, фигуру сохранить надо и все такое, но нельзя же так! Мне даже смотреть на вас голодно! Как вы по улице ходите? Ветром же унесет! И вы еще боялись меня объесть? Да такими темпами полгода придется стараться, не меньше. Давайте на время забудем всю эту чепуху с объеданием несчастного Андрея и будем питаться по-человечески. Лады?

Это помогло. Очистив тарелку, Юля несколько секунд помялась, но потом попросила-таки добавки. За ней последовала и Анюта. Видно было, что девчонки изрядно проголодались и лишь смущение удерживает подруг от того, чтобы есть быстрее. Андрей подложил им еще, а в ответ на благодарные взгляды лишь подмигнул:

– Кушайте!

Сам он со своей порцией справился быстро, хоть и была она раза в два побольше.

– Э-эх, вкуснотища была! – сказал Андрей, убирая тарелки в мойку. – Ну почему я так не умею? Каждый день бы ел по-человечески. Спасибо.

– Ой, да что ты! Тебе спасибо. Если б не ты, мы бы до сих пор на остановке сидели. – Юля вздрогнула. – Неизвестно, чем бы все кончилось.

Андрей кивнул, присел на краешек стула.

– Сейчас будет чаек. Заваренный, как у белых людей, а то я уже и не упомню, когда в последний раз пил не бурду из пакетиков. А теперь рассказывайте, что у вас приключилось. Будем вместе думать.

История оказалась донельзя банальной и по современным российским реалиям вполне обыденной. У Ани в Москве живет родственница, тетка отца – баба Надя. Закончив среднюю школу, девушки поехали в Москву – поступать в Академию Сервиса, как давно уже было решено и сто раз переговорено с родителями. Жить на время экзаменов подружки собирались как раз у бабы Нади, а там, по поступлении, академия предоставляла иногородним общежитие. Еще девчонки собирались устроиться на работу, курьерами или «как получится», заработать немножко и снять где-нибудь на окраине подходящую комнатенку на двоих.

Но все эти радужные планы были разом растоптаны в прах, когда открылась дверь и на пороге баб-Надиной квартиры появился незнакомый детина в шортах и сетчатой майке.

– Чего? – спросил он подруг. – На храм и собачьи приюты не подаю, косметика тоже не нужна. И кто вас только пускает!

– Простите, – сказала Юля, – мы к бабе Наде.

– К кому? – удивился детина.

– К Надежде Олеговне Сорокиной.

– А кто это? – все так же недоуменно отреагировал собеседник, чем пробудил в девушках нехорошие подозрения.

– Как кто? Она здесь живет.

Детина на мгновение задумался, потом пожал плечами и крикнул:

– Ди-ина!

– Чего тебе? – донеслось откуда-то из глубины квартиры.

– Подь сюды.

Теперь в дверях появилась еще и несколько помятого вида женщина в бигуди и застиранном спортивном костюме с надписью «Адидас». Тетка несколько секунд мерила взглядом девчонок, после чего обернулась к мужу:

– Шо это за явление?

– Да вот, бабу Надю ищут.

– Кого?

– Надежду Олеговну Сорокину, – ответила за детину Юля.

Еще какое-то время тетка в бигуди недоуменно переглядывалась с мужем, потом в ее глазах появился намек на понимание.

– А-а, ну как же я сразу не поняла!

– Кто это, Дин? – спросил детина.

– Прежняя хозяйка. Умерла она, девочки…

– Вот так прям и ляпнула, – запальчиво рассказывала Юлька, – без всякой жалости. Равнодушная она какая-то…

– Неправда! – вдруг вмешалась в рассказ Анюта. – Не наговаривай на нее. Они же все-таки нас чаем напоили и еще позвонить дали, на ту фирму, помнишь?

– Ну да, конечно. После того, как ты заплакала…

– Я не плакала! Просто я не знала, что теперь делать, испугалась… вот и закрыла лицо руками…

Новые хозяева действительно оказались не самыми черствыми из людей, что бы там ни говорили о повсеместном равнодушии и пренебрежении чужими бедами. Девушек пригласили в дом, Дина, довольно жалостливо причитая, напоила «бедняжек» чаем…

– Такая бурда! Как они могут такое пить!

– Юлька! Все тебе не так! Нормальный чай.

– Ничего, – улыбнулся Андрей, – сейчас с моим сравните, тот амброзией покажется. Лучше рассказывайте, что дальше было.

…а детина, назвавшийся Юрием, долго рылся в каких-то документах, но нашел-таки ордер на квартиру и телефон риелторской фирмы. Даже вспомнил, как звали их личного менеджера.

Юля тут же попросила разрешения позвонить и с третьей попытки попала на нужного человека. И наткнулась на непроницаемую стену холодной вежливости. «Да, да, конечно, мы понимаем, примите наши соболезнования, очень жаль, но мы ничем не можем вам помочь».

Выяснилось, что баба Надя три года назад завещала квартиру фирме «Москоу Риелти», которая за это обязалась пожилую женщину содержать. Неизвестно, естественной ли смертью или не без чужой помощи, но несколько месяцев назад Надежда Олеговна скончалась.

– Они там, на фирме, почему-то решили, что мы собираемся отсудить квартиру. Менеджер мне так и сказал: у вас нет никаких шансов, бабушка умерла своей смертью, все необходимые документы мы можем предоставить в любой момент.

В общем, девочек не слишком грубо, но быстро и далеко послали. Дина с Юрием, конечно, жалели их, но по вполне понятным причинам постарались намекнуть неожиданным гостьям, что не очень заинтересованы в их дальнейшем присутствии. Впрочем, девушки и сами не хотели надолго задерживаться в теперь уже чужой квартире.

Подруги вышли из дома, не отдавая отчета в собственных действиях, сели в первый попавшийся троллейбус и колесили по Москве до тех пор, пока их не высадили контролеры. Так они и оказались на остановке перед Андреевым домом. И только там до них окончательно дошел весь ужас создавшегося положения.

Денег на обратную дорогу у Юли с Анютой нет – их должны были прислать родители только в конце месяца, – жить негде, и что теперь делать, неизвестно.

Андрей выслушал сочувственно.

– Не горюйте, чего-нибудь придумаем. Давайте пока чайку…

Он и не заметил, разливая в чашки кипяток, что девчонки за его спиной о чем-то шушукаются. Анюта вдруг встала и вышла в коридор. Клацнули замки чемодана, что-то зашуршало. Андрей вопросительно поднял бровь, но ничего не сказал.

Через минуту вопрос решился сам собой. Анюта появилась на пороге кухни с огромной банкой варенья.

– Вот, – просто сказала она. – Черничное. Мама делала, для бабы Нади. Это вам.

– «Тебе», Анюта, «тебе»! – поправил Андрей. – Не зови меня на «вы», пожалуйста. А то я сразу чувствую себя старым и дряхлым.

– Тебе, – согласилась она.

– А лучше – нам! Ну-ка, где-то у меня были… – Андрей раскрыл кухонный шкаф, долго копался в нем, чертыхаясь, – …розетки! А-а, вот, нашел!

Он извлек несколько маленьких фарфоровых блюдечек, украдкой понюхал их, посмотрел на свет.

– Вроде чистые. Но лучше помыть.

– Давай я. – Юля взяла из его рук розетки и сунула под струю горячей воды.

Андрей несколько рассеянно смотрел, как Юля расставляет на столе посуду, разливает варенье, как суетится Аня, нарезая хлеб. Как это здорово, когда в доме снова есть хозяйка! Хорошо бы еще девчонки не делали все с таким подобострастным рвением, с таким демонстративным желанием хоть чем-то помочь. А то, глядя на них, становится неуютно.

Но сейчас Андрея больше занимали другие мысли.

У него возникли кое-какие вопросы. В первую очередь к Аниной семье. Ведь не с хорошей же жизни завещала старушка заветную жилплощадь ушлым дельцам от недвижимости. Не иначе с трудом тянула лямку на одну только скромную пенсию. Несмотря на все надбавки от московского правительства, существовать на нее без помощи огородов и садовых участков могут разве что аскеты. А ярославские родственники про старушку и не вспоминали, пока не потребовалось вот пристроить девчонок на время экзаменов. Вряд ли новые жильцы вселились в квартиру сразу же после смерти бабы Нади, все-таки месяц-другой бы точно ушел на выправление всяческих документов. И то, что за два, а то и три месяца Анин отец ни разу не позвонил старой тете, пусть хотя бы и предупредить о приезде девочек, говорит совсем не в его пользу.

– Как же вы поехали? Твой папа разве не позвонил перед выездом?

Анюта понуро покачала головой:

– У бабы Нади нет телефона. Мы ей телеграмму послали.

Странно это все. У бабы Нади телефона нет, а у новых хозяев – раз, и появился. Хотя могли, конечно, и риелторы поставить, чтобы увеличить стоимость жилплощади. В Юлином рассказе, как и в любой правдивой истории, обнаружилась целая куча нестыковок. Впрочем, это только легенды разведчиков разработаны так, что и комар носу не подточит.

– Понятно, – сказал Андрей, встал, приоткрыл балконную дверь. – Ничего, если я покурю?

Девчонки замотали головами. Они так трогательно боялись хоть чем-нибудь ему помешать, нарушить привычный жизненный уклад, что иногда даже становилось смешно.

– Ладно, – сказал он, снова появляясь на кухне, – сегодня переночуете у меня, все равно уже поздно куда-то идти, а завтра – посмотрим. Утро вечера мудренее.

Неизвестно, готовы ли были девушки к такому решению или нет, но Андрею вдруг показалось, что едва ощущаемое раньше скрытое напряжение разом возросло. Без преувеличения Андрей ощущал его почти физически.

– Согласны? – на всякий случай спросил он.

К его удивлению, Юля, обычно отвечавшая первой, на этот раз промолчала. Ему на мгновение показалось, что она и сама не знает, чего ей хочется больше: остаться или уйти.

Ответила Анюта:

– Конечно, согласны, да, Юль? Спасибо тебе, Андрей. – И, заметив, что он собирается отмахнуться от благодарностей, быстро добавила: – Правда, спасибо. Ты нам очень помог.

– Родителям-то звонить будете? Беспокоятся, наверное.

Девушки переглянулись.

– Нет пока. Мы договаривались, что позвоним, только когда сдадим документы. Так что сегодня никто волноваться не будет. Пусть уж лучше и дальше ничего не знают, а то переполошатся, понаедут сюда нас спасать. Вот устроимся – тогда и сообщим обо всем.

Андрей кивнул:

– Ну, вам виднее. А когда в этой вашей Академии начало приема документов?

– В среду, шестнадцатого.

– То есть – послезавтра?

– Да.

– Ну хорошо.

Дальше разговор потек по другому руслу. Андрей спросил, что же это за академия такая, и девчонки принялись с жаром рассказывать. Потом уже ему самому пришлось отбиваться от расспросов – чем живет, где работает и т. д. Начав с конторских дел, Андрей перекинулся на туризм вообще, вспомнил Британию, Индию, Японию и сам не заметил, как увлекся. Да и можно ли оставаться спокойным, когда каждое твое слово с восторгом ловят две очень красивые девчонки, а за каждым движением следят две пары – карих и серо-голубых – глаз?

И все же одна гаденькая мыслишка так и не покидала Андрея. За весь вечер он ни на минуту не забывал о клофелине. Крутилось в голове, чего уж тут. Зря, выходит, пару часов назад сетовал на подозрительность девчонок – вот, мол, хорошему человеку довериться не могут. А сам что – лучше? Криминальные сериалы, как выясняется, запугали не только неискушенных провинциалок, но и битых жизнью столичных зубров, в коих не угасла еще искорка рыцарства.

Говорят, в шестидесятых годах не было лучшего способа познакомиться с девушкой, кроме как защитить ее от хулиганов. Те романтические времена во всей красе расписали подростковые романы и возвышенно-романтические фильмы «про любоффь», – да-да, те самые, где девушки в белых платьицах, а мальчики смиренно держат подруг за руку, декламируют Есенина и теорему Ферма. На неокрепшие мозги действует хорошо. Кое-кто даже поверил, причем верит до сих пор, обзаведясь пивным брюшком, лысиной и не одним десятком увесистых оплеух от жизни.

Но за последнее время многие поняли (причем нередко на собственной шкуре или кармане), что, услышав из подворотни пронзительный вопль «помогите!», не стоит так уж сразу бросаться на выручку. Нарисованная буйным воображением заплаканная жертва может оказаться банальной приманкой – «подсадной уткой», а вместо парочки хулиганов, моментально разбегающихся с криком «дяденька, не бейте!» при виде молодецкой фигуры спасателя, в подворотне могут поджидать и амбалы с монтировками. А то и с чем-нибудь похуже.

Андрей, с детства сохранивший некоторые представления о мужской чести, не раз и не два имел возможность убедиться, что далеко не всегда имеет смысл поддаваться душевным порывам. И, направляясь в ту же подворотню с намерением восстановить справедливость, лучше быть внимательным и заранее продумать пути отступления. Опять же был еще тот случай с девчонкой из Твери… Впрочем, ладно. Наступать на одни и те же грабли было одной из его излюбленных привычек, а тяга к рыцарским подвигам так до сих пор и не прошла.

Наверное, это и к лучшему. Отвернись Андрей сегодня от заплаканных девчонок, сделай вид, что ничего не заметил, сам бы потом себе не простил. И пусть циник Ромка сколько угодно стучит кулаком по лбу с криком «ну, куда ты опять полез, ланселот хренов!», пусть Димыч хмурится и качает головой, слушая рассказ об очередном «подвиге», что-то странное, неуловимое внутри не дает поступать иначе.

Но все же, поворачиваясь к плите поставить чайник или вынимая из микроволновки очередной кусок покупного пирога, Андрей не забывал прихватить со стола свою чашку. От греха. Вроде как по рассеянности: увлекся разговором, повернулся, размахивая руками, – и чуть не ошпарился. Упс. Словно бы машинально поставил на печку или на маленький кухонный столик, перед собой. Зато чашка всегда на виду, и вроде бы никому не обидно. Вряд ли девчонки, в третий раз прыснув в кулачок над Андреевой рассеянностью, догадывались, в чем на самом деле смысл его телодвижений. Конечно, он уже почти уверился, что Анюта с Юлей именно те, за кого себя выдают, но осторожность не помешает. Иначе есть вполне реальный шанс проснуться утром в обчищенной квартире и с головной болью.

Часов в одиннадцать он заметил, что Анюта начала клевать носом. Да и Юля то и дело зевала, деликатно прикрываясь ладошкой.

– Гм, – сказал Андрей, вроде бы ни к кому не обращаясь. – Почему у меня такое ощущение, что кому-то здесь хочется спать?

Юля, как раз в этот момент зевнувшая, смутилась.

– Немножко…

– Понятно. Ну пойдемте, сони.

В большой комнате Андрей указал на титанических размеров раздвижной диван, доставшийся ему от отца:

– Ну, как? Подойдет такое ложе для двоих? Или поискать в кладовке надувной матрас?

– Нет, спасибо, нам хватит.

– Хватит – так хватит, как скажете.

Он принес простыни, достал пару подушек:

– Эти вроде чистые. Вы уж не обессудьте, но у меня все три раза проверять надо. Такая она, холостяцкая жизнь. – Андрей виновато развел руками. – Сами застелите или помочь?

– Ой, спасибо, мы сами…

– Ну, хорошо. Если чего надо будет – моя комната напротив. Где ванная, вы знаете, помыться там, зубы почистить. Ох ты, черт! Совсем забыл! Полотенца-то у вас есть?

– Есть-есть, не беспокойся.

Собственное гостеприимство показалось Андрею чересчур навязчивым – на манер Демьяновой ухи. Он понял, что смущает девчонок:

– Тогда не буду больше мешать. Всем – спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – сказали девушки хором.

Ну, а ночью случилось то, что случилось. Может, и хорошо – теперь девчонкам будет полегче. Не стоило, наверное, действовать с такой вот солдатской прямотой, но зато по ЭТОМУ вопросу – Андрей грустно усмехнулся, снова покачал головой, – никаких неясностей не осталось.

Было бы величайшей неправдой сказать, что Юля и Анюта его не интересовали. Наоборот! Более чем. Фигурки у обеих ладные, сами по себе девушки далеко не дуры, язык подвешен хорошо, разве что Анюта еще несколько стесняется, и Андрей, в общем, с большим удовольствием за кем-нибудь приударил бы. А то и за обеими – где наша не пропадала! Но не такими же методами! Мужик он или мразь позорная?! Каким же надо быть распоследним подлецом, чтобы воспользоваться чужим доверием, чтобы, черт возьми, требовать такую плату с двух несмышленых девчонок, которым просто больше некуда идти!

Андрей проснулся раньше обычного. Юля с Анютой еще не вставали. Может, боялись после ночного разговора, а может, действительно заснули без задних ног, успокоенные его поведением. По правде сказать, Андрей на них не обижался. Сам-то хорош! Весь ужин вчера над чашкой трясся, как Кощей над своим златом.

Умывшись, Андрей поставил чайник, изучил внутренности холодильника на предмет завтрака. После вчерашнего пиршества еще кое-что осталось, даже и на троих, но вот на вечернюю трапезу продуктов уже не наберется. Надо будет после работы снова зарулить в супермаркет. Тем более что уж сегодня-то наверняка не придется тащить все на собственном горбу и снова лезть в душную подземку. Если, конечно, Олег не подведет.

Вода под пельмени уже начинала закипать, когда в коридоре послышались шаги.

– Доброе утро, – сказал Андрей не оборачиваясь.

– Доброе…

– Как там Юля, встает? – спросил он, безошибочно определив гостью. – Просыпайтесь, кушать будем. А то мне на работу скоро.

За спиной молчали и не шевелились. Андрей не выдержал, обернулся… и чуть не уронил ложку, которую держал в руке. Анюта выглядела потрясающе. В обтягивающей футболке и легких домашних штанах, трогательно заспанная, с распущенными волосами, она поразила его даже больше, чем Юля ночью. Была в Ане какая-то незащищенность, так что хотелось немедля окружить ее заботой и прикрыть от всего несовершенства этого мира. Андрей сделал было движение навстречу, черт его знает зачем, но все-таки пересилил себя, остался на месте.

– Юля боится выходить, – тихо сказала Анюта. – После вчерашнего.

– О, господи! Вот нашла проблему! Скажи: я ни капельки не обижаюсь. Пусть выходит. Живьем кушать не буду, так, укушу пару раз за пятку – и все.

Завтрак прошел в молчании. Обе девчонки боялись даже глаза поднять от тарелок, и Андрей чувствовал себя неловко. Так бывает, когда приходишь в гости, а там кипит семейный скандал. Вроде бы ты и не виноват, а все равно – неприятно.

Так что доедал Андрей без всякого удовольствия, посматривая на часы. Ехать на работу было еще рано, но торчать дома ему тоже не улыбалось. Девчонкам, особенно Юле, стыдно за свое поведение, и Андрею совсем не хотелось заставлять их страдать. Пусть уж за день расслабятся, обдумают все, а вечером поговорим.

Он поднялся, сунул посуду в мойку, но тут ему под руку пролезла Юля:

– Я помою, ладно?

– Конечно. Спасибо, Юль.

Андрей ушел одеваться, а когда вернулся – девчонки сидели в тех же позах, со стола было убрано, вымытая посуда сушилась на полке. Впору было умиляться, да только глядя на Юлю с Анютой, Андрею стало просто грустно. Девушки совершенно явно ожидали, что прямо сейчас их начнут выгонять. Как вчера – у Дины с Юрием. Чайку попили? Свободны!

Проклятье! Андрей помолчал, собираясь с мыслями. Как это все-таки сложно – делать людям добро, одновременно сохраняя иронию прожженного циника! Что же у нас за мир такой, если открыто и правдиво сказанным в лицо словам давно уже никто не верит?! И для того, чтобы убедить людей в честности своих намерений, приходится изображать равнодушие и цинизм! Иначе не поверят.

– Ну как, понравилось в моем маньячном логове?

Сказал и сам понял: как ни выбирал, а ляпнул все равно не то. Получился жирный намек: понравилось, мол? Пора и честь знать – проваливайте. По-другому не воспримешь.

Девушки зашевелились. Сказка для них кончилась. Теперь – снова на улицу, снова полная неизвестность.

Андрей поспешил исправиться:

– Не страшно будет остаться без меня?

Юля замерла. Анюта несмело посмотрела на него.

– Ключи я вам оставить не могу. Они у меня одни. Так что решайте – останетесь здесь до моего прихода или придется весь день по Москве шататься?

– А можно? – несмело спросила Анюта.

– Что можно?

– Остаться?

– Конечно. Кто же мне будет вечером ужин готовить? А если маньяка не кормить, то он… У-у-у!!

Девушки улыбнулись. Андрею на мгновение показалось, что еще минута, и они бросятся ему на шею. Он поспешил отступить в коридор, сделав вид, что поглощен наведением глянца на и так уже до блеска вычищенные ботинки.

– А когда ты вернешься? – спросила Юля, появляясь в проходе.

– Как вчера, часов в семь. Может, чуть позже. Мне еще машину из ремонта забирать надо. Так что – думайте.

Юля замялась. Андрей ее прекрасно понимал, жалел даже, несмотря на некоторую отчужденность за вчерашнюю выходку, потому решил немножко подтолкнуть:

– Ну, что вы решили?

Девушка подошла ближе, почти вплотную. Андрей явственно ощутил волнующий запах душистого мыла и еще какого-то непонятного, но очень вкусного парфюма. Сердце забилось чаще, ему даже пришлось сделать над собой усилие, чтобы не расплыться до ушей, как прыщавый юнец, завидевший объект своей тайной любви. Вот черт! Так никаких запасов силы воли не хватит.

– Ты действительно хочешь, чтобы мы остались? – тихо спросила, почти прошептала Юля.

– Что значит – хочу, чтоб вы остались? – Андрей выпрямился, сразу оказавшись на полторы головы выше. – Я хочу, чтобы у двух красивых и ни в чем не виноватых девчонок хотя бы на время кончились проблемы. Документы вам сдавать только завтра, а потом – экзамены, беготня всякая. По себе помню – времечко еще то! Нервов уйдет тонны три. Так почему бы вам сегодня не отдохнуть в тепле и уюте, не думая хотя бы о том, где придется ночевать?

– Прости, пожалуйста…

Андрей прикоснулся к Юлиной щеке, почти с ужасом обнаружил на ней слезу. Девушка посмотрела на него с какой-то даже мольбой. Ее глаза действительно предательски поблескивали.

– С этим – потом, ладно? Не волнуйся, все в порядке. Главное, что вы больше не боитесь.

Юля всхлипнула.

– Не боитесь?

– Н-нет…

– Так что – останетесь? Или по Москве погуляете?

Спросил Андрей скорее для проформы. Куда уж им в таком состоянии нырять с головой в безумство столичного мегаполиса! Да еще на десять часов!

– Мы тебя подождем. Только… – она замолчала. Краем глаза Андрей приметил прислушивающуюся к разговору Анюту.

– Что – только?

– Нет, ты не подумай, я все понимаю! Я ничего такого не хотела сказать…

Он в недоумении слушал Юлю. Что ее гложет?

– Ты приезжай поскорее, ладно? – вдруг сказала она.

– Только если сможешь, – поддержала подругу Анюта, подойдя ближе. – А то нам страшно…

Андрей кивнул, сказал деловым тоном, стараясь скрыть обуревающие его чувства:

– Конечно, постараюсь. Ну, а вы тут не скучайте. Телек посмотрите или фильмы какие. Опять же у меня там мультиков всяких куча…

Он вспомнил, как радовалась Маринка каждому новому диску с очередной диснеевской поделкой. Что ж, вот и нашлось, кому принять наследство.

– Диски внизу, на полках. Дивидишкой приходилось пользоваться?

Девушки радостно закивали. Юля вдруг приподнялась на цыпочках и чмокнула его в щеку. Пока Андрей переваривал это неожиданное для себя происшествие, она уже спряталась за Аниной спиной. Та тоже выглядела смущенной.

– Гм. Тогда – до вечера.

Запирая снаружи дверь, он чувствовал себя мерзким подлецом. Теперь даже если девчонки захотят – на улицу им не выйти, этот замок изнутри не открывается даже отмычками. А он еще и деньги с документами перепрятал. Тьфу! Кто это у нас тут недавно про недостаток доверия возмущался?

Утренняя толкотня в метро отступила куда-то на задний план. Андрей и сам не заметил, как добрался до работы. Он все время вспоминал Юлины слова: «…приезжай поскорее, ладно?», а на щеке невесомым следом еще чувствовался поцелуй. Рука то и дело тянулась потрогать, всю дорогу Андрей рассеянно улыбался.

За что и поплатился. Уже в офисе, снимая куртку, он обнаружил неприятный сюрприз – в толчее метро карманник, а может, и просто какой-нибудь любитель брать то, что плохо лежит, оприходовал кошелек. Гадостная новость, надо сказать. Утром Андрей уполовинил заначку, выкроенную с прошлой получки: все-таки сегодня он собирался платить за ремонт, да и девчонок хотел побаловать чем-нибудь вкусненьким.

Пришлось занимать «до зарплаты». Легенда «машину сегодня из сервиса забирать, а денег нет» сработала на ура, шеф без лишних расспросов согласно кивнул, позвонил в бухгалтерию:

– Инна Михайловна? Добрый день. Сейчас к вам зайдет Андрей Игоревич, будьте добры, выдайте ему авансик в счет премиальных. Ну, я не знаю – сколько. Процентов тридцать. – Март Викторович положил трубку, посмотрел на Андрея. – Хватит?

А когда в четыре позвонил Олег и радостно прокричал под аккомпанемент ревущего на заднем плане форсируемого дизеля: «Все готово! Можешь забирать! Часиков до семи успеешь?», Андрей уже почти простил утреннего воришку и снова был готов примириться со всем миром.

Ехать было недалеко. Из конторы Андрей вышел с твердым желанием поймать тачку и никогда больше не вспоминать про общественный транспорт. Но, посмотрев на черепашью скорость заполонившей Профсоюзную пробки, решил все-таки доехать на троллейбусе. Время то же, а в деньгах – существенная экономия.

На остановке скопилась небольшая толпа страдальцев. Судя по их виду, троллейбуса не было уже давно. Часть пассажиров пряталась под козырьком от моросившего с утра дождя, некоторые агрессивно вглядывались вдаль: «Ну, где он там?»

Андрей прислонился к стойке, облепленной многоцветной рекламной мишурой, закурил. Троллейбуса, кстати, пока не наблюдалось: поддавшись стадному инстинкту, он сам проверил данный факт.

Зазвонил сотовый. Андрей поднес трубку к уху.

– Алло! Алло!

– …А! (гхрч) …ик! (шшшш)

Расслышать хоть что-то было решительно невозможно. Шум дождя сливался с ревом железных потоков на Профсоюзной, и сколько Андрей ни закрывал ладонями уши – ничего не помогало.

– Алло! Алло! Не слышно! Перезвоните!

Он закрыл трубку и, еще раз оглядев улицу в надежде увидеть рога долгожданного троллейбуса, нырнул в темнеющий практически прямо за остановкой зев подворотни.

Телефон затрезвонил снова.

– Старик! – завопил телефон голосом Егора. – Ты что это – новой подругой обзавелся! А че молчал тогда?!

Андрей тяжело вздохнул. Суток не прошло, а этот уже все знает.

– С чего это ты взял? Кстати, привет.

– Привет, привет, – Егор здоровался не всегда, он просто не утруждал себя подобной мелочью. – Ты мне баки-то не забивай. Я только что тебе домой позвонил, а там женский голос к телефону подходит. Краси-и-ивый! Мне сразу к тебе в гости захотелось… Говорю, позовите Андрея, а там уже трубку бросили. И сколько я ни перезванивал – никто больше не подходит.

«Надо кому-то надавать по заднице! – подумал Андрей. – Что за детский сад, в самом деле!»

За разговором он не обратил внимания на неожиданно резкий визг тормозов. Из подворотни не было видно остановку, где он только что стоял, – лишь дальний угол. Краем глаза Андрей заметил промелькнувший темный силуэт. Остановка неожиданно опустела.

«Наверное, троллейбус пришел! Вот черт, упустил…»

– Потом расскажу. Длинная история.

– И как только ты в них влипаешь!

– Судьба. Ты лучше скажи, зачем звонил.

– Что? А, да. Я с Димычем сегодня общался, говорит, у Светки все о’кей, утром ездили, просил тебе спасибо сказать.

Андрей почувствовал укол совести. Светка! Совсем забыл со всей этой историей. Надо будет вечерком созвониться с Димычем, проверить, что там и как.

– Слава богу. А перевозить ее он куда-нибудь собирается?

– Нет, пока не разрешают. Но Димыч Светке всего натащил: телек, антенну, весь холодильник забил, так что она там не скучает. Ну, ладно, пока тогда. Подруге привет! Как зовут хоть?

– Егорка, не болтай! Потом все, договорились?

– Если такой уж секрет, я потерплю. Но помни, ты – обещал.

Егор отключился. Андрей сразу же набрал свой домашний номер, нетерпеливо постукивая рукой по стене, выслушал десяток длинных гудков. К телефону действительно никто не подходил.

Вот и не знаешь теперь, что и думать! То ли чего-то там случилось, то ли девчонки по привычке схватили трубку, вспомнили, что не дома, и больше – ни-ни.

«Надо бы секретный звонок придумать, что ли… Чтобы знали, кто звонит. А то вдруг надо будет что-нибудь важное сказать, и не дозвонишься, хоть тресни!»

Качество съемки оставляло желать лучшего. Судя по всему, снимали из-за автомобильного стекла да еще вдобавок в дождь. Поперек объектива тянулись мокрые дорожки, в углу кадра дрожало несколько крупных капель.

Обычная остановка. Десятка полтора таких же обычных московских пассажиров, судя по виду – несколько заждавшихся транспорта. Самые нервные то и дело подбегают к кромке тротуара, бдительно всматриваются вдаль. Их ждет разочарование – троллейбуса не видно.

Вот к остановке подошел еще один. Прилично одетый, высокий мужчина лет тридцати, немного сутулится при ходьбе. Небрежно прислонился к стойке, достал из кармана куртки сигареты, закурил.

Через минуту он неожиданно встрепенулся, поднес к уху сотовый телефон. Судя по отразившейся на лице гримасе недовольства, слышно было плохо. Мужчина оглянулся, выскочил из-под навеса и почти бегом скрылся в ближайшей подворотне.

Камера проследила его путь, остановилась и вдруг дернулась, как будто кто-то толкнул оператора под руку. Послышался голос:

– Смотри!

Объектив метнулся назад и успел поймать в кадр не удержавшуюся на скользкой дороге «Волгу». Черная, как уголь, блестящая от дождя, новехонькая машина выскочила на тротуар у самой остановки и проскрежетала по передней стойке правым крылом. Было хорошо видно, как испуганный народ брызнул в стороны. Не останавливаясь, «Волга» заложила крутой разворот прямо на тротуаре и нырнула в малозаметный проулок.

Камера дернулась, ушла в сторону, показав на секунду велюровую обшивку сидений. Объектив уткнулся во что-то мягкое, экран потемнел. Лишь микрофон продолжал исправно фиксировать звуки. Кто-то кричал:

– Я передвижной-семь, передвижному-девять и двадцать один! Немедленно принять меры к задержанию автомобиля «Волга-3110», цвет черный, госномер С134МО77RUS! Особая примета – царапины или вмятины на правом крыле!

Наконец, запись кончилась, по экрану побежали полосы.

– Машину задержали?

– Да, товарищ полковник. Передвижной-девять блокировал ее через пару кварталов. В машине оказался только водитель. Передвижной-двадцать один шел за «Волгой» вплотную, голову дает на отсечение, что из салона никто не выскакивал.

– Откуда машина, выяснили?

– Конечно. Разъездная, из гаража Министерства путей сообщения. Лично ни к кому не приписана. Водители – Семенов Аркадий Викторович и Брачник Леонид Николаевич. За рулем был второй. По расписанию сегодня его смена.

– Что известно по водителю?

– Да, в общем, ничего особенного, товарищ полковник. Родился в Липецке, в Москву переехал в восемьдесят пятом, особенных денежных затруднений нет, серьезных дорогостоящих покупок в последнее время не совершал. За границей был дважды – в Турции и в Испании, в двухтысячном и две тысячи втором соответственно. Обычные туристические поездки, судя по всему. Двоюродная сестра вышла замуж за американца, живет в Штатах, но, насколько удалось выяснить, близких отношений они не поддерживают… Бывший одногруппник по МАДИ семь лет назад эмигрировал в Израиль, между ним и Брачником существует незначительная переписка, одно-два письма в год, не больше. За последнее время интенсивность переписки не увеличивалась.

– И все-таки вы считаете… это было покушение?

– Но, товарищ полковник! Объект же стоял на том самом месте! Если б не телефонный звонок, через минуту его размазало бы по стойке!

– Однако утренняя проверка прошла без эксцессов. Чем не подтвердила, но и не опровергла наших предположений. Не знаю, не знаю… Как вы считаете, Константин, на контакт идти преждевременно?

– Думаю, надо еще подождать, Петр Дмитриевич. В искусственно созданных ситуациях объект иногда оказывается беззащитным, с другой стороны, нами уже зафиксировано пять случаев…

– Вот именно. Хорошо. Продолжайте наблюдение, в близкий контакт пока не вступайте. Но водителя «Волги» размотайте по полной. Больше всего на свете я боюсь узнать, что, кроме нас, объектом интересуется кто-то еще.

– Понял, товарищ полковник. Разрешите выполнять?

– Идите. Доклады наблюдателей ко мне на стол каждые шесть часов.

К удивлению Андрея, в автосервисе с него сняли не так уж много. Сияющий Олег похлопал «Синенькую» по капоту и сказал:

– Принимай работу. Теперь будет скакать, как новенькая!

Машина и вправду шла ходко, никаких неприятностей с шаровой не наблюдалось, электрика тоже пахала без накладок. Возвращаясь домой, Андрей с радостью предвкушал, как завтра повезет девчонок в эту их академию, сдавать документы. А еще он обязательно покатает их по залитой огнями вечерней Москве. Пусть посмотрят, какая она бывает. До сего момента столица показалась девчонкам не слишком приветливой.

Загнав «Синенькую» на стоянку, Андрей рассовал по карманам ключи, сотовый, включил сигналку и только сейчас неожиданно вспомнил разговор с Егором. Ага!

«Счаз будем немножко ругаться», – подумал он с улыбкой, картинно нахмурив брови.

Он специально провозился с замком чуть дольше обычного, чтобы девчонки его услышали. Все-таки Андрей чувствовал себя немножко неуютно, вламываясь без предупреждения. Пусть и в собственную квартиру.

Подруги стояли в коридоре. Они ждали его с таким облегчением и радостью на лицах, что Андрей чуть не растаял. Смешно, но каждый женатый мужчина мечтает приходить домой в пустую квартиру, чтобы не начинала с порога пилить жена, а каждый холостяк в мыслях верит, что когда-нибудь ему больше не придется, возвращаясь с работы, ту же пустую квартиру отпирать.

– Привет! – сказали девушки хором.

– Ну! – грозно взревел он прямо с порога. – Признавайтесь! Кто из вас подходил к телефону!

Девушки потупились, улыбки на лицах погасли.

– Извини, пожалуйста, – затараторила, к его удивлению, Анюта. – Я больше не буду. Привычка еще с дома осталась. Мама в больнице работает, сутки через трое, приходит, сразу спать ложится, а отец принципиально не подходит, некому мне звонить, говорит. Вот я и привыкла, как телефон тренькнет, сразу трубку хватаю, чтоб маму не успел разбудить…

Как-то все это не вязалось с Аниной стеснительностью. Схватить, пусть даже и на автомате, трубку в чужой квартире, прекрасно сознавая, что никто знакомый позвонить не может… Или может? Что, если она как раз ждала звонка, из дома, например, а тут случайно вклинился Егор?

– Я больше не буду, – снова повторила она.

– Ладно, ладно, не волнуйся, все нормально. Просто друг один меня сегодня удивил: что это, говорит, у тебя за женский голос дома трубку снимает? Красивый, сказал, просил познакомить.

Анюта зарделась, смущенно опустила глаза. Андрей сбросил куртку, ботинки, протянул девчонкам пакет:

– Ну, стряпухи, кто сегодня готовит?

Девушки побежали на кухню – распаковывать. На пороге Юля вдруг обернулась и спросила:

– А что, у тебя сейчас некому к телефону женским голосом подходить?

– Некому. Живу я… жил, – поправился Андрей и рассеянно улыбнулся своим мыслям, – один, не женат, из родственников тоже никого здесь не бывает.

– Совсем-совсем некому?

– То есть ты пытаешься спросить, есть ли у меня девушка? – уточнил Андрей.

Юля, немного напуганная его проницательностью, лишь кивнула.

– Сейчас – нет. Была совсем недавно, но… мы расстались.

– А что случилось?

Анюта весьма чувствительно толкнула Юлю локтем в бок, что-то зашептала на ухо. Под конец довольно громко сказала:

– Ох, уж это мне твое любопытство! – и добавила, обращаясь к Андрею: – Ты уж ее извини, она все время такая. Тебе, наверное, неприятно об этом вспоминать, да?

– Нет, теперь уже нет. – Андрей прислушался к себе – прежняя боль исчезла. Маринка ушла, ушла вслед за Ингой, и вместо привычного вечно смеющегося рыжеволосого чертенка в памяти остался лишь какой-то смазанный образ.

Он прошел на кухню, сел, сцепил на коленях руки. Девчонки принялись разбирать сумку с продуктами, то и дело поглядывая на него. Переспрашивать они не решались.

– Наверное, я хотел от нее слишком многого… Раньше мне все время казалось, что близкий человек должен разделять с тобой твои мечты и неудачи, твои победы и поражения. Должен быть рядом, помогать, радоваться и переживать вместе, чтобы был кто-то, ради кого все эти победы нужны. Мы же… мужчины, я имею в виду, как ни крути, все еще охотимся на мамонтов…

Девушки улыбнулись, Анюта не выдержала и хихикнула. Андрей улыбнулся ей почти благодарно – он не любил лишний пафос в чувствах, и стоило самому заговорить о чем-то подобном, как все моментально показалось наигранным и ненастоящим.

– Да, мужчины по природе своей – добытчики. Славы, денег, признания и почестей – не важно. Да пусть тех же самых мамонтов. И главное для нас, чтобы было перед кем их складывать. Как в мультфильме. Убил мамонта, принес, положил у ног и постучал себя в грудь с воплем: «А-о-ао!»

Крик неандертальца Андрей изобразил весьма натурально, девчонки рассмеялись уже в открытую.

– А когда любимая девушка интересуется, как у тебя дела на работе, раз в месяц, да и то – только если ей на это напрямую намекнуть… Не знаю. Может, я и вправду слишком многого хотел, но ничего такого, чего не давал бы сам. Ее дела, ее репетиции, новые постановки – все это я знал назубок.

– Она была актрисой? – робко спросила Юля.

– Что? А, да. Маринка училась на театральных курсах, а по вечерам играла. Театр Новой Драматургии. Я побывал на всех премьерах, а она… не смогла приехать на вручение моему отделу почетного диплома Российского Туристического Союза. Сослалась на интересный фильм, который будет вечером. Ты поезжай, сказала, вернешься – расскажешь.

Андрей помолчал.

– Глупо звучит, да? Мне все это казалось таким важным, а сейчас вот высказал вслух… ерунда полная. Из-за каких мелочей все может развалиться! Ладно, извините, девочки, что-то я разболтался. Кушать-то будем?

Анюта поставила на плиту кастрюлю с водой, надрезала упаковку макарон. Юля молчала, машинально теребя ручку пластикового пакета.

– Я никогда о таком не думала, – сказала она вдруг. – А ты, Анюта?

Та отрицательно покачала головой.

– Мне все время казалось, что любимый человек – это просто тот, который рядом. Наверное, мы еще маленькие и многого не понимаем…

– Не просто рядом, Юль, ВСЕГДА рядом! Всегда вместе с тобой, всегда готов помочь, что бы с ним в этот момент ни происходило – болит ли голова, ждут на вечеринку сослуживцы, поссорился с другом: все не важно, все побоку, если помощь и поддержка нужны тебе. Ну, и… наоборот тоже. К этому надо всегда быть готовым.

Андрей смутился – Юля и Аня, не сговариваясь, пристально смотрели на него, словно бы перед ними сидело совершенно неизвестное науке существо.

– Да, – тихо проговорила Анюта, – теперь я понимаю, почему ты решил нам помочь. А мы… мы думали о тебе плохо. Извини нас, пожалуйста…

– Правда, – поддержала подругу Юля, – извини. Понимаешь, вчера ночью… ну… это была моя идея. Я Аньку убедила. Не сердись на меня, я же не знала…

Андрею стало неловко. Вот что бывает, стоит поддаться настроению и дать волю мыслям. В его кругу было не принято раскрывать свои чувства, их прятали под старательной маской насмешливого цинизма. Может, это и неправильно, зато честно. А то получится как сегодня: не успел излить и десятой доли всего, что наболело на душе, а две молодые девчонки уже смотрят на тебя, как на романтического героя всех времен и народов, пребывая в полном ужасе от мысли, что когда-то могли тебя обидеть.

– Господи, девушки! Все давно забыто! Давайте уж лучше кушать, а то со всей этой лирикой недолго и от голода окочуриться!

– Ой, что это! – неожиданно воскликнула Анюта, вынимая из пакета цветастую упаковку.

– Сюрприз! – провозгласил Андрей. – В честь двух красивых девчонок из славного города Ярославля у нас сегодня супердесерт. Торт-мороженое фруктовый, любимый деликатес всех на свете девушек.

– Это нам?

– Нет, – поправил Андрей – это НАМ! И – кстати. С двадцати ноль-ноль сегодняшнего вечера и до завтрашнего полудня объявляется мораторий на диету. Всем есть до отвала, перепачкаться в сладком и вообще – веселиться!

– Суперски! – сказали девушки хором.

Почти без смущения на этот раз, как с удовлетворением отметил Андрей. Оно и к лучшему. Наконец-то освоились.

– Вот еще что, – добавил он, когда восторги несколько поутихли. – Давайте договоримся насчет телефона. Свой сотовый номер я вам оставлю, вдруг что случится. А если мне надо будет что-нибудь сказать, когда я на работе или еще где, сделаем так: наберу номер, дам два звонка, потом перезвоню. Чтобы вы точно знали, что это я. Понятно?

Девушки закивали.

– Ну, вот и ладненько. Кстати, никто не забыл, что я голодный маньяк? Если меня через пять минут не покормить…

– Ой! – сказала Юля в притворном испуге. – Наверное, нам стоит поторопиться.

– Именно. Сейчас вот помою руки, приду, и, если еды не будет, придется тут кое-кого кушать заживо. Без соли.

Про телефон больше не вспоминали. Все трое прекрасно поняли друг друга. Андрей намеком предложил девушкам оставаться у него и дальше, а Юля с Анютой, также избегая прямых фраз и вопросов, вроде тех, что были утром, согласились.

И, надо сказать, никто из них ни о чем не жалел, такая ситуация устраивала и Андрея, и девушек. Каждого – по-своему.

Документы у подруг взяли. Как ни странно, без ярко выраженного презрения к провинциалкам и, кстати, без малейших намеков на интерес к соответствующим суммам в купюрах зеленого цвета. Которые можно и не платить, как говорил Жванецкий, «если вас не интересует результат». Ничего такого не было. То ли конкурс в Академию Сервиса не слишком отличался от нуля, то ли кого-то из зарвавшихся педагогов недавно накрыл УБЭП, и остальные потому решили затаиться. А может, и просто – все многочисленные слухи про день ото дня растущую «себестоимость» успешного поступления для иногородних оказались, как это часто бывает со слухами, сильно преувеличенными.

Переговоры с родителями тоже прошли удачно. Всей правды им все-таки решили пока не говорить, иначе, по выражению Юли, «весь Ярославль уже стоял бы на ушах». О смерти бабы Нади Анюта отцу рассказала, причем эта новость его не сильно расстроила, «заботливого» племянника гораздо больше огорчила безвозвратная теперь уже потеря столичной квартиры. Тут в разговор вмешалась Анина мама и вполне резонно спросила:

– А где же вы сейчас живете?

Почувствовав в ее голосе обеспокоенные нотки, Анюта поспешила успокоить родственников заранее отрепетированной легендой:

– Мам, не волнуйся, мы прекрасно устроились. Познакомились с девушкой, она тоже квартиру снимает, на окраине. Предложила пожить пока у нее. А после экзаменов комнату в общежитии должны дать, ну ты помнишь…

И прежде чем в воображении мамы нарисуется картинка грязного притона, куда обманом заманили ее дочь, Анюта (по настоятельному совету Андрея) как бы невзначай добавила:

– Мы пока в долг живем, на три месяца договорились, до первого заработка.

Поняв, что в действиях неизвестной девушки нет ни капли подозрительного альтруизма, а лишь вполне понятная и объяснимая выгода, мама успокоилась, пообещав выслать немного денег.

Утром, перед работой, Андрей отвозил девчонок в академию на очередную какую-нибудь консультацию или экзамен, желал ни пуха ни пера, стоически выдерживал посылы к черту и поцелуи в щечку «на прощанье». А вечером он забирал подружек где-нибудь в центре Москвы, всласть нашатавшихся по городу, переполненных восторгами и впечатлениями. В свободные дни подруги оставались дома и, обложившись книгами и справочниками, упорно готовились.

Андрей все чаще стал ловить себя на мысли, что с нетерпением ждет конца рабочего дня. Хотелось поскорее разделаться с навалившимися проблемами, прикупить что-нибудь вкусненькое, упаковку «Рафаэлло», например, и немедленно оказаться дома. И дело даже не в том, что он хотел увидеть девчонок, так уж сильно соскучился по ним. Этого, наверное, не было. Пока не было. Просто за последние месяцы он как-то отвык торопиться в опустевшую после разрыва с Маринкой квартиру. Да и что было там делать? Лежа на диване, пялиться в ненавистный телевизор? Андрей пользовался любой возможностью задержаться на работе (если, конечно, не уставал до полной потери трудоспособности), да и в выходные торчать в гулкой пустоте неубранных комнат ему особо не улыбалось. Вон за суздальскую поездку как ухватился, едва не приплясывал от радости! Еще бы! Полный впечатлений день, плохих, хороших – не важно, главное, что не дома, не очередной лишенный смысла, пустой выходной, наполненный бесцельным шатанием из угла в угол.

Теперь он ничего подобного не ощущал. Наоборот, вечер в обществе немного наивных, по-детски еще непосредственных подружек совершенно неожиданно вписался в привычный распорядок дня, казался естественным. Они часто болтали втроем, нередко забывая о разнице в возрасте, вместе смотрели мультфильмы. Андрей раньше не слишком ценил Диснея и Дримворкс, посмеивался по-мужски: глупые, мол, герои, да и мысль одна, прямая, как лопата, и заметная, как статуя Свободы, чтобы, не дай бог, недалекие американцы случайно не упустили мораль. Покупал новые диски для Маринки, но сам не посмотрел и трети. А тут, прокрутив за последнюю неделю вместе с девчонками десяток-другой дисков, неожиданно увлекся. Отключая на время цинизм и скептицизм, просто отдыхал душой на действительно банальных и простых, но таких веселых, поднимающих настроение мультиках.

Ну и потом, девушки если и не блистали совсем уж выдающимися кулинарными талантами, то в сравнении с ним самим выглядели поварихами хоть куда, умудряясь превратить привычные вроде бы полуфабрикаты в нечто по-настоящему вкусное. Андрей никогда не был гурманом, к еде относился без особого пиетета, спокойно довольствуясь не всегда свежими продуктами, но это неожиданное кулинарное изобилие пришлось ему по душе. Да и просто приятно, когда готовят именно для тебя, следуя древней поговорке «путь к сердцу мужчины лежит через желудок», искренне стараясь порадовать. Ни Инга, ни Маринка так не умели.

Первые два экзамена девчонки сдали без проблем. Анюта чуть лучше – на «пять» и «пять», Юля немного оступилась на математике, написала на «четыре». Сегодня был последний, решающий экзамен, сочинение. Весь предыдущий вечер подруги вчитывались в подаренный Андреем сборник «100 лучших сочинений» и, в общем, в успехе почти не сомневались. Но все равно волновались до дрожи в коленках. Андрей, к своему удивлению, беспокоившийся не меньше Юли с Анютой, строго-настрого наказал позвонить ему сразу же после окончания экзамена. Он решил отпроситься с работы на весь день, забрать усталых после шестичасового письменного марафона девчонок и отвезти домой. Уж чего-чего, а сегодня им будет не до прогулок по городу.

Кроме того, Андрей готовил подругам сюрприз. Хотел приурочить к удачному поступлению, но решил, что лучше все-таки рассказать обо всем вечером. Во-первых, ждать до конца недели, когда объявят результаты, никакой терпелки не хватит, а во-вторых, сюрприз поднимет Юле с Анютой настроение. Последние полторы недели нервы у девушек натянуты до предела, пусть хоть немного расслабятся.

Из ставших теперь привычными вечерних посиделок Андрей много узнал о Юле и Анюте, об их привычках и интересах. В том числе выяснилось, что обе подружки являются страстными поклонницами новомодной группы «Точка с запятой». Честно говоря, смехотворные потуги пятерки кислотных мальчиков переложить на российские реалии «гангстерский» рэп негритянских кварталов казались Андрею чем-то вроде бесплатного цирка, но девушки говорили о группе с таким неприкрытым восторгом, что он воздержался от критики, ограничившись ничего не значащим замечанием: «Да, что-то такое слышал». Чем вызвал целую бурю негодования и вынужден был прослушать получасовой музыкальный ликбез.

Зато он знал теперь, как по-настоящему, до щенячьего визга обрадовать девушек, и еще вчера днем прямо из конторы заказал три билета на воскресный концерт «Точки с запятой». И теперь, проводив Юлю с Анютой и приложив титанические усилия, чтобы не расколоться раньше времени, медленно рулил в сторону центра. Заказ обещали подготовить к двенадцати, но Андрей, прекрасно сознавая, как это бывает на самом деле, прибавил еще пару часов на случай аварий, пробок, метеоритных дождей и иных форс-мажорных обстоятельств.

Закопавшуюся в хитросплетении сретенских переулков фирму он разыскал с трудом. Пришлось даже бросить машину на Трубной, пешком обходить все эти Пушкаревы, Колокольниковы и Большие Сергиевские переулки, ориентируясь на изложенный по телефону маршрут:

– …пройдете три дома до сгоревшего ларька, свернете направо, во двор, обойдете помойку. Там увидите ржавые железные ворота. За ними – двухэтажный особняк. Тот подъезд, который с фасада, вам не нужен, заходите в боковой. Мы находимся в полуподвале левого крыла, прямо по коридору до конца. Дверь с надписью «заказ билетов».

– А номер дома какой?

– По номеру вы не найдете.

– Ну, все-таки?

– Двенадцать «б», строение шесть, корпус два.

Да уж, действительно, не найдешь! Тем более что строений пять и четыре в окрестной перспективе вообще не оказалось, если не считать какой-то вросшей в землю развалюхи. На месте же первого корпуса красовалась сплошная стена строительной площадки, за которой пыхтели невидимые глазу механизмы. Над воротами красовалась табличка с картинкой закошенного под старинный особняк новодела и гордыми надписями: «Строительство ведет ООО „АНК плюс“, заказчик ОАО „ИБС-2“.

В самой фирме царила атмосфера легкого, но уже выходящего из-под контроля бардака. То и дело вбегали и выбегали какие-то взмокшие люди с папочками, по внешнему виду зачисленные Андреем в курьеры. Следуя по маршруту их хаотичных перемещений, он добрался до искомой двери, иначе бы просто заблудился в завалах стройматериалов, спутанных кабелей и номенклатурной мебели. В доме шел перманентный ремонт.

Замученная девушка, поминутно прерываясь на телефонные звонки, осчастливила Андрея сообщением, что заказ готов и забрать его можно хоть сейчас, оплатив в кассу соответствующие суммы. Опасаясь, как бы касса не оказалась тремя этажами выше, Андрей спросил:

– Э-э… А где у вас касса?

– Вы в первый раз?

– Да.

– Значит, скидок у вас нет. Документы нужны?

– Господи! – испугался Андрей. – Какие документы?

– Вы на фирму берете или на частное лицо?

– Да себе я беру, девушка! Лично. Не надо мне документов.

Девушка сурово кивнула, извлекла откуда-то из-под стола толстую папку-скоросшиватель, и через пару минут Андрей оказался счастливым обладателем трех билетов на концерт. Поблагодарив, он поспешил откланяться – слишком уж все вокруг напоминало знакомую по родной конторе ежедневную картинку «субботник в сумасшедшем доме».

Он не видел, как за его спиной девушка сняла трубки всех трех телефонов, нервно потерла пальчиками виски и, прихватив из верхнего ящика стола пачку «Золотой Явы», нырнула за ширму. В курилке дым стоял коромыслом – сразу трое курьеров травили легкие, готовясь к очередному забегу через полгорода.

– Представляете, парни, мужик сейчас приходил, лет под тридцать, а то и тридцать пять. Угадайте с трех раз, какой у него заказ!

– «Руки вверх», – предположил один из курьеров.

– «Тату»!

– Хуже. Никогда не поверите: «Точку с запятой». Три билета купил, причем явно себе – наличкой заплатил и приходник не взял. Вот странный, да?

– Может, сыну в подарок, откуда ты знаешь.

– Слушай, Элка, а вдруг он проверяющий какой-нибудь? Контрольную закупку делал, а? Ты бы на всякий случай позвонила шефу…

Не подозревая, что его персона явилась причиной таких пересудов, Андрей спокойно вышел обратно на Колокольников, разглядывая цветастые карточки. В верхнем углу располагался символ группы, тот самый знак препинания, как можно догадаться, а поперек всего билета шла кроваво-красная надпись: «Беспредельщики». Снизу – пояснение: «Неорганизованная преступная группировка». Андрей вздрогнул.

– Внимание! Всем группам наблюдения! Первый пошел на контакт. Передвижному-два обеспечить сопровождение и прикрытие, наружке-двенадцать и семь – перекрыть подходы к месту контакта. Как поняли, подтвердите.

– Я передвижной-два. Вас понял.

– Наружка-двенадцать, понял вас, выполняю.

– Я наружка-семь, принял, выполняю.

С интересом изучая надписи на билетах, Андрей не замечал зияющего впереди открытого люка. Телефонные ремонтники расковыряли колодец и с привычной беспечностью, даже не озаботившись огородить барьерами опасное место, ушли на обед. До разверстого зева оставалась пара метров, не больше. Андрей спокойно шел навстречу, не сбавляя шага.

Неожиданно к тротуару подрулила неприметная, немного подержанная «девятка», затормозила практически вровень с Андреем.

– Андрей Игоревич?

Вздрогнув, он сунул билеты в карман и настороженно обернулся.

Открылась правая передняя дверь, и из машины вылез прилично одетый, молодцеватый мужчина лет пятидесяти. Несмотря на сугубо штатский костюм, неискоренимая воинская выправка выдавала в нем офицера.

– Прошу прощения, Андрей Игоревич, разрешите отнять несколько минут вашего времени?

Андрей пожал плечами:

– Раз уж вы начали… продолжайте. А то я умру от любопытства.

Ерническим тоном он постарался замаскировать свою настороженность. Не каждый день случаются такие вот встречи, когда абсолютно незнакомый человек вдруг обращается к тебе по имени-отчеству. Поначалу Андрей посчитал его за сотрудника какой-нибудь частной охранной структуры. Слишком уж явно читалась в незнакомце воинская дисциплина. А по возрасту и странной практике скорее договариваться, чем командовать, незнакомец никак не тянул на обычного армейского офицера.

– Видите ли, у нас накопилось к вам несколько вопросов, не могли бы мы обсудить их в более спокойной обстановке?

– Все зависит от того, кто такие эти таинственные «мы».

Мужчина кивнул с пониманием, изящным жестом извлек из внутреннего кармана запаянный пластиковый прямоугольник:

– Служба безопасности холдинга «Тур Гелэкси».

Насколько помнил Андрей, в сей холдинг входил и родной «Евротур». Интересно. Что это такого случилось в любимой конторе, что вышестоящее начальство заинтересовалось? Неужто на Марта Викторовича компроматик копают? Говорят, он многим на фирме дорогу перешел. Если бы Панин так его не ценил…

– А вы? – спросил Андрей на всякий случай. – Неудобно разговаривать, не зная имени.

– Ах, да, простите. Петр Дмитриевич, начальник отдела внутренних расследований.

«Ну-у, – протянул Андрей про себя, – тогда шефу точно недолго осталось. Интересно, а от меня им что надо? Ничего такого я не знаю, ни в какие особые тайны не посвящен. Хотя…»

– Это надолго? А то у меня назначена встреча…

– Нет-нет, что вы! Мы ни в коем случае не собираемся мешать вашим планам. Час, не больше.

– Хорошо, я согласен.

Петр Дмитриевич любезно придержал перед Андреем дверь, подождал пока он сядет, захлопнул и сам устроился на переднем сиденье.

Никто из них открытый люк так и не заметил.

«Девятка» ушла с места плавно, почти нежно, пару секунд спустя вслед за ней по переулку проскользнула серая «Волга» с высокой антенной на крыше.

И лишь теперь стало заметно, как на заднем плане тихо сползает по стене пожилой прохожий, который, потеряв дар речи от ужаса, так и не успел предупредить Андрея об опасности. Он с трудом хватал воздух широко раскрытым ртом, судорожно указывая рукой на люк. Из подъезда ближайшего дома к нему уже бежали какие-то люди.

В дороге Андрей то и дело ловил в зеркальце заднего вида заинтересованные взгляды, которые бросал на него Петр Дмитриевич. В общем, интерес безопасника был ему понятен, но откуда тогда изредка проскальзывающая во взгляде опаска? А в глазах молчаливого водителя Андрею на мгновение вообще почудился откровенный испуг.

С чего бы это вдруг двум таким серьезным дядям бояться какого-то там старшего менеджера дочерней конторы?

Конечно, не исключено, что внутренняя безопасность действует не по чьей-либо указке, а по своей собственной инициативе. И на шефа просто решили таким вот образом надавить. Чтоб знал свое место и не лез в большие дела, прикрываясь давней дружбой с самим Паниным. И разговор этот, возможно, ограничится десятком ничего не значащих вопросов, а в ближайшие дни нечто подобное предстоит еще двум-трем менеджерам среднего звена. Если уже не случилось. В расчете на то, что испуганные сотрудники выложат все Марту Викторовичу как на духу, обрисовав перед ним картину массированного давления.

Хотя по-хорошему это какая-то чересчур сложная интрига. Скорее уж действительно в родной конторе кто-то всерьез проворовался, вот служба безопасности и копает. Под ту же выставку, вовремя подсуетившись, можно немало положить в карман.

Лично за себя Андрей почти не боялся, так, легкая настороженность присутствовала. Если бы недостачу решили свалить на него – никто бы с ним не цацкался, не того полета птица. А тут – в машину его пригласили вежливо, без намеков на угрозу, рядом никто не сел, наоборот, Петр Дмитриевич демонстративно устроился впереди. Машина не новая, центрального замка на дверях нет – то есть Андрею давали понять, что ограничивать его свободу никто не собирается. Да еще поглядывают как-то настороженно.

Минут через десять машина тормознула в малознакомом Андрею переулке перед дверями несколько зачуханной с виду забегаловки. Называлась она просто и без затей: «Кафе».

– Приехали, – преувеличенно бодро сказал Петр Дмитриевич. – Машину я пока отпускать не буду, когда закончим, вас отвезут назад. Согласны?

Андрей отнекиваться не стал, вылез наружу и вслед за безопасником вошел в полутемный зал. Внутри оказалось даже уютно. Десяток столиков на двоих, стойка и в дальнем углу – небольшой альков, с отдельным столом побольше. Петр Дмитриевич уверенно направился к нему. Окон внутри не было, зал освещали лишь несколько десятков бра, развешенных по стенам в искусном беспорядке.

– Присаживайтесь, Андрей Игоревич!

Петр Дмитриевич дождался, пока Андрей сядет, расположился напротив и с заметным напряжением произнес:

– Прошу понять меня правильно…

Он снова запустил руку во внутренний карман пиджака. На этот раз какого-то изящества или наигранности в его жесте не было. Андрею даже показалось, что у безопасника дрожат руки. Да нет, показалось. Что за бред, ей-богу!

Петр Дмитриевич аккуратно положил на стол характерную бордовую книжечку.

– …но настало время представиться по-настоящему. Я действительно Петр Дмитриевич. Петр Дмитриевич Радченко, полковник Федеральной Службы Безопасности, начальник группы аналитического риска.

Почему-то Андрей почти не удивился и не испугался. Грозный когда-то Комитет, сменив название, вряд ли утратил значительную часть своей мощи, но после десятка переформирований и разделения полномочий уже не воспринимался древним пугалом советских времен.

– И к чему весь этот маскарад? Назвались бы сразу!

– Да? – с некоторой иронией осведомился Петр Дмитриевич. Относительно мирная реакция Андрея будто бы успокоила его. Прежнее напряжение в голосе если и не сошло на нет, то значительно уменьшилось. – И вы уверены, что точно так же сели бы в машину ФСБ? Не стали бы кричать на всю улицу о презумпции невиновности, ордерах и прочей виденной в кино мишуре?

– Да, пожалуй, – согласился Андрей. – Но в любом случае остается невыясненным главный вопрос: что вам нужно от меня?

– Поговорить. Для начала – просто поговорить. Без всякого принуждения и исключительно с вашего согласия. И, чтобы не возникало никаких недоразумений, говорю вам сразу – в любой момент нашей беседы вы вольны уйти. Повторяю, в любой момент, даже прямо сейчас.

Андрей почти не колебался.

– Вы очень умело разбудили мое любопытство. Я, пожалуй, выслушаю.

Петр Дмитриевич кивнул (и опять Андрею показалось, что полковник сделал это с облегчением), подождал, пока появившийся вдруг без всякого сигнала молчаливый официант расставит на столе чашки, сахарницу, вазочку с берлинским печеньем, спросил:

– Кофе? Рекомендую… здесь неплохо готовят.

– С удовольствием.

Официант так же молча поставил перед Андреем исходящее паром капуччино с ровной шапочкой пены и исчез.

Полковник отпил несколько глотков из своей чашки, чуть прикрыл глаза, смакуя напиток, и вдруг неожиданно сказал:

– Очень прошу отнестись к моему вопросу серьезно: скажите, как у вас с историей?

– Гм… что-то вроде вооруженного нейтралитета. Что-то со школы осталось, каюсь, увлекался да на работе всякими проспектами по самое не могу загрузился. А что?

– Вы же ездили в Индию два года назад, верно?

– Да, ездил. – Вопрос напрягал, но Андрей старался не подавать виду. – По делам фирмы, группу сопровождал.

– В Патру?

– Не только. Маршрут большой был: Дели, Агра, Варанаси…

– То есть вы были вместе с группой на экскурсиях, проспекты, наверняка, пролистали. Доводилось слышать об Обществе Девяти Неизвестных?

Доводилось – во время поездки Андрей кое-что почитал. На всякий случай: мало ли придется дыры в экскурсиях закрывать, туристам своим лапшу на уши часик-другой повешать, пока гид соизволит объявиться.

Но признаваться Андрей пока поостерегся. Что хочет от него ФСБ, он пока даже и представления не имел. Ситуация его нервировала и заставляла следить за своими словами. Кто их там знает – Комитет все-таки. Не успеешь рот раскрыть, тут же припаяют сотрудничество с мировым терроризмом. Может, теперь какая-нибудь новая Аль-Каида так называется.

– Нет, никаких ассоциаций.

– Общество создал в третьем веке до нашей эры индийский царевич Ашока, внук…

«Ага, – подумал Андрей, – все-таки полковник имеет в виду то самое, древнеиндийское Общество. Сейчас еще Чандрагупту припомнит. Только при чем здесь я?»

Петр Дмитриевич на мгновение замялся, вспоминая, потом произнес по слогам, будто повторял старательно заученный когда-то урок:

– …императора-воина Чандрагупты, Великого Деда.

Андрей кивнул: что-то знакомое, мол.

Действительно, Чандрагупта – то еще имечко, для русского уха непривычное: запоминаешь навсегда, стоит хотя бы раз услышать. Тогда в Патре экскурсовод, расхваливая чандрагуптовы деяния, целую лекцию прочел. Страна тогда называлась Магадха, а правила в ней династия, дай бог памяти, Нандов, что ли? Будущего Великого Деда еще в молодости изгнали из столицы за честолюбивые помыслы и крамольные речи. Чандрагупта, однако, не успокоился, а, наоборот, обосновавшись на севере страны, взялся мутить народ. В конце концов он поднял восстание, разбил сначала македонский гарнизон, а потом наведался в столицу – Паталипутру и, скинув с трона царя из Нандов (как же его звали? нет, не вспомнить…), стал править страной. Потом Чандрагупта победил диадоха Селевка, наместника и полководца самого Александра Великого, отнял у него часть нынешнего Афганистана – Гандхару – и начал объединение Индии в одно могучее государство. Великий Дед оставил сыновьям немалое письменное наследство с наставлениями и советами, над которыми до сих пор ломают копья и головы сотни индологов.

– Слава Чандрагупты не померкла и после его смерти, – продолжал Петр Дмитриевич, – и Ашока, чье царствование началось в спокойные годы, ей по-черному завидовал. Молодому царю хотелось перещеголять деда. Не долго думая, жаждущий славы внук напал на первое попавшееся соседнее государство, решив и его включить в состав своей империи. Войска Ашоки разбили соседей в кровавой трехдневной битве. Царевич изволил сам пожаловать на поле боя, чтобы вознаградить отличившихся солдат и насладиться плодами своей победы. Но вместо сверкающих победоносных полков он увидел реки крови, тысячи искалеченных тел вперемешку с ранеными и умирающими воинами. Легенда говорит, что Ашока был так поражен этим зрелищем, что раз и навсегда зарекся вести завоевательные походы, мол, цена победы показалась ему непомерной. Теперь уже мы никогда не узнаем, сам ли царевич принял такое решение или здесь поучаствовал Гассар, его пресловутый наставник, которому легенды приписывают чуть ли не сверхъестественное происхождение. Так или иначе, все последующие годы своего правления Ашока занимался строительством, прокладывал дороги, возводил мосты. Чем, кстати, и прославил свое имя. Кто-то из викторианских писателей сказал, что Ашока, мол, был единственным в древней истории монархом-завоевателем, который смог остановиться, когда еще одерживал победы.

– Герберт Уэллс.

– Да? Наверное, вы правы, спорить не буду.

– Это все занимательно, только…

– Имейте терпение, Андрей. Я как раз подхожу к самой сути. По легенде, Ашока, якобы потрясенный ужасами войны, кровью и трупами погибших кшатриев, повелел основать то самое Общество Девяти Неизвестных, с которого мы с вами и начали разговор. Возможно, это самая тайная на планете организация и…

– Более тайная, чем ваша? – снова перебил Андрей. Спокойствие комитетчика его раздражало, потому что сам он сидел как на иголках. Вот и лез в бутылку, по-детски цепляясь к фразам, – очень уж хотелось вывести полковника из себя.

– Наверное… Все-таки они существуют больше двух тысяч лет, а мы – всего лишь около девяноста. Так вот. Целью Общества было не допустить распространения новых научных знаний, которые люди смогли бы использовать, как это обычно случается, для уничтожения себе подобных. Своего рода Совет Безопасности, первая попытка человечества законсервировать информацию о самых страшных видах оружия. Она хранилась в девяти не доступных ничьему глазу книгах. За каждой приглядывал один из Неизвестных. Их настоящие имена хранились в тайне, чтобы ни один алчный правитель не мог пытками или подкупом попытаться завладеть опасными знаниями.

Андрей отхлебнул глоток кофе, скептически улыбнулся, но промолчал. Какие уж там знания!

– Нет, конечно, о лазерах, боевых вирусах и атомных бомбах речь там не шла…

– Да? – дух противоречия все-таки заставил Андрея возразить, хотя сам он, понятное дело, не верил, что в Древней Индии было нечто подобное. – А как же знаменитые строчки из Махабхараты, где якобы описано применение атомного оружия? Я сейчас не вспомню дословную цитату, но там весьма точно передан внешний вид баллистической ракеты, ядерного взрыва и последствия радиоактивного заражения.

Петр Дмитриевич кивнул.

– Махабхарата написана много позже, Андрей. По крайней мере, так считают индологи. Возможно, то, о чем вы говорите, – поэтическое переложение одной из книг. Видите ли, списки Общества попали к нам еще в шестидесятые, во время самого расцвета отношений с Индией. Своими силами они не смогли расшифровать, потому и обратились за помощью. Уже тогда было ясно, что списки неполные. Частью утеряны, а часть, возможно, припрятана самими индийцами до лучших времен. По косвенным данным известно, например, что одна из книг содержала квинтэссенцию тогдашних знаний по микробиологии, но в наши руки она так и не попала. Зато удалось перевести первый и пятый списки, содержавшие сведения по «управлению мыслями народа» или, в более привычных нам терминах, – психологии толпы – и по физиологии человека. В последней описывались самые уязвимые точки человеческого тела и способы умерщвления его голыми руками. Некоторые переводчики всерьез считают, что выдержки из пятой книги, попавшие когда-то в чужие руки, породили многочисленные боевые искусства. Все эти кунг-фу, тэквондо, у-шу и прочие… Опять же по косвенным данным, во втором списке были изложены знания о металлах, в третьей – о гравитации… да-да, именно о гравитации. В четвертом списке описана теория света и некоторых известных на то время видах энергии. Для современного уровня науки – нечто вроде позавчерашней газеты, типа озарений греческих ученых-атомистов: интересно, но совершенно неприменимо.

Странная получалась беседа. Если бы кто другой взялся излагать подобный… да чего тут крутить, прямо скажем – бред, вряд ли Андрей слушал его больше десяти минут. Интересно, конечно, но слишком уж похоже на обычный интеллигентский треп под водочку – «новая хронология» Фоменко, Шамбала, разумные деревья, Полая Земля и все такое. Языки почесать не грех, но не всерьез же! А тут целый (и по всей вероятности) настоящий полковник ФСБ, человек с виду неглупый, хорошо подготовленный, что называется – «в материале», вон как сыпет цитатами! Как тут прикажете реагировать? Серьезная вроде бы фирма – Комитет, за безопасность целого государства отвечает, а занимается такой ерундой.

Вслух же Андрей спросил:

– И часто вашему отделу приходится… э-э… анализировать такую… такой материал?

– Хотели сказать: такую чушь, правильно? Ну, не знаю, как бы я реагировал на вашем месте. Поверите ли, когда я получил проект в разработку, тоже долго не мог воспринять Общество всерьез. Даже пытался отказаться. Но постепенно втянулся. И зря вы думаете, что это лишь бесполезная трата времени, Андрей. Любые документы такого рода: манифесты, якобы завещания, секретные списки во всех разведках мира подвергаются самому пристальному изучению. И на предмет правдоподобия, а особенно тщательно – на предмет авторства. Не зря же царская охранка в свое время внимательнейшим образом изучила «Протоколы Сионских мудрецов», а в ФБР существует целый отдел, ведущий дело небезызвестного проклятия Текумсе.

Андрей удивленно вскинул бровь:

– Что за проклятие?

– Не слышали? Странно. В последнее время, как младшего Буша выбрали, об этом вспоминают все чаще. Якобы вот этот Текумсе, вождь какого-то там индейского племени, после поражения в битве от американских войск проклял бледнолицых перед смертью. Зашифрованное послание-заклятье генералу доставили, сами того не подозревая, освобожденные из плена солдаты. С тех пор у американских президентов постоянные проблемы – каждые двадцать лет они или погибают во время покушения, или умирают в своем кабинете. Мистики уже насобирали целую кучу совпадений. Особенно интересные параллели получаются у Линкольна с Кеннеди. Первый был избран в Конгресс в 1846-м, второй – в 1946-м, Линкольн стал президентом в 1860-м, Кеннеди ровно на сто лет позже. Обоих убили выстрелом в голову. Фамилия секретаря Линкольна была Кеннеди…

– Ага, а сейчас вы скажете, что у Кеннеди был секретарь Линкольн!

– Зря смеетесь. Именно так. Но дальше – еще интереснее. Убийцы президентов – Бут и Харви Освальд, тоже родились с промежутком ровно в сто лет. Линкольна убили в театре «Форд». Кеннеди – в машине «Линкольн», собранной на заводе фирмы Форд. За неделю до покушения Линкольн был в городе Монро, штат Мэриленд, а Кеннеди, как известно, встречался с Мэрилин Монро…

– Ну, знаете… Под такую теорию можно любые факты за уши притянуть. Небось, если покопаться, выяснится, что оба носили красные трусы, курили один и тот же сорт табака, любили отбивные с кровью и еще какой-нибудь бред в этом роде.

– Как бы то ни было, а наши… гм… коллеги из ФБР относятся к проклятию серьезнее нас с вами и набрали такой фактический материал, по сравнению с которым все, что я вам только что изложил, покажется детской сказкой.

– Угу, а родной Комитет, значит, решил не отставать? Только подходящего индейского вождя не нашлось, пришлось аж к древним индийцам обратиться. И хорошо бы еще историю с расстрелом Че Гевары расследовать. Говорят, что все, так или иначе имевшие отношение к его аресту или смерти, потом погибали на войне или в авиакатастрофах. Даже ни в чем не повинные охранники, которые просто сторожили Комманданте в тюрьме, чтоб не сбежал. Может, стоило проверить – а вдруг и там сокрыто какое-нибудь проклятие?

Петр Дмитриевич ответил совершенно спокойно:

– Да, лет тридцать назад наш отдел занимался этим делом по просьбе кубинских и боливийских товарищей. Правда, я тогда еще не работал.

Андрей уставился на полковника с неподдельным изумлением. Еще немного – и челюсть у него бы точно отвисла. Мы-то привыкли к Комитету относиться с трепетом: он, мол, все видит и все знает, а на самом деле…

Похоже, Петр Дмитриевич уловил настроение Андрея. Комитетчик хмыкнул, несколько рассеянно высыпал в капуччино ложечку сахара, неторопливо помешал.

– Андрей, пожалуйста, оставьте хотя бы на полчаса ваш сарказм и скептицизм! Давайте я сначала все расскажу, а уж потом изощряйтесь в остроумии сколько угодно.

– Согласен. Извините, это, наверное, защитная реакция.

– Все-таки давайте вернемся к Обществу Девяти Неизвестных. В девятом списке, где собраны данные по социологии и управлению государством, упоминается некая кривая. Упоминается не слишком понятно, а кроме того, этот раздел был еще и зашифрован. Все же, несмотря даже на то, что оригинал сильно попорчен временем, с применением компьютеров запись удалось более или менее расшифровать еще в конце шестидесятых. Если отбросить индийские витиеватости и иносказания, то там говорится о некоей кривой Удачи. Несколько ключевых точек кривой расположены так, что, посетив их все, человек обретает власть над судьбой. Все неприятности и катастрофы, должные произойти с ним, счастливо минуют его. Не преображаются с обратным знаком, то есть превращаясь в победы и приятности, а именно минуют, подчас самым неожиданным образом. Понимаете, Андрей?

Полковник сделал небольшую паузу, просмаковал несколько глотков действительно хорошего кофе. Надо отдать комитетчику должное – рассказывать он умел. Теперь Андрей даже увлекся.

– Проблема в том, что нам неизвестно ни точное число этих точек… по первоначальным прикидкам их вроде бы семь, но где они расположены, со стопроцентной уверенностью утверждать пока нельзя. Не говоря уже о времени пребывания в них, достаточном для инициации. Пока относительно точно определены координаты пяти точек.

Петр Дмитриевич в упор посмотрел на Андрея и быстро, на едином вздохе перечислил:

– В районе Стоунхенджа, Суздаля, Осаки, Патры и в Египете, в Долине Царей.

Андрей вздрогнул и отвел взгляд. Полковник продолжил:

– Оставшиеся две мы пока можем определить только приблизительно. По координатам – огромный квадрат в тайге около Салехарда и почти такой же по размерам в Тиморском море, у побережья Австралии.

Наверное, Петр Дмитриевич был неплохим физиономистом, но сейчас он легко обошелся и без подобных навыков. Андрей и сам почувствовал, как обуревавшие его чувства отразились на лице.

Информация была, по меньшей мере, невероятной.

И все-таки вскормленное с детства неприязненное отношение к Комитету давало о себе знать:

– Почему я должен вам верить?

– А вы думаете, я рассказываю это все из любви к дешевым розыгрышам? – резонно заметил полковник. – И для чего?

– Ну, не знаю. Я слышал, что у вашей конторы есть такая практика – «встреча для серьезного разговора». Актеры многие рассказывали, научная братия из отцовского поколения. Сначала раздается телефонный звонок, незнакомый голос говорит, что представляет некую службу, название которой упоминать не принято, и предлагает встретиться. Обычно – по дороге на работу. Мы вас подвезем, мол. Дальше – все как у нас: неприметный автомобиль, уютный салон, мягкие кресла, какая-нибудь сногсшибательная информация, чтобы сбить с толку…

Петр Дмитриевич саркастически улыбнулся:

– А дальше начинается вербовка, так? Стойкую советскую интеллигенцию с фигой в кармане заставляли стучать на своих же друзей и сослуживцев. Я верно излагаю?

– Ну… да, похоже на то. Отец про такие дела не распространялся, но от его друзей я подобных историй наслышался – с вагон! Сижу вот и думаю, когда же вы меня вербовать начнете?

– Да господь с вами, Андрей! Я думаю, как бы после нашего разговора живым уйти, а вы говорите – вербовка!

– В смысле??

– Подождите, Андрей, всему свое время. – Петр Дмитриевич посерьезнел, руки нервно теребили накрахмаленный край салфетки. – Давайте я все-таки изложу все до конца, а потом будете задавать вопросы. Хорошо?

Дождавшись кивка, он продолжал:

– Статистика великая вещь – как только информация из книги Девяти Неизвестных попала к нам в отдел, тогда он назывался спецотделом «Т», сразу были задействованы мощные силы. Видите ли, смысл поисков оправдывал тот факт, что только в XX веке возможность появления такого счастливчика стала реальной. Сначала часть этих точек находилась вообще за пределами известной Ойкумены. Заметьте, Андрей, как странно! Ни одной точки в Америке, что в Северной, что в Южной.

– Может быть, авторы списков просто не знали, что есть еще два материка. Хотя, говорят, китайцы и японцы швартовались в свое время у чилийских берегов…

– Несомненно, какая-то закономерность тут есть, просто мы еще до нее не докопались. Но в любом случае – австралийская, например, точка была недоступна по причине недостаточных познаний в географии, а до конца XIX века просто не было таких средств передвижения. Никакому Марко Поло и Афанасию Никитину бы жизни не хватило объездить все эти места. Да и кроме того – северные районы Сибири реально осваивать начали только с тридцатых. Так что временной интервал наших поисков сильно сужался. Слава богу, необжитая сибирская тайга – место, не слишком посещаемое иностранными туристами и шпионами, значит, искать нужно было среди граждан Союза. Да к тому же пять из семи пунктов Удачи находятся за границами страны, то есть потенциальные Везунчики должны быть связаны с МИДом или иными загранкомандировочными структурами. А такие люди всегда находились под плотнейшим нашим колпаком.

Андрей больше не перебивал – рассказ полковника заинтересовал его всерьез.

По словам Петра Дмитриевича выходило, что в семьдесят шестом году один такой человек нашелся. Скромный старший инженер, аналитик НИИтяжпрома, Владлен Катукин. Вместе со своим начальством, что, пользуясь халявной возможностью, оформляло поездки в загранку на себя и свою семью, Катукин объездил полмира. Аналитиком он был неплохим, советы давал дельные, поэтому большинство сделок, заключенных Минтяжпромом с западными партнерами, приносило прибыль. Директора НИИ хвалили и поощряли, посылали в новые командировки, а он, уже по собственной инициативе, дабы не лишиться всех прелестей жизни, брал с собой неприметного старшего инженера. Вот так Катукин и посетил пять заграничных точек, а в тайгу ездил по причине простой и грустной – в пятьдесят третьем году вместе с матерью забирал из лагеря реабилитированного отца. За семь лет отсидки «враг народа» Катукин-старший потерял обе ноги и стал инвалидом. В Суздале же Владлену просто повезло родиться.

Комитет стал за Катукиным следить. Тут же всего лишь за месяц набралось столько мелких подтверждений супервезения, что даже самые твердолобые начальники поверили в фантастические теории спецов отдела «Т».

– Некоторые случаи просто фантастичны, Андрей. Вот такой, к примеру. В начале марта Катукина отправили в очередную командировку, в Египет, какая-то там машинерия требовалась для Асуанской плотины. Собственно, пробыл он там недолго, уточнял кое-какие детали с производственниками, пока директор с помпой подписывал договора да отсиживал положенное на банкетах. Все бы ничего, но за три часа до вылета Катукин, бреясь в спешке, получил довольно ощутимый удар током. Электрическая бритва оказалась не совсем исправной… вдобавок – мокрое лицо, в общем, все одно к одному. Из медпункта отеля Владлена доставили в местную больницу, довольно быстро привели в чувство, но на самолет, понятное дело, он уже опоздал. А с ним и вся делегация. Директор слегка пожурил подчиненного за неаккуратность, прекрасно, впрочем, сознавая реальное положение дел. Он, в отличие от рядовых делегатов, пребывающих в счастливом неведении, прекрасно знал, что тот самый рейс, на который они опоздали, через двадцать минут после вылета был захвачен палестинскими террористами и, выполняя их приказ, направлялся сейчас в Ливан. После приземления самолет взяли штурмом спецслужбы, несколько заложников при этом погибло.

– А что с самим Катукиным?

– Ничего. Все в порядке. Через сутки его выписали из больницы, а через трое он уже вернулся в Союз. Неделей позже Катукин, выйдя из дома, обнаружил, что забыл дома ключи. Он вернулся в квартиру и неожиданно почувствовал явственный запах газа. Ну, перепугался, конечно, позвонил «04». Под видом ремонтников приехали наши люди, перекрыли подачу, внимательно осмотрели трубы, плиту. В докладе сказано, что внутреннее колено подающей трубы проржавело из-за ежегодных протечек и рассыпалось.

– Ну и что? Вечером пришел бы с работы, унюхал и вызвал бы ремонтников. Не дурак же он заходить в благоухающую газом квартиру!

– Не забудьте, Андрей, март был, самые первые дни месяца. В это время еще холодно – все окна в доме закрыты. А Катукин… он не любил курить на улице. Пока с работы домой добирался – терпел, но уж как входил в подъезд, сразу доставал сигареты, закуривал. В деле подшита жалоба соседки с третьего этажа: Владлен, мол, Константинович нахватался буржуазного духу, по заграницам-то мотаясь, трудовой народ ни во что не ставит: весь лифт прокурил. При хорошем воображении не слишком трудно представить, что могло бы произойти, открой Катукин квартиру с дымящейся сигаретой в зубах. Так-то…

С Везунчиком решили объясниться. Времена тогда были не такие либеральные, как сегодня, тогдашний начальник отдела просто приказал его банально «задержать и доставить». За что и поплатились.

– Это просто какая-то невероятная история, Андрей. Абсолютно невозможная. Координатор группы захвата утром, выходя из дома, попал под машину; в больнице констатировали перелом ключицы. Заместитель, в жизни никогда не страдавший от аллергии, съел привезенный тещей с дачи туесок малины и загремел в больницу с отеком Квинке. Срочно назначенный новый координатор полтора часа не мог получить приказ на захват объекта – неожиданно перестал работать телефон. Когда же, наконец, группа была собрана, три подряд отлично отлаженных, до винтика вылизанных спецавтомобиля просто отказались заводиться. Операцию отменили.

Тут уж пришлось искать повод поговорить с Катукиным спокойно, без тоталитарных приемчиков.

– Вот как сейчас я с вами, – улыбнувшись, добавил Петр Дмитриевич. – У нас в Конторе вообще чуть ли не набор добровольцев пришлось объявить. И все равно – почти никто не хотел идти на встречу с вами, а уж по приказу… и говорить нечего. Так что пришлось мне лично.

– И вы тоже меня боитесь?!

– Конечно, а как же. Поджилки трясутся. Кто его знает, что ваша Удача посчитает за угрозу? И заставит меня печеньем, к примеру, подавиться, а то и сердце прихватит… Мало ли чем простой разговор может обернуться?

– А чем, кстати, он может обернуться?

– Об этом потом. Пока слушайте дальше…

Учтя опыт неудавшегося захвата, Катукина спокойно и без лишних эксцессов пригласили явиться в Особый отдел родного НИИ, где, к его удивлению, беседовали с ним не местные особисты, а два кагэбэшных полковника.

– Видите, Андрей, это уже почти традиция… – заметил Петр Дмитриевич, намекая на свои погоны. – Конечно, объяснять и доказывать пришлось долго, Катукин долго не верил, как и вы, но спустя некоторое время его убедили. Наша Контора умеет убеждать.

Леониду Ильичу ничего докладывать не стали, пользуясь тем, что КГБ в те времена был организацией почти бесконтрольной. Просто включили Катукина в состав приемной правительственной комиссии. Он начал ездить на пуски новых электростанций, подземные ядерные испытания, космические старты. Довольно быстро выяснилось, что его Удача не заразна: ракеты так же продолжали сгорать прямо на стартовых столах, а на ГЭСах сплошь и рядом обнаруживались недоделки.

Тогда кто-то из кагэбэшных консультантов выдвинул здравую идею. Удача Катукина напрямую связана именно с ним, с его существованием. Ей, грубо говоря, все равно, состоится ли новая космическая победа Союза или накроется к чертовой матери в огненной буре взрыва топливной ступени. В самом лучшем случае Удача может предотвратить падение пылающих обломков на бункер с правительственной комиссией, чтобы защитить лично Катукина. Надо все изменить. Поставить на кон здоровье и даже жизнь скромного аналитика. Хотя сталинские репрессии отошли в прошлое и за срыв плана по задуву новой домны больше не расстреливали, но… выход все-таки нашли. Катукина назначили зампредом правительственной комиссии по общим вопросам. Эту должность сами аппаратные работники называли зицпредседательской – за неудачи всегда отвечал именно этот, «пятый» зампред. Отвечал зарплатой, ссылкой на мелкую партийную должность куда-нибудь в Воркуту, а бывало, что и партбилетом. И это еще не предел. Был жирный шанс присесть лет на десять за халатность.

Так и сделали. И все пошло как по маслу. Нет, конечно, и без Катукина (куда он просто не успевал) взлетали ракеты, строились новые заводы-гиганты, испытывалась военная техника. Но с ним это удавалось ВСЕГДА. Причем в полном объеме, даже без малейших неполадок или срывов. Хотя без сюрпризов не обошлось, несколько иного плана, правда.

– Знаете, Андрей, когда я читал доклады, мне просто страшно становилось. Катукинская Удача решала все такими методами…

– Например?

– Ну, например, в апреле семьдесят девятого от кровоизлияния в мозг за рабочим столом умер известный авиаконструктор. За несколько месяцев до смерти он начал работать над проектом революционной системы подачи топлива для новых типов реактивных двигателей. Несколько месяцев спустя преемники, срочно попытавшиеся продолжить работу, доказали: конструкция оказалась неудачной и даже опасной. Систему разработали заново, испытания самолета прошли успешно. Хотите еще? Летом восьмидесятого, через месяц после Олимпиады, за двое суток перед стартом неожиданно заболел воспалением легких космонавт, командир экипажа. Фамилия его довольно известна, потому называть не буду. Главное, что никто так и не смог определить, как же он умудрился подцепить пневмонию в стерильном спецкорпусе Звездного городка. Медики только руками разводили. Понятное дело, в космос полетели дублеры. Интересно, что в составе дубль-экипажа был опытный, уже не раз летавший космонавт, который намного лучше разбирался в системах ориентации корабля. На тренировках по ручной стыковке и переориентации его результаты были на порядок успешнее, чем у пилота из основного экипажа. Тот смог уверенно развернуть корабль лишь в дюжине испытаний из двадцати. Еще тогда было решено сменить экипаж на дублирующий, но все же не стали, понадеявшись на русский авось. По негласным сведениям, таков был приказ сверху – якобы в основном экипаже был любимчик главкома ВВС. Сохранилась рабочая запись, где техники Звездного клялись собутыльникам из Особого отдела: основная команда наделала бы дел с переориентацией. Как сейчас помню, была там такая фраза: «пришлось бы нам спускаемый аппарат где-нибудь в Китае искать, если не в Тихом океане».

– Да уж, примеры впечатляют.

– Одно время даже всерьез собирались запустить Катукина на Луну. Носитель был, программа в целом тоже готова, только Политбюро не давало разрешения, так как стопроцентного успеха конструкторы не гарантировали. А с Катукиным – пожалуйста. Идиоты, конечно. Но логику понять можно: да – больной, да – пятьдесят три года, да – не профессиональный космонавт. Ну и что? Зато наверняка долетит и вернется. А маршрут можно и автоматике доверить, в крайнем случае, с ЦУПа скорректировать. Хорошо кто-то догадался, что катукинская Удача – штука непредсказуемая. Может и по-другому сыграть. Катапультирует спускаемый аппарат в верхних слоях атмосферы через пару минут после старта. А то и просто до позеленения будет выдавать неполадки на старте или простейшей какой-нибудь, глупой донельзя аварией повредит носитель. Рухнет «случайно» поддерживающая ферма, проломит обшивку. Разбирайся потом. И это не самое гадкое. Хуже, если руководитель полетов неожиданно свалится с инфарктом.

– Да уж. Веселые перспективы… Теперь понятно, почему вы меня боитесь.

– Именно. Удача ваша – она как та обезьянья лапка из сказки…

– Какая лапка?

– Не знаете? Сказка такая была, немецкая, по-моему. Попросился однажды к одному человеку солдат на ночь переночевать. А утром говорит, не знаю, мол, чем отплатить, вот возьмите это, и достает сверток какой-то. Что это, спрашивает хозяин. Талисман, отвечает солдат, обезьянья лапка. Желания исполняет. Практически любые, но только три, потом хоть пляши перед ней – ничего не будет. Я свои желания уже получил, мне она без надобности, так что – берите. Только будьте осторожны, лапка очень уж по-своему просьбы исполняет, может случиться, что вред будет побольше пользы. С тоски взвоете, а уже ничего не вернешь. Хозяин обрадовался, поблагодарил солдата и не обратил внимания на предупреждение. Только солдат ушел, стал хозяин лапку испытывать. Хочу, говорит, пятьдесят тысяч денег. Ну, каких-то там ихних денег, марок, например. Полчаса не прошло, подкатывает к его дому посыльный. Вы, говорит, такой-то? Ну я, отвечает хозяин. На фабрике, где работал ваш сын, произошел несчастный случай, и он погиб. Директор фабрики выражает свои соболезнования и выписал вам возмещение в пятьдесят тысяч гульденов. Ну, или там талеров. Хозяин в шоке, прибегает в дом, орет на лапку: ах, ты, мразь, погань, падаль! А ну, верни мне сына! Проходит еще какое-то время, наступает ночь. Кто-то стучит в дверь, хозяин открывает – на пороге его сын. Окровавленный весь, полголовы – нет, рука по локоть отрезана. Да и весь белый, взгляд пустой, губы еле шевелятся. Сейчас бы сказали – зомби. Пусти, говорит сын глухим голосом, папа, меня в дом, я пришел. Хозяин в шоке. Закрыл дверь, накинул засов. Дрожит, зубы стучат. А сын не уходит: в дверь стучит, в окна ломится. Тогда хозяин говорит лапке: хочу, чтобы он исчез. Так и кончились все его три желания.

Андрей выслушал сказку с улыбкой, даже попытался схохмить в ответ с претензией на черный юмор, хотя на самом деле на душе уже вовсю скреблись кошки.

– Да-а, вы прям сказочник. Зато я теперь точно знаю свои перспективы. Думаю вот только – сразу повеситься или погодить пока?

Петр Дмитриевич даже не улыбнулся. Лишь слегка покачал головой:

– Это не шутки, Андрей.

– Да уж куда серьезнее! Если б не ваша корочка, не знаю, не знаю… Гм… Вот такой случай был недавно, – Андрей в двух словах рассказал про субботние посиделки и происшествие с Димкиной женой, – …когда вернулись, понятно, что уже не до игры было. Посидели еще часок, Дмитрия уложили спать, прибрали за собой, да и разошлись. Один из нас случайно посмотрел карты, когда помогал со стола убирать. – На секунду Андрей замолчал, словно пытаясь самого себя в чем-то убедить. – Как вы думаете: это из той же оперы?

– Скорее всего.

– Но какая связь? Вы же говорите – здоровье, жизнь… Ну, проиграл бы я Димычу тысячи три, неприятно, конечно, но не смертельно же! Деньги мои, не казенные, стреляться незачем, от голода тоже бы не умер.

– Это как посмотреть. Откуда вы, Андрей, знаете, что, проиграв в той партии три тысячи, остановились бы? А если в азарте еще метнули бы на стол тысчонку-другую, а? Вдруг, проигравшись, сбегали бы домой за заначкой и вернулись бы отыгрываться?

– Ну, не знаю… Так что угодно можно за уши притянуть. Да и никто не стал бы меня догола раздевать, свои же ребята.

– Точно мы уже никогда не узнаем. Я вам так, версии подкидываю, самое первое, что в голову приходит. А если наш отдел за разработку посадить… Знаете, как многие вещи и события друг с другом взаимосвязаны, с первого взгляда даже представить себе сложно. Вот вам, например, такой фактик. Насколько я знаю, через неделю у вас запись на обследование в НИИ микрохирургии глаза?

– Ну да, в федоровском институте. Я после давней операции каждый июль езжу проверяться, четвертый год пошел. А вы что, уже тогда за мной следили?!

– Нет. Но как стали следить, естественно, изучили всю вашу биографию, не без этого. В том числе есть в вашем досье копии учетной карточки и истории болезни из НИИ Федорова. Вот и представьте – а вдруг после обследования врачи пошлют на коррекцию? Операция пустяшная, насколько я знаю. У них так бывает – через два-три года после операции приходится иногда подправлять: не все удается с первого раза. Конечно, вас будут оперировать в платном отделении, по высшему разряду, а если вдруг не хватит денег, а? Придется идти на общих основаниях, а там и техника постарше, поизношенней, и врачи не такие опытные. Но вы, Андрей, не впадайте в депрессию – все не так плохо. Может, все это – лишь мои фантазии. Катукин вот…

– Кстати о Катукине. Что с ним в итоге случилось? Ведь случилось же, не зря вы о нем в прошедшем времени говорите.

– Ничего, в общем. Ничего сверхъестественного. Просто умер, сердце не выдержало, ему уж за пятьдесят было. Сверхудача, видите ли, не считает ТАКУЮ смерть неприятностью. Но я, собственно, не до конца вам все изложил. Слушайте дальше.

Оказалось, что есть и второй Везунчик. История его, правда, более туманна, потому что в дело вмешивается борьба разведок. Неутомимый израильский Моссад тоже хорошо умеет вести статистику, и то ли утечка была, то ли еврейские аналитики снова оказались не хуже наших, но примерно в то же время – в середине шестидесятых – и они пришли к анализу текстов Девяти Неизвестных. И тоже начали охоту за Везунчиками. Через пятнадцать лет им повезло. Как раз к началу семидесятых пошла очередная волна эмиграции на Землю Обетованную. Попал в этот поток и некто Михаил Львович Кочин. Между прочим, вор в законе, отсидевший почти десять лет за хищение соцсобственности. Тогда таких называли цеховиками. Организует ушлый предприниматель небольшой довесок к плану на вверенном производстве, а прибыль – себе в карман. Схемы разные были, иногда до гениального доходило, но Кочин особыми изысками не утруждался. Работал он замначцеха на владимирском Автоприборе. В свое время этот заводик специально возвели во Владимире, промеж московского ЗИЛа и нижегородского ГАЗа, дабы снабжал автогигантов циферблатами в приборную доску и соответствовал названию. Кочин гнал налево продукцию, обеспечивая частных умельцев-авторемонтников или особенно ушлых снабженцев, профессионалов сверхпланового выбивания. Им заинтересовался ОБХСС, и все, как говорится, смешалось.

– Сейчас этими делами ОБЭП заведует, наследник вроде как, вся документация по старым делам у них хранится. Организации у нас вроде родственные, так что ребята особенно не противились, когда мы стали копаться в архивах. Поэтому я вам все так подробно рассказываю.

Получил Кочин по тогдашнему Уголовному кодексу десять лет и уехал в отдаленные края лес валить. Видимо, тогда Михаил Львович и пересек ту невидимую точку в тайге. В Суздале же он и до этого успел побывать раз пять, благо от Владимира до Суздаля сорок километров.

Отсидел Михаил Львович положенный срок, ему даже чуть скостили за примерное поведение, вышел уважаемым (в узком кругу) человеком, а благо денежки он перед арестом и обыском успел припрятать – еще и не бедным. Как раз пошла очередная волна отъезжающих на историческую родину, и он засобирался в Израиль. Имеющих уголовную статью, да еще такую, тогда отпускали не очень охотно, но Кочин «подмазал» где надо, обратил припрятанные средства в валюту и драгоценности и улетел.

– Дальше уже информация совсем закрытая, из Первого Управления, загранразведка, по-нынешнему.

Вывезенные из Союза деньги Кочин довольно удачно вложил в какую-то фармацевтическую фабрику, потом, выкупив часть пая, стал еще и совладельцем отеля в Хайфе. К шестидесяти пяти годам Михаил Львович сделался богатым человеком и смог позволить себе на старости лет осуществить давнишнюю мечту: посмотреть мир. Был в Европе, в Штатах, Индии, даже в Японии. Похоже, именно тогда он посетил остальные точки пресловутой Кривой Удачи. Моссадовские ребята за ним следили давно, изменение ситуации быстренько просекли и взяли Кочина в оборот. Им не пришлось его долго уговаривать, патриотизм тогда бурлил в крови любого эмигранта. Не то, что сейчас, когда в стране сплошняком идут отказы от призыва.

Кочин вместе с тогдашним премьером Израиля Ицхаком Шамиром, а после выборов восемьдесят четвертого года – уже с Шимоном Пересом, ездил по стране и в загранпоездки, защищая их от терактов своим Везением. Михаил Львович стал банальным телохранителем. Конечно, кагэбэшные наработки были Моссаду известны – Удача защищает только самого Везунчика, на остальных ей начхать. Но, поместив Кочина рядом с премьером, спецслужбы имели, по крайней мере, хоть какую-то гарантию от самоубийцы-бомбиста, а уж снайперами пусть специальные подразделения занимаются.

Восемь лет Михаил Львович ходил хвостиком за первыми лицами государства, пока не получил левосторонний отек легкого, наследие вывезенного из лагерей и наспех залеченного в лучших израильских клиниках туберкулеза.

Петр Дмитриевич замолчал. Андрей без удовольствия прихлебывал остывший кофе, нервно покручивая в пальцах ложечку.

– И вы… ваша организация считает меня таким же Везунчиком?

– Боюсь, что да, Андрей.

– Но я же не был в седьмой точке! В Египте, да?

– В Долине Царей. Наши аналитики считают, что Удача нарастает постепенно, в зависимости от количества посещенных точек. Пока в вашей защите есть какие-то дыры, но и то, что мы уже успели зафиксировать… Вас не удивил случай в метро, когда только некачественная карточка спасла вас от возможного ранения, а то и смерти во время взрыва? Или внезапно закапризничавшая машина за полчаса до по-настоящему серьезной поломки, которая могла стоить вам жизни? Опять же то, что вы рассказали сегодня, про карты. Еще несколько похожих событий, ускользнувших от вашего внимания, но не от наших наблюдателей.

– Какие еще случаи? – вздрогнул Андрей. – Что-то еще было? Чего я не знаю?

– Вы действительно хотите это услышать?

– Да.

– Хорошо. Например, вчера, когда вы ждали на остановке троллейбус, вас отвлек телефонный звонок, помните?

– Конечно. Звонил друг. Было плохо слышно, пришлось уйти с улицы.

– Вот именно. А несколько секунд спустя в то место, где вы только что стояли, влетела черная «Волга». – И, заметив промелькнувшее в глазах Андрея недоверие, Петр Дмитриевич добавил: – Если вы не верите – у меня есть запись.

– Почему же, верю. Раз вы так говорите. А Комитет… черт, неудобно, привык вашу контору Комитетом называть… Я хотел спросить, не было ли попыток создать Везунчика искусственно, просто повозить по известным точкам, а в двух оставшихся наугад покрутиться?

– Конечно, вы не первый с таким проектом, Андрей. Пробовали, знаете ли, и в шестидесятых, и при Леониде Ильиче, да и совсем недавно – лет семь назад.

– И что?

– А ничего.

– В смысле – ничего? Никаких результатов? Так и не образовалось новых везунчиков?

– Да можно сказать и так…

Андрей надолго задумался. Мысли в голове крутились нерадостные. Полковник чертовски убедителен, слов нет. Если хорошенько пофантазировать, черт знает куда прийти можно. Сам от себя шарахаться начнешь. Вот, например, есть где-то на свете человек, который, сам того не зная, может абсолютно случайно сделать ему, Андрею, гадость. И тут – бац! – утром, выходя из дома, ломает ногу. Или попадает под машину, как тот комитетчик из группы захвата Катукина. Или еще что-нибудь похуже. И самое страшное, что никто никогда не узнает, а если и узнает, то не сможет точно сказать: произошедшее с ним несчастье – действительно случайность или…

Так можно до полной клиники дойти. Во всех бедах мира себя винить начнешь. По крайней мере, в Светкиной аварии Андрей на полном серьезе считал теперь виноватым именно себя. Димычу, конечно, говорить не стоит, не поверит просто, но сам-то как теперь сможешь ей в глаза посмотреть?

Петр Дмитриевич терпеливо ждал, изредка посматривая на часы.

– Ну, хорошо. Считайте, что я вам почти поверил. И все-таки: странная какая-то тенденция, вы не находите? В пяти точках из семи, так или иначе, какие-то культовые сооружения замешаны. Может, есть у этих мест какая-то аура? Смотрите – Суздаль, Стоунхендж, Патра, храм в Осаке, Долина Царей… Почему не Олимп какой-нибудь, не Иерусалим, не Назарет, не Мекка, наконец?

– Интересно вы мыслите, Андрей, интересно. Пока мы разговаривали, вы успели все основные задачи подотдела «Везунчик» перечислить. Хотя в свое время подобных теорий ходило – пруд пруди. Даже две оставшиеся вероятные точки за уши притянули – первая, та, что в Тихом океане, расположена на месте праматерика. Знакомы вам такие названия – Му, Гондвана? Вот-вот. Где-то там в свое время тоже какой-нибудь храм в честь местного Уцли-Пуцли возвышался. А в тайге… в тайге, если пошуровать, сто процентов даю – на нужном месте стоит идол, который еще первых переселенцев в Америку помнит. Не викингов даже, а тех праалеутов, что по перешейку через Берингов пролив в Аляску ушли. Да и про ауру тоже много было переговорено, даже, помнится, всерьез рассматривали проект прибора для ее измерения.

– И как?

– Да как всегда. Говорильни много, результатов мало. Так ничего толком про наши точки и неизвестно…

За весь разговор полковник так умело уходил от самого главного, что, в конце концов, Андрей не выдержал и спросил напрямую:

– Мы договорились, что, когда вы изложите все до конца, я смогу задавать вопросы, так?

– Конечно.

– Тогда давайте, наконец, поговорим начистоту. Что вам нужно от меня? Не лично вам, а всему Комитету в целом?

– Первичная идея проста донельзя: вы пока еще Удачей не целиком накрыты, только в шести точках побывали. Поэтому и действует она не в полную силу. Судя по тому, что мы видели, работает она несколько выборочно. Помните, полторы недели назад у вас пропал кошелек в метро? Прошу прощения, конечно, кошелек мы вам вернем…

– Так это вы!.. – Андрей даже задохнулся от негодования.

– Да. Извините за столь экстравагантный способ проверки, но ни на что большее мы не решились. И так пришлось этому воришке внеочередное звание наобещать, а то он ни за что не соглашался. Если бы мы попробовали организовать, например, нападение где-нибудь в темном переулке, тогда, боюсь, мне пришлось бы пенсии по инвалидности выправлять, если не хуже. А так – ничего, карманник наш остался жив и невредим. Но, как видите, везет вам не всегда и несколько выборочно. В Египте никогда не хотелось побывать?

– Наверное, это будет интересно. Седьмая точка, говорите? Хм-м… Только я все же не понимаю, зачем это все вам, Комитету? Хотите пристроить Удачу на службу родному государству?

Петр Дмитриевич весьма заметно смешался, как показалось Андрею – наигранно. Будто бы комитетчик стремился показать эмоции, все-таки их наверняка учат владеть своим лицом и чувствами.

– Изначально мы не хотели открывать все карты при первом разговоре. Но сейчас я, как руководитель группы, решил, что имеет смысл быть откровенным до конца. Вы должны стать нашим союзником, Андрей, а не инструментом.

– В чем?

Сцепив пальцы рук, полковник снова, как час с небольшим назад, в упор взглянул на Андрея.

– Не хотите стать президентом страны?

– Ого! Ничего себе у вас планы! – Андрей настолько не ожидал ничего подобного, что даже вздрогнул.

– Только не сочтите нас фантазерами. Это конечная и весьма отдаленная цель. Прежде всего нам всем предстоит немало работы. Главное, вы сами-то готовы, Андрей? Хочется Расеей поуправлять?

– Ну, даже и не знаю… Перспектива, конечно, заманчивая. Была, помнится, весьма популярная книжка в свое время «Рингуолд», «Мир Кольца» по-русски. Там тоже был некий инопланетянин, который формировал экипаж для некоей дико важной миссии. По своим, естественно, инопланетным принципам. Никакого упора на исследователей, профессиональных астронавтов и прочее. Первым в экипаж попал двухсотлетний путешественник, в крови которого пресловутый «зов морей» и «тяга к перемене мест», вторым – огромный монстр из цивилизации разумных хищников, ходячая машина смерти, а третьим… Точнее, третьей в экспедицию попала некая девушка, наследница Счастья, как метко окрестил ее инопланетник.

– Счастья?..

– Да. У них там, на Земле, перенаселение было, даже колонизация космоса не спасала, так вот, для того чтобы получить право иметь второго ребенка, все семейные пары раз в месяц участвовали во Всемирной Лотерее. Единицы получали право завести детей, так вот эта девушка была седьмым подряд ребенком, рожденным благодаря своей Удаче. Инопланетянин тот, по своей чужой логике, посчитал, что земное правительство пытается методом естественного отбора вывести породу абсолютно везучих суперхомо. Ну и взял ее с собой, надеясь, что она будет талисманом экспедиции… Может, и вы из меня такой амулет для всей страны хотите сделать?

– Это только с первого взгляда все так чудесно. Президент-везунчик… Урожаи пошли бы рекордные, всяких полезных ископаемых нашли бы горы, темпы промышленного роста поползли бы вверх с невиданной скоростью. Заманчивая картинка, да? Нечто подобное мы и имели в виду, когда выходили с вами на контакт. Вот только никаких стопроцентных наработок у нас еще нет, четкого плана тоже, для начала давайте съездим в Египет, посмотрим, какие после того будут изменения. То есть будем за вами наблюдать, если вы не против. Всякие события, с Удачей связанные, фиксировать, вплоть до самых мельчайших.

– Не понимаю… опыт у вас уже есть, с Катукиным я имею в виду. Почему вы осторожничаете?

– Видите ли, Андрей, Удача касается только вас лично. Даже будь вы сто раз президентом, Удаче наплевать с самой высокой колокольни на ваши успехи на этом посту. Ну, может, чуть-чуть подправит «правление» новоявленного гаранта, дабы не наворотил совсем уж непотребного. А то еще вдруг разорвет голодная толпа или, чего доброго, армия взбунтуется.

– Вы преувеличиваете.

– Может быть. Но лучше перебдеть, чем недобдеть.

– Негласный лозунг вашей организации? – Разговор ошеломил Андрея, на какое-то время выбил из себя, и только сейчас снова полезла наружу старательно культивированная всю жизнь циничная ирония.

Это заметил и полковник. Отреагировал спокойно:

– Не в лозунге суть, в действиях.

– А если так. Читал я тут одну книжицу, рабоче-крестьянская фантастика для пэтэушников, так там описывается Россия, где к власти пришел президент, который перед выборами объявил, что если не успеет за четыре года вывести страну из кризиса, то пустит пулю в лоб. Может, и мне тоже… что-нибудь в этом роде, а? Как с Катукиным. Поставить мою жизнь в зависимость от результата.

– Хорошая идея. Спасибо, Андрей. Подключу своих аналитиков, посмотрим, что они скажут, хотя мне кажется: так бывает только в книжках. Но в любом случае пока незачем торопиться, да и следующие выборы только через три года. Наберем материал, разложим по полочкам. А пока, я думаю, вы не откажетесь за счет нашей фирмы слетать в Каир?

– В принципе – нет. А дальше что?

– А дальше – посмотрим. Все будет зависеть от результатов. Конечно, сразу в президентское кресло вы не сядете, для начала сделаем вас префектом или, скажем, мэром. Понаблюдаем. Не забудьте, в Долине Царей – седьмая точка, и после нее ваш уровень везения, если можно так выразиться, должен значительно возрасти. Как это будет выглядеть – не знаю, но думаю, – Петр Дмитриевич едва заметно, одними губами улыбнулся, – что украсть у вас кошелек точно никто уже не сможет.

Андрей рассеянно кивнул.

– Только, Андрей… Одна просьба к вам: будьте благоразумны. Все время следить за вами невозможно, да и столько людей в моем распоряжении нет.

– Да и меня, честно говоря, такая перспектива не радует…

– Вот видите. Поаккуратней… не суйтесь очертя голову куда не надо. А то еще уверитесь в собственной неуязвимости, начнете суперменские подвиги совершать. Ну и, кроме того, вряд ли мы одни такие умные…

– Вы про Моссад?

– И про него тоже. Кроме Моссада, еще много всяких интересных организаций существует. И наверняка со статистикой у них тоже все в порядке.

Домой Андрей возвращался несколько обалдевшим. Даже обрадованные девчонки, что всю дорогу рассказывали ему, как отлично все прошло с сочинением, тема попалась подходящая – именно ее они заучивали вчера чуть ли не наизусть, – не смогли вывести его из ступора. Весь вечер он молчал, отвечал односложно, а когда Юля с Анютой взялись участливо выспрашивать: что же такое произошло, отговорился неприятностями на работе. Хорошо хоть удержался в рамках и не рявкнул: отстаньте, мол, достали.

За следующие несколько месяцев жизнь Андрея разительно переменилась. Теперь он каждую минуту почти физически ощущал на себе объектив телекамеры, любопытные глаза наружного наблюдения. Выходя из дома, озирался в поисках невидимого «хвоста». Поначалу он почти перестал разговаривать по телефону и даже хотел поменять аппараты, пока полковник не поклялся, что ни домашний, ни сотовый номера Андрея не прослушиваются.

Сразу после первых переговоров Петр Дмитриевич предложил ему уволиться с работы и встать на немалое довольствие спецслужбиста, но Андрей отказался. Он свыкся с «Евротуром», да и такая работа вообще больше ему подходила, чем в свое время бесконечная пахота в команде Москвина. А когда две недели спустя после памятной поездки в Суздаль и удачно проведенной выставки Андрея перевели в отдел заказных туров, на переговоры с клиентами, неожиданно для себя он ощутил, что ему нравится работать непосредственно с людьми, да и коллектив в отделе приятный. Начальство его ценит, работу свою Андрей делает быстро и хорошо. Зачем что-то менять?

Когда, кстати, Андрей рассказал о своем повышении кураторам из ФСБ, те склонны были и этот момент оправдывать Удачей. Какой-либо связи Андрей не ощутил, но решил не спорить: Комитету виднее, на подотдел «Везунчик» целый выводок аналитиков работает.

Отношения с ярославскими девушками развивались в нужную сторону: как-то само собой получилось, что Юля и Анюта остались жить у Андрея даже после того, как объявили результаты экзаменов. Обе подружки поступили в академию, по случаю чего была дикая радость, а когда Андрей жестом фокусника выложил на стол три заветных билета на концерт (едва не забыл про них!), радость переросла просто в какое-то сумасшествие.

Воскресный вечер закончился романтическим ужином на троих в любимом Андреем семейном ресторанчике. Очарованные девчонки долго мялись, но в конце концов набрались смелости и хором (на этот раз Юле не пришлось рисковать в одиночку) попросили Андрея разрешить им остаться у него и дальше.

Обижать подружек не хотелось, да и вечер тот несколько подуспокоил расшатанные нервы, и Андрей пообещал, что подумает. Пока же, мол, ничего менять он не собирается.

– Но, – с трудом уклонившись от поцелуев, добавил он, – точно ничего обещать не могу. Лучше бы вам пока от комнаты не отказываться. Может так получиться, что мне придется уехать на несколько месяцев, где вы тогда жить будете?

Вечером того же дня Андрею позвонил Петр Дмитриевич.

– Андрей? Добрый вечер.

– Здравствуйте, Петр Дмитриевич. Что-нибудь случилось?

В общем, это был бы обычный еженедельный контрольный звонок, но в конце ничего не значащего разговора полковник неожиданно произнес:

– С вашими девушками, Андрей, все в порядке. Мы их проверили, не волнуйтесь, они действительно те, за кого себя выдают.

Чувствуя, как волна гнева накатывает на него откуда-то из глубины подсознания, Андрей демонстративно спокойно, чуть ли не сквозь сжатые зубы, произнес:

– Вы теперь и мою личную жизнь под микроскопом изучать будете?

– Такая работа…

– Какого черта! Хотя бы дома я могу от ваших соглядатаев избавиться?!

– Простите, Андрей, если мы чем-то вас задели, но, по-моему, вы зря нервничаете. Нельзя было полностью исключить возможность, что подружки-провинциалки подставлены вам специально, чтобы постоянно держать под контролем каждый ваш шаг. Рисковать мы не могли, необходимо было все проверить досконально. Так что, пожалуйста, не топайте ногами и поверьте: ни самим девушкам, ни их родственникам никаких неудобств не причинили, да и, скорее всего, они просто ничего не заметили – проверка была проведена скрытно и максимально негласно.

Чувствуя перед подругами некоторую вину и заодно решив насолить полковнику, Андрей в припадке мужского петушизма раскрыл девчонкам свою необыкновенность. Все целиком он, естественно, рассказывать не стал, ограничился лишь общей теорией Удачи и парой-тройкой примеров.

Девушки, естественно, не поверили. Внешне они поахали и повосхищались, но ночью, обсудив все друг с другом, решили Андрееву Удачу испытать. Не то чтобы им так уж хотелось вывести его на чистую воду, сама по себе история им понравилась, но неугомонный дух экспериментаторства требовал все проверить самолично. Зачинщицей, конечно, была Юля.

Выгадав день, когда Андрей должен был вернуться с работы позже обычного, девчонки разработали план.

– Помнишь, фильм такой был французский, «Невезучие»?

– Ну да, с Пьером Ришаром. Я его в детстве смотрела…

– Я тоже. Теперь слушай…

Юля что-то зашептала на ухо Анюте, та улыбнулась:

– Вот мы и проверим.

К семи часам все было готово. Подружки накрыли на кухне стол, расставили тарелки, на плите в закопченной кастрюльке – после стольких лет верной службы закоренелому холостяку до конца ее отмыть так и не удалось, как Юля с Анютой ни старались, – тушилось овощное рагу.

На кухне – три стула, на всех. Заслуживает отдельного внимания тот, что стоит спиной к балкону, на Андреевом месте: два часа назад Юля почти до конца вывернула крепежный винт, удерживавший одну из ножек. Теперь сидеть на нем весьма опасно – рискуешь моментально оказаться на полу, среди обломков. Своего рода «Невезучие» наоборот: герой Ришара в фильме доказал сомневающимся свое невезение именно тем, что сел на единственный сломанный стул из полусотни, сейчас же подружки хотели посмотреть, как выкрутится из ситуации Андрей. Как ему удастся НЕ сесть на заведомо сломанный стул. Ну, точнее не ему, а этой самой пресловутой Удаче.

Когда в замке заскрежетали ключи, обе девушки вздрогнули, испуганно переглянулись и, стараясь вести себя как обычно, вышли в коридор встречать Андрея.

Он пришел усталый, намаявшийся за день, но все равно веселый:

– Привет! Как вы тут без меня?

– Привет!

Андрей стащил ботинки и пошел в ванную – умываться. Девушки как приклеенные следовали за ним.

– Чем будете кормить? – спросил он, вытираясь. – А то меня с голодухи ноги не держат.

– Тебе понравится, – ответила Юля. – Особый рецепт моей мамы. Пальчики оближешь.

– Прям счаз и начну, – Андрей улыбнулся и прошел на кухню. Юля с Аней замерли в проходе и, затаив дыхание, наблюдали, как он садится на свое место – то есть на сломанный стул.

В этот момент зазвонил телефон. Чертыхнувшись, Андрей огляделся по сторонам:

– Где трубка? В комнате, что ли, забыл?

Телефон действительно оказался в Андреевой комнате на столе, среди груды рабочих бумаг.

– Алло!

– Извините, – вежливо сказал бесполый голос, – а можно Митю?

– Кого? – изумленно переспросил Андрей.

– Митю. Дмитрия Клыкова.

– Боюсь, вы ошиблись номером.

– Ой, – искренне огорчился голос. – Это один-три-один-девять-восемь-ноль-два?

– Нет. И даже не похоже.

– Прошу прощения, – совсем расстроился бесполый собеседник и отключился.

Андрей отволок трубку на базу – заряжаться, хотел было идти обратно на кухню, но тут ему на глаза попалась газета с программой. Бегло пробежав глазами строчки, он крикнул девчонкам:

– Юля! Анюта! Давайте в комнате поедим! Сейчас «Менты» начнутся…

Непорядок со стулом обнаружился только следующим утром. Собирая на стол, Андрей выронил вилку, нагнулся поднимать и заметил, что соединительный винт вылез наружу. Шляпка торчала из лакированной деревяшки почти на полсантиметра.

При помощи отвертки поломка была легко устранена, и через час Андрей и думать забыл о подобной ерунде, а вот Юле с Анютой сделать это было не так просто. Девушки снова прошептались до утра, но так и не смогли убедить друг друга и поверить в рассказ Андрея. Решили все-таки испытать Удачу еще раз.

Подходящий случай подвернулся только через неделю. В тот день они приехали домой все вместе – Андрей подобрал девушек на Манежке, после трехчасовой прогулки по аляповато-роскошным галереям подземного центра.

Еще на лестничной клетке, доставая ключи, Андрей услышал, как в квартире названивает телефон. Распахнув дверь, он бегом проскочил в комнату и снял трубку.

– Андрей? – рокотнул в динамике голос шефа. – Добрый вечер. Хорошо, что ты уже дома, по мобильнику никак не могу прозвониться. – Андрей запоздало вспомнил, что со вчерашнего вечера забыл зарядить сотовик. – У нас маленькая неприятность, Решетов застрял на Кипре, а завтра, сам знаешь, презентация нового маршрута. Ты вроде материалом владеешь, сможешь его подменить? Или Аллочку попросить?

На кухню к девчонкам Андрей вышел невеселый.

– Не смогу я с вами сегодня «Бэмби» смотреть. По работе тут навешали всякого, придется теперь полночи над бумагами сидеть. Так что если хотите – смотрите без меня.

– Что-то случилось? – спросила Анюта.

– Да нет, ничего смертельного. Завтра презентация перед важными клиентами, а человек, который должен ее проводить, еще не вернулся. Придется мне за него отдуваться.

– А перенести нельзя? Подождать, пока тот человек не приедет?

– Если бы. Клиенты – мелкие фирмы, которые через нас туры заказывают. Если не мы, так кто-нибудь другой им этот маршрут предложит, он сейчас в моде.

Наскоро поужинав, Андрей ушел к себе, освежать в памяти подробности полузабытого проекта, а подружки задумали очередную проверку.

Если бы они знали, чем все это закончится!

Утром невыспавшийся и замученный Андрей, засидевшийся вчера аж до трех, попросил сварить ему кофе покрепче. У девчонок все уже было готово. Засыпая в кофеварку молотый «Амбассадор» – любимый Андреев сорт, Юля незаметно добавила в него слабительного. Вечером девушки не поленились истолочь в порошок целых шесть таблеток. Чтобы уж наверняка!

Идея, конечно, опять принадлежала Юле. Анюта, надо отдать ей должное, пыталась урезонить подругу – у Андрея важная встреча, вряд ли он будет хорошо смотреться, то и дело выбегая из офиса с позеленевшим лицом. Смутно представляя реалии туристского бизнеса, она все же понимала, что, оскорбленные таким «невниманием» к себе, клиенты могут выбрать другую фирму. За что, Андрея, понятное дело, не похвалят.

Но Юлька уже закусила удила. Она только посмеивалась – вот будет потеха, представляешь?!

Анюта долго решала: сказать Андрею или не сказать? Вот уже зафырчала кофеварка, в чашку густой чернильной струей потек ароматный напиток, когда она все же решила промолчать. Посмотреть, что будет.

Она первой, опередив Юлю, вскочила из-за стола, подхватила кофейник.

– Ваш кофе готов!

У Андрея с трудом хватило сил выдавить из себя улыбку. Голова просто раскалывалась.

Анюта повернулась, сделала шаг вперед и неожиданно споткнулась о свою же брошенную тапочку. Горячий кофе, окутав кухню перламутровым в лучах солнца паром, выплеснулся ей на ногу, серьезно ошпарил лодыжку.

Девушка вскрикнула, выронила кофейник и почти упала на стул, неестественно выставив ногу. В глазах у нее появились слезы.

Юля и Андрей испугались не меньше Анюты, но голову не потеряли. Пока Юля успокаивала подругу, Андрей сбегал в комнату за аптечкой. Расшвыривая во все стороны отчетливо пахнущие аптекой упаковки и коробочки, он разыскал ожоговую мазь и бинты, на руках перетащил бедную девушку в комнату.

– Сейчас, потерпи…

Анюта, закусив губу, стоически терпела, пока Андрей смазывал и бинтовал стремительно краснеющую ногу.

– Ну как? Легче?

– Немножко.

– Вот что. Сегодня из дома никуда, а если будет очень сильно болеть – выпей вот это.

Убедившись, что с Анютой все более или менее в порядке, Андрей еще раз строго-настрого приказал ей никуда не выходить, посмотрел на часы и схватился за голову: опаздываю! С невероятной скоростью собрался и выскочил на улицу.

Выпить кофе Андрей так и не успел. Какое там! Даже на завтрак времени не хватило.

Вечером девушки во всем ему признались. Первые несколько минут Андрей ругал подружек на чем свет стоит, а потом, к ночи, у него началась серьезная депрессия. Он весь издергался, почти в каждом неприятном факте видел происки своего дара (или проклятия?), не без основания стал опасаться, что Удача, спасая его от проблем, может причинить серьезный вред кому-нибудь из его друзей или близких. Два перелома и ожог уже есть. Что дальше? Сотрясение мозга? Инсульт? Остановка сердца?

Решив узнать, как справлялись с подобными переживаниями Катукин и Кочин, – если нечто похожее вообще было у прежних Везунчиков, – Андрей поподробнее расспросил Петра Дмитриевича и его заместителя, подполковника Зимина. И на свою голову узнал всю правду о Владлене Катукине. Все то, что полковник поначалу решил не говорить, дабы не отпугнуть нового Везунчика. Офицеры долго спорили между собой, но под конец все-таки принесли Андрею черную коленкоровую папку и истрепанную бамажную тетрадь. На грифе папки значилось «секретно, хранить вечно», а название… «Протокол обследования места самоубийства Катукина Владлена Прохоровича», снизу приписано от руки: «предположительного» и – знак вопроса. Тетрадь оказалась дневником.

Эпопея Катукина продолжалась недолго – он просто не выдержал огромного груза ответственности. Точно никто ни в чем не был уверен. А ведь бывало, что его как талисман посылали на заведомо сырые объекты народного хозяйства, с сорванным планом пуска, слепленные на скорую руку, дабы успеть к очередной годовщине Октября. И помогало! Бывало, что и против всех правил, чуть ли не наперекор законам физики.

А вдруг все успехи Катукина – обычные совпадения и никакого Сверхвезения не существует. Тогда в какой-то момент его призрачной Удачей заткнут очередную дыру и что-то сработает не так. Будут жертвы, огромные жертвы, ведь на объектах, где при пуске присутствовал Везунчик, на нормы техники безопасности смотрели сквозь пальцы – пронесет, мол.

В конце восемьдесят второго года Катукин застрелился. Как тогда было принято – в сердце, чтобы не уродовать лицо для гроба. Потом уже, когда Комитет проводил обыск в его доме, нашлись дневники. За день до самоубийства Катукин записал в дневнике:

«Прочитал рассказ Кинга».

Кинга у нас тогда не издавали, но Катукин прекрасно знал шесть языков, из своих командировок привез огромное количество неизвестных в Союзе книг.

«О человеке, на которого наложил страшное проклятие индийский то ли йог, то ли гуру. Проклятие парии. Каждый, кто прикоснется к нему, пожмет руку, умирает. В конце концов несчастный рукопожал сам себя… Интересный расклад. Может, и я так же… Ведь каждый удачный запуск, успешный эксперимент легко может обернуться несчастьем, травмами, а то и смертью для какого-нибудь техника. Только потому, что он МОЖЕТ допустить ошибку, ввести не те данные… Мне не говорят, но я знаю – такие случаи уже были. Я больше не смогу этого вынести».

И еще: Андрей так и не смог до конца поверить в искренность Петра Дмитриевича. Слишком уж по-голливудски это все выглядело: супермен, спецслужбы, предложение занять президентское кресло… Как раз подходящая идея, чтобы очаровать доверчивого простака. Спасение Родины, подъем России и все такое…

На деле же любому мало-мальски сведущему в делах спецслужб дилетанту ясно, что, как бы его ни боялись в Комитете, раскрывать свою реальную цель не стал бы ни один нормальный разведчик. Хотя бы просто для того, чтобы пресечь дальнейшее распространение информации. В самом деле, неужели в пресловутом отделе аналитического риска не нашлось человека с фантазией, способного выдумать такую классную легенду, что от нее текли бы слюнки? Да не смешите!

Так что, может, грядущее президентство – тоже лишь маскировка? Какого-то более серьезного и изощренного плана.

Или нет?