Везучая Натали

Часть шестнадцатая

Договаривал уже в пустоту, потому что Фемидий в эту секунду словно куль свалился на пол, так приложившись головой, что даже у Ройла зубы заныли. Будет мучиться от головной боли, когда очнется. Однако, этот способ все же более гуманный, чем то, что они сделали с несчастным программистом.

Тот с бесконечным ужасом взирал на Роланда, подозревая, что эта встреча принесет ему только новые страдания.

— Все в порядке, — как мог успокоил его Ройл. — Я сейчас все объясню.

Он перетащил тело Фемидия вглубь комнаты, запер дверь изнутри. Ключи, взвесив на ладони, отправил в карман. Забавная штучка, может быть Нате понравится. Потом подошел к отцу Жаклин.

— Я знаю кто вы, — сказал он. — Я постараюсь вытащить вас отсюда. Сейчас освобожу — только не кричите, и не пытайтесь бежать. Обещаете?

Человек несколько раз быстро кивнул, соглашаясь.

Роланд попытался разорвать материю, которой был обмотан лежащий на полу человек, но та была слишком плотной. Пришлось поддеть ножом, тогда дело пошло лучше. Рот программиста, как выяснилось, был заклеен пластырем, потому он и не произнес до сих пор ни слова.

— Потерпите.

Ройл сдернул ленту, заклеившую губы.

— Как вас зовут?

Тот смотрел с подозрением и молчал.

— Ладно, неважно… Может быть, когда я вытащу вас отсюда, вы станете больше мне доверять… Идти сможете?

Кисти рук программиста были неестественного голубоватого цвета — ток крови в них почти остановился за то время, что он провел спеленатый на полу. Поэтому Ройл смотрел на него с сомнением, размышляя на тем, как бы изловчиться так, чтобы одновременно придерживать пленника и отстреливаться, если понадобится. Да кого он обманывает… Непременно понадобится. Почти разряженный игтус против электроразрядника, полторы калеки против четырех здоровых людей… Есть ли хоть какие-то шансы?

— Я пойду сам, — слабо сказал отец Жаклин. Голос его был едва слышен, но он уже стоял, пошатываясь на ногах. — И дайте мне нож… На всякий случай…

Все-таки будем смешить противника ножом? Ну, ладно.

Ройл молча протянул нож программисту.

— Может быть представитесь, раз мы с вами теперь напарники.

— Лоренс. Довольны?

— Вполне, — Ройл был немного удивлен властным тоном, который прорезался в голосе этого человека.

— Я пойду вперед, — счел нужным добавить он, а то у Лоренса ума хватит рвануть первым. Ройл и прежде был свидетелем того, как ощущение близкой свободы губило людей. Многие гибли в последние минуты боя, продержавшись почти до конца. Видели, что помощь близка и совершали роковые ошибки. — Надо быть предельно осторожными и…

— Хорошо, отлично, — довольно грубо оборвал его Лоренс, который с каждой секундой становился все более самоуверен. Несмотря на то, что он был слаб и измучен, держался с достоинством, и даже с некоторым превосходством. Роланд понял, что благодарности за спасение он, пожалуй, не дождется… Как ему потом самому счет не выставили…

Не важно. Он это делает не ради благодарности, а для того, чтобы разобраться во всем и помочь Нате.

Ройл отпер дверь, осторожно выглянул в коридор: все было тихо — никто ничего пока не заподозрил. Действительно, прошло не так уж много времени с того момента, как Роланд покинул свое рабочее место. Навскидку — не больше пятнадцати минут. Хотя субъективно казалось, что прошли часы.

Он заранее приготовил игтус. И шагнув из коридора в зал сразу же, стараясь не шуметь и не привлекать лишнего внимания, выпустил заряд в человека, увлеченного работой. Боковым зрением успел заметить, что их по-прежнему трое в зале. Минус один. Нет, не убит — оглушен.

Второй вскочил на ноги, глаза удивленные, рот приоткрылся в безмолвном крике. Хорошо, что безмолвном — чем позже появится охранник с электрозарядником, тем лучше. Минус два.

Мимо проскользнул Лоренс, шел согнувшись, его шатало из стороны в сторону, но он был упорным в своем стремлении. Выставил перед собой нож-кредитку, выглядевший в его руках нелепо и неопасно.

— Куда?! Назад! — прошипел Роланд, в голос кричать было нельзя — услышат. Протянул руку, пытаясь сцапать программиста за плечо, но не успел.

Все происходящее заняло считанные секунды. За это время третий из находившихся в комнате только начал подниматься. Он так погрузился в работу, что не сразу сообразил, что вокруг него происходит нечто странное. Замешкался на доли секунды. В глазах его, по-детски растерянных, будто еще продолжали бежать столбики цифр, а мозг все еще работал над кодом. «Зачем вы отвлекаете меня?» — словно спрашивали они.

Роланду даже жаль было вырубать беднягу. Минус три. Отлично.

Остался охранник на входе и…

В это время Лоренс как раз доковылял до третьего, который обмяк и сполз ему под ноги. Лоренс видел, что он без сознания, не мог не видеть. Однако это не помешало ему наклониться и с остервенением воткнуть ему нож в плечо. Потом в ногу. Он замахнулся еще раз, но Роланд подоспел и оттащил сбрендившего программиста в сторону. Острие ножа было, к счастью, не больше трех сантиметров длиной — человек, лежащий на полу был ранен не сильно.

— Успокойтесь! — тихо, но насколько возможно строго сказал Ройл. — Немедленно. Иначе мы не выберемся.

Тот кивнул порывисто, соглашаясь.

— Я знаю, что вы пережили, но постарайтесь держать себя в руках.

На удачу, охранник так и не появился — прекрасно. Роланд проверил заряд игтуса — вот здесь все не очень хорошо: у него оставался один, максимум два заряда.

— За мной.

Между внешним выходом, ведущим наружу и внутренним, ведущим в зал, располагался узкий проход. Охранник должен быть там. Ограниченность пространства должна сыграть на руку — Роланд попытается выстрелить первым — у парня с электрозарядником почти не будет шансов увернуться.

Он так и поступил — выстрелил почти не глядя, мысленно составив в голове трехмерную модель пространства. И промахнулся.

Понял, что промахнулся, когда услышал треск и жужжание набирающего силу электрозарядника — секунда и последует выстрел.

«Назад!» — хотел крикнуть Роланд, пытаясь просчитать в тот же момент пути отступления. Спрятаться за выступом стены, выждать момент, когда охранник сунется в комнату — а он рано или поздно попытается выглянуть, и попробовать еще раз применить игтус. Все это за доли секунды пронеслось в сознании, но Ройл даже слова произнести не успел — Лоренс не думая ни о чем, а только стараясь выбраться на свободу, рванул вперед и попал под выстрел. Роланд, забежавший следом, увидел, как он впечатался в стену, отброшенный мощным ударом. Как сполз по ней на пол и застыл, вывернув неестественно руки.

А электрозарядник снова шумел, заряжаясь. Ройлу не оставалось времени на раздумья. Он только надеялся, что игтус не подведет его, и индикатор заряда, мигающий красным почти на нуле, все же не обманывает его и позволит совершить один последний выстрел. На этот раз повезло — охранник вскинул руки вверх, словно собирался сдаваться, выронил оружие и мягко осел на пол.

Роланд подхватил тело Лоренса, не думая сейчас о том — жив ли тот, умер — разберется в машине. Хотя в глубине души плескалась горечь — как глупо получилось, почти выбрались… Почти… Единственная ниточка может быть оборвана.

Лоренс был жив. Роланд вкатил ему максимальную дозу Релевита, который всегда возил с собой в бардачке кайи на экстренный случай. Релевит выпускали только для военных нужд — бывший армейский товарищ помог достать несколько ампул — шприцов. Предпоследний Роланд израсходовал год назад, когда внезапно попал в аварию. Ремень безопасности тогда едва не перерезал его пополам, и Ройл, хватая воздух посиневшими губами долго пытался нащупать крошечную ампулу Релевита, которая, как назло затерялась среди спутанных старых проводов, деталей и тряпок. Потом все же нащупал и вколол в шею — и его словно ледяной волной окатило, боль растворилась, голова стала ясной. Роланд знал, что препарат чинит поврежденные сосуды, клетки регенерируют с огромной скоростью, так что даже глубокие порезы и раны заживают почти мгновенно. Иногда людей удавалось буквально вытаскивать с того света. Но при серьезных повреждениях Релевита требовалось гораздо больше. Роланд смутно помнил свою последнюю битву, вернее поражение в ней… Пока смятый челнок не отбуксировали на крейсер, Роланд израсходовал весь запас положенного симбам Релевита. Пятнадцать капсул. Он не умел сдаваться. Медики были сильно удивлены, когда обнаружили в смятом и изломанном корабле смятого и изломанного, но все еще живого человека…

Лоренс был жив, но Роланд уже понимал, что даже Релевит его не спасет, а лишь отсрочит неизбежное. Лоренс дышал едва слышно, по его шее, в том месте, куда пришелся удар элетрозарядника, змеились черные выжженные полосы.

Роланд поднял машину в воздух и там, где его никто не мог слышать, дал волю чувствам — сначала применил все ругательства, которые вспомнил — не полегчало. Тогда он просто принялся орать, выворачивая руль так, что автомобиль встал почти вертикально, рискуя свалиться в штопор. Каким-то чудом не упал. А Роланд только встроившись в ряд трассы Медиума, понял, какой путь он подсознательно выбрал — малый Центральный парк.

На траве чуть влажной от вечерней росы, под освежающими порывами ветра, Лоренс пришел в себя. Зашарил на шее скрюченной правой рукой. Левая, согнутая под неестественным углом, безжизненная лежала на груди. Роланд понял, что он пытается обнаружить — медальон. Забыл, что его уже нет.

— Лоренс, — громко окликнул он его. — Открой глаза, посмотри на меня.

Кто знает, сколько ему времени осталось. Надо попытаться что-нибудь узнать, пока не поздно.

— Лоренс! — Роланд потряс его за плечи. Тот застонал, но открыл глаза, и в них появилось осмысленное выражение — он смотрел прямо на Ройла и силился что-то сказать. Губы кривились и не слушались.

Роланд приподнял его, пытаясь усадить, зная, что так дышать станет легче.

— Что такое «Черная звезда»? Зачем к ней нужен код-ключ?

Он пристально смотрел на шевелящиеся губы, пытаясь угадать слова. Лоренс вздохнул глубоко и выдохнул одно-единственное слово:

— Луксор.

После этого голова его поникла. Роланд понял, что держит на руках бездыханное тело.

Опустошенный, он долго сидел в автомобиле. Тело Лоренса он оставил в парке — утром его найдут и свяжутся с семьей. Ройл больше ничего не мог для него сделать.

Произнесенное Лоренсом слово не давало покоя. Вкладывал ли он в него какой-то смысл или просто бредил? Ройл сразу же забил слово в поисковик и выяснил, что помимо современных многочисленных магазинов, фирм и торговых марок, когда-то такое название — Луксор, носил древний город на Земле. Планета- прародина, центр колонизации. Далекие потомки землян, расселившиеся по галактике, продолжали изучать в школах краткий курс истории Земли, пытаясь таким образом не забывать, что все они происходят от общего корня. И не допускать больше тех кровопролитных братоубийственных войн, которые разворачивались между планетами — колониями в прошлые века.

Хотя это не всегда помогало. Вообще не помогало, если говорить откровенно. Роланд считал, что войны стали редки не из-за того, что люди образумились и поняли, что все они братья. А потому, что военная мощь возросла настолько, что каждый бой превращался смертоубийственную резню, в которой не оказывалось победителей. Хотелось верить, что такие локальные конфликты, как последний между Примариусом и Литарой, повторятся не скоро. Роланд сам был свидетелем того, как бессмысленна и беспощадна война, ведь он как раз принимал участие в сражениях на стороне Примариуса. После боя при Ретте, когда потери с обеих сторон достигли десятков тысяч, наконец был заключен долгожданный и всеми желанный мир.

Битва при Ретте… Так и не дает ему покоя в последние дни, постоянно лезет в голову… Роланд потер виски, пытаясь заставить себя забыть. Вытащил клеверфон, добавил к записям еще одно слово «Луксор».

Он долго смотрел на несколько строчек на экране гаджета. Каждая из них как безмолвный вопрос, на который нет ответа. И совершенно непонятно, куда двигаться дальше.

Чтобы отвлечься, Роланд проверил координаты Натали. Сиреневая точка на экране теперь не мерцала — была неподвижна: значит Ната спит сейчас в своей комнате. И Морда пристроилась ей под бочок, положив рыжие пушистые лапы ей на руку. Ройл представил это сейчас так ясно, словно видел наяву. «Мои девочки…»

Он откинулся в водительском кресле, пытаясь включить логику и попробовать установить связи. Картина вырисовывалась странная, совершенно ирреальная. Похищены дети самых влиятельных семей. Нет, даже не похищены — любящие родители сами отдали их преступникам, объявили умершими. Просто вычеркнули из своей жизни. А дети оказались совсем не простые — каждый обладает невероятной способностью. Роланд, конечно, слышал о людях, которые обладают феноменальными математическими знаниями, или гениально сочиняют стихи, могут цитировать по памяти книги, но до последних событий и предположить не мог, что человек может воспламенить вещи, гасить свет, пением отключить волю. Забраться в чужую душу и разрушить ее… Фемидий назвал Натали «Альфой», и Роланд сам заметил, что с ее появлением способности всех активизировались, стали сильнее во много раз.

Похитители детей — это не просто преступная группировка, а целая организация, со своими руководителями, штабом, лабораториями. Понтий не обычная пешка в этой игре, но и к руководящей верхушке он не принадлежит — он больше похож на лидера ячейки. Надо понять — эта ячейка единственная или одна из многих?

Люди, которые составляют организацию — странные. Ната называла их «Серыми». Роланд не мог точно обозначить, в чем их неестественность, но был согласен с Натали.

Так, что еще… Ната сказала, что в воспоминании отца Жаклин промелькнула его мысль о «Группе», для которой он писал код-ключ. Значит ли это, что «Серым» противостоит некая «Группа»? Кто в нее входит?

И что это за «Черная звезда», в конце концов?

Одни вопросы и ни одного ответа… Роланд устало потер виски.

Ночь. Тьма во внешнем мире. И на душе так же темно.

Где-то глубоко-глубоко мысль, словно серый призрак, мелькнула и тут же растаяла. «Зачем ввязался…»

Всегда ввязывался, такая уж у него суть…

Роланд редко вспоминал, но сейчас что-то сдвинулось в сознании, и растревоженные воспоминания выплывали из темноты одно за другим. То битва у Ретты не отпускает, стоит расслабится: тут, как тут, берет его в свои ледяные объятия… То…

… Когда заболела Лесса, Ройл сам предложил испуганной, растерянной маме отдать его учиться в Академию. Они должны неплохо заплатить. Этих денег хватит… Главное ведь, чтобы сестренка осталась жива.

Врач на консультации сказал, что в последнее время болезнь эта встречается все чаще, даже среди самых молодых пациентов. «Дурной воздух, дурная еда, — сказал он. — Что вы хотите… Странно, что все мы еще не вымерли…»

Денег хватило на два курса лечения. Мама как могла старалась передать весточку, хотя официально связь с родными была под запретом. Мальчики теперь принадлежали академии. Но Роланду хватало даже эти двух-трех слов, украдкой переданных дежурным, для того, чтобы переносить все тяготы первого года обучения, когда его душу, еще юную и не покрытую шрамами, ежечасно, ежеминутно старались сломать, втиснуть в рамки.

Третьего курса лечения не понадобилось…

Он тогда лежал всю ночь без сна на своей койке, глядя в темноту, мучаясь вопросами. Зачем все? Жизнь потеряла всякий смысл. И Лессу не спас, и себя продал в рабство…

И главное, не рассказать никому, сочувствия все равно не дождется. Во-первых, как только переступаешь порог академии, можно сказать становишься сиротой. Так чего ноешь теперь? Во-вторых… Мальчишки — курсанты просто не умели показать своего сочувствия, поспешно отводили глаза, обрывали разговор…

Роланд вспомнил последний вечер дома — утром он должен был идти в Академию. Мама поставила перед ним кружку с какао. Настоящим, не суррогатным. Бешенные деньги стоит, а деньги Лессе сейчас нужнее… Но Ройл ничего не стал говорить, понимая, что мама хотела побаловать его напоследок.

Она безмолвно стояла какое-то время рядом, а потом прижала к груди его голову.

— Уголек… Мой родной… Я не хочу потерять вас двоих…

— Я должен пойти, мама. Я должен хотя бы попытаться ее спасти. Я очень зол на эту планету! Очень! Как там врач сказал: дурной воздух, дурная вода… Нет, так просто я не дамся.

— Ох, Роланд… Один против всего мира. Тебе не выиграть в этой борьбе…

— Хотя бы попробую, — хмуро ответил он. — И вообще… Ты помнишь, ту сказку, что часто рассказывала мне в детстве? Про сына дракона… И проклятие, наложенное на него. Когда все в мире против тебя и пытается погубить, то спасает только…

— Мы живем не в сказке, Ройл.

Роланд не заметил, что начал скатываться в сон… Воспоминание померкло, словно кто-то выключил свет.