Ветер Стихий

Глава 5

Из лёгкого оцепенения вывели следующие слова.

— Из всей семьи удалось выжить только бедной Сами. Сейчас она без сознания. Получила сильный удар по голове при разрушении дома. Судя по всему, мать успела вовремя толкнуть под стол, спасший ей жизнь. Остальным, увы, не повезло, — выразила сожаление.

О, внезапно вспомнил, как надо дышать, шумно выдохнув. С укоризной посетовал, — Уважаемая, с этого нужно было начинать, а не заканчивать.

Мастер слуг, внимательно отслеживая мою реакцию, немного расслабилась, почувствовав себя свободнее и увереннее. До этого опасалась, что мне нужны были все Роухан, вместе с девочкой, но теперь убедилась, что это не так. Никакой печали, или тем более, горя, на моём лице не отражалось. Скорее, наоборот.

— Насколько с ней всё плохо? — потребовал подробностей.

— Пока рано делать выводы. Из внешних повреждений у неё только глубока ссадина на голове, да небольшие царапины на теле. Однако, насколько всё хорошо или плохо внутри, пока не очнётся, не узнаем. Особенно, здесь, — коснулась виска. — Наш целитель уехал вслед за господином, — с сожалением признала возникший кадровый дефицит.

— Но, дышит нормально?

— Да. Жара нет. Дыхание пусть и слабое, но ровное, — успокоила. — Могу я узнать, зачем вы искали эту девочку? Она что-то натворила? — постаралась скрыть вновь вернувшееся беспокойство.

Вдруг Сами нужна мне только для того, чтобы выставить некие претензии или счёт. Или же, я действительно пришёл за ней, но девочка в последний момент возьмёт да уйдёт к предкам, а мастер слуг останется, наедине со своими проблемами. Потеряв тему для переговоров, на которые возлагала определённые надежды.

— Нет. Я пришёл, чтобы забрать её с собой, в столицу. Хочу отдать в храм Песчаных Дюн на обучение.

Брови женщины приподнялись от изумления, но, быстро справившись с собой, постаралась вновь выглядеть невозмутимой, что получилось гораздо лучше, чем раньше. При упоминании храма, в её глазах на мгновение промелькнул загадочный блеск. Она явно что-то поняла из этого ответа, чего пока не понимал я сам. Бросив внимательный взгляд на серебряный браслет на моей руке, что-то ища и не находя, с появившейся осторожностью, уточнила.

— Простите, вижу, вы не родственник Роухан. Тогда кем они вам приходятся?

— Я друг семьи. Близкий, — дал заранее подготовленный ответ.

Ну а кем ещё представиться. Женихом? Другом детства, которого она не помнит? Учитывая нашу разницу в возрасте, что то, что это, будет выглядеть смешно. Лучше прислушаюсь к славному завету предков, советующим сваливать всё вину на мёртвых. Какой с них спрос. Если, конечно, в этом «милом» мире не водятся некроманты.

Судя по глазам женщины, не поверила, но допытываться до правды не стала. Посчитав, раз не желаю раскрывать информацию, то всё равно не отвечу. Или совру, что хуже. Начав относиться к ней с настороженностью.

— Вы хотите предъявить на неё права? Или забрать в качестве…, — задумалась, подбирая подходящие слова, чтобы ненароком не обидеть, — подопечной? Служанки? Рабыни? — попыталась угадать, внимательно отслеживая реакцию.

В её вопросе уловил какой-то странный подтекст. С намёком на всякое нехорошее. За что обычно у нас срок дают.

— Права? — попросил разъяснить поподробнее.

— Дочери принадлежат матерям. До замужества, — уточнила. — Как мальчики отцам. Если матери нет, то они переходят под руку следующей по старшинству женщине в роду. Нет близких родственников, уходят к дальним. К сожалению, я не знаю, где живёт родня Сами. Кто она. И существует ли вообще. Все Роухан из Шаль-Аллмара с рождения служили дому Дархан. У них была маленькая, дружная семья. Жили здесь же, в поместье. Для наших слуг на территории отстроен собственный квартал. Теперь, по правилам, она должна либо войти в другую семью, связанную с этим домом, либо напрямую перейти в младшую, побочную ветвь Дархан, что крайне маловероятно, либо покинуть это место. Поэтому ваше появление для неё большое благо. О чём Сами пока не знает. Вот я и спрашиваю, в качестве кого вы хотите её забрать? В качестве друга, слуги, ученицы, рабыни, наложницы, — произнесла, не моргнув и глазом, как будто подобное тут в порядке вещей. — У неё перед Дархан, в отличие от Джалии, нет ни обязательств, ни долгов. Она вольна сама решать, как поступать дальше. Оказавшись в подвешенном состоянии. Если желаете, можете смело предъявить на неё права собственности, которые больше некому оспорить.

Выждав немного, убедившись, что я промолчал, заинтересованно ожидая продолжение, пояснила, что имела в виду.

— Например, скажите, её семья задолжала вам очень крупную сумму денег. Которую у вас взяла лично Джалия. При свидетелях. Или нанесла серьёзный урон вашей чести и имуществу. Совершив преступление. Или, — внимательно на меня посмотрела, — Дархан настолько разочаровались в Роухан, что решили от них избавиться. В страшном гневе. Скажем, за мелкое воровство, враньё и порчу имущества. За что их с позором изгоняют из этого дома. Прямо сейчас. С такой репутацией Сами никогда не пустят на порог приличного дома, не возьмут в другую семью, не дадут работы, спокойной жизни, обрекая на голодную смерть. На переход в круг презренных шади, касту бродяг и нищих, что для кунан хуже смерти.

Дехи принялась развивать понравившуюся ей мысль дальше.

— Всё должно было произойти на днях, но пока держалось в тайне. Давая Роухан время решить проблему. Или же собрать вещи. Чтобы избежать огласки и страшного позора, Джалие было предложено продать дочь, для покрытия всех убытков и на подарки. Вымолив прощение всей семье Роухан, чтобы им позволили остаться. Вы, покупатель. Сделка уже оформлена. Я всё подтвержу. Если надо, предоставлю необходимые документы, расписки, найду свидетелей, — пообещала на полном серьёзе. — Это позволит надёжно привязать к вам девочку на законных основаниях. Сможете распоряжаться её судьбой, как сочтёте нужным. Хотите, объявите рабыней, или долговой кунан, если требуется только на время, или повесьте на неё долг жизни и клятвы. Чтобы сама стремилась его отработать. Повод придумать несложно. Особенно сейчас. Никто, включая храм, не сможет оспорить право собственности или долг жизни. Это незыблемые столпы.

Мне сделали очень интересное предложение. Поделить шкуру медведя, которую он пока ещё носит, а главное, своевременное и удобное. Конечно, не для медведя. Не сомневаюсь, как у нового мастера слуг, у женщины найдутся все необходимые бумаги, печати, связи, а то и полномочия, чтобы напрямую обстряпать всё, как нужно. Вполне законно продав мне девочку. Обвинить же её семью в воровстве, задним-то числом, ей вообще ничего не стоит. Вынудив согласиться на что угодно. Заморочив голову беспомощной сироте. Вопрос, зачем ей это нужно и чего хочет взамен. Не поверю в бескорыстное желание помочь, только за красивые глазки.

Так же, это предложение показывало, что она ничуть не поверила в мою версию связи с семьёй девочки. Значит, подобные сомнения возникнут и у других. Чего-то не учёл из местных обычаев. Срочно нужно найти толкового советника по этим вопросам.

— Простите, уважаемая…, — сделал паузу.

— кунан Дехи дочь Алии из рода Нурадин, дома Дархан, — официально представилась, сложив ладони определённым образом и слегка поклонившись.

— кунан Дехи дочь Алии из рода Нурадин, дома Дархан, — послушно повторил, стараясь не перепутать ударения с произношением. — Видишь ли, мне бы хотелось стать другом Сами для построения более доверительных отношений. Однако, первый упомянутый вариант показался мне весьма любопытным, — намекнул, что не прочь бы их совместить. — Можно узнать поподробнее?

— Разуметься, господин, — слегка улыбнувшись, с готовностью поклонилась женщина. — Ах, говорила я бедной Джалие, не стоило там сушить эти старинные ковры. Доставшиеся госпоже ещё от бабки, переданные в качестве приданного. Сколько трудов стоило привести их в надлежащий вид. А уж денег, — сокрушённо покачала головой, поцокав язычком, для придания нужного эффекта.

И ведь лгала на голубом глазу, без следа наигранности. Прирождённая актриса.

— Как хорошо, что Джалия вовремя нашла средства на реставрацию и удалось всё скрыть от госпожи Дархан. Как бы она гневалась, боюсь даже представить. Пришлось собственной шкурой рисковать, покрывая Роухан, — доверительно пожаловалась.

— Действительно, — попытался придать лицу сочувствующее выражение, — как хорошо, что Джалия вовремя обратилась ко мне за помощью, — подхватил эстафету.

Знать бы ещё, как она выглядела, чтобы случайно не оговориться.

— Благодарю за помощь жене моего старого друга. Если у вас есть ко мне какие-нибудь просьбы, прошу, не стесняйтесь, — предложил озвучить свою цену. — Чем смогу, помогу. Пока я здесь, — сразу обозначил временные рамки.

Не собираюсь вешать на стену ружьё и ждать, когда же оно выстрелит. В спину. Наслышан уже о законах жанра.

— Спасибо. У меня действительно есть маленькая просьба, — приняла правила игры. — Надеюсь, необременительная. Могу ли я пойти под руку столь достойному молодому господину? На постоянной основе. В качестве уже вашего мастера слуг, — заискивающе заглянула мне в глаза. — Или его помощницы. Поверьте, я достаточно квалифицирована для этой должности. Имея безупречную репутацию, — заявила с абсолютной уверенностью, что на фоне предыдущего предложения прозвучало несколько забавно.

Высказавшись, Дехи замерла в тревожном ожидании моего ответа. С большой надеждой на положительный результат.

Очень неожиданное пожелание. Хотя, учитывая происходящее, тут не то, что за соломинку, за спичку ухватишься, лишь бы выплыть из дерьма. Дамочка разумно решила вовремя подсуетиться, проследив, куда дует ветер. Успев свалить из поместья, прибившись к нашей весёлой компании, до того, как всё станет совсем плохо. Неужто не видит других вариантов.

— Не то, что подвергаю сомнению вашу квалификацию, — исключил эту причину, заранее польстив, — однако, рекомендовал бы всё взвесить ещё раз. Вероятно, я сейчас не самый лучший кандидат на роль господина. Одиночка, без поддержки, семьи, денег и связей. С трудом способный позаботится даже о себе, не говоря уже о других. На Фальсин не смотрите, они лишь случайные, временные попутчики, — озвучил реальное положение вещей.

— В эти смутные времена всем приходится тяжело, но я верю, тучи рано или поздно рассеются и вновь засияет солнце, — продолжила настаивать. — Вы, если меня не подводят глаза, хоть и молоды, но уже являетесь одарённым заклинателем духа. Достаточно могущественного, чтобы с лёгкостью убить, — подчеркнула это слово, придав ему особую важность, — ифрита. С одного небрежного удара.

В её голосе проскользнуло искреннее восхищение.

— Не настолько уж и «небрежного», как и не настолько уж «с лёгкостью», — смутился от похвалы, почувствовав себя несколько неуютно. — Раз уж вынужден разговаривать с вами лёжа в постели.

Перестарался с глупой, ребяческой выходкой. И чего тогда на неё потянуло, не пойму.

— Судя по словам дашун Фальсин, а они не будут лгать, считая уроном чести, вы были истощенны ещё до этого. Что только подтверждает мои слова. Не тратя времени на подготовку и размышления, с ходу вступив в бой. Я тоже там была, видев всё своими глазами. Если не это, то, что тогда считать небрежностью? — подивилась.

— Допустим, — не стал спорить.

Раз уж задалась целью польстить, значит, своего добьётся. Так, зачем впустую спорить.

— И? — заинтересованно подтолкнул к продолжению.

— Поверьте на слово, ваш статус независимого дари, вне уважаемой, могущественной семьи, продержится очень недолго. Как и в кошеле вновь зазвенит благородный металл. У такого молодого мастера обязательно появятся, — с абсолютной уверенностью, — личные слуги. И кто-то должен будет за ними присмотреть, — с важностью. — Чтобы не подвели господина. Сознательно или случайно. Кто-то, кого вы к тому времени должны будите хорошо знать. Кому сможете доверять. И без которого не обойдётесь, отправляясь покорять новые вершины, — бросила камешек в сторону Дархан, ничего им не забыв и не простив. — Конечно, о доме и хозяйстве должна позаботиться жена, но кто присмотрит за ней? — повысила ставки, дав обещание выбрать правильную сторону при конфликте интересов.

Пожелав войти в состав этой самой семьи на основных ролях, читалось между строк. То ли слишком отчаялась, откровенно напрашиваясь и втираясь в доверие, стремясь любым путями отсюда убраться, то ли расчётлива и дальновидна, поставив перед собой более серьёзные цели. Ненадолго задумался, прикидывая различные варианты, не спеша давать ответ. Обеспокоив Дехи, поставившую на кон всё. Отыграть назад, сделав вид, что пошутила, уже не получится.

— Полагаю, в этом охотно помогут ваши столичные друзья, — не удержавшись, добавила со слегка натянутой улыбкой, будучи не до конца уверенной, стоило ли о таком говорить, — без которых дочь прислуги из не самого крупного городка на краю закатной пустыни никак не сможет стать послушницей жриц Песчаных Дюн. На неё даже смотреть не станут. Все знают, поисками будущих послушниц занимаются сами жрицы и никто иной. Придирчиво подбирая себе личных учеников, а впоследствии, замену. Причём, из своего круга. Из семей служителей мировых духов, первых детей Канаан и самого священного огненного крылатого древа, — произнесла с оттенками благоговения и почтения, понизив голос. — Чтобы девочку со стороны «посмотрели», — вложила в это слово особый смысл, — и не какая-нибудь подавальщица масел или держательница метёлок из внешнего зала послушания, за неё должны попросить очень уважаемые, — подчеркнула, — дари.

Интересная информация. Полезная. Что же, никто не говорил, что будет легко. Кажется, Дехи подозревает, что я сознательно принижаю как свою роль, так и происхождение, имея за спиной могущественные силы, скрытые в тени. Придя сюда с вполне конкретной целью. Какая-то логика в этом присутствовала.

Дехи тоже так думала. Даже больше, была практически уверенна. Откуда бы ещё в самый критический момент на пороге этого дома появился якобы обычный потеряшка, отказывающийся называть свой род, с серебряным браслетом благородной крови на руке. Одарённый духом змеи, упорно делая вид, будто не понимает, что в этом такого особенного, да ещё с дурацкой историей о друге семьи простых кунан. Из паучьего города. В сопровождении известных на всю округу дашун Фальсин, личных клинков владыки, с их старейшиной, судя по фамильному браслету, который беспокоился о парне больше, чем о собственном сыне. Хорошо запомнив, как отчаянно защищал его, а после рычал на слуг, требуя немедленно обеспечить лучшие условия для отдыха. Предупредив, если с головы парня упадёт хоть волос, то лично запечёт их всех как куропаток, в собственном соку, до хрустящей корочки.

Тем более, «друг семьи» хорошо знакомых ей Роухан, о котором Дехи никогда не слышала. Смешно, учитывая, что она контролировала о чём разговаривали, чем и как жили все слуги поместья, за которых реально отвечала своей шкурой. В прямом смысле слова. Зная о них почти всё. Ничуть не скорбящий по поводу гибели Роухан, за одним исключением. Спокойно заявляя, что собирается отвести малолетнюю дочь Джалии в столичный храм Песчаных Дюн. Очень непростое место, закрытое для посторонних. История настолько нелепая, что становится не смешной.

Разобрав ситуацию, Дехи благоразумно не стала подвергать его слова сомнению. Вслух. Кто она такая, чтобы вставать на пути столичной аристократии, решившей поиграть здесь в какие-то свои загадочные игры. Про чьи интриги ходили легенды. В основном, страшные. Понятно, происходящее сейчас для них не настолько важно, чтобы прикладывать серьёзные усилия и ресурсы, иначе бы встретила совсем других дари, с другой историей, но для Дехи так намного лучше. Появлялся шанс ухватиться за хвост золотой, королевской ящерицы, приносящей удачу. Ведь в этом случае она могла оказаться полезной.

Ей очень хотелось войти в один из высоких домов столичной аристократии. Пусть даже в качестве простой служанки, скатившись в самый низ карьерной лестницы. В нынешних условиях, когда фактически вот-вот окажется на улице, лишившись всего, положения, добытого потом и кровью, дома, работы, друзей, покровительства власть имущих, привередничать не приходилось. Не стоило забывать, на улицу, по которой уже свободно гуляют зараджи, вырезая жителей, сжигая их дома, оскверняя храмы, причём, не дожидаясь отъезда прежних хозяев. Город будет брошен, кто бы что ни говорил об обратном. Достаточно выглянуть в окно, чтобы понять, какие у неё мрачные перспективы.

Если бы борьба между дари и зараджи развернулась всего лишь за то, кто здесь будет главным, собирать дань, издавать указы, назначать работы, было бы не так страшно. Подумаешь, один хозяин сменился другим, более жадным и жестоким. Но проблема в том, что армия Яхши пришла очистить землю от чужаков. Не править ими. Поэтому, живым в лапы зараджи лучше не попадаться.

Да, даже если парень окажется прав, во что верилось с трудом, в самом деле бродяжничая и нищенствуя, случайно пересёкшись с Фальсин, нисколько не сомневалась, в столице подобный брильянт быстро пристроят в чью-либо сокровищницу, желает он того, или нет. Одарённые духом, даже самыми слабыми и распространёнными, на дороге, бесхозными, ещё никогда не валялись. О таком чуде даже и не слышала, а уж змеиными, в Шаль-Сихья, немыслимый бред. Тут порой из-за не самых сильных заклинателей стихий большие драки устраивались, с глубокими обидами на долгие годы, чего уж о них говорить. Основе истинной силы знатных домов.

Дехи настолько сильно хотела жить, что готова была пойти и на большие жертвы. Если для этого потребуется признать своим господином этого странного парня, сделает, не моргнув глазом. Заранее прикидывая варианты, как добиться своего, если он будет против. Целеустремлённости ей не занимать. Как и не стеснялась грязно играть, в случае необходимости. Иначе бы не добилась сегодняшних результатов, поднявшись из самых низов.

Жаль, но мыслей читать не умел, однако общее направление угадал верно. Решив воспользоваться недоразумением к своей выгоде.

— Вы, наверное, меня не расслышали. Повторюсь, у меня нет, ни связей, ни поддержки, ни здесь, ни в столице, — напомнил скучающим, многозначительным тоном, глядя в потолок, оставляя себе пространство для манёвра.

Отправляя сигнал, даже будь это правдой, подтвердить не могу. Играя на недосказанности.

— Простите, запамятовала. Больше не повториться, — Дехи додумала, всё что нужно, посчитав мои слова предостережением, — господин, — не столько утверждение, сколько вопрос, оставшийся подвешенным в воздухе.

Попросила определиться, подтвердив или отвергнув её предложение вслух, для гарантии.

— Как на этот переход отреагируют бывшие, — дал предварительный ответ, — хозяева?

— Положительно, — ответила сразу, не задумываясь. — В интересах Дархан сообщить, если спросят, что всех слуг и членов семьи они уже забрали из Шаль-Аллмара, а те, кто там остался, к ним отношения не имеют. Иначе будут выглядеть в столице, куда, как я слышала, они стремятся, очень неприглядно, потеряв лицо. Одно дело, бросить своих людей на произвол судьбы, другое, оставить за спиной свободных дари, никак с тобой не связанных, — объяснила нюансы. — Из бывших слуг. Конечно, все поймут подоплёку, но примут. Потому, что так лучше. Удобнее. Зачем плодить лишних врагов, с которыми можно вести плодотворные дела. Если же бывшие слуги, которым повезёт добраться до столицы, перебегут во враждебные рода, или начнут много о чём рассказывать, из ненужного, поливая их грязью, то в этом случае Дархан либо сделают вид, что не знают этих лжецов, либо назовут предателями и перебежчиками. Которые были преднамеренно оставлены в наказание за какое-либо преступление. Которое, ещё не понесли. Открыв на них официальную охоту. Вы, надеюсь, не кровный враг Дархан?

— Нет.

— Тогда проблем не возникнет. Господин…, — теперь уже она сделала паузу, предлагая представится и сказать прямо, может ли она считать себя трудоустроенной или нет.

— Амир, — назвал первое вспомнившееся арабское имя.

Не Петром же представляться. Новая жизнь, новое имя. Да и в чужой женский монастырь со своим паспортом не ходят, перефразируя одну поговорку.

— Госпожа Дехи…

— Мастер Нурадин, — позволила себе вежливо поправить, с поклоном, уже опустив упоминание дома Дархан.

Понятно, как в Японии, по именам обращаться не принято. Считается через чур фамильярно, только для близких людей или родственников.

— Мастер Нурадин, сделаем так. Я принимаю вас под свою руку, но временно. С одним условием.

Прежде чем успела высказаться, сразу же объяснил свою задумку.

— Через месяц, повторите свою просьбу ещё раз. Если за это время не передумаете, не совершите чего-нибудь, что сделает её неприемлемой, не потеряете моего расположения, то статус временного мастера слуг, станет постоянным. Даю слово.

Подстраховался, на случай неожиданностей. Заодно обозначив, что не стоит на меня давить. Надеюсь, данного слова ей будет достаточно. Оно в этом варварском времени ещё должно считаться столь же весомым, как и официальная бумага. От которых, пока, не зная местной кухни, хотелось бы держаться подальше. И вообще, изворотливые адвокаты должны появиться гораздо позже, со своими рекомендациями на каждый чих составлять заверенную бумажку. В трёх экземплярах. Даже если он не ваш. Которую при желании заказчика могут извратить как угодно, а за большие деньги и вовсе, потерять. Во времена, когда за забывчивость можно вполне схлопотать не просто по морде, а острую сталь в печень, людям как-то верилось больше.

Да что там сравнивать, у нас уже дошли до того, что данное кому-либо слово совсем перестало вызывать доверие. Если даже первые лица государств в любой момент могут сказать, — Меня не так поняли. Эти слова нужно было трактовать совершенно по-другому. Вон, спросите у моих помощников. Я и сам так постоянно делаю. Что уж говорить о простых обывателях, берущих пример с них.

Не стал отказывать Дехи по сугубо практичным причинам. Беря на себя определённые обязательства и ответственность. Когда Сами очнётся, с ней придётся как-то общаться. Нельзя её взять как монету, положить к кошель, отнести в храм и бросить в миску для пожертвований. Попутно занимаясь своими делами. Это маленькая девочка, другой расы, религии, культуры и много чего ещё. Со своими потребностями, нуждами. Могу по ошибке много непоправимого натворить или наговорить о чём потом придётся пожалеть. Кто-то должен будет о ней позаботиться во время совместного путешествия. Разбирающийся в местных реалиях. Желательно женщина, которой я могу хотя бы относительно доверять. Словом, мне нужна нянька, а заодно и советчик, в противовес Фальсин, которые, как подозреваю, не просто же так крутятся рядом. Ну и ещё, кто будет серьёзно воспринимать аристократа, у которого нет слуг. Короля в первую очередь играет свита. Стремиться к подобному статусу стоит хотя бы потому, что его слово куда более весомо, чем слово обычного чиновника или военного. В качестве примера можно вспомнить разговор мастера Закира с командиром солдат. Поэтому нужно потихоньку обрастать статусными вещами. Учиться быть аристократом, а не играть его роль, что чревато непредсказуемыми последствиями. Да и в сословном обществе подобный статус открывает куда больше возможностей, перспектив, чем любой другой. Работа работой, по спасению мира, чего уж мелочиться на всяких соплюшек, но на хлебушек с чёрной икорочкой равной толщины, нужно же как-то зарабатывать. Желательно, чужим трудом.

После всех этих переживаний и разговоров пересохло в горле. Попросил у Дехи водички. Как грамотный руководитель, ничего делать не стала, сама. Кликнула служанку, которая быстро всё организовала. После достижения договорённостей, добившись желаемого, женщина заметно успокоилась и повеселела. Улыбка на лице стала куда искренней. Ведь свой выбор она уже сделала и нервничать по этому поводу больше не собиралась. Рассудив, правильный он или нет, время покажет. Неуловимо изменился и её взгляд в мою сторону. Теперь я стал восприниматься совсем в другом качестве. Как и вес моих слов.

Спустя некоторое время в комнату заглянул слуга и спросив разрешения у Дехи, как своей, пока ещё, начальницы, сообщил, что Сами очнулась. Не усидев на месте, потребовал немедленно к ней отвести. Хотелось узнать, ради кого я так стараюсь. Заодно, поскорее познакомиться, ради скорейшего налаживания отношений, опередив Фальсин, которые по словам Дехи, сейчас отдавали должное гостеприимству этого дома. Решив осмотреть его достопримечательности. О чём поведала с оттенком сарказма. Вместе с лейтенантом, который, по мнению мастера слуг, побоялся без магической поддержки высовываться за стену поместья. В которую вмонтировано достаточно защитных плетений. Пусть против ифрита они оказались недостаточно надёжными, но на простых зараджи их хватит с лихвой. Которые вновь объявились на близлежащих на улицах, разбившись на небольшие группы охотников и разведчиков.

Где-то неподалёку отсюда, разгорелась интенсивная стрельба, не утихающая вот уже некоторое время. С взрывами, активным применением воплощённых стихий, после которых над крышами изредка поднимались густые облака серо-белого дыма и пыли. По мнению Дехи, зараджи пытались вломиться в соседнее поместье, получив при этом по зубам.

К чести лейтенанта, он уже отправил в ту сторону пару своих ребят, разведать обстановку. Не собираясь отсиживаться здесь дольше необходимого.

Подходя к комнате, в которой по распоряжению Дехи положили Сами, встретили женщину среднего возраста, которая за ней ухаживала. Крепкого телосложения, про таких говорят, широкая в кости, в неприметной, просторной одежде тёмно-коричневого цвета. С замысловатой татуировкой на правой щеке, выполненной краской багрового цвета. Искоса взглянув на меня, холодным, оценивающим взглядом, подошла ближе и что-то тихонько сообщила на ухо нахмурившейся Дехи.

— Господин, кажется, возникла проблема, — не стала ничего утаивать. — Сами от удара по голове и шока, после гибели родных прямо на её глазах, частично потеряла память. Или же хочет в это поверить. Сначала, убедив других, — не стала исключать, относясь к этим новостям с профессиональным недоверием. — Замкнулась в себе, почти не разговаривает, на внешние раздражители реагирует слабо. Увидеть её можно, но, боюсь, пообщаться не удастся. Как и убедить куда-либо идти. Добровольно, — намекнула нейтральным тоном.

Эта новость серьёзно обеспокоила мастера слуг. Все наши договорённости строились вокруг девочки, что она прекрасно понимала. Сама Дехи мне была не нужна. Более того, обременительна, когда придётся прорываться из фактически осаждённого поместья.

Меня же эта новость скорее удивила, чем расстроила. Ведь от меня требовалось всего лишь довести девочку до храма, где жрицы сами займутся её воспитанием, образованием и прочим. Заменив утерянную семью. Ситуация развернулась слишком уж удобной стороной. Можно врать о чём угодно. Сами не сможет ни опровергнуть эти слова, ни сообщить другим что-либо обо мне. Из якобы общего прошлого. Более того, исчез фактор влияния на неё со стороны родителей, друзей, соседей или ещё кого. Оставив пустоту, которую я мог заполнить. Словно кто-то нарочно привёл сюда ифрита, в нужный момент, обрубив все её связи с прошлым, облегчив мою задачу. Единственный, кто сейчас мог бы запретить забрать Сами из поместья, была Дехи, которая неожиданно набилась в мои слуги. Впору поднять лицо к небу и воскликнуть, — Не верю! — имея в виду совпадения. Ох, чую, непрост загробный работодатель. Либо нереально везучий сукин сын, либо талантливый интриган. Для которого жизнь пешек на игровой доске ничего не стоит. Важен лишь конечный результат. Мешалась семья девочки, смахнул ей с доски, не моргнув и глазом. Все эти размышления заняли совсем немного много времени.

— Ничего страшного. Главное, она жива, — успокоил Дехи. — Надеюсь, со временем поправиться, — выразил ожидаемое от меня сочувствие.

Убедившись, что её состояние не помешает моим планам, Дехи попросила служанку покараулить снаружи, пока будем навещать пострадавшую. Кстати, моя реакция на эту новость тоже не ускользнула от её внимания, добавив пищу к размышлениям.

Лежащая в низенькой, широкой кровати, похожей на арабский топчан, бледная, осунувшаяся девочка, слабо походила на того жизнерадостного ребёнка, показанного мне тогда. На вошедших она даже не посмотрела, пустым, застывшим взглядом, уставившись в потолок. Что-то непохожа на человека, забывшего все свои печали и горести, а значит, скорее всего, вижу защитную реакцию психики.

Пододвинув поближе к кровати резной табурет, поздоровался. После, старясь говорить тихим, спокойным голосом ознакомил с легендой о том, что я старый друг её отца, о котором она может слышала, может нет. Который всегда выручал его в сложную минуту. Несмотря на то, что Роухан недавно взяли у меня большую сумму денег, погасить какой-то долг, не вникал в детали, сегодня пришёл совсем не за ними, а чтобы помочь моему старому другу с его семьёй покинуть город. Однако, немного опоздал, за что приношу ей свои самые глубокие извинения.

Молчавшая всё это время девочка, впервые отреагировала, повернув ко мне голову, перестав безучастно пялиться в потолок. Врать ей оказалось тяжелее, чем я думал. Морально. Глядя на несчастного ребёнка, в самом деле пожалел, что немного опоздал. Надеюсь, она почувствовала эту искренность. Когда теряешь что-то очень ценное, чего раньше не замечал, считая привычной вещью, которая всегда будет рядом, то это действительно больно. Будь то отношения, или близкие люди. К сожалению, истинную ценность потерянного осознаёшь только после утраты. Мне стало её искренне жаль, по-человечески.

— Понимаю, ты никуда не хочешь идти, никого не хочешь видеть, предпочитая сейчас скрыться от всего мира под одеялом. Ни о чём не думая, чтобы случайно ничего не вспомнить. Будь ты постарше и мальчишкой, у меня нашлась бы пара рецептов вывода из подобного состояния. В твоём же случае, прости, я несколько растерян. У меня нет ни дочерей, ни младших сестрёнок, так что буду действовать, как привык. Боюсь, получится немного неуклюже и грубо. Надеюсь, в дальнейшем ты сможешь меня понять и простить.

Мой тон стал строже и серьёзнее.

— У нас нет времени на знакомство и притирку друг к другу. Нет времени на хандру, слёзы, капризы. В городе враги. Вот-вот он окончательно падёт. Поэтому отсюда нужно срочно уходить. Понимаю, ты меня не знаешь, как и не узнаёшь никого вокруг, — подыграл. — Наши слова, для тебя всего лишь… слова. Нет причин им верить. Или желания, — допустил и такую возможность. — Однако для меня они кое-что значат. Поэтому мы сейчас выйдем и дадим тебе ровно десять минут тишины и покоя, на всё, после чего, прости, но буду вынужден, если надо, силой вытащить тебе из того тёмного угла, куда себя загоняешь. Даже против твоего желания. Понадобиться, пинком придав мотивации, уверенности и ускорения в нужном направлении. Требуя лишь, послушания и дисциплины. Взамен обещаю позаботиться о твоём будущем, до которого тебе, как вижу, сейчас дела нет. В память о моём друге, — имя которого даже не удосужился спросить, импровизируя на ходу. — Можешь на меня обижаться, но для этого, тебе придётся как минимум выжить.

Немного подождав, дал улечься сказанным словам в её голове. Неважно, обдумает ли их за отведённое время или нет. Главное, запомнит.

— Хочешь совет, — добавил проникновенным, доверительным тоном немного наклонившись вперёд. — Чтобы от лишних мыслей освободить голову, займи делом руки. Или ноги. Ни на что другое просто не останется ни времени, ни сил. Не отчаивайся, ещё не всё потерянно. Ты не осталась совсем уж одна. Ты нужна мне здесь и сейчас. И ещё. Пока остаются те, кто помнит об ушедших, их жизнь не прошла напрасно. Мать дала тебе ещё один шанс, ещё одну попытку чего-то достичь, так не упускай его. Не пролей водой в песок её последнее желание.

После чего, подав знак Дехи, покинул комнату с по-прежнему тихой, но теперь задумчивой девочкой.

— Пошли кого-нибудь помочь ей собраться в дорогу. Пусть проследят, чтобы взяла самые необходимые на первое время вещи. В первую очередь ценности, если они у неё есть. Немного еды, какую-нибудь памятную безделушку о семье. Помещающиеся в одну небольшую сумку, — приказал Дехи. — Сама тоже поспеши собираться. Не думаю, что надолго здесь задержимся. Возьми всё, что посчитаешь нужным, но не слишком обременительное, чтобы не жалко было бросать в случае, когда понадобится скорость, а не выносливость.

Припомнив царящее снаружи пекло, а также натруженные после долгой ходьбы ноги, недовольно поморщился. Тут же поменяв решение.

— У вас найдётся конная повозка? Куда и мы поместимся, и вещи, которые можно будет забрать с собой без урона чести Дархан. Не оставлять же их ифритам. Допустив обогащение и усиление врагов за счёт твоих бывших хозяев. Которые тут всё наверняка разграбят. И сожгут.

Прозрачно намекнул, на возможность обогатится за счёт Дархан. Раз уж так удачно всё сложилось. И им удастся насолить, и потешить собственное чувство оскорблённой справедливости. Вот за эти советы мне точно не будет стыдно. Мне ещё ребёнка кормить. Вместе с её фигуристой няней. Раз уж Дархан сбежали, то тут всё теперь можно считать брошенным и ненужным, а что для бегемота крохи, то для воробья пир.

— Поскольку всё тут знаешь, доверяю это дело тебе, — дал полную свободу действий.

Дехи сама не испытывала радости покидать обжитый дом с пустыми руками, отдавая всё нажитое врагу. Поэтому мою просьбу восприняла весьма благожелательно. Понимающе переглянувшись, уточнив время и место, где встречаемся, ушла, а я остался дожидаться Сами.

Вскоре появилась та же самая служанка, которая, молча проскользнула мимо меня, закрывшись в комнате с девочкой. Спустя несколько секунд настороженного ожидания, мало ли что она там внутри делала, увидел, как женщина вывела из комнаты бледную, осунувшуюся Сами. Подведя ко мне, быстро удалилась в сторону выхода. Куда-то спеша.

— Голова не кружится? Не тошнит? — заботливо поинтересовался её самочувствием.

— Немного, господин, — тихо ответила, глядя в пол.

— Если станет хуже, обязательно скажи. Иди за мной. Постарайся поменьше разговаривать с посторонними. Хорошо?

Получив подтверждение, повёл её к конюшням, про которые рассказа Дехи. Не видел смысла самому блуждать по дому в поисках ценностей или праздно прогуливаться, словно турист, любуясь шедеврами архитектуры. На первое, нет опыта, а на второе, времени. Не уподобляться же сороке, хватающей всё, что ярко блестит. Истинной ценности предметов я всё равно не знаю, всё что нужно, подозреваю, как было кем-то сказано, давно украдено до нас. Оставшееся или слишком много весит, имя приличные габариты, или мало стоит, или никому не нужна. Лишь впустую отягощу себя балластом. Да и слуги, которые друг друга прекрасно знают в лицо, могут неправильно отреагировать на подобные действия подозрительного незнакомца. Зачем мне лишнее хлопоты. Пусть этим занимается Дехи. Лучше всего, как показывает практика, ограбить объект могут те, кто его же и охраняет.

К тому же до сих пор чувствовал сильную слабость. Не до физических нагрузок. Хотелось поскорее где-нибудь примоститься в прохладном тенёчке, просто посидеть, побездельничать. Устал чего-то, хотя вроде бы только недавно встал с постели. Чудеса.

Некоторое время робко державшаяся позади, молчаливая Сами, всё же спросила.

— Господин, вы пришли забрать меня из поместья?

— Да, — ответил спокойно, внутренне радуясь первой попытки контакта.

— Я теперь буду принадлежать вам?

По её бесстрастному голосу не понять, как она к этому относилась. Радовалась, негодовала, возмущалась, или ей было всё равно.

— В каком-то роде, — затруднился с ответом.

Снова повисла тишина. Теперь уже не выдержал я.

— Больше ничего не хочешь спросить?

Немного подумав, решила, что да, хочет.

— Как вас зовут, господин? — с лёгкой опаской задала первый вопрос.

— Амир.

— Амир, — промелькнуло удивление. — И всё?

— А что ещё ты хотела услышать? — подтолкнул к продолжению разговора.

— Ваше полное родовое имя. Нельзя быть просто Амиром. И всё, — не задумываясь над этим, включилась в разговор, объясняя прописные истины.

— Почему? — на самом деле удивился.

— Потому что, так могут звать только, — чуть запнулась, боясь меня обидеть, — безродных, презренных бродяг. За которыми ничего нет, кроме собственной тени, — явно припомнила чьи-то слова.

Позабыв, про якобы потерю памяти.

— У вас на руке серебряный браслет кундари. Благородного, знатного господина. Вы не можете быть бродягой. А ещё, с вами уважительно говорила мастер Нуррадин, — привела более серьёзный аргумент. — Мне Дайя рассказала. Она бы так себя не вела с обычным Амиром, — убеждённо.

Дайя, так понимаю, та женщина, что первой зашла в комнату.

— Что, прямо ни с кем, кроме кундари?

— Если, только с шочи, — предположила с лёгкой неуверенностью.

— Шочи, это кто? — со всё возрастающим интересом.

— Это обращение к дари из круга Справедливых, — не понимая, как можно не знать таких простых вещей. — В книге «Устройство мира первых дари», они стоят выше кунан, но ниже кундари.

Занимательно. Похоже, их социальная модель общества для большей устойчивости закреплена в некоем своде законов, на который ссылаться даже дети, не подвергая сомнению. Удивлён, что их учат таким вещам. Да так основательно. Трудно сказать, хорошо это или плохо.

— Полагаю, каждый круг требует своё, особое обращение? И имеет определённую приставку к имени? — попытался угадать, припомнив, что Захир упоминал о Дархан как о Достойных.

— Да, — подтвердила, не расслышав иронии.

— Можешь перечислить эти круги? Сколько их? Вот, ты к какому относишься? — попытался хотя бы поверхностно разобраться в их запутанной системе.

— Всего существует девятнадцать кругов пути просветления, ведущего от окружающей тьмы, до источника света души Канаан, содержащего в себе истинную суть всех вещей и законов, — заученно принялась описывать мировой порядок, показывая пальцем не столько круги, сколько спираль. — Самый низший из которых, считается девятнадцатый, на котором находятся амад, — Нечестивые. Чьи души погрязли в грехе, пороках и тьме. Круг самых гнусных, прогнивших негодяев. Достойных, только смерти и забвения.

В её голосе послышалось неприкрытое презрение и отвращение. Наверняка, внушаемое с пелёнок.

— На восемнадцатом, хиран, — Отверженные. Круг изгнанников, лишённых прав, голоса и милостей владык, — отозвалась о них не сильно лучше. — Семнадцатый круг, шахди, — Презренные. Таких, как бродяги, безродные, безымянные и потерянные души. Мусор. На тринадцатом, дайма, — Принадлежащие, чья судьба быть рабами, — постепенно добралась до тринадцатого, перечисляя их по одному. — Дальше, стоят кунан. Круг Ответственных, чьё предназначение в служении.

На этом моменте сбилась с мысли, уйдя немного в сторону. Рассказав о кунан более подробно. Думая, что меня интересует в первую очередь именно это.

— Соблюдение своего предназначения позволяет нашему миру находиться в гармонии, — немного отклонилась от темы, то ли оправдывая, то ли восхваляя своё положение и роль. — Привносить в него больше света. Таков наш долг священному огненному крылатому древу Канаан, укрывшего под своей великой кроной. Уберегая от голодной, бездонной тьмы, жаждущей поглотить всё сущее. Давшего нам кров, пищу и смысл существования. Если в течении этой жизни дари подарил древу мира достаточно элемента гармонии, то после смерти он сможет превратиться в чоха, благочестивого духа света, способного воспарить к его кроне, чтобы обрести истинное просвещение и возвышение души. Став бессмертными созданиями. Освобождёнными от всех земных недостатков и ограничений. Купаясь в свете звёзд и солнца, паря на мировых ветрах, радуясь гармонии небес в окружении других, таких же благочестивых чоха, они будут дожидаться воли мирового древа, которая укажет им дальнейший путь. Например, может вновь вернуть в мир смертных, позволив прожив ещё одну жизнь. Или направит их в другой, более высокий, светлый мир. К вратам отдалённых царств. Так же, она способна изменить наше предназначение и судьбу. Позволив переродиться в семье достойных дари на круг выше. Или на два. И чем больше в нас за время жизни наберётся признания Канаан, его света, тем выше мы воспарим после смерти. Тем ярче станут сиять наши крылья души, — мечтательно, — и Канаан будет легче нас заметить.

В голосе ненадолго отвлёкшейся от своих горестей девочки проскользнула затаённая надежда на лучшее будущее в другой жизни. Честно говоря, услышанное меня совсем не обрадовало, заставив призадуматься. Когда законы общества плотно переплетались с религией, а здесь слышалась именно она, режим его управления обычно отличался весьма кровожадными, людоедскими замашками. Религия сильно не любит перемен. Сопротивляясь им. В истории полно примеров.

К тому же, какая удобная сложилась религия, убеждающая граждан в правильности существующего положения вещей. И подозрительно знакомая. Обещающая возмещение всех земных страданий после смерти. Если правильно себя вёл при жизни. Несложно догадаться, кто именно определял те самые правила. Или толковал.

Попутно её рассказ подтвердил наличие очень большого количества каст, которые, похоже, были разделены по профессиональному признаку. Наподобие Индии, где существовали касты воинов, жрецов, учителей, чиновников. Но, не уверен, что в таком же диком количестве.

Расспрашивая Сами, удивился её чрезмерной серьёзности, собранности и понемногу нарастающего беспокойства. Оказалось, она восприняла мои вопросы как некий экзамен, на знание «Устройство мира первых дари». Основополагающей книги законов. Неуверен, какое полагалось наказание за незнание таких вещей, но что-то серьёзное. Она реально боялась обшиться в трактовках или что-то забыть. Пришлось срочно успокаивать, объясняя, что это у меня проблемы с памятью, а не у неё с проверками. Показав разбитую макушку, в который раз снимая головной платок, рассказал, что сам едва выбрался из развалин родного дома, потеряв там всё. Ну, раз ничего не помню о прошлом, значит, в каком-то смысле его потерял. Чем добился существенного роста расположения и сочувствия с её стороны. Пусть об этом вслух и не сказала. Общая беда и в чём-то схожие ситуации незримо объединяли людей, располагая их друг к другу, на уровне подсознания. Неважно, имелись ли различия в социальном положении, национальности или богатстве.

Во дворе, на подходе к конюшням, меня перехватили Фальсин, незаметно подошедшие со стороны главного дома. Роскошного, многоэтажного особняка с множеством колонн, балконов, террас, увитых плющом, внутренним, закрытым со всех сторон прямоугольным двориком с фонтаном. Стенами, окрашенными голубой и алой краской, с декоративными фресками и лепниной мифических зверей. Словом, миниатюрного дворца какого-нибудь наместника персидского или ассирийского царя.

Мастер Закир, окинув заинтересованным взглядом Сами, скромно следующую за мной, одобрительно заметил.

— Смотрю, девочка пришла в себя. Это хорошо. Ты выяснил, что хотел? — полюбопытствовал.

— Да. Отчасти.

— И? — повесил в воздухе вопрос, относительно моих дальнейших планов.

— Больше в Шаль-Аллмара меня ничего не держит. Теперь хочу отправиться в столицу, Шаль-Синая. Думаю, дальнейшие ответы ждут меня там. О прошлом и моей семье. К сожалению, при встрече с Сами удалось вспомнить крохотные кусочки, которые так и не сложились в цельную картину, — изобразил вселенскую печаль и сожаление. — Какие-то смутные образы людей и мест, которых я не видел в Шаль-Аллмара.

Как смог описал крупный, богатый город, беря за основу Шаль-Аллмару, преувеличивая всё, что только можно. Чуть ли не в разы, но ограничиваясь общими, напрашивающимися по логике вещей фразами. Без конкретики. Рассудив, столица обязательно должна превосходить провинцию по всем показателям. Поступил, как и всякая, уважающая себя гадалка, с уверенным видом вещающая об очевидных вещах, выдаваемых за точные знания.

— Понимаю, — благожелательно согласился Закир. — Как поступишь с Сами?

— Возьму с собой, — с твёрдой решимостью. — Чувствую, между нами, точнее, между Роухан и моей семьёй есть какая-то сильная связь. В дальнейшем, надеюсь, девочка поможет её раскрыть.

Сами плохо понимала о чём мы говорили, но благоразумно молчала, потупив взор, чувствуя неуверенность и беспокойство рядом с важными, незнакомыми ей господами. Помня о наказе поменьше болтать в присутствии посторонних. В дальнейшим это сыграет положительную роль, когда Фальсин попробуют её ненавязчиво разговорить об этой связи.

— Разумно, — одобрил Закир. — Тогда, если тебя здесь больше ничего не держит, можем отправляться на площадь. У нас осталось мало свободного времени. Советую воспользоваться моим приглашением посетить род Фальсин на правах гостя, что позволит войти в состав каравана владыки. Боюсь, если попробуешь сделать это в одиночку, без опоры на влиятельную родню или связи, то у тебя ничего не получится, — сразу предупредил о возможных проблемах.

— Благодарю, мастер Фальсин, — уважительно поклонился. — Я принимаю ваше щедрое приглашение.

Понятно, что в одиночку, через пустыню кишащую демонами, переться неведомо куда, далеко не самая разумная идея. Сусанин и то свой маршрут знал лучше.

— Прошу, — с улыбкой, Закир любезно указал рукой в сторону ворот, пропуская вперёд, что считалось признаком большого уважения.

— Если можно, я бы немного задержался. Сейчас мой слуга подготавливает необходимые вещи и повозку, чтобы нам было удобнее добраться до площади. Согласитесь, пешком выйдет дольше.

Не стал упоминать про уровень комфорта. И так понятно.

— Слуга? — вопросительно приподнял бровь, не припоминая такого, когда переступали порог этого дома.

— Бывший мастер слуг дома Дархан, изъявила желание как можно скорее перейти под мою руку. Освободившись от прошлых обязательств. Ввиду определённых соглашений, — не стал углубляться в эту тему, позволив самим додумывать всё, на что хватит воображения, — не стал ей отказывать.

Закир удивился, но не желанию мастера слуг, с этим то ему всё было понятно, а той прыти, с которой я обзаводился людьми и имуществом. Учитывая моё положение, ничего предосудительного в этом не видел. Скорее несвоевременное.

Прикинув, что на повозке действительно будет быстрее и удобнее, в целом, мои действия одобрил.

Дехи, понимая, что дорога каждая минута, устраивать долгие сборы, с посиделками, прощаниями, памятным обходом владений, не стала, потому и управилась довольно быстро. Где надо, ничуть не гнушаясь самостоятельно поработать ручками, чтобы не привлекать к делу лишних дари, которые наверняка начнут задавать дурацкие вопросы.

Вместо этого, взяла в помощь Сами, скинув на неё мелкие поручения. Для чего хватило парочки строгих взглядов и повелительных жестов, после чего, как в том анекдоте про добровольцев, Сами послушно, со всем старанием побежала работать. Даже своим детским умом прекрасно понимая нехитрую истину, либо она будет полезна, а значит, нужна, либо наоборот. И никого не будет волновать, как она себя чувствует. Здорова ли, бодра, сыта или чем-то расстроена.

Сами было одинаково страшно, что оставаться в этом месте, ставшим практически родным, что покидать его, так внезапно уезжая в неизвестность. Однако, ещё больше, она боялась остаться одной. Чего ещё совсем недавно так сильно желала. Пожары, застилающие небо, не заметил бы только слепой, как и трупы, уложенные вдоль стеночки, накрытые простынями. Она до дрожи в коленях боялась подходить к ним близко, чтобы случайно кого-нибудь не узнать. Если бы не наставления матери, что посторонним нельзя показывать свою слабость, то… не знала, что бы тогда сделала. Но, не здесь, не сейчас, не перед ними, повторяла раз за разом как заклинание. Поэтому, запутавшись в своих мыслях, безропотно отдалась на волю течения, передав другим право принимать решения. Не желая ни о чём думать, ничего вспоминать. Чувствуя себя ужасно одиноко и несчастно. Действуя по большей части механически.