Вестник

Глава 4

Вампиршу я освободил первой и тут же отнес ее наверх, потратив некоторое время на поиски пищи. Поскольку всю окрестную живность Гнор успел или перебить, или распугать, то отыскать живых, да в таком количестве, которое требовалось умирающей от истощения девушке, оказалось не так-то просто.

Когда же я напоил вампиршу в первый раз, она повела себя, будто обезумевшая. Пыталась царапаться, кусалась, рычала, словно одичавшая, билась у меня на руках, стремясь то ли напасть, то ли сбежать. И только спустя полчаса, когда она более или менее насытилась, вызванное жесточайшим голодом безумие отступило, в ее заалевших глазах промелькнула первая разумная мысль, а потом она хрипло прошептала:

— В-вильгельм?

И, не дождавшись ответа, потеряла сознание.

На всякий случай оставив ей еще немного еды, я вернулся в подземелье и занялся раненым мроном.

Нет, можно было бы и не тратить на него время, но мне было интересно узнать, почему он за нами следил. И почему, если все-таки меня узнал, не напал, а напротив, пусть неумышленно, но все-таки помог.

Самое же интересное заключалось в том, что как только я снял с обездвиженного мрона цепи, лохматый неожиданно сменил облик. Медленно, с явным трудом, но все-таки стал человеком. И вот когда это произошло, я с изумлением обнаружил, что во время оборота от тела оборотня отделилось… нечто. Живое существо, которое на поверку оказалось самой обычной кошкой.

Да-да, черной, усатой, пушистой, правда, довольно-таки грязной кошкой, которая, словно диковинная личинка, буквально отклеилась от груди хозяина, после чего встрепенулась, закрутила головой. При виде меня устало зашипела, а потом прикрыла желтые глаза и со вздохом растянулась на животе мрона, бережно обвив его руку хвостом и уткнув нос ему в ребро.

Не знаю, по животным я не специалист, но мне отчего-то показалось, что кошка измучена, голодна и обессилена почти так же, как и сам мрон. Но как она была с ним связана? Почему они какое-то время были одним целым? И не привиделось ли мне, что и аура у них поначалу являлась общей?

От стремительно накапливающихся вопросов я озадаченно поскреб затылок, но потом все же решил, что мрона надо вытащить. Не ради помощи как таковой, но еще и на случай, если Гнор вернется. Оставлять у него в руках такой бесценный подопытный материал было бы неправильно, поэтому я наклонился, подхватил устало свесившую лапы кошку на руки. Погрозил, когда она попыталась тяпнуть меня за палец, и на всякий случай предупредил:

— У меня кровь ядовитая. Отравишься.

Кошка подумала и, на свое счастье, отстала. После чего я уже без особых церемоний запихнул ее за пазуху, взял ее хозяина за лодыжку и потащил наверх, к свету. В надежде, что кормить его, как вампиршу, с рук не придется, а через час-другой оборотень благополучно придет в сознание и даст ответы на все мои вопросы.

Он, кстати, оказался до неприличия тяжел, этот мрон. В отличие от худощавого Итана, был на редкость хорошо развит физически. Судя по состоянию кожи, не особенно молод, и это, в свою очередь, заставляло всерьез усомниться в его умственных способностях. Обычно годам к тридцати… а оборотню навскидку было примерно столько же… разумные приобретают достаточно опыта, чтобы грамотно распределять силы, критично относиться к собственным возможностям и избегать ситуаций, которые с высокой степенью вероятности приведут к их гибели. Защита дома, чести или семьи — другое дело. Тут любой будет сражаться до последней капли крови. Однако нарываться вот так, без явных причин, как это сделал неизвестный мрон, было по меньшей мере неразумно.

— А твой хозяин, похоже, дурак, — тихонько хмыкнул я, дотащив оборотня до лаборатории.

— Ш-ш! — недовольно отозвалась из-за пазухи кошка.

— Да-да. Мроны и так особыми талантами по этой части никогда не блистали, их упертости позавидуют даже бараны, но твой хозяин переплюнул всех, когда связался с целой стаей костяшек, да еще и атаковал их в лоб, не предприняв ни одной попытки увернуться.

Кошка сердито заурчала, тем самым подтвердив наличие у нее разума, после чего выбралась наружу, фыркнула мне в лицо, ловко спрыгнула на землю, а потом одним махом оказалась у хозяина на груди, откуда и уставилась на меня с таким выражением, что это я дурак, а у них с мроном все было продумано до мелочей.

Я только плечами пожал.

— Как хочешь. В следующий раз сами выбираться будете.

— Ш-ш!

— Пошипи мне еще. Вот брошу вас тут на съедение нежити, и будешь потом с пауками объясняться.

Кошка обнажила маленькие клычки, нахохлилась, но все-таки умолкла, окончательно убедив меня в том, что ума у нее побольше, чем у волочащегося по земле мужчины. Однако наверх я их тем не менее доставил. Слегка поцарапал мрона на лестнице, но все-таки вытащил, после чего бросил оборотня у ближайшего дерева и со смешком проследил за тем, как кошка принялась старательно намывать его лицо шершавым язычком.

— Вильгельм…

Я быстро обернулся и наткнулся на измученный взгляд сидящей под соседним деревом вампирши.

— Лу?

— Значит, мне не привиделось, — прошептала она, сглотнув комок в горле. — Это и правда ты…

— Лу! — позвал ее я, заметив, что она вот-вот потеряет сознание. — Лу, не спи! Как тебя угораздило попасться?

— Я уходила… — едва слышно отозвалась она, снова закрывая глаза. — Мы с Нардисом тогда поспорили… сильно… я думала, что на этот раз уже навсегда, но я не могу без него… упрямый… столько лет прошло, а все равно люблю… так что решила вернуться… расслабилась по дороге, почти ведь дома… а они у самой границы меня и поджидали…

Я подошел и потеребил ее за плечо.

— Сколько ты была в плену?

— Два с половиной года…

— Ты была там одна? Лу, ответь — сколько вас было?

— Много, — прошептала она. — Обычных людей ему почти каждую неделю притаскивали. Он их препарировал… живыми… ублюдок. Из наших только я, Адиан и Вардин. Парней он нашел первыми. Когда я сюда попала, Адиана уже не было в живых. Но меня он почти не трогал. Говорил, что женщины — бесполезные создания. А вот Вардина мучил долго… все хотел понять, что делает нас такими, какие мы есть… тварь…

Она уронила голову и все-таки потеряла сознание, а я тяжело вздохнул.

Вот, значит, какая судьба настигла пропавших птенцов Нардиса. По-видимому, Вардин жил без души уже давно, раз князь потерял с ним связь. Адиан, напротив, отмучился быстро. Ну а Лу, можно сказать, повезло — она выжила вопреки всему. Хотя последствия от двухлетнего плена наверняка будут ощущаться еще долго.

— Мне пора, — с сожалением сказал Мор, когда я поднялся на ноги. — Логово Гнора надо уничтожить. Мало ли какая еще мерзость может там поселиться? Но к душам без меня не подходи и мрона не расспрашивай. Мне тоже интересно послушать, что он скажет. До завтра, Вильгельм.

— До завтра, — рассеянно отозвался я, а когда призрак исчез, оценивающе посмотрел на выживших.

Лу, безусловно, нуждалась в помощи, причем немедленной и в той, которую я не мог ей обеспечить посреди леса. С душами вопрос откладывался до следующей ночи. Мрон, правда, тоже был мне интересен, однако в помощи почти не нуждался, и если способности оборотня вернулись к его расе хотя бы на треть от исходного, то вскоре с ним можно будет поговорить.

В итоге я все-таки поднял с земли девушку и, воспользовавшись маячком, открыл портал прямиком в дом Нардиса.

— Справишься тут одна? — спросил напоследок у замершей возле мрона кошки.

Та только оскалилась.

— Ш-ш!

— Тогда я пошел, — кивнул я, приняв это за согласие. — Но скоро вернусь, поэтому будь добра — проследи, чтобы твоего хозяина к этому времени не убили.

Спустя пару мгновений я уже стоял посреди переполненной вампирами комнаты и с рук на руки передавал Нардису истощенную девушку.

При виде нее у князя окаменело лицо, однако короткий рассказ он выслушал, не задав ни единого вопроса. Потом аккуратно отнес Лу в соседнюю комнату, отдав по пути несколько коротких распоряжений. Собственноручно напоил ее принесенной кровью. Не отстранился, когда с подругой случился еще один приступ буйства, и даже не поморщился, когда под конец она прокусила ему руку, а затем принялась жадно пить кровь прямо из вены.

Это было ненормально. Для вампиров употреблять кровь сородичей — табу. И не в последнюю очередь потому, что у всех у них она была в той или иной степени проклята. Однако Лу то ли забыла об этом, а то ли была слишком голодна, чтобы себя контролировать. И это заставляло меня еще сильнее желать поговорить с тем, кто с ней это сделал.

— Мы его найдем, — неестественно спокойно пообещал Нардис, когда княгиня с усталым вздохом отстранилась и мгновенно уснула. — Все княжество обыщем, из любой ямы достанем мерзкую тварь!

— У тебя есть надежные люди? — спросил я. — Имею в виду обычных, посвященных в вашу тайну смертных, которые не так сильно реагируют на присутствие скверны?

Нардис мрачно сверкнул глазами.

— Найдем.

— Тогда используй их.

— Они слишком медленные и уязвимые. Одним им не справиться с нежитью, особенно если этот твой Гнор способен создавать ее с такой скоростью.

— В смешанных отрядах вампиры рядом со скверной могут представлять опасность, — напомнил ему я. — В том числе и для самих себя.

— Я найду способ этого избежать. Сонное зелье, отравленные стрелы, амулеты… вариантов хватает. И — спасибо тебе за Лу. По твоему запросу уже работают. Информация скоро будет.

Я кивнул и создал второй портал, на этот раз свой, темный, и вернулся в лес, где меня ждал беспамятный мрон и суетящаяся вокруг него черная кошка. Что за ритуальный танец она вокруг него танцевала, я, правда, не понял, но мешать ей не стал, а вместо этого ушел в подземелья — проверить, не осталось ли там неупокоенной нежити. Заодно заглянул в потайной ход, по которому сбежал Гнор. Прошел его почти до конца, обнаружив, что выходит он уже на территории Даманской империи, причем довольно далеко от места, где располагалось собственно логово. На всякий случай обрушил его. Все вокруг старательно осмотрел. Добил нашедшихся в лесу пауков, которые после бегства хозяина расползлись далеко по округе. Добрался до ближайших деревень, на всякий случай предупредив жителей об угрозе.

Они, правда, как обычно, не поверили, но это уже сугубо их проблемы. Тогда как я порталом вернулся обратно к входу в подземелье и с удивлением обнаружил, что мрона там больше нет. Вернее, там нет ни его, ни его странной кошки, а от того места, где они находились, не вело в сторону никаких следов.

— Значит, и порталами пользоваться вы снова научились, — сделал я единственно верный вывод.

Что ж, учту на будущее. Впрочем, если нынешние мроны хотя бы в чем-то похожи на тех, кого я знал раньше, то рано или поздно лохматый сам меня отыщет. И вот тогда, надеюсь, мы поговорим.

К Нардису я вернулся ближе к полудню, однако самого его на месте не застал. Зато обнаружил, что Лу пришла в себя, причем намного быстрее, чем этого можно было ожидать в ее состоянии. Более того, она уже могла самостоятельно сидеть, даже нашла в себе силы умыться и переодеться. А когда я вошел, как раз заплетала волосы в косу, да и вообще мало походила на тот обтянутый кожей скелет, который я не так давно вытащил из подземелья.

— Кровь вампира… — тяжело вздохнула она, когда перехватила мой вопросительный взгляд. — Для любого из нас это яд, но Гнор так часто заставлял меня ее пить, что я уже привыкла.

Я нахмурился.

— Он поил тебя кровью собратьев?

— Все время, пока держал в плену, — искривила губы Лу, оставив в покое волосы. — Поначалу было плохо… все равно что глотать кислоту, а потом запивать ее самогоном. Голова плывет, дико тошнит, внутри все горит огнем… Я неделями валялась в бреду, не понимая, где я и что происходит. Этот урод поил меня чем-то еще. Колол иголками. Иногда резал. Постоянно заставлял пить то людей, то Вардина. Когда я отказывалась, он выкачивал из них кровь и силком вливал мне в глотку. А потом брал кровь уже у меня и изучал… иногда пил ее сам и постоянно добавлял в нее какие-то смеси, чтобы, как он говорил, усилить эффект.

— Ему это как-то помогло?

— Нет, — с отвращением выплюнула вампирша. — Он как был уродом с отваливающимися конечностями, так и остался. Сколько народу угробил, пока руки-ноги себе менял, просто не счесть. Я от криков чуть не оглохла. А от запаха крови, который в такие дни наполнял коридоры, можно было сойти с ума. Но наша кровь ему не помогла. Даже вырванные души его не спасли. А единственное, что он выяснил, — что вампирская кровь добавляет нам сил и выносливости гораздо больше, чем звериная или человеческая.

Я встрепенулся.

— Чего? Ваша собственная кровь способна сделать вас еще сильнее?

— На время, — кивнула Лу. — На несколько минут или часов в зависимости от дозы.

— И намного?

— Раза примерно в два. Причем на женщин это действует сильнее, чем на мужчин. Однажды, выпив Вардина, я выломала дверь в темнице, после чего Гнор пересадил меня в клетку со специально усиленными прутьями, с которыми даже я ничего не смогла поделать.

— А побочные эффекты?

— Только боль, — горько усмехнулась Лу. — Очень много боли… Но к боли, как оказалось, можно привыкнуть. А вот ко всему остальному — нет.

Я окинул ее задумчивым взглядом.

Кровь Нардиса помогла ей восстановиться настолько быстро, что даже для вампира это было невероятно. Но если Гнор поил ее все эти годы только такой кровью…

— Ты прав, — прошептала девушка, без труда угадав крутящийся у меня в голове вопрос. — Я тоже боюсь, что уже не смогу от этого отказаться. Гнор подсадил меня на вампирью кровь, как на дурман-траву. Я даже сейчас не могу смотреть на своих. Меня мучает жажда, Вильгельм. Я чувствую их присутствие намного острее, чем раньше, но теперь я смотрю на них не как на братьев, а как на добычу. И меня это пугает.

Я подошел к постели и, присев на краешек покрывала, положил Лу ладонь на лоб.

— Меня ты тоже хочешь укусить?

Она жадно втянула ноздрями воздух.

— Возможно… не знаю… запаха от тебя почти нет, но я все же чую что-то знакомое.

— От моей крови ты, скорее всего, умрешь, — предупредил я, когда она выпустила клыки.

— Да, — с сожалением согласилась Лу, снова втягивая мой запах. — Даже для меня ты смертельно ядовит. Но жажда настолько сильна, что я почти себя не контролирую. И Нардиса отправила подальше, чтобы не было соблазна.

Я слегка надавил ей на лоб и заставил опуститься обратно на подушку.

— Закрой глаза. Дыши. И постарайся ни о чем не думать.

— Что ты хочешь сделать? — послушно исполнила мою просьбу Лу.

Я не ответил. Но при этом не забыл, что Нардис и Лу были из числа тех троих, кого я обратил собственноручно. Самые сильные, живучие… Так сказать, первые представители новой расы. С ними у меня была самая прочная связь. Я, правда, ею почти не пользовался — в последние десятилетия община вампиров жила сама по себе. Но связь-то никуда не делась. Так что я мог влиять на эту троицу даже сейчас и даже издали точно так же, как они могли влиять на тех, кого создали сами.

Единственная разница между теми, кого обратил я и кого сотворили они, заключалась в том, что моя кровь в последних была сильно разбавлена, из-за чего вновь обращенные получались гораздо слабее своих князей. Впрочем, на их отношение ко мне это не влияло. И все они были привязаны ко мне через кровные узы. Да, быть может, самые поздние птенцы эти узы уже разучились чувствовать, однако я при желании мог почувствовать любого. И был способен с легкостью уничтожить их всех до одного, что и обеспечивало в конечном итоге их абсолютную преданность.

Вот и с Лу оживить узы труда не составило.

Я чувствовал ее. Слышал, как размеренно бьется ее сердце. Мог при желании заставить ее встать, расплакаться или выброситься в окно. А мог сделать и кое-что другое…

— Как странно, — прошептала она, когда моя ладонь опустилась и бережно накрыла ее веки. — Я ощущаю тебя как отца. Как Анри. Правда, от него всегда исходили тепло и забота, а ты холодный, но при этом и невероятно сильный… как нерушимая скала, за которой можно укрыться от непогоды. Я чувствую твое присутствие. Слышу отголоски твоих мыслей. Они размеренны и поразительно спокойны, но все же тебе не все равно. Ты тоже о нас заботишься… Саан, если бы ты знал, как мне этого порой не хватает!

Лу неожиданно шмыгнула носом и порывисто обхватила мою руку сильными пальцами.

— Я так скучаю без него… и так часто думаю, как могло бы быть, если бы он только согласился стать одним из нас!

— У твоего отца было право выбора, — тихо отозвался я, чувствуя, как Лу напряжена и расстроена. — К тому же ты и сама знаешь, что чем больше возраст, тем меньше шансов, что ритуал пройдет успешно. Леман не хотел для себя судьбы Гнора, и его нельзя за это упрекать.

— Да, — вздохнула она. — Но это так трудно — отпустить тех, кто дорог. Отец, дочь… После ухода Ли я так хотела, чтобы у нас появилась замена! Не думать, не гадать, не пытаться вернуть то, что утрачено! А вместо этого вот уже два века мучаю себя и Нардиса сомнениями. Он полагает, что это его вина, это ведь он просил меня обратить. Но на самом деле это я… я хочу того, чего у нас быть не может!

Я только вздохнул.

К сожалению, здесь я ничем не мог ей помочь.

— Твой отец был мудрым человеком. А Ли прожила жизнь так, как хотела сама. Принять это, наверное, сложно, но их выбор нужно уважать. А вот заменить их тебе не удастся.

— Тогда что же мне делать?

— Живи тем, что есть, — просто сказал я. — В вашей жизни будет еще немало потерь, но так устроен мир. Однако самое главное ты уже не утратишь. У тебя навсегда останешься ты сама, воспоминания о дорогих и близких тебе людях, а также Нардис и его чувства к тебе, плюс все то, что вы с ним сумели создать. Вместе, понимаешь?

Лу едва заметно вздрогнула.

— Вместе?

— Да. И пусть это не то, о чем ты мечтаешь, а всего лишь птенцы, которым вы подарили новую жизнь, но в каком-то смысле они все — ваши дети. И было бы неправильно перекладывать их проблемы на плечи одного из вас.

Она вдруг часто-часто заморгала.

— Я… я об этом не думала.

— Ты погрузилась в собственное горе и перестала замечать, что жизнь по-прежнему продолжается. Люди рождаются и умирают, как и много лет до этого. Но пока ты была смертной, тебя это не смущало. Ты знала, что когда-нибудь тоже уйдешь в царство теней, и была готова к этому. Однако теперь, когда срок твоей жизни не определен, а смертей перед твоими глазами стало гораздо больше, ты захотела изменить естественный порядок вещей. Не стоит этого делать, Лу. Когда придет время, вы с Нардисом тоже уйдете к Саану и непременно отыщете тех, кого когда-то потеряли. Ну а пока вам нужно просто жить. Находить новые цели, пользоваться преимуществами, которые вы получили. Реализовывать свои планы и мечты. И помнить, что смерть — всего лишь этап на долгом пути, тогда как жизнь… она на самом деле никогда не заканчивается.

Лу отняла мою руку от лица.

— Только в твоих силах решать, какая это будет жизнь — яркая и запоминающаяся или серая и унылая, — добавил я. — В конечном итоге именно от тебя зависит, проживешь ли ты ее в тоске и одиночестве или же сумеешь удержать рядом того, кто пожелал разделить эту жизнь с тобой до конца.

— Нардис… — прошептала Лу, и на ее глаза навернулись слезы.

Я, если честно, давно не видел, чтобы она плакала. Но недавний плен, тяжелое истощение и стремительная регенерация ослабили железную волю княгини, которая никогда не любила выглядеть слабой. Сейчас она была открыта и уязвима, как никогда раньше. Но при этом именно сейчас мои слова ее зацепили и всколыхнули целое море эмоций, которые она десятилетиями держала в кулаке.

— Саан, какая же я дура!

Лу вдруг подскочила и, вывернувшись из-под моей руки, торопливо поковыляла к двери.

— Прости, Вильгельм, я должна уйти!

— Иди. Только не покусай своего князя слишком сильно, он может этого не пережить.

— Я… я больше не хочу, — на мгновение замерла вампирша, прислушавшись к себе. После чего обернулась и тепло мне улыбнулась. — Спасибо тебе. И не пропадай больше надолго, ладно? Может, внешне ты и не похож на того, к кому можно лишний раз обратиться за помощью, но порой, когда есть с кем посоветоваться и кому излить душу, становится легче.

Я серьезно кивнул. А когда она выскользнула в коридор, оставил на столе переговорный амулет и отправился прямиком в Даманскую империю, рассудив, что разбираться эти двое между собой будут еще долго, а поисками абсолюта надо заняться уже сейчас.