Вертел я ваши кланы! Том 6

Глава 1. Малый Совет

Дисклеймер в связи с принятием нового закона, специально для самых одарённых: автор не преследует цели сформировать привлекательный образ нетрадиционной сексуальной ориентации и не отрицает семейные ценности.

⊰──────⊱ ✿ ⊰──────⊱

— Тот, что собрал нас сегодня, поведай причину.

В небольшом зале, стены и сводчатый потолок которого мягко светились белым светом, в высоких креслах, расставленных в форме полумесяца, восседали семеро мужчин. Все они были одеты в мешковатые балахоны, под которыми, однако, была заметна обычная одежда — рубашки, брюки. Они не были похожи друг на друга, но любой заметил бы между ними кое-что общее: колоритная внешность и глаза, что выдавали огромный жизненный опыт.

Председательствовал в этом составе мужчина с длинными белыми волосами и такими же белыми бородой и усами. Он не выглядел старым — на высоком лбу не было ни одной морщины. К тому же волосы, борода и усы были аккуратно подстрижены и ухожены. Он и заговорил первым.

Напротив них, в центре начертанной на полу семилучевой асимметричной звезды, стоял патриарх Пётр, хотя и он, и остальные присутствующие прекрасно понимали, что у него более чем у всех остальных есть право сидеть, пока остальные стоят. Но традиция есть традиция.

— Вот давай только, Кент, без этих твоих... — Пётр поморщился и сделал неопределённый жест рукой, как бы отмахиваясь. — Про шайку революционеров я уже ранее докладывал, и мы решили не трогать их до времени, чтобы отследить все связи и выяснить, как широко успели распространиться идеи. Я считаю, время пришло.

— Почему именно сейчас? — задал вопрос сосед Кента, мужчина с внешностью профессора археологии, такого, по которому сходят с ума все студентки, несмотря на возраст.

— Во-первых, мы выявили всех, насколько можно судить. Уже пару недель наблюдение не даёт ни одного нового имени. Но наверняка вербовка продолжается. А во-вторых, они оборзели.

Члены совета переглянулись. Пётр, заметивший эти взгляды, решил разъяснить.

— Наши с Переславом потомки делают важные для цивилизации вещи. У молодых людей великолепный потенциал, и в плане наследственности, и в плане продвигаемых ими идей. А революционеры выбрали их целью номер один, и всячески стараются помешать. За сентябрь было пять попыток убить, и два покушения на имущество, очень похожие по организации на ловушки.

— Ты сам был одним из авторов Догмата силы. Молодые люди должны решить свои проблемы самостоятельно, а не через доброго дедушку и Малый Совет, — Кент ухмыльнулся. — Проблемы негров...

— А когда у этих диванных философов дойдёт до революции, это будут чьи проблемы? — Пётр чуть насмешливо склонил голову, впрочем, тон оставался серьёзным. — Они уже много лет занимаются тем, что изолируют старшие кланы, так, что между старшими и младшими становится всё меньше прямых связей. В случае чего — пострадаем только мы, они останутся на коне! Есть ещё одна проблема, и я про неё докладывал. Сергей Лоленко, забравший из лаборатории Тихомировых камень души и воскресший. Его протеже София имеет выход на революционеров и компромат на них, они знают изнутри корпорацию. Они уже пытались подчинить себе Аврору, ещё не зная, что она такое. Теперь знают. И у Сергея есть конкретная цель — свергнуть нас. Он теперь практически бессмертен, не подвержен эмоциям, и он исчез, мы не можем его найти. Если он объединится с революционерами, он может доставить нам серьёзные проблемы.

— Пётр, сколько их уже было — молодых и борзых? Каждые два-три поколения появляются те, кто думает, что лучше нас знает, что делать с планетой. Это просто очередные. Ну что ты хочешь, чтобы мы всё бросили и пошли им глотки резать?

Пётр поморщился. Он, конечно, ожидал, что эти замшелые пни будет непросто расшевелить. Но чтобы вот такое показное пренебрежение...

— Просто дайте санкцию, — вздохнул он, — сам порешу.

— Ты Хранитель знаний, — покачал головой Кент. — Пока что революционеры прямо угрожают только твоему внуку. Пусть он с ними и разбирается. Я даже соглашусь, что это потенциально наша проблема. Мы можем твоего внука вознаградить за её решение. Есть идеи, чем?

— Он студент, учится в академии, — пожал плечами Пётр. — Создаёт свой клан.

— Вот и пусть мятежников под нож пустит, непричастных под клятву, имущество себе заберёт. Что скажете, братья? — Кент обратился к коллегам по Совету.

Все только молча кивнули, а «профессор», сосед Кента, уточнил:

— Сколько их, революционеров?

— Больше ста человек, — Пётр был готов к этому вопросу. — В моём клане гнездо свили, и помимо этого два с лишним десятка кланов и родов. В большинстве случаев замешаны только главы родов. Но всего там больше двух тысяч человек.

— Хм, по меркам мировых революций, конечно, немного. Но я, пожалуй, соглашусь с тобой, брат, — покачал головой председатель, глядя на Петра, — давить их надо в зародыше. Только справится ли твой внук?

— Один клан и один независимый род он себе уже подчинил, — не без гордости ответил Пётр. — У него команда, причём Аврора у них за диспетчера и координатора. Для своих лет просто чудеса творят. Дочку Авроры с того света вон вернули. Переслав должен был доложить.

— Да, мы в курсе. Кажется, ты сильно привязался к своему потомку?

— Он родился вне клана, но имея очень мощный Источник. Я наложил на него полную блокировку, без возможности инициации, по сути, переключил Поток на себя. Но он всё же инициировался, спонтанно.

— Вину перед ним ощущаешь? — удивлённо приподнял бровь Кент.

— Ответственность, — улыбнулся в ответ Пётр. — Он и Рики, которая дочь Тихомировых — как два неогранённых алмаза. С нетерпением жду, когда у них появятся дети. И это ещё одна причина покончить с революционерами.

— Приведи его к нам, — чуть подумав, неожиданно предложил Кент.

— Сейчас? — Пётр даже поперхнулся от неожиданности.

Конечно, он гордился внуком, как, возможно, никем и никогда, но он пока... А с другой стороны, почему бы и да!

— Да, брат, сейчас. Мы обсудим с ним предстоящую операцию, чтобы понять, подходит он для неё или нет.

— Миша, надевай свой доспех из биомета, — лицо деда, появившегося у нас в гостиной, было непроницаемым. — Совет хочет тебя видеть.

— Такое бывает? — выпучила глаза Катя.

— Бывает иногда, — пожал плечами дед. — Раньше реже, а последнее время зачастили. За сто лет уже третий раз.

Я сбегал в кладовку, разделся, облачился в биомет. Всё же удивительный он материал. Сразу понятно, что магический. В нём не холодно, не жарко, ничего нигде не давит, коже комфортно, одежда к телу не липнет.

— И как мне себя вести? — спросил я, вернувшись в гостиную.

Откровенно говоря, я разволновался. Пульс подскочил, ладони вспотели. Это же Совет! Пусть и малый! Да туда единицы попадают! Это похлеще, чем аудиенция у Папы Римского!

А мои друзья, и особенно мои девочки, и вовсе смотрели на меня, как будто я в космос улетаю. Даже не на орбиту, а к другой планете. На год.

— Да обычно себя веди, — хмыкнул дед. — Братья не кусаются. Ну, не дерзи сильно. Таких, как Переслав, в этом составе Совета нет, попроще все. На самом деле особого этикета на такой случай нет, потому что каждый такой случай уникален. Готов?

— Нет, конечно! — честно ответил я.

— Ну, тогда пошли! — дед хлопнул меня по плечу, одновременно телепортируясь.

Я не знал, чего ждать, но точно не того, что мы окажемся у деда в кабинете. Оглянувшись на всякий случай, я убедился, что мы одни.

— Да не верти ты головой, мы не прямо на Совет идём. Подождут, ничего с ними не станет. Инструктаж сперва.

— Слушаю, деда, — я немного успокоился, но и подобрался.

— Про менталиста я им не говорил, и ты не говори, — отведя взгляд в сторону, сказал дед.

— Деда, ты чего? — само указание меня не удивило, мало ли, о чём говорить не стоит, но вот это поведение деда... — Что не так?

— Да как тебе объяснить... в общем, было у меня несколько случаев, когда я чувствовал, что менталист есть, а доказать не мог, — дед поскрёб в бороде, скривившись от воспоминаний. — За тысячелетия — много таких случаев, если честно.

— Остальные думают, что у тебя на этом пунктик? — напрямик спросил я.

— Да, — вздохнул дед. — Поэтому не говори им ничего. Посмеются только. Про революционеров тоже не сразу поверили. И ты это, полог сними... На Совет с пологом приходить — это как за стол в шапке-ушанке садиться. Неуважение.

Я убрал полог, и тут же почувствовал себя, как будто голым.

— Чего ёжишься? — заметил это дед.

Может и правда, у деда паранойя, а те касания мне просто померещились? Наверное, был бы уверен насчёт менталиста — сказал бы Совету. А раз не говорит — значит, он просто накрутил и себя, и нас с Рики и Авророй. Вот ведь блин! Спасибо, деда, мне своих тараканов-то мало было, так ты ещё от себя добавил!

— Да непривычно, — пожал я плечами, оставив свои мысли при себе. — Привык, даже во сне его держу всегда.

— Выйдем — наденешь, — хмыкнул дед. — Пошли.

И он открыл входную дверь кабинета.

Я даже подумать не успел, куда мы пойдём — в подвал, или на улицу, или ещё куда... Потому что за дверью вместо привычного мне коридора был совсем другой коридор. Широкий, с рядами дверей по сторонам. Стены и потолок светились мягким белым светом. Вообще света было так много, что с непривычки даже глаза заболели. А коридор слегка закруглялся, как будто мы в какой-то башне. Очень большой башне.

Похоже, стационарный портал!

Мы вышли в коридор и пошли направо. Двери, двери, двери... десятки одинаковых дверей с надписями на незнакомом языке.

Линзы я не снимал, как и коммуникатор, и сейчас на периферии поля зрения мигала красная надпись «Нет сигнала». Было бы удивительно, если бы был!

— Деда, коммуникатор-то наверное надо было дома оставить? Он же пишет всё, что я вижу.

— Хм... надо было, — кивнул дед. — Не переживай, Эш позаботится о себе сама.

— Эш? — я приподнял бровь.

— Эштар, — дед обвёл рукой вокруг, — вот это всё. Она как моя Арина, как Аврора. Только сильно старше.

— А почему ты мне об этом рассказываешь? — подозрительно глянул я на деда.

— Скоро поймёшь, — дед отмахнулся и свернул в другой коридор.

Вскоре мы пришли. Коридор заканчивался двустворчатыми дверями, разительно отличающимися от остальных. Кроме надписи, они были покрыты узорами. Но в искусстве, как показало недавнее посещение Лувра, я разбираюсь чуть хуже, чем никак, так что даже под дулом пистолета не сказал бы, что это за узоры.

Странные мысли... какая разница, что за узоры?

А за дверями нас ждал Малый Совет.

Тут уже всё сразу стало понятно. Полукруг кресел, рясы или как это называется. Собравшиеся были похожи на какой-нибудь орден джедаев или тамплиеров. Как я и думал, дед пропустил меня вперёд.

Стула мне, видимо, не предложат? Ну и ладно, я не гордый, постою. Деду, кажется, тоже стул не полагается. Тогда тем более, видимо, традиция, что гости должны стоять. Не самая худшая, бывает, гостей садят в камеру и подвешивают на «браслетах». Плавали, знаем.

Недоделанная звезда подсказала, куда надо встать. Ну я и встал, в самый центр.

И что теперь? Сами заговорят? Или надо поздороваться?

Бородач с белыми, как снег, длинными волосами, уставился мне прямо в глаза. Даже захотелось «включить» обратно полог тишины, но я удержался. В чужой монастырь со своим самоваром не ходят.

И всё же я решил заговорить первым.

— Михаил Медведев, — в горле пересохло, и я кашлянул. — Приветствую вас.

— Готов ли ты исполнить нашу волю, Михаил Медведев? — заговорил белобрысый.

Ох, не нравится мне такое начало разговора!

— Смотря какая воля, — ответил я уклончиво. — Простите за дерзость, но я понятия не имею, зачем меня вызвали, и о чём может идти речь. Меня учили узнать все пункты, прежде чем подписываться.

Вот чует моя задница, не такого ответа от меня ждали! Наверное, полагалось упасть на колени, целовать пол и заверять, что любой приказ для меня — дар судьбы, исполню не задумываясь! Да щас же. С хера ли баня то пала?

Сейчас, наверное, меня прямо тут и испепелят.

Не, уважаемые, я может и на вашей стороне, вы мне ничего плохого не делали, убить меня как раз ваши враги пытались. Так что враг моего врага... ещё не друг, но, по крайней мере, есть о чём поговорить. Но слепо исполнять чью-то волю? Не так меня мама с папой воспитывали.

Против моего ожидания, белобрысый вдруг расхохотался.

— Пётр, ты ведь предупреждал его не дерзить? — спросил он деда, отсмеявшись.

— Мне он вообще как-то морду набил, — хмыкнул дед.

Вот тут белобрысый резко перестал смеяться.

— Покажи, что умеешь, — обратился он ко мне.

Блин, ну здрасьте! И что я должен сделать? Ну, я танцевать умею. Сплясать?

Так, раз предлагает продемонстрировать навыки, магия здесь работать должна. Только связь глушится. С другой стороны, швыряться файерболами, наверное, не стоит.

Ладно, хотите зрелищ?

Я телепортировался под высокий сводчатый потолок, и уже оттуда, метнул вниз, в центр звезды, мощный файербол. После чего, не дожидаясь начала падения, телепортировался обратно, вперёд собственного же сгустка плазмы, приземлился, чуть присев, и выставил вверх руку, затянув её перчаткой из биомета. Сгусток огня просто впитался в биомет, и я ощутил, как затраченная было мана вернулась обратно.

Ещё одна телепортация, и швыряю вниз уже не огонь, а дротик, мгновенно сформированный из биомета. Телепортируюсь вниз, ловлю его... и тут же заставляю распуститься на его кончике ветвистую молнию, которую ловлю второй рукой.

— С водой и воздухом пока не пробовал, — закончил я демонстрацию, втянув обратно в доспех биометовые дротик и перчатку. Эльфийскую магию трогать не стал, она у меня не своя, а на артефакте. — А, ещё летать могу, но это благодаря этому доспеху, — в подтверждение своих слов я расправил за спиной крылья и тут же их убрал.

Зрители переглянулись. По их вытянутым лицам я понял, что шоу прошло просто на ура.

— Пётр, ты нам, оказывается, далеко не всё про своего внука рассказал, — сосед белобрысого, похожий на Индиану Джонса, только шляпы не хватало, уставился за мою спину, на деда.

— Так вы не спрашивали, — тому, похоже, было весело. Веселун, блин!

— Михаил, ты в курсе ситуации с революционерами? — спросил меня белобрысый.

Ну вот, деловой разговор пошёл. Тут я уже могу по существу ответить.

— В общих чертах да, в курсе. С некоторыми уже имел дело, и они вынуждены были после этого пересмотреть свои убеждения.

— Как это произошло? — приподнял бровь «Индиана».

Хм, ну да, они же делами планеты занимаются, зачем им знать подробности пары мелких происшествий с безродным студентом? Я сейчас прямо представил эту пропасть в масштабе. Да для них даже существование Авроры — мелочь.

— В одном случае сам заговорщик принял яд, перед смертью попросил присмотреть за его дочерью, которой оставил всё наследство. Во втором случае сын заговорщика покушался на меня, но я его победил, силой привёл к клятве полного подчинения и, используя его, как заложника, подчинил себе весь клан. Сам заговорщик жив, нам удалось обойти его клятву, но он знает, что мне стоит только напомнить ему про неё — и она же его убьёт.

— Неплохо, неплохо, — кивнул главный, который беловолосый. — Пётр парой слов обмолвился. Мы хотим поручить тебе сделать то же самое с остальными заговорщиками. Нам самим не до таких мелких задач, а Петру невместно, он Хранитель, и в боевых операциях не участвует.

— И что надо сделать? — мой голос прозвучал сипло. Права Марика, это явно не то же самое, что самозащита...

— Самих заговорщиков казнить, — ровным голосом, как будто прогноз погоды читает, ответил главный, — во избежание распространения заразы, и чтобы другим неповадно было. А рода и кланы заберёшь себе, это будет твоё вознаграждение, за решение нашей проблемы.

Я почувствовал, как гулко забилось сердце, кровь ударила в виски. Мне пришлось даже прикрыть глаза, чтобы совладать с собой.

Худшее предположение подтвердилось. Больше ста человек, а потом... ещё и члены их семей, родные, соклановцы... Как Марика сказала? Мы же не палачи! А если кто-то только «играет» в революцию, прельстился идеями, но это не всерьёз? Разве можно просто взять и пустить под нож кучу народа только за одну идею? Впрочем, о чём я, история полна такими примерами. И под нож пускали, и на кострах сжигали, и что только не делали.

Но почему я? Да и легко сказать казнить! А как потом в глаза их близким смотреть? Простите, но ваш папка хотел восстание устроить, поэтому я ему сейчас ножичком по горлу, но так-то я хороший, и вы теперь будете служить мне...

От этих мыслей к горлу подступила тошнота. Я прямо представил, как убиваю кого-то на глазах детей. После Сергея и представлять не надо, достаточно вспомнить. Желудок сжался от спазма, но я удержал позыв.

Но с другой стороны, если этого не сделать — они так и будут пытаться убить меня и моих девочек. С менталистом дед, похоже, мне нагнал, но они и без менталиста хорошо справляются. Сколько было покушений? У меня скоро пальцев на руках хватать перестанет! Вдруг, пока я здесь, вне зоны доступа, кто-то уже лезет в мой дом, и мои там, пока я здесь?

Определённо с этим революционным кружком надо кончать. Но точно ли надо для этого всех их убивать? А может?..

Я открыл глаза и поднял голову. Белобрысый выжидательно смотрел на меня. Патриархи... да, они же чувствуют правду или ложь, наверное, и настрой могут чувствовать.

— У меня есть встречное предложение, — сказал я, сам поражаясь своей наглости.