Верный пламени

10. О целях и их достижении

— Эд, ну куда мы пойдём! Дождь льёт!

— Дождь льёт снаружи, а внутри у тебя горит неугасимый огонь! Могла бы уже привыкнуть за три-то дня со мной! — Эдвил постучал себя по лбу, коря Люси за её недальновидность.

— Мы замёрзнем и захвораем!

— Чушь! У тебя куча новых тряпок, завернись в них и заверни свою цветную курицу!

— А ты?

— Обо мне точно не пекись!

— Я замёрзну, на тебя глядя! Мы что, торопимся на гуляния? — Люси ругалась из завитков шерстяного одеяла, которое ей справил Эдвил в предыдущем городе. — Может, объяснишь?

— Никуда мы не торопимся, — вымучил он очередное, — но зачем терять время, если для нас что посуху, что помокру — никакой разницы! Женщина с яклом, я спас тебя не для того, чтобы ты ставила мне условия! Собирай манатки! Да поживее.

Люси не привыкла спорить с мужчинами, потому, ворча, принялась складывать постель. Оглядела прокопченую пещеру, куда они забились на ночлег, и встряхнула платье:

— Но хоть сегодня мы остановимся в гостевом доме, а не в буреломе?

— Бурелом, к бесам, где она видит бурелом?… — завёлся Эдвил, покидая их скудное убежище.

Ноги утопали в грязных колеях по щиколотку, Иви под одеждой царапалась, но надоедливая, пронизывающая сырость портила настроение больше всего. Казалось, над капюшоном Люси повесили наклонённую лейку, и та непрерывно поливала её. Струйки дождя стекали вниз по краю ткани. Смириться с убеждением, что «мёрзнуть это глупая людская привычка» не выходило. Эдвил же ступал впереди столь же беспечный и довольный странствием, как и все дни до этого. Если бы он служил в армии Лун, наверняка бы был знаменосцем.

— Эд, — позвала Люси и сразу подумала, что со дня спасения и так слишком много болтает. Эдвил ведь может и разозлиться на неё. И тогда — куда она пойдёт? В таком-то виде…

Она наткнулась на его спину. Эдвил остановился и полуобернулся, задев недовольным взглядом.

— Ну! Говори! Что хотела?

— О, я, — Люси поправила капюшон, — ты иди, иди. Я хотела спросить, а для чего ты спас меня от Поджигателя? Ты сказал: не для этого… но для чего?

— От Поджигателя, хм, — он зашагал с ней вровень, — для того, о чём ты скоро узнаешь. Осталось немного.

Опять загадки! Люси прикусила губку.

— Неужели ради одних стихов возиться с нами…

— Ты нетерпеливая. Привыкай находить радость в обыденном. Наслаждайся тем, что видишь и чувствуешь. Сама жизнь стоит того, чтобы жить, — тут он задумался и тряхнул напрочь мокрыми волосами, — но только жить по-настоящему! Поняла?

— Нет. — Люси подтянула к груди сползшую Иви.

— Я читал твои записи. Ты уж прости. Тебе не очень-то нравилась прежняя жизнь.

— Наверное, — согласилась Люси. — Мне некогда было об этом задумываться.

— Работа с утра до ночи. Желание угодить семье. Навязанный жених, этот самонадеянный бестиарий, — перечислял Эдвил, пока Люси припоминала, что она не всё из озвученного им записывала в блокнот. — Подумать только, миллион за собственную шкуру! У них совсем ума нет.

— Что ты имеешь в виду?

— Если бы тебе посулили миллион, ты пошла бы самолично на костёр, Элли?

— Я Люси. И… нет. Кто же будет тратить мой миллион, если я умру?

— Вот в том и соль! Полоумные.

— А ты бы не хотел потягаться с Поджигателем? — разболталась Люси, и оттого дорога стала чуть менее отвратительной. На это Эдвил расхохотался.

— Что? У тебя хорошие задатки мага! И огня ты не боишься, даже дружишь, — принялась она убеждать спутника, который от каждого слова только веселился больше.

— Я маг, по-твоему?

— Да!

— Ох, спасибо. Порадовала.

— А что не так, Эд?

— Всё так, — он взял и ласково поправил ей капюшон. Всмотрелся дольше положенного и, вздохнув, сказал:

— Так и быть. Сегодня ночуем под крышей.

Это было не то, что Люси ждала услышать, но именно то, что нужно для улучшения настроения. Эдвил привёл её в городок под названием Армитейдж, где они по темени с великим трудом отыскали постоялый двор. Люси опять увидела как Эдвил «договаривается» с людьми, и на первый взгляд недружелюбно настроенный хозяин вдруг становится испуганно-покладистым. Благодаря магии Эдвила им, странствующим оборванцам, достались лучшие комнаты. Люси в усладь намылась в корыте, отстирала платье и легла поближе к камину — впервые за эти дни — настоящему, не приснившемуся камину! — чтобы писать стихи.

Эдвил с некоей особой статью полулежал в кресле рядом, стремя немигающий взор в огонь, как если бы изучал его, своего друга, и не мог познать до конца. На челе его бродили грустные складки и оттого нечитаемо молодое лицо казалось Люси безвозрастно древним. Она закрыла блокнот и сама загляделась на Эдвила, пока тот не постучал пальцами по подлокотникам кресла.

— У тебя есть любимые стихи?

— Я больше люблю самые новые.

Его тяжёлый взгляд смягчился.

— Про клеть камина это очень хорошо, очень верно, Элли. Ты успеешь дописать его к завтрашнему дню? Мы как раз прибудем в Готвилль. И ты сможешь прочесть его на главной площади, а аккомпанемент доверь мне.

— Что? Я буду читать мои стихи людям? — Люси заискрилась, зазвенела счастьем, позабыв даже поправить его ошибку.

Эдвил стёк с кресла и повалился к ней на разостланное по полу одеяло. Обнял за лопатки — жарко-жарко и слишком волнующе для друга. У Люси предательски скакнуло сердце, когда он отвёл её волосы за плечо и словно ненароком самыми кончиками пальцев погладил шейку.

— Тебе давно пора сказать им то, что ты думаешь.