Вернуться 4

Глава 1

Апрель 2000 года. Екатеринбург. Здание городской прокуратуры

— Значит говоришь видел нашего Диверсанта? — Громов Олег находился в своём кабинете, откинувшись назад в своём кресле; рассматривая сидящих напротив него на стульях всей их сработавшейся компашки: Кострова Михаила, Сергея Фёдорова, а также сотрудников ФСБ — Соловьева Константина и Павла Кравцова.

Несколько дней назад Паршин Евгений вернулся в Екатеринбург из Приморского края вместе со своей группой силового обеспечения, а сейчас убежал к городскому прокурору, пока остальные обсуждали принесённые «москвичами» новости.

— Лица я его не видел, на голове была балаклава, да далеко и темно было, — не обрадовал его Павел. — Но вот его характерную моторику и его действия — опознал достаточно уверенно.

Соловьев только плечами пожал, т. к. его там не было, но не доверять Паше он просто не мог. Сам прекрасно зная, что, столкнувшись один раз с каким-нибудь высококлассным бойцом в бою, он бы потом его опознал и не видя лица бойца.

— Очень мне интересно, а что он там делал? — подал голос Михаил Костров.

— Да? — кивнул Фёдоров, согласившись с заданным вопросом.

— А мне интересно, почему он ушел, после того, как «завалил» двух таких жирных «карасей», — намекнул Соловьев на Гелаева и Межидова.

— Может побоялся, что его раскроют? — предположил Костров.

— Да? — хмыкнул Олег. — А что ему можно предъявить? — прозвучало неожиданно для всех.

— Ну как! Убийства у нас, в Перми! — поднял брови Михаил, а Фёдоров и Павел согласно кивнули. — Ну и так далее… — уже не совсем уверенно сказал он, видя определённый скептицизм на лицо своего руководителя.

— Да? — Олег, глянул на Соловьева, который быстрее всех понял, что он имеет ввиду.

— А чего? — Паша стал смотреть то на одного следователя, то на другого.

— Мы не знаем, кто он! Никто из нас не видел его лица! Никаких улик у нас на него нет! — как-то спокойно говорил Громов. — Даже если бы вы его взяли, то что ему предъявить? Что его моторика похожа на движения неустановленного лица⁈ Да у нас даже видео нет, по которому мы могли бы ему что-то предъявить. Тыкая пальцами в движения тела.

— С ним были и другие, — не сдавался Фёдоров. — Взяли бы их, допросили и получили показания.

— Ну да, — хмыкнул Паша. — Во-первых, там шли боевые действия. Вокруг, знаете ли, стреляли! Во-вторых, Диверсант и люди с ним — были вооружены. А как-то вступать с ними в перестрелку мы не собирались. Ещё неизвестно, чем бы всё это закончилось для нас.

— Мне вот интересно, а кто был с ним? — как-то задумчиво сказал Костров. — И что они там делали…

— Он кого-то на спине тащил, — вдруг припомнил Паша. — То ли раненый, то ли… Да хрен его знает!

— Хм, значит, я могу сделать вывод, что наш Диверсант со своими людьми кого-то вытаскивал из Комсомольского, — сделал предположение Олег, не зная, как он близок к истине.

— Соглашусь с тобой, — почти бесшумно вошедший в отрытую дверь кабинета Паршин сел на свободный стул. — Я такой же вывод сделал. Доказательств у нас нет, но я это одним местом чую, — и его интуиция следователя сработала как надо.

— Кстати! — оживился Павел Кравцов. — Я там нашего общего знакомого встретил, Германа Смирнова.

— А он там чего… — сам себя оборвал Олег. — По набору в Чечню туда попал, да?

— Ну да, так и сказал. Он и его команда базировались в Гудермесе, но его начальство под Гудермес отправило, чтобы после зачистки села провести следственные действия. Вот и пересеклись.

— А чего руководство ваше говорит? — обратился Громов к Соловьеву. — Ведь по вашей линии эти боевики.

— Да ничего толком, — пожал плечами Соловьев. — Но на заметку взяли. Всё-таки не каждый день, вот так, да в меньшем количестве завалить превосходящее число боевиков, которые далеко не первый год воюют. Да ещё и уйти… Сразу появились желающие получить ордена и медали за ликвидацию этих полевых командиров. Но мы эти действия пресекли. Ибо нефиг.

— А твоё руководство чего говорит? — обратился Громов к Евгению.

— А чего им говорить? Это не их дело. Сдох Максим и хрен с ним. Боевые действия — что тут еще скажешь. По документам всё чисто, ни к кому претензий нет. Да и армейское руководство приписывает уничтожение на свой счёт в качестве заслуг.

— М-да, и что же он там делал… — задумался Громов.

— Может когда узнаем, — хмыкнул Паршин.

— Будем надеяться, — поддержал его Соловьев

— Алекс, а чего с докторами у нас? — тот аж вздрогнул, когда в его кабинете почти бесшумно материализовался Герман.

— Мать твою, Герман! Меня так кондратий хватит, — возмутился Алекс.

— Ничего, поможем, если чего, — отмел его претензии Герман. — Реанимируем, искусственно дыхание сделаем. Ну там — рот в рот. Ты на вопрос отвечай.

— Тьфу на тебя! — в сердцах сказал Алекс, даже передернувшись. — Шуточки у тебя… — глянул на улыбнувшегося Германа, правда в глазах которого ничего веселого не было заметно. — Наше представительство в Швейцарии согласовало приезд врачей, тех кто готов посетить «страшную» Россию. В нашем случае — это десять человек различной специализации.

— А чего с оборудованием? — не терпелось Герману.

Просто осмотр детей специалистами дело хорошее, но имеющееся медицинское оборудование в России, и даже в Москве, оставляло желать лучшего.

— Ну кое-что мы купили, — ответил Алекс, — что-то имеется и у нас. Не сказать, что есть всё, но большей частью справимся.

— Отлично! Тогда, когда спецы готовы прилететь из Мюнхена?

— В течение месяца, — обрадовал его Алекс.

— Отлично! — повеселел Герман. — Ты вопрос с их размещением решил?

— Думаю в центральную гостиницу поселить, пока у нас будут. Что-то на нашу базу их тащить я не хочу, — поделился планами Алекс.

— Правильное решение, — одобрил Герман. — Неча немчуре на нашей базе делать. Меньше знают — лучше спят. Кстати, надо Петрова и Глотова озаботить тем, чтобы они их негласно проверили. И не болтались у нас без присмотра.

— Да, согласен, — кивнул Алекс.

— Рому, что ли ещё привлечь, — задумчиво почесал затылок Герман. — Ладно, позже решу. А где будет приём? В детский дом-то не потащишь. Там ужас ужасный!

— Я уже договорился с городской больницей. Нам выделять несколько кабинетов. Как раз там сейчас ремонт идёт от нашей строительной компании. Правда пришлось пообещать, что под это дело отремонтируем еще несколько кабинетов. Расходы, блин… — недовольно сказал Алекс.

— Это нормально, — беспечно махнул рукой Герман. — Всё равно копейки для нас.

Герман с женой и будущие супружеские пары: Алекс и Катерина, Роман и Марина, собрались в ресторане у Ашота. Решив пообедать в приятном обстановке и обсудить намечающееся грандиозное событие.

Намечалась совместная, общая свадьба двух пар на 20 апреля этого года. Мужчины не совсем поняли, почему на эту дату, но спорить со своими вторыми половинками дураков не было.

В общем-то, приезд команды Германа из Перми ничего кроме радости у женщин и родственников не вызвал. Конечно, были долгие квохтанья на предмет ранений и внешнего вида Петрова.

Особое удивление вызвало то, что мужчины притащили молодую девчонку — Марину. И женщины изначально на неё настороженно посматривали, подозревая благоверных не пойми в чём.

С Мариной, после её доставки в Пермь, работал самый квалифицированный психиатр, который пообещал, что сделает всё, что сможет, но постарается вытащить из её нестабильного и подавленного состояния.

И за последнее время наблюдался своеобразный прогресс. Во всяком случае, психиатр утверждал, что её детское поведение уменьшается. Возвращается сознание, соответствующее её возрасту, но всё равно, изредка прорывалось.

При этом её отношение к Герману, несмотря на то, что она явно испытывала сильные чувства к Роману, немного пугало. Настя даже ревновала, но не сильно, т. к. чувствовала, что эта её одержимость Германом из другой сферы.

Начальнику городского отдела уголовного розыска города Перми ничего не стоило сделать документы Марине, несмотря на отсутствие каких-то других документов и информации на неё. По её прошлой жизни в Чечне ничего узнать просто не удалось. Все архивы и документы в архивах городов и райотделах милиции Чеченской республики почти полностью уничтожены. Хорошо ещё фамилию и отечество она помнила, так что сделали ей абсолютно легальный и настоящий паспорт.

Сделали кое-какие справки, кое-чего изменили в архивных документах, кому надо заплатили и получили новую личность с реальными документами. Воспользовавшись тотальной коррупцией, ну и своими связями. Так что Марина имела на руках настоящий паспорт и настоящие документы по его выдачи. И любая проверка подлинности документов ничего бы не показала.

Андрея, который сидел с Виктором по зинданам, хотели с собой в Пермь забрать, но тут будто прилетела его мама из Твери. Сын позвонил матери, которая уже оплакивала своего без вести пропавшего сына. Так что вопрос с его дальнейшей судьбой был решён и его со спокойной душой оставили в госпитале до его полного выздоровления.

Герман не любил оставлять незавершенные дела. Да и слова Петрова, что парень ему помогал, чем мог во время их совместного плена, не дали бы ему это сделать.

Созвонился с Самойловым в Чечне, когда тот был в Моздоке и попросил его проследить за тем, чтобы Андрею его нахождение в плену оформили в обязательном порядке, а не сделали его сбежавшим из своей воинской части.

Тот долго возмущался, но сделал то, о чём его попросили. И через пару недель, документы поступили в министерство обороны, а Андрей по телефону подтвердил, что в госпитале у него были сотрудники военной прокуратуры, выдавшие документы солдату и подтвердившие, что с их стороны к нему претензий нет.

А через два дня, после этого события, из Моздока приехавшая «буханка» привезла в Гудермес Самойлову несколько десятков коробок и ящиков с подарками: продовольствие, воду и различные деликатесы.

Самойлов дозвонился до Германа, попенял ему за то, что он бы и просто так сделал, на что получил отповедь, что любое доброе дело должно быть «наказано», что он и сделал. Тепло попрощались, договорившись, что будут поддерживать связи и в дальнейшем.

Дамы быстренько нашли решение в отношение их новой подруги — Марины, которую решили совместно взять под крыло, раз у неё такое состояние и нет никаких родственников. Так что зажали Романа так, что тот просто не знал, куда от этих вошедших в раж тигриц скрыться.

— Жена говоришь? — завалились все втроём в ресторан в Сылве, где Герман и Роман решили перекусить, после тренировки, предварительно отловив Германа по телефону и узнав, где они находится.

— Жена? — он немного оторопело смотрел на двух интриганок, которые посадили рядом с ним Марину, а сами уселись напротив, пристально разглядывая «опера».

Роман жалостливо, телячьими глазами посмотрел на друга, ожидая хоть какой-то поддержки от него, но Герман молча поднял руки, будто сдаваясь и кивнул на Марину.

Та только головой крутила, смотря то на них, то на своего суженого, но не вступала в разгорающийся, возможно, скандал, решив, что ей это совсем не надо (ей и так хорошо), но если Рома захочет, а Герман одобрит, то она поступит так, как они скажут.

Герман в разговор вообще не вмешивался, поняв, что Роман просто «попал», а эти тигрицы порвут обоих в мелкие лоскуты, если они чего против этого скажут. Да и действительно, Марина будет явно хорошей женой.

Тем более, она решила, а Рома не посмел возразить, жить в его квартире с ним, поэтому с момента её приезда жила с ним на его жилплощади. И оказалось, что несмотря на своё странное состояние и хорошо готовит, и в доме у неё всегда чистота и порядок.

— А-а… — всё понявший Роман попытался получить помощь, но Германа в общем-то всё устраивало, так что…:

— Не-не, сам. Всё сам! — поднятые в останавливающем руки Германа, показали «оперу», на чьей тот стороне. Предатель…

В общем, сопротивлялся Роман недолго, так что в ходе дискуссии (полностью женским волевым решением!) решили провести двойную свадьбу. Полностью введя «опера» в прострацию, после того, как женщины сказали, что свадьбам — быть.

— Надо им что-то хорошее подарить на свадьбу! — Настя обратилась к мужу, когда они ехали вечером домой. Герман забрал её из квартиры Алекса, где она с Катериной в очередной раз обсуждали намечающиеся торжества.

— Давно готов, подарок! — меланхолично пожал плечами Герман.

— Какой? — любопытные глазки жены тут же уперлись в его лицо, а цепкие пальчики обеих рук ухватились за правую руку, ладонь которой, как обычно, покоилась на ручке переключения коробки передач.

— Хороший.

— Ну, Герма-а-ан, — заканючила Настя, которую просто разрывало любопытство, дергая его руку своими двумя. — Какой?

— Им понравится.

— Всё! Я на тебя обиделась, — прекрасное создание отцепилось от его руки, надуло свои губки, отвернулось от Германа и уставилось в своё окошко.

Герман усмехнулся левой стороной лица, чтобы жена не заметила и не стала выносить ему мозг за такое издевательство над ней.

— Нет, ну какой? — хватило её совсем ненадолго, правда они уже почти приехали. Их автомобиль заезжал во двор дома.

— Ладно, — Герман, вылезший из машины первым, обошел авто и открыл дверь жене, подав ей руку, чтобы помочь вылезти из машины. — Покажу сейчас.

— Что? Где? — не успокаивалась Настя, когда они уже зашли в лифт и Герман нажал на кнопку предпоследнего этажа, не их этажа. — Это зачем? Мы же не на свой этаж приехали, — не поняла она. — Ты к маме хочешь зайти? — ведь здесь также находилась квартира его матери.

— За «надом», потерпи, — прижал к себе правой рукой Герман жену. — Не торопись.

Настя с удивлением смотрела на то, как Герман подвёл её к чужой, соседней с матерью квартире, достал ключи из кармана и открыл дверь.

— Заходи, — сказал он ей.

Настя с истинным женским любопытством стала оглядывать большую трёхкомнатную квартиру:

— А это чья? — она быстро обежала полностью обставленную мебелью квартиру, но сразу поняла по общему виду, что она явно нежилая. Не «пахло» здесь жильцами, нет.

— Это для Романа с Мариной — подарок! — улыбнулся ей Герман. — Раз пошла такая пьяная свадьба, то будет им свадебным подарком.

— Отличный подарок! — обрадовалась Настя. — В соседях твоя мама, а если третьи соседи будут хорошие, то вообще прелесть, — она погладила плечо мужа.

— Ну соседей мы с тобой им сами можем выбрать, — загадочно усмехнулся ей Герман.

— В смысле? — она удивленно посмотрела на него.

— На этом этаже одна квартира принадлежит маме, а остальные две квартиры принадлежат «Титану». — огорошил её Герман.

— Не поняла, что ты задумал, — она обняла его и требовательно заглянула ему в глаза.

— Ну а что? — начал Герман. — Дом хороший. Мне нравится, — пожал он плечами. — И отлично, что соседями будут знакомые нам люди. Имеющиеся три квартиры застройщик оставил за собой. Решил подождать полгодика-года, а потом подороже продать.

— И ты конечно… — она поцеловала его в щёку.

— Ну я и… Одну квартиру купила мама, а оставшиеся выкупил «Титан». Кстати, на нижнем этаже три квартиры тоже выставлены на продажу. Но там продаёт не застройщик, а «вторичка». Сейчас с физлицами переговоры ведут по выкупу их собственности.

— Зачем? — поразилась Настя.

— Ну а чего? — пожал плечами Герман. — Создадим закрытую зону. Три этажа будут только нашими. Кнопки на наши этажи заблокируем. Лестничные пролёты перекроем металлическими дверьми. Так что попасть сюда смогут только наши люди.

— Не поняла?

— Ну дети пойдут, потом внуки, — чмокнул он жену в лоб. — Кстати, надо Петрову сказать, чтобы поторопились с перекрытием этажей и обеспечением безопасности нашего сектора — двух этажей. А как на нижнем этаже выкупят квартиры, так мы и там всё закроем.

— Герма-а-а-н, — заканючила она. — Я же…

— … Я помню, — он перебил её. — Ну ведь когда-то они всё равно появятся⁈

— Да! — она уткнулась ему своим сопящим носиком в его мускулистую грудь, смущенная этим разговором.

— Ну вот и ладушки, — его руки стали поглаживать спину немного разволновавшейся Насти.

— Но тут город, а маленькие дети… — несмотря, пока, на нежелание иметь детей, — включился материнский инстинкт.

— После рождения ребёнка или детей здесь жить почти не будем. Первые три-четыре года в основном будет жить в Сылве. Несмотря ни на что, всё-таки там свежий воздух и природа. И защищена база и посёлок не в пример лучше, чем здесь. А квартира будет для переночевать или когда лень в Сылву ехать. А потом подросшим детям отдадим.

— Э-э-э, детям? — Настя озадаченно посмотрела на него.

— Ну мне одного мало будет! — он внимательно посмотрел на неё.

— Герма-а-ан, ты… Мф-мм, — её не дали договорить, запечатав её губы страстным поцелуем, а она возмущенно замолотили кулачками по его тесно прижатому телу, обхваченная его мускулистыми руками, не имея возможности вырваться от этого… этого…

Про одного ладно — договаривались, но — дети?..

Тиран и гад!