Вернуть истинную

Глава 23

За стеной пламени вспыхивает и гаснет голубой портал. Проявляется внушительный мужской силуэт, но за языками огня не разглядеть деталей.

Кто это? Он что, сдурел? Его сейчас разорвут гончие на мелкие кусочки, мы даже не успеем посмотреть, что это за новое действующее лицо.

Странное дело, вой гончих утихает.

Незнакомец зычно гаркает команду:

— Сидеть!

После которой даже я тихонечко приседаю на песок.

А гончие плюхаются на задние лапы, раздаётся радостный скулёж…

— Свободны, — следует ещё одна команда.

Тени гончих истончаются и исчезают.

Я так и сижу на песке между огромными драконами, открыв рот. Животный страх постепенно отпускает, а с ним и языки иллюзорного пламени оседают, становятся ниже, так что уже можно и огромного мужчину разглядеть.

Неизвестный одет в военную форму с королевскими нашивками. Присматриваюсь внимательней –он не простой страж, а, похоже, член Королевского Собрания при дворе. Черты лица кажутся смутно знакомы. Никогда не интересовалась политикой, но, кажется, я видела его среди претендентов на королевский трон.

С недавней безвременной кончиной нашего правителя, оборвалась ветка древнего королевского рода. При дворе царит беспорядок. Настали смутные времена.

Только где королевский двор, и где мы с Амиром? Почему их гончие преследуют нас?

— Оборачивайтесь! Поговорим, — теперь зычная команда незнакомца обращена ко всем нам.

Моё иллюзорное пламя становится ещё ниже – небольшие язычки местами тлеют на песке.

Животный страх отпускает, но настороженность остаётся. Не только у меня. Воздух искрит всеобщим напряжением. Буквально проскакивают маленькие искорки – ведь, здесь такой заряженный магический фон.

Первой обращается мать Дориана.

— Аврелий! — делает шаг к нему.

Они знакомы?

Мать Дориана подходит к незнакомцу ближе, мягко касается его плеча, но строго спрашивает:

— Что происходит? Ты зачем спустил гончих?

Королевский советник кивает на драконью ипостась Амира.

— Они преследовали убийцу твоего мужа, дорогая.

Он наклоняется и поднимает с песка светящуюся чешуйку, которую обронила мать Дориана. Она тянет руку, чтобы её забрать, но советник подкидывает сгусток света и зажимает в кулаке.

— Оливия, — обращается к матери Дориана, — успокойся, — он мерит надменным взглядом зверя моего брата. — Это – не твой муж, Тревис. Это тот, кто отобрал и присвоил себе его драконью ипостась. Он – сын Кадони.

При чём здесь Амир и наш отец?

Мать Дориана растерянно переспрашивает:

— Но вся семья Веридас погибла при пожаре…

Советник продолжает удивлять:

— Как видишь, его отпрыски живы-здоровы. Знакомься, дорогая, — кивает в мою сторону. — Ашара Веридас, — следующий кивок на брата. — И её брат, Амир Веридас.

«Веридас» – фамилия наследного королевского рода, который недавно оборвался с безвременной кончиной нашего последнего короля. О чём они, вообще, говорят?

— Но… как? — только и может вымолвить мать Дориана.

Аврелий подкидывает на ладони искрящую капельку света, снова зажимает. А потом и вовсе прячет себе за опоясок. Продолжает обвинять брата.

— Драконья сущность спала пятнадцать лет. А сейчас проявилась. Как только чешуйка твоего мужа засветилась, я пустил гончих по следу. Чтобы найти того, кто посмел совершить такое вопиющее преступление – убить дракона, твоего мужа, ради того, чтобы привязать к себе его звериную ипостась.

Оливия хмурит брови, поворачивается к нам, рассеянно окидывает взглядом моего брата, который оборачивается человеком. Прямо на моих глазах! Поверить не могу.

Амир упирает руки в бока, расставляет шире ноги. И он, похоже, совсем не удивлён!

— Вы все прекрасно знаете, что Тревис умер. Сорвался со скалы. Полученные ранения были смертельны для человека.

Аврелий наступает:

— Но не для дракона!

Амир медленно кивает, соглашаясь:

— Не для дракона. Но Тревис не успел вовремя обернуться. И он погиб. Вы сами принесли умирающего мужа к моему отцу. Умоляли спасти.

Оливия раздражено вскидывается на моего брата:

— Да! Я умоляла, — злость, смешанная с невыносимой болью, сквозит в её словах. — Никогда в жизни никого и ни о чём я так не просила. Я даже стояла перед Кадони на коленях. Лучший лекарь среди людей. Ученый из королевского собрания – сам брат короля. Не думала, что твой отец способен на обман.

Драконица сжимает кулаки.

Амир ей возражает:

— Отец сделал всё, что было в его силах. Но смерть – процесс необратимый. Того, кто умер невозможно вернуть к жизни.

Оливия запрокидывает голову, издавая яростный рёв, который рвётся в небо вместе со сгустком пламени из частично трансформированного рта.

Я вся сжимаюсь – оголённый комок нервов. Перед глазами картинка из прошлого, когда радужная драконица с таким же отчаянным рёвом выпускала в ночное небо струю разрушительного огня около нашего дома.

Вздрагиваю от объятий. Дориан обнимает со спины очень крепко прижимает. Я же с ненавистью смотрю на его мать. С отчаянием понимаю, что не смогу быть с Дорианом. Разве он сам захочет быть со мной после всех обвинений, которые сейчас звучат в адрес моего брата и… отца?

Амир же продолжает говорить:

— Ваш муж погиб. Но выжила его драконья сущность. Она бы тоже вскоре умерла. Звериная ипостась не может существовать сама по себе, без привязки к человеческому телу. Отец провёл эксперимент, привязал дракона ко мне. Это был акт милосердия к зверю. Отец сохранил его жизнь.

Аврелий ехидно ухмыляется.

— Акт милосердия, говоришь? А у меня другая информация. Я знаю, что ребёнок твоего отца, королевский отпрыск, а точнее, именно ТЫ, — он наставляет указательный палец на Амира. — Ты был болен. Страдал какой-то неизвестной смертельной болезнью, от которой должен был вскоре сдохнуть. А твой папаша всю свою жизнь посвятил науке, чтобы найти лекарство и сохранить твою никчёмную и никому ненужную короткую человеческую жизнь. И он нашёл способ!

Да… смутно вспоминаю. Тогда волосы Амира и поседели. Незадолго до пожара и гибели родителей. Значит, после эксперимента…

Амир сжимает челюсти до скрежета зубами, цедит:

— Тревис уже был мёртв. А, вот, почему он не смог обернуться, почему его драконья сущность «отключилась», как будто впала в спячку, в самый неподходящий момент, когда он сорвался со скалы – это большой вопрос.

Оливия же слышит только то, что подогревает её ярость. Она расплёскивает непережитое за прошедшие годы горе огненными плевками. Хорошо, что кругом песок и вода – всё сразу гаснет. Она отчаянно стенает, смешивая вой с рыком, так что моя кожа покрывается мурашками.

Аврелий прерывает моего брата хлёстким:

— Щенок! Как вы, щенята, вообще, выжили в пожаре? На пепелище обнаружили пять тел: три взрослых и два детских. Огонь выжег кровь, чтобы утверждать наверняка, кто именно погиб. Но все были уверены, что погорела вся ваша долбанная семейка! Вместе с телом Тревиса…

Амир рычит не менее грозно, чем настоящие драконы. Магинечка Елена, волоски на руках становятся дыбом. Это – мой брат?

— При пожаре погибли дети нашей кормилицы. А мы успели убежать вместе с ней.

Бабушка? На самом деле была нашей кормилицей? Заменила мне маму. Амир и так был уже взрослый и очень колючий. Амир заменил мне отца.

Я в шоке наблюдаю, как изо рта Амира тоже вырывается огонь. Дав волю эмоциям, он тут же восстанавливает контроль и прекращает частичную трансформацию, злобно грохочет низким басом:

— Только драконий огонь способен выжечь кровь так, что не останется следов.

Амир в упор смотрит на мать Дориана. Если бы мог прожечь взглядом, то спалил бы к Драго в пепел. Я знаю почему. Брат озвучивает обвинение:

— Я видел радужную драконицу, когда произошёл пожар ночью. Тот пожар не был трагической случайностью, как указано в официальных отчётах королевского двора. Это был намеренный поджёг!

Обвинение вырвалось и зависло в воздухе. На секунду меня оглушает тишина. Накрывает осознаньем. Не быть нам вместе с Дорианом. Весь мир, похоже, против нас.

Амир – мой брат. Чтобы не случилось, мы должны быть вместе. В память о погибших родителях. В смерти которых, виновата мать Дориана…

Конечно, я не верю, что наш папочка мог намеренно убить отца Дориана… чтобы дать шанс на жизнь Амиру.

Объятия Дориана каменеют. Не слышу его мыслей – он закрылся. Но ощущаю, как сомнения мечутся в его голове, разрывая сердце любимого дракона противоречивыми чувствами.

Такими же, как и те, которые кромсают моё собственное сердце в мелкую крошку.

Я мерцаю.

Прямо из объятий Дориана. Проявляюсь рядом с братом. Подтверждаю:

— Я тоже видела радужную драконицу той ужасной ночью, когда произошёл пожар, унесший жизни мамы с папой.

Оливия ревёт:

— Как смеете вы меня обвинять!

Но я не могу и не хочу смотреть на Оливию, я перевожу тоскливый взгляд на Дориана.

Подрагивающие ноздри, руки, сжатые в кулаки – мой дракон медленно закипает.

Или уже не мой…

В его мыслях полнейший сумбур чувств. Я не могу ничего разобрать. Сейчас начнётся драка? Смертельный бой… Неосознанно загораживаю собой Амира, который не видит Дориана, а так и продолжает немое противостояние взглядами с Оливией.

Дориан вскакивает с места.

Он кидается ко мне.

Рывком дёргает на себя и прижимает. Шипит на ухо:

— Я не пускал! Смирись уже, Ашара, ты – МОЯ.

Он смотрит мне в лицо, ловит мой взгляд.

И я смотрю в его глаза, в которых бушует грозовое небо и искрят молнии, как на его драконьей шкуре.

В этот момент весь мир вокруг перестаёт существовать.

Дориан открывает мысли, затапливая чувствами моё сознание. Поток его эмоций смывает начисто все сомнения.

О чём я, вообще, могла сомневаться?

Есть мой дракон. Есть я. И наш ребёнок. И наши чувства.

Дориан рокочет в моей голове: «Мы теперь вместе. Ашара. Нас никто не разлучит».

Я завороженно повторяю: «Вместе, Дориан».

Отчётливо понимаю, как я его люблю. Больше самой жизни.

«А ты и есть – моя жизнь», — вторит эхом в голове Дориан. «Ты и наш ребёнок».

Так и не выпуская из объятий, Дориан нащупывает мою руку… и надевает мне…

Скашиваю вниз глаза.

На моём пальце красуется его фамильное кольцо, отсвечивая яркими солнечными бликами.

Дориан наклоняется, впивается в губы глубоким поцелуем.

Когда он отстраняется, мы продолжаем вглядываться в глаза друг другу. А внешний мир постепенно врывается к нам звуками.

Мать Дориана истерит, срывающимся на визг голосом:

— Ты женишься на дочери убийцы твоего отца?

Вздрагиваю. Фантомные воспоминания пугают, ожидаю повторения ситуации, когда Дориан выбрал свою мать, а не меня.

Амир рычит откуда-то сбоку:

— Ты собралась замуж за сына драконицы, убившей наших родителей?

Но… разве Дориан виноват?

Он так и смотрит на меня. Чётко выговаривает:

— Ашара, вместе и навсегда!

Заветные слова, которые говорят на свадебной церемонии.

Его уверенность передаётся мне. Я киваю, так же не прерывая взгляд.

— Да.

— Да не разлучит нас прошлое, — шепчет Дориан.

А потом резким, смазанным движением задвигает себе за спину. И оглашает округу громогласным драконьим рыком.

— ВОН. С МОЕЙ. ЗЕМЛИ!

Он припадает на колено и впечатывает кулаки в песок, посылая волны, разрезающие пространство.

С раненных костяшек капают капли крови, впитываясь в песок. Дориан закрепляет за собой кровное право на земли.

Оказывается, извозчик остановился на границе его земель. Не мог проехать дальше, пока земли не признают нового хозяина. Сейчас Дориан заявил свои права.

Охранное заклинание выстраивает защитный контур вокруг владений, выкидывая посторонних в пространственные бреши.

Наконец, мы остаёмся с ним одни.

Я плачу от пережитого волнения. Дориан крепко прижимает и гладит по голове.

— Ашара, любовь моя, мы сделали свой выбор. Всё будет хорошо, я тебе обещаю.