Вернуть Боярство 23

Глава 3

В миг, когда сознание Аристарха провалилось в глубь самого себя, наружу вылетели сотни тысяч живущих в его внутреннем мире душ. Возглавляемые сильнейшими из них, теми, что при жизни были магами высоких рангов, они подхватили нити уходящих из-под власти бессознательного чародея заклинаний, вкладывая уже свою силу и мощь.

Отпорный Вихрь закрутился с новой силой, напоенный маной. Затрещали, заискрились вокруг десятки разрядов Фиолетовых Молний, дрогнула, уменьшившись и сжавшись сфера молний, внутри которой находилось бессознательное сейчас тело — но не распалась, сумев стабилизироваться.

Заклятия девятого ранга были чем-то, выходящим за рамки навыков и возможностей даже Магов Заклятий — тут вопрос был не в силе даже, а именно в сложности и свойствах ауры и энергетики чародея, необходимых для их плетения. Нечто близкое, позволяющее хоть как-то использовать чары уровня Великих Магов появлялось у Магов уровня хотя бы десяти Заклятий… А среди душ, что обрели мир и покой во внутреннем мире Аристарха, единственный бывший Маг Заклятий при жизни был невероятно далек от этого уровня.

Однако теперь он был совсем не смертным человеком и прежние ограничения на него уже не распространялись. И пусть лично он не знал чар девятого ранга, но как минимум над уже сплетенными перехватить контроль его способностей хватило с лихвой.

Сотни тысяч душ рассредоточились, выстроив настоящую цепь вдоль всего Отпорного Вихря, служа узлами силы и её же проводниками, через которые маленькие защитники бессознательного боевого мага накачивали его силой. И действовали на удивление эффективно — Вихрь стал даже сильнее, чем при самом Николаеве-Шуйском, отбрасывая Кровавое Море, Фиолетовые Молнии переориентировались с попыток контратаковать на чистую защиту, чем значительно повысили общую эффективность защиты.

— Так это была правда! — сотряс небеса ликующий голос вампира. — Души!

Иссушение жизни всё ещё воздействовало на Аристарха и с этим его защитники ничего, к сожалению, поделать не могли. Все же одно дело заклинания, пусть даже и девятого ранга, и совсем другое — Сверхчары. Для того, чтобы иметь возможность им противостоять, требовалось либо нечто аналогичной силы и сложности, либо возможность оперировать на порядок превосходящим объемом энергии… А сила, которой обладали души, была далеко не столь огромна.

И потому ситуация оставалась всё столь же опасной — Аристарх слабел, и слабел быстро, а всё, что могли сделать Души — это защищать его от меньших угроз, не в силах устранить главную.

Вампир резко взвинтил темп, усилив свой натиск на Отпорный Вихрь — он понимал, что с его противником что-то не так и что тот не способен сейчас на самостоятельные активные действия, а потому прекратил тратить силы на собственную защиту. Освободившиеся же ресурсы он направил на то, чтобы начать, вдобавок ко всему прочему, постоянно бить атакующими чарами девятого ранга…

Тут бы и закончилось это противостояние, но Семицветная Молния, Воплощение Магии Пепла, часть его сути и души, что давно приняла их как часть Аристарха, неожиданно пришла на помощь Душам. Заискрились, забегали по ним крохотные искорки всех семи цветов, от Синего до Черного, и маленькие комочки света неожиданно ощутили, что у них появилось то, чего представить не могли ни они, ни даже сам Аристарх — возможность использовать эфир и Силу Души чародея, а также полный доступ к его памяти как мага. Десятки заклинаний девятого ранга внезапно стали им не просто доступны, но и понятны и посильны — Воплощение Магии брало на себя то, что не могли они сами, дополняя и подхватывая их усилия.

С момента потери сознания Пеплом минуло лишь шесть секунд — но в битвах такого уровня время вещь весьма условная, здесь за несколько секунд могут произойти несколько, а то и десяток событий, а ход схватки несколько раз качнуться в обе стороны. Душам было куда проще воспринимать происходящее в таких ситуациях — лишенные физического тела, они были избавлены и от многих ограничений, свойственных смертной плоти…

Защитники Аристарха сплели новый слой защитных чар — нити золотого света соткались в своеобразную тончайшую паутину, что изнутри подперла Вихрь. Однако два дополнительных заклинания девятого ранга, использованных вампиром, быстро дестабилизировали ситуацию.

Первым была черная сфера размером с человеческую голову — Пасть Молока, заклинание Пространства, Гравитации и Крови. Сфера втягивала в себя всё — предметы, воздух, магию, ей было неважно, что пожирать. Гравитация обеспечивала всасывающую силу, Пространство позволяло создавать особую аномалию, в которой Гравитация перемалывала всё ею пойманное, а также удерживала и направляла мощь притяжения, ну а Кровь обеспечивала энергией весь этот праздник разрушения, ибо само по себе заклинание требовало чрезмерно огромных расходов силы. Вампир, мастер магии Крови, обеспечивал необходимую для длительного поддержания Пасти энергию сжигая запасенную кровь.

И черная, зловещая сфера, врезавшись в Отпорный Вихрь, начала стремительно поглощать его в себя. Мало того — структуры и связи, поддерживающие его активным, рвались вместе с вихрем, поглощались и уничтожались, усложняя и без того непростую ситуацию.

Вторым заклинанием было сотканное из крови копьё. Неброско, без особых спецэффектов и светопреставлений — но достигающее сотни метров в длину, обхватом около трёх, с четким, идеально очерченным длинным наконечником, оно несло в себе огромную разрушительную силу. Простой, казалось бы, удар — но большего и не требовалось, особенно учитывая огромный объем заключенной в него энергии.

Пасть Молока, впившаяся в Отпорный Вихрь, прогрызла в нем солидную дыру и уже заставила мерцать золотую паутину, когда Копьё достигло цели. Оно прошло ровно сквозь черную сферу, без труда добив паутину и устремившись к шаровой молнии, в которой был сокрыт Великий Маг. И ни Фиолетовые разряды, ни что-либо ещё не сумели помешать этому удару — всё же, несмотря на неожиданную возможность применять арсенал чар Аристарха, Душам было далеко до опыта, мастерства и силы самого Пепла…

Шаровая молния задержала Копьё на три секунды — после чего с грохотом лопнула, выбросив во все стороны огромную массу пламени и молний. Однако последний слой защиты боевого мага был не так прост — взорвавшись, основную часть разрушительной силы шаровая молния направила именно в том направлении, откуда пришелся удар. То бишь по самому Копью Крови, развеяв и уничтожив его.

Тем временем один из амулетов вампира, являвшийся, пожалуй, самым ценным имуществом древнего кровопийцы, завибрировал, передавая сообщение своему хозяину. И приказ, что он получил, изумил Арзула фир Виниттора до глубин того, что заменяло душу его племени…

— Вы уверены, господин? — мгновенно послал он ответную мысль в артефакт.

Вместо ответа его ожгло болью — пока не сильной, но вполне четко указывающей на недовольство его хозяина. А злить своего покровителя было последним, чего хотел могущественный вампир — слишком хорошо ему были известны последствия гнева Демонического Бога…

Амулет, через который с ним связался его хозяин, был не просто артефактом. То было одним из важнейших предметов его культа, его веры, реликвия, подобных которой у Старшего Бога было лишь пять, и каждая из которых была невероятно важна и ценна для него. Лишь самые близкие, самые верные, самые полезные и одаренные его особым расположением слуги имели подобные. Лишь верховные жрецы — и учитывая, что Арзул не был жрецом в классическом смысле, не занимался обращением в веру новых подданных, не вел их и не направлял, факт наличия у него подобного предмета ещё больше подчеркивал его значимость в рядах последователей Демонического Бога.

Реликвии — это не просто артефакты. Реликвии Богов создаются из частички их овеществленной сущности, из так называемой Крови Богов, несут в себе отражение их сущности, позволяют с помощью их силы творить различные чудеса, помогают во множестве ритуалов, позволяют поддерживать прямую связь с их создателем… В общем, имеют массу полезных свойств. Но при этом, учитывая, что на их создание тратиться частичка божественной сущности, их не бывает слишком много и боги крайне щепетильно относятся к вопросу их создания. Ибо если они попадут не в те руки, то могут принести немало вреда своим создателям… А ещё на их создание уходит много времени и сил, даже на самые простые и примитивные, после этого нужно немало времени восстанавливаться и их просто нельзя делать часто или много — иначе повреждения самой сути такого Бога могут стать необратимыми. Естественно, в зависимости от силы и ранга божества можно было создать разного количества и силы реликвии, но это уже детали…

И потому Арзул был крайне изумлен полученному приказу — ведь его выполнение означало не только его личное ослабление, на это-то его господину вполне могло бы быть наплевать, если бы куш того стоил, но и уничтожение одной из пяти главных реликвий Бога! А это значило, что он, Арзул, неожиданно нарвался на что-то невероятно ценное — куда ценнее какого-то Благословенного Тьмой, тот таких жертв определенно не стоил…

Шла семнадцатая секунда с момента потери сознания Аристарха. Души, чьи защитные чары только что были окончательно сломлены его атакой, пытались сплести хоть что-то, что могло бы уберечь их покровителя и друга от неминуемой гибели. И реши вампир продолжить свой натиск — да хотя бы просто продолжил бы давить Кровавым Морем — и бой, скорее всего, уже был бы закончен. Однако, повинуясь своему господину, Арзул прекратил нападать, оставив лишь Иссушение Жизни, которое уже нанесло почти невосстановимые повреждения, уничтожив добрых тридцать процентов ауры и энергетики Николаева-Шуйского.

Перед вампиром, в небольшом кармашке среди Кровавого Моря, в котором он находился, возникла небольшая, чуть светящаяся белая кость. Реликвия вспыхнула алым пламенем, начав постепенно истаивать под воздействием потока силы вампира, но процесс шел медленно — всё же частичку сущности Старшего Бога даже Великому Магу было нелегко разрушать.

Вот только сам хозяин реликвии, очевидно, не собирался ждать десятки минут, пока свершится процесс. С той стороны, через связь реликвии и её творца, хлынула мощь самого Демонического Бога, до предела ускорив процесс. Семь секунд — и кость обратилась горсткой невесомого праха, исполнив своё предназначение.

Многострадальное ночное небо, которому за последние несколько минут итак преизрядно досталось от сошедшихся в схватке сил, в очередной раз содрогнулось. Там, над затихшей на несколько секунд схваткой, возникла огромная багровая арка, по краям которой бежали таинственные письмена, составленные из чистой энергии. Арка высотой добрые три сотни метров и не меньше двухсот шириной засветилась ещё ярче, все набирая яркость, наливаясь огромной, чудовищной мощью — перед силами, что сейчас были заключены в ней, вся сила и мощь двух Великих Магов, что была продемонстрирована сегодня, была столь же ничтожна, как способности Ученика в сравнении с Магом Заклятий. Ибо, как с удивлением осознал Арзул фир Виниттор, сила, вливающаяся в неё, принадлежала далеко не только его повелителю. Нет, там, по ту сторону бытия, действовали разом даже не несколько, а десятки разных божеств, совместными силами прокладывая путь в материальный мир. И что их так привлекло?

Не души же, что вышли защищать Аристарха. Да, они были высочайшего качества, самые переполненные энергией и чистые, какие он только видел за тысячи лет своего существования, и все вместе они были значительно ценнее их сегодняшней цели, Благословенного Тьмой. Неожиданная находка — вампир слышал, что этот человеческий маг использует души смертных каким-то странным, своеобразным методом, но и представить не мог, что они столь высокого качества. Видимо, каким-то образом он исцелил, улучшил их качество и вообще довел почти до идеала — ни о чем подобном Арзул не слышал за все тысячи лет своей жизни, но вселенная полна загадок и чудес… То, что по его замыслу должно было стать хорошей приправой к основному блюду для его господина неожиданно заняло место главного деликатеса.

Однако всё это никак не объясняло происходящего. Сюда ломился практически весь пантеон, к которому принадлежал его хозяин — какого, спрашивается, ангела им тут нужно в таком количестве⁈

Наклоненная вперед под углом в девяносто градусов арка вспухла плотным переплетением многоцветных энергий, среди которых преобладали черные, багровые и кислотно-зеленые тона. Однако до того, как сила вырвалась наружу, сметая преграду в лице сопротивления самого мира, произошло ещё одно, не менее удивительное для вампира событие.

Два потока силы возникли прямо перед аркой — древний кровосос мгновенно распознал сущности, вышедшие на сцену. Повелители Магии, в частности Пространства и Крови, причем первый был в разы могущественнее обычного для таких существ уровня, насильно проломились в мир — для них, если в мире имелись их якоря и контракторы с последователями, подобное было проще, чем для богов… Но всё равно — Арзул буквально всем своим существом ощущал, сколь огромные силы те тратят просто на то, чтобы оказаться здесь — тратят безвозвратно и безвозмездно, ибо будь они призваны кем-то из местных, то этих расходов не понадобилось бы.

Новоприбывшие сразу, не дожидаясь даже полного своего проявления, ударили по арке, пытаясь сбить переход, привнести хаос и запутать потоки мощи, дабы не дать темному пантеону прорваться в мир смертных. Момент для удара был рассчитан идеально, как раз в финальной стадии процесса прорыва, когда переход был максимально нестабилен и уязвим. После такого ни о каком появлении в мире смертных речи бы уже не шло…

Вот только их было всего лишь двое, а с той стороны давили даже не десятки, а сотни божеств — семь Старших, более полусотни Средних и огромная толпа Младших… А ещё Арзул явственно ощущал присутствие и самого Главы Пантеона — да они явились сюда полным составом! Ничего и близко похожего вампир никогда не видел… Да что там — он даже не слышал о подобном!

Не будь два Повелителя вынуждены тратить большую часть сил и внимания просто на то, чтобы удерживать себя в этом мире, у них были бы хоть небольшие, но шансы на успех. Однако было так, как было — и Врата Миров распахнулись, выплескивая невероятный, непредставимый смертным умам ужас и силу…

Однако к полнейшему даже не удивлению, а недоумению вампира, странная парочка Повелителей и не подумала отступить. Две фигуры, почему-то принявшие гуманоидную форму, не дрогнули, не сбежали, дерзко представ перед всей мощью и необузданным могуществом целого Темного Пантеона.

— ПРОЧЬ!

То была не телепатия и уж тем более голос в привычном понимании, нет — просто требование, грозный приказ, выраженный через волю и намерение и посланный на кончике наступающего потока мощи.

Парочка не ответила, молча воздвигнув на пути божественной силы преграду, соединив каким-то непонятным для Арзула способом Пространство и Кровь. Могучая преграда, против которой никакие из его Сверхчар не сумели бы ничего поделать, столкнулась с тысячами щупалец, потоков разноцветного сияния, лучами, бьющими из многочисленных глаз — выбравшиеся из арки существа все как один выглядели отвратительными, безобразными чудовищами, внушающими ужас и страх… А ещё сейчас их силу ничего не ограничивало — и потому могущественная преграда продержалась лишь две секунды, а после, даже не обращая внимания на разом потускневшие от мощи отката фигуры Повелителей, боги ринулись вниз, походя сметя заключивший в себе вампира и человека барьер Пространства…

Однако пусть этого никто в тот момент ещё не осознал, но именно эти две секунды решили все. Две секунды, что выиграли Логус и Маргатон, решившие, наплевав на всё, пойдя на немыслимое для существ их ранга и природы — вступившись за смертного не во исполнения договора или контракта, не за плату или в расчете заполучить должника… Эти две секунды изменили всё, навсегда и для всех. Пусть конкретно в этот день это поняли и немногие.

Ибо за то время, что два Повелителя выиграли своей жертвой и ценой тяжелых повреждений для себя, болтавшийся в воздухе изломанной куклой Аристарх внезапно выпрямился.

Выпрямился и открыл глаза.

В замершем над густыми джунглями Северной Индии огромном парящем городе из кости и серого гранита, в стоящей в самом его сердце пагоде, там, где располагался высокий трон могущественного лича, что носил гордый титул Императора Мертвых, среди потоков густой, тягучей праны, полученной от многомиллионных гекатомб местных жителей, открыл светящиеся магической силой глаза мужчина восточной наружности.

Гениальнейший темный маг всех времен и народов этого мира, Цинь Шихуанди остро ощутил нечто неладное, происходящее в его мире. В чем именно дело он не понимал — но уже активировал бесчисленные стационарные чары своей пагоды, стремясь разобраться. И даже направил на них часть потока праны от жертв, который, вообще-то, шел на исцеление полученных им в недавнем прошлом травм энергетики…

А дело, кстати, происходило именно в той стране, где он эти повреждения и получил, что удваивало интерес могущественной нежити…

Лежащий, блаженно потягивая вино из золотого кубка новый испанский монарх, могущественный реинкарнатор, стремительно возвращавший былое величие Испании, рывком принял сидячее положение, испугав троицу прекрасных наложниц. Его расширившиеся от изумления глаза смотрели в пустоту, сам же правитель, не обращая никакого внимания на вопросы девушек, сосредоточился на своём магическом восприятии, читая потоки эфира, что доносили до него эхо мощнейшей магической бури.

Османский шехзаде Селим замер, позабыв о трубке кальяна, застывшей на полпути к его губам. Глаза чародея закрылись, после секундной заминки из ауры Великого Мага посыпались различные чары — сенсорные, аналитические, усиливающие восприятие и множество иных, призванных помочь разобраться в происходящем.

Стоящий перед огромной панорамной иллюзией одного из участков невероятно длинного фронта боевых действий, где планировался очередной удар по войскам Российской Империи кронпринц Генрих Уэльский замер на полуслове.

Стоящие вокруг иллюзии английские генералы и Главы Великих Родов подняли взгляды на затихшего кронпринца. Генрих стоял, всё также пальцем указывая на иллюзорную карту, даже не закрыв рта — и высокородные британские аристократы с недоумением уставились на столь необычную картину. Могущественного принца никто не решался тронуть, и по рядам присутствующих пошли молчаливые перешептывания посредством телепатии. Что могло произойти такого, что могущественный реинкарнатор, благословении Британии, замер, позабыв обо всём в момент обсуждения деталей предстоящего мощнейшего удара по русским, что должен был перейти в первое генеральное сражение этой кампании? Да ещё и в столь нелепой позе…

Впрочем, спустя десяток секунд кронпринц опустил руку и прикрыл рот. Однако вместо продолжения военного совета собравшиеся услышали лишь короткое:

— Все вон.

И даже Главы Великих Родов не решились не то, что возмутиться столь оскорбительным словам и тону, но хотя бы показательно задержаться с выполнением приказа. Ибо даже в самые тяжелые и ответственные моменты этой войны никто ещё не слышал в голосе Генриха и десятой доли прозвучавшего сейчас напряжения. В чем бы ни была причина приказа, это было явно нечто воистину серьезное…

Сам же кронпринц стремительно начал сплетать одно за другим множество заклятий. Не усиливая восприятие или пытаясь чарами проанализировать подробности того, что принесло на волнах мирового эфира, нет. Он пошел другим путем, открывая одно за другим окна в Инферно и связываясь с тамошними Лордами — с теми несколькими, с которыми у него были контракты и взаимовыгодные союзы. И сразу же направлял туда потоки эфира, что так его встревожили, вместе с коротким слепком самого первого мгновения, когда до него дошел отзвук событий на востоке Российской Империи.

— Что происходит⁈ — задал один единственный вопрос могущественный демонолог.

— Что происходит? — изумленно спросил Арзул фир Виниттор. — Как ты пришел в себя⁈ Ты уже должен был быть трупом! Самоуверенный слабак, недостойный…

Договорить вампир не сумел — неведомая сила сомкнула ему уста. И даже заблокировала ауру так, что он не мог использовать телепатию. Как⁈ Кто⁈ Что происходит⁈

— В Небесах и на Земле лишь Я — достойный! — гордо, уверенно и спокойно заявил внезапно пришедший в себя смертный.

На своего недавнего противника он даже не глядел. Взгляд чародея был обращен строго вперед, на нескольких Младших Богов, что первыми достигли области, в которой парили Души, и схватили четыре-пять сотен светящихся комочков. Схватили и даже половину уже поглотили…

— Мерзкая погань, — брезгливо бросил волшебник. — Сгиньте.

Младшие Боги, существа, чья полная мощь сейчас, без Законов Творца, обычно ограничивающих их реальности смертных, была на уровне Великих Магов восьми и выше Сверхчар, просто лопнули.

Без громов и молний, без взрыва и грохота, без сотрясающих саму ткань реальности сверхусилий — просто и обыденно, будто столкнувшиеся с иголкой пузырьки из мыльной воды, что обычно надувают играющие детишки.

Кошмарные твари, от трех десятков до полусотни метров габаритами, не оставили после себя вообще ничего. Ни крови, ни костей, ни ошметков плоти, ни остаточного магического эха — сгинули, словно их здесь никогда и не было. Лишь плененные ими души, в том числе и те, которых эти Боги успели поглотить, остались висеть на том месте.

Весь Темный Пантеон напряженно замер, не понимая, что происходит. Пришедшая в миг пробуждения того, в ком они ощутили мощь наследия Забытых и океан халявной силы, могущественная аура на миг накрыла наступающих Темных и они замерли, пытаясь понять, что происходит.

— Спасибо, мои маленькие друзья, — улыбнулся душам маг, притягивая их всех к себе и втягивая обратно в себя. — Вы отлично справились, и я у вас в долгу… А теперь отдыхайте и наслаждайтесь наградой — она вами честно заслужена.

Пока чародей говорил, среди Темных прошло короткое движение — словно рябь по водам спокойного озера. Смущенные неожиданным отпором, они обменялись мыслями, решая, как быть дальше.

Боги не любят, когда чего-то не понимают.

— Что, решаете, как быть дальше, насекомые? — презрительно цедя слова обратился к ним человек. — Добыча оказалась зубастой, и у вас затряслись поджилки, ничтожества? Как знакомо… Среди всех врагов моего народа вы, божки и недодемоны, к ним приползшие, всегда были самыми бесхребетными и трусливыми — и самыми требовательными к жертвам и поклонению. Паразиты на теле мироздания, ошибка Творца, глисты в заднице его великого шедевра…

И такого они уже не стерпели. Горды, ох горды были боги, привыкшие к чему угодно — поклонению, обожанию, страху, проклятиям, ненависти, ужасу… К чему угодно, но только не к презрению.

Человек не просто говорил. Не просто вкладывал в голос пренебрежение — его Сила Души буквально транслировала в мир то, насколько искренне, глубоко и истово он презирал тех, к кому обращался. Для него они были не великими и могущественными Божествами, обитателями глубочайших, недоступнейших слоев Астрала, не суровыми и грозными владыками судеб, распорядителями жизней и душ — нет, в его глазах представшие перед ним существа были действительно самыми жалкими, ничтожными и омерзительными существами из возможных. Он их даже не ненавидел — они недостойны были столь высокого и благородного чувства. Ненавидят врага, того, кого признаешь опасным для себя и волей-неволей, но если не ровней себе, то чем-то близким к этому.

Но для того, кто говорил устами Аристарха в эти мгновения они были достойны лишь одного — презретильного отвращения, омерзения вроде того, кое-испытываешь, наступив чистыми туфлями в мерзкую кучу экскрементов. И его Сила Души это транслировала столь отчетливо, что даже бездушный камень ощутил бы это.

Первый удар нанесла одна из Старших Богинь. Длинный жгут лиловой энергии выстрелил быстрее мысли, рассекая разделяющее мага и Богиню расстояние на скорости, которую невозможно было отследить, сколь не ускоряй сознание. Божественная Сила во всей её красе, магия чудес…

— Вернее, жалкая пародия на силу истинных чудес, — презрительно хмыкнул чародей, даже не делая попытки защититься. — Я всегда говорил — у вас, божков, нет сознания. Мои братья и сестры совершенно напрасно причисляли вас к разумным видам. Вы всего лишь животные, которые освоили человеческую речь. Как животные в процессе эволюции обретают необходимые для выживания навыки и органы, так и вы освоили общение, чтобы лучше пудрить мозги смертным… Но при этом разума в вас меньше чем в моём левом сапоге.

Могущественная Божественная Сила бессильно стекла с мага, будто морская волна, ударившая в прибрежную скалу. Правда, на этот раз все ощутили магию чародея — тонкая прозрачная пелена, окутывающая его целиком, на миг проявилась, приняв на себя удар. Легкая рябь, прошедшая по ней, и сила, которую ощутили стоящие против него существа, дали понять — как бы силен он ни был, над ним властны те же Законы Мироздания, что и над всеми, кто в нем обитает. Раз он вынужден защищаться, значит уязвим!

И вся его болтовня и презрение лишь попытка сбить их с толку, запугать и заставить отступить.

— Блеф! — хрипло каркнул кто-то.

— Уничтожить!

— Разорвать на клочки!

— Заточить душу в самых глубинах Шагот-Аруба, мучить вечно!

— Убить! Убить! Уби…

— Молчать, слизняки! — мигом перекрикнул взолновавшихся Темных чародей. — Я не позволял никому из вас открывать пасть!

Они парили выше него на сотни метров, и согласно всем законам физики он должен был смотреть на них снизу вверх… Но каким-то образом всем и каждому, кто наблюдал происходящее, было очевидно, что именно он смотрит на них свысока, а не наоборот. И Темные, наконец, не выдержали.

Пытаться описывать всё буйство чар, способностей и воплощений Божественных Сил, что в единый миг обрушилось на гордеца, не представлялось возможным. Словно мир сошел с ума, словно Земля и Небо поменялись местами, как будто тысячи самых ужасных, самых чудовищных ночных кошмаров ожили, обрели воплощение и решили сокрушить всей своей мощью ровно одну цель — горделивого мага, что в одиночку дерзнул не просто облить помоями целый Темный Пантеон — далеко не самый слабый, к слову! — но и сойтись с ними на поле брани. На их условиях, в ситуации, когда они могли сполна проявить всю свою мощь…

Достигни хотя бы четверть этих атак земли — и в радиусе сотни, а то и полутора, не осталось бы ничего живого. И ещё многие века ни единая травинка не проросла бы на этих проклятых землях, а всё живое инстинктивно избегало бы этих мест. Стоящий внизу Павел Романов и несколько десятков ближайших его соратников из числа тех, кого не послали на помощь войскам Николаевых-Шуйских, обмерли бы, успей они осознавать, что именно рушится с небес. Их защитные чары не спасли бы от того, что сейчас летело от Темного Пантеона…

И лишь одно существо не дрогнуло. Тот, кто был сейчас в облике Аристарха, вскинул ладонь — и несмотря на то, что атака Темных обрушивалась вниз на порядок быстрее тех скоростей, на которых бились Великие, несмотря на то, что всё происходило за тысячные доли секунды — каким-то образом все, вообще все на несколько сотен километров вокруг, чем бы они ни были сейчас заняты, увидели одно и тоже.

Лениво и небрежно, словно прикрывая глаза от чересчур яркого полуденного солнца, волшебник выставил руку тыльной стороной ладони по направлению к чужой магии. В движение пришли разом мана, прана, эфир, Сила Души и нечто ещё, некая пятая энергия, та самая сила, ради поглощения которой и рванули сюда всем Пантеоном Боги. Магия Забытых…

А ещё все те, кого Пепел-Воитель заставил узреть происходящее, по его же воле поняли — маг использовал не нечто невероятное или недоступное. Это не было природными способностями, как у чудовищ и астральных духов, которые иногда бывали столь сложны и уникальны, что людям было не под силу повторить случайно возникшую у монстра магическую способность.

Не было это и Божественной Силой, как у языческих богов. Не Чудом, как у Ангелов, истинных Ангелов, что обитали в Эдеме. Не мрачными, неповторимыми врожденными чарами демонов-аристократов Инферно — таких, как балроги. Нет, то было иное…

Это была именно магия. Именно человеческая магия, сплетенные по пусть принципиально куда более сложным лекалам и правилам, но в самоей своей сущности, глубинной первооснове творимая по тем же законам магии, коими пользовались смертные чародеи заклятие. Разница была лишь в том, что тот, кто был сейчас Аристархом, не просто частично понимал эти законы, в меру своих сил и знаний используя ту доступную ему толику этой мудрости, нет…

Несокрушимая, стальная Воля чародея не подстраивалась под них — она заставляла их работать так, как ему нужно. Он не прогибался под мир и его правила — он твердой рукой заставлял мир прогибаться под себя. Вынуждал делать его так, как было нужно ему, используя для этого своё невероятно глубокое познание этих самых законов и всю мощь своего воображения, дабы диктовать той части мироздания, в которой колдовал, свою непреклонную волю.

И мир, словно строптивый жеребец, вдруг ощутивший стальную руку сильного и уверенного наездника, покорялся его воле, действуя согласно его желанию. Каждый из тех, кто это видел, понимал — это магия смертных, магия людей… Просто таких, в сравнении с которыми вся сила и гордость нынешних людских чародеев казалась похвальбой деревенских ребятишек в сравнении с могуществом и властью сидящего в столице Императора и Глав Великих Родов. И те, и другие по природе своей одинаковы, относятся к одному и тому же роду людскому — но их силы и возможности просто несопоставимы.

Однако при этом увиденное не заставляло опускать руки от безнадежности, лишая всякой уверенности в своих силах. Каким-то образом тот, кто представился Пеплу странным не то титулом, не то всё же именем Воитель вдыхал в чародеев-людей огонёк надежды, крохотную искру жажды попробовать дотянуться до таких высот. Ведь даже деревенский мальчишка, случалось, вырастал и становился кем-то даже более могущественным, чем пресловутый Император. История помнила примеры подобного — Чингиз-хан, Тамерлан, Наполеон… И пример гордого волшебника, в одиночку бросившего вызов целому сонму божеств, разжигал в душах людей восхищение и желание хоть немного уподобиться ему. Заставлял чувствовать гордость за свою расу, которая, оказывается, способна достичь таких высот, что Боги трепетали перед её могуществом!

Подчиняясь чарам заклинателя, Божественные Силы скрутились в единую воронку, что по мере приближения к цели всё сильнее истончалась. Когда силы Богов достигли небрежно выставленной ладони, они уже были тоньше игольного острия — хотя в основании достигали многих километров. Однако несмотря на то, что маг значительно видоизменил силы врага, от этого они ничуть не ослабли, скорее даже наоборот, стали куда смертоноснее, сосредоточившись в одном месте. Стремящийся уберечь людей и территории под собой человек предпочел даже немного усилить вражескую атаку, нежели рисковать пропустить часть этой силы дальше, вниз.

Кожа на ладони мага чуть вмялась внутрь, будто на неё надавили тонкой стальной спицей — а затем второй слой его магии прошелся незримой волной по удару Богов. И могущественные, невообразимые для смертных Силы превратились в миллиарды крохотных, безобидных светлячков, стремительно разлетевшихся в стороны. Ночь окончательно отступила, и стало светло, как в яркий летний полдень…

Однако это действо не далось человеку легко. Было ощутимо, какие титанические силы ему пришлось потратить, чтобы подобным образом отразить удар — и потому Темные, не колеблясь, пошли в новую атаку. И на этот раз куда более организованно.

Глава Пантеона, огромное чудовище с телом, сильно напоминающим гигантского кальмара с полусотней длинных, мощных черных щупалец, потянул на себя силу всех присутствующих, используя свою способность из числа сильнейших.

Вокруг человека, на расстоянии десяти метров каждая, появилось двенадцать небольших, не больше двадцати сантиметров диаметром порталов. Из каждого вылетело по одной толстой, пылающей черно-зеленым пламенем цепи, стремительными змеями устремляясь к своей жертве — никакой излишней масштабности и хаотичности, как в прошлый раз. Выверенный и рассчитанный удар, нанесенный одной из самых эффективных личных способностей Главы Пантеона, поддерживаемого всеми своими подданными разом. То, что не разобрать на миллиарды безобидных светлячков, то, чему не выйдет навязать свою волю — не отклонить, не замедлить, не уменьшить и не увеличить…

Цепи обвились, опутали человека с головы до ног, прижав его руки по швам, укутав с головой в несколько слоев — так, что не осталось ни единого просвета. А затем полыхающее на них пламя вспыхнуло в десятки раз ярче и сильнее, создав костер в добрых несколько сотен метров размером, в самом сердце которого находился наглый смертный.

Гарнигурн Ненасытный был не просто очередным высшим демоном-изгнанником, что бежал из Инферно. Нет, он являл собой крайне редкий случай — проигравший схватку за власть, но сумевший выжить Лорд Инферно, перебравшийся в иные слои бытия ради выживания, он, даже после поражения, лишившись своего Домена, что и дает львиную долю могущества Лордам этого Плана Бытия, остался очень, очень силен.

Вынужденный пойти на поклон Богам, он стал частью одного небольшого и слабого Пантеона. Тогда в нем, помимо Главы, было лишь трое Старших и полтора десятка Средних Богов… А затем, спустя тысячелетия интриг и подготовки, вызвал тогдашнего Главу на бой — и одолел, а после поглотил. После чего возглавил Пантеон и за десятки тысяч лет сделал его на порядок могущественней, подняв из бессчетного количества мелких до среднего уровня. И сегодня, поглотив океан бесхозной силы Забытых, которых он сам в живую не видел, но слышал в пору своей юности байки об этих странных смертных, рассчитывал, что в его Пантеоне прирастет минимум тремя, а если повезет и пятью-шестью новыми Старшими, тремя дюжинами Средних и сотнями Младших — а сам он усилится как минимум на четверть.

Едва ощутив, что за бесценный клад находится под носом у его слуги, хозяин вампира мигом доложил обо всём Главе. И тот, не медля ни мгновения, принял решение — они отправятся за бесценным призом, не теряя времени. Ибо если, упаси Тьма и Хаос, смертный погибнет или внезапно повеявшую от него сладкую, бесхозную силу почуют другие и придут раньше — это будет величайшим упущением за всю отведенную ему, Гарнигурну вечность. А подобного он допустить не мог — не зря же его звали Ненасытным!

Пламя Инферно у разных демонов было разной силы. Оставаясь по природе своей одной и той же энергией, в разных руках оно показывало разную силу. У полукровок — одну, у чистокровных — другую, у высших — третью… Ну а Лордов, пусть даже и бывших, оно было на принципиально ином уровне. Ибо становление одним из Иерархов Инферно, пусть и низшим, и владение свои Доменом очищало, укрепляло природу демона и даровало ему совершенно новый уровень сил и родства с силами их мрачной родины. Именно оно, Пламя уровня Лорда, и стало его козырем в бою за место главы Пантеона, переломив схватку в его пользу. Одно из преимуществ, что не исчезали с утратой статуса и Доминиона…

И потому Гарнигурн был уверен в победе. Он ощущал, как под его Цепями лопнула защитная пелена, что так легко отразила удар Божественной Силы в самом начале сражения, чувствовал через эманации Силы Души жуткие страдания возомнившего о себе слишком много смертного колдунишки, неведомо как и где присвоившего себе силу, которой он был абсолютно недостоин, видел сквозь свою Божественную Силу, как плавиться, течет, словно воск свечи плоть мага, безуспешно сопротивляющаяся гибели за счет питающей его силы Забытых, чем лишь продлевала агонию…

— Как есть — безмозглые, жадные и самоуверенные животные, — раздался внезапно знакомый голос, переполненный презрением. — Вот поэтому вы и проиграли в первой Войне за Небеса, несмотря на всё своё превосходство. И даже миллиарды лет, минувшие с тех пор, не прибавили вам ни ума, ни осторожности.

Смертный, что должен был сейчас умирать в страшнейших, чудовищных муках, оказался в самом центре божеств Темного Пантеона, спокойно стоя прямо на голове Гарнигурна.

Но это было невозможно! Даже сейчас Глава, Верховное Божество Пантеона ощущал, как бьётся в агонии тело этого наглеца, чувствовал истекающую из него жизнь, его попытки оттянуть неизбежное…

Однако продолжить свою мысль он не успел. Как не успел и предпринять хоть что-то, хотя видит Творец — он пытался! Минусом объединения сил всего Пантеона было то, что начав действие совместными силами они не могли в случае необходимости поступить как смертные маги или даже рядовые демоны и монстры — разорвать Круг Силы или хотя бы сразу попытаться перенаправить усилия на новую задачу. Да, Круг Силы Пантеона позволял куда более эффективно, нежели смертным и прочим существам мироздания, передавать силу своему Главе, однако у всего есть своя цена…

Сейчас вокруг сметного на много километров вокруг распространялась только одна энергия — Сила Души. Столь плотная, столь острая, тяжелая, мощная и подавляющая, что в сравнение с ней то, что использовал Пепел, было сравнением лужи с озером — и там и там, вроде бы, вода, но разница в масштабах была просто несопоставима.

— А вот так мы, Воители, убиваем мерзость вроде вас, — усмехнулся чародей.

В его воздетой руке само собой появилась сгустившееся из чистейшей Силы Души копьё — и он, больше не медля, с размаху опустил его прямо на голову Ненасытного.

Так Силу Души не использовал никто с незапамятных времен. С той эпохи, когда рати людей шагали от мира к миру, создавая единое государство, со времен, когда самые гордые из смертных отказались склонять голову перед кем бы то ни было…

Эта, считающаяся нынешними смертными лишь вспомогательной, энергия приняла форму тысяч копий, один в один повторяющих форму того, держал в руках сам чародей, и обрушились на Темных. Божества не были совсем уж беззащитны — природная стойкость, загодя наложенные на себя защитные формы Божественной Силы (благо смертный, убив первых несколько Младших, разразился своей тирадой, предоставив остальным достаточно времени, дабы принять меры предосторожности), различные артефакты и реликвии… Много всякого, что должно было обезопасить их от пропущенного удара.

И ничего из этого не помогло. Большинство защитных мер Темных оказывались попросту бессильны, не видя в копьях из Силы Души угрозу, от которой следовало защищать хозяина. Те же, что видели, могли отбить одну, две, максимум пять шесть — но на каждого Бога приходилось как минимум с десяток копий. И это только на Младших — каждый из Старших удостоился нескольких сотен как минимум, а их Глава и вовсе оказался погребен более чем тысячей.

Бой обернулся бойней. Односторонним истреблением, в котором одна сторона, целый средней руки Пантеон Темных Богов, пусть и сражаясь не на своей территории, но зато имея возможность действовать без оглядки на Законы Творца, не сумела нанести ни единой царапины второй — одному-единственному смертному…

Оставшийся в гробовой тишине парить средь бесчисленного множества светлячков, оставшихся от первой совместной атаки Темных, человек устало выдохнул. На этот раз он действительно вложил все силы, что мог, в свой удар.

— О великий, смиренно молю о прощении… Но кто вы и что с моим мужем? — раздался в его разуме почтительный, но полный решимости голос Хельги.

Ответил чародей вслух. Так, чтобы его слышали только Хельга, Алена и остальной ближайший круг Аристарха — от Петров до Темного.

— Седьмой из тридцати трех Воителей, — с нотками печали и затаенной, глубинной боли сказал он. — Один из верных защитников…

И в этот момент все, с кем он говорил, внезапно ощутили, что сам мир сопротивляется, не позволяет чародею закончить фразу. Противится попытке произнести вслух название того, чему эта, столь незаурядная, личность посвятила себя целиком и без остатка…

— Ничтожества из Эдема, вам не заставить меня отречься от родины! — исказила его губы кривая, полная злобы и боли усмешка.

А затем могущественный, почти непреодолимый Запрет дрогнул, поддался и оказался смят и отброшен могучей волей волшебника.

— Седьмой из тридцати трёх Воителей Вечной Империи, Рогард Молния!

Эти слова, казалось, отняли у него последние силы. Пошатываясь, он обратился к замершим в отдалении Логусу и Маргатону:

— За то, что выиграли время — благодарю, Погонщики. Не люблю быть должником, так что идите, пока я держу раскрытой переход к их Домену в Астрале. Все, кто мог бы дать вам отпор, уже мертвы — так попируйте на славу!

Когда Повелители Пространства и Крови молча скрылись в арке портала, маг перестал поддерживать её открытой. Багровая конструкция за несколько мгновений потускнела и истаяла в воздухе.

Уже отступая назад, в те глубины, где стояла Черная Стена, на полпути, когда Пепел уже начал возвращать себе контроль над телом, Рогард сделал самое последнее, но при этом самое для него важное дело. Сделал так и в тот момент, что даже внимательно следивший за всем происходящим ангел, что был приставлен для наблюдения за этим и несколькими окрестными мирами, не заметил и не ощутил тончайшего воздействия, что было направлено на Хельгу…