Вера змеи

Глава 6

Кора

Я улыбаюсь и машу рукой, входя в офис мотеля.

— Привет, Фред.

— Рад тебя видеть, Кора. Как продвигается работа над статьей?

— Действительно хорошо, — говорю я, останавливаясь у стойки. — Лерой повел меня посмотреть, как монстры играют в футбол, и сегодня у меня было три очень интересных интервью. Завтра я встречаюсь с человеком-невидимкой, владельцем «Счастливые зерна», и феей, управляющей библиотекой. Затем у меня назначена встреча с мэром, которой я очень рада.

— Похоже, тебе здесь становится хорошо и уютно.

— Да. Вообще-то, я собираюсь поговорить с Лероем о возможности долгосрочной аренды.

И без того большие глаза Фреда раскрываются еще шире, а ямочка под ними превращается в линию, изгибающуюся вверх.

— Я уверен, он будет рад удовлетворить эту просьбу.

Боже, я надеюсь на это. Я киваю, перекидывая сумку с покупками повыше через плечо.

— У нас были планы на ужин сегодня вечером. Ничего, если я пройду?

— Конечно.

Розовое желе Фреда вытягивается наружу, образуя короткую руку, направленную в сторону коридора, ведущего в личный кабинет Лероя и дальше, в его апартаменты.

— Хорошего вечера.

— Спасибо, Фред. Не стоит переутомляться.

— Никаких проблем, — говорит он, двигаясь так, что его желеобразная фигура покачивается.

Я все еще улыбаюсь шутке Фреда, когда стучусь в дверь Лероя в первый раз, надеюсь, из многих. Моя улыбка превращается в разинутый рот, когда дверь распахивается.

Лерой стоит в дверях, держась одной рукой за дверь. Он обнажен по пояс и босиком, его зеленая кожа блестит от свежей влаги. Светло-серые спортивные штаны низко сидят на его подтянутых бедрах, и совершенно очевидно, что под ними ничего нет. Сказать, что это слишком много для восприятия, было бы преуменьшением.

— Извини, я подумал, что это, должно быть, Фред. Я не ожидал, что это будешь ты, иначе я бы оделся получше, — говорит он, отступая на шаг.

— Не думаю, что найдется женщина, которая пожаловалась бы на то, во что ты одет. Или «сезон серых спортивных штанов» здесь не в моде?

— В Кричащем Лесу нет сезона для серых спортивных штанов. Мы носим их круглый год.

Я прикусываю щеку изнутри, но это не мешает мне хихикать. Для человека, который, кажется, знает практически обо всем, он совершенно ничего не замечает.

— Серые спортивные штаны сейчас не в моде, Лерой. Это поговорка. Термин, который женщины используют, когда оценивают, как выглядит мужчина в серых спортивных штанах, из-за…

Я делаю круговое движение в сторону внушительного свертка, виднеющегося спереди на его штанах.

— В общих чертах.

Я понимала эти мемы, но так и не оценила их по достоинству. Ну и что, что вы могли увидеть очертания члена? Теперь я понимаю. Я действительно понимаю.

Как бы мне ни хотелось выразить свою новообретенную признательность этим серым спортивным штанам, я здесь не для этого… и это не то внимание, которого хочет или заслуживает Лерой.

— Я принесла ужин, — говорю я, похлопывая по сумке, которую держу в руках. — Нам не имеет смысла куда-то идти, если я буду единственной, кто сможет поесть, поэтому я зашла в магазин и купила то, что понравится нам обоим. Можно мне войти?

— После того, что я тебе сказал, ты хочешь поужинать со мной, — медленно слетают с его губ слова, как будто он пытается разгадать загадку.

Я киваю.

— Да, я была удивлена этой информацией. Даже немного шокирована, и я думаю, это понятно, поскольку я новичок в мире монстров. Но я не испугалась и никогда не говорила, что хочу отменить наши планы. А ты?

— Я думаю, будет лучше, если мы это сделаем.

Во мне вспыхивает желание спрятаться в безопасном месте, где отказ невозможен, но я подавляю его, стоя на своем и выдерживая его взгляд.

— Это не ответ на мой вопрос. Я спросила, хочешь ли ты отменить наши планы. Просто «да» или «нет».

— В том, чего я хочу от тебя, нет ничего простого.

Он отступает в сторону, приглашающе протягивая руку.

— Мне было бы очень приятно составить тебе компанию за ужином.

— Пока мы едим, — говорю я, когда он закрывает за мной дверь. — Я знаю, что дала тебе все основания сомневаться в том, что я справлюсь. Теперь я прошу тебя дать мне шанс справиться с большим. Пожалуйста, дай мне попробовать, Лерой. Потому что я хочу попробовать все вместе с тобой.

Я ставлю сумку на пол и достаю упаковку замороженных мышей, которую, по словам владельца зоомагазина, регулярно покупает Лерой.

— Я хочу понять, как ты питаешься.

— Я не ем в присутствии людей.

— Я не «человек». Или, по крайней мере, я не хочу, чтобы ты так обо мне думал. Я не хочу быть человеком, я хочу быть самой собой.

Я сокращаю расстояние, которое он установил между нами, держа пакет в одной руке, а другую кладу ему на обнаженную грудь.

— Поешь со мной. А потом поцелуй меня и… что будет потом.

— Кора.

Лерой высовывает язык, когда я провожу рукой по его коже, исследуя контуры его мышц под чешуйчатой текстурой.

— Я тебя не боюсь.

— Значит, мы поменялись ролями, — говорит он, когда я провожу пальцами по его лицу. — Потому что я боюсь бесконечных способов, которыми ты сломаешь меня, когда уйдешь.

— Я не уйду.

Мы можем обсудить мои планы относительно колонки и пребывания в городе позже. Прямо сейчас я хочу показать ему, что я именно там, где хочу быть. Я беру его за руку и переплетаю наши пальцы, по моей руке пробегают искры от ощущения прикосновения его кожи к моей.

— Давай поедим.

Он позволяет мне подвести себя к столу на двоих, где он сидит напряженно, его желтые глаза следят за мной, пока я открываю шкафчики в его маленькой кухоньке.

— У тебя нет посуды.

Я легонько хлопаю себя по лбу.

— Конечно, у тебя ее нет. Ты проглатываешь пищу целиком.

— Кора…

Я прерываю его, покачав головой и улыбнувшись.

— Мы купим немного для меня. В любом случае, сегодня она нам не понадобятся. У нас есть закуски на двоих.

— Хочешь купить посуду, чтобы хранить ее на моей кухне? — спрашивает он, когда я сажусь напротив него и ставлю наши контейнеры с едой на стол.

Жар обжигает мои щеки.

— Или мы можем поесть у меня дома, где бы это ни было в итоге. Прости, я не хотела перебарщивать на первом свидании. Не волнуйся, в моей сумке нет тампонов, которые я планирую спрятать в твоем шкафчике в ванной.

Я подмигиваю ему.

— Пока нет.

Несмотря на ограниченную мимику, его замешательство очевидно, и я не могу удержаться от смеха. Я разворачиваю свой заказ на вынос и отправляю в рот один из суши-роллов, жую и проглатываю, а он продолжает пялиться на меня.

— Я бы предложила поделиться, но в дополнение к сырой рыбе тут есть рис и морские водоросли, а ты сказал, что ты строго-настрого ешь только мясо. Я убедилась, что в них нет чеснока, лука, гвоздики или корицы.

Я делаю круговое движение перед пакетом, лежащим перед ним.

— Съешь. Чем скорее мы закончим эту часть свидания, тем скорее сможем перейти к поцелуям.

С явным трепетом он открывает пакет и достает одну из мышей.

— Они совсем не холодные.

— Продавец в магазине посоветовал подогреть их до комнатной температуры, поэтому я пошла к себе в комнату и включила микроволновку. Хотя, если это неправильно…

— Все правильно, Кора. Ты уверена в этом? — глядя на меня, спрашивает он.

— Теперь твоя очередь довериться мне.

Это смелые слова, прозвучавшие в мире, и я затаила дыхание, когда Лерой запрокинул голову и невероятно широко раскрыл рот. Загипнотизированная, я наблюдала, как неподвижная мертвая мышь исчезает в щели, затем слежу за комком, который движется по его горлу, и, в конце концов, исчезает из виду.

Прикрыв рот, он выпрямляется, встречаясь со мной взглядом.

— Ты не упала в обморок.

— Тебе придется заняться чем-то более интересным, чем еда, чтобы заставить меня упасть в обморок во время ужина.

— Я запомню это на будущее.

Лерой встает со стула, обходит маленький столик и помогает мне подняться на ноги.

— Спасибо. Я уже давно перестал есть в присутствии людей из-за той реакции, которую это вызывает.

— Я же говорила тебе, — говорю я, скользя ладонями по его груди и обхватывая его за шею. — Я не из всех людей.

— Нет, это не так. Ты особенный человек. Мой человек.

Лерой наклоняет голову, задерживаясь ровно настолько, чтобы высунуть язык, прежде чем прикоснуться своими губами к моим. Его кожа упругая и теплая, и несмотря на то, что у нас разные формы, мы идеально подходим друг другу. Ощущение его клыков, прижимающихся к моим губам, осознание того, что он мог бы укусить меня, но не сделает этого, пронзает меня до глубины души.

У меня перехватывает дыхание, когда его язык проскальзывает между моими губами. Он запускает руку в мои волосы и обхватывает мою голову, регулируя угол нашего поцелуя, пока его язык скользит по моему, затем по всему телу. Раздвоенные кончики щекочут мне небо, и я извиваюсь, крепче прижимаясь к нему. Большая, твердая выпуклость его члена упирается мне в живот, и искры желания между моих ног разгораются в дикий пожар.

Под моими ладонями его спина гладкая, но рельефная, широкая в плечах и сужающаяся к тонкой талии. Кончики моих пальцев задевают край его спортивных штанов, и я опускаю руки вниз, обхватывая его ягодицы, притягивая его ближе.

— Не останавливайся, — шепчу я, когда он прерывает поцелуй.

— Никогда. Это только начало.

Его язык скользит по моей шее, затем по ложбинке у основания горла.

Я мурлычу, когда он проводит языком по моей ключице и проникает в вырез моего топа с круглым вырезом.

— Ты можешь снять это, — говорю я, встречаясь с ним взглядом.

Я ни с кем не раздевалась больше трех лет, но я не боюсь того, что произойдет дальше, потому что это он.

— Я хочу, чтобы ты все это снял.

Его руки находят подол моего топа и стаскивают его через голову. Следом на пол падает мой лифчик, затем его язык оказывается на мне, скользя по моей груди, дразня соски, пока они не становятся твердыми и чувствительными.

Я склоняю голову набок, когда он берет в рот один сосок, продолжая поглаживать его языком.

— Я бы посоветовала тебе никогда не прекращать это делать, но я хочу, чтобы ты сделал это и в других местах.

— Я планирую, милая.

Лерой проводит пальцами по краю моих леггинсов и опускает их вниз, к бедрам, снимая вместе с ними и трусики.

— Я хотел попробовать тебя на вкус с того самого дня, как впервые уловил твой запах.

— Когда ты сказал, что один из твоих любимых ароматов — «возбуждение», ты имел в виду… ну, ты понимаешь.

Меня охватывает жар, когда он опускается передо мной на колени, приподнимая мои ноги по очереди, чтобы снять с меня всю оставшуюся одежду.

— Я имел в виду запах твоей киски, Кора, — говорит он, прокладывая дорожку языком по внутренней стороне моего бедра. — Твое возбуждение.

Он проводит языком между моих ног, и из его груди вырывается стон.

— Ты.

Затем Лерой поднимается на ноги, приподнимает меня, его теплое дыхание щекочет мне ухо, когда он направляется в спальню.

— Мне нужно, чтобы ты раскрылась для меня. Я хочу, чтобы мой язык был на тебе. Я хочу посмотреть, как ты разлетишься на части, когда он окажется внутри тебя.

— Никто никогда не говорил мне непристойностей, — хихикаю я, уткнувшись ему в шею. — Не возражаешь, если я использую это для колонки?

— Дай мне время, пока не закончатся твои интервью, и я позабочусь, чтобы у тебя было много исходного материала.

Я обнимаю его за шею, пока он укладывает меня на кровать.

— Что, если я захочу больше, чем на пару дней?

— Сколько ты хочешь? — спрашивает он, удерживая мой взгляд.

— Столько, сколько смогу. Столько, сколько ты захочешь поделиться со мной.

— Я могу посвятить тебе все свои дни.

Лерой наклоняется и запечатлевает на моих губах один-единственный поцелуй. Следующий поцелуй приходится мне на шею, затем он опускается ниже, зигзагами пробегая по моей груди, прежде чем провести языком горячую дорожку, которая пересекает мой пупок и заканчивается его лицом у меня между ног. Он делает один долгий, медленный поцелуй, раздвигающий мои складочки, затем смотрит мне в глаза.

— Я подарю тебе столько дней и ночей, сколько ты мне позволишь.

— Похоже, у меня будет запас исходного материала на всю жизнь.

Не сводя с меня глаз, он лижет меня снова, потом еще раз. Поглаживая, покачивая, подталкивая меня глубже к наслаждению. Вилка его языка ласкает мой клитор, подстраиваясь под его пальцы.

Мои бедра приподнимаются, встречая идеальное покачивающее давление его прикосновений. Я стону, мои руки скользят по его гладкой головке, отчаянно желая ощутить, как нарастают первые признаки оргазма.

— Еще нет, малышка. Я еще не закончил пробовать тебя на вкус. Я хочу, чтобы твой сладкий нектар стекал по моему языку, когда ты кончишь на него.

О, да. У меня будет много материала для моей будущей колонки о непристойностях.

— О боже, — выдыхаю я, когда его язык проникает внутрь меня.

Глубже, глубже, это просто продолжается. Разворачиваясь, ища и…

Сдавленный крик срывается с моих губ, когда он проводит языком по какой-то точке глубоко внутри меня, одновременно массируя пальцами мой клитор. Мое тело содрогается под ним, и все, что я могу делать, это стонать и поддаваться волне оргазмической эйфории.

Я вздрагиваю, когда его язык выходит из меня. Он тонкий и неширокий, но от потери я чувствую пустоту и жажду снова ощутить его внутри себя.

— Так вкусно, — говорит он, скользя языком по моей влажности. — Мое новое любимое блюдо.

Мои бедра сами по себе, они приподнимаются, чтобы привлечь его внимание. Как бы мне ни хотелось насладиться его языком, я хочу и остальную часть его тела тоже.

— Как это… я имею в виду, они… работают? Твои, э-э-э!

Я закрываю лицо руками.

— Почему я не могу этого сказать? Я все время пишу о сексе, и… Я имею в виду, боже, ты только что заставил меня… ну, ты понимаешь.

Его смех звучит приглушенно из-за того, что он находится между моих раздвинутых бедер, но вибрация от него подобна бензину, подливаемому в мой уже разожженный костер. Лерой прижимается ртом к моему центру, затем заползает на кровать, зажимая мое тело под собой.

— Я знаю. Я был там, когда ты кончила, и это было восхитительно.

Он нежно отводит мои пальцы от лица, затем смотрит на меня сверху вниз со своим эквивалентом улыбки.

— Члены. Скажи это вместе со мной… члены.

— Члены, — шепчу я, и жар безумного смущения приливает к моим щекам. — У меня что, лицо ярко-красное? Должно быть, я это чувствую.

Я стону.

— Почему я такая?

Его тело сотрясается от беззвучного смеха.

— Очаровательная? Красивая? Решительная? Жизнерадостная? В целом чертовски сексуальная?

— Ты не упомянул о неловкости.

— Нет.

Лерой берет меня за подбородок одной рукой и проводит большим пальцем по подбородку.

— Это часть всех остальных черт, о которых я упоминал, и я бы не стал менять ни их, ни чего-либо еще в тебе.

— Я бы тоже ничего в тебе не изменила, — говорю я, поражаясь правдивости своих слов. — Я говорю серьезно. От всего сердца.

Я обвиваю руками его шею и притягиваю ближе.

— Но тебе придется рассказать мне, как это работает с двумя членами… вот, я это сказала… потому что я никогда даже не притворялась, что знаю об этом.

Усмехаясь, он быстро целует меня в губы, а затем прижимается своим лбом к моему.

— Это работает так, как ты хочешь.

Обхватив меня руками, он увлекает меня за собой и переворачивается на спину.

— Здесь нет правил. Никаких ограничений. Никакого давления.

Очень большая, невероятно твердая выпуклость в его штанах прижимается ко мне снизу. Если бы я слегка покачнулась на нем, я бы кончила. Но я хочу, чтобы он был внутри меня, когда это произойдет.

Я опускаюсь ниже, обхватывая бедрами его колени, и запускаю пальцы за пояс его брюк.

— Могу ли я быть ревнивой девушкой-собственницей и сказать, что эти серые спортивные штаны только для меня? Я знаю, что у тебя были другие женщины, но…

В мгновение ока… очевидно, моего… он садится прямо, обхватывает ладонями мое лицо и крепко целует меня в губы.

— Других женщин нет, Кора. Прошлое не имеет значения, и ты единственная, кого я хочу видеть в своем будущем. У тебя никогда не будет повода для ревности, и, если ты захочешь быть собственницей по отношению ко мне, это сделает меня самым счастливым монстром или мужчиной в мире.

— Итак… ты сохранишь серые спортивные штаны только для меня?

Поддразнивать безопаснее, чем произносить громкие слова, которые грозят вырваться из моего сердца.

— Только для тебя, милая, — говорит он, ложась на спину. — А теперь сними их с меня и займись моими членами по-хозяйски.

— О, еще непристойности для моей колонки?

— Еще я расскажу тебе о своих чувствах, потому что хочу, чтобы ты знала.

— Еще лучше.

Настолько лучше, что я чуть не выпаливаю из себя все прямо сейчас. Я спускаю серый флис с его бедер. Резинка на талии цепляется за его большой комплект, и я прикусываю нижнюю губу, когда мои пальцы задевают два кончика, пока я их освобождаю. Булькающий вздох срывается с моих губ, когда в поле зрения оказывается полная длина обоих членов.

— Они такие…

— Похожи на змею, — говорит он, когда я не могу подобрать слов.

Незнакомая неуверенность в его голосе отвлекает мое внимание от завораживающего вида ниже его талии, и я поднимаюсь к его лицу.

— Если из-за твоего страха перед змеями ты не сможешь справиться ни сейчас, никогда, я пойму.

Мой взгляд возвращается к его членам. Он прав, они похожи на змеиные. Каждый из них длинный и толстый, того же зеленого цвета, что и его самая яркая чешуя, и с похожей текстурой. Слегка заостренные кончики действительно напоминают змеиные головы, но, когда я смотрю на них, змеи — это самое далекое, что приходит мне в голову.

— Я их не боюсь, просто боюсь, что не смогу их принять.

Потому что они длинные. Действительно длинные. И толстые. Намного толще, чем любой член, с которым я сталкивалась за свою ограниченную жизнь.

— Можно я просто… попробую?

— Пробуй все, что хочешь, — говорит он, опираясь на одну руку, чтобы дотянуться до моего подбородка. — Делай то, что доставляет тебе удовольствие, и я гарантирую, что мне будет чертовски приятно, потому что я делаю это с тобой.

Никто и никогда не заставлял меня чувствовать себя такой желанной, лелеемой и уважаемой, как этот мужчина. Я отступаю на дюйм назад, полностью стягивая с него штаны. Затем я проскальзываю между его ног, обхватываю по одному его члену и провожу руками вверх по стволам. Я замолкаю, когда с его губ срывается тихое шипение.

— Это нормально?

— Более чем нормально. Просто чувствовать твои руки на себе так чертовски приятно.

— Тогда давай посмотрим, что ты почувствуешь с моим ртом.

Наклонившись вперед, я провожу кончиком языка по всей длине члена. Ряды мелких чешуек придают ему нежную текстуру, которую я не могу дождаться, когда почувствую внутри себя. Держа его у основания, я обхватываю губами головку и опускаюсь ниже, втягивая щеки. Я не помню, каков на вкус член, но у члена Лероя теплый и слегка землистый вкус, и я стону, ощущая его толщину, когда его кончик касается задней стенки моего горла.

— Это восхитительное ощущение.

Он стонет, когда я усиленно сосу, двигаясь вверх.

— Это чертовски восхитительно.

Подстегиваемая его словами и нарастающим желанием, я ускоряю темп, покачивая вверх-вниз на одном члене, одновременно двигая кулаком по-другому. Я меняю позу, меняю угол, чтобы взять в рот побольше его члена. С каждым движением вниз я вхожу все глубже, и когда мой нос касается его живота, я задерживаю его там, наслаждаясь его тяжестью в моем горле.

— Еще немного, и ты заставишь меня кончить.

Я мурлычу, усердно посасывая, пока он не выскакивает у меня изо рта.

— Я хочу, чтобы ты это сделал.

Он шипит, когда я беру его в рот.

— Только один, — говорит он, удерживая мою руку на его другом члене. — Оставь этот, чтобы засунуть в твою киску.

Мысль о том, что будет дальше, усиливает страстное желание между моих ног. Я переплетаю свои пальцы с его там, где мы сжимаем его второй член, затем сжимаю первый у себя во рту.

Его бедра приподнимаются навстречу моим настойчивым, небрежным, сосущим движениям. Затем его свободная рука запутывается в моих волосах, удерживая меня на месте, пока его член пульсирует у меня во рту.

— Кора, черт возьми…

Густые, горячие струи попадают глубоко в мое горло, и я проглатываю их, пока ничего не остается, и Лерой вздрагивает подо мной. Его грудь поднимается и опускается, как будто он только что пробежал несколько кругов по футбольному полю, и когда я выпускаю его член изо рта, все его тело дергается.

— Это всегда так… напряженно?

Его пальцы скользят по моему лицу, заправляя волосы за уши.

— Мы выясним это в следующий раз.

— Потому что прошлое не имеет значения, — отвечаю я, вспоминая его предыдущие слова. — Ты действительно так думаешь.

— Каждое слово.

— В таком случае…

Я скольжу нашими соединенными руками по его другому члену, пока он не выскакивает из нашей хватки.

— Тебе лучше погрузить его в меня, как ты и говорил.

— Это не то, что я сказал, милая.

Он берет свой твердый член в руку, его язык высовывается изо рта, улавливая мой запах.

— Скажи мне точно, куда ты хочешь, чтобы я погрузил этот член.

Жар разливается по моим щекам и между ног.

— В мою киску, — шепчу я.

Его язык снова высовывается, когда он перекатывает меня на спину и устраивается между моих раздвинутых бедер.

— А теперь повтори это для меня.

— Я хочу этого.

— Не «этого», милая. Используй хорошие слова. Ругательства, от которых твое лицо приобретает такой приятный розовый оттенок.

— Я хочу твой член.

У меня перехватывает дыхание, когда он прижимает головку своего члена к моему входу, дразняще расположив кончик между моих складочек.

— Продолжай, малышка. От твоего голоса я чертовски тверд, Кора. Я слышу его в своей голове, когда поглаживаю свой член по ночам.

Я стону, когда он проникает глубже в меня.

— Погрузи свой член в мою киску, — говорю я, обхватывая его бедра ногами. — Я хочу всего его.

— Это моя прекрасная девочка.

Он заполняет меня быстро и полностью, издавая шипящий стон, когда достигает дна.

— Черт, с тобой так хорошо. Так идеально.

— С нами идеально.

С кем-то другим это было бы слишком рано. Вот только у меня не было бы никого другого. Он тот, о ком я и не подозревала, что ждала его. Единственный, кого я всегда буду хотеть.

Лерой крепко целует меня, его губы соприкасаются с моими, когда он входит в меня, заполняя по самую рукоятку. Между нами его второй член снова твердеет, прижимаясь к моему клитору и подталкивая меня все ближе и ближе к грани освобождения.

Все тело покалывает, я так близко. Так, так близко. Мои бедра выгибаются навстречу каждому глубокому, продолжительному толчку, я отчаянно хочу, чтобы что-то еще немного подтолкнуло меня.

— Мне нужно, мне нужно…

— Я держу тебя, — говорит он, меняя позу и садясь на корточки, так что мои бедра оказываются прижатыми к его мускулистым ногам.

Его язык скользит по моим соскам, дразня сначала один, потом другой, взад и вперед, пока он сжимает мои бедра и трахает меня еще глубже. Кончик его члена касается того волшебного места, о котором я писала, но не верила, что оно существует, пока его язык не доказал обратное.

Звезды вспыхивают перед моими веками, когда мой оргазм обрушивается на меня, сильный и мягкий, как гребень мощной волны и ее мягкий отлив. Это продолжается, как волны, с каждым толчком его члена внутри меня, с каждым скольжением его члена по мне, пока я не начинаю задыхаться, стонать и умолять. О большем. О меньшем. О нем.

— Кора, — слетает с его губ мое имя, как благоговейная молитва, затем по его телу пробегает дрожь, и он пульсирует внутри меня. — Кора, — повторяет он, накрывая меня одеялом и гладя по волосам. — Я не хочу тебя отпугивать, но мне нужно, чтобы ты кое-что знала.

— Что бы это ни было, я справлюсь с этим. И если это то, к чему я не готова и из-за чего теряю самообладание… потому что я — это я, в конце концов… это все равно меня не отпугнет, потому что я знаю, что ты рядом, чтобы помочь мне.

— Я всегда буду рядом, чтобы помочь тебе. Но я надеюсь, что в этот раз тебе это не понадобится.

Лерой переворачивается на бок, опирается на руку и смотрит на меня своими гипнотическими желтыми глазами.

— Я люблю тебя. Думаю, я начал влюбляться в тебя в ту минуту, когда ты вошла в мою жизнь и упала в обморок при виде меня. Это не имело смысла, но каким-то образом я понял, что моя жизнь вот-вот изменится.

— Поворотный момент, — тихо говорю я.

— Самый большой в моей жизни.

— Второй по величине. Самым большим было стать змеей.

Он качает головой. Гладит меня по щеке. Наклоняется и прижимается губами к моим губам для долгого, нежного поцелуя.

— День, когда я стал монстром, был посвящен мне. День, когда я встретил тебя, был посвящен нам. Встреча с женщиной, которую я буду любить всю оставшуюся жизнь, стала самым большим поворотным моментом.

Он любит меня. Он влюблен в меня.

— Я тоже люблю тебя, — говорю я, быстро моргая, чтобы сдержать слезы, но у меня ничего не получается, они вырываются на свободу и катятся по щекам.

Наполовину всхлип, наполовину смех срывается с моих губ, когда он высовывает язык, чтобы поймать капельки.

— А змеи любят соленое?

— У них нет привкуса соли, милая. У них вкус счастья. У них вкус любви.

Именно так, как и должно быть, потому что они о нем… о моем главном поворотном моменте. Последний мужчина, которого я когда-либо ожидала полюбить, и единственный, кого я когда-либо полюблю.