Венское Рождество, или сплетение судеб [СИ]

Глава 6. Осада

Осада началась — никто и не заметил.

После случая с Сашей всем членам семьи было запрещено покидать дом. Ни о каком возвращении в Колдовстворец, где подошли к концу новогодние каникулы, пока не шло и речи. Выходить в свет могли лишь дедушка Коля и дядя Миша. Они были заняты какой-то политикой, в которую младших членов семьи, конечно же, не посвящали. Тётя Оля вместе с мужем, дядей Витей, присматривали за поместьем — так они выражались, когда на самом деле руководили возведением дополнительных барьеров вокруг территории и группой обученных бойцов, дополнявших магическую охрану.

Наблюдая из окна своей комнаты за тем, как плечистые молодцы в алых, расписанных старославянскими орнаментами мантиях патрулируют сад, Саша всё сильней ощущала собственное бессилие.

Дедушка прав, она в самом деле подставила семью. Только теперь, на своём примере убедившись, Саша была полностью уверена в серьёзности намерений тех, кто желает зла её семье. Кто бы они ни были, эти люди не остановятся ни перед чем — если уж они напали на неё, молодую девушку, а нацеливались и вовсе на пятнадцатилетнюю девчонку…

«Как всё же хорошо, что Макс тогда оказался рядом», — с щемящим сердцем подумала Саша, однако в памяти мгновенно всплыли резкие слова деда: «Ты хоть поняла, что из-за тебя их мальчишка убил человека?..»

Саша вздрогнула и поёжилась. Она всё ещё не знала, как относиться к случившемуся, к тому, что Макс сделал ради неё. Краем сознания девушка успела запечатлеть его лицо в тот момент — Макс казался совершенно другим человеком, не контролирующим себя опаснейшим магом. Вовсе не тем милым парнем, очаровательно смущённым своим воспитанием и закрытостью, которого Саша узнала в Вене. Кто из них настоящих Макс… нет, Максимилиан?..

Потерев лоб, Саша вынула вибрирующий смартфон из кармана халата и растерянно уставилась на фотографию рабочего места Макса в библиотеке.

В ответ Макс прислал коварный смайл. Настроения выпытывать не было, и Саша засобиралась на завтрак.

Большая часть семьи уже закончила с трапезой к тому времени, как Саша спустилась. За столом оставались только тётя Таня, уговаривавшая поесть кашу возмущённого Гришу, и понурая Василиса. Саша подсела к ней и дёрнула за косу.

— Чего приуныла, Премудрая?

— Привет, — тускло ответила Вася и уткнулась носом в тарелку. — Всё нормально.

— По тебе видно, — хмыкнула Саша.

Не в силах больше терпеть капризы сына, требующего сладости, тётя Таня звонко шлёпнула Гришу и увела, чтобы поставить в угол. Саша проводила их туманным взглядом, стараясь припомнить, сколько раз сама стояла в углу за то, что не хотела есть кашу.

Когда её мама вышла, Вася робко подняла глаза от тарелки. Воровато оглядевшись, девочка единым духом выпалила:

— Мне страшно, Саша! Я всё время думаю, что тогда вместо тебя!..

— Тш-ш-ш… Ну тише, тише, — погладила Саша её по плечу. — Ничего плохого ведь не случилось, верно? Мой друг меня спас, а до тебя здесь никто не доберётся! Ты видела, каких бугаев дядя Витя привёл?

— А они точно смогут нас защитить? — спросила её Вася, доверчиво глядя в глаза.

— Точно, — пообещала Саша, надеясь, что не врёт сестре. — И хватит тебе реветь, Вася. Твой папа теперь глава семьи — что скажут люди, если его старший ребёнок будет всё время размазывать сопли, средний пакостить, а младший капризничать из-за каши, а?

— Ты права, — пискнула Вася и, утерев слёзы, порывисто поцеловала в щёку. — Не буду больше плакать! А ты, Саша, — самая лучшая сестра на свете!

— Ну всё, подхалимка малая, иди, — отмахнулась от неё смущённая Саша. Вася улыбнулась ей и поскакала прочь из столовой.

В приподнятом настроении Саша закончила завтрак и задумалась, чем бы заняться. Дома развлечений имелось не очень много. Выходом как всегда было подняться к себе и поваляться в кровати, плавая по просторам Интернета или даже включив сериал. Обычно на их просмотры у Саши не находилось времени, но сейчас…

Телефон в кармане завибрировал, и Саша выудила его.

Улыбнувшись, Саша отхлебнула кофе. Встреча с Женей поможет развеяться — это к бабке не ходи! Женя Урусова была в их классе самой клёвой девчонкой, по крайней мере на взгляд Саши. Из обычной магловской семьи, Женя интересовалась магией постольку поскольку — её душе куда ближе было IT, и сейчас девушка училась на первом курсе магловского университета по любимой специальности. Многие одноклассники и учителя в Колдовстворце крутили пальцами у висков, когда узнавали о её увлечении. Плевав на их мнение, Женя следовала за мечтой.

— Чего лыбу давишь? — полюбопытствовал Петя, ввалившись в столовую. Он выглядел сонным и помятым — наверняка опять играл всю ночь напролёт, пользуясь тем, что родителям сейчас не до слежки за его режимом.

— А что, законом запрещено? — огрызнулась Саша, допивая кофе.

— Я бы на твоём месте так не лыбился, — заявил Петя, усаживаясь и требуя у домовиков завтрак. При виде каши он поморщился, но взялся за ложку. — Таких ты дел наворотила, сестрица! Я вообще удивлён, что тебя под замок не посадили.

— Эй-ей, полегче на поворотах, — предупредила Саша, и ложка, повинуясь её магии, вырвалась из руки Пети и стукнула его по лбу.

— Ну вот, теперь ты ещё и рукоприкладничаешь! — возмутился брат, потирая ушиб.

— И что ты сделаешь? Маме побежишь жаловаться?

— Вот ещё, — хмыкнул Петя и таки поймал пытавшуюся увернуться от него ложку. — Я просто буду вести себя, как ответственный взрослый, а не как ты.

— Ишь ты, какие мы взрослые, Пётр Владиславович! — усмехнулась Саша.

— Уж повзрослее некоторых будем! — гордо сообщил Петя. — Мы, в отличие от кхм-кхм, не сбегаем из дома на свиданки и не попадаем в плен к дедушкиным врагам.

— Это был не плен, дурья твоя башка! — вспыхнула Саша. — Макс меня…

— Ой, да, давай, защищай своего «лыцаля песяльного облаза»! — прошепелявил Петя и стукнул ложкой по столу.

— Помолчал бы!

— А то что? Ты опять меня побьёшь? Или позовёшь своего «лыцаля»? Я слышал, он того мужика — в ошмётки…

— Закрой рот! — рявкнула Саша и так резко вскочила с места, что стул с грохотом завалился на спинку. Саша почувствовала, как магия искрами молнии перекатывается по её коже и волосам. Как же ей хотелось приструнить этого мелкого!..

— Правильно, шибани меня! — весело посоветовал Петя. — Тогда совсем как твой суженый будешь!

От его слов у Саши отнялся язык. Махнув рукой — магия нашла выход в уничтожении стула, — девушка вылетела из столовой и бросилась по коридорам поместья, не разбирая дороги. Единственно ей хотелось оказаться как можно дальше от брата.

Как он смел осуждать её?! Не её, Саши, выбором, было попасть в засаду! Да, она сглупила, улизнув из дома, но…

— Не до конца же жизни меня этим попрекать?.. — пробормотала Саша, останавливаясь и прижимаясь лбом к косяку двери. Безудержно затряслись плечи, и девушка всхлипнула.

Дверь, возле которой она замерла, неожиданно отворилась.

— Что такое?.. — начал было папа, но осёкся, увидев дочь. — Что с тобой?

— Я… я с Петей поругалась, — шмыгая носом, призналась Саша.

— Опять? — папа вздохнул и, приобняв её за плечи, завёл в свою лабораторию.

Здесь пахло Сашиным детством. Все эти склянки, пробирки и колбы она знала когда-то наизусть, как и их содержимое. Девушка подозревала, папа втайне надеялся, что она пойдёт по его стопам — но увы, ни Саша, ни Петя не унаследовали его таланта к зельеварению. Отец отнёсся к этому философски и никогда не настаивал.

Усадив дочку в кресло у пылающего очага, Влад захлопотал над чайником. Он не спрашивал — точно знал, что Саше сейчас нужно. Улыбнувшись ему, Саша вытерла нос рукавом и обвела лабораторию взглядом: полированные котлы, и полки с ингредиентами, и запачканную разделочную доску… Взгляд споткнулся о книжку, вовсе не выглядевшую трактатом по зельеварению. Привстав, Саша дотянулась и взяла в руки карманный томик стихов Шиллера.

— Ого! Я и не знала, что ты любишь поэзию!

Или ей показалось, или отец правда вздрогнул.

— Я раньше не видела эту книгу, — продолжила Саша, проводя пальцами по корешку. Томик был потрёпанным, видавшим виды и ни разу не латанным магией. — Она не из нашей библиотеки?

— Я никогда её туда не приносил, — глухо проговорил отец, обращаясь скорее к очагу, чем к дочери. — Она… моя.

Саша кивнула, пусть и не поняла ничего. Открыв страницу наугад, она улыбнулась и стала читать:

Саша облизнула пересохшие губы и рассеянно улыбнулась.

— Её золотит, но не может согреть… И почему мне вспомнилась баронесса фон Винтерхальтер? — она подняла взгляд на отца, чтобы проверить, понял ли он шутку… и испугалась выражению, застывшему на его лице. — Папа?..

— Дай сюда, — отрывисто приказал отец, забирая у неё книжку. Он дёрнул слишком резко, и откуда-то из-за корешка выпорхнула колдография.

Саша нагнулась быстрее отца и подхватила снимок.

— Прости, я не хотела… Ой, — она удивлённо уставилась на юношу, скромно пристроившегося с края запечатлённой компании. — Это же ты в молодости!

— Эта колдография из моих школьных времён, — отец потянулся было за снимком, но Саша увернулась.

— Нет, погоди!.. Ох, а кто этот человек?! Он так похож на… — она вздрогнула и подняла голову. — Похож на Макса…

— Это его отец, — выдавил Влад и упал на соседний стул.

Прикусив губу, Саша виновато вернула ему снимок.

— Пап, прости. Что бы это ни было, я не хотела…

— Нет, Саша, всё в порядке, — проговорил отец изменившимся голосом — тихим, надтреснутым и потерянным. Как будто дементор пролетел мимо и высосал из радующегося жизни Владислава Штайнера всю надежду и счастье. — Эта история — часть меня. Рано или поздно вы с Петей должны её узнать.

Опёршись локтями на бёдра, отец спрятал лицо в ладонях. С тревогой посмотрев на него, Саша приманила чайничек с заваркой и наполнила две кружки. Протянув одну отцу, Саша отхлебнула из своей.

— Нас было семеро, — наконец произнёс отец. Распрямившись, он ткнул пальцем в снимок. — Я. Макс. Яков, — он указал на высокого плечистого парня, высоко вздёрнувшего подбородок и криво усмехающегося, — его в скором времени заменил Георг, младший брат Макса, но здесь его нет. Это Деян, — другой здоровяк отличался чисто выбритой головой и тяжёлым, расчётливым взглядом отличного дуэлянта. — Петар, — этот огромный детина возвышался над всеми в группе и неуловимо напоминал Саше медведя (густой бородой и копной тёмных волос, наверное). — Аларикус, — тщедушный парнишка рядом с Петаром смотрелся не более чем тенью от руки здоровяка.

— А кто это? — указала Саша на последнего парня, который, если начистоту, больше других заинтересовал её. Он вовсе не был породисто красив, как отец Макса, но выглядел чертовски обаятельно и даже мило со своими растрёпанными русыми волосами и задорными светло-коричневыми глазами. Его улыбка колола льды.

— Адлер, наш лидер, — ответил отец с непонятным девушке чувством. — Адлер Гриндевальд.

— Гриндевальд?! — удивлённо выдохнула Саша.

— Гриндевальд, — подтвердил отец. — Правнук Геллерта и достойный его последователь.

— То есть… Как?.. Кхм… — кашлянула Саша, не зная, что и думать.

— Не то, на что ты рассчитывала, верно? — слабо улыбнулся отец. — Когда делали это колдо, мы сами не знали, чем вся затея обернётся. Хотя, может быть, Адлер и знал. Он никогда не делился со мной своим предчувствиями.

— Пап… прости, а можно, я закурю? — осторожно спросила Саша.

Отец неопределённо пожал плечами, вглядываясь в лицо Адлера Гриндевальда, ярко улыбающегося миру со снимка, датированного девяносто пятым годом. «Отцу тогда было, как мне сейчас», — подумала Саша, извлекая спрятанную в потайном кармане свитера пачку сигарет. Прикурив и глубоко затянувшись, Саша хлебнула чай и приготовилась слушать.

Ей пришлось услышать много такого, о чём она и помыслить не могла. Никогда Саша не допустила бы и мысли, что её отец, её добрый и любящий папа способен был на вещи, о которых рассказывал. Влад говорил и говорил, и с каждым новым этапом истории Саша приникала к очередной сигарете — так проще впитывались в мозг ядовитые слова.

Конец повествования вышел совсем скомканным — отец не мог продолжать, Саша видела, как его трясёт, и поспешила встать, подойти, обнять папу. Тот лишь дёрнулся, низко опустив голову, уставившись на снимок в дрожащих руках.

— Нас было семеро, — прошептал он. — Выжил только я…

— И хорошо, что выжил, — Саша обняла папу крепче, давя собственные слёзы.

— Я не должен был, — забито возразил отец. — Петар должен был жить… должен был жить Георг, — отец поднял на Сашу покрасневшие глаза. — Макс должен был жить. Я ненавидел его, но у него был смысл — его семья.

— У тебя тоже есть семья! — воскликнула Саша, падая перед отцом на колени. — У тебя есть я, и мама, и Петя! И все наши Мелеховы есть, и дедушка Александр!..

— Отец меня ненавидит, — устало вздохнул Влад. — И я его понимаю. Я разочаровал его в тот самый момент, когда только-только начал радовать. Я собственными руками разрушил его мечту…

— Ничего подобного, дедушка тебя не ненавидит! — перебила Саша, потому что не могла иначе. — Мы все тебя очень любим, папа! И я… я не была на твоём месте в то время, поэтому не имею никакого права судить, вот. Ты принял решения, которые принял, и сделал то, что сделал. Но это вовсе не помешает продолжать считать тебя самым лучшим папой на свете!

— Девочка моя… — грустно улыбнулся отец и заключил её в тёплые объятия.

Макс провёл в объятиях книг целый день. За высокими окнами библиотеки уютно шумел буран, домовики регулярно приносили еду и кофе, а история магической России захватила Макса — куда там унылой Южной Америке! Российские перипетии куда более…

Вибрация телефона заставила его оторваться. Поверх тридцати сообщений от Ганса с какими-то ссылками высветилось новое послание от Алексы.

Макс вскинул брови, затем нахмурился.

Резко выпрямившись в кресле, Макс крепче сжал телефон.

Ответив большим пальцем вверх и отложив телефон, Макс с силой провёл руками по лицу, волосам. Семёрка… он слышал это название от матери, и голос её дрожал от гнева и отвращения; слышал от деда — и тот предостерегал юношу от ошибок отца. Что касается бабушки…

Она вступила в библиотеку легко и изящно, шурша складками платья, и обвела помещение царственным взглядом. Макс тот час же поднялся.

— Бабушка.

— Максимилиан, — спокойно приветствовала она, проходя мимо него к стеллажам, и Макс невольно затаил дыхание, провожая её взглядом. Ей исполнялось семьдесят летом, при этом баронесса выглядела всё так же роскошно, как Макс помнил из раннего детства. Колдографии из их с дедом юности и вовсе вызывали у Макса острое желание спросить, не течёт ли кровь вейл в Арабелле.

Бабушка повернулась к нему, посмотрела оценивающе.

— Ты почитаешь для меня?

— Охотно, — Макс спешно поправил мантию, не желая выглядеть перед ней заработавшимся неряхой. Жестом он предложил перебраться в уютные кресла возле камина. — Что вы предпочитаете?

— На твоё усмотрение, — ответила бабушка и мягко опустилась в кресло. Сложив на коленях белые руки, сцепив в замок тонкие пальцы с единственным перстнем, бабушка вновь обрушила на Макса пристальное внимание.

Вздохнув, Макс сел подле неё и приманил с полок книгу наугад. Его магия остановилась на Гёте; полистав тяжёлые, украшенные рисунками страницы, Макс выбрал наконец и вслух зачитал:

Макс тихо вздохнул и захлопнул томик. Проследив за его действием, бабушка отстранённо заметила:

— Ты и правда влюблён, Максимилиан.

— Я так считаю, — откликнулся Макс, расслабленно наблюдая за пляской пламени в камине. За высокими окнами по склонам гор хлестала буря, но на душе Макса впервые за долгое время разливалось тепло.

— Ты счастливее моих сыновей.

Макс вздрогнул и с затаённым дыханием посмотрел на бабушку. А та словно перестала замечать его — изумрудный взгляд устремился в прошлое. На фарфоровом лице с невесомой сетью морщин застыла горькая усмешка.

Поддаваясь порыву, Макс наклонился и взял бабушку за руку.

— Мне жаль, что так произошло, — выпалил он. — Я бы хотел знать отца. И дядю тоже.

Бабушка медленно повернула голову к нему, чуть склонила к плечу, и медовые волосы поймали блики пламени.

— Нам хотелось бы того же.

— Дедушке в особенности, — проговорил Макс, отпуская её пальцы. Притаившееся в сердце тепло встретило ледяной шторм.

— Ты знаешь причину.

— Знаю, — Макс повертел в руках томик Гёте и левитировал его обратно на полку. — Дед не считает меня достойным наследником.

— Так переубеди его, — произнесла в ответ бабушка с лёгкой улыбкой. — Накануне ты впервые продемонстрировал, что наши уроки не прошли мимо тебя. Теперь Фридрих ждёт, каков будет следующий твой шаг, — бабушка поймала взгляд Макса. — Обдумай его хорошо, Максимилиан.

— Да, бабушка, — завороженно проговорил он.

Арабелла кивнула и приманила какую-то книгу, а Макс вернулся к заметкам по магической России. Однако он не только читал — теперь ещё и думал. Ему предстояло решить крайне важную вещь; бабушка права — от следующего действия зависит очень многое.

За окнами быстро стемнело, эльфы прибавили свечей. Макс совсем пропустил, как бабушка тихо вышла из библиотеки, оставляя его наедине с раздумьями. То и дело вибрировал телефон, но Макс лишь бросал на него косой взгляд и не отвечал — это не Алекса писала, а Ганс делился картинками с шутками. Подобное подождёт и до ночи.

Макс потёр переносицу. Информации в книгах становилось недостаточно — прошлый век описан из рук вон плохо, каждая книга говорит о совершенно разном, в зависимости от точки зрения оплатившей её выход партии. Кое-что Макс сумел выудить, и это лишь усилило его беспокойство за участь Алексы. Решение наконец созрело.

В кабинете деда и в этот предполуночный час горел свет. Макс замялся на пороге, пригладил волосы и оправил мантию. Вдруг вернулась та робость, от которой, он думал, избавился уже очень давно. Раздражённо мотнув головой, Макс взял себя в руки и постучал.

— Входите.

И Макс вошёл, но тут же замер на пороге и неловко отвёл взгляд.

— Я помешал?

— Нет, — дед сделал знак приблизиться. Он сидел в кресле за рабочим столом и читал длинное донесение, а бабушка изящно устроилась на подлокотнике и просматривала послание вместе с ним. Её длинные медовые волосы струились по широким дедовым плечам, и барон механически перебирал пряди. — Что такое, Максимилиан?

— У меня есть к вам вопросы, — осмелев, Макс подошёл и остановился перед столом.

— Касательно политики Южной Америки?

— Нет. России.

Дед и бабушка переглянулись, и баронесса легко поднялась.

— Я оставлю вас, — проронила она. Когда за бабушкой закрылась дверь, дед обратил всё своё внимание на Макса, даже отложил свиток.

— Объяснись.

Макс задавил на корню взметнувшееся раздражение.

— Мой интерес возник из-за случившегося с фройляйн Штайнер, дедушка. Того, что происходит в её семье, — дед указал ему на кресло перед столом, и Макс занял предложенное место. — Со смертью старого герра Мелехова, гранитным столпом поддерживавшего шаткий мир в регионе, начнётся передел власти. Я сегодня читал о том, что было во времена Гриндевальда — прошлую глобальную дестабилизацию. Магическая Россия, пусть почти не поучаствовала в магической войне, меж тем захлебнулась кровью, пролитой собственными волшебниками. Тогда как раз Мелехов и его союзники навязали порядок и мир враждующим кланам. И вот сейчас герр Мелехов мёртв. Желающим власти, но страшившимся его гнева, это развязывает руки.

— Но что его наследник?

— Я не нашёл никаких свидетельств его больших заслуг. Михаил Мелехов ровно отучился в Дурмстранге, провёл некоторое время на рудниках в Якутии, порой присутствовал с дедом на встречах в Москве. Его жена из Лисицыных, богатого рода поставщиков редких ингредиентов для зелий и древесины, дети учатся в Колдовстворце — ничего особенного нет и в семье герра Мелехова. Я бы сказал, что его младшая сестра, Ольга, стала бы лучшей наследницей клана.

— Однако она замужем.

— Да, за Виктором Тимирязевым. Он единственный наследник своего отца и лет через пять-семь получит под полный контроль половину магических ферм, кормящих страну. Насколько я могу судить, Виктор и Ольга активно готовят экспансию семейного дела, параллельно руководя группой травников и магзоологов, занимающейся улучшением важных для сельского хозяйства культур и пород. У них двое детей: старший — хороший игрок в квиддич, младшая только пойдёт в первый класс.

— Что насчёт других альянсов Мелеховых?

— Из прочных остаются Назаровы, семья отца Михаила, Анастасии и Ольги. Во главе стоит Андрей Назаров вместе с собственными сыновьями. Они сделали состояние на текстиле и торговле с Китаем и Индией. Это свидетельствует о высоких навыках герра Назарова как дипломата — балансировать между соперничающими Индией и Китаем крайне непросто. Это что касается надёжных и проверенных временем союзов Мелеховых. Сейчас, я полагаю, новый глава семьи пытается заручиться поддержкой других кланов, связи с которыми более шатки.

— Основные противники?

— Кирзины. Когда-то они состояли с Мелеховыми в союзе, но в начале прошлого века рассорились — главной причиной стало расширение владений Мелеховых в Якутии и захват многих золотых приисков. На данный момент Мелеховы контролируют семьдесят процентов всего золота магической России и порядка пятидесяти пяти процентов добычи алмазов. Кирзины на втором месте, но не слишком этим довольны. За последние десятилетия они браками сковали вокруг себя коалицию прочих семей, имеющих доли в якутских месторождениях; сейчас всё, что не Мелеховых, принадлежит им. Однако постоянно ведутся попытки расширения влияния. Не проходит и пары лет без инцидентов на рудниках Мелеховых, где возникают проплаченные восстания рабочих или случаются бандитские налёты. К чести Мелеховых, они отбиваются достойно. Но теперь натиск, я полагаю усилится.

— Верно. Ещё?

— Ещё? — Макс быстро моргнул.

— Что на других фронтах мелеховских предприятий? — спросил дед.

— Я не смог выяснить это, — досадливо признал Макс.

Спокойная улыбка деда стала неожиданностью для него.

— И всё вышеизложенное ты успел за один день?

— За полтора, — учтиво поправил Макс и добавил: — Вы были правы, дедушка, работать так продуктивно возможно.

— Было бы желание, — барон откинулся на спинку кресла и сложил пальцы домиком. — Что ещё тебя интересует?

— Как раз остальные враги Мелеховых, — азартно подался вперёд Макс.

— Назови почти любую влиятельную семью России — и не ошибёшься, — ответил дед. В глазах Макса он вдруг преобразился, перестал вызывать злость и обиду — жадную тягу к информации, скорее. Макс и не знал (или забыл?) что с дедом так интересно разговаривать. — Однако я предложу тебе мыслить более систематизированно. Каковы основные предприятия Мелеховых? Помимо рудников.

— Артефакторика, зелья, через Тимирязевых — сельское хозяйство, текстиль — через Назаровых, но последнее относительно мелкое, — перечислил Макс.

— Тогда по порядку. Артефакторика. Здесь замешаны интересы Шендеровичей в самой России и Свидерских в соседней Польше. Последние предпочитают российский рынок европейскому, где конкуренция выше.

— Свидерские работают с нами, — заметил Макс с полувопросом, воскрешая в памяти давние уроки.

— Да, — подтвердил дед. — Я знаком с их главой, Лукашем, неприличное количество лет. Шендеровичи связаны браками со Свидерскими и Ройтманами.

— Кто это?

— Это зелья. Герр Ройтман держит вторую по величине — после головной мелеховской — фабрику по производству зелий для дома. Его жена из Кочетовых — это заготовка ингредиентов. Среднюю дочь он выдал за внука министра магии, старшую — за наследника Кирзиных. Герр Кирзин женат на родной сестре герра Шендеровича.

— Круг замкнулся, — мрачно подытожил Макс.

— Всё не так просто, — возразил дед. — Сыновья Шендеровича и Кирзина не ладят между собой со школьной скамьи и несколько раз сражались на дуэлях с разной степенью успеха. Единственная незамужняя пока дочь Ройтмана имеет тайный роман со средним сыном герра Назарова, хотя обещана недавно овдовевшему герру Лукину, владельцу крупнейших скотобоен. Герр Ройтман не ладит с Лукашем Свидерским, потому что тот обозвал его еврейской мордой за то, что герр делал слишком много комплементов Анне, жене Лукаша. А Кирзины активно вливают деньги в Долоховых, сильный когда-то род, разорившийся к пятидесятым и ушедший в прислужничество и наёмничество. В своё время разные Долоховы работали и на Мелеховых, и на Кочетовых, и на Тимирязевых, и даже на британца Волан-де-Морта. Они сильные боевые маги, и этого от них хочет герр Кирзин.

— Хм… — Максу нужно было время, чтобы переварить полученные сведения. Ещё, желательно, пару листов с заметками. — Всё ещё сложнее, чем мне представлялось.

— Россия — сложная страна со сложной политикой, — флегматично отозвался дед и вдруг придвинул к Максу вскрытое письмо.

Вначале Макс не поверил — вопросительно посмотрел на деда, и только дождавшись кивка прикоснулся к конверту. На сломанной печати можно было различить бегущую лису. Аккуратно достав письмо, Макс пробежал взглядом по строчкам, после чего перечитал послание ещё раз, задерживаясь на важных местах.

— Стало быть, герр Лисицын приглашает вас в Москву для торговых переговоров…

— Нам нужно обновить договор на поставки древесины, — кивнул дед. Макс серьёзно посмотрел на него.

— С этим мог справиться и глава нашего завода. Вам вовсе не нужно ехать по такому мелкому поводу.

— Нет, не нужно.

Сердце забилось чаще. Сложив письмо пополам и вернув в конверт, Макс опустил его обратно на стол.

— Но вы поедете. Вам интересна расстановка сил и то, что российские маги готовы вам предложить за поддержку.

— Всё правильно, Максимилиан, — спокойно отозвался дед.

На этот раз Макс решительно встретил его взгляд.

— Позвольте мне отправиться с вами.

— Для чего?

— Для того, чтобы научиться, — Макс сглотнул. — Вы были правы, когда говорили, что мне нужно больше внимания уделять семейным делам. Я хочу перенять ваш опыт, дедушка. И мне кажется, что лучше всего это делать в центре переговоров, событий, а не в далёкой и статичной Бразилии.

— В том, что она статична, ты неправ, — покачал головой дед и чуть повысил голос, стоило Максу открыть рот: — Однако события в России сейчас, конечно, намного занимательней и интересней с точки зрения потенциальной выгоды.

— Так разрешите мне поехать! — запальчиво повторил Макс. — Пожалуйста.

Дед ответил не сразу. Глубокие мысли скользили в его глазах, какие-то расчёты, не до конца понятные Максу.

— Я бы позволил, — наконец произнёс барон, — будь я уверен, что ты руководствуешься интересами семьи, Максимилиан.

— Я… — начал было Макс, но не посмел солгать. Однако дед его не торопил, и Макс сумел найти слова: — В семейном деле важно держать голову холодной, разграничивать личное с бизнесом и политикой. Этого навыка у меня пока нет — но я твёрдо намерен его развивать. И нынешняя ситуация кажется наилучшей для подобной тренировки средой.

Внимательно его выслушав, дед кивнул.

— Мы отправляемся с утра.