Вендетта

ГЛАВА 3 ПОГРЕБАЛЬНАЯ ПЕСНЬ

Сидя в тени каштана, Скай почти поверил, что на самом деле ничего не произошло. Так легко было представить, что у него сейчас каникулы, а родители отправились осматривать местные достопримечательности, оставив его дремать в лучах утреннего средиземноморского солнышка. Потом взрослые вернутся, и все вместе они пойдут перекусить в одно из уличных кафе. А ночью он будет спать в удобной постели на чистых белых простынях, и ничто не потревожит его сон.

Скай вздохнул и переменил позу, опустив голову на спинку скамейки. Мимо проходили люди. Он слышал, что несколько человек вышли позади него из хостела. Доносилась возбужденная речь на разных языках. Скаю категорически не хотелось открывать глаза.

«Не думай об этом», — скомандовал он сам себе.

Скай тут же последовал собственному совету и открыл наконец глаза. Все вокруг мерцало яркими красками, люди в светлой летней одежде сновали взад-вперед. Не было видно никого в черном. Тем не менее Скай не мог избавиться от воспоминаний о том, что, как ему казалось, видел ночью: призрачные тени, мелькающие в темноте. Отряд смерти явился забрать еще одного из мира живых.

Что же, черт возьми, это было? Да еще старая слепая карга, истошно выкрикивающая фамилию его предков. Просто здорово! Именно то, что Скаю сейчас нужно. Мало ему в жизни всяких тайн!

Он встряхнул головой, но легче от этого не стало. Слишком многому нужно искать объяснение, а Скай так мало поспал. Он прихватил всего три часа: с шести, когда открылись двери хостела, и до девяти, когда постояльцев начали выгонять на улицу.

«Что я здесь делаю?»

Этот вопрос не давал покоя, но Скай по-прежнему не знал ответа. А ведь в тот день в Англии, две недели назад, все казалось таким ясным и понятным.

Дед Сигурд предал его. Дважды! Первый раз, прикинувшись мертвецом, он в образе дружелюбного духа обучил Ская, как использовать силу, сокрытую в рунах. Использовать, для того чтобы отправиться в путешествие во времени, назад к могущественным предкам-викингам, и там получить ключ к тайнам, давно уже не дававшим юноше покоя. А на самом деле Сигурд оказался жив-живехонек, а те «тайны», с которыми предстояло познакомиться его внуку, должны были превратить того в убийцу. И Скай все же сделался соучастником преступления, помог вырваться на свободу страшным силам смерти, а Сигурду — переместить своего двойника в тело Кристин, любимой кузины Ская.

И это было второе предательство. Потому что Сигурд овладел ее плотью, он питался ею, точно паразит! Использовал ее, чтобы продлить собственную жизнь.

Скай тяжело вздохнул, припомнив, как поклялся в тот день изгнать Сигурда из Кристин, чтобы та вновь смогла всецело распоряжаться собой. Но Скай прекрасно понимал, что не стоит даже и пытаться побороть Сигурда при помощи рунной магии. Ведь его проклятый норвежский дед потратил всю жизнь на изучение рун. Поэтому Скай поклялся отыскать иные секреты — секреты другой кровной линии. Создать собственное оружие, которое сможет использовать против Сигурда в борьбе за свободу кузины.

Но смелое заявление, сделанное дома, здесь и сейчас казалось глупой бравадой. Да и Сигурд только посмеялся над его клятвой и надеждами.

Так на что же, собственно, Скай надеется?

Почти неохотно он полез в карман и вынул старинную медную зажигалку, принадлежавшую другому деду. Видения, посетившие Ская, когда он в первый раз взял вещицу в руки, заставили его сказать Сигурду, что он отправится на родину своих предков по отцовской линии.

На Корсику.

Скай щелкнул колесиком и уставился на желтый язычок пламени, затем глубже, в синюю сердцевину. Ничего не произошло, но воспоминания о том первом наваждении намертво запечатлелись в памяти, и Скай решил снова попытаться, как пытался уже сотни раз до сего дня, разгадать его значение.

Прежде всего ему явился волк, воющий на луну возле менгира. В путеводителе Скай заметил фотографии похожих мегалитов, расположенных невдалеке от Сартена, так что имело смысл начать поиски из этого городка. Но что означает вторая картина: облысевшая старуха, поющая печальную песню? Существует ли она в реальности? И как найти ее, если существует? Ну и третий образ… Умирающая рысь и покрытые шрамами руки Ская, поворачивающие мохнатую голову; ищущие его глаза зверя…

Скай опустил зажигалку, пламя погасло; он рассеянно уставился в землю. Последний раз Сигурд явился ему в качестве рыси. «Позаимствовал на время» — так объяснил старый мерзавец. Ведь это был двойник Кристин, и Сигурд пользовался им, пока та спала. Скай читал, что образы, приходящие во сне, отражают какие-то реальные вещи, реальные события. И если кузина обернулась рысью, означает ли видение, что Скаю придется стать свидетелем ее смерти?

Не может ли быть так, что смерть — единственный способ освободить душу Кристин?

Слишком много вопросов, чтобы праздно сидеть на лавочке и наслаждаться солнечными лучами. И ни на один Скай не находил ответа. Ответа, который подсказал бы, что делать дальше. И тем не менее… Ночью, не успел он провести в городке и десяти минут, как своими глазами увидел здешних мертвецов, так сказать, в действии. Определенно это что-то значит. Вероятно, он на правильном пути.

Скай встал и посмотрел на скамейку. Ее поверхность покрывали надписи, вырезанные сердца и имена влюбленных. И было кое-что еще…

Он вздохнул. Большой проблемой в толковании рун и поиске сокрытой в них мудрости являлось то, что они встречались повсюду, образованные случайной деятельностью человека и природы: нефтяное пятно на земле, волос на куске мыла, след слизи, оставленный улиткой на камне. Здесь, на скамейке, даже случайные знаки, вырезанные скучающим путешественником, могли иметь для Ская смысл. Если он решится разгадать его.

Это была перевернутая U, Уруз — руна берсерка Бьорна, которую тот вырезал на своем топоре. Символ жертвоприношения. Была там и R. — Райдо, руна пути. И еще одна буква, самая обманчивая из-за простоты написания, — I. Прямая линия руны Иса.

Скай провел пальцем по вертикальной черте и содрогнулся. Немудрено, ведь эта руна обозначает лед — застой, замораживание, сковывание. Полную противоположность прогрессу. Обычно руны отражают состояние человека, гадающего по ним. Не намекает ли Иса на то, что он чересчур зациклился на вопросах, ответов на которые просто нет?

— Спасибо большое, — отвернувшись, пробормотал Скай.

Но затем вновь посмотрел на скамейку.

— Иса, — повторил он, словно заклинание.

Что-то в этом созвучии пробудило воспоминания — о книге по рунной магии, которую он читал, о веб-сайте, который посетил. Иса также может означать… Что?

Скай вспомнил.

— Копье, — произнес он вслух.

Оружие Одина и Тюра, символ силы.[9] Оружие, дающее большое преимущество в битве.

Скай снова дотронулся до вырезанной на скамье прямой линии. Если толковать руну Иса не как лед, а как копье — что ж, тогда это может означать, что его ожидает сражение, пусть и в переносном смысле.

— Так, — пробормотал Скай. — Идем дальше.

Произнеся эти слова вслух, он сразу почувствовал себя лучше. Велико было искушение остаться здесь и, сидя на лавочке, складывать случайные черточки в слова — в ответы, которые он так хотел получить.

Изо всех сил борясь с самим собой, Скай заставил себя отвернуться от скамьи и пошел прочь. Руны принадлежали Сигурду, являлись источником его силы. Старик использовал их могущество, чтобы поработить чужую душу. И не имело значения, что Скай долго и упорно изучал магию рун. Он знал, что не сможет одолеть Сигурда его же оружием. Не сейчас. Если он хочет освободить Кристин, нужно заполучить собственное.

Скай направился к уходящему в глубь квартала переулку. Люди, поодиночке, парами и группами, шли мимо. Очевидно, в дневное время многие пользовались этим путем, и он не останется один, однако Скай колебался. Это был тот самый переулок, в конце которого, там, впереди, во тьме, он повстречал мертвых.

Он уже собрался повернуть обратно, но его остановило воспоминание о Кристин. Как бы там ни было, ночное происшествие каким-то образом связано с тем, что в его жилах течет кровь Маркагги. И ведь именно ради изучения прошлого своей семьи Скай приехал на Корсику.

— Новые тайны, иная кровь, — пробормотал он и быстрыми шагами — пока не передумал — направился в переулок.

Даже при свете дня там было заметно темнее, чем на площади. Высокие дома из темного гранита угрюмо нависали над булыжной мостовой, все окошки закрыты ставнями. Между каменных стен ощущался холод. Нет, не совсем так — вот двое школьников прошли мимо в рубашках с короткими рукавами, и не похоже, чтобы они мерзли. Это что-то иное. Едва ребятишки вышли на солнечный свет, они сразу радостно загомонили, будто что-то связывало им языки в затененном переулке. И другие люди шли мимо Ская молча, с опущенными головами.

Он свернул за угол — и понял, почему прохожие были безмолвны, минуя это место: смерть пришла в дом Люсьена Беллаги.

Все чувства Ская свидетельствовали об этом. Запах — нет, не гниющей плоти, для него было еще слишком рано. Но ощущался в воздухе легкий привкус, который заглушал даже раскуренные благовония. Это был запах не-жизни. Холодеющая кожа, расслабленные члены, застывающая в сосудах кровь.

А затем Скай увидел на двери и венок из цветов и веточек, и вплетенный в него черный шелковый шарф.

Слух также угадывал присутствие смерти. Не в том негромком плаче, который, как Скай теперь осознал, он слышал с той самой секунды, когда вступил в переулок. Нет, это был новый звук.

Запах заставил Ская замедлить шаги, зрелище вынудило остановиться. Но теперь он был не в силах даже шевельнуться.

Он слышал эту песнь раньше, погрузившись в созерцание пламени старинной зажигалки. Разобрать слова Скай не мог, да и не нуждался в этом. Стон перерастал в громкий вопль и затихал до почти неслышного горестного бормотания, чтобы затем снова достичь кульминации. Не об одной утрате говорилось в плаче — это была скорбь по всем безвременно покинувшим наш мир, ушедшим до срока.

Дверь, отмеченная венком, осталась раскрытой нараспашку. Переулок опустел. Скай подбежал и проскользнул внутрь.

На несколько секунд он застыл, щурясь в ожидании, когда глаза привыкнут к полумраку. Постепенно оформились очертания — стула, вешалки, стола. Две лестницы — одна ведет вверх, другая вниз. По левую руку Скай увидел приоткрытую дверь. Пение доносилось оттуда, и он, сделав глубокий вдох, осторожно заглянул в щель.

Если в прихожей царил полумрак, то здесь было совсем темно, хотя посреди комнаты горела одинокая свеча. Озерцо света то появлялось, то исчезало, и Скаю потребовалось время, чтобы понять: это не пламя колеблется, а движущиеся фигуры периодически заслоняют его.

Постепенно глаза привыкли к мраку настолько, что Скай смог различить трех женщин: одна постарше, две другие среднего возраста. Все полностью одеты в черное. Взявшись за руки, они кружили вокруг чего-то, находившегося в самом центре помещения и служившего единственным источником света. В черных платках они практически сливались с темнотой, открыты были лишь скорбные лица, и непросохшие дорожки слез слабо сверкали в пламени свечи. Женщины танцевали и стенали.

Однако привлекшая его внимание песнь доносилась из дальнего конца комнаты, напротив двери. Скай уже достаточно хорошо видел все вокруг и — будто тени обретали форму — различил еще одну фигуру. Он сделал шаг и разглядел ее лучше: голова, скрытая под черным платком, торчащий конец шарфа, болезненно бледная кожа.

Он узнал песню. И догадался, кто ее исполняет. Но все равно раскрыл от изумления рот, когда различил облысевшую голову и лицо, знакомое по видениям.

Чувствуя, что не в силах посмотреть на нее, Скай поспешно отвел взгляд и сосредоточился на источнике света — на пламени свечи в центре заполненной тьмой комнаты.

Оно притягивало к себе. Скай не мог сопротивляться его манящей силе. Он сделал шаг, другой, пока наконец не увидел покойника в центре комнаты. Воск капал на пальцы Люсьена Беллаги, державшего в мертвой руке свечу.

Скай вскрикнул и отступил назад. Круг разорвался, и женщины, теперь три отдельных силуэта, завопили, вначале от страха, потом от ярости. Он представил, как выглядит со стороны: молодой человек в джинсах и футболке, ворвавшийся в чужой дом, помешавший чужому горю. Женщины прокричали что-то, взметнули вверх руки в попытке дотянуться до него, так что Скаю пришлось поспешно отступить. Но хуже, намного хуже было лицо старухи, чей голос завлек его сюда. Покров сполз, и пламя свечи мерцало на облысевшей голове, на раскрытых в муке губах.

— Ты мертв! — прошептала она. — Мертв! Мертв! Зачем ты пришел сюда?

Остальные женщины пододвинулись вплотную к нему. Скай стукнулся о дверь, выскочил наружу и пустился бежать.