Великий и Ужасный 2

Глава 17 Сильные мира сего

На мой спине на сей раз было написано «YA SAMA SEBYA HOCHU, NE TO CHTO VY». И я не успел переодеть футболку, потому что точность — вежливость королей, а ко мне в гости слетались не короли, а князья, графья и бароны, и даже один хан. И они прибывали на час, полчаса, пятнадцать минут раньше, ироды высокородные! Что за манера вообще? И на кой хрен они все появлялись именно в атриуме, то есть — «Надыма»? Почему не у главного входа? Стал бы я тут плов готовить, если бы знал, что тут такое столпотоврение и пылюка образуются!

А я только-только рис в зирвак вколотил, и выплясывал вокруг огромного казана на таганце, помешивая варево внушительных размеров деревянной ложкой на длинной ручке, и подбрасывал дров, и нюхал, и пробовал, и бормотал себе под нос одобрительные ругательства. Со стороны, должно быть, выглядело колоритно.

Первым делом на охренительной металлической колеснице, запряженной огненными рогатыми демонами приземлился Келбали Хан Нахичеванский. Бетон пылал, дьяволы ревели, нукеры в шипастых сверкающих доспехах один за другим отцеплялись от запяток этого летающего рыдвана, занимали круговую оборону… Внушительное зрелище! Сам Келбали Хан оказался подтянутым мужчиной с черной окладистой бородой и в военном мундире несколько иной цветовой гаммы и более пышного кроя, чем я привык видеть на князе Воронцове и его опричниках. Один из нукеров принял горделивую позу и принялся зачитывать титулы и регалии своего господина, но был самим ханом бесцеремонно отодвинут.

— Я вижу, тут всё по-простому, — с едва заметной южной интонацией проговорил вельможа. — Так и мы обойдемся без прелюдий. Мир вам, мир этому дому и этому месту! Где проходят переговоры?

Демонов он успокоил одним движением руки, и бестии улеглись как большие псы, и спрятали страшные рожи по передними лапами.

— Милости просим, как говорится, добро пожаловать! — я положил ложку поперек казана, и вытер руки о передник. — Позвольте представится — Бабай Сархан, так сказать — ресторатор и принимающая сторона…

— Однако, ароматы у вас волшебные, — его внушительный нос повело в сторону казана. — Чем нас будете потчевать?

— Это плов, — сказал я.

— Никогда не слышал о таком блюде. Рис? Оригинально… Но пахнет изумительно. Я постараюсь, чтобы переговоры закончились побыстрее, очень хочется попробовать. О ваших кулинарных новшествах ходят легенды, вы знаете?

— Польщен, польщен! — несколько более шутовски, чем хотелось, раскланялся я. Ну, не умеют уруки раскланиваться, что уж тут. — Будет еще шаурма, хот-доги, много чего на фритюре… Эклеры будут. Кофе!

— Шаурма! Все с ума сходят от вашей шаурмы, знаете? Мой младший сын бывал тут, в Сан-Себастьянском прорыве… То есть — Аномалии, уже — Аномалии, — почему Келбали Хан решил со мной точить лясы — я не знал, но мои представления о дворянстве, уже давшие трещину во время общения со светлейшим князем Воронцовым, теперь пошатнулись еще более основательно. — Так вот, Гусейн заходил в «Орду» и остался в полнейшем восторге от царящей у вас атмосферы, и от кулинарии, конечно.

— Инициация второго порядка? — спросил я.

Многие аристократы отправляли своих детей под охраной опытных воинов в хтонь для закалки и проверки способностей в боевых условиях. Ну и для инициации — если повезет.

— Точно! Гусейн, мой золотой мальчик, проявил себя потрясающе…

В этот момент в атриум выбежал Евгеньич с двумя бойцами в полной экипировке. Нукеры напряглись, но я сделал успокаивающий жест рукой:

— Это наши люди. Все, у кого Белая Длань на груди или лице — наши. Можете им доверять, здесь, на Маяке не найдется идиотов, которые подделают ордынский символ в злых целях… Проходите, вас проведут в главный зал.

Нет, это на самом деле бесило! Один за другим высокие гости продолжали появляться в атриуме! Но что я мог сделать? Перетащить раскаленный казан в безопасное для плова место? Магом я не был, а хвататься руками за раскаленный металл мне не улыбалось, да и испортить блюдо сняв с огня преждевременно тоже не хотелось… Так что я их всех встречал как есть, в футболке с надписью на спине, в фартуке с белой дланью и с огромной ложкой в руках. Ложка была что надо, если такой по башке дать — можно и дух вышибить!

Конвертоплан Цициановых материализовался как будто из воздуха — похоже, он был снабжен какой-то модной стелс-приблудой. Смутные тени соскользнули по тросам на землю, только едва различимо отсвечивали окуляры на шлемах их навороченных бронекостюмов. Зураб и Отар Цициановы, отец и сын, оказались среди них — горбоносые, высокие, они сняли шлемы, тем самым лишив себя маскировки, и коротко, рублеными фразами поинтересовались — не здесь ли собираются лучшие люди Кавказского наместничества?

Я передал их с рук на руки Евгеньичу и стал ждать следующих.

Ермоловы прилетели на крыльях тьмы. Ей-ей, так и было. Пятеро молодых парней (в том числе и Клавдий) и один глубокий старик с неприятным лицом в обрамлении седых волос, похожих на львиную гриву, махали среди хтонического марева облаков своими черными дымчатыми крыльями, как пташки небесные, и опустились на обожженный бетон, а полы их черных кожаных плащей развевались во все стороны. Позеры несчастные. Они и спрашивать ничего не стали, только буравили меня своими глазенками, пока шли ко входу в «Надым». А Клавдию я язык всё-таки показал, потому что пошел он в жопу.

Потом телепортировался Воронцов с сыном, и Розен с опричниками. Всю охрану мы изначально договорились размещать в партере и на танцполе, а аристократов — в ложе. Князь был не против, он только хмыкнул, рассмотрев мой затрапезный вид, и похлопал меня по плечу, мол — держись. А вот тот факт, что вместе с опричниками прибыла еще и Роксана был для меня неловким сюрпризом. Мы только кивнули друг другу коротко — и она ушла внутрь, а я остался колдовать над котлом. Да уж, ситуация…

Паскевичи-Эриванские выломались из-под земли. Хрен знает, на чем они там или на ком там они подъехали, но бетон поломали и едва плов мой землей не засыпали! Так или иначе — посреди бетона возникла дыра, из дыры появились лихие ребята, с ног до головы увешанные оружием, и семейная пара средних лет. Мужчина в клетчатом костюме-тройке, с идеальными усами и лысой головой, и женщина бальзаковского возраста — в старомодном жакете и юбке в тон одеянию мужа. Они были без охраны, очень вежливо поздоровались, дождались Евгеньича и пошли внутрь. Банда охранников, похожих скорее на солдат удачи или обитателей Проспекта, следовала за ними по пятам.

Эпично прибыли из ближайшей к Сан-Себастьяну юридики князья Маршани. Эти лихие джигиты спустились с небес на землю на самых натуральных пегасах! Стройные, изящные горцы отпустили своих невероятно белоснежных крылатых скакунов в небеса, и, переговариваясь на гортанном, странном наречии, проследовали внутрь. Шабат и Эшсоу — так их звали, одеты они были весьма примечательно: белые, в масть пегасам, черкески с газырями, папахи, ноговицы, кинжалы на поясах. Оба — огненноглазые и черноусые, настоящие горцы. Их владения располагались километрах в трехстах от этих мест, в долине Ахчипсоу, и, кажется, у них там никогда и не было иной власти кроме власти князей Марашани. И охрана им, судя по всему, не требовалась.

Остальных я рассматривал уже в зале, потому что плов, судя по всему, приготовился, и я накрыл его крышкой, залил огонь под казаном, и подозвал Хурджина, при помощи которого погрузил столитровый казан на тележку и перевез в местную кухню. Знаете, сколько весит столитровый казан БЕЗ плова? Восемьдесят килограмм. А теперь представьте, как я его пер по хтони!

На самом деле после приготовления плова моя роль заключалась в том, чтобы стоять скрестив руки на груди у лестницы в ложу и грозно пучить глаза на собравшихся. Я всё равно нихрена не слышал — маги установили полог тишины, приоткрыв его только для избранных. Здесь были только старшие члены семей, главы кланов с наследниками — или с супругой, как у Паскевича-Эриванского, например. Младшие вместе с охраной расположились внизу, за столиками. Доспехов и специальной экипировки (у кого она была) не снимали, но вели себя довольно расслабленно: подходили к бару, где за коктейли отвечал Витенька, с удовольствием заказывали еду у раскрасневшихся от обилия работы и мужского внимания официанток, пробовали шаурму и хотдоги, аплодировали разворачивающемуся на сцене действу.

Шерочка с Машерочкой, кстати, живосилом заставили включить свой номер с эротично-агрессивными урукскими плясками в шоу-программу. Ну да, овацию сорвали, но Витенька цвет менял раз пятьсот за их выступление. И коктейли мешал какие-то совсем уж термоядерные, слишком нервными движениями. Наверное, ревновал? Девчата были и вправду огонь, эдакая дикая сексуальность и воинственная грация в одном флаконе!

Нукеры и дружинники орали и хлопали, все, кроме малахольных ермоловских утырков. Эти цедили питьевую водичку из стаканов и зыркали на всех вокруг, как маньячилы. Впрочем, ничего удивительного — учитывая замашки Клавдия и то, что творили по его указке в зажиточных кварталах Маяка младшие дружинники клана — маньячилы и есть! Децимация — лучшее лекарство, и точка. Тот, кто осознанно выбирает Тьму, и готов платить за могущество ту цену, которую просит эта стихия… Направление? Парадигма? Философия? Явление? Черт знает, что такое эта Тьма, но определенно — ничего хорошего из сотрудничества с этой в высшей степени мрачной сущностью никогда ни у кого не получалось. Да, да, субъективно для каннибала поедание людей — очень полезная штука, так и субъективно для адепта Тьмы она вроде как является просто инструментом для достижения могущества. Ха-ха, Тьма — всего лишь инструмент, ну да.

Клавдий, как и все маги, был парнем с повышенной чувствительностью, и потому мой взгляд поймал. Этот неуравновешенный львеночек аж перекосился весь, и там, внизу, что-то быстро-быстро заговорил своим родственничкам-подельничкам. Они теперь сверлили меня своими чернющими глазами хором, а Клавдий чиркнул себя большим пальцем по горлу, недвусмысленно глядя на меня. Вот уж точно — не всех дебилов война побила! Мне стало даже смешно, и я улыбнулся, обнажив клыки. Такие великие и могучие маги, они были уверены что разнесут тут всё по кусочкам, если будет на то необходимость. Но я-то помнил заветы незабвенного Петеньки Розена, в самый первый день моего тут появления. «Нет такой твари, которая бы не издохла с достаточным количеством свинца в организме» — вот что он тогда сказал. Или что-то подобное, близко к тексту. Думаю, три сотни стрелков и кое-что весьма сердитое в тротиловом эквиваленте, спрятанное в подвале «Надыма» в случае чего скажут свое веское слово. Правда, мне тогда, скорее всего, придется сдохнуть. Но я один раз подыхал, и есть такая стойкая уверенность — даже подохнув жить не перестанешь, так что смертью меня не напугать… Меня вообще ничем не напугать, я черный урук, ар-р-р-р!

Наверное Клавдий что-то такое прочел в моих глазах, потому что отвернулся и уставился на Шерочку с Машерочкой, которые в кожаных набедренных повязках и топах изображали что-то вроде танца с саблями Хачатуряна, но с кардами вместо сабель и с совершенно небалетной пластикой.

— Если ты не сожрешь его до конца вечера и всё закончится тихо-мирно, то я тебя поцелую, — в самое ухо мне сказала Эсси. — Это ведь Клавдий Ермолов? Знаешь, что у Ермоловых помимо кавказской юридики под Дербентом есть обширные владения, на реке Витим? Как раз граничат с землями лаэгрим, по Делюн-уранскому хребту. Те места мы завем Охтаард, Земля Войны.

— И там тоже дичь творят темные? — поднял бровь я.

Эльфийка молча кивнула.

— Насколько я могу судить, они сейчас обсуждают тебя, и скоро позовут на беседу, — девушка нахмурилась. — Там много очень неприятных людей, не лучше Клавдия, будь осторожен и не убей никого. Ладно, я пошла, вон местные курицы бокал пива разбили! Это разве официантки? Перепелки на них нет, пусть координацию у них тренирует… И не смей больше думать о той штуковине в подвале. Менталистов тут нет, но маги — народ к таким вещам очень восприимчивый!

И пошла, вильнув бедрами, затянутыми в черный джинсовый комбез! Вообще, это было чертовски интересно: ей, похоже, доставляли удовольствие такие игры. Конечно, под желтой косынкой ушек видно не было, да и вряд ли кто-то заподозрил бы в скромной девушке со шваброй и в резиновых сапогах представительницу одного из самых таинственных народов Тверди и профессионального снайпера, но… Вытерли бы и без нее это несчастное пиво, в «Надыме» своих уборщиц хватает! Ох и непростая эта мадмуазель, ох и непростая! Но — ндраицца!

Роксана, которая, похоже, и отвечала за постановку полога тишины, встала со своего места рядом с Воронцовым и пошла в мою сторону. Так, а она почему не с охраной? Хотя — она же Ртищева… Тоже фамилия звучная, не из последних. Государи их на Кавказе щедро земелькой одарили. Так или иначе — эта милитаристическая валькирия в своем классическом военном комбезе, шествовала ко мне. А смотрела — на Эсси!

Движением руки она сняла полог тишины, и тут же негромкие голоса аристократов стали слышны. Вещал, кажется, старший Текели — я не видел, как он прибывал, но на своего сыночка-пироманта был похож капитально, потому и узнал. Что-то про новый набор в войско Государево он говорил, и сильно жаловался… Да и хрен с ним. Меня больше Роксана интересовала и ее хищные взгляды в сторону Эсси.

— Трахаешься с ней? — спросила магичка, оказавшись со мной на расстоянии вытянутой руки.

От нее такая грубость прозвучала неестественно, и потому я скривился. Но вокруг нас, похоже, полог еще стоял, иначе она не стала бы так откровенничать.

— Когда ты прекратишь пить коньяк по утрам? — в тон ответил я, поминая Карлсона.

— Какой коньяк? — удивилась Ртищева. — Причем тут коньяк? Я не пью коньяк.

— То есть сам факт употребления алкоголя по утрам ты не отрицаешь? Шампанское, насколько я помню, ты очень даже уважаешь. Поня-а-атно… Как говорил один мудрейший философ из другого места и времени — по утрам шампанское пьют только аристократы и дегенераты, и тебе повезло с фамилией, госпожа Ртищева, иначе я бы заподозрил…

Волшебница фыркнула.

— Тех стриптизерш с железяками в руках тоже трахаешь? — вот что она спросила.

— О-о-о-о, как всё запущено… Что, врагу не сдается наш гордый «Варяг»?

— А?

— Петенька, говорю, твои матримониальные планы не поддержал? Не стремится в койку прыгать?

— Розен — не варяг! Что, вообще… — Роксана мотнула головой. — Балабол несчастный, вот ты кто, Бабай Сархан! Мне наплевать на тебя, слышишь?

Ну да, ну да. Я так и понял.

— Ты шла мимо всех этих важных дядей и одной тети, только для того, чтобы сообщить мне, что тебе наплевать на меня? Польщен, польщен, — мне не доставляло удовольствия с ней пикироваться, злобная пикировка — вообще не мой конек, мне бы поржать да поглумиться…

И вообще — нас кое-что связывало, и для меня это кое-что.

— Тебя зовет светлейший князь. Почему-то их всех интересует Орда и твое видение дальнейшей ее судьбы. По мне так — вы просто сброд, недостойный внимания, — Ртищева направилась вниз по лестнице, вбивая подошвы армейских ботинок в ступеньки.

Если бы не такое большое количество людей, я бы, наверное, выматерился. Что не так с этими женщинами? Хотя… Интересно, у волшебниц бывает ПМС? Это бы многое объяснило. Так или иначе, материться я не стал, ограничился только тем, что потер лицо ладонями, пригладил волосы и двинул в сторону кресла, на котором восседал председательствующий на этом импровизированном дворянском собрании князь Воронцов.

— Итак, господа… И дама… Перед вами — тот самый Бабай Сархан, нынешний хозяин Сан-Себастьянской хтони, — несколько более пафосно, чем следовало, проговорил Воронцов.

Я тут же включился:

— Хозяин? Нет, простите… Лидер Орды — безусловно. Владелец франшизы быстрого питания? Конечно. Местный авторитет? Весьма вероятно. Хозяин хтони? Не-е-ет, у хтони не бывает хозяев. Хтонь — это…

— Ну-ка, ну-ка… — заинтересовался Келбали Хан Нахичеванский. — Что же это такое, по вашему?

На этот счет у меня была заготовочка. Благо, время подумать имелось.

— Чьи-то самые страшные ночные кошмары, материализовавшиеся под воздействием направленной злой воли, — проговорил я. — Ну, или что-то вроде того.

Супруга Паскевича-Эриванского опустила свои изящные очки на кончик носа, глянула на меня из-под тонких, выщипанных бровей и произнесла:

— Шарман! Какой умный мальчик, но такой страшненький! Федор Иванович, пригласи его в гости, я хочу с ним побеседовать наедине!

Федор Иванович Паскевич-Эриванский даже вздрогнул от такой идеи:

— Ну, знаешь ли, дорогая! Только уруков мы не принимали… Мне давешнего проходимца-гнома хватило!

Вот черт, я знаю о ком он говорил!

— Тише, тише ваши светлости, потом решите что вам делать с этим орком, наедине, — довольно бесцеремонно прервал их Текели. — Меня интересует больше секрет боеспособности этого странного общественного объединения! Помните, что говорил князь Воронцов? Они справились с упырями, уничтожили кадавров и эвакуировали три тысячи жителей. А еще этот молодчик разбойного вида спас моего сына во время инициации второго порядка. Господа, дама, неужели вам не интересно узнать, в чем секрет, пользуясь оказией?

Я напрягся. Аристократы зашумели, Воронцов встал со своего места, пытаясь призвать всех к порядку и вдруг раздался истошный до костей пробирающий вой сирен гражданской обороны. И, черт побери, я впервые в своей жизни был рад его слышать!

— Что ж, почтенное общество, — я развел руки в стороны. — А вот и повод посмотреть на Орду в деле.

— Что же это? — воскликнула графиня Паскевич-Эриванская.

— Мы в хтони, дорогая, — ухмыльнулся ее муж. — Конечно же это Инцидент!

— Намечается сафари? — переглянулись братья Цициановы. — Мы в деле.

Маршани, которые поглядывали на них с нескрываемой неприязнью разразились какой-то тирадой на своем языке, а потом один из них, кажется, старший, вскочил с места и быстрым шагом подошел ко мне:

— Мы будем убивать чудищ, слышишь? Покажи, откуда это делать лучше всего.

И, судя по одобрительным возгласам аристократов, им такая идея пришлась по душе. Высший свет хотел на сафари!

У меня в голове зазвучали те самые гитарные риффы, и я не выдержал и рявкнул, решительно мотнув шевелюрой:

— If you wanna blood — you got it!