Ведьмы в масках

ГЛАВА ВТОРАЯ

Джет не видел себе подобных с тех пор, как покинул Лутчек, и перспектива увидеть их радовала его. Хотя, надо отдать им должное, люди — неплохая компания. В самом деле, он делился с ними вещами, которыми никогда не мог поделиться со своими менее умными родичами. Но он также обладал нечеловеческими чувствами и амбициями, которые даже Аот с их психической связью мог понять лишь частично.

Выйдя из Иммилмара, Джет достаточно быстро обнаружил прайд грифонов на заснеженном поле к северу от города. Но он также нашел солдат, которые пасли зверей — их шатры и знамя Агларонда были водружены в промерзшую землю. Джет предположил, что симбархи отправили посланника и его эскорт, дабы попытаться купить диких грифонов, и эти люди оставили своих крылатых скакунов достаточно далеко от города, чтобы избавить их от постоянного искушения перекусить лошадиным мясом.

Как обычно, кисло подумал Джет, Аот поставил их в ситуацию, которая оказалась более сложной, чем ожидалось. Он подумывал сообщить о своем открытии боевому магу, но потом решил, что Аот, вероятно, уже узнал эту плохую новость.

Поэтому Джет просто — и озорно — прокричал приветствие, пролетая над головами прайда. Грифоны внизу закричали в ответ и беспокойно встряхнули крыльями. Охранники сновали вокруг, успокаивая их и следя за тем, чтобы они не попытались улететь и присоединиться к своему собрату в небе.

Джет нашел диких, но заколдованных грифонов — тех, которых рашеми, по—видимому, намеревались продать — бродящих по белым склонам холмов на востоке и в небе над ними. Его глаза расширились от их количества. Удивительно, что их разводили или ловили в таком изобилии, и он почти не сомневался, что здесь замешано волшебство или прихоть какого—нибудь бога.

В любом случае, магия, безусловно, была ответственна за то, чтобы удерживать их там, где они находились. По мере того, как Джет подлетал ближе, его тело покалывало что—то вроде потрескивающей сырости в воздухе, а цвета то пестрели, то тускнели от мгновения к мгновению. Человеческая женщина в зеленом одеянии бесстрашно прогуливалась среди огромных зверей на земле. Она подняла свое лицо в маске, чтобы посмотреть на приближающегося Джета. Возможно, она хотела укрепить свои чары.

Джет подумал, не вернуться ли ему, чтобы заклинание не зацепило и его. Но он не чувствовал никакого принуждения, пытающегося проникнуть в его разум. И, кроме того, если магия действительно захватит его в плен, Аот обязательно освободит его. Поэтому он полетел дальше, чтобы рассмотреть выводок поближе.

Ведьма не пыталась его остановить, но один грифон издал хриплый вопль, взмахнул крыльями и вскочил с земли.

Благодаря благотворным чарам Аота, наполнявшими Джета с момента его зачатия, он отличался от любого обычного существа своего вида. Мало того, что он был умнее и мог говорить, он был больше и сильнее, с блестящими черными перьями и малиновыми глазами.

Джет впервые увидел такого необычного грифона, как он сам. Другой зверь был еще крупнее, с крыльями в золотую полоску и блестящими голубыми глазами вместо обычных желтых.

Поскольку рашеми недавно вырвали зверей из дикой природы, Джет сомневался, что заклинатель изменил существо. Скорее, магия самой этой странной северной земли, где разговаривали животные, а в каждом ручье, кусте и дереве предположительно обитал дух—хранитель, должна была сделать этого грифона высшим существом.

Высшим существом, которому не нравился Джет. Поднявшись на ту же высоту, золотой грифон снова закричал, и в его крике безошибочно угадывались ярость и вызов.

Джет понял почему. В дикой природе грифоны часто жили поодиночке, за исключением случаев спаривания или для воспитания детенышей. Но в районах, где дичи было много, они иногда образовывали прайды. И конечно, когда они служили ездовыми животными для воздушной кавалерии, они были вынуждены жить группами.

В таких ситуациях обычно доминировал один грифон. И, очевидно, голубоглазое существо увидело в Джете потенциальную угрозу своему господству.

Джет обдумывал, как лучше ответить. Он все еще размышлял, когда Аот заговорил с ним.

— Мы летим на восток от Иммилмара. Присоединяйся к нам.

— Оставайся в моей голове, — сказал Джет, поворачиваясь. — Направь меня к тебе.

— Хорошо, — ответил Аот с оттенком юмора, — но я не думаю, что ты пропустишь нас. Тут настоящий парад.

Когда Джет закончил поворачиваться, голубоглазый грифон закричал, насмехаясь над проявлением страха. Другие звери издавали собственные хриплые, презрительные крики. Их крылья щелкнули, и они полетели за ним.

Волна ярости захлестнула Джета. Ему хотелось снова повернуться и доказать свою силу и отвагу, разорвав в клочья грифона с крыльями с золотыми прожилками. Он мог бы растерзать весь прайд, если бы это было необходимо.

Но это был порыв зверя. Джет был больше, чем просто зверь, и Аот нуждался в нем. Он помчался вперед. Не в силах покинуть пределы своей невидимой клетки, дикие грифоны вскоре прекратили погоню.

Цера привыкла к езде на Джете, но парить по небу, будучи поддерживаемой только «ветром», было тревожно. Ее тело продолжало напрягаться, и она была уверена, что вот—вот упадет.

Конечно, ее разум понимал происходящее лучше. Джесри, которая в какой—то момент погасила свою огненную маску, могла быть угрюмой и молчаливой спутницей — особенно в последние недели — но она по—прежнему оставалась верным другом и истинным адептом стихийной магии. Она не собиралась никого бросать.

Цера попыталась отвлечься, оглядываясь по сторонам. Аот хмурился, хотя, вероятно, не потому, что боялся падения. В его татуировке была заключена магия, которая обеспечила бы ему мягкое падение. Просто ему не нравилось быть пассажиром.

Вышитый бисером жилет Вандара развевался и слабо позвякивал на ветру. У него был натужный взгляд, который говорил о том, что он боится, но старается не показывать этого. А может быть он просто не хотел вздрагивать и стучать зубами на морозе. По разным причинам трое его товарищей были либо невосприимчивы к зимнему холоду, либо, по крайней мере, могли сопротивляться морозу, но у берсерка такого преимущества не было. Цера пробормотала молитву Хранителю, чтобы тот согрел его.

Впереди неслась «Буря Возмездия» — складные конструкции из парусины и дерева теперь выступали из боковых сторон ее корпуса и развивались на ветру. Небесный корабль скрипел и стонал, как обычное судно в море, и члены экипажа ловко, как белки, карабкались по снастям. Манган Урук смотрел вперед с носа, рядом с ним стоял Марио Без.

Повсюду, справа и слева, вверху и внизу, двадцать или около того агларондцев подгоняли своих грифонов вперед криками и легкими ударами наконечников копий.

На фоне Желтого Солнца все это превратилось в великолепное зрелище. Цера любила Аота не только потому, что ее общение с ним приводило ее к чудесам и волнениям, которые она, будучи жрицей в тихом рыночном городке, никогда не могла себе представить. Ей нравилось и то, что подчас эти чудеса оборачивались смертельной опасностью.

Могла ли она отказаться от мирной жизни? Отдать её? Она не хотела этого, но из—за роли, которую она сыграла в уничтожении Чазара и изгнании Хранителей Змей, ее братья по вере вполне могли попытаться провозгласить ее Солнечной Леди всей Чессенты. Эта честь привяжет ее к королевству на всю оставшуюся жизнь, а день, когда Аот и Братство Грифона уйдут, должен был наступить.

И если ей предложили должность бедного Даэлрика Апатоса, что это могло быть, если не воля Амаунатора? А в таком случае, как она могла оправдать отказ от плана Бога для нее?

Цера согласилась сопровождать Аота в Рашемен отчасти потому, что надеялась, что это путешествие каким—то образом поможет ей ясно увидеть свой путь. А если нет, то, по крайней мере, это был еще один шанс побыть с ним, оставить воспоминания, которыми она могла бы дорожить в предстоящие годы одиночества.

— Там! — сказал Аот, вырвав ее из задумчивости. Он указал копьем.

К югу стояла заснеженная роща дубов и сосен, видневшаяся вдалеке темной массой, словно обособленный кусок великого Ясеневого леса. Пара хижин стояла среди деревьев, и это почти все детали, которые Цера могла разобрать. Однако она предположила, что Аот заметил признаки неприятностей, и именно поэтому он был уверен, что это и есть их цель.

Джесри произносил слова на языке, который Цера приняла за язык ветра, и они пролетели над рощей, чтобы рассмотреть угрозу поближе. Пикирование было еще больше похоже на падение, что вызвало у Церы мгновенный укол страха — вероятно потому, что она была слишком занята высматриванием реальной опасности.

Хотя она ничего не увидела, она заметила трех ведьм и огромную лису, неподвижно растянувшихся на расчищенной площадке перед хижинами. Одна из женщин была одета в белую мантию и маску с единственным рогом, торчащим изо лба. Очевидно, она присягнула богине Милики, Лесной Королеве. Другая была в коричневом и зеленом, и с обручем маленьких красных розовых бутонов, которые, должно быть, расцвели для нее посреди зимы, чтобы увенчать ее как хатран Чонтии, Матери—Земли. Последняя ведьма была одета в черное и серебряное и, вероятно, была жрицей Селунэ, Лунной Девы.

Цера сначала подумала, что лиса была одним из нападавших, но увидела, что она смотрит в сторону от ведьм. В таком случае казалось более вероятным, что животное пострадало, пытаясь защитить их.

Цера посмотрела на Джесри.

— Пожалуйста, отведите меня туда, — сказала она. — Может быть, кто—то еще жив.

— К сожалению, нет, — сказал Аот.

По команде Джесри ветер позволил им резко упасть, замедлив спуск в последний момент. Сапоги Церы слегка коснулись снега, и она смогла увидеть то, что Аот увидел с высоты. Тела перед ней были иссохшими и искривленными и уже воняли гнилью, несмотря на холод. Она вздохнула от жалости и разочарования.

Когда она подняла глаза от трупов, Аот, Джесри и Вандар осматривались вокруг, держа оружие наизготовку. Их приоритетом был поиск скрытых врагов, а не изучение тел. В этом, размышляла Цера, и заключалась разница настоящими воинами и теми, кто в глубине души — сколько бы отчаянных подвигов она ни пережила — всегда будет клириком и целителем.

С хриплыми криками и шелестом крыльев спустились грифоны и их хозяева—агларондцы. Менее маневренная в полете, с частично сложенными парусиновыми крыльями все еще маневрировала постепенно опускаясь «Буря Возмездия».

Полуэльф со старым белым шрамом на щеке и слегка подергивающимся уголком рта уставился на Аота.

— Вы все, отойдите оттуда. — сказал он.

— Нет, — ответил Аот. — Не по твоему приказу. Это не Агларонд, и здесь у вас нет полномочий. Если кто—то и имеет их здесь, то это вождь клыка – по крайней мере, до тех пор, пока не приземлится Манган Урук.

Вандар выпрямился.

— Да, — сказал он. — И я говорю, что мы должны выяснить, кто совершил это безобразие, а не ссориться между собой.

— Ладно, — отрезал полуэльф. Он повернулся к своим людям. — Мы пройдем в лес. Посмотрим, что сможем найти.

Когда наездники на грифонах двинулись дальше, а их звери пошли рядом с ними, словно верные гончие, Аот кивнул Вандару.

— Спасибо, что поддержали меня. — сказал он.

Берсерк пожал плечами.

— Мы договорились, что пока будем помогать друг другу, — ответил он. — Я так понимаю, Фолькер Дульсаэр тебя не любит.

— Это его имя? — спросил Аот. — Однажды я разорвал контракт с Агларондом и вместо этого сражался на стороне его врага. Думаю, он этого не забыл.

— И тебе не стыдно в этом признаться? — усмехнувшись, спросил Вандар.

— Ты ничего об этом не знаешь, — ответил Аот. — И вообще, это не имеет никакого отношения к тому, что произошло здесь. Давай попробуем разобраться в произошедшем. Расскажи мне об этом дереве.

Аот указал своим копьем на соседнее дерево.

Это был высокий старый дуб, и Цера вздрогнула, увидев его нынешнее состояние. Кора отслаивалась, а заболонь покрылась пятнами черной слизистой гнили. Голые ветки искривились в неестественных формах, напомнившие ей изгибы тел мертвых хатран.

Вандар нахмурился.

— Вот почему это место было священным, — сказал он. — Причина, по которой ведьмы жили здесь. В дереве жил мудрый старый дух. Если дуб был убит — что, судя по всему, и случилось — погиб и телтор.- Он протянул руку и коснулся своего сердца, что Цера восприняла как знак почтения.

— Значит, смысл всего этого был в осквернении. — сказала она. Эта мысль заставила мышцы ее шеи напрячься от гнева.

— Осквернения и грабежа, — сказал Аот. — Сомневаюсь, что все три женщины умерли без палочки или посоха в руках. Да и хижины разграблены.

— Чего я не вижу, — сказал Вандар, — так это явных следов кого бы то ни было, кроме хатран и лисы.

— Я тоже это заметил, — сказал Аот. — Есть заклинания, стирающие человеческие следы, но через какое—то время их сила иссякает. Значит, агларондцы думают в верном направлении. Если мы сдвинемся с этого места, может быть, мы сможем найти след. Цера, останься со мной.

Она фыркнула.

— Я думаю, что доказала, что могу позаботиться о себе.

— Ну, ты оставила свою булаву и щит на седле Джета, — сказал Аот. — Я понимаю, что у тебя все еще есть твоя магия, но все равно держись за меня.

— Да, капитан. — ответила она улыбаясь.

Сначала они не нашли ничего, кроме мертвой, гниющей совы, возможно убитой случайной атакой того врага, который убил хатран, лису и священное дерево. Но тут Аот увидел темное пятно среди сплетения корней, за которым виднелся заснеженный бугор.

— Дыра, — сказал он. — А бугор за ней — какой—то старый памятник. Видишь, где каменная кладка проступает сквозь заросли и снег?

— Нет, — сказала Цера, — но я уверена, что она есть. Что—то вылезло из дыры или заползло в нее?

— Этого я не могу сказать. Есть ли шанс, что я смогу убедить тебя остаться здесь?

Она прошептала молитву и провела рукой по дуге. Золотое сияние пробежало по ее желтой перчатке. Теперь если она войдет в темноту, её кожа засияет от поглощённого солнечного света.

— Тогда держись поближе. — сказал Аот. Он опустился на живот и прополз сквозь корни.

Спустя какое—то время его голос позвал её:

— Я нашел лестницу. — крикнул он.

Когда Цера проползла сквозь корни, она увидела крутые узкие ступени, спускающиеся во тьму за пределы досягаемости ее магического свечения. Куски камня и грязи усеивали верхние ступеньки. Она предположила, что когда—то вершину лестницы покрывала плита, возможно, присыпанная землей, скрывающей её. Но что—то — возможно, просто временя или медленное упорство растущих корней — сломало её.

— Готова? — спросил Аот, понизив голос.

— После тебя. — ответила она.

Удерживая копье поднятым, он направился вниз. Она последовала за ним.

Ступеньки привели их туда, где один каменный проход изгибался вправо, другой изгибался влево, а третий тянулся прямо вперед. Стену усеивали ряды квадратных плит, каждая из которых была украшена иероглифами, которые Цера не могла прочесть. Но кое—где таких табличек не было, только пустые отверстия, за которыми были пустые отверстия, заросшие грибами.

— Это склеп. — сказала Цера.

— Думаю, да, — сказал Аот. — Старый, то ли Нар, то ли Роматари, то ли чей—то другой, я не знаю. Остерегайся стражей и ловушек.

Да, но, как оказалось, ей не стоило беспокоиться. Если у мертвых когда—либо и был страж, то он давно покинул свой пост или рассыпался в прах. Точно так же и механизмы – если они и должны были сбросить грабителя в яму или пронзить его лезвиями, то ныне безнадежно заржавели.

Склеп оказался круговым, с двумя боковыми проходами, пересекающимися в центре, как спицы колеса. В этом центре на пьедестале стоял саркофаг с изображением спящего человека в чешуйчатых доспехах и странной зазубренной короной.

Аот осмотрел его, затем пожал плечами.

— Если его недавно открывали, то я не могу сказать это с уверенностью.

— Так что у нас есть? — спросил Цера. – Хоть что—нибудь?

— Насколько я вижу, ничего, — ответил он. — Здесь ничего нет, и нет выхода, кроме того, через который мы вошли. Также стоит полагать, что ведьмы знали о склепе и не беспокоились о нём. Так что, по всем признакам, он не имел никакого отношения к нападению.

— Тогда давай вернемся и посмотрим, не нашел ли кто—нибудь еще что—нибудь. — сказала она.

— Хорошая идея. — Ответил он, направляясь к проходу, ведущему обратно к лестнице. Внезапно он развернулся.

Ее сердце забилось быстрее, и она посмотрела туда, куда он смотрел.

— Что? – Спросила она.

Он указал копьем.

— Там.

Над аркой были вырезаны три небольшие вертикальные канавки, которые вели в один из других прямых коридоров. Обрадовавшись, что Аот не заметил призрака или что—то подобное, Цера выдохнула и спросила:

— А что с ними?

Он покачал головой.

— Не знаю. Но все остальные фрагменты резьбы, которые мы видели, были либо на плите, либо на саркофаге. Это единственные следы на ровном участке стены.

— Это забавно, — сказала она. — Но ты же сам сказал, что мы даже не знаем, кто построил эту гробницу. А еще мы не знаем, каковы были их традиции. И мы исследовали этот проход так же, как и другие. Ничего особенного в нём не было.

— Совершенно верно, — ответил он. — Давай выбираться отсюда.

К тому времени, когда они выползли обратно на зимнее солнце, «Буря Возмездия» приземлилась, и Манган и Без стояли у хижин и мертвых хатран, совещаясь с Дульсаэр, Джесри и Вандаром. Снег хрустел под ботинками, и Аот отряхнул грудь и двинулся к остальным. Цера поспешила за ним.

— Разве вы, волшебники, не можете указать путь? — прорычал Железный Лорд.

Джесри перехватила свой новый посох, отрезок меди, украшенный рунами и восьмиугольный в поперечном сечении.

— Я могу попробовать, — сказала она, — но это займет у меня некоторое время, и никаких результатов я не обещаю. Такая магия не моя специальность.

— И ни моя, — ответил Без, — ни мага на борту моего корабля. Мы боевые волшебники, а не прорицатели.

— Если колдовство бесполезно, — сказал Дульсаэр, стягивая крылья своего кожаного плаща на флисовой подкладке, чтобы не замерзнуть, — тогда давайте попробуем подумать. Противник, вероятно, атаковал ночью. Но сейчас не ночь, и на их месте было бы безрассудством бродить по открытой местности при дневном свете. Где они могли спрятаться?

Манган нахмурился.

— Ясеневый лес — самое очевидное место, — сказал он. — Это недалеко, и, среди прочего, это пристанище троллей и эттеркапов.

— Насколько я понимаю, — сказал полуэльф, — он также достаточно плотный, чтобы группа воинов могла надеяться спрятаться там. Возможно, это тэйские мародеры.

Он взглянул в сторону Аота.

— Интересная мысль, — ответил Аот. – А ты придумал, как такие рейдеры будут оставаться незамеченными, маршируя за сотни миль к северу от Ущелья Гауроса?

Дульсаэр нахмурился.

— Я допускаю, что тэйский военный отряд — это лишь одна из возможностей, — сказал он. — Моя точка зрения такова: мои люди и я можем искать врага с воздуха. Тот факт, что ветки сбросили листья, должен значительно помочь, — он повернулся к Мангану. — Мы найдем убийц, Ваше Высочество, и накажем их, как они того заслуживают.

Без кивнул.

— Естественно, Буря тоже будет участвовать.

— Надеюсь, ты понимаешь, — сказал агларондец, — что один небесный корабль не может прочесать землю так, как это могут сделать двадцать наездников на грифонах.

— Возможно, — сказал наемник, улыбаясь, — но, по крайней мере, я знаю, что могу рассчитывать на то, что вы, агларондцы, вызовете меня для настоящего боя. Я имею в виду, учитывая, что Его Высочество едет на борту моего корабля. Вы наверняка не планируете нападать на врага, не сообщив ему об этом.

— Конечно нет. — отрезал Дульсаэр.

— Давайте уходить, — сказал Манган, и в следующий момент Дульсаэр и Без оба выкрикивали команды. Другие агларондцы вели своих визжащих грифонов туда, где просветы в ветвях над головой могли облегчить взлет. Несколько наемников бросились собирать тела хатран и лисы. Остальные поспешили к своему кораблю.

Вандар повернулся к Аоту и Джесри.

— Чего ты ждешь? – спросил он. — Позови другой ветер.

Аот покачал головой.

— Нет необходимости, — сказал он. — Мы не пойдем.

Вандар уставился на него.

— Почему нет?

— Это как—то связано с гробницей? — спросила Цера. — Отметины?

— Возможно да, — сказал Аот. В этот момент облако закрыло собой солнце, и во внезапном сумраке его светящиеся голубые глаза, казалось, вспыхнули ярче. — Возможно нет. Но у меня есть предчувствие. Все удивляются, как убийцы ушли, не оставив следа. Но что, если следа нет, потому что они так и не ушли?

— И мы пропустили их? — спросила Джерри. — Это возможно с твоим истинным зрением?

— Даже я вижу не все, — сказал Аот. — В любом случае, спросите себя, какой смысл осквернять место силы?

— Может быть, просто для того, чтобы испортить его людям, которых ты ненавидишь, — сказала Цера. — Но иногда, чтобы испортить силу для использования в более темной форме магии.

— Именно, — кивнул Аот. — Так что, быть может, после того, как Манган и остальные уйдут, а солнце сядет, убийцы выйдут из своих укрытий — или прокрадутся обратно в рощу, если они действительно где—то спрятались. А мы их встретим.

Вандар нахмурился.

— Нет, — сказал он. – Для меня всё это звучит как догадка. Я пойду с остальными.

— Можешь попросить тебя подвезти, — сказал Аот, — но я сомневаюсь, что тебе повезет больше, чем шу. И даже если кто—то сжалится над тобой, и даже если другие действительно обнаружат врага, как ты покажешь своё мастерство, пока агларондцы стреляют из луков, а люди Беза швыряют вспышки пламени и молнии? А если останешься здесь, то сможешь доказать, чего ты стоишь

Злясь, Вандар задумался. В конце концов, он сказал:

— Я останусь. Но тебе же лучше, если ты окажешься прав.

Огромная черная фигура рухнула с высоты. Цера подскочила, и Вандар закинул копье через плечо для броска.

— Что я пропустил? — прохрипел Джет.

Летя над рощей, Аот почувствовал холодок. Прикосновением и мыслью он пробудил магию одной из своих татуировок, но результатом была лишь слабая, мимолетная волна тепла. Он слишком часто вызывал чары. Его сила восстановится, но она понадобится вечером.

— Вы, люди, такие чувствительные, — сказал Джет. Он развернулся для еще одного захода, и его черные перья отразили блеск серебристого света Селунэ. Это напомнило Аоту о слуге Лунной Девы, лежащей скрюченной и гниющей в ее черной серебристой мантии, и он почувствовал укол гнева.

Воин полагал, что это было глупо, если не откровенно непрофессионально. В конце концов, он даже никогда не встречал эту женщину, и во всем Фаэруне нет людей, которые видели больше трупов, чем он. Но сейчас его беспокоила мысль о жрице, убитой магией. Чати так и умерла.

Он все еще время от времени скучал по ней, даже спустя сто лет. Он задавался вопросом — не будет ли он скоро скучать и по Цере, как только другие Повелительницы и Повелители Солнца решат возвысить ее, как она того заслуживает. Они собирались выбрать преемника Даэлрика в Гринграссе, так что…

Движение среди деревьев внизу отвлекло его от размышлений.

Темнота для него была почти тем же, что и свет, а расстояние было гораздо меньшей помехой, чем для других людей. Тем не менее, сверху сквозь перекрещенные ветки он смог разглядеть только вершины капюшонов, но в течение нескольких ударов сердца стали проясняться детали.

Покачиваясь и шагая в унисон, словно под музыку, которую могли слышать только они, шеренга женщин в мантиях петляла к хижинам и увядшему дереву. Учитывая их местонахождение, можно было предположить, что они выползли из древней гробницы. Аота эта возможность озадачила, но не так, как тот факт, что они были в масках.

Во имя глубочайшего Ада, что? — подумал он думал. Существует ли такая вещь, как хатран вне закона? Отступницы хатран?

— Без сомнения, — сказал Джет. — Разве ты плохо знаешь людей?

Среди женщин в масках рыскали волки и смутные, плавные формы, похожие на тени волков. Аот нахмурился. Фантомы напомнили ему существ, с которыми он сражался во время Войны Зулкиров — сама тьма, обретшая форму и насмехавшаяся над жизнью с помощью некромантии.

Он напрягся, когда процессия приблизилась к месту назначения. Мелким недостатком нечеловечески острого зрения было то, что иногда трудно было судить, насколько хорошо кому—то удалось спрятаться. Несмотря на то, что Джесри, Цера и Вандар прятались за укрытием и едва не зарылись в снег, Аот отлично их видел. Он вздохнул с облегчением, когда никто из врагов не обратил на них никакого внимания. Ведьмы, казалось, понятия не имели, что поляна была окружена.

Тем не менее, они поставили часовых, хотя и бессистемно. Волки, телесные и фантомные, рыскали, обнюхивали и всматривались в деревья. Ведьмы — всего Аот насчитал тринадцать — выстроились полукругом перед увядшим дубом и начали стонать заклинание.

Аот нахмурился, потому что мрачный вой был приглушенным и далеким. Он прислушался, но даже тогда сомневался, что вообще что—то слышит, за исключением, может быть, отголосков безумия, эхом отдающихся в его голове. Воздух стал холоднее.

— Они занимаются некромантией. — заключил Аот — Или они сами нежить.

— Или и то, и другое. — ответил Джет.

Некоторое время женщины в масках только стонали. Затем они начали делать манящие движения к дереву, сгибая рассмотренные теперь Аотом серые сморщенные пальцы. Пятна гнили бурлили и пузырились, и весь дуб корчился. Со ствола отвалилась кора, с ветвей посыпались ветки.

Внезапно с дерева спрыгнула фигура, словно пьяница, спотыкающийся о дорожную колею.

Существо было в два раза выше любой из хатран—нежити — поскольку Аот был практически уверен, что это именно они — и, по—видимому, состояло из пятна зеленоватого свечения. Или было им по большей части. Как у дуба были очаги гниения, разъедавшие его, так и у нематериального гиганта были кусочки и пятна тьмы, портившие его очертания.

Великан махнул рукой на ведьм, но удар безвредно прошел над их головами. Единственным эффектом было то, что «мудрый старый дух» Вандара — а ведь он был, конечно, не убит, а ранен и искалечен — потерял равновесие и бесшумно упал на колени. Пара волков из плоти и крови зарычала, воя от его беспомощности и унижения. Это проявление жестокого веселья заставило Аота рассмотреть возможность того, что звери на самом деле были оборотнями.

Одна из ведьм заставила их замолчать щелчком пальцев, прежде чем она и ее сестры возобновили свои стоны. Пятна тени на теле гиганта расширились, посылая чернильные щупальца сквозь свечение, после чего дух опустил голову и вздрогнул.

Аот задумался, как долго ведьмы будут продолжать. Он и его товарищи многое узнали, наблюдая за происходящим. Тем не менее, они не могли позволить духу дуба быть убитым, порабощенным или опороченным.

Он все еще обдумывал этот вопрос, когда Вандар издал боевой клич, который был точной имитацией визга грифона, вырвался из—под сосны, где он прятался, и бросился в атаку. Он снял свои регалии из бисера, возможно, чтобы не повредить и не испачкать их кровью.

Вздрогнув, ведьмы и их четвероногие слуги на мгновение замерли. Это дало берсерку, который в тот момент погрузился в ярость, шанс нанести удар по голове одного из материальных волков. Зверь упал, но снова вскочил на ноги — его сопротивление обычной стали подтвердило подозрения Аота.

— Идиот! — сказал Джет с рычанием.

Аот согласился. Он не слишком беспокоился о превосходстве ведьм—нежити или их предположительно мощной магии, потому что рассчитывал, что он и его союзники предпримут скоординированную внезапную атаку. Но теперь не получится.

Конечно, подумал Аот, некоторые люди могли бы сказать, что последствия безрассудства Вандара не так уж плохи, потому что Вандар на самом деле не был его товарищем. Он был конкурентом, и миссия Аота была бы намного проще, если бы рашеми не пережил последствия его безрассудства. Но даже когда эта мысль мелькнула в его голове, он уже целился копьем в ведьм, а Джет, угадывая его истинное намерение, нырнул вниз.

Аот произнес командное слово, и стрелы голубого света полетели из наконечника его оружия в тело раненого оборотня. Оборотень рухнул, но уже не вскочил обратно как после атаки Вандара.

Притаившись за сосной, Джесри сделала резкий взмах посохом. Медь засветилась, как и ее золотые глаза, а вечнозеленые ветви, касавшиеся металла, обуглились. Пламя вырвалось из острия магического оружия, уничтожив одного из теневых волков, а затем перепрыгнуло на оборотня.

Цера выпрямилась и вышла на открытое пространство. Размахивая своей позолоченной булавой над головой, она кричала:

— Ваше время прошло!

Свет вспыхнул вокруг нее, как будто посреди ночи под её ногами рассвел солнце. Призрачный волк, бросившийся на Вандара сбоку, испарился, а несколько ведьм отшатнулись.

Но одна из нежити не дрогнула: ведьма, которая почти завершила заклинание. Взглянув в сторону Вандара, она повысила голос на последних слогах заклинания, попутно размахивая шаром из черного кристалла над головой.

Джет выровнялся после пикирования и рванул к ней. Его когти вонзились в ее тело, сорвали ее с ног и протащили по поляне. В процессе полёта его когти разорвали ведьму на части.

Рефлекторно встревожившись, Аот увидел, что Джету не хватает места, чтобы снова подняться в небо. Чистого пространства было недостаточно, а зверь мчался слишком быстро.

— Расслабься. — сказал Джет. Он сложил крылья и вместе со своим хозяином рухнул на землю всего в паре шагов от дерева, с которым собирался столкнуться.

Грифон развернулся, готовясь встретиться с врагами, спешащим в атаку. Призрачный волк прыгнул, но Джет встретил его щелчком клюва.

К сожалению, призрачная природа теневого зверя защитила его. Он пронзил клюв грифона и вонзил клыки ему в грудь. Благодаря их психической связи Аот ощутил резкую вспышку ледяной боли.

Но он не мог позволить себе обратить на это внимание. Ему пришлось доверить грифону вести ближний бой, пока он сражался с ведьмами, готовившими свои заклинания в отдалении.

Их было трое. На той, что слева, была коричневая мантия и деревянная маска, сквозь которую смотрели ее молочные глаза. Она указывала на него кинжалом. Ведьма посередине носила черный плащ и капюшон, обшитый слоем свисающих костей. Ее маской было ухмыляющееся лицо черепа, которая, очевидно, была сделана настоящего из черепа. В отличие от других, третья ведьма откинула плащ, и перед воином предстала худощавая фигура, одетая только в стальную маску и рваную, с пятнами плесени сорочку. Замысловатая татуировка ползла по каждому дюйму ее обнаженной серой кожи.

Все трое уже пели и произносили свои тайные фразы, совершая мистические пассы. Аот выстрелил еще одним из тех заклинаний, что хранились внутри его копья.

Вспыхнула завеса из летящих рубящих клинков и полетела к троице. Ведьма с молочно—белыми глазами и та, что покрыта костями, пошатнулись от действия заклинания. Левая рука первой бессильно повисла, почти отрубленная, но татуированная хатран прыгнула, как кошка, прежде чем лезвие коснулось ее. Она прорычала последнее слово заклинания и сжала кулак.

Облако клубящегося пара возникло вокруг Аота. Его глаза горели, заливаясь ослепляющими слезами. Тот же самый огонь обжег его от ноздрей и губ до самой груди. Он кашлял и задыхался, не в силах отдышаться.

Ударив кулаком по своей кольчуге, Аот активировал одну из татуировок, что защищала его от яда. Жжение утихло, но он все еще чувствовал эхо страданий Джета.

Грифон расправил крылья, хлестнул ими и прыгнул, унося их прочь от облака. Встряхнувшись, он вырвался и сплюнул.

— Ты в порядке? — спросил Аот.

— В полном! — рыча, ответил грифон — Только не позволяй им сделать это снова!

Аот мог сказать, что грифон не в порядке. Он сам едва мог дышать и почти не видел. Но Джет был прав – они должны были продолжить битву.

Моргая, Аот огляделся в поисках троицы нежити—хатран. Остаточное облако яда и ослепляющих вспышек — Джесри и Цера сражались с собственными врагами с помощью заклинаний огня и солнечного света — затрудняли их поиски. Первым, что бросилось ему в глаза, был труп, лежащий в облаке тумана, медленно превращающийся из волка обратно в человека, в то время как пара волчьих теней устремилась из пара вслед за Джетом. Вандар, обагренный кровью как минимум из двух ран, взмахнул мечом и перерезал одной хатран шею.

Наконец, Аот обнаружил своих врагов в этом мерцающем хаосе. Он поднял свое копье и выпалил заклинание. Порыв ветра отшвырнул ведьму с почти отрубленной рукой назад в летящие клинки, продолжавшие рубить воздух в том месте, где он их оставил. Когда магия разорвала её на куски, раздался быстрый влажный звук

Один готов! Но в то же мгновение хатран в мантии из костей протянула иссохшую руку, и из кончиков ее зазубренных ногтей вырвалась рваная вспышка тьмы.

Аот призвал защитную силу другой татуировки. Он не думал, что есть что—то еще, что он мог бы сделать. И хотя Джет все еще был полуслепым, инстинктивно защищаясь от теневых волков, которые продолжали бросаться на него, грифон, тем не менее, почувствовал угрозу от ведьмы. Еще одним мощным прыжком и взмахом крыльев он перепрыгнул через волну магии, которая мгновение спустя расколола фасад хижины, словно срезанный бритвой. Джет же приземлился прямо перед существом, которое попыталось его атаковать.

Ведьма размахивала своим плащом. Кости вырвались из него и врезались в Аота, как камни из пращи. Крича от боли, он зарядил свое копье разрушительной силой и ударил.

Наконечник оружия вспыхнул синим, когда оно вошло глубоко в грудь ведьмы. С оглушительным грохотом сила вырвалась из точки проникновения и разорвала ее тело в клочья.

Джет развернулся, чтобы снова столкнуться с теневыми волками. При этом Аот увидел Церу, испускающую луч света из сферического наконечника своей булавы. Тем временем вторая булава — казалось бы, сделанная из сияния и управляемая невидимой рукой — ударила оборотня и оттолкнула его от нее. Джесри, стоя прямо и высоко, окутала себя голубым и желтым пламенем с головы до ног и вступила в бой с ведьмами—нежитью в дуэли заклинаний.

Аот обнаружил последнего своего противника как раз в тот момент, когда татуированные линии отскочили от ее тела, превратившись в летящий клубок. Передний край заклинания хлестнул его, как хлыст, прежде чем опуститься на него, как проволочная сеть.

Пряди скользнули вокруг него и начали затягиваться. Он прорычал слова силы и, напрягая сетку, попытался провести рукой в необходимом для заклинания жесте. Нежить подняла руки вверх — ее гниющая кожа свисала лохмотьями — освобождая татуировки, которые чуть не содрали с нее кожу. Когда она опустила руки, они превратились в большие руки тролля с зеленоватой шкурой и длинными когтями.

Хатран вскрикнула и перепрыгнула через голову Джета. Но в этот момент Аот завершил свое контрзаклинание. Магическая сетка исчезла.

Он быстро взмахнул копьем и пронзил ведьму. Он послал силу через оружие и разорвал ее на части.

Воин на мгновение ощутил дикое удовлетворение. Но это чувство сменилось тревогой, когда Джет рухнул под ним, и чувство холодной, цепенящей слабости нахлынуло на их психическую связь.

Аоту пришлось слезть с седла, чтобы не оказаться зажатым под телом грифона. Он мыслью заставил ремни, удерживающие его, расстегнуться, высвободился и рухнул на снег.

Тут же над ним нависла хатран в клыкастой, косоглазой маске, но Вандар бросился на нее и отвлек. Аот вскочил на ноги и, разъяренный тем, что нежить сделала с Джетом, направил свое копье на теневых волков, которые все еще терзали грифона.

Звери повернулись к Аоту и бросились в атаку. Он наполнил наконечник своего копья сверкающей, потрескивающей молнией и встретил, испепелив дотла первое существо.

Другой монстр бросился к нему и попытался сомкнуть клыки на его руке. Но хотя простые стальные звенья не защитили плоть от клыков, это сделали чары, заключенные в металле. Аот уронил копье, прорычал слово силы, сосредоточив жгучую силу в своём кулаке, и ударил им по голове призрачного существа. Существо превратилось в ничто.

Аот автоматически развернулся, убедившись, что новый враг не приближается к нему, чтобы напасть на него, затем коснулся разума Джета своим собственным. Зверь был жив, но был без сознания и нуждался в срочной помощи.

Цера могла обеспечить его, но она, Джесри и Вандар все еще сражались. Аот повернулся и начал зачитывать заклинание одно за другим, метая молнии и огонь в ведьм, оборотней и теневых волков. Магический натиск помог остальным, и спустя короткое время все враги были испепелены или убиты.

Задыхаясь и спотыкаясь, Цера поспешила к Джету. Вандар и Джесри последовали за ней. Рашеми выглядел дрожащим и измученным своей яростью, и он, наконец, почувствовал последствия поверхностных, но кровавых порезов на голове и предплечье. Только Джесри, потушив свою огненную ауру, казалась нетронутой.

— Что случилось? — спросила Цера. Она опустилась на колени рядом с грифоном, который, даже скорчившись в снегу, по сравнению с ней казался маленьким ребенком.

— Теневые волки. — сказал Аот.

— С ним все будет в порядке? — спросил Вандар.

— Тебе лучше надеяться, что так оно и будет, — сказал Аот. — Почему, во имя Черной Руки, ты напал до того, как я дал сигнал?

— Я не подчиняюсь твоим приказам! — рявкнул Вандар, прежде чем перевести дух. — Но пойми, ярость — это дар духов, и иногда она забирает нас, когда они того хотят. Я думаю, может быть, дубовый телтор разбудил его во мне, потому что он не мог продержаться дольше.

Аот понял, что совершенно забыл о призрачном великане. Он взглянул в сторону пораженного дерева и обнаружил, что призрак исчез.

— Меня не волнует твой поганый дух. — сказал он.

— Достаточно! — сказала Цера. — Вы оба, помолчите и дайте мне поработать.

Она прошептала молитву, и ее руки засияли, когда она положила их на бок Джета. Она переместила их ему на шею — точнее, в то место, где теневой зверь укусил грифона, как предположил Аот, хотя и не знал, как она могла это определить, — и проделала там то же самое. Затем она наполнила кончик крыла исцеляющим светом Амаунатора.

Постепенно магия сделала свое дело. Аот чувствовал перемену в Джете, когда предсмертное забвение уступало место обычному сну.

Аот сделал глубокий вдох и затем снова выдохнул.

— Ты сделала это, — сказал он. — С ним все будет в порядке.

— Я знаю. — ответила Цера, поглаживая Джета по голове. Кряхтя, она попыталась встать. Аот помог ей.

Она посмотрела на Вандара и сказала:

— У меня осталось немного силы. Достаточно, чтобы помочь и тебе.

— Сделай это, — сказал Аот. — Тогда вы двое остаетесь с Джетом. Мы с Джесри пойдем и кое—что проверим.

Идя к деревьям, волшебница сказала:

— Я рада, что Джет будет жить.

— Он слишком сварлив, чтобы умереть, — ответил Аот. — Ты когда—нибудь задумывалась — почему, куда бы мы ни пошли, мы в конечном итоге сражаемся с нежитью?

Легкий намек на улыбку тронул уголки рта Джесри на мгновение, а затем исчез.

— Я так понимаю, мы собираемся посмотреть, выползли ли они из гробницы, которую вы с Церой нашли, — сказала она. — Или попытаемся выяснить, откуда они взялись.

— Да, — ответил Аот. – Было бы полезно посмотреть на следы.

Джерри пожал плечами.

— Нежить, даже та, что все еще имеет физическую форму, как правило, умеет красться, — сказала она. — Думаю, оборотни тоже. Возможно, им даже не понадобилось заклинание, чтобы не оставлять следов.

— Это все еще не объясняет, почему, если они пришли из рощи, мы с Джетом не увидели их с воздуха.

Они достигли того места, где дыра вела в гробницу. Аот заполз внутрь, корявые корни зацепились за его одежду и звенья кольчуги. Джесри последовала за ним и подожгла набалдашник своего медного посоха, словно факел. Они спустились вниз по лестнице, но нашли те же пустые, гулкие проходы, которые он и Цера исследовали раньше.

И, как и прежде, он и его напарник оказались у саркофага, когда их поиски были завершены. Он подавил ребяческий порыв пнуть его.

Урамар изучал коренастого татуированного боевого мага с блестящими голубыми глазами и высокую златовласую элементалистку с огненным посохом. Это было несложно — они были всего в паре шагов от него. Они и их разочарование существовали совершенно в ином мире.

Из их реплик друг другу Урамар сделал вывод, что разочарование отчасти было вызвано тем фактом, что татуированный мужчина привык видеть то, что существует для того, чтобы его можно было увидеть. Но в данный момент, к его несчастью, он искать что—то невидимое для любой формы зрения.

Невидимость Урамара давала ему преимущество. Он мог прыгнуть вперед и нанести внезапный удар. Когда его руки сжались на рукоятке великого меча, множество сломленных душ нашептывали ему:

— Убей их…

— Это будет легко…

— Убей их, воскреси, и тогда они смогут послужить нашему делу…

Но, как это часто бывает, другие голоса не согласились.

— Нет. Они сильны…

— Если бы был только один, да, но их двое…

— Не рискуй выдавать наши секреты. Наверняка представится лучшая возможность…

На мгновение от шума в висках Урамара появилась боль, и он, пошатнувшись, застонал. Тогда противоречие разрешилось само собой, и он понял, что действительно должен ждать.

В таком случае не было никакого смысла позволять близости к смертным и дальше мучить кровожадные части его натуры. Он повернулся и уполз. Инстинкт заставил его молчать, хотя он знал, что люди позади него не заметят, даже если он закричит во всю силу своих несуществующих легких.