Ведьма из пропасти восприятия

03. Шажочек образного мышления

Саша разгуливала среди сосудов, насосов и трубопроводов.

Манометры, термопары, предклапана — рай стимпанкера.

Вновь шёл снег. Она с любовью осматривала Железяки, слушая музыку работающих агрегатов. Дружелюбный, размеренный бубнёж их голосов.

Она гуляла в шумоподавляющих наушниках, соответственно. Саша — не дура и ТБ соблюдает. Как и ценит свой слух, а не звон в ушах вместо него.

На ЦПУ сделала себе чаю. Закинув ноги на стол, взглянула на мнемосхемы.

Ещё б плед — и было бы по-технарски лампово.

«Что мне делать в этом мире?» — в итоге Саша пришла именно к этому вопросу сейчас для себя, который следовало бы разрешить в первую очередь. — «Чем мне заняться?»

Вариантов была уйма, и в то же время ничтожно мало. Слишком быстро перебираемое выбраковывалось.

Точка отсчёта, взятая недавно Сашей, позволяла ей выбрать любой вектор, в котором бы она захотела двигаться. Вроде как из её основания, вскорости развалившегося, выбили кусочек, и ранее казавшееся надёжной опорой стало тоже направлением, куда можно устремиться как минимум мыслью.

И стены пали.

Вопросы возможной нехватки времени и образования тоже куда-то слились. Остались лишь текущий момент и вектор(ы), который(ые) она предпочтёт.

При этом, при движении, она осталась бы на той же точке, только начала бы меняться в категориях. В качестве.

«Слишком абстрактно» — сказала Саша самой себе, подбирая более вещественные ориентиры.

«Итак, что. Что у меня есть по факту? Какие знания?» — она сколько-то минут катала в уме ответы на этот вопрос, после чего забила на него, поняв, что что-то ей в этом не нравится.

Сосредоточилась получше на этом ощущении. Попыталась понять, чего оно касается, что в него входит. Так залипла ещё на какое-то время.

— Блядь, — прошептала она самой себе и подумала, что было бы неплохо зафиксировать эту абстрактную мутату, ощущение, на дыбе колодками, и уже потом начать его препарировать и рассматривать, сравнивать, копить материал, анализировать. Чтобы в последствии действовать.

Саша прошлась вниманием по своим органам чувств.

«Логично, что чтобы сделать часть абстрактного чуть более материальной для дальнейшего изучения, нужно придать ему форму, доступную, собственно, для слуха, пальцев, языка, носа или глаз. Мы на эти органы чувств и опираемся, и здесь должно играть роль что-то типа силы привычки воспринимать «так и так».» — сказала она самой себе. — «Ебануто? Отлично! Как это сделать?» — в её глазах заискрился огонёк интереса. Задачка выглядела любопытной. С точки зрения возможности выбрать вектор, не взирая на прошлые ограничения, был вопрос скорее в возможностях это направление разработать, реализовать на практике. И, соответственно, если что-то можно себе хотя бы примерно представить, хотя бы на момент уловить музу — это уже зацепка.

Первым делом она с серьёзной моськой высунула изо рта язык, сведя глаза разглядывая его размывшийся силуэт.

Поводила им из стороны в сторону, после чего убрала обратно.

«Можно ли ощущение выразить вкусом? Но вкус — это же уже ощущение.» — пыталась понять она сама себя, словив некое логическое несоответствие формулировки. (знаком дефис Саша думать тогда ещё не умела, это скорее дополнительное обозначение интонации, эмоциональной наполненности, ритма/темпа мышления.)

«Если я буду пытаться подбирать вкусы под свои вычисления, это же сколько времени уйдёт на готовку?» — мысленно ужаснулась она, не питавшая к приготовлению пищи избыточного интереса. — «Запахи? Парфюмер, бля!» — себя сама подъебнула Саша, перейдя дальше по списку органов чувств и вспомнив одноимённую книгу. — «Да-а-а. Всё же как изговняли фильм…» — некоторое время она катала воспоминание образа, возникшего при прочтении книги, о тасующем в уме запахи герое, ушедшем в отшельничество и запершимся в горах на время. Он производил вычисления запахами.

Примерив на себя эту роль, Саша прыснула со смешка, едва не подавившись чаем. Который, кстати, уже остыл.

А в пещере герой жрал сырых крыс!

В фильме этот фрагмент на хрен вырезали! Охренеть басню сократили!

Саша бросила взгляд на мониторы, быстро оценила обстановку (чего-то надо вдруг делать, или можно дальше покладать болт?), и убрала ноги со стола, определив туда чашку.

«Нет, так не пойдёт.» — решила она. — «Это не информативно.» — поставила в развлечениях себя пока точку.

«Давай зайдём с другой стороны.» — чуть подумав, сказала она себе мысленно. — «Информацию, понятия можно записать словами. Цифрами, знаками. Ощущение — это информация. Значит его тоже можно записать. Только если делать это «стандартными словами» — оно нифига не переносит испытываемую глубину оттенков. Скорее их сокращает, стандартизируя. А вернó ли обратное? Если ты подгоняешь глубину оттенков ощущений под принятые стандарты слов, то в какую жопу мира тогда сливается их остальная смысловая наполненность?» — закончила она про себя хмуро. — «Кастрат смысла какой-то получается.»

«А и ладно,» — перестала горевать Саша, переключаясь. — «Неясную информацию отчасти можно обозначить не совсем понятными знаками. Чтобы они именно её, его, их, сумму ощущений конкретных и обозначали. Со всеми тянущимися за этим терминами, для меня самой, смыслами. Только, блин, где их взять, такие символы? Где, блин, в продаже найти этот долбанный магический алфавит?»

«Придётся делать его самой. Хм, может зарисовать? Письмо и рисование же — это одно и то же? Возюканье грифелем по бумажке?» — Саша потянулась к ЦПУшному принтеру, доставая из нижнего лотка лист казённой (дармовой для себя-любимой) бумаги.

Положив его на стол перед собой, она взяла из нагрудного кармана ручку и сосредоточенно уставилась на белый лист.

«Что есть информация?» — в конце-концов она вытащила из внутренних диалогов вопрос, сама подкидывая себе понятные ей ответы. — «Информация это то, чем мы оперируем в уме. Ум, соответственно, имеет дело с тем, с чем знаком. То бишь успел познакомиться. Смутно-ощущаемое — знакомо смутно. Но, значит, этот процесс можно и продолжать развивать, знакомясь с чем-то новым, формулируя это для себя.»

«Или переформулируя уже знакомое, да.»

Саша щёлкнула ручкой, выводя на свет грифель инструмента фиксирования тусующихся в уме образов.

Написала на бумаге многозначительное «Поднимите зарплату, суки!». Покрутила в голове смысл сказанного, затем связанные с этим картинки, хмыкнула про себя. Решила записать то же самое, но по-другому. Картинкой.

Пытаясь вникнуть, как готовый итог должен выглядеть. Рисованием Саша когда-то пыталась страдать, но чего-то оно ей не далось. Отбилось от её нападок, тварь.

В итоге она залезла в свой смартфон и нашла на просторах тырнета мем с мужыком, который кричит «<текст>, блеать!», грозя миру кулаком.

Поставила яркость смартфона на максимум, накинула сверху лист, перерисовала рыбу мужыка без текста, и сверху-слева накарябала три кружочка, обозначавших три головы, и к ним три овальника, в смысле туловища. За ними высился вертикальный прямоугольник здания заводуправления, ближе к крыше которого фигурировал символ $.

«О, точно! Информацию выводить можно в символы! Что это даёт мне? Надо похавать.» — художества натолкнули Саню на сей однозначный вывод.

Распаковав привезённую комбикормом пищу (комбинат питания здесь готовил максимум корм, потому местные дали ему сие название), она погрела её в микроволновке, вернулась на ЦПУ и продолжила смотреть на бумажку, периодически пробегаясь взглядом по мониторам. Эта привычка у неё выработалась за годы работы здесь: вроде бы нихуя не делать, но быть готовым и бдить.

«Что-то мне не нравится. Чего-то здесь не хватает.» — продолжали вариться мысли в её голове, пока руки закидывали в тело съестное, методично-серьёзно перемалываемое челюстями, чтоб организму в дальнейшем было проще ассимилировать и раскидать по органам подходящую его структурам материалы. — «Я перенесла рисунок, но какой-то он голый, чтоле. А вот часть с заводуправлением будто вышла лучше, притом что всё вышло криво. Почему?»

Размеренно тикали часы. Днём, по будням, их обычно было не слышно, потому как гвалт начальства, ремонтников и подрядчиков, пусть не часто, но захлёстывавших, подобно волнам, ЦПУ, а затем схлынывавших, заглушал шныряющие туда-туда секунды. В ночные смены она от этого монотонного тика поначалу чуть не сходила с ума, враждебно разглядывая этот атрибут пыток. Потом, постепенно, научилась обходить сей девайс своим вниманием, вычёркивая его из своего восприятия.

«Картинку с начальнегами я нарисовала сама. И что-то из себя в неё вложила. Из своего понимания, мыслей, чувств. Тогда как этого бодрого дядю срисовала, подразумевая что-то под его ролью на листке бумаги, но он не так улавливает, не точняк выражает, передаёт гуляющие во мне настроения.» — под радость догадки она звонко, конкретным жестом впечатала ручку в поверхность стола и откинулась в кресле, довольная собой-классной.

Кто бы сказал ей ещё несколько дней назад, что она будет проводить время на ЦПУ с интересом — сочла бы говорившего идиотом.

Вскоре Саша нахмурилась.

Вернувшись к листу бумаги она, старательно высунув язык, зачеркнула мужчыну и нарисовала не его месте кривой равнобедренный треугольник, рыскающий в поисках числа пи кружочек сверху, две палки снизу и две по бокам, воздетые вверх, к начальству. Как символ раздражения получившейся девочки-себя, она рядом с кружком своей головы дорисовала четыре галочки, обращённых острыми углами внутрь — символ досады героев анимэ.

«Ништяк» — рапортовала Саша себе о проделанной работе, но что-то ещё было криво.

Зачеркнув нафиг недоидиллию на бумаге, вычеркнув её также и из своего восприятия как целостный образ, Саня сбоку повторила рисунок, нарисовав в первую очередь себя, и только во вторую начальство со зданием (порядок рисования тоже ей показался важным, так как расставлял акценты, порядок приоритетов в её внимании), и упустив «мужыка, блеать!». Теперь картина выглядела законченной. Без лишних деталей, выражая настроение, мысли, ассоциации, звучавшие у неё внутри.

Условно-абстрактный образ к взятой ранее в разработку фразе конкретизировался, что сделало возможным конкретнее рассматривать некоторые его отдельные части в уме, в поле зрения держа напоминающую о нём картинку.

«В конце концов, если информацию можно записать символами, почему бы мне не считать, что эта картинка — символ ситуации, мыслей, отображающая также подразумеваемую мною гамму настроений, с ней неотрывно для меня связанных. Может кто-то другой и не поймёт её содержания, но ведь в некоторых фентезюхах у магов, да и по-жизни у людей, спецслужб там каких-нибудь, есть же дневники, которые ведутся в шифрах? Пусть это будет мой шифр. Шифр Сани! Хе-хе-хе.»

«Ведь инфоёмкость подобных фиксированных образов гораздо выше для их использующего, добавляя к данным определённым, данные недоопределённые, которые также участвуют в вычислениях конкретной мыслящей единицы.» — подумала она уже не свою фразу.