Вечное скольжение

8. «Объект К»

«Лежбище» для ночёвок Орест устроил на кухне, расчистив от мусора пол в дальнем углу. Первая ночь в бункере прошла беспокойно — Орест просыпался из-за неприятного ощущения, что рядом кто-то есть. Может быть, тревога приходила из незапомненных снов? На вторую спалось лучше, на третью — ещё лучше. Потом и вовсе привык к распорядку дня: утром спуститься к реке, набрать воды, найти в кладовой очередную съедобную банку и читать, читать, читать.

Чтение книги продвигалось быстрее, чем в своё время дневника Путника. То ли оттого, что печатные буквы легче собирались в слова, то ли текст высвобождал скрытые в памяти знания.

Изобретённый Борисом Драговым способ телепортации не требовал устройств для отправки и приёма, подобных тем, что изображались в фантастических фильмах. Вернее, такое «устройство» путешественник всегда носил при себе. Каждому желающему делалась инъекция наноботов, в дальнейшем самовоспроизводящихся в нервной ткани человека и управляемых напрямую электромагнитными импульсами головного мозга. Именно они обеспечивали делокализацию и последующую локализацию владельца.

Идея разместить устройство внутри человека была неожиданной и яркой, но гениальной Драгов её не считал. В конце концов, телепортация — одно из проявлений корпускулярно-волнового дуализма, присущего материи, практическое воплощение теории, созданной десятки лет назад. Куда сложнее было решить задачу позиционирования. Макроскопическое тело не способно существовать в виде волны, поэтому оно мгновенно локализуется в произвольной точке не планеты даже — Вселенной! То есть человек, решивший путешествовать таким образом, попросту исчезнет. Чтобы этого не случилось, наноботы, утратившие привязку к трёхмерному пространству при переходе из частицы в волну, должны тут же получить новую. Вопрос — откуда, если внешнего мира для них в этот миг нет? Зато есть мозг владельца, связанный с колонией наноботов электромагнитным полем. Разумеется, предварительно в память нужно поместить информацию о соответствии зрительного образа места назначения определённым координатам.

Человеческий мозг, каким бы совершенным он ни был, не способен вместить данные о всех земных локациях. А мозги восьми миллиардов людей? Что если всё человечество превратить в распределённое хранилище информации, а в качестве связующего звена использовать глобальную спутниковую группировку? В итоге процесс телепортации происходит следующим образом: человек смотрит на фотографию местности или точку на карте — люди с хорошей зрительной памятью могут просто представить — и отдаёт команду наноботам. Те через спутники ищут в распределённой базе соответствующие координаты. Если они найдены, в мозгу владельца создаётся нужная связь, наноботы и вместе с ними человеческое тело проходят делокализацию и локализацию в требуемой точке. Если координаты не найдены, то следует отказ в телепортации.

Повествование было насыщено отрывками из интервью Драгова, который упивался своим изобретением. Однако неизвестный читатель его восторга перед новой технологией не разделял: подчёркивал фразы, ставил вопросительные и восклицательные знаки, писал на полях комментарии: «Чудак, может, ты гениальный физик и инженер, но в человеческих мозгах ничего не смыслишь! Для тебя это только компьютер для хранения и обработки информации. А если это нечто более сложное? Тебе не говорили в детстве, что колоть орехи микроскопом нехорошо?»

Судя по всему, вопросы безопасности технологии возникали и у других: «Доктор Драгов, какие побочные эффекты возможны при вмешательстве в деятельность головного мозга?» — «Вмешательство? Вы о чём? Вы ещё снятие энцефалограммы назовите «вмешательством»!» Впрочем, одно неприятное ограничение Драгов признавал, да и невозможно его было не признать. Делокализация вызывала небольшую, но сжатую во времени, а потому ощутимую затрату энергии. Взрослый здоровый человек переносил этот приступ легко, но ослабленный болезнью или старик мог потерять сознание. Возникала опасность, что наноботы не успеют вовремя получить новые координаты — со всеми вытекающими последствиями. Ещё сложнее было с детьми. Плацентарный барьер — не преграда для наноботов, чипированная мать передавала ребёнку способность к телепортации. Но управлять этой способностью младенец, естественно, не умел, неосознанная команда могла привести к трагедии. Чтобы предупредить подобные случаи, наноботы регулярно «глушились»: у больных — до выздоровления, у детей — до совершеннолетия.

Проблему безопасности созданный приверженцами телепортации Фонд решил достаточно быстро — и юридически, и технически. Во всяком случае, в книге об этом упоминалось мимоходом. Куда больше автора интересовала иная странность собственной технологии. Теоретически телепортация предполагает мгновенное перемещение из одной точки пространства в другую, независимо от расстояния между ними. В реальности получалось не так. «Для меня это стало неожиданностью, — признавался Драгов. — На этапе экспериментов ничего подобного не наблюдалось, но сейчас появились документально подтверждённые случаи задержки в десятки минут. С чем это связано? Пока не знаю. Могу предположить, что происходит сдвиг не только пространственных, но и временной координаты. Почему нет? Теоретического запрета на перемещение в будущее или, скажем, в прошлое, я не вижу. Что касается «эффекта бабочки» и прочих досужих умопостроений, то они меня не интересуют. Сначала следует найти техническое решение задачи, а потом думать о философии и этике. Но пока я не вижу предпосылок к этому». «Хоть с этим нам повезло» — написал читатель на полях страницы.

— Не повезло, дружище, не повезло, — пробормотал Орест.

Он больше не сомневался: Путник Драгов имеет самое прямое отношение к катастрофе. Описанный в книге мир стоит на её пороге, не подозревая об этом. Да, книгу напечатали раньше, но тот, кто её читал, о чём-то знал или догадывался, оттого так безрадостны его комментарии.

В начале третьей, последней, части он написал предупреждение: «До этого были цветочки, теперь начинаются ягодки». Прочитав это, Орест отложил книгу, хоть солнце стояло ещё высоко. Не мог пересилить озноб. Ощущение, что тайна, куда более страшная, чем описание катастрофы, вот-вот откроется, возникнув, не отпускало.

Вместо чтения Орест взялся вскрывать дверь помещения «К-3», словно ожидал, что его содержимое подготовит к окончательному и необратимому знанию истины. Он уже понимал, что оставшиеся двери действительно заперты: пластинка гладкого материала рядом с ручкой и есть замок, распознающий отпечаток пальца. Батарея, питающая его, давно сгнила, электронная начинка вышла из строя, механизм перестал работать. Орест попытался вырубить его найденным на кухне топориком, провозился с этим до ночи. Увы, металл двери был крепок, а инструмент ненадёжен.

Утром он вернулся к чтению. Первоначально телепортация воспринималась обществом как новый способ путешествий, очень быстрый, достаточно комфортный, дешёвый. Но при этом сопряжённый с известными и неизвестными пока рисками, слишком новаторский для инертного человеческого мышления. Поэтому в цивилизованных странах популярность его росла медленно, а в странах третьего мира он и вовсе был недоступен из-за политики правительств, стремящихся контролировать местонахождение своих граждан. Страхи перед телепортацией подогревали и лоббисты транспортных компаний, увидевших в Драгове и его Фонде опасных конкурентов.

Всё изменилось, когда землетрясение и вызванное им мощное цунами обрушились на модный курорт Бали. В течение нескольких минут погибли двенадцать тысяч человек, в том числе люди известные и состоятельные. Жертв оказалось бы вдвое больше, но среди туристов были чипированные, и все они успели переместиться в безопасные места. Все нечипированные — погибли.

Трагедия на Бали стала встряской. Люди осознали: телепортация — не только развлечение, способность к ней — это страховка на случай чрезвычайных обстоятельств. На вакцинацию наноботами выстроились очереди, в странах, где её запрещали, начались волнения, несколько африканских и азиатских правительств смели вспыхнувшие революции, ООН приняла Декларацию о свободе перемещений. Драгов ответил на новые реалии великодушно и сильно: открыл технологию создания и кодирования наноботов для свободного доступа. Любая государственная или частная корпорация, обладающая необходимой технологической базой, теперь могла производить их и присоединиться к международной программе вакцинации. Если «до Бали» количество чипированных исчислялось сотнями миллионов, то отныне сотни миллионов добавлялись ежемесячно.

Чем ближе к концу шло повествование, тем более знакомым выглядел текст. Орест не сомневался, что в прежней жизни читал эту книгу. Последние страницы он предугадывал почти дословно. Журналист: «Доктор Драгов, подавляющее большинство взрослого населения Земли вакцинировано наноботами. Это прекрасно, но хочу спросить: процесс, в принципе, обратим?» Драгов: «Наноботам достаточно попасть в нервную ткань человека, и они будут жить там до самой его смерти. Их можно «усыпить», — мы делаем это с детьми и больными. Но это временная мера, процедуру требуется повторять каждые три месяца». — «А полностью очистить организм от наноботов возможно?» — «Странный вопрос! Наноботы — это подарок, не хотите им пользоваться — не пользуйтесь, но зачем уничтожать? Вдруг понадобится? Подумайте, как это прекрасно: вашу свободу никто не сможет контролировать. Начинается новая эра, эра Мира Без Границ!»

На этой бравурной ноте печатный текст закончился. На оставшейся пустой части страницы размашисто дописали от руки: «А вот в этом ты ошибаешься. Ты открыл крышку ящика со змеями, но наивно показал, как её можно захлопнуть обратно, пока змеи не расползлись». Почерк почему-то казался знакомым. Ещё ниже дописали другим почерком, округлым, убористым и тоже знакомым: «К — значит Контроль!»

Ореста начало знобить от нехорошего предчувствия. Он встал, зажёг плошку, направился вглубь бункера, в спальню.

То, что он ожидал и боялся увидеть, нашлось в платяном шкафу. На именных нашивках можно было различить буквы. Первый комплект одежды принадлежал какому-то Милану Вайде. Зато на нашивке второго значилось: «Орест Неймет». Он не ошибся, догадавшись, кем был читатель, оставивший комментарии на полях книги.

Борясь с дрожью в руках, Орест осмотрел и третий комплект. «Власта Рендеш». Получается, они были хорошо знакомы в прошлой жизни. Вместе служили, дружили, потому что именно она подарила ему книгу «Мир без границ».

Оресту больше не требовалось вскрывать запертые комнаты, он и так знал, что там находится. «К — значит Контроль!» — написала Власта на подарке. «К» — значилось на каждой двери... Держава построила бункер в полной секретности ради единственной цели. Раскрыв коды управления наноботами, Драгов дал козырь в руки тем, кому вовсе не нравилось его изобретение. Военные хакеры взломали каналы связи со спутниками-маршрутизаторами, и операторы «Объекта Контроль» ждали команды, чтобы отключить их, разорвать нейронную сеть человечества. Да, Борис Драгов создал предпосылки катастрофы. Но уничтожил мир не он. Это сделал Орест Неймет и его сослуживцы. И кому какое дело, что они всего лишь выполняли приказ?