Вечная магия

Её дедушка говорил хрипло.

— Хочешь, я отдам тебе честь убить этого теневого гада? Я не могу представить, что демон делал с тобой, пока ты была его пленницей.

Урсула удивлённо моргнула.

— Ну, для начала он сварил мне суп. Я не его пленница.

— Ты знаешь, кто он такой? — Урсула уловила замешательство в голосе своего деда.

— Знаю. Он мой друг. Он спас меня в Царстве Теней, — вероятно, лучше опустить весь эпизод с помолвкой.

Лоб её деда нахмурился.

— Значит, он тебя не похищал?

— Нет. Он помогает мне, — Урсула внезапно вспомнила, как её дедушка упомянул о том, что он начальник королевской стражи. — Мы пытаемся украсть Экскалибур у Люциуса, Драка. Мы думаем, что Дитя Тьмы восстало, и только Экскалибур может победить его.

Выражение лица её деда было непроницаемым.

— Ты действительно веришь, что пророчество исполняется?

Урсула кивнула.

— Ты слышал об Абраксе?

Её дедушка кивнул.

— Он и этот, — он указал на Баэла, — возглавляли штурм горы Асидейл.

Урсула сделала глубокий вдох.

— Мы почти уверены, что он — Дитя Тьмы. Он пытается свергнуть богов. Он говорит, что хочет освободить человечество, но, честно говоря, он просто хочет править им. У него небольшие проблемы с самолюбием.

Её дедушка покачал головой.

— Даже если это так, сейчас невозможно отобрать Экскалибур у Люциуса. Он превратился в своего дракона. Клинок — часть его тела.

— В пророчестве сказано: «Дитя Тьмы, помни. Предвестишь ли ты Гибель горы Асидейл, королевства огня?» Если мы не остановим Абракса сейчас, он уничтожит Царство Теней, а затем нападёт на Маунт-Асидейл.

Дедушка Урсулы надолго задумался, поглаживая подбородок.

— Ну, есть один возможный способ…

Баэл медленно поднялся на ноги, громко прочистив горло, но Урсула не обратила на него внимания.

Она выдержала пристальный взгляд своего деда.

— Скажи мне, как я могу победить Люциуса. Мне говорили, что никто никогда не побеждал его.

— Это не совсем так. Белая Драконица победила его.

В груди Урсулы зародилась надежда.

— И как мне найти Белую Драконицу?

Её дедушка покачал головой.

— Её не видели тысячелетиями.

— Она мертва?

— Я так не думаю. Драконы бессмертны до тех пор, пока их не убьёт человек. Никто не утверждал, что убил её.

— Так где же мне её найти?

— В этом-то и проблема, — сказал её дедушка. — Считается, что она живёт на самой горе Асидейл.

Урсула взглянула на серые городские крыши.

— Нет, — поправил её дедушка. — Не в городе. За всеми этими облаками и смогом скрывается огромная гора. Говорят, там обитает Белая Драконица.

— Ты веришь этим слухам?

— Я не знаю… — сказал её дедушка. — Но люди исчезают каждый год. На снегу есть следы, отметины…

Баэл фыркнул, и его бледные глаза блеснули в темноте.

— Может быть, теперь мне стоит вынуть кляп, — сказала Урсула.

Её дедушка отступил назад, и Урсула подошла к Баэлу сзади, протянув руку, чтобы развязать кляп на его затылке.

Баэл впился взглядом в её деда, и его глаза были чистейшим льдом.

— Белая Драконица — это миф. И даже если бы она была настоящей, она убьёт нас в одно мгновение, если мы её найдём.

Глаза деда Урсулы сузились, и огонь Эмеразель заплясал вокруг его пальцев.

— Единственная причина, по которой ты сейчас жив — это потому, что моя внучка сказала, что ты её друг.

Урсула подняла руку.

— Это уже решено. Баэл, я собираюсь поискать Белую Драконицу.

Баэл выругался себе под нос.

Её дедушка приподнял свои седые брови.

— Это не самый худший вариант на свете. Здесь вы не в безопасности. Мидак узнает, кто она такая, если он ещё этого не сделал. Как только это случится, его охранники обыщут каждый дом в городе, пока он не найдёт её. Поднимитесь на несколько недель в горы. Пусть здесь всё остынет, и тогда вы сможете уйти.

— Или, может быть, к тому времени мы уже найдём Белую Драконицу, — сказала Урсула.

Ни Баэл, ни дедушка Урсулы не выглядели особо убеждёнными, но и спорить не стали.

Глава 22

Дедушке Урсулы удалось убедить Баэла поклясться бездной Никсобаса, что он не причинит вреда Урсуле, и только тогда он отпустил их. После того, как они спустились к подножию башни, Урсула подобрала свой кинжал с посыпанной гравием дорожки. Туман сгустился, и холодок пробежал по коже Урсулы, пробирая даже сквозь шаль.

Её дедушка исчез в тумане, вернувшись через несколько минут в карете. Он вышел, открывая дверь для Баэла и Урсулы.

— Она доставит вас туда, куда вам нужно. Дом моих предков находится в Сан-Мераце. Ты сможешь найти туда дорогу?

Баэл кивнул.

— Конечно.

— Когда приедете, скажите владельцу «Трёх поросят», что вы мои гости. Они отведут вас в моё шале. Я пошлю ему голубя, так что он должен вас ожидать.

Баэл забрался на переднее сиденье, взяв поводья, чтобы управлять каретой.

Дедушка Урсулы посмотрел на неё, и его синие глаза блестели в темноте.

— Урсула, — начал он. — Я так рад, что ты жива. Когда всё это закончится, я надеюсь, мы снова сможем найти друг друга.

Странное, пустое чувство вины пронзило её грудь. Она совсем его не помнила.

— Конечно. Ты назвал меня Урсулой Энн Турлоу, но я не знаю твоего имени.

Он улыбнулся.

— Меня зовут Фрэнк, но в детстве ты всегда называла меня Papa.

Урсула склонила голову набок.

— Я скоро вернусь, Фрэнк, — она не могла заставить себя назвать этого незнакомца Papa. — А потом я хочу услышать всё о своей жизни до того, как я сбежала в Лондон.

С тупой болью в груди Урсула забралась на переднее сиденье кареты вместе с Баэлом. Бездна, казалось, расцветала внутри неё разъедающей пустотой. Отрезав свои воспоминания, она отрезала важную часть себя, и теперь ей не хватало этого, как фантомной конечности. Она посмотрела на Фрэнка, помахавшего ей на прощание, и Баэл повёз их по гравийной дорожке в туман.

— Ты совсем его не помнишь? — спросил Баэл.

Урсула покачала головой.

— Нет. И мне как будто чего-то не хватает. Как будто я неполноценная.

Пристальный взгляд Баэла скользнул по ней.

— Ты вспомнишь, Урсула, если захочешь.

Карета набирала скорость, и они мчались в темноте, подпрыгивая на камнях и ямах на дороге, а Урсула смотрела в небо. Слабое зарево разливалось по горизонту, восходящее солнце окрасило облака в розовый оттенок, и пыльно-розовое сияние озарило скалистый ландшафт. Они удалялись от города по пологим холмам, поросшим деревьями. Она дрожала от холода, и Баэл укрыл её ноги шерстяным одеялом. Урсула туго закуталась в него, но всё равно обнаружила, что прижимается к Баэлу, чтобы согреться.

— Немного осталось, — мягко сказал Баэл.

Янтарный солнечный свет освещал альпийский лес из сосен и елей. На востоке ландшафт круто обрывался в глубокую долину. Снег припорошил верхушки деревьев, ярко сверкая в первых лучах солнца. В дальнем конце долины на склоне холма приютилось маленькое поселение. Вдыхая холодный горный воздух, Урсула почувствовала слабый запах древесного дыма из труб. Значительное улучшение по сравнению с телегой для перевозки трупов, на которой они добрались сюда.

Баэл указал на деревню.

— Это Сан-Мерац.

— О, — отозвалась Урсула. — Тут очень красиво.

Над ними возвышался огромный пик. Он вздымался в небо подобно массивной пирамиде, и его склоны представляли собой смесь белого снега и отвесных каменных утёсов. Высотный ветер сдувал снег с вершины, поднимая его в воздух.

— Это гора Асидейл? — спросила Урсула.

— Да, — сказал Баэл. — Раньше её было видно из замка Калидор, но в последние годы из-за угольных пожаров город окутался дымом и смогом.

Дорога повернула, и они помчались в осиновый лес по направлению к Сан-Мерацу.

***

К тому времени, когда они прибыли, солнце уже полностью взошло. Баэл направил лошадей к коричневому трёхэтажному зданию с остроконечной крышей и изогнутыми белыми карнизами.

Когда лошади остановились, к ним подбежал мальчик, и Баэл передал ему поводья. Вывеска над дверями здания гласила: «Три поросёнка».

Урсула вышла из экипажа, затем последовала за Баэлом через скрипучую дверь в маленькую таверну с покосившимися стенами.

«Три поросёнка» были тихим местом — или, что более вероятно, восход солнца был тут не самым популярным временем суток. Двое пожилых мужчин сидели за столом и играли в нарды.

Пожилой бармен кивнул им, когда они приблизились, протирая салфеткой пинтовую кружку.

— Вы, должно быть, друзья Фрэнка?

— Да, — сказала Урсула. — Он сказал, что вы могли бы указать нам путь к его шале.

— Конечно, — сказал бармен. — Мой мальчик Каллум покажет вам дорогу.

Урсула обернулась, слегка подпрыгнув, и обнаружила, что маленький мальчик появился, казалось бы, из ниоткуда.

Россыпь веснушек покрывала его нос, и он, моргая, смотрел на Урсулу.

— Вы гости Фрэнка?

— Да, — ответила Урсула. — А ты Каллум, я так понимаю.

Мальчик кивнул и повернулся, чтобы вывести их из таверны. Снаружи, в молочном солнечном свете, Каллум повёл их вниз по дороге на тропинку, которая поднималась по склону холма. Пока они шли, Каллум поддерживал непрерывный поток болтовни.

— Голубя Фрэнка зовут Джек, — сказал он очень серьёзно, но ни к кому конкретно не обращаясь. Чуть дальше он указал на живописный ручей. — Это Хихикающий ручей.

— Очень красиво, — сказала Урсула.

Каллум уставился на неё.

— В прошлом году в одном из его бассейнов утонула девушка, — его тон создавал такое впечатление, будто она должна была знать об этом.

Урсула вздрогнула. «Странный ребёнок». Тропинка привела их обратно в лес, и запах сосны придал Урсуле бодрости.

Каллум ухмыльнулся.

— В лесу водятся медведи, но они почти никогда не едят людей.

— Ты когда-нибудь видел медведя? — тихо заговорил Баэл.

Каллум покачал головой.

— Нет, но мой дедушка видел. Он говорит, что они размером с лошадь.

— Каллум, ты знаешь что-нибудь о Белой драконице? — спросил Баэл.

Каллум остановился, и его глаза расширились, а лицо побледнело.

— Никто не видел дракона уже сто лет, — последнее слово он прошипел, до жути походя на старуху.

— Ты думаешь, он всё ещё там? — спросила Урсула.

Каллум медленно кивнул.

— Иногда по ночам… — он вздрогнул, словно вспомнив что-то ужасное. — Я слышу крики. Монстры приходят, когда на улице темно, — не сказав больше ни слова, он повернулся и побежал обратно в город.

— Что ж, это нервирует, — сказала Урсула.

Баэл пожал плечами.

— Люди боятся драконов.

Шаги Урсулы хрустели по тропинке, пока лес внезапно не закончился, и они не вышли на альпийский луг. В дальнем конце стояло живописное шале с остроконечной крышей, украшенной большой декоративной лепниной. Но не красота здания заставила Урсулу упасть на колени.

На лугу перед ней утреннее солнце освещало сотни золотых, голубых и розовых цветов — точь-в-точь как полевые цветы из её снов. Васильки, анемоны, маргаритки и цикорий… Пятна барвинкового и медового оттенков.

Всё выглядело точно так же, как полевые цветы, которые она рисовала на стенах почти везде, где жила.

Глава 23

На следующее утро Урсула, дрожа от холода, стояла на маленьком балконе. Она проспала допоздна, горный воздух оказывал снотворное действие. Теперь её плечо полностью зажило. На склонах гор деревья покрылись тонким слоем снега. Иней блестел на стеблях и лепестках полевых цветов, и она поняла, как ей повезло, что она вообще их увидела.

В дополнение к полевым цветам шале вызвало у неё свои воспоминания. Внутри она обнаружила черно-белые фотографии на стенах. Мужчина, похожий на её дедушку, хорошенькая женщина и маленькая девочка. На фотографиях не было никаких надписей, но Урсула сразу поняла, что эта женщина — её мать, а девочка — это она сама. В её сознании промелькнуло смутное воспоминание, как рыжеволосая женщина учила её сражаться на мечах.

Но это ещё не всё. В задней комнате Урсула обнаружила стеллаж с коллекцией оружия: мечами, кинжалами и копьями. Когда она взяла в руки одно из лезвий, то узнала его знакомый вес. Это оружие, пользоваться которым её обучила мать.

И всё же так многого не хватало. Она до сих пор не могла вспомнить никаких конкретных деталей из своего детства, кроме смутных проблесков тренировок. Баэл указал, что там не было фотографий кого-либо, кто мог бы быть её отцом.

Баэл присоединился к Урсуле на балконе и протянул дымящуюся кружку чая.

— Ты хорошо спала?

— Да, — Урсула была укрыта толстым пуховым одеялом, и оно согревало её, несмотря на то, что ночь принесла с собой пронизывающий холод. Но не так тепло, как тогда, когда Баэл спал рядом с ней. Она проснулась и обнаружила, что прильнула к его мускулистому телу, а её ноги постыдно обвились вокруг его ноги.

— Я довольно хорошо выспался, — сказал он и добавил: — Я приготовил завтрак.

Урсула вернулась в шале, встреченная насыщенным ароматом бекона, и в животе у неё заурчало.

Баэл широко улыбнулся.

— Сегодня утром я съездил в город за припасами. На этот раз никакого мяса летучей мыши, обещаю, — он поставил на стол две тарелки с яйцами и беконом. На подставке в центре стола стоял дымящийся чайник с чаем.

Урсула села, и у неё потекли слюнки, затем она с тихой яростью набросилась на еду.

— Это восхитительно. Спасибо, что позаботился об еде.

Он неловко откашлялся.

— Я не смог как следует приготовить завтрак. В Царстве Теней слуги прислуживают лордам. А в древнем Библосе мужчины никогда не готовили. Я потратил по меньшей мере дюжину яиц и фунт бекона, а потом вышел на улицу, чтобы найти кого-нибудь, кто приготовил бы для меня, — он кивнул на молодого человека, который сидел в углу комнаты.

Урсула подпрыгнула. Она даже не заметила его, но теперь, взглянув туда, увидела страх, отразившийся на его бледном лице. Баэл, по-видимому, напугал его до смерти — настолько, что он согласился прийти в шале и приготовить для них еду.

— Т-теперь я могу уйти? — заикаясь, жалобным голосом произнёс молодой человек.

Баэл коротко кивнул.

— Ты можешь уйти. Спасибо за помощь.

Молодой человек поднялся на трясущихся ногах и, спотыкаясь, вышел из шале.

Урсула поднесла ладонь ко рту, сдерживая смех.

— Тебе десять тысяч лет, и ты так и не научился готовить яйца?

Тёмные брови Баэла поползли вверх.

— Я был занят тем, что был воином легендарной силы.

— Ммм. Это действительно отнимает много времени. Такие высокие требования.

— И мне никогда не нужно было учиться готовить. Всегда имелся кто-то, кто мог сделать это за меня.

Урсула подавила улыбку, представив себе озадаченное лицо Баэла, когда он пытался приготовить яичницу-болтунью этим утром. Побеждённый безжалостным жаром сковородки.

— Когда-нибудь я могу научить тебя готовить, если хочешь.

— Это действительно кажется полезным навыком.

Урсула подавила очередной смешок. За десять тысяч лет это только сейчас пришло ему в голову.

***

Несколько часов спустя Урсула и Баэл поднимались по склонам горы Асидейл. Лёгкие Урсулы горели в груди, а ноги казались налитыми свинцом. Она не знала точной высоты, но воздух определённо сделался разреженным. Усталость жгла её мышцы. Не то чтобы она собиралась признаваться в этом Баэлу.

Теперь они шли пешком через осиновую рощу. Деревья сбросили свои листья, оставив только стволы с бледной корой. Урсуле казалось, что они идут по лесу из костей.

— Как у тебя дела? — глаза Баэла скользнули вверх и вниз по её телу.

— Я в порядке, — солгала Урсула, пытаясь скрыть то, как тяжело вздымалась её грудь.

Они добрались до гребня холма, и отсюда Урсула смогла разглядеть крышу шале. Отсюда оно казалось таким маленьким, как игрушечное. Вдалеке густые облака скрывали город Маунт-Асидейл.

Прямо над ними возвышалась сама гора Асидейл. Она походила на вершину швейцарских Альп, с огромными заснеженными полями, выступающими скалами и массивными ледяными глыбами. Урсула не хотела признавать этого, но теперь она понимала, почему Баэл сказал, что найти Белую Драконицу (если она действительно существует) было невыполнимой задачей.

Баэл протянул ей флягу, и Урсула сделала глоток ледяной воды. Теперь они оставили осиновый лес позади и начали подниматься по краю хребта. С горы дул холодный ветер, но физические нагрузки согревали тело Урсулы. Привыкнув к разреженному горному воздуху, она двигалась в комфортном темпе рядом с Баэлом.

— Что ты думаешь о Фрэнке? — спросила она.

— Он показался мне интересным.

В его ответе было что-то такое, от чего Урсула ощетинилась.

— Интересным? И это всё?

Баэл не ответил.

— Он одолжил нам свой экипаж и позволяет нам остановиться в его шале.

Баэл остановился и повернулся к ней лицом.

— Он один из приспешников Эмеразель, — яд пронизывал его голос.

Урсула уставилась на него, не веря своим ушам.

— Я одна из приспешников Эмеразель.

— Тебе я доверяю, — сказал Баэл. — А ему — нет.

Он повернулся, ускоряя шаг, и Урсуле пришлось напрячься, чтобы не отстать от него. Её лёгкие снова начали гореть, когда они достигли очередного гребня. Очевидно, Баэл ещё не совсем преодолел свою ярость по отношению к гончим Эмеразель. Но, учитывая, что богиня огня вынудила его убить свою жену, наверное, наличие непримиримого гнева было вполне объяснимым.

Под гребнем раскинулось широкое снежное поле. Урсула вгляделась в горные склоны. Высоко над ними на гребне холма изгибалась огромная снежная глыба, поблёскивающая на свету. Не останавливаясь, Баэл начал взбираться на гребень.

Урсула поспешила за ним. Даже в походных ботинках её ноги скользили по снегу.

— Баэл, стой! — крикнула она ему вслед, задыхаясь.

Баэл замедлил шаг, затем повернулся к ней лицом. Его глаза выглядели холодными, как снег.

— Я сражался с твоим дедом в битве при горе Асидейл.

Она не поняла, к чему он клонит.

— Верно. И что?

— Ты видела его руку? Я тот, кто отрубил её. Я чуть не убил его.

— Это была битва, — произнесла Урсула, направляясь к нему.

В глазах Баэла промелькнули тени.

— Ты не понимаешь. Мы оказались по разные стороны войны, которая бушевала ещё до моего рождения. С тех пор, как семь богов впервые спустились на землю. Эмеразель заставила меня убить мою жену. Ты также смертна, и в конце концов она заставит меня убить и тебя тоже. Она всё ещё ненавидит меня за то, что я предпочёл Никсобаса вместо неё, и когда она закончит с тобой, она попытается использовать меня, чтобы убить тебя, — он сделал паузу, когда его глаза снова приобрели свой обычный синевато-серый цвет. — Я люблю тебя, Урсула, но я не могу защитить тебя. Со мной ты не в безопасности.

Урсула ахнула от его признания, в груди у неё потеплело, а сердце учащённо забилось. Она направилась к Баэлу, но громкий треск заставил её замереть.

Когда Урсула подняла глаза, её сердце перестало биться. Чудовищный кусок глыбы откололся и нёсся прямо на них.

Глава 24

— Лавина! — крикнул Баэл, бросившись к ней.

Урсула повернулась, чтобы бежать, зная, что они никогда не успеют вовремя. Пока глыба устремлялась к ним, она раскололась на более мелкие кусочки льда, вызвав ещё больше снежных лавин. Баэл обхватил Урсулу за талию и рванул вперёд, кувырком катясь с гребня, но было слишком поздно.

Лавина обрушилась с рёвом реактивного двигателя. Они покатились вниз по склону среди ледяных глыб размером с маленькие дома. Баэл попытался удержать Урсулу, но в него врезался огромный кусок льда, и он отлетел в сторону. Урсула проваливалась в снег, который тянул за её ноги, как ледяные зыбучие пески. Где-то в глубине души она помнила, что для того, чтобы выжить во время схода лавины, нужно плыть по снегу. Она размахивала руками и брыкалась ногами, изо всех сил стараясь удержать голову над поверхностью.

— Баэл! — крикнула Урсула, и её голос потонул в рёве кружащегося снега. Сквозь белое море она мельком увидела сосновую рощу, несущуюся к ней с головокружительной скоростью. Паника пронзила её разум, когда она приблизилась к стволам… и врезалась прямо в один из них. Кора дерева прижималась к её лицу, а снег, сошедший с лавины, навалился на неё сверху. В одно мгновение солнце исчезло, и Урсула погрузилась в ледяную тьму.

Она противилась снегу, но он сгущался всё плотнее и плотнее, заключая её в ледяные тиски. Как ни странно, несмотря на её ужас, было что-то удивительно умиротворяющее в мягком шорохе скользящего снега и аромате сосновых иголок.

Несмотря на то, что снег набился ей под куртку и забился в штанины, она не чувствовала никакой боли, кроме струйки ледяной воды, стекавшей по позвоночнику, когда снег таял. Урсула пошевелила пальцами ног. Казалось, она совсем не пострадала. Она сделала вдох, но снег не позволил ей сильно расширить легкие.

«Я не умру вот так».

Она попыталась пошевелить руками и ногами, но обнаружила, что они застыли на месте, как будто её опустили в цемент, который мгновенно затвердел.

Жёсткая сосновая ветка прижималась к её щеке, и иглы были острыми, как булавки. Урсула попыталась отодвинуть голову в сторону, но добилась лишь того, что иголки ткнули её в рот.

«Ладно. Я стану одной из жутких историй Каллума».

Урсула заставила себя расслабиться и попыталась сосредоточиться. «Мне нужно придумать план». Но её мозг работал не совсем должным образом, а пальцы на руках и ногах начинали неметь. Она стиснула зубы, когда ещё одна ледяная струйка воды потекла по её спине. Именно тогда у неё появились первые намёки на идею.

Урсула начала медленно направлять огонь Эмеразель, и тепло согрело её вены. Пальцы на ногах горели, пока огонь оттаивал их. Она призвала пламя вдоль своих рук и направила в сам снег. Пар окутывал её лицо, и наконец она смогла пошевелить руками. Медленно она продвигала их вперёд, пока не удалось ухватиться за несколько веток дерева. Затем она проделала то же самое со своими ногами.

Когда снег таял, он стекал по её спине и бёдрам ледяными ручейками. Урсула заставила себя не вздрагивать. В конце концов, она смогла передвинуть обе ноги поближе к дереву.

— Это будет отстойно, — пробормотала она себе под нос, направляя огонь в голову и плечи.

Ледяная вода окатила её, стекая между грудей. Урсула проигнорировала это, изо всех сил вцепившись в ветку дерева руками. Её тело приподнялось на несколько дюймов. Она подождала, пока снег у неё под ногами осядет, затем повторила процедуру. Это заняло у неё целую вечность, но в конце концов она смогла потихоньку взобраться по стволу дерева.

Наконец её голова показалась на поверхности, и она резко втянула воздух, вдыхая чистый горный воздух.

Оказавшись на поверхности снега, Урсула плюхнулась вниз, переводя дыхание, пока не почувствовала, что готова подняться на ноги. Её куртка и брюки опалились, а подошвы ботинок тлели. Повсюду вокруг неё меж расщепленных верхушек деревьев торчали огромные глыбы льда.

— Баэл! — крикнула Урсула, и её голос эхом разнёсся по остаткам заснеженного поля. Почти сразу же она вскинула руку ко рту и повернулась, чтобы снова посмотреть на глыбу. По крайней мере, больше ничего не падало.

Урсула начала постепенно пробираться через заснеженное поле, высматривая на белом просторе Баэла. Её пульс участился, когда она нашла его рюкзак на снегу. Он был разорван, содержимое рассыпалось по снегу. Наконец, она обнаружила Баэла, привалившегося к большому куску льда. Его грудь возвышалась над снегом, нижняя половина была погребена под ним. На его лице виднелись глубокие царапины, а глаза оставались закрытыми.

Она подбежала к нему, и его глаза открылись.

— Урсула. Я ужасно боялся, что ты…

— Мертва? — Урсула рассмеялась. Она опустилась на колени, чтобы дотронуться до его щеки. — Я в порядке. Я была похоронена под снегом. Мой огонь вытащил меня оттуда. Вот и всё.

Она посмотрела вниз, на снег, слежавшийся вокруг него.

— Давай я тебя вытащу.

Баэл покачал головой.

— Нет. Ты не сумеешь.

— О чём ты говоришь? — спросила Урсула, потянув его за руку. — Ты не можешь здесь оставаться. Ты замёрзнешь насмерть, — она посмотрела на темнеющее небо и красные лучи солнечного света.

Баэл посмотрел на неё своими серыми глазами.

— Урсула. У меня сломаны обе ноги. Какой бы сильной ты ни была, ты не сможешь нести меня. Тебе нужно вернуться в деревню. Пусть они пришлют спасательную группу, — с уголка его рта стекла струйка крови. Его веки затрепетали, затем опустились.

— Баэл? — беспокойство пронзило её грудь. Урсула коснулась его плеча, но он не пошевелился.

«Я не могу бросить его. Я просто не могу». Так быстро, как только могла, Урсула направила то, что осталось от огня Эмеразель, в свои руки и начала выкапывать его из снега.

Глава 25

Пока Урсула рыла снег, вокруг неё поднимался пар. Она зарывалась в замёрзший ландшафт, её руки топили весь снег и лёд. Это заняло у неё десять минут, но она смогла расчистить достаточно снега, чтобы как следует осмотреть тело Баэла.

От увиденного ей захотелось плакать.

Обе ноги Баэла были раздроблены, а спина согнулась под неестественным углом. Она снова дотронулась его лица, но он не ответил. Его грудь медленно поднималась и опускалась.

Урсула посмотрела на темнеющее небо. Последние лучи солнца окрасили облака в тёмно-оранжевый цвет. В любой другой день это было бы прекрасно. Теперь это только усугубляло остроту ситуации. Надвигалась ночь, и если она не найдёт какое-нибудь тёплое местечко, они замёрзнут насмерть. Без своих крыльев Баэл мог умереть.

Она просунула руки под плечи Баэла и начала вытаскивать его на снежное поле. Кровь сочилась из ран на его спине, пока она тащила его, едва справляясь с весом его тела. Баэл оставлял за собой пятна крови, его сломанные ноги волочились по снегу. Лёгкие Урсулы горели, тело болело. И всё же это единственный шанс спасти его.

Если дойдёт до этого… если речь будет идти о жизни и смерти… ей придётся применить к нему заклинание Старки. Но она почти была уверена, что Баэл скорее умрёт, чем позволит ей исцелить его таким образом. Он запретил исцелять его с помощью магии, потому что это залечит раны на его спине. Он никогда не получит обратно свои крылья.

Было уже темно, когда Урсула добралась до тропинки. Или до того места, где когда-то была тропинка. Лавина пропахала осиновый лес, превратив стволы деревьев в непроходимую чащу из расщепленных брёвен.

Пульс Урсулы участился. Она ослабила хватку на плечах Баэла, её лёгкие тяжело работали. Солнце зашло, и ветер пощипывал её кожу сквозь дыры, прорванные в одежде. Она оглянулась на снежное поле, испещрённое красными прожилками. Другой лес на противоположной стороне избежал большей части лавины. Урсула прищурилась, вглядываясь в оставшийся свет, отыскивая тёмный просвет между деревьями. Урсула просунула руки под мышки Баэла. «Может быть, я смогу найти там какое-нибудь убежище».

К тому времени, как она добралась до дальнего края снежного поля, она смертельно устала, и ей было так холодно, что тело начало неудержимо дрожать. Она вглядывалась в темноту леса, в тропинку, ведущую в его глубь.

Волоча Баэла за собой, она продвигалась вперёд по глубоким сугробам. Ей потребовалась вся её сила, чтобы протащить Баэла хотя бы несколько метров.

Часть её хотела лечь в мягкий снег, зарыться под снежинки и свернуться калачиком до весны. Она могла бы впасть в спячку, как один из медведей, о которых рассказывал ей Каллум. Огонь Эмеразель согреет её.

Низкий стон Баэла вырвал её из фантазий — тихий звук, но пронизанный болью, и это вернуло её к реальности.

Урсула подняла голову и сфокусировала взгляд. В замёрзшем лесу было совершенно тихо, если не считать нескольких кружащихся снежинок. Среди деревьев тёмно-зелёные сосновые ветви закрывали небо, а стволы деревьев были толстыми, как ноги титанов.

У Урсулы перехватило дыхание, когда она мельком увидела что-то большое, маячившее в тени. Через мгновение она различила очертания дымохода и остроконечной крыши.

Надежда вспыхнула в её сердце. Используя последние силы и всё ещё волоча Баэла за собой, она пробиралась сквозь сугробы, пока не добралась до ступенек маленькой деревянной хижины. Она положила Баэла на снег, затем постучала в дверь. Её дыхание застыло в воздухе, пока она неудержимо дрожала. Никто не ответил, а крошечные окошки были слишком грязными, чтобы что-то разглядеть.

Урсула попыталась повернуть дверную ручку, но та не открывалась. Холодный зимний ветер свистел в верхушках деревьев, осыпая её снегом. С задвижки свисал железный замок. Она подёргала его, но тот не открылся. Она привалилась к двери. Измученная. Так близко к безопасности. Баэл застонал в снегу у её ног. «Думай, Урсула, думай».

Урсула снова потянулась к замку, обнаружив, что металл холоден как лёд. Обратившись глубоко внутрь себя, она призвала огонь, и пламя потекло в замок. Она ахнула, когда тепло растопило её замёрзшие пальцы. Замок треснул, ломаясь, и дверь распахнулась.

Она надеялась услышать встревоженный голос, предлагающий помощь, но её встретили только облачко пыли и слабый затхлый запах. Урсула медленно двинулась вперёд. «Мне нужно согреться».

Её взгляд упал на маленькую чугунную плиту, и она инстинктивно поползла к ней. Дверца была закрыта, но открыв её, Урсула обнаружила несколько полусгоревших поленьев. Почти не задумываясь, она направила в них остатки огня Эмеразель, и они вспыхнули пламенем.

Она откинулась назад, почти обессиленная. В открытую дверь заметало снег. Ей всёещё нужно было притащить Баэла внутрь.

«Последний рывок, Урсула».

Она подползла к нему, слишком уставшая, чтобы стоять. Каким-то образом она обхватила его руками и притянула к себе спиной. Собрав последние силы, она закрыла дверь хижины.

***

Урсула проснулась на полу хижины, дрожа всем телом, когда огонь погас, и зимний холод снова начал овладевать ею. Баэл лежал рядом с ней, его лицо становилось серым. Опустившись на колени, она прижалась щекой к его губам. Легчайшее дуновение коснулось её кожи.

«Я помогу тебе, как только смогу».

Урсула встала, её ноги дрожали. Она направилась к плите, где обнаружила небольшую кучку поленьев. Она добавила ещё несколько штук, затем повернулась, чтобы осмотреть комнату. Судя по свету, проникавшему через два маленьких окошка, по одному с каждой стороны двери, было раннее утро. У плиты стоял маленький столик, а в углу расположилась маленькая кровать. Тонкий слой пыли покрывал всё в комнате.

В животе у неё заурчало.

На полке у дальней стены она нашла несколько банок тушёного мяса, консервный нож и старую кастрюлю. «Придётся довольствоваться этим». Она открыла консервы — что-то вроде тушёной говядины с морковью — и высыпала в кастрюлю две банки.

Пока тушёное мясо разогревалось на плите, Урсула вернулась к Баэлу и прижала руку к его сердцу, чтобы почувствовать пульс. Его серые глаза приоткрылись.

— Урсула? — пробормотал он хриплым от боли голосом.

— Баэл, ты сильно пострадал, но я нашла для нас тёплое местечко.

— Урсула… — снова произнёс он, но потом его голос оборвался, а глаза закатились.

«Бл*дь».

Спешно стремясь найти безопасное место, Урсула не успела обработать раны Баэла. Теперь она впервые опустилась рядом с ним на колени, заставляя себя осознать ужас того, что лавина сотворила с его телом. Горе ударило её, как кулаком по горлу. Обе ноги были раздроблены, сломаны во многих местах. Но это ещё не самое худшее. Его бёдра были вывернуты под совершенно неестественным углом. У него была сломана спина.

Урсула посмотрела на кровать. Это было бы самое удобное место, но поскольку у него сломана спина, она боялась, что сделает только хуже, если перенесёт его туда.

Вместо этого она подошла к кровати и стянула простыни. Вернувшись к Баэлу, она начала снимать с него одежду.

— Не оставляй меня, Баэл. Мне ещё нужно научить тебя готовить.

Сначала она сняла с него ботинки. Другое дело — брюки. С искалеченными ногами и сломанной спиной снимать их было бы рискованно. Обыскав хижину, она нашла маленький нож, затем осторожно срезала брюки, обнажив россыпь фиолетовых синяков.

Добравшись до его бёдер, Урсула расстегнула ремень, затем отрезала остальную ткань. Под брюками у него были чёрные трусы-боксёры. На протяжении всего этого единственным движением Баэла было медленное поднимание и опускание его груди.

Затем Урсула аккуратно разрезала его тёмно-синий свитер. Его грудь была обнажена, и, не задумываясь, она провела пальцами по тёмным татуировкам, нанесённым чернилами на его кожу. Снимая ткань с его живота, она с трудом сглотнула, и её горло сжалось. Кожа там была тёмно-фиолетовой, и не от чернил татуировок. Массивные синяки покрывали его мускулистый торс. Должно быть, именно в это место его ударил кусок глыбы.

Урсула осторожно прикоснулась к пурпурной коже. Глаза Баэла распахнулись — чёрные, как бездна. Он схватил её за запястье одной из своих массивных рук.

— Нееет, — прорычал он.

— Прости, — прошептала Урсула.

Баэл ослабил хватку, и его глаза закрылись. Так осторожно, как только могла, Урсула сняла с него оставшуюся часть свитера. Она не пыталась перевернуть его, но видела, что у него также ранена спина. Кровь растекалась по полу.

Урсула присела на корточки и оглядела его. Он был так тяжело ранен, что она не знала, с чего начать. Искушение воспользоваться заклинанием было непреодолимым, но Баэл никогда не простил бы ей того, что она разрушила его шанс вернуть крылья. Она использует заклинание только в крайнем случае. Может, ей всё-таки нужно вернуться в город, чтобы найти целителя. Она сняла с плиты кастрюлю с дымящимся супом. «Я вернусь за ним позже».

Урсула осторожно укрыла Баэла пуховым одеялом. Затем она подошла к двери и отперла её.

Вот только когда она открыла дверь, её сердце ухнуло в пятки, когда в комнату хлынул сугроб снега. Она с грохотом захлопнула дверь. Пока она была в отключке, выпал снег, похоронивший их в хижине. Уйти отсюда прямо сейчас практически невозможно.

«Чёрт возьми». Ей нужно мыслить ясно, но она с трудом могла сосредоточиться. В животе у неё заурчало, и она переложила рагу в керамическую миску. Может, и Баэла удастся немного покормить.

Когда Урсула вернулась к Баэлу, его кожа стала ещё бледнее. Он тихо застонал. Когда она дотронулась до его лба, то обнаружила, что он горячий от лихорадки. Съев ложку рагу, она несколько минут изучала его. Затем она вздохнула и поставила миску на стол.

Имелся один способ, которым Урсула могла спасти его, не разрушая его будущее крылатого демона, но это будет отнюдь не романтично. Она дрожала в своей промёрзшей одежде, насквозь промокшей от снега.

«Сначала надо высушиться». Урсула стянула с себя промокшую одежду, оставшись в нижнем белье, и повесила всё сохнуть у теплой плиты. Оставшись в одном лишь тесном кружевном лифчике и трусиках, она принялась собирать всё необходимое.

Пять минут спустя она выложила моток старой верёвки, которую нашла висящей на гвозде, и маленький нож. Первым делом она размотала верёвку. Затем, так осторожно, как только могла, она связала ему ноги вместе. Запасной конец она закрепила вокруг одной из ножек чугунной плиты.

Далее она присела на корточки у его головы с лезвием в руке.

— Прости за это, Баэл. Это будет грязно, — Урсула сделала надрез на ладони, затем капнула немного своей крови ему в рот.

Эффект был мгновенным. Глаза Баэла распахнулись — красные, как её кровь, и сосредоточенные на её запястье. Она планировала отдёрнуть руку, но Баэл оказался быстрее. Он схватил Урсулу за руку и подтащил к своим губам. Его рот ощущался горячим на её коже, и Урсула почувствовала, как кровь начала вытекать из неё.

«Чёрт. Я быстро теряю над этим контроль».

Глава 26

Глаза Урсулы резко распахнулись. Она была уже не в хижине на склоне горы Асидейл. Вместо этого она сидела в огромном зале. Слуги суетились вокруг неё, разнося подносы с жареными цыплятами, корзиночки с креветками на пару и груды мясных пирогов. Кто-то зашептал ей на ухо, и она повернула голову, чтобы увидеть Абракса, одетого в униформу цвета индиго. Его серебристые глаза сияли от возбуждения. Она открыла рот, чтобы закричать, но вместо крика ужаса раздался низкий мужской голос. Голос Баэла.

— Это настоящий пир, тебе не кажется?

Абракс кивнул.

— Для людей эта еда исключительна.

— Итак, мы на одной волне, — продолжил Баэл. — После ужина мы подписываем перемирие. Король отдаёт своих учеников, и мы отступаем.

— Верно, — сказал Абракс.

В теле Баэла она почувствовала, что стоит, уносимая вместе с ним, в его памяти. Он поднял свой бокал.

— Тост за короля Мидака, — сказал он. — Это перемирие принесёт мир на гору Асидейл. Перемирие в войне между Эмеразель и Никсобасом.

Зал зааплодировал, но взгляд Урсулы устремился к королевскому столу в дальнем конце зала. На дальнем конце стола сидел мужчина в золотой короне с рубиновыми вкраплениями — предположительно, царь Мидак. Его золотистые волосы выбивались из-под короны, голубые глаза впитывали всё происходящее. Справа от него сидела королева, чьи тёмные волосы резко выделялись на фоне белого платья.

А слева от него… Кестер. На бедре у него висел меч, и он оглядывал комнату.

Но внимание Урсулы привлекла женщина, стоявшая рядом с королевой. Её каштановые волосы рассыпались по пурпурному бархатному платью. С её ярко-голубыми глазами и сердцевидным лицом невозможно было ошибиться в том, что эта женщина являлась матерью Урсулы. Кровь застучала у Урсулы в ушах.

Ей хотелось закричать, пробежать через всю комнату и задать этой женщине миллион вопросов, но, конечно, она не могла. Это было воспоминание Баэла. Она не контролировала происходящее.

Вместо этого Урсула тихо сидела и принялась за еду. Поскольку глаза Баэла были сосредоточены на еде, Урсула не могла разглядеть ничего, кроме огромного стейка и горки картофеля. «Пожалуйста, взгляни вверх. Пожалуйста, взгляни вверх».

Мирную атмосферу прорезал крик, и глаза Баэла взметнулись вверх. За столом короля Мидака разразилась потасовка. Всё, казалось, замедлилось, затихая по мере того, как глаза Баэла переходили от человека к человеку. Сначала его взгляд метнулся к Кестеру, который потянулся за своим клинком. Затем он перешёл к королю, на лице которого застыло выражение крайнего ужаса. Когда Баэл посмотрел на королеву, источник ужаса стал очевиден. Кровь хлынула из центра её груди, откуда торчал нож для стейка. Взгляд Баэла скользнул к матери Урсулы. С её рук капала кровь, когда она бросилась на короля.

Сцена замедлилась ещё сильнее, когда на мгновение мать Урсулы повернулась к Баэлу. Урсула ожидала увидеть некую гримасу, но лицо женщины вместо этого выглядело странно спокойным. А потом она увидела её глаза — чёрные, как бездна Никсобаса.

Урсула завизжала в безмолвной агонии.

Затем всё снова ускорилось. Баэл перепрыгнул через стол. Сидевший напротив него Кестер обнажил свой меч. Оттолкнув короля в сторону, Кестер вонзил свой клинок в живот матери Урсулы.

Баэл добрался до неё мгновением позже, но Кестер преградил ему путь.

— Вы предали нас.

— Нет! — закричал Баэл.

Король Мидак выступил вперёд, встав рядом с Кестером и обнажив свой меч.

— Я видел её глаза, — прорычал король. — Одна из твоих ночных ведьм. Никакого перемирия не будет. Это было покушение, — голос короля сделался хриплым от волнения, его глаза пылали яростью. — Убейте теневых демонов!

Баэл бросился в атаку, но королевский стражник перехватил его. Одним взмахом Баэл отрубил ему голову. Когда взгляд Баэла снова сфокусировался на короле, между ними появилось ещё больше стражников. Возглавляемые дедом Урсулы, они сомкнулись вокруг Баэла и Абракса.

Воспоминание перемоталось вперёд. Теперь Баэл и Абракс отбивались в диком смешении теней и ярости. Пол вокруг них стал скользким от крови. Тем не менее, охранники напирали. Баэл и Абракс продолжали потрошить их, перерубая шеи и протискиваясь поближе к королевскому столу.

Когда они добрались до него, Абракс прыгнул сверху. Баэл опустился на колени, чтобы осмотреть мать Урсулы. Она лежала на полу, из раны в боку сочилась кровь.

— Кто послал тебя? — спросил Баэл.

Мама Урсулы в ответ уставилась на Баэла. Её глаза снова стали голубыми — они больше не отражали тьму бездны. Она не ответила.

Баэл прижал руку к её ране, надавливая на неё.

— Я спрашиваю, кто тебя послал?

Мать Урсулы тихо застонала, но ничего не ответила.

Крик заставил Баэла повернуть голову. Молодая девушка метнулась к нему, приставив меч к его горлу. Абракс бросился на неё, выставив клинок, но Баэл блокировал его атаку своим собственным мечом.

Девушка продолжала напирать, всё равно направляясь к нему. Баэл вспышкой теней увернулся от клинка девушки. Резким движением он выбил оружие у неё из рук, затем крепко стиснул руками. Неподалеку Абракс держал оборону, сражаясь с любым приближавшимся королевским стражником.

— Кто ты? — спросил Баэл.

Девушка подняла глаза на Баэла, и Урсула чуть не закричала. Голубые глаза, рыжеватые волосы, свирепое выражение лица, которое она миллион раз видела в зеркале. Это её собственное лицо смотрело на Баэла. Лицо П.У. — Прежней Урсулы.

— Не причиняй вреда моей матери, — её глаза наполнились слезами, когда она оглянулась на маму.

— Мне нужно знать, почему она предала нас, — сказал Баэл.

П. У. противилась его хватке.

— Моя мать — последовательница Эмеразель.

Баэл покачал головой, крепко сжимая её.

— Я увидел бездну в её глазах. Она последовательница Никсобаса.

— Н-нет… — пробормотала П.У., запинаясь — Моя мать никогда бы не предала короля Мидака. Она любила королеву.

Баэл посмотрел на тело королевы, лежащее на полу. Рукоятка ножа для стейка всё ещё торчала из её груди.

Взметнувшиеся крылья Баэла за его спиной отбросили тёмную тень на Урсулу, и она высвободилась из его хватки.

Вокруг них начало подниматься пламя.

Глава 27

Урсула медленно открыла глаза. Снаружи вокруг хижины завывал штормовой ветер, а в печке потрескивал огонь. Она была почти обнажена, если не считать кружевного лифчика и трусиков. Баэл лежал рядом с ней, его глаза были закрыты, рот больше не прижимался к её запястью. Её рука покоилась у него на груди, и когда она начала убирать ладонь, его глаза распахнулись: две радужки цвета крови.

— Урсула, — произнёс Баэл грубым голосом. Его тело переполнилось напряжением, как будто ему требовалась каждая унция его сил, чтобы удержаться и не разорвать её на куски. Он начал медленно приподниматься.

Урсула вспомнила про его покалеченное тело.

— Не двигайся.

Она посмотрела на его ноги — разорванная плоть и раздробленные кости теперь полностью срослись. Его бёдра выглядели нормальными и ровными. Возможно, она и превратила его в каннибала, помешанного на её крови, но, по крайней мере, она исцелила его.

Она посмотрела снова, и страх пронзил её насквозь. Ноги Баэла больше не были связаны верёвкой. Прежде чем она успела отскочить в сторону, Баэл схватил её за талию и крепко стиснул пальцами. Он притянул её к своей мускулистой груди, состоявшей как будто из чистой стали, и его кроваво-красные глаза впились в неё взглядом.

Кровь быстрее побежала по её венам. Урсула остро ощущала каждый дюйм кожи, который касался Баэла, а её груди прижимались к его груди.

Она также осознавала, что он может в любой момент перегрызть ей горло, но, казалось, не могла сосредоточиться ни на чём, кроме его мощного тела под ней, его пальцев на её талии. Его дыхание согревало её шею, рот был в опасной близости от её горла. Не вполне отдавая себе отчёт в том, что делает, Урсула выгнула шею в молчаливом приглашении. Она интуитивно чувствовала, что прямо сейчас должна отдать контроль Баэлу, поддаться тому, чего он хотел.

Его зубы скользнули по её горлу.

— Ты исцелила меня, — прорычал Баэл. — Своей кровью.

Она почувствовала, как её бедра прижались к нему.

— Другого выхода не было.

— Я сказал тебе привести помощь.

Когда Баэл впервые пил из её вен, он стал звероподобным и демоническим. На этот раз он, казалось, лучше владел собой. «Может быть, кровь Ксартры всё ещё помогает ему».

Урсула коснулась его щеки.

— Я видела тебя. В битве при горе Асидейл. Мы уже встречались раньше.

Голос Баэла урчал у её горла.

— О чём ты говоришь?

— Я видела твои воспоминания после того, как моя мать напала на королеву. Я была там. Абракс пытался напасть на меня, но ты парировал удар. Я пыталась убить тебя. Ты позволил мне жить. Так что считай, что мы квиты.

Дыхание Баэла горячо обдавало её щёку, аромат сандалового дерева окутывал её, словно опасная ласка. Кожа Урсулы вспыхнула. Его глаза снова стали бледно-серыми, и теперь они были полны вопросов. Его кожа казалась гладкой по сравнению с её кожей, и весь её мир сузился до каждой точки соприкосновения между ними — вершинки её грудей скользили по его груди, его пальцы собственнически сжимали её талию. Она хотела, чтобы они опустились ниже, исследовали её тело.

Словно прочитав её мысли, Баэл прижался к её губам обжигающим поцелуем. Урсула приоткрыла губы, и их языки встретились. Её кожа горела, грудь пылала, и расплавленный жар скапливался в её нутре. Она обхватила Баэла ногой, безмолвно требуя от него большего. Она почувствовала, как её груди набухли, а тело приготовилось принять его.

Всего на мгновение Баэл оторвался от поцелуя.

— Я люблю тебя, Урсула, — произнёс он. Его голос был совершенно ровным, как будто это заявление было всего лишь комментарием о погоде за окном. Но когда Урсула посмотрела в его серые глаза, то поняла, что это чрезвычайно далеко от истины. Данным заявлением Баэл говорил, что его преданность была безграничной. Этими простыми словами он сообщал, что последует за ней на край света, что будет защищать её любым способом, которого она пожелает, что умрёт за неё, если придется.

Урсула удерживала его взгляд.

— Я тоже тебя люблю.

Баэл снова притянул её к себе, заключая в свои объятия. Его тёмная, могущественная магия шелестом пронеслась по её коже, и его грудь вздымалась с каждым вздохом.

Урсула запустила пальцы в его густые волосы, и внутри неё разлилось тепло. Она хотела, чтобы Баэл сорвал последние лоскутки ткани между ними, прижался ртом к её груди. Она расстегнула лифчик, позволив своим соскам коснуться его тела, и почувствовала, как напряглись его мышцы, когда он попытался сдержать себя.

Он прижался ртом к её шее, скользя зубами по горлу, пока его тёплый язык не заменил губы, закружив по её коже. Когда руки Баэла скользнули вверх по изгибу её рёбер, Урсула невольно застонала. Её груди задевали его при поцелуях, и её соски затвердели. Баэл осторожно перевернул её на спину. Ну естественно, он хотел контролировать ситуацию. Он провёл рукой вниз по её телу, пока не добрался до трусиков, и Урсула приподняла бёдра, когда он стянул их.

Его глаза впивались в её обнажённое тело — голодные и отчаянные, окружённые тёмными тенями. Баэл изо всех сил старался сдерживаться. Но она не хотела, чтобы он сдерживался. Она хотела, чтобы он полностью набросился на неё. Она потянулась к нему, снимая с него боксёры.

— Урсула, — начал Баэл, но она выгнула спину и раздвинула ноги, чтобы соблазнить его.

Низкое, звериное рычание вырвалось из его горла, и Баэл отпустил свой контроль. Он схватил её за бёдра, прижавшись к её шее горячими и собственническими губами. Она ахнула, когда он наполнил её.

— Баэл…

Её обдало жаром. Не жгучая боль от огня Эмеразель, а лихорадка, которая угрожала захлестнуть всё её существо, когда они начали двигаться вместе. Горячее дыхание Баэла обдавало её ухо. Раскалённое пламя разгоралось в самой её сердцевине, пока чистый экстаз не овладел её сознанием.

Глава 28

Одетая только в нижнее бельё, Урсула стояла у дровяной плиты, помешивая в кастрюле рагу. Баэл сидел на кровати, накинув куртку на плечи, чтобы не замёрзнуть. На коленях он держал порванную рубашку Урсулы. Он нашёл иголку с ниткой на одной из полок и занялся тем, что аккуратно пришивал заплатку к плечу.

— Как ты думаешь, сколько продлится эта буря? — спросила Урсула.

— Ветер начинает стихать. Я думаю, всё закончится сегодня вечером, — ответил Баэл.

В животе у неё заурчало.

— Хорошо, что у нас здесь есть еда, — густое рагу только начинало пузыриться. — Я думаю, уже подогрелось. Ты хочешь есть?

— Умираю с голоду, — сказал Баэл. — Пахнет потрясающе. Как тебе удалось это приготовить?

— Я открыла банки, высыпала содержимое в кастрюлю и разогрела его. Это невероятно сложно. Когда-нибудь я покажу тебе свою технику, — Урсула наполнила две керамические миски дымящимся рагу и поднесла их Баэлу. Она села рядом с ним, жадно поглощая пищу. Может, это и не сложный рецепт, но всё равно на вкус было восхитительно.

После нескольких минут еды в тишине Урсула сказала:

— Я не понимаю, как ты смог устоять перед старым способом. В прошлый раз, когда ты выпил мою кровь, ты чуть не убил меня.

— Кровь Ксартры действует как противоядие. Мне понадобится больше её крови, но пока я держу себя в руках.

— Это удобно, учитывая, что сейчас мы заперты в маленьком пространстве.

Баэл поставил своё рагу на стол, затем протянул Урсуле рубашку, которую он латал.

— Примерь, когда будешь готова.

Урсула натянула рубашку и застегнула её спереди. Все дырки были зашиты, и одежда оказалась идеально впору.

Баэл встал и направился к двери. Он приоткрыл её, и в хижину ворвался поток снежинок, сопровождаемый ледяным ветром. За окном наступила ночь, но Урсула видела, что снега навалило по меньшей мере до середины дверного косяка.

Сердце Урсулы учащённо забилось.

— Баэл, — прошептала она, — я думаю, мы здесь в ловушке. Там выпал целый метр свежего снега, и лавина разрушила обратную дорогу к шале. Мы не можем вернуться той же дорогой.

— Мы найдём обходной путь, — рассеянно сказал Баэл. Внезапно его пристальный взгляд, казалось, сосредоточился на одной из её рук; он подошёл к Урсуле и поднял её ладонь, чтобы осмотреть.

— Не хочешь рассказать, что ты делаешь с моей рукой?

Он встретился с ней взглядом, подняв её руку так, словно она могла быть больна.

— Я пытаюсь понять, как ты можешь управлять мечом с помощью чего-то столь маленького.

Она поставила свой суп на стол и потянула Баэла обратно на кровать.

***

Даже свернувшись калачиком рядом с Баэлом, Урсула ощущала, что в хижине было очень холодно. Приподнявшись, она посмотрела на плиту. Едва заметные струйки дыма поднимались от остатков костра. Рядом с ней крепко спал Баэл, лёжа совершенно неподвижно.

Накинув свитер на обнажённые плечи, она выбралась из постели. Поскольку Баэл продолжал дремать, Урсула добавила немного свежей растопки и подула на угли, пока пламя не охватило ветки. Она присела на корточки перед открытой плитой, попеременно грея пальцы и подбрасывая угли.

— Спасибо, что развела огонь, — сказал Баэл с кровати.

— Нет проблем.

Мгновение спустя Урсула почувствовала руку Баэла на своём плече, когда он присел рядом с ней на корточки, и прильнула к нему.

— Как спалось? — спросила она.

— Как мужчине, спасённому от смерти, — он вытянул руки над головой. — Но я думаю, сейчас мы можем попробовать уйти.

Урсула встала и натянула свою высушенную одежду. Баэл всё залатал, и хотя вещи уже не были такими тёплыми, как до схода лавины, они, по крайней мере, снова стали водонепроницаемыми.

Полностью одетый, Баэл потянулся к двум странного вида предметам, стоявшим рядом с дверью. Сделанные из свежих веточек, они выглядели как неудачный проект человека, который учился плести корзинки.

— А это для чего?

— Ты никогда раньше не видела пару снегоступов?

Её брови взлетели вверх.

— Это снегоступы?

— Владельцы этого домика не сочли нужным что-либо оставлять после себя. Пока ты спала, я выскользнул из дома и приготовил кое-что. Вот, дай мне свою ногу.

Пока она стояла у двери, Баэл присел на корточки, привязывая импровизированные снегоступы к её ногам. Они были немного широковаты, из-за чего Урсуле приходилось передвигаться как бы кривоногой походкой, но когда она ступила на снег, то обнаружила, что провалилась всего на несколько дюймов.

— Они потрясающие! — она потопала вокруг, описав небольшой кружок.

Мгновение спустя Баэл вышел из хижины, и к его ногам была прикреплена пара снегоступов большего размера.

— Ты готова?

— Немного не хочется покидать наше маленькое убежище, но да.

Они направились обратно к пути схода лавины. Буря всё сгладила, превратив покрытый льдом снег в настоящую зимнюю страну чудес. Урсула уже собиралась двинуться через поле, когда Баэл схватил её за руку.

— Я не думаю, что снег здесь стабилен.

— Ах да, — тут же сказала Урсула, почувствовав себя глупой.

Баэл посмотрел на глыбу и покачал головой.

— К сожалению, я думаю, что наш путь домой лежит через вершину этого монстра.

Урсула уставилась на него, разинув рот.

— Ты хочешь подняться туда пешком?

— Я не вижу другого выхода.

— Как насчёт того, чтобы пройти дальше по тропинке, мимо хижины?

Баэл покачал головой.

— Я исследовал то направление сегодня утром. Там есть ещё одно открытое снежное поле. Если мы хотим найти дракона, нам нужно подняться наверх, — не дожидаясь ответа Урсулы, он начал подниматься по склону снежного поля, придерживаясь деревьев.

Урсула последовала за ним, и её самодельные снегоступы хрустели по снегу. Они шли по сосновому бору. Над ними свежий снег отягощал ветви деревьев, сверкая на солнце. Восходящее солнце осветило голубое небо, и солнечный свет отразился от крошечных снежинок, всё ещё витавших в воздухе. Выглядело волшебно, даже если на деле всё было не так.

Урсула часами карабкалась рядом с Баэлом, переставляя ноющие ноги. Примерно к полудню они достигли вершины леса. Баэл протянул ей свою флягу, и она сделала большой глоток ледяной воды.

Урсула уставилась на возвышающуюся глыбу.

— Так ты знаешь тропинку через эту местность?

Баэл покачал головой, и его серые глаза сделались задумчивыми.

— Я надеялся, что мы сможем найти щель, через которую сумеем проскользнуть.

Урсула оглядела лёд, но он казался сплошным утёсом.

— По-моему, всё выглядит довольно гладко, — произнесла она. — Нам придётся взбираться на неё.

— У нас нет подходящего оборудования. Тебе понадобятся «кошки», верёвка…

— Или пара рук, которые могут выплавить углубления прямо во льду? — Урсула направила пламя в свою руку.

Брови Баэла поднялись в восхищении.

— Ты думаешь, это сработает?

— Я знаю, что это сработает, — сказала Урсула. — Я использовала эти самые руки, чтобы выбраться из ледяного плена… а потом спасла тебя.

Глава 29

Между опушкой леса и снежной глыбой лежало около пятидесяти метров снежного поля. Если бы от глыбы отломился кусок, их немедленно смело бы свежим скользящим снегом. При условии, что они не оказались бы раздавлены самой глыбой.

Баэл приложил палец к губам, затем двинулся через заснеженное поле.

Через несколько мучительных минут они достигли подножия ледяного утеса.

— Я начну карабкаться первой, — прошептала Урсула. — Затем ты последуешь за мной, используя выемки для рук, которые я сделаю.

Она присела на корточки, затем направила пламя в свои пальцы. Пар с шипением повалил ото льда, когда она сделала выемки на уровне колен, талии, груди, а затем ещё пару прямо над головой.

Ухватившись за выступы над головой, Урсула опустила ноги в углубления у основания утеса. Как только её ноги прочно встали на место, она подтянулась повыше и растопила новую выемку. Она медленно начала взбираться по склону утеса.

Она беспокоилась, что будет холодно, но ветер стих и солнце грело ей спину. Если уж на то пошло, ей стало немного жарко. Скала была пологой, и её предплечья начали гореть, пока она карабкалась, а Баэл следовал за ней.

«Сколько мне ещё осталось?» Урсула откинулась назад, но край глыбы закрывал ей обзор. Расстояние могло быть равняться всего лишь пяти или же пятистам метрам. Её руки дрожали от попыток удержаться. Она посмотрела вниз, и её нутро тут же сжалось. Отсюда до снежного поля было по меньшей мере тридцать метров. Слишком далеко, чтобы безопасно упасть. Единственным вариантом было подняться, при условии, что её руки выдержат.

Урсула двинулась дальше, переставляя по одной руке за раз. Её руки словно горели огнём. Над её головой постепенно появлялось всё больше и больше голубого неба. Чувствуя, как усталость обжигает её мышцы, она последним рывком подтянулась к краю глыбы. Несколько минут она лежала на снегу, переводя дыхание под ярко-голубым небом. Она подползла, чтобы выглянуть за край глыбы, и заметила, что Баэл смотрит на неё, замерев десятью метрами ниже, на заснеженном склоне утёса.

Она помахала рукой, боясь кричать. Баэл помахал в ответ, затем исчез за краем глыбы, поднимаясь вверх по её изгибу. Урсула откинулась назад. У неё болели предплечья, и она потёрла их через куртку.

Она встала, медленно поворачиваясь, чтобы осмотреть местность на вершине утеса. Ещё одно снежное поле, но более плоское и без нависающей глыбы. «По крайней мере, мне не нужно беспокоиться о сходе лавины». Холодный ветер дул над снегом, обнажая в некоторых местах лёд и наметая огромные сугробы.

В дальнем конце снежного поля на триста метров вверх по склону горы поднимался скалистый утёс из коричневого базальта. Урсула прищурилась. Тонкая струйка дыма, казалось, вилась от самого подножия утёса. В ней затрепетали надежда и страх. Было ли это логово дракона?

Урсула повернулась обратно к краю, чтобы проверить, как продвигается Баэл. Как только она это сделала, тишину прорезал треск ломающегося льда. Сердце Урсулы подпрыгнуло к горлу, но мгновение спустя Баэл забрался на снежное поле в облаке снега.

Баэл встал, и его лицо побледнело.

— Урсула, — крикнул он. — Беги!

«Что он делает?! Он же спровоцирует лавину». Но снег под ней уже шевелился. Раздался резкий звук, похожий на пушечный выстрел, и лед треснул. Урсула повернулась, чтобы бежать, когда глыба начала разрушаться у нее под ногами.

Прямо перед ней во льду образовалась трещина. Урсула бросилась к расколу, пласт под её ногами приподнимался вверх и начинал падать к снежному полю в сотне метров внизу.

Добравшись до края, Урсула подпрыгнула и бросилась к только что образовавшемуся склону утёса. Даже отталкиваясь, она знала, что не преодолеет это широкое пространство. Она начала стремительно падать вниз, её пальцы скребли по льду. Она направила в них огонь Эмеразель, пытаясь ухватиться за что-нибудь, но её разгорячённые пальцы лишь вырезали продольные полосы, которые не помогали удержаться.

Урсула налетела на выступающий кусок льда, порвав куртку. Ослепительная боль пронзила её грудь, и она поняла, что сломала рёбра. Тем не менее, ледяной выступ остановил её падение, и ей удалось ухватиться за него, прежде чем она полностью соскользнула в пропасть.

Пропасть под ней расширялась, превращаясь в ледяную расселину. Кусок глыбы продолжал отклоняться от неё. На несколько мгновений показалось, что он может замереть… но тут он отвалился с огромным треском.

Урсула крепко ухватилась за выступ, который она вырезала в скале, а кусок глыбы обрушился на снежное поле под ней, подняв в воздух огромные облака снега. Они казались мягкими, как гагачий пух, пока клубились навстречу ей в лучах послеполуденного солнца. Затем рёв лавины обрушился на неё, разрушив мгновение покоя.

Урсула могла только представить себе слепой ужас, разворачивающийся внутри облака, когда глыба рассыпалась на тысячу ледяных кусочков. Когда снежинки осели, Урсула лихорадочно оглядела снежное поле в поисках каких-либо признаков Баэла. Она не смогла увидеть даже варежку или шапку, которые пятнали бы голое пространство изо льда и снега.

— Баэл! — крикнула она, игнорируя опасность новой лавины. Её приветствовало только эхо её собственного голоса.

Она вздрогнула, оценив своё положение. Она лежала на боку на тонком выступе. Одной рукой она сжимала выемку, выплавленную во льду. Посмотрев вниз, она увидела снежное поле — до него было минимум шестьдесят метров. Слишком далеко, чтобы прыгать. Вытянув шею и посмотрев вверх, она увидела подтаявшие полосы, которые её нагретые пальцы вырезали во льду. Над ними стена утёса резко вздымалась к небу.

Урсула вздрогнула, но не от холода. На небе собрались тёмные тучи. Начало очередного шторма? Снежинка проплыла мимо её лица, и в груди расцвёл ужас. «Я не могу здесь оставаться».

Она сделала болезненный вдох, прежде чем медленно произнести заклинание Старки. Она поморщилась от боли, когда её рёбра срослись вместе, затем медленно приподнялась. Направив часть огня Эмеразель в свою свободную руку, она вырезала в скале ещё одну опору.

Урсула снова посмотрела вниз, но уже знала, что спуститься вниз невозможно. У неё нет сил преодолеть такое расстояние. Её охватила паника, но она попыталась мыслить ясно. Баэл где-то там, внизу, и начинал падать снег. Если она не слезет с обрыва, то примёрзнет ко льду.

Вытаивая уступы во льду, она снова начала карабкаться, и её сердце бешено колотилось. По крайней мере, на этот раз скала не кренилась вперёд, и она смогла поддерживать свой вес обеими руками и ногами. Её мышцы горели, но она продолжала двигаться. Забравшись на вершину утёса, она уже тяжело пыхтела.

Снежинки падали вокруг, дрейфуя в предвечернем воздухе. Поднялся ветер, и Урсула задрожала, когда он проник сквозь новую прореху в её куртке. Слеза скатилась по её щеке, когда она подумала о том, как Баэл так тщательно залатал её одежду тем утром. «Держи себя в руках, Урсула. Есть шанс, что он всё ещё жив, но ты не сможешь помочь ему, стоя на месте».

Поплотнее запахнув куртку, Урсула направилась по продуваемому всеми ветрами снежному полю. Лёд хрустел под её ногами, пока она пробиралась между гигантскими сугробами. Они нависали над ней странными изогнутыми формами, и она задавалась вопросом, что за замороженные звери могут скрываться в них. Когда она стряхнула снег с одного из них, то обнаружила гигантский валун.

После десяти минут ходьбы по снегу Урсула поняла, что на самом деле у неё нет никакого плана."Мне следовало идти вдоль края глыбы… искать путь вниз».

Но когда она повернулась, чтобы пойти обратно, то поняла, что падающий снег замёл все следы, которые она оставила позади себя. Она дрожала, ветер пронизывал её насквозь, пока она пыталась решить, что делать. Снегопад теперь усилился, но она всё ещё могла видеть далекие очертания гигантского утеса. «Если я и найду здесь убежище, то именно там».

Пока Урсула шла к дальнему утёсу, усилилась снежная буря. Снег хлестал по замёрзшим холмам и метался вокруг завихряющими порывами, которые рвали на ней одежду. Урсула плотнее запахнула куртку, но снежинки попадали ей в глаза. Её руки онемели, а пальцы на ногах словно промёрзли насквозь. И всё же она с трудом продвигалась вперёд. Её зубы неудержимо стучали.

— Продолжай двигаться, движение — это тепло, — прошептала Урсула самой себе. Мантра помогала ей держаться.

Каменистый утёс медленно подступал ближе, словно тёмный борт корабля в штормовом море. К тому времени, как она добралась до базальтовой стены, Урсула наполовину замёрзла. Стена утёса возвышалась над ней, исчезая в зимнем небе. Измученная, Урсула привалилась к ней, высматривая трещину или расселину, в которую можно было бы заползти, но скала была совершенно отвесной.

— Продолжай двигаться, движение — это тепло, — прошептала Урсула, заставляя себя снова встать. Она медленно пошла вдоль подножия утеса, ставя одну ногу перед другой. Её глаза искали какую-нибудь впадину, в которой она могла бы укрыться, но камень оставался безликим и ровным.

Теперь она неудержимо дрожала, её разум сосредоточился на мантре.

— Продолжай двигаться, движение — это тепло…

Урсула споткнулась и упала на колени. «Так холодно. Нужно отдохнуть». Она прислонилась к краю утеса. Ветер свистел у неё в ушах, а снег белил ноги. Она направила немного огня Эмеразель в свои ладони, поражаясь пламени, согревающему её лицо. Его жар принёс с собой пульсирующую боль, когда её пальцы оттаяли.

Урсула подумала о Баэле, о том, как он согревал её буквально прошлой ночью, прижимаясь своим обнажённым телом. Теперь, с наступлением темноты, это воспоминание казалось таким далёким. Языки пламени потанцевали на её руках, извиваясь на ветру, прежде чем погаснуть.

У неё застучали зубы.

— Продолжай двигаться, движение — это тепло… — но она не могла стоять. «Я слишком устала». Урсула подтянула ноги к груди, дрожа.

«Я просто отдохну здесь немного, пережду бурю».

Вокруг завывала метель, и её тело покрывалось снегом. Урсула опустила веки, и холод пронзил её разум. Она не могла вспомнить причину, по которой держала глаза открытыми.

***

«Я вся в огне. Кто-то поджёг меня».

Глаза Урсулы распахнулись. Она отчаянно захлопала по себе руками, чтобы потушить пламя, но её ладони, обмотанные тряпками, были похожи на мягкие дубинки.

— Шшшш… — произнёс нежный голос. Рядом с ней на коленях стояла молодая женщина с волосами цвета снега.

— Мои руки… — сказала Урсула. — Огонь?

— Успокойся, — ответила женщина, хватая Урсулу за запястье. — Теперь ты в безопасности.

— Баэл? — спросила Урсула, глядя в глаза женщины… глаза такие голубые, что они, казалось, были высечены из ледника.

Женщина приложила палец к губам; её белые волосы ниспадали на льдисто-голубое платье.

— Шшшш… — прошептала она, прежде чем начать читать заклинание на ангельском.

Глава 30

Урсулу разбудил тихий свист. Она медленно открыла глаза. Она больше не сидела, прислонившись к холодному камню утёса. Вместо этого она лежала в мягкой постели, под несколькими слоями толстых одеял. Только воздух, овевавший её лицо, всё ещё хранил морозность зимы. Оглядев комнату, она увидела, что помещение, казалось, было высечено изо льда. Ледяные стены варьировались от сине-лавандового цвета у потолка до более тёмных бирюзовых и ультрамариновых оттенков у пола. На мгновение Урсула подумала, что она, возможно, упала в ледяную пещеру, но, изучая стены, увидела глубокие выбоины и царапины во льду. Эта пещера была вырублена.

— Ты очнулась? — низкий женский голос.

Урсула повернула голову и увидела женщину, сидевшую на маленьком стульчике возле плиты. Её блестящие белые волосы ниспадали на плечи аккуратными косичками. Она отвернулась от Урсулы, наблюдая, как из чайника поднимается пар. Очевидно, это и был источник свиста, который разбудил её.

Урсула попыталась сесть и обнаружила, что её руки обмотаны такими толстыми тряпками, что они походили на боксёрские перчатки. «Значит, мне это не приснилось».

— Что ты сделала с моими руками?

— Твои пальцы были почти отморожены, когда я нашла тебя. Повязки предназначены для их защиты. Не хочешь чаю? — она медленно повернулась лицом к Урсуле.

Желудок Урсулы сжался. Кожа женщины была настолько бледной, что казалась почти прозрачной, и её портил кроваво-красный шрам, пересекавший лоб до щеки. Она смотрела на Урсулу единственным льдисто-голубым глазом. Урсула не замечала этого раньше, когда ненадолго очнулась ото сна.

— Г-где я? Где Баэл? — запинаясь, пролепетала Урсула.

— Демон?

— Да.

— С ним всё в порядке, — женщина на мгновение нахмурилась. — Значит, ты, должно быть, Урсула?

— Откуда ты знаешь моё имя?

— Демон бродит по снегу и зовёт тебя по имени.

У Урсулы сжалось в груди.

— Он всё ещё где-то там? С ним всё в порядке? Он попал под лавину, — у неё перехватило дыхание, пока она ждала ответа женщины.

— Его унесло вниз с горы, но в остальном он цел и невредим. Он очень сильный мужчина, — незнакомка подошла к Урсуле, держа в изящных пальцах дымящуюся чашку чая.

Урсула взяла напиток, вдыхая аромат ромашки и лаванды. Не колеблясь, она сделала маленький глоток. На вкус это было так же восхитительно, как и на запах.

— Как я здесь оказалась?

— В моей пещере? Я увидела пламя, когда ты пыталась согреться. Не часто последователь богини огня забредает в мои владения.

— Твои владения? Кто ты такая? — но Урсула поняла, что уже знает ответ. Вытесанные стены, бледное лицо женщины. Она нашла Белую Драконицу. Или, скорее, Белая Драконица нашла её.

— Я вижу по твоему лицу, что ты сама во всём разобралась, — сказала женщина. — Ты можешь называть меня Гризиал.

— Я не была уверена, что ты существуешь. Я слышала истории…

— О, я очень даже существую, — Гризиал наклонилась над кроватью, чтобы посмотреть на Урсулу своим единственным глазом. — Зачем ты здесь?

— Мне нужна твоя помощь.

— Зачем?

— Люциус заполучил Экскалибур.

— И что? — спросила Гризиал, присаживаясь на корточки. — Меч всегда принадлежал ему.

— Мне нужен меч, чтобы победить Дитя Тьмы, иначе оно захватит власть над миром.

— И ты думаешь, я помогу тебе забрать у него меч? — Гризиал начала вставать и отворачиваться.

Урсула заставила себя подняться и заговорила так решительно, как только осмелилась.

— Ты единственная, кто может победить Люциуса.

— Нет. Я не буду помогать тебе… я не могу тебе помочь, — Гризиал попятилась от неё.

— Почему?

— Потому что я ценю свою жизнь. Точно так же, как ты должна ценить свою, — в голосе Гризиал дрожал неподдельный страх. — Люциуса нельзя победить, если он держит клинок.

— Но ты победила его…

— И посмотри, чего мне это стоило, — сказала Гризиал, указывая на свой слепой глаз.

— Это сделал Люциус?

Гризиал кивнула, и на её лице отразилась боль.

— Итак, я проделала весь этот путь сюда. Едва не умерла…

— Ты бы умерла, если бы я не спасла тебя, — заметила Гризиал.

— И ты говоришь мне, что не можешь помочь, — разочарование закипало в её груди, перерастая во что-то похожее на гнев. — Ты не понимаешь. Если Дитя Тьмы придёт на землю и осуществит свой план, мы все погибнем. Тебе нужно сразиться с Люциусом. Ты единственная, кто может помочь.

Гризиал смотрела на Урсулу с глубокой печалью в глазах.

— Я не побеждала Люциуса. Люциус был влюблён в меня. Он позволил мне победить.

— Я не понимаю. Он вырвал тебе глаз, а потом позволил победить? — ошеломлённая Урсула откинулась на спинку кровати. — Может быть, тебе стоит начать с самого начала?

Гризиал вздохнула.

— Женщины-драконицы очень редки. Я была первой, кто родилась за тысячу лет. По его праву как Драка, Люциус объявил меня своей. Он вырастил меня в своём гареме, спрятанную отдельно от других драконов. Я не знала, что я такое, а он мне не сказал. Он хотел сохранить меня как свою собственность.

Губы Урсулы скривились.

— Значит, он держал тебя как рабыню.

Гризиал энергично покачала головой.

— Не совсем. Он и пальцем меня не тронул. Думаю, он надеялся, что я влюблюсь в него. Всё пошло совсем не так. Я влюбилась в одного из его охранников, Бена. Бен рассказал мне, кто я такая. Он показал мне, как трансформироваться в драконью форму. Когда Люциус узнал… — Гризиал всхлипнула. — Он убил Бена. Я пыталась бороться с ним. Ты можешь видеть, что он сделал со мной. Дело не столько в том, что я победила его, сколько в том, что мне удалось не умереть.

Гризиал выглядела такой несчастной, такой уязвимой, что Урсула готова была обнять её. Совсем не этого Урсула ожидала от Белой Драконицы.

— Ну, он украл у меня Экскалибур, так что, очевидно, я усилила его мощь.

Глаза Гризиала расширились.

— Леди Вивиен отдала тебе меч?

— Да.

— Ты не лгала насчёт Дитя Тьмы. Сиди спокойно, — Гризиал придвинулась ближе к Урсуле, встав прямо перед ней. Она нежно положила пальцы на виски Урсулы и закрыла глаз, сосредоточиваясь. Через несколько мгновений она отстранилась.

— Кто ты? — голос Гризиал звучал встревоженно и резко.

— Я Урсула Энн Турлоу, — ответила Урсула, вспомнив имя, которое назвал ей дедушка.

— Нет, я имею в виду, кто ты такая?

— Это всё, что я знаю. Я потеряла все свои воспоминания о детстве. В Лондоне меня называли загадочной девочкой.

Гризиал скрестила руки на груди.

— Почему я должна доверять тебе, если ты не знаешь, кто ты такая?

— Мой дед — начальник королевской стражи.

Гризиал резко втянула воздух.

— Твоя мать — убийца королевы?

— Она самая. Я её совсем не помню. Я думаю, кто-то волшебным образом стёр мои воспоминания.

Гризиал покачала головой.

— Это невозможно. Я не знаю ни одного заклинания, которое могло бы стереть воспоминания.

Урсула развела руками, держа их ладонями вверх.

— Но я ничего не могу вспомнить.

— Тогда старайся усерднее, — отрезала Гризиал.

— Это не сработает, — Урсула раздражённо вздохнула. — Я посещала миллион психологов там, в Лондоне. Меня гипнотизировали, кормили специальными диетами, но ничто из этого не помогло мне вспомнить что-либо.

— Это потому, что ты не хотела вспоминать.

Урсула нахмурилась.

— Что ты имеешь в виду?

— Когда Люциус убил Бена, я полностью слетела с катушек. Я напала на Люциуса. Пролила его кровь. Сначала я ничего из этого не помнила. Такое чувство, будто в один момент Бен умирал, а в следующий я оказалась здесь, на горе Асидейл.

— Так откуда ты знаешь, что произошло?

Гризиал переплела пальцы.

— Я всё время возвращалась к последнему, что я видела, — она покачала головой от этих воспоминаний. — Это было ужасно, Бен истекал кровью на полу, но я заставила себя пройти мимо этого. Чтобы вспомнить, что я делала дальше.

— У меня это не сработает. Я ничего не помню до того, как оказалась в Лондоне. Нет никакого «последнего события» — просто темнота, а затем пробуждение в сгоревшей церкви в Лондоне. Честно говоря, я почти не помню церковь, только больницу после.

Гризиал долго думала, прежде чем заговорить.

— Я думаю, надо начинать со своего последнего воспоминания, даже если это больница, а затем работать в обратном направлении.

— Если я смогу рассказать тебе больше о своём прошлом, ты поможешь нам заполучить Экскалибур?

— Может быть.

«Что ж, не похоже, что у меня есть другие варианты». Урсула закрыла глаза. Она сосредоточилась на том моменте, когда её глаза открылись в Королевской Лондонской Больнице.

— Сосредоточься на мелочах, — сказала Гризиал. — Детали помогут тебе перенестись в воспоминание.

Урсула вызвала в памяти больничную палату, грубые хлопчатобумажные простыни, писк кардиомонитора, смешанные запахи антисептиков и цветочных букетов… И тот момент, когда она открыла глаза. Затем она сосредоточилась на том, что было раньше, когда пожарный вытащил её из-под обломков.

— Я помню пожарного, — взволнованно произнесла она.

— Хорошо, — сказала Белая Драконица. — Теперь вернись ещё дальше назад.

Урсула снова закрыла глаза. Пожарный медленно проступил в поле зрения. Её голова у него на плече. Едкий запах дыма в воздухе. Пожарный пятился назад, и Урсула поняла, что её воспоминания воспроизводятся как фильм на обратной перемотке, пока она смотрела, как пожарный в замедленной съёмке несёт её обратно в пламя. Куски разбитой балки поднимались с пола до тех пор, пока больше не перестали ломаться, и они сами собой вросли в потолок. Дым и огонь окружили её. Она не могла дышать.

Урсула открыла глаза, делая глубокие вдохи. её охватила паника.

— Это работает? — спросила Гризиал.

— Я думаю, что да. Я видела, как пожарный нёс меня.

— Хорошо. Теперь попробуй ещё раз. Ещё дальше назад.

Урсула закрыла глаза, и запах дыма ударил ей в ноздри. Она чувствовала вкус пепла на языке. Пожарный уносил её глубже в пламя, двигаясь задом наперёд. Жар опалил её кожу. Её сердце бешено заколотилось. Он медленно опустил её на землю. Опускаясь, Урсула смогла разглядеть очертания сигила на полу. Пожарный выпрямился. Затем он начал пятиться назад, исчезая в пламени. Она оказалась одна. Вокруг неё бушевало инферно.

Урсула подогнула ноги так, что колени коснулись груди. Её глаза закрылись, и воспоминание перескочило кусочек времени.

Теперь она стояла снаружи. Может быть, на вершине крепостной стены. Перед ней возвышался ряд каменных зубцов, и языки пламени лизали её ноги. Сигил Эмеразель. Она слышала, как произносит заклинание перемещения в обратном порядке, и боль пульсировала в плече. Когда она посмотрела вниз, то увидела, что кровь просачивается сквозь её рубашку, распускаясь подобно цветку. «Кто-то ударил меня ножом?»

Её сердце бешено колотилось о рёбра, и ледяное горе грозило захлестнуть её с головой.

Закончив заклинание, Урсуда присела на корточки, затем в обратном порядке нарисовала сигил, используя флакон духов. Всё происходило задом наперёд, жидкость лилась вверх с камня во флакон. Она сунула полный флакон духов в карман и пошла обратно к зубчатым стенам.

В воздухе витал запах гари. Когда Урсула выглянула за край, то увидела бушующее под ней адское пламя. Её грудь вздымалась в панике, печаль захлестнула её. Она подняла руку в воздух, и кинжал вылетел из пламени прямо в её руку, пролетев в обратном направлении. Ей потребовалось мгновение, чтобы понять, что произошло — что теперь у неё в руках кинжал, который она ранее сбросила с крепостной стены.

Золотой клинок, инкрустированный драгоценными камнями.

Одной рукой Урсула опустила воротник своей рубашки. Другой рукой она прижала лезвие к своей коже. Жгучая боль пронзила её, и она медленно прочертила сигил Эмеразель, двигаясь назад во времени. Когда он исчез, она сунула кинжал обратно в ножны. Слёзы текли по её лицу… она оплакивала свою мать. Оплакивала жизнь, которую потеряла.

Урсула развернула листок бумаги и прижала его к плоскому камню на одном из зубцов. На мгновение она увидела текст, но ей даже не нужно было его читать — она уже знала, что там написано.

«В твой 18-й день рождения,

15 марта 2016 года,

попроси об испытании.

— Урсула (ты)».

Затем она начала писать его в обратном порядке, и чернила потекли со страницы в ручку.

***

Судорожно вздохнув, Урсула открыла глаза. Гризиал стоял рядом с кроватью. Внезапно к ней начали возвращаться воспоминания: мать учила её сражаться на мечах, целеустремлённо шагала по полю, учила Урсулу читать. И всё же… несмотря на воспоминания, образы, всё это казалось странно далёким, как будто она наблюдала за жизнью незнакомки. Не её собственной. Она всё равно не понимала. Что случилось с её воспоминаниями? Почему она всё заблокировала?

Её грудь сжалась.

— Это… это был мой выбор — забыть прошлое, но я не знаю почему. Я сама вырезала этот символ у себя на плече. Я сама написала записку, — запинаясь, пробормотала Урсула. — Я была той, кто написал эту записку. Я хотела забыть.

Драконица сочувственно посмотрела на неё.

— Тебе нужно было избавиться от своих воспоминаний.

— Да, но я всё ещё ничего не чувствую, так что я не уверена, зачем мне это понадобилось, — она посмотрела в единственный сапфировый глаз Гризиал. — Теперь ты мне доверяешь? Ты поможешь мне победить Люциуса?

— Я помогу тебе, но ты же знаешь, что я не в силах победить его. Не тогда, когда у него есть Экскалибур. Самое большее, что я могу сделать — это защитить тебя, пока ты будешь высказывать свою точку зрения. Может быть, тебе удастся убедить его.

Урсула встала.

— Тогда чего же мы ждём?

Глава 31

Урсула крепко обхватила ногами шею драконицы, в то время как обе её руки сжимали костяные рога. В своём драконьем обличье Гризиал была массивным зверем, как минимум размером с Драка. Её чешуя была белой, как мех горностая, и идеально сливалась с горным снегом. Теперь стало очевидным, почему её не видели сотни лет.

Гризиал с криком взмыла в воздух. Урсула цеплялась за неё изо всех сил, пока не приспособилась к мощным взмахам крыльев драконицы. Они полетели над заснеженными полями, и Урсула узнала утёс, к которому прижималась прошлой ночью, пытаясь согреться. Гризиал подарила ей новые перчатки и куртку, и мягкая шерсть согревала её тело, даже когда ветер трепал её волосы.

Гризиал нырнула, и Урсула крепко ухватилась за неё, пока они стремительно летели к снежному полю. Крылья драконицы расправились, когда они приземлились, взметнув в воздух облака снега. Когда снегопад рассеялся, Урсула мельком увидела Баэла, стоявшего в пятидесяти метрах от них. Он впился взглядом в дракона, и его тёмная магия резко рассекала воздух вокруг него.

Урсула помахала ему рукой, рассмеявшись над тем, как расширились его глаза, когда он увидел её, сидящую на спине Гризиал. Затем шея Гризиал неловко дёрнулась, и Урсула упала в снег. Рядом с ней Гризиал трансформировалась в свою человеческую форму.

Урсула поднялась, стряхивая с себя снег, а Баэл бросился к ней. Добравшись до неё, он заключил её в объятия.

— Я думал, что потерял тебя, — произнёс он хриплым от волнения голосом.

— Жаль тебя разочаровывать, — улыбнулась Урсула, но тут же пожалела о своей шутке, увидев слёзы в глазах Баэла. — О, прости. Ты, должно быть, так волновался.

Она уткнулась лицом в его шею. Баэл ничего не сказал, крепко прижимая Урсулу к себе, но она чувствовала, как вздымается его грудь. Наконец, он обхватил её подбородок мозолистой ладонью.

— Я так рад тебя видеть, — сказал он и поцеловал её в губы.

— Вы двое закончили? — поинтересовалась Гризиал.

Хватка Баэла на Урсуле ослабла, и он повернулся, чтобы посмотреть на драконицу-оборотня.

Урсула жестом указала между ними.

— Гризиал, это Баэл. Баэл, это Гризиал.

Демон и драконица настороженно посмотрели друг на друга.

— Гризиал спасла мне жизнь. Я бы замёрзла насмерть, если бы она не нашла меня. Она согласилась помочь нам в переговорах с Люциусом.

Баэл нахмурился.

— В переговорах? Не в сражении?

Гризиал покачала головой.

— Без легиона демонов за вашей спиной он победит вас за считанные секунды, если будет в своей драконьей форме и с Экскалибуром. Я могу, по крайней мере, гарантировать вашу безопасность, пока вы ведёте переговоры. Я могу по воздуху доставить нас в замок Калидор. Вы двое должны убедить Люциуса помочь. Если он будет чинить проблемы, я помогу вам сбежать.

Глаза Баэла блеснули на солнце, когда он кивнул.

— Отправляемся в путь.

***

В то время как поездка в карете Фрэнка заняла у них большую часть ночи, перелёт до замка Калидор на шее Гризиал длился меньше часа. Урсула сидела впереди, а Баэл позади неё, и его мускулистые руки сжимали рога драконицы, удерживая Урсулу от падения. В холодном воздухе над горой Асидейл его объятия согревали её.

Урусула широко раскрытыми глазами смотрела, как садится солнце, заливая деревья маслянисто-жёлтым светом, окрашивая сельские поселения в янтарный и розовый цвета. Только когда они добрались до города Маунт-Асидейл и его дымки смога, красота этой земли начала исчезать.

Гризиал нырнула в смог, метя прямо в разрушенные башни замка Калидор. Обладая шестым чувством почтового голубя, Гризиал метнулась с мутного неба прямо над замком.

Когда Белая Драконица приземлилась во внутреннем дворе, королевская гвардия бросилась к ним. Гризиал развернулась и с драконьим воплем обрушила на мужчин струю ледяной воды. Когда вода соприкоснулась с землей, стенами и самими охранниками, она мгновенно превратилась в твёрдый лёд.

Когда с крыш над ними начали стрелять из винтовок, Баэл оттащил Урсулу за бронзовую статую короля Мидака. Он прикрыл её своим телом, но большая часть пуль была направлена в Гризиал. Они отскакивали от чешуи дракона, как град.

Гризиал повернулась, выдыхая ещё больше льда в атакующих охранников. Когда люди начали застывать, капитан крикнул им отступать.

— Заблокируй двери, — крикнул Баэл дракону.

Гризиал направила своё ледяное дыхание так, что оно заморозило все входы во внутренний двор, кроме одного. Поскольку все охранники были либо заморожены, либо не имели возможности выйти, Гризиал вернулась в свою человеческую форму.

— Сюда, — сверкнув своим единственным голубым глазом, она поманила их к оставшейся двери.

— Подожди, — Баэл подбежал к ближайшему застывшему охраннику и с треском вырвал из ледяной хватки саблю мужчины.

Урсулу затошнило от этого звука. Не было никаких сомнений в том, что Баэл сломал мужчине запястье. Он уже потянулся за винтовкой охранника, когда Урсула крикнула ему остановиться.

Она бросилась к охраннику. Подо льдом она видела, что мужчина ещё жив. Его глаза закатились в глазницах, и он захрипел от страха, не в силах говорить из-за застывшей на месте челюсти. Она быстро начала направлять огонь Эмеразель в свои руки.

— Что ты делаешь? — потребовал Баэл.

— Это люди моего деда. Ты не можешь просто так отламывать им конечности, — быстрым всплеском жара Урсула расплавила винтовку, которую он держал в руке. — Вот, — она протянула винтовку Баэлу. — Ты хотел взял это.

Она повернулась, чтобы оттаять вторую саблю у другого охранника. «Приятно снова иметь настоящий клинок».

— Я готова.

Крики уже проникали сквозь каменные стены — солдаты готовились к атаке. Они должны были действовать быстро.

Баэл плечом врезался в деревянную дверь, расколов древесину своим массивным телом. Урсула последовала за ним по пятам, и они втроём пробежали через внешние ворота, затем по нескольким коридорам. Поблизости раздались крики, но им удалось избежать встречи со стражниками, быстро проскользнув по каменному коридору и поднявшись по ступеням в большой зал короля Мидака.

В зале Урсула застыла. Это был тот самый зал, что она видела в воспоминаниях Баэла. Ряды колонн тянулись вдоль зала, поддерживая трёхэтажный потолок. Там, где во время заключения перемирия стояли банкетные столы, теперь Урсула обнаружила каменный пол и красный ковёр, ведущий к двум тронам. Она сглотнула, когда в её голове промелькнуло воспоминание. Она видела, как здесь умирала её мать. Она видела, как её собственные мечты истекали кровью на полу.

Охранники сгрудились вокруг тронов, загораживая короля от посторонних глаз и поднимая винтовки. Но Гризиал уже обращалась, массивная фигура рептилии прикрывала Баэла и Урсулу баррикадой из белых чешуек.

Урсула подняла руку.

— Мы здесь не для того, чтобы причинить вам вред.

Но охранники не обратили на неё внимания, стреляя из винтовок. Гризиал закричала. Этот звук пронзил Урсулу до мозга костей, словно десять тысяч когтей одновременно заскребли по гранитной стене, и она инстинктивно прижала руки к ушам, уронив саблю на землю. Окна над ней разлетелись вдребезги, а стекло разлетелось в воздухе миллионом крошечных осколков. Даже мраморные колонны задрожали. Спустя, казалось, вечность, Гризиал затихла, и в комнате воцарилась гробовая тишина.

У Урсулы звенело в ушах, и она выглянула из-за спины Гризиал. Как и Урсула, охранники побросали свои винтовки. Когда они нагнулись, чтобы поднять их, Баэл крикнул:

— Опустите свои винтовки. Мы хотим только поговорить с Люциусом.

— Демон теней! — прошипел один из охранников.

— Зачем вы напали на моих людей? — сказал другой голос. Более мягкий, чем у охранника, но преисполненный уверенности. Бесспорно, царь Мидак.

— Дитя Тьмы собирает армию, — крикнула Урсула. — Он планирует завоевать всё на свете. Нам нужно поговорить с Люциусом.

— Люциуса здесь нет, — ответил Мидак.

Прежде чем Урсула успела ответить, зал сотряс оглушительный грохот, и в потолок вонзилась туша массивного красного дракона. Зверь переламывал дубовые балки, словно они были спичками. Люциуса, Драка, ни с чем невозможно было спутать, когда он проскользнул сквозь проломленный потолок в большой зал.

Всё ещё находясь в облике дракона, Люциус повернулся лицом к Гризиал. С пронзительным криком он бросился в атаку. Он был крупнее Белой Драконицы, и она отскочила в сторону, оставив Урсулу и Баэла незащищёнными. В тот момент Драк мог бы сожрать их, но его глаза были прикованы к Гризиал. Она развернулась, обдав Люциуса ледяной водой. Лёд затвердел у него на груди и передних лапах, и на мгновение он застыл на месте. Затем он дёрнул одну из своих лап вверх, и лёд раскололся. Он направился к Гризиал.

Драк вдохнул, и его грудь начала пылать огнём. Урсула могла видеть силуэт Экскалибура, очертания клинка, выбитого на его груди… часть его самого. С криком он выпустил струю пламени в Белую Драконицу. Оно пронеслось по комнате горизонтальным огненным гейзером. Это испепелило бы Гризиал, если бы она одновременно не выдохнула струю ледяной воды. Лёд и пламя столкнулись с оглушительным треском.

Урсула и Баэл нырнули за одну из мраморных колонн. Король кричал что-то о драконах, сражающихся в его замке, но шум, издаваемый драконами, практически заглушал его.

Люциус и Гризиал продолжали извергать своё стихийное пламя в буре льда, огня и пара. Всё ещё выдыхая огонь, Люциус вонзил когти в мраморный пол и начал приближаться к Гризиал. Она дохнула на него льдом, но начала пошатываться, и её массивные бока вздымались, когда она выбрасывала последние из своих замороженных запасов.

— Остановись, Люциус! — крикнула Урсула. — Твоя битва — не с Гризиал. Мы только хотим поговорить с тобой.

Один из золотистых глаз Люциуса повернулся в её сторону. Урсула вышла из-за колонны, хотя её сердце бешено колотилось в груди.

— Мы встречались раньше, Люциус, здесь, в Маунт-Асидейле, но также и в твоём лабиринте в Нью-Йорке. Ты видел, как Абракс похитил меня. Он Дитя Тьмы. Если мы не остановим его, он подчинит человечество своей воле. Гора Асидейл падёт под натиском его армий. Ты не справишься со своими обязанностями по защите королевства.

Люциус перестал выдыхать огонь. Он зарычал, и глубокий рокочущий звук сотряс комнату, пробежав дрожью по коже Урсулы. На другом конце коридора охранники направили на неё свои винтовки.

— Я пришла с миром. Гризиал, если бы ты приняла свой человеческий облик, это могло бы помочь показать им, что мы не желаем им зла.

Ледяные голубые глаза Гризиал мгновение изучали её, затем драконица покачала головой. Прежде чем Урсула успела сказать что-либо ещё, она попятилась назад, но вместо того, чтобы атаковать, подпрыгнула в воздух. С одним взмахом крыльев она исчезла в дыре в крыше.

— Чёрт возьми, — пробормотала Урсула себе под нос. «Что ж, транспорта у нас не осталось».

Напротив неё Люциус уже обращался. На его голове выросли рыжие волосы, пока ноги и руки принимали человеческую форму. Затем он шагнул к Урсуле, приставив Экскалибур к её горлу.

— Приведи их ко мне, — приказал король Мидак с другого конца комнаты.

Взгляд Люциуса скользнул к Баэлу, который всё ещё держал саблю и винтовку.

— Брось оружие, или девушка умрёт.

Баэл медленно опустил меч и винтовку на каменные плиты.

— А теперь следуйте за мной, — сказал Люциус.

Урсула пошла за Люциусом по разрушенным камням зала к королевскому трону, и их шаги эхом отражались от выложенного плитами пола. Вокруг неё среди дымящихся луж воды горели балки с крыши. Король Мидак сидел на своём золотом троне, пристально глядя на них. Пыль выбелила его волосы, и охранники, окружавшие его, с чрезвычайной напряжённостью направили свои винтовки на Урсулу и Баэла.

— Это вы напали на Люциуса? — потребовал король твёрдым голосом.

— Ты имеешь в виду только что или когда он был в борделе? — уточнила Урсула так уверенно, как только могла.

— Не смей говорить о такой грязи в моём присутствии, — взгляд короля метнулся к Люциусу. — Это правда? Ты ужинал со шлюхами, когда они напали на тебя?

Люциус вспыхнул, и его щёки приобрели удивительно яркий оттенок розового.

— Это было моё свободное время, ваше величество.

Король сверкнул глазами, подавшись вперёд на своём троне.

— Твоя работа — защищать гору Асидейл. А не водиться с блудницами и шлюхами.

Щёки Драка покраснели ещё сильнее.

— Послушайте, я понимаю, что имидж важен, но гора Асидейл в опасности, — вмешалась Урсула.

Гнев короля Мидака обратился на неё.

— Горе Асидейл ничто не угрожает. Несмотря на его хамские манеры, Люциус и его драконы — отличные защитники.

Урсула стиснула зубы.

— Абракс захватывает власть в Царстве Теней. Он планирует свергнуть богов, а затем захватить мир людей. Вы видели его в Нью-Йорке…

— То, что происходит в Царстве Теней, здесь не имеет никакого значения.

— Абракс — Дитя Тьмы, — сказала Урсула, отчаянно пытаясь подчеркнуть чудовищность ситуации. — Он придёт за всеми богами, потому что хочет править и Землёй, и магическими царствами.

Король Мидак указал на неё пальцем.

— Дитя Тьмы — это всего лишь история, придуманная коварным волшебником, чтобы держать простодушных в страхе и под своим контролем.

— Леди Вивиен дала мне Экскалибур с конкретной целью — сразиться с Дитём Тьмы.

— Ты лжёшь.

— Не лгу.

— Тогда почему клинок оказался у Люциуса? Если бы Дитя Тьмы было реальным, ты бы никогда не позволила ему украсть меч у тебя.

Урсула ошеломлённо уставилась на короля. Он намеренно не слушал её. Абракс готовил армию демонов и големов, чтобы поработить человечество, в том числе и тех, кто живёт на горе Асидейл, а ей никто не верил. Её пальцы сжались в кулаки.

Глаза короля Мидака сузились.

— Эта девушка хочет причинить мне вред. Хватайте её, — крикнул он.

Прежде чем Урсула успела пошевелиться, Люциус швырнул её лицом вперёд на каменные плиты. Пока он прижимал лезвие Экскалибура к её яремной вене, пара охранников сковала ей руки золотыми наручниками.

Позади неё Баэл взревел, как разъярённый бык, и когда она оглянулась, то обнаружила, что он окружён пятью стражниками, направившими на него свои мечи.

— Если ты будешь сопротивляться, демон, я без колебаний убью твою подружку, — прошипел Люциус.

Взгляд Урсулы скользнул прочь от них, сосредоточившись на каменных плитах. Именно здесь умерла её мать. И всё же Урсула никак не могла полностью соединиться с этим воспоминанием, как будто оно не было её собственным. Пустота… тёмное забвение… терзали её грудь.

Болезненным рывком охранники подняли Урсулу на ноги. Баэл стоял напротив неё, и его руки тоже были связаны за спиной.

— Заключите их в тюрьму, — сказал король. — Я решу их судьбы утром.

Люциус вывел их из зала, и Урсулу охватило странное чувство дежавю, когда они спустились по винтовой лестнице в недра замка.

Глава 32

В промозглой прихожей охранники сорвали с Урсулы одежды, заставив надеть то, что лучше всего можно было бы описать как спортивный костюм из мешковины. Одежда пахла смертью, как будто когда-то хранилась в подвале Паскаля. Охранники завязали Урсуле глаза, затем повели по холодному каменному полу.

— Посади её к другой девчонке, — сказал грубый голос.

Вокруг неё слышались голоса других заключённых — приглушённые, стонущие, зовущие. Пройдя сотню метров, Урсула услышала скрежет ключа в замке и скрип железных петель. Охранник подтолкнул её вперёд, и дверь за ней захлопнулась.

«Если оглянуться назад, надо было придумать план получше».

Когда она попыталась сорвать повязку с глаз, её плеч коснулись руки.

— Урсула, расслабься. Я сниму это с тебя.

Мгновение спустя Урсула, моргая, смотрела в тусклом свете на измождённую женщину. Одетая в лохмотья, со спутанными серыми волосами и жёлтыми зубами, она выглядела так, словно могла быть сестрой речной ведьмы. Свет масляной лампы колебался на её утомлённых чертах.

— Я вас знаю? — спросила Урсула, пятясь назад.

— О, извини, я совсем забыла о гламуре, — прощебетала пожилая женщина. Её кожа замерцала, затем иллюзия исчезла, открыв грязное, но гораздо более красивое лицо. То, которое Урсула сразу узнала.

— Зи! Что ты здесь делаешь? — она обвила руками свою подругу, крепко прижимая её к себе.

— О, ну, знаешь. Это просто казалось забавным местом. Мне действительно нравится разговаривать со стенами и пить собственную мочу, когда мне забывают дать воды. Что ты-то здесь делаешь?

— Это долгая история.

Зи склонила голову набок.

— У нас здесь нет ничего, кроме времени, сестра.

— Я пришла сюда, чтобы попытаться заполучить Экскалибур, но, похоже, я не понравилась королю Мидаку. Как именно ты здесь оказалась? — спросила Урсула.

— Так же, как и ты. Я пыталась украсть Экскалибур, но Люциус поймал меня. Этот долбаный меч трудно держать. Он такой… тяжёлый, — Зи подошла ближе, и её щёки выглядели впалыми. — У тебя ведь нет с собой чего-нибудь перекусить, а?

Их прервал стук, за которым последовал крик.

— Урсула!

— Это похоже на Баэла, — сказала Зи, удивлённо поднимая брови.

— Он пришёл сюда со мной.

Урсула подошла к двери и выглянула в окно на уровне глаз, забранное парой железных прутьев. Она могла видеть тёмный коридор. Напротив неё располагался ряд дверей, каждая с похожим отверстием. Через три двери от них, справа, она могла видеть лицо Баэла, выглядывающего в окошко.

— Урсула, — позвал он. — С тобой всё в порядке?

— Я в порядке. Я могла бы обойтись и без одежды из мешковины, но зато Зи здесь, со мной.

— Зи? Твоя подруга-фейри?

— Да, она застряла здесь.

Баэл слегка нахмурился.

— Что ж, она могла бы нам пригодиться.

— Я дам ей знать, — Урсула прижала руку к стойке бара, уже скучая по нему. — Я скоро с тобой поговорю.

Баэл кивнул.

— Скоро.

Урсула снова повернулась к Зи, на губах которой появился намёк на улыбку.

— Вы оба, кажется, довольно близки. Что происходит?

Урсула скрестила руки на груди.

— Ну, он же мой жених.

Брови Зи взлетели вверх.

— Ты переспала со своим собственным женихом? Я в ужасе.

Урсула попыталась невинно улыбнуться, но, судя по выражению лица Зи, у неё явно ничего не вышло.

— У тебя была близость с демоном? — прошептала Зи. — На что это похоже? Я слышала, Никсобас наделяет своих драгоценных демонов не только физической силой…

— Зи!

— Но, конечно, у Баэла нет крыльев, так что это может быть не совсем так…

— ЗИ!

— Хорошо, — отозвалась Зи, прислоняясь спиной к стене камеры. — Просто, знаешь, мне здесь не с кем было поговорить, кроме нескольких мокриц, а они не самые замечательные собеседники.

Их прервал очередной грохот, и рябой охранник заглянул к ним в окно.

— Выключаем свет, — прорычал он.

— Да, сэр, — Зи потянулась за масляной лампой и погасила её резким выдохом.

Дверь щёлкнула, когда охранник задвинул панель на окне, погрузив камеру в темноту.

— Охранники ужасны, — сказала Зи.

— И что теперь будет? — спросила Урсула.

— Ну, они заставят нас не зажигать свет до утра, — Зи произнесла «утро» так, будто изображала пальцами кавычки в воздухе. Насколько Урсула знала, Зи на самом деле изображала воздушные кавычки, но в темноте это было невозможно увидеть. — Но иногда мне кажется, что они заставляют нас сидеть без света целыми днями.

Что-то прижалось к боку Урсулы, и она чуть не подпрыгнула, пока не поняла, что это была Зи.

— Извини, — произнесла Зи. — Здесь становится холодно.

Зи положила голову на плечо Урсулы и тихо заговорила.

— Ты знаешь, как долго я пробыла в тюрьме?

Урсула попыталась подсчитать время, прошедшее с тех пор, как их разлучили под Статуей Свободы.

— Я не уверена. Может быть, неделю или две?

— О, — протянула Зи. По тону её голоса Урсула не могла сказать, испытала ли она облегчение или ужас.

— Ну, могло быть и хуже. По крайней мере, тебя не пытали в тюрьме, как Кестера.

Зи напряглась.

— Ты видела Кестера?!

— Он был у Абракса. С ним всё в порядке. Сейчас выздоравливает с Серой.

Зи шумно вздохнула.

— Я беспокоилась о нём.

— Он более чем в состоянии постоять за себя, — Урсула радовалась темноте, поэтому Зи не могла прочесть выражение её лица, когда она вспомнила, как Кестер ударил ножом её мать.

***

Урсула проснулась в темноте. Она чувствовала маленькую фигурку Зи рядом с собой. Хотя вокруг была кромешная тьма, по размеренному дыханию Зи она поняла, что та спит.

Отсутствие сенсорной информации должно было беспокоить Урсулу, но не беспокоило. Темнота казалась безопасной и чистой, как будто её не существовало. Как будто ничто не могло причинить ей боль — никаких воспоминаний о рубашке её матери, испачканной красным, или о том, как Кестер вонзает меч ей под рёбра…

Урсула закрыла глаза и открыла их, моргнув ещё несколько раз. Чернота оставалась прежней. Только она и её мысли. Она снова закрыла глаза и медленно втянула в себя воздух.

Может, ей больше не следует убегать от своих воспоминаний. Она пришла сюда, чтобы узнать, кто она на самом деле, не так ли? Она никогда не станет цельной, пока не вспомнит всё.

Пришло время вернуться к её прибытию в Лондон.

Она медленно начала раскручивать это воспоминание. Начала с колючих простыней на больничной койке, затем с пожарного, который нёс её через горящие развалины церкви Этельбурги. Мгновение спустя она уже воссоздавалась из пепла на крыше дворца. Она замедлила мысленные образы, изучая искажённое агонией лицо П.У., затем странное вырезание на её коже сигила Эмеразель в обратном порядке.

Она хотела знать, почему сделала это с собой, но в данном воспоминании она была всего лишь наблюдателем. Она могла наблюдать за каждым мгновением, видеть каждую деталь, но не испытывала эмоций. Даже в своих воспоминаниях она оставалась отстранённой. «Почему?»

Урсула отмотала ещё дальше назад. Новые воспоминания начали разворачиваться перед ней — воспоминания, которых она раньше не видела. П.У. бросилась задом наперёд через дверь на тёмную лестницу. Она спускалась всё ниже и ниже, и она отскочила назад вниз по лестнице. П.У. задыхалась, из её глаз текли слёзы. «Что её так расстроило?»

П.У. ворвалась через дверь в какофонию криков и скрежета стали. Вокруг неё дрались мужчины, истекая кровью. Она находилась в эпицентре какой-то битвы. Посмотрев вниз, она обнаружила в своей руке золотой кинжал и побежала назад, вступая в битву. Обратное воспроизведение воспоминаний дезориентировало её, пока она уворачивалась от мечей и алебард за мгновение до того, как они заносились над её головой.

Краем глаза Урсула заметила демонические крылья, хлопавшие по воздуху — крылья Абракса. Страх чуть не заставил её вернуться к реальности, когда она поняла, где находится. Это было началом битвы за гору Асидейл… тронный зал.

П.У. пригнулась, падая на пол, и начала задом наперёд сползать под стол. Её руки потянулись за чем-то, и Урсула чуть не закричала при виде трупа своей матери.

П.У. обхватила голову матери руками. Рыжие волосы рассыпались по дрожащим пальцам Урсулы, а мёртвые глаза её мамы уставились в нижнюю часть стола. Урсула чуть не закричала снова, когда её глаза внезапно сфокусировались, и труп судорожно вздохнул.

— Нет, мама. Останься со мной… — услышала она свой голос. Глаза П.У. были затуманены слезами. Она смотрела на свою мать с выражением крайнего ужаса.

Урсула увидела любовь в глазах своей матери, и мама протянула руку, чтобы прикоснуться к её щеке. Воспоминание дёргалось и запиналось, как пленка старого немого кино. П.У. наклонилась, когда мать прошептала ей на ухо.

Затем воспоминание потемнело, как будто плёнка сошла с катушки.

Урсула открыла глаза, задыхаясь в тёмной, тихой камере. Рядом с ней Зи продолжала тихо и размеренно дышать.

Мысли Урсулы метались. Что она только что увидела?

П.У. участвовала в сражении. Она видела это в воспоминаниях Баэла, а теперь и в своих собственных. Она была рядом со своей мамой, когда та умерла. Именно это заставило её сбежать с горы Асидейл? Может, она знала, что король Мидак обвинил бы и её тоже? Может, мама велела ей бежать. Эти варианты казались логичными. Но почему она посчитала необходимым избавиться от своих воспоминаний? Здесь было что-то ещё, чего она пока не понимала.

Она как раз раздумывала, не вернуться ли к воспоминаниям, когда дверь с грохотом распахнулась. Зи закричала, Урсула заморгала от света. В дверном проёме стояла фигура: мужчина-гигант, плечи которого почти доставали до дверного косяка. Баэл? Урсула прищурилась.

Нет, волосы не те, недостаточно тёмные.

— Я желаю поговорить с дочерью убийцы королевы, — прогремел голос Люциуса.

Глава 33

Урсула медленно встала. Её глаза ещё не привыкли к свету. Она инстинктивно начала направлять огонь в свои ладони.

— Я же говорил тебе, твой огонь не причинит мне вреда. — Люциус схватил её за запястье.

Он выволок её из камеры и бросил на грубый пол коридора. Поднимаясь на ноги, Урсула услышала крик, приглушённый четырьмя дюймами цельного дуба. Безошибочно узнаваемый голос Баэла.

— Похоже, я разбудил твоего бойфренда, — протянул Люциус. — Очень жаль. Приговорённые заслужили свой сон.

Ужас ударил её в живот, как кулак. «Приговорённые?»

Рука Люциуса снова обхватила её запястье, притягивая к себе, словно тисками. Он рывком поставил её на ноги и потащил по коридору. Её пульс бешено забился.

— Чего ты хочешь от меня? — закричала Урсула, вырываясь из его рук.

Люциус повернулся к ней, и его глаза обрели цвет расплавленной стали.

— Повинуйся мне, и я дарую тебе безболезненную смерть, — он сжал её запястье так сильно, что она была уверена, что кости вот-вот хрустнут. Она застонала от боли, жалея, что её огонь не может причинить ему хоть какой-то вред. Люциус продолжал тащить её по коридору, в то время как звуки ударов Баэла о дверь его камеры становились всё более отдалёнными. А потом они завернули за угол, и она больше не могла его слышать.

Урсула ожидала, что Люциус поведёт её наверх, в какое-нибудь драконье гнездо, похожее на птичье. Вместо этого он повёл её вниз, глубже в недра разрушенного замка.

Наконец они протиснулись через дверной проём в огромный коридор. Гигантская труба, вырубленная прямо в скальной породе. Урсула вздрогнула, увидев стены, глубоко исполосованные драконьими когтями.

Они шли по туннелю, который вился вниз. Наконец он открылся, переходя в знакомую пещеру. Здесь массивные драконы отдыхали на каменных ярусах, их бока приподнимались от медленного дыхания, пока они спали. Не было никаких сомнений в том, что это логово Люциуса на горе Асидейл.

Люциус провёл Урсулу мимо спящих драконов в коридор поменьше, размерами рассчитанный на человека.

— Куда ты меня ведёшь? — прошипела она.

— В какое-нибудь уединённое место, где мы могли бы поговорить.

Урсула с удивлением взглянула на Люциуса. Его голос утратил жестокие нотки. Пусть ответ прозвучал не совсем по-доброму, но он также не создавал впечатления, что Люциус планировал выпотрошить её, как только останется с ней наедине.

Он толкнул тяжёлую дубовую дверь и оказался в чём-то вроде гостиной, но ярко освещённой. Точно так же, как после выхода из камеры в коридор, Урсуле пришлось прикрыть глаза рукой. Когда её зрачки сузились, Урсула ахнула от изумления. Комната была переполнена золотом. Золотые монеты усеивали пол, как конфетти, а у стен за золотыми креслами были разложены слитки золота. Вдоль стен стояли саркофаги из цельного золота. Даже стены и потолок были оклеены обоями с сусальным золотом.

— От тебя разит смертью, — сказал Люциус, напомнив Урсуле, что она всё ещё носит грязную тюремную форму. Он указал на дверь, сплошь покрытую позолотой и похожую на музейную раму для картины, которая представляла собой ещё больше золота. — Там есть душ. Приведи себя в порядок. Тогда мы поговорим.

Как и в гостиной, каждый дюйм ванной комнаты был отделан золотом. Люциус даже отказался от фаянсового унитаза в пользу унитаза из чистого золота. Не то чтобы Урсула тратила много времени на осуждение. Она практически сорвала с себя грязную одежду, направляясь прямиком в душ. Пространство заполнил пар.

Вода была обжигающе горячей, но Урсула добрых десять минут простояла под струями, натирая волосы и тело мылом с золотыми крупицами. Наконец вымывшись, она вошла в наполненную паром ванную, насухо вытерла волосы полотенцем и накинула один из халатов Люциуса. Что бы он ни приготовил для неё, по крайней мере, она больше не была грязной.

В гостиной Люциус сидел на позолоченном стуле с Экскалибуром на коленях. Урсула нахмурилась. На нём была чёрная рубашка и тёмно-синие брюки. Единственным золотым украшением на нём была тонкая цепочка на шее.

— Какие-то проблемы? — поинтересовался Люциус.

— Я просто удивилась, что на тебе нет золотой рубашки.

Люциус пожал плечами.

— Это было бы излишне показушно.

— Послушай, — сказала Урсула, — я оценила душ, но чего ты от меня хочешь?

— Я хотел услышать твою версию истории.

— Мою версию, — повторила она, ошеломлённая такой переменой в его поведении.

Люциус прочистил горло.

— Гризиал. Пожалуйста, присоединяйся к нам.

Дверь между двумя саркофагами со скрипом отворилась, и в комнату вошла Гризиал, чьи белые волосы ниспадали на ярко-красное платье.

— Привет, Урсула.

Урсула моргнула.

— Что ты здесь делаешь? Я думала, ты сбежала.

Гризиал улыбнулась.

— Я тоже так думала, но Люциус догнал меня.

— Значит, ты тоже пленница?

— Нет, — сказал Люциус. — Гризиал вольна уйти, если она того пожелает.

Урсула скрестила руки на груди.

— Не могли бы вы немного ввести меня в курс дела? В последний раз, когда я видела вас двоих вместе в комнате, вы пытались убить друг друга. И это было всего несколько часов назад.

— У нас сложное общее прошлое. Но ты единственная, кто заставляет меня нервничать. Если я правильно помню, ты выпотрошила моего друга Дрека, — серьёзно произнёс Люциус.

— Ну, он съел меня, — пробормотала Урсула. — А что я должна была делать?

— Большинство людей считают большой честью быть съеденным драконом. Говорят, что драконья желчь очищает душу от греха и освобождает от любых земных уз. Если бы ты позволила себя переварить, то могла бы прожить славную загробную жизнь.