Вечная Жизнь. Красный том (СИ)

Глава IX Разгадка

«Поход за Истиной»

Записано со слов принцепса Теомаха, в год 260 от пришествия Спасителя. Записал Румил из Ромейского клана. Рукопись хранится в светлом Константинополе, в личном владении благоверной Феодоры.

Не иначе, чем по собственной глупости, я решил проверить правдивость написанного в манускрипте Роксаны. Прямо из Византия я отправился на остров Тасос. Мне предстояло переплыть Пропонтиду, что предшествовала Эгейскому морю, а для этого нужен крепкий корабль и надёжная команда.

Вот надёжность меня больше всего и подвела. Но не будем сильно забегать вперёд. Для начала, я направился в гавань Византия. Там, как и всегда, стояло невообразимое количество кораблей из самых разных стран. Я решил найти греческое судно — плыть-то мне надо в сторону Эллады.

Греческая речь слышалась здесь на каждом шагу, но я не торопился заводить разговор. Больше всего меня страшила вероятность того, что в команде окажутся бездушные, которых в Элладе много и по сей день. Конечно, оглядываясь сейчас в прошлое, мне становится ясно, насколько я был наивен. Всю дорогу, от Византия и до Иерусалима, за мной следили, хотя для этой истории это не особо важно.

Опустим то, как я вёл переговоры с дюжиной капитанов, и столько же раз получал отказ. В итоге, меня наняли телохранителем на крепкую трирему, слегка потрёпанного вида. Люди, кроме капитана, были неразговорчивы — никто из них даже не поздоровался со мной, когда я поднимался на борт.

Капитан — звали его Маркос — был человеком низкого роста, смуглым, с чёрными, кудрявыми волосами и ухоженной бородой. Самый обычный грек, откуда-то с южных островов. Он сразу после отплытия пригласил меня в свою каюту. Там мы, вопреки моим опасениям, говорили о самых обычных вещах. Я узнал, что Маркос родом с острова Кос. Не стал ему говорить, что лично знаю знаменитого жителя этого острова, который жил шестьсот лет назад. Гиппократ очень удивился бы, узнай он, что его правила врачевания теперь считаются непреложной истинной, которую должны знать все служители Эскулапа в Римском Мире.

Маркос родился в семье виноделов, хотя сам он никогда тяги к этому ремеслу не имел. Кос — очень маленький остров, а потому там не было возможности проявить себя, как хотел того мой будущий капитан. Конечно, он мог вступить в какой-то римский легион, а потом уехать за очередным императором в далёкую кампанию, но судьба уберегла юного беглеца от такого опрометчивого решения. На свой пятнадцатый день рождения, когда Маркос уже шёл подавать бумаги, произошла череда случайных происшествий, после которых, моряк по сей день верит во все приметы и суеверия. Как он рассказал, в начале ему на голову чудом не упал булыжник со строящего дома, потом облезлый чёрный кот чуть было не сбил его с ног на ступенях одеона, а самое главное, — как говорил Маркос, — это птица, которая нагадила ему на голову. Всё бы ничего, но птица жила на гиппократовом дереве, а это что-нибудь, да значит. В итоге, Маркос потом узнал, что тот легион, в который он хотел записаться, полностью сгинул где-то в германских лесах.

Собственно, именно вера в приметы подтолкнула капитана к разговору со мной. Он пришёл предупредить меня о том, что на острове Тасос, по словам людей в гавани и по его личным наблюдениям, творятся поистине ужасные вещи. Слухи сильно разнятся, но чаще всего опасность подстерегает мужчин приятной наружности. Они, будто заколдованные, идут вглубь острова, а обратно уже не возвращаются. Самое страшное, что не находили даже их тел.

— А как женщины? — решил спросить я. — Они хоть раз пропадали?

— Я почём знаю. Кто в здравом уме будет брать женщину в плаванье?

Тут он, видимо, что-то вспомнил и вполголоса сказал:

— Хотя знаешь, есть у меня некоторые мысли на этот счёт. Я на острове был два раза. Всегда мы там задерживались на несколько дней — уж больно там клёв у берега хороший. Так вот, как ты знаешь, всегда мореходы пользуются успехом у женщин на таких маленьких островах. А вот там, на Тасосе, ни одна не пригласила нас переночевать или отужинать. Понимаешь? На острове совсем нет мужчин, а они будто и не скучают вовсе, — при этих словах Маркос выразил искреннее негодование. — А ещё, я потерял двоих людей, когда был там в последний раз. Совсем молодые парни, первый раз в море вышли.

Конечно, после прочтения манускрипта Роксаны, я мог сложить два и два и понять куда девались молодые моряки, а также почему женщины пренебрегают ласками посторонних, но Маркосу я не стал об этом говорить. Лишь попробовал его убедить, что путь на Тасос будет очень выгодным для него:

— Я знаю, что вроде как ты меня нанял, поэтому сейчас пришёл убеждать своего наёмника, что ему совсем не нужно высаживаться на этом захолустном острове, что готов держать меня на корабле до самих берегов Эллады и высадить в любом порту архипелага, но только не на Тасосе.

— Да, Лиандр, — а назвался я ему именно таким именем. — Именно этого я и прошу. Тебя на Тасосе ждёт кто-то? Если нет — забудь об этом месте.

— Нет, Маркос, никто меня там не ждёт. По правде говоря, я плыву туда именно потому, что сам слышал эти слухи и очень хочу в них разобраться. Потому, предлагаю пересмотреть условия моего найма. Я плачу тебе вдвое больше того, что ты предлагал мне, а ты держишь курс на Тасос. Как только причалим — я сойду на берег, а вы подождёте моего возвращения. Сразу оговорим, что ждать вы меня будете не более трёх ночей. Если не вернусь — можете отходить.

Маркос взялся за голову:

— Боюсь, команда меня не поймёт. А так, я бы согласился уже.

— Ещё половина суммы от оговорённой заранее решит проблему с командой? — насколько же я был настойчив. И глуп, как я понял позднее.

— Ох, зачем же Посейдон послал тебя на мою голову? Ладно, давай сейчас половину платы и спускайся в трюм. Не выходи, пока не позову тебя. И не показывайся лишний раз на глаза моим людям.

Я повиновался, думая о том, почему же я всё-таки захотел попасть на Тасос. Скажу для читателя — тогда уже моим разумом завладели, но я это понял несколько позже.

В трюме оказались мешки с зерном, на которых можно было удобно расположиться и я решил передохнуть. На палубе слышалась яркая греческая ругань. Завершение спора я уже не услышал — проспал от рассвета до заката.

Разбудил меня Маркос. Он был укутан в серый дорожный плащ, полностью скрывающий тело и лицо. Дал мне точно такое одеяние, приговаривая, что при таком ливне без этого никак. Капитан уведомил меня, что мы уже подплываем к Тасосу, а значит — пора выходить.

На палубе ничего не изменилось. Молчаливая команда безошибочно вела трирему к берегу. Гавань была абсолютно непримечательной — обычная рыбацкая деревня. Вот только у берега не видно ни одной лодки, а на побережье не было заметно сети и рыбаков.

— Ничего нового, — сказал мой капитан. — В этих водах столько отменной рыбы, а местные даже не пытаются её добывать. Проклятый остров!

Маркос поправил полы накидки, сильнее защищаясь от ветра.

— Даврос, Андрос! Доставайте снасти, готовьте приманку! — капитан дал команду своим людям. — Извлечём хоть какую-то пользу из этого мрачного места.

Двое моряков тотчас спустились в трюм, пока остальные завершали швартовку корабля.

Я, к своему ужасу, стал осознавать, что всё сильнее ощущаю голод. Казалось, что на острове ни души, а значит — подкрепиться можно только за счёт членов команды. Не сказать, что я с ними сильно сдружился за короткое время плавания, но всё-таки они не были преступниками. Я давно уже не убивал невинных. Будь жив мой Зверь, он бы уже начал причитать: «Наша жизнь важнее. Тебе уже больше пятиста лет, а переживаешь о мимолётных жизнях этих смертных. Скольких ты уже убил? Скольких убили мы вместе, когда я тебе помогал?»

Нужно было прекращать думать о таких вещах. Пора сходить на берег.

Маркос не стал разбивать лагерь — команда планировала ночевать на корабле. Капитан пожелал мне удачи и благословил именем Нептуна, в которого истово верил.

Я спустился с триремы и пошёл вглубь поселения. Ни в одном доме не горел огонь, хотя солнце уже почти зашло. Вообще, казалось будто эти хижины не используются для жизни уже несколько лет. Они были новыми, собранными из качественных брёвен, но какими-то искусственными. Все мои доводы, как я понял позднее, оказались верными. Вся эта деревня существовала только для отвлечения внимания от того, что творилось на острове.

Не меньше, чем отсутствие людей, меня поразило буйство живой природы на Тасосе. Самые разные птицы, совершенно не пуганые дикие животные — всё указывало на необитаемость острова.

Я решил зайти в один из домов. Действительно, там была на месте простая мебель, кухонная утварь, даже сушёные овощи, но не было присутствия человека. Всё становилось на свои места: здесь не осталось обычных людей — всех убили чудовища, которых по глупости создала Роксана. Позже, когда они распространяться по римским землям, их назовут ламиями.

Пока я рассматривал вещи в доме, снаружи послышался крик. Моряки звали одного из своих товарищей, убеждая того не отходить далеко от корабля. Я вышел и увидел странную картину:

От группы моряков, которые кричали имя своего собрата (имени я даже не запомнил), отделился ещё один. Оставшиеся пытались его удержать, но тот, с нечеловеческой силой, оттолкнул товарищей и присоединился к уходящему.

Другие моряки решили бросить своих друзей и побежали к кораблю. Однако ушли они недалеко — развернулись, будто заворожённые, и медленно пошли вглубь леса. Среди них я не увидел Маркоса. Он мог быть на корабле, потому я сразу пошёл туда. Всё верно — в трюме, в самом углу, сгорбившись в неестественной позе, сидел капитан. Я услышал, как он проговаривал странные слова, похожие на молитву:

— О великий Посейдон, я принадлежу только тебе и морю. Только тебе и морю, и только сирены — твои верные создания — могут забрать меня. Я не слышу зова, что идёт с острова. Не слышу! Не слышу!

Всё это он повторял снова и снова. Я обратился к нему:

— Твои люди ушли. Мы не сможем выплыть отсюда.

— Я принадлежу только морю. Только ему одному. Я смогу уплыть отсюда. Буду плыть своими силами. Меня подберут проходящие корабли — я не останусь здесь.

Маркос доходил до отчаяния. Хуже, что и я тоже. Голод застилал мне глаза — мне нужно было насытиться. И тут мне в голову пришло решение. Я начал говорить с Маркосом:

— Скажи, хочешь ли ты уплыть с этого острова?

Он наконец услышал меня и ответил:

— Да, больше всего на свете, — потом вновь начал повторять свою молитву, которая защищала его от влияния ламий.

— Хочешь ли ты плавать по морям ещё много лет, не страдая от старости?

Маркос замолчал и поднял на меня голову:

— Не страдая от старости… скажешь ещё, что я перестану болеть и получу нечеловеческую силу? Ох, я наверное знаю кто ты. Я плавал по всем портам Срединного моря и слышал рассказы. Правда ни одного из вас ещё в глаза не видел. Значит, я стану употреблять в пищу кровь?

— Да, станешь.

— И буду обязан вести ночной образ жизни?

— Так будет лучше для тебя.

— Ох, тогда я…

Он не успел договорить. Замолчал, поднялся и пошёл на верхнюю палубу. Все мои попытки докричаться до него не увенчались успехом. Он уже был зачарован.

Мне не оставалось выбора. Быстрым рывком, я пронзил его сердце туманом. Полилось много крови — много живительной влаги уходило в никуда, но я смог припасть к шее и насытиться. Теперь, после смерти Зверя, мне нужно намного меньше крови, чем раньше. В трюме я нашёл пару бурдюков, в которых моряки держали вино. Их я наполнил до краёв. Никогда не любил кровь с вином — портится вкус и того и другого. Всё-таки я убил невинного. Он не успел дать согласие на обращение — у меня не было выбора. До сих пор жалею именно об этой смерти — позже читатели узнают почему.

Наконец и я пошёл вглубь того злосчастного леса. Я не слышал никаких голосов, никакого зова, потому мог поручиться, что иду туда по собственной воле. Я никогда так не ошибался.

Как я говорил ранее — буйство природы меня поразило, но оно же и создавало трудности. Почти всю дорогу я преодолел в форме тумана — не хотелось вредить диким хищникам. Моё умение управлять туманной формой росло с необычайной скоростью. Теперь я мог лавировать между деревьями, пролетать сквозь спутанные ветки, даже ненадолго разделяться на два облака.

Тогда я не задумывался над тем, куда я собственно направляюсь. Я не знал, где убежище ламий, а из сведений у меня была только рукопись Роксаны. Я ясно видел цель — идти вперёд. Куда я должен был придти и что увидеть на этом острове? Тогда я забыл об этом.

Увидев поляну, я остановился и принял вновь человеческий облик. Неожиданно уверенность покинула меня. Я видел несколько троп, выходящих с поляны, но совсем не знал, какая мне нужна.

Вдруг я вспомнил, что ещё и должен найти команду корабля, на котором смогу уплыть отсюда. Я начал искать человеческие следы — они нашлись только в одном направлении. Я уже собирался идти по тропе, вслед за моряками, как вдруг услышал еле различимый плач. Плакала молодая девушка — это мой слух мог различить.

Я, мгновенно обернувшись туманом, полетел в направлении плача. Она сидела у ручья. Одетая, как обычная молодая римлянка, но со светлыми распущенными волосами, что было уже необычно для жителей метрополии. Она выглядела уставшей. Было видно, что плакала она уже долго, а также, что уже давно ничего не ела. На босых ступнях виднелись раны — значит пыталась пробираться к берегу. Видимо не рассчитала силы и присела отдохнуть.

Оказавшись на расстоянии двадцати шагов от девушки, я вновь стал человеком и окликнул её на латыни, не рискуя подходить бесшумно:

— Доброй ночи. Ты заблудилась здесь?

Она обернулась, не веря, что слышит человеческую речь:

— Кто ты такой? Я не понимаю тебя, — ответила мне по гречески.

Я прекрасно понимал греческий, а потому без труда сказал ей:

— Я говорю по гречески. Вновь приветствую тебя, незнакомка. Ты заблудилась на этом острове?

Она, не выдавая никаких эмоций, ответила мне:

— Да, заблудилась. Вернее, мы заблудились. Я и мой суженый. Где же он? Я не видела его несколько дней!

— Успокойся, — я постарался говорить с ней медленно, будто с умалишённой. — Говоришь не видела несколько дней? Как же ты пережила всё это время? Я не вижу здесь следов костра.

— Я не знаю. Просто шла вдоль ручья, потом уснула, потом вновь проснулась и пошла вдоль ручья. Потом опять уснула…

Я понял, что девушка не в себе и будет так говорить очень долго. Пока она повторяла свою речь, я осматривал окружающее пространство. Сейчас, вспоминая те события, я понимаю, что у ручья не было даже следов той девушки. Понимаю, что в тот момент, когда я её встретил, у меня из головы вылетели все планы по поиску команды. Понимание этого пришло мне намного позднее, чем необходимо.

Девушка не переставала проговаривать свою бесконечную историю, пока я наконец не остановил её:

— Хорошо, хорошо, я понял. Послушай, а где ты в последний раз видела своего любимого. Да и вообще, как тебя зовут?

Девушка задумалась. Стала открывать и закрывать рот, но так ничего и не ответила. Я понял свою ошибку и вновь заговорил:

— Хорошо, забудь, — она успокоилась после этих слов. — Как тебя зовут?

— Меня зовут Дара, — вновь замолчала и посмотрела на меня пристальным взглядом.

— Хорошо, Дара. Как зовут твоего суженного?

Она опустила голову, посмотрела на свои ладони и проговорила:

— Я не знаю. Я не знаю…

И вот так до бесконечности. Я всей душой жаждал помочь несчастной. Мне так казалось. Я спросил:

— Откуда ты родом?

— Из земли, что вы зовёте Ариака.

Вновь это слово. Именно оттуда прибыл груз с камнями. Это может быть ответом на все мои вопросы. Я продолжил расспрашивать девушку:

— На чём ты приплыла на остров, Дара?

— На корабле, — и больше ни слова. Вновь лишь пристальный взгляд.

— А ты знаешь дорогу до своего корабля? — глупый вопрос, но попытать удачу стоило.

— Нет. Я просто шла, а потом спала, потом вновь шла…

Ну и дальше всё понятно.

Я вспомнил о другом важном вопросе, который забыл задать:

— Скажи, а ты есть хочешь?

— Нет. Я давно ничего не ем.

— А пробовала ли ты человеческую кровь? — я ожидал такого же прямого ответа.

— Да… или нет, хотя да… или всё-таки нет. Да…

Мимо — эта девушка не помнила свою природу, а мне очень важно было это узнать.

Я решил пойти практичным путём. Туманным отростком сбил фрукт с дерева — это не вызвало ни капли удивления в глазах моей новой знакомой. Потом взял его и предложил девушке. Она посмотрела на угощение, потом на меня, потом всё-таки взяла предложенное. Ни слова не сказала — просто держала фрукт в руках. Покрутила его, а потом предложила мне.

Я уже совсем не знал что делать, но даже не думал о том, чтобы просто уйти. Нечто меня держало рядом с этой девушкой. Уже совсем скоро читатели узнают, что это за мистическая сила. Хотя те, кто читал прошлые главы этого трактата, наверное давно уже догадался.

Когда я уже почти был готов бросить странную знакомую, она встала и пошла по тропинке, против движения ручья. Я забыл обо всех своих других делах и направился вместе с ней. Мы шли несколько часов, потому я успел почувствовать лёгкий голод. Запах крови из бурдюков никак не привлёк внимание Дары. Я не решился даже предлагать.

А вот дальше начались события, о которых мне рассказывать труднее всего. Вначале умерла Дара. Вот просто взяла и упала у истока ручья. Сейчас я понимаю, что даже не остановился пожалеть её. Сразу после смерти Дары я побежал дальше — вглубь этого проклятого острова.

Я бежал, петляя по лесным тропинкам, совершенно не разбирая дороги. Я знал, что в итоге найду то, что мне нужно, будто нечто невидимое вновь вело меня по пути. Вдруг я вновь увидел человеческие следы. Конечно, тогда я вспомнил, что хотел найти свою команду. Следы вели по тропинке, в сторону тех самых пещер. В этот раз ничего меня по пути не отвлекло.

Пещера разделялась на три пути. Я вновь ощутил чувство неопределённости. Просто не знал, куда стоит пойти. Сразу оговорюсь, что следы разделились по всем трём направлениям. Правда в левую пещеру ушло двое людей, в правую — трое, а в центральную — только один.

Не долго думая, я пошёл налево, понимая, что спасти нужно как можно больше людей, иначе с триремой не управиться.

Не будь у меня обострённого зрения, я не смог бы ничего разглядеть в той пещере, но благодаря своим способностям я прекрасно разбирал дорогу — видел даже песок, что остался от сандалий моряков.

Пещера оказалась глубже, чем я думал. Внутри было множество развилок. В другой ситуации я точно заблудился бы, но сейчас как-то интуитивно выбирал дорогу. Трижды налево, потом направо, потом не сворачивать — вот я уже видел выход.

То, что открылось мне при выходе из пещеры, просто не укладывалось в голову.

Оргия — вот самое точное слово, которым можно это описать.

В центре круглой поляны стоял каменный трон, на котором восседала неизвестная мне женщина. На ней был красный хитон, накинутый весьма небрежно, как на статуях греческих богинь. По обе стороны от неё стояли двое — мужчина и женщина. Они были без одежды, хотя даже не пытались прикрыться. А вокруг трона происходило то, чего постыдились бы участники вакханалий или луперкалий.

Мужчины возлежали с женщинами прямо на траве, некоторые совсем не заботились о моногамии и сношались по трое и больше. Делали они это весьма изобретательно, так что даже я, невзирая на свои пятьсот лет жизни, многому удивлялся. Среди участников оргии, я увидел моряков с моего корабля. Они живы — более чем живы. Всё-таки на поляне было больше женщин, чем мужчин. Впрочем, те девушки, которым не нашлось пары противоположного пола, не сильно грустили. Даже наоборот — казалось, что они всем довольны.

Меня никто не замечал, а я не спешил себя выдавать. Вдруг женщина в центре махнула рукой и мужчина рядом подал ей руку. Я ожидал, что это нужно для того, чтобы подняться, но женщина впилась зубами в предложенную конечность. Только тогда я понял, насколько ужасные вещи происходили на этой поляне. Все вокруг были обращёнными, а хуже того — они предавались плотским утехам. Это строго запрещено среди таких как мы потому, что плод такой связи родится сразу неразумной тварью — ничего человеческого в нём не будет. Именно поэтому в Римском Культе мы распространяем информацию о травах, которые предотвращают возможность продолжения рода, как у мужчины, так и у женщины. Я был уверен, что здесь, на этой поляне, никто никаких травок не принимал, а значит, у этих женщин совсем скоро родится множество тварей. Мне становилась ясна причина засилья бездушных в Элладе. Своим легкомысленным поступком Роксана создала на Тасосе рассадник чудовищ.

У главной женщины, пока она насыщалась кровью, менялись глаза. Они становились змеиными, точно как у воспитанницы Роксаны.

Змееглазая отстранилась от источника пищи, но сразу же страстно припала к губам стоящей рядом девушки. Они сплелись между собой, подобно змеям. Или нет… тогда мне не показалось — действительно вместо ног у девушек появились огромные змеиные хвосты. Вот так значит и выглядели ламии — чудовища, химеры, созданные путём порочного обращения. Через мгновение все девушки на поляне приняли свой истинный облик. Они переплетались, кусали друг дружку, предавались странному, противоестественному наслаждению.

Я не мог оторвать глаз от происходящего. Скажу больше — мне хотелось быть там. Здравомыслие окончательно покинуло меня и я пошёл вглубь поляны.

Меня стали замечать — девушки оборачивались в мою сторону, не сводили с меня своих змеиных глаз. Казалось, они даже шипели, будто гадюки. Вот наконец меня заметила и главная среди них.

Теперь я, наконец, смог разглядеть её поближе. Тёмные, отдающие синевой, волосы, очень бледная кожа, острые черты лица — в ней чувствовалась властность. И угроза.

Было видно, что она точно также рассматривает меня. Ламия медленно приближалась, орудуя своей змеиной половиной, не теряя при этом ни капли грации. На губах у неё осталась кровь, что тонкой струйкой стекала по подбородку. Никогда не думал, что меня ещё хоть-раз испугает вид крови, но сейчас у меня подгибались колени.

Ламия обошла вокруг меня, явно наслаждаясь устроенным представлением. Наконец, она остановилась и заговорила:

— Приветствую уважаемого гостя на нашем славном острове. Меня зовут Танис. Я верховная жрица Афродиты Селены, а также предводительница этих юных послушниц.

Оцепенение начало понемногу спадать с меня и я нашёл в себе силы для ответа:

— Очень приятно. Меня зовут Леодор, я родом из Спарты.

Танис усмехнулась, а я понял, что назвался ей настоящим именем. Тем именем, которое не использовал несколько сотен лет. Почему же я забыл все свои поддельные имена? Не было времени думать об этом. Танис продолжила говорить:

— Пришлись ли Вам по душе наши обычаи, дорогой Леодор?

Как непривычно было слышать это имя. Непривычно и неприятно.

— Ваши обычаи весьма необычны. Я не слышал об общем культе Афродиты и Селены, — я решил пока не раскрывать того, что знаю историю их появления.

— Вероятно Роксана говорила Вам о нас, дорогой Леодор? Она должна быть горда тем, чего мы достигли.

Опять это имя. Я не могу сохранять самообладание, когда слышу его. Откуда она знает, что я знаком с Роксаной? Почему мне кажется, что она знает обо мне всё?

— Не волуйнтесь, дорогой Теомах. Лучше так обращаться к вам? Я просто вас проверяла. И проверку Вы прошли — мы можем рассказать Вам о том, чем мы здесь занимаемся. Вам ведь интересно?

Только сейчас я заметил, что у Танис за всё время разговора не шевелились губы. Она передавала мне мысли. Очень искусно — её умения превзошли даже силы каппадокийцев.

До меня тогда дошло, что она могла управлять даже мной, потому я решил поступить так, как она точно не ожидала.

Обернувшись туманом, я переместился к девушке, с которой развлекалась Танис. Подхватив её, я полетел назад, ко входу в пещеры. Нужно было уходить. Ответы на вопросы подождут. Слишком опасно потерять контроль над собой. Ламия пыталась выбраться из туманных пут, но я держал её надёжно. Достигнув первой развилки, я свернул налево, потом дважды направо, но к выходу так и не приблизился. Точно, я же совсем не знал дороги — теперь, когда не следовал зову Танис. Оставалось или плутать по этим пещерам или вернуться обратным путём.

«Вернись, Теомах. Обещаю, мы не причиним тебе вреда — лишь раскроем истину.»

Выбора у меня не оставалось. Я отпустил девушку, она поползла обратно к поляне. Я пошёл за ней, в предвкушении интересного разговора.

Танис уже ждала меня. Рядом с троном уже поставили деревянный стол, на котором стояло два кубка и кувшин. В кувшине было не вино. Чистая человеческая кровь с весьма приятным запахом. Ламиям не было нужды скрываться.

К столу поднесли такой же стул. Танис расположилась на своём троне, уже приняв человеческое обличье. Остались только глаза — зловещие змеиные глаза.

— Присаживайся. Нам необходимо поговорить, — в этот раз губы шевелились. — Надеюсь, ты поймёшь, что не всё так просто, как кажется на первый взгляд.

— Есть разница, что я отвечу? Ты всё равно сможешь внушить мне всё что угодно.

— Внушение не работает вечно, а мне нужен надёжный союзник. Поэтому, клянусь Афродитой Селеной и теми кто был до неё, что не стану использовать на тебе контроль разума.

Я не знал о ком она говорила, но решил поверить — выбора-то у меня не было.

— Хорошо. Я принимаю твою клятву.

— Вот и прекрасно. Мы незаметно уже перешли на ты. Так даже удобнее. Так вот слушай:

Как ты знаешь, нас обратила Роксана — последовательница Афродиты Селены. Она спасла нас из рабства мужей и дала нам силу. Но она обманула нас. Вначале всё было прекрасно — мы стали сильнее чем когда либо, начали видеть в темноте.

— Всё как всегда. Я знаю особенности обращения.

— Не перебивай. Будь всё как обычно, я не стала бы уделять этому внимание. Потом мы впервые почувствовали голод. С этим проблем не возникло — мужья оказались очень питательными. Хватило их где-то на неделю. Потом Роксана покинула нас. Дала наказ, не убивать всех приплывающих на остров, иначе про Тасос пойдёт дурная молва.

— Ну, молва всё одно пошла. Знала бы ты какая.

— Прекрасно знаю. Ты дашь мне договорить? Я начинаю жалеть о том, что поклялась не влиять на твой разум. Так вот, спустя месяц, Роксана вернулась. Мы тогда уже приняли к себе ещё одну последовательницу. На одном из кораблей, которые мы перехватывали, находилась жена капитана. Мы не стали пить никого из моряков. Вместо этого позвали к себе девушку. Сразу скажу, что тогда мы ещё не владели навыком управления разумом. Она пошла к нам добровольно и ни о чём не жалеет до сих пор. Ну да не об этом речь. Роксана не стала задерживаться на нашем острове, хотя мы приняли её с наивысшими почестями. Она лишь забрала с собой Исмем и напомнила нам о сохранении секрета. Вновь уехала и почти год ничего не происходило. Пока одной ночью к берегу не пристал корабль из Иудеи. На нём прибыло несколько человек, в пурпурно-алых накидках с капюшоном. Мы тогда ещё жили в своих домах, потому вышли им навстречу с предложением переждать ночь в нашем хлеву. Мы туда заманивали всех прибывших мужчин. Нам казалось, что так мы мстим за наши прошлые страдания. В тот раз ничего не вышло. Прибывшие ничего не ответили. Лишь пристально нас осмотрели, а потом достали из под полы плаща красные камни. Мы выстроились в ровную линию, хотя совсем этого не хотели, а потом по очереди прикоснулись к этим камням. Сожалею, не могу рассказать всего, что видела в том камне, но скажу одно — тогда я впервые увидела истинных Богов. Никто не знает их имён, никто не знает как они выглядят. Даже я видела лишь туманный силуэт, но вот ощущение ни с чем не спутаю. От них веяло величием, высокомерием, силой, — Танис не скрывала эмоций, когда пересказывала эти события.

Дальше Танис рассказала, как после контакта с камнями, она почувствовала небывалый прилив сил. Да и не только она — все её послушницы будто обрели вторую жизнь. К сожалению, содержание разговора с теми туманными сущностями из камней мне никто тогда не рассказал. Уточню, что на момент написания сего трактата я сам уже успел увидеть тех, кто говорил с ламиями. Однажды, когда я долго бродил по пустыне, возвращаясь из Иерусалима, мне приснился странный сон. Я ничего толком не помню — многое уже забылось. Одно знаю точно — я слышал разговоры. На незнакомом языке, который я, тем не менее, прекрасно понимал. Говорилось в том сне об очень странных вещах. Позже опишу подробнее. Сейчас нужно изложить более важную часть.

Танис продолжала говорить:

— Незнакомцы в капюшонах остались с нами на несколько месяцев. Они учили нас, говорили, как не стать жертвами собственной силы. Кроме того, архонты, а именно так они представились, сказали, что истинные Боги не дают силу просто так. Они избрали нас — дали нам средство, а скоро укажут цель. Тебе интересно знать, какую участь Боги приготовили моему племени?

Почему же она спросила, а не рассказала сразу?

— Да. Говори. Я весьма заинтересован.

— Мы должны подготовить этот мир к прибытию Богов. И это не просто бредни, как те, о которых говорят сектанты из Иудеи. Мы должны наполнить земли потомством Богов. Дать им тех, кто встретит их по прибытии.

Я начал догадываться. Дать потомство — в буквальном смысле. Они целенаправлено зазывали сюда мужчин не для утоления голода, а для размножения. Я решил задать прямой вопрос:

— Своих детей вы воспитываете здесь, на острове?

— Конечно нет. И я знаю, почему ты спросил это. Хочешь знать, известны ли нам последствия? Да. Боги всё мне рассказали. Наши дети не смогут быть людьми — они нечто большее. Те, кто подготовят этот мир к их прибытию. Мы — лишь только первая ступень.

Мне всё стало ясно. Бездушные или же «твари» — это повзрослевшие дети обращённых. В них нет ничего человеческого — Зверь берёт над ними верх почти сразу после рождения. Вот только у Зверей есть своя цель — они не просто кровожадные монстры. Возможно, Лия не хотела распространения нашего вида именно потому, что предвидела такой исход. Этого я уже никогда не узнаю.

Похоже, Танис больше ничего мне не расскажет, потому самое время думать о возвращении на материк. Теперь мне вновь нужно поговорить с Роксаной. Нам придётся действовать сообща для предотвращения катастрофы, что грядёт. А самое главное — нужно рассказать ей о настоящих планах каппадокийцев. Всё это время мы не знали, что движет этими загадочными людьми, но теперь тайное стало явным.

Я налил себе ещё крови из кувшина, предложил Танис. Она отказалась — сказала, что у её племени есть определённые запреты, связанные с той силой, которую они получили.

— Знаешь, — начала объяснять она. — Когда мы чувствуем пресыщение кровью, в нас просыпается дикое желание.

— Желание чего? — уточнил я.

— Того, чего вы себя, по собственной глупости, лишаете. Мы желаем продолжить род, распространить последователей Богов.

— Всё понятно. Тогда лучше не пей больше. Я не хочу оказаться причастен к вашим ритуалам, — хотя я понимал, что при желании, она может сделать со мной всё, что ей вздумается.

Танис усмехнулась:

— Правильно понимаешь. И именно сейчас ты погрузишься в глубокий сон без сновидений. Правда спать ты не будешь. Девочки, готовьтесь.

Всё вокруг помутилось. Я почувствовал головокружение. Казалось, что змеиные глаза Танис заполняют всё вокруг. У меня из рук выпал недопитый бокал с кровью. Сновидений я действительно не видел…

Старику было очень трудно вспоминать происходящие события. Мысли постоянно путались, начинались головные боли. Не будь рядом Румила, старательно записывающего все его спутанные россказни, он бы бросил это дело в самом начале.

Теомах никак не мог вспомнить, что случилось на острове после того, как Танис его усыпила. Всё будто в тумане, а следующее воспоминание уже в Византие, в покоях Роксаны.

Румил закончил записывать и поднял глаза на собеседника. Было видно, что у него очень много вопросов. Он не знал, с какого начать. Теомах опередил его:

— Да, именно этим Богам-Которые-Пришли-Раньше поклоняется Роксана. Вот только я никак не могу вспомнить, как так вышло. Ведь во время нашей первой встречи в Византие она ещё ничего подобного не говорила, а потом, когда я вспоминаю наш разговор после возвращения, твоя архонтисса уже вовсю распинается об истинных Богах и нашем предназначении.

— О каких Богах? О чём Вы говорите, мастер? О Юпитере? Или о том новом, который всё больше набирает силу в нашей империи?

Теомах удивлённо посмотрел на собеседника:

— Так значит ты всё-таки не освободился от её пут? Сейчас проверим. Перескажи вкратце всё, что сейчас записал.

— Так, это просто. После ухода от архонтиссы Роксаны, Вы поплыли на Тасос. Возле самого берега вашу команду соблазнили ламии. Всех, кроме капитана, который однако тоже не выжил. Поселение оказалось пустым, но хорошо замаскированным под обитаемое. Вы пошли вглубь острова, надеясь нагнать свою команду, но по пути встретили загадочную девушку. Её звали — Дара. Она пыталась куда-то Вас привести, но после умерла. Неизвестно, по какой причине.

— Да, я и вправду не знаю, почему умерла Дара. Танис мне не рассказала про это. Но я помню, что она говорила про Ариаку. Сейчас я знаю — так римляне называют земли Индии. Хорошо. Это ты помнишь, но что было дальше?

— После её смерти, Вы побежали в сторону пещер, за которыми увидели оргию ламий. Там же вы нашли моряков с корабля.

— Все верно. А теперь расскажи про Танис.

— Про какую Танис? — Румил выглядел растерянно. — Никого с таким именем не помню.

Теомах удовлетворённо кивнул:

— Ага. Вот для этого и нужны записи. Перечитай внимательно то, что написал, начиная вот отсюда, — старик указал на фрагмент с началом оргии.

Румил начал сосредоточенно всматриваться в пергамент. Он медленно, вслух, проговаривал слова. Ровно до тех пор, пока не дошёл до описания предводительницы ламий. Тогда он сразу взялся за голову, начал учащённо дышать, а через несколько мгновений отбросил пергамент в сторону и замер, смотря в одну точку.

— Как интересно, — сказал Теомах, возвращая записи на стол. — Всё-таки направить тебя на путь истинный будет труднее, чем мне казалось. Знаешь, ты сегодня не пойдёшь на встречу со своим императором. Нам есть о чём поговорить.

Тут Румил переменился в лице, посмотрел прямо в глаза Теомаху и заговорил, не своим голосом:

— Он должен туда пойти. Если он не помешает императору — у нас не получится остановить Рим. Мы дадим фору тем силам, что сейчас стремятся взять верх над всеми нами.

Старик сразу понял что произошло. Он заговорил:

— Так что ты предлагаешь, Роксана? Отдать всю власть над Культом тебе только лишь потому, что ты, якобы, знаешь о том, что грядёт? Я видел, что творится в Элладе. Твои ламии расплодили по островам бездушных тварей. Это выдало нас и подвергло опасности, не говоря уже о тех бедах, что постигли простых людей.

Роксана не медлила с ответом, казалось, будто она разозлилась:

— Мои ламии? Я же сразу тебе сказала, что они были моей ошибкой. Я была юной и импульсивной, когда прибыла на Тасос впервые, мне казалось, что я обязана помочь тем женщинам. Кто же знал, что выйдет в итоге?

— Тогда скажи, как вышло, что ты поверила в тех же таинственных Богов, про которых говорила Танис? Может она тоже завладела твоими мыслями?

— О, нет, дорогой Теомах. Талия… Танис, как ты её называешь, не имела столько сил, чтобы поработить меня. Ты действительно ничего не помнишь?

— Не совсем. Стоп, ты сказала — не имела? Значит, она мертва?

— Не помнишь, всё-таки. Хорошо. Садись и слушай. Наверное я могу пожертвовать такой фигурой как Галлиен для того, чтобы убедить тебя.

Я летела, не щадя своих новообретённых крыльев. Остаточная связь между мной и Теомахом позволила мне почувствовать угрозу, что нависла над наставником. Правда, очень скоро ощущение угрозы сменилось удовольствием, а после забытьем. Когда я поняла, что зов идёт с Тасоса, мне сразу всё стало ясно. Теомах стал узником ламий, а те решили воспользоваться им по назначению.

Летала я ещё не очень хорошо — крылья у меня появились несколько месяцев назад. Тогда я убила одного сильного стригоя и выпила необходимое количество его крови. Мой Зверь видоизменился. Вот только вместо ожидаемых перьев он покрылся твёрдой чешуёй, которая была весьма тяжёлой, но давала дополнительную защиту. Кроме того, у меня отросли крылья, вот только тоже совсем не птичьи. Скорее — как у нетопыря. Многоуважаемой Исиде точно не понравился бы мой вид. Да и я сама всё ещё не привыкла. Особенно к тому, что мои рыжие волосы выцвели в белый оттенок. Ну ничего — я всё равно собиралась через несколько лет вызвать старение. Иначе стану точно как Исида. Она до сих пор выглядит как девочка, но не может находится под прямым солнцем дольше, нежели пару недель в месяц. Не понимаю, почему она не хочет пожертвовать красотой ради полноценной жизни? Ну, да не мне её судить. Ей осталось не долго — пара сотен лет, ведь она даже старше, чем наставник Теомах.

Я начала снижаться к острову. Как же давно я здесь не была. С виду ничего не изменилось — та самая деревня, тот самый непролазный лес. С высоты птичьего полёта не видно всего, что творится в здешних лесах и пещерах. Я приземлилась на ту самую поляну, где впервые обратила здешних девушек. Кто же знал, что этим я открою настоящий ящик Пандоры?

Поляна выглядела пустынно, значит девушки переселились в другое место — найти их должно быть не трудно. Скорее всего — они сами меня уже нашли, только не подают виду. Боятся мне нечего — хоть я и не навещала их и бросила на произвол судьбы, но они не станут убивать ту, что дала им возможность новой жизни.

Место моего приземления было окружено непролазным лесом. Я бросила мысленный клич, надеясь, что меня всё же слышат. Ответа не было. Вдруг вдали послышался крик. Кричала девушка. Ей явно грозила опасность. Перед тем как идти спасать её, я постаралась очистить свои мысли. Это было нужно во избежание возможного вмешательства в мой разум. С момента последнего прибытия сюда, я освоила многие навыки, которыми пользовались архонты Каппадокии.

В полной уверенности, что действую по собственной воле, я побежала на крик. Это не было похоже ни на латынь ни на греческий — девушка кричала на каком-то восточном наречии. Прислушавшись, я поняла — это было индийское наречие. Именно то, на котором я говорила до того, как меня обратили и забрали во Фракию как трофей.

«Помогите! Помогите!» — конечно, я прекрасно помню, как звучит это слово. Я выкрикивала его тогда почти постоянно. Звала, просила помочь. Помощь пришла неожиданно — один воин из армии Александра пообещал избавление от всякой нужды и страданий. Я не стала противиться и он обратил меня. Ну, а происходящее после, я не вижу смысла описывать здесь. Сейчас моя история не об этом.

Девушка была одета в цветастую шаль, как принято на её земле. На руках у неё было по несколько одинаковых браслетов, искусной работы; в чёрные жесткие волосы была вплетена изящная золочённая нить, а на ногах были вычурные сандалии, какие не изготовят даже римские мастера.

Она заметила меня и замолчала. Лишь смотрела пристальным взглядом, будто оценивала нечто. Я попробовала обратиться к ней на латыни. Ничего не вышло — девушка лишь развела руками. Греческий она также не понимала. Пришлось вспоминать тот язык, на котором я не говорила несколько сотен лет:

— Как тебя зовут? — с трудом проговорила я.

— Меня зовут Дара, — ответила девушка. Казалось, будто она очень удивлена.

Куда-то подевался весь её испуг. Она совершенно спокойно смотрела на меня и ждала моих дальнейших действий. Я решила продолжить разговор:

— Ты живёшь здесь, Дара?

— Да. Я живу на этом острове.

— А почему ты звала на помощь?

Казалось, что этого вопроса девушка не ожидала. Она начала оглядываться по сторонам, заламывать руки. Пока вдруг не замерла и не ответила мне спокойным голосом:

— Я могу показать. Пойдём со мной. Я всё покажу тебе, — Дара встала и попробовала взять меня за руку. Я не позволила этого. Всё было слишком необычно.

Девушка пошла вглубь леса, показывая мне, что я должна идти за ней. Другого пути у меня не было, потому я последовала за своей новой знакомой.

Мы пробирались сквозь непроходимые чащи. Казалось невозможным то, с какой лёгкостью Дара преодолевает все препятствия. Мне пришлось отрастить когти и рубить ветви на своём пути — Дара на это никак не отреагировала.

Когда лес закончился, мы вышли на поляну, от которой уходили три тропинки. Дара стала на перепутье, явно находясь в замешательстве. Потом она неожиданно переменилась в лице, сильно испугалась, попробовала закричать — я ясно слышала начало: «aux…». Она пыталась кричать на латыни, хотя до сих пор показывала, что не знает такого языка. Всё было очень странно.

Я не стала сильно грустить по её смерти — всё-таки она всего лишь смертный человек. Все ныне живущие смертные умрут, а я продолжу жить. Теперь нужно было решить, по какой тропе идти. Это было не трудно — я явно улавливала след наставника Теомаха. Он был тут и пошёл в одном направлении. Я направилась вслед за ним.

Если бы не моё чутьё, я точно заблудилась бы в этих пещерах. Однако я шла строго по одному пути, ведомая своим наставником, которого сейчас нужно было спасать.

То, что открылось мне при выходе из пещеры, латынь описать не в состоянии, но я всё-же попробую:

На жёстком каменном ложе лежал на спине в бессознательном состоянии мой наставник Теомах. Он был полностью без одежды, а руки его были разведены в стороны и привязаны к краям ложа. Вокруг него, будто вокруг какого-то идола, танцевали двенадцать девушек. Тоже без одежды. Шестерых я узнала — это были те самые жёны моряков, которых я интересным способом обратила.

На голове одной из них — это была Талия, — был странный головной убор. Обруч в форме двух змей, что переплетаются в загадочном узоре. Обе змеи держали небольшой красный камень, что находился на лбу, немного выше глаз.

Талия дала отмашку одной из девушек и та приблизилась к ложу. После она оседлала наставника и начала двигаться в такт звукам, которые издавали остальные присутствующие на этом сборище. До меня наконец дошло, какого рода действо тут происходит. Я ведь не рассказывала местным девушкам о последствиях рождения детей от обращённых. У меня было несколько догадок. Первая, и самая маловероятная: девушки не знали о тех последствиях, что их ждут, а потому просто развлекались; вторая: они как-то узнали о травах; и третья, самая ужасающая: на этом острове умышленно создают чудовищ.

Оставалось во всём этом разобраться. Я медленно подошла к хороводу. Никто не обратил внимания на моё приближение. Все были поглощены действием. Лишь Талия подняла голову, вышла из круга и направилась прямо ко мне. Она выглядела совсем не так, как при нашей последней встрече — изменился её взгляд, походка. Всё указывало на то, что она теперь является истинной владычицей этой небольшой общины.

— Здравствуй, Роксана, — она обратилась ко мне первой. — Ты прибыла как нельзя вовремя. Мы тут принимаем у себя очень важного гостя из Рима. Не присоединишься?

В ней не было и тени страха. Она насмехалась надо мной. Что-то точно произошло на этом острове. Я не могла понять, о чём она думает — её навыки управления мыслями оказались лучше моих. Это настораживало — как они могли чуть больше чем за год получить такую силу?

— Нет, благодарю. Не присоединюсь к вашему празднеству. Я пришла забрать принцепса Теомаха. У него есть обязанности перед Культом, в котором вы, как я напомню, не состоите.

Талия засмеялась:

— Конечно, забирай. Обязанности перед нами он уже исполнил. Нам от него больше ничего не нужно, — обернулась к своим. — Заканчивайте, девочки! Дайте ему отдохнуть.

Девушки поспешно отошли от бессознательного тела наставника, даже не позаботившись о том, чтобы прикрыть его наготу, не говоря уже о своей собственной. Теомах так и не пришёл в себя.

— Не переживай. До восхода солнца он очнётся и не будет помнить абсолютно ничего из происходящего. А пока, у нас есть время на разговор.

Талия пригласила меня следовать за ней, не ожидая от меня возражений, а я не видела смысла возражать. Мне нужны были ответы.

Мы пошли в противоположную сторону от пещер, из которых я вышла. Шли по лесу, весьма запутанной тропой. Я совсем не запомнила дорогу. Нет… это Талия не хотела, чтобы я запоминала. Она могла влиять на мой разум. Нужно быть настороже.

Выйдя из лесу мы оказались возле большого глиняного дома, который, видимо, служил девушкам общим жилищем. Однако дом я увидела не сразу. Сперва мне в глаза бросилась огромная мраморная статуя. Изваяние матери Лии, по сравнению с ней, казалось незначительным. Скульптура изображала химеру — женщину, верхняя часть тела которой была человеческой, а нижняя будто хвост огромной змеи. Скульптор смог изобразить всё до мельчайших деталей. Я могла различить чешуйки на хвосте или отдельные локоны в гриве распущенных волос. Одежда статуе была ни к чему — она только нарушала бы идеальные пропорции тела. Талия заметила мой интерес:

— Однажды к нам на остров приплыл один скульптор из Рима. Мы решили воспользоваться случаем. Во всех смыслах. Он даже смог уплыть от нас живым, правда с подправленными воспоминаниями. Теперь он будет рассказывать всем встречным, что побывал в плену у сирен, которые приманили его своим прекрасным пением. Он был так поражён красотой своих похитительниц, что захотел увековечить их в скульптуре. Ха, да ведь это и не совсем ложь. Если не считать того, что сирен не существует.

— Но вот вы точно существуете. И кажется, совсем забыли о тех правилах, которые я наказала вам исполнять. Вы должны держаться в тайне, иначе молва о ваших делах распространится по всей империи. А это поставит под угрозу существование всего культа.

— Как ты сама сказала, Роксана, мы не являемся частью Культа, а потому не связанны вашими глупыми правилами. Кроме того, это по твоей вине мы оказались зависимы не только от крови, которую кстати говоря очень трудно добыть на безлюдном острове, но и от утоления плотских потребностей.

Я с удивлением посмотрела на Талию. Ни разу не задумывалась об этом с такой стороны. Да, Исмем порой бывала весьма ненасытной в любовных делах, но не по такой же причине?

— Именно по такой. Те люди, благодаря которым я сейчас смогла прочесть твои мысли, объяснили мне всё. Обращение может быть очень разным. Если спокойно предложить человеку добровольное обращение, он почти не изменится, разве что у него, от новообретённых сил, немного подправится характер. Если обращение происходит на почве горя или желания отомстить за что-то — человек становится помешанным на помощи другим. Такой пример тебе, как я думаю, известен.

Да, известен. Не помоги я вам тогда ночью — не было бы и этого разговора.

— Так вот, — Талия продолжила. — Ты нас обратила в очень необычных обстоятельствах и теперь должна понимать, какое чувство нас постоянно терзает. Долгое время нам никто был не нужен, кроме нас самих, но со временем всё окончательно приелось.

— Не стану скрывать, меня удивила твоя история. Могу принести свои извинения за то, что доставила вам столько весьма необычных проблем. Но скажи ещё, как ты достигла таких успехов в управлении мыслями? Конечно, когда я вас обратила, у меня уже были некоторые познания в этом деле, а значит, они могли передаться и вам, но сейчас я вижу, что ты превзошла меня в несколько раз.

Талия кивнула. Не удивилась такому вопросу:

— Самое время. На противоположном от нашего поселения берегу, девочки нашли странные красные осколки. Размером с фалангу пальца. Их явно вынесло на берег, потому как раньше там ничего подобного не было. Когда мы стали рассматривать находку, нам всем захотелось коснуться этих камешков. Казалось, что тогда произойдёт нечто важное. Вот только, мы также поняли, что силы осколков не хватит на всех нас. Произошла стычка, в результате которой мы потеряли двоих из нас. В итоге, камни схватила я. Сжала их с такой силой, что пропорола руку до крови. После этого я будто услышала кучу голосов вокруг. Я поняла, что слышу в голове чужие мысли. После я отдала камни остальным и они тоже взяли остатки силы, но уже явно меньше. Мы стали изучать свои новые способности, испытывать их. Со временем мы осознали, что можем мысленно передавать послания, навевать эмоции, ощущения. Скажу больше: мы стали намного реже ощущать голод.

Тогда я поняла, что за осколки они нашли на берегу. Точно такие же камни мне дали каппадокийцы. Сказали, что я позже пойму, что с ними делать. Я правда так и не поняла. Один камень я подарила той семье в Помпеях, у которых забрала дочь. Мне показалось, что я должна была это сделать. Казалось, что камень сам хотел этого.

— Ага, значит ты знаешь и о камнях и о загадочных пришельцах в капюшонах. Хорошо. Это сильно упрощает дело.

— Какое дело? И почему ты так беззастенчиво лезешь в мои мысли? — Я откровенно злилась. Ещё с тех пор, как я была в подчинении у моего бывшего наставника, который забрал меня из Индии, я очень не любила быть под чьим то контролем.

— Не волнуйся, Роксана. Скажу, что я тоже встречалась с архонтами. Они открыли мне истинную цель моего существования. Точнее, это сделали камни. Огромный красный камень из другого мира открыл мне настоящих Богов. Тех, благодаря которым мы существуем.

— Это всё очень интересно, — сказала я, хотя ничего не понимала. — Но расскажи мне ещё о Даре. Это конечно твои дела?

— Да, мои. Ты умнее своего наставника, он даже не догадался об этом. Я испытываю новый способ воздействия на мысли. Насылаю не только слуховой, но и зрительный обман. Кроме того, это позволяет точнее считывать человека. С тобой это тоже получилось — пока ты разговаривала с Дарой, твой разум был полностью открыт. Я много интересного узнала о внешнем мире.

Она говорила абсолютно спокойно, а вот я уже не могла сохранять спокойствие:

— Узнала о внешнем мире, говоришь? А знаешь ли ты, что молва о вас уже вышла за пределы Греции? Знаешь ли, что плоды ваших плотских утех уже наводнили внешний мир? Догадывалась ли ты, сколько бед принесли обычным людям чудовища, в которых превратились ваши дети?! Теперь у меня нет сомнений, кого нужно благодарить за нашествие чудовищ!

Талия никак не отреагировала на мои слова. Лишь стояла и молча слушала, ожидая пока я закончу. Потом начала говорить:

— Теперь самое время показать тебе то, что увидела я. После этого ты не будешь задавать большинство вопросов.

Я поняла, что не могу даже пошевелится. Невидимая сила держала меня крепче всяких колодок. Талия подошла ко мне и сняла с головы свой обруч с камнем. Я уже поняла, что сейчас произойдёт, но не могла ничего сделать. Камень оказался у меня на лбу и я погрузилась в небытие.

Очнувшись, я поняла, что нахожусь в кромешной темноте. Вокруг было темно даже для моих изменённых глаз. Позже я осознала, что в этом странном месте отсутствует даже твёрдая земля. Я парила в пустоте, да и сама, казалось, была ничем. Управлять полётом я не могла — меня куда-то несла невидимая сила. Вдруг я услышала голоса, звучащие с гулким эхо:

«…Уверенны, что она подходит?»

«Не знаю. Слишком своевольная.»

«Может создать трудности.»

«В первый раз мы ошиблись. Мы открылись перед сильным носителем, а он не распознал наше послание. Теперь всё должно быть по другому.»

Я ничего не понимала. Но впитывала всё сказанное, понимая, что слышу не просто бред, а нечто важное.

«…проверим её. Покажем нашу силу. С теми жрицами получилось.»

«Жрицами? Ты уже нахватался слов с того мира?»

Боги из другого мира… Точно. Я приготовилась слушать ещё внимательнее, но больше ничего сказано не было.

Неожиданно пустота начала меняться. Я увидела некое подобие стен, будто вытесанных из сплошного камня. Далеко внизу стало заметно пол, такой же, каменный. А я сама всё ещё не имела собственного тела — это начинало пугать.

Я начала опускаться вниз, в то же время меняя собственные очертания. У меня вновь появились руки и ноги, правда состоящие будто из плотного дыма. Я могла вновь вращать головой, хотя толку от этого было мало — рассматривать в этом месте было нечего.

Медленно опустившись на каменный пол, я стала ждать развития событий. Хотя я вновь могла ходить — сейчас не было смысла куда либо идти. Всё вокруг было удручающе пустым. Не было ни дверей ни окон. Вдруг воздух передо мной начал странно мерцать и перешиваться множеством оттенков.

Мерцание превратилось в громадный силуэт, состоящий из такого же дыма, которым была и я. На месте глаз у него были светящиеся красным факелы, а на голове неправильный шлем, странно увеличивающий уши, но не защищающий ничего более. Через некоторое время появился второй силуэт, а за ним и третий. Они окружили меня с трёх сторон и я ощутила некое подобие страха. Один из них кивнул другому, я не услышала никаких слов. После этого силуэты начали уменьшаться, пока не достигли одинакового размера со мной. Чудеса на этом не закончились. Из ниоткуда появилось четыре табурета и все присутствующие, кроме меня, на них разместились. Один из них, жестом руки, указал мне на свободный стул. Странно, что они больше не разговаривали, ведь недавно я могла нормально их слышать и даже понимать. Тем не менее, я покорно села на предложенное место и стала ждать, что будет дальше.

Второй силуэт протянул вперёд правую руку, сделал странный жест пальцами, после чего пространство перед нами начало преобразовываться в огромное тёмное полотно. Неожиданно оно начало мигать, потом запылало синим, красным, пурпурным, всеми оттенками зелёного.

Первый посмотрел на второго. Как мне показалось, я услышала отдалённый шум, похожий на ругань, но лишь на мгновение.

Второй вновь сделал несколько движений руками. Полотно потухло. Несколько мгновений ничего не происходило, а потом я увидела величайшее чудо в своей жизни. Настоящее окно в иные миры. При всём желании, я не могу передать словами то, что видела. Но я постараюсь донести самое важное — то, что поможет нашему роду выжить.

Драккар лавировал в прибрежных водах новой земли. Непреодолимое западное море оказалось очень даже преодолимым. Рагнар крепко держался за голову чудовища на носу своего нового корабля. Приплыть сюда ему помог чудодейственный камень, полученный от странника с бледной кожей и красными глазами. Этот прозрачный осколок позволял ориентироваться по солнцу даже тогда, когда тучи скрывали его.

За драккаром ярла Рагнара плыло всего несколько кораблей. Немногие смельчаки согласились на этот поход — почти все этим летом отправились в изученные и бедные земли Балтии.

Рагнар первым увидел маленький остров, что предшествовал более крупной земле. На острове находилось скопление небольших деревянных домиков, а в центре большое каменное строение.

«Храм, — подумал Рагнар. — Для Богов всегда оставляют лучшие дома. Передадим привет их богам от наших.»

Ветер был удачным. Корабли на всех парусах приближались к острову. Стало возможно различить навершие крыши храма.

«Они украшают дома Богов символом меча, — обрадовался Рагнар.»

— Вперёд, братья! Во славу Одина!

Ночное небо Венеции осветила вспышка юаньских огней. Толпа на площади Сан-Марко удивлялась новой забаве. Вокруг царило настроение карнавала. Люди в масках не скрывали своих тайных желаний, понимая, что на следующее утро всё это останется в прошлом, а самое главное — в тайне.

Кардинал Орсини, переодевшись в мирские одежды, сыпал зазывающими непристойностями в адрес синьоры Кальфуччи, что сегодня была в маске Лисы. Добропорядочный муж, — синьор Кальфуччи — скрывающийся в эту ночь под маской Быка, наоборот искал наслаждения в обществе молодого менестреля из Лукки.

Молодой кондотьер Винченцо не разделял всеобщего легкомыслия. Ему было больно смотреть на огненные взрывы — от них жутко жгло в глазах и болела голова. Он был голоден — не ел с самого утра. Но он ни в коем случае не мог уйти с площади до конца карнавала. Дож дал ему задание проследить за некоторыми присутствующими — в ответ обещал дать прибежище собратьям Винченцо.

Биг-Бен пробил двенадцать ударов. Полночь. Город ярко освещался светом газовых ламп. Крыши же по старинке освещал лишь лунный свет.

«Прекрасная ночь, — подумал Бенджамин. — Редко, когда в Лондоне такая ясная погода.»

Он передвигался по крышам над городскими закоулками с ловкостью акробата. Место, куда он направлялся обходили стороной все приличные жители Лондона.

Акр Дьявола — место, которого не найти ни на одной городской карте. Власти пытаются всеми силами доказать, что этого места не существует. Они не замечают сотню семей, что живут у сточных каналов. О них заботятся только такие, как Бенджамин — такие же изгои. Вот и в этот раз, в сумке у него лежало пять фунтов муки, два десятка варёных яиц, пять пузырьков микстуры от кашля и ещё всякого по мелочи. У нуждающихся с Акра не было чем платить. Не было и вещей, которые можно было бы дать взамен.

Для таких как Бенджамин, у них была одна плата — свежая кровь, которую они давали по жребию. Иногда бывало, что самые бедные семьи отдавали на съедение лишних детей.

Джон наслаждался скоростью. Новый автомобиль прекрасно себя чувствовал на Нью-Йоркской автостраде. Плавное движение, прекрасная отзывчивость при поворотах.

«Оно того стоило, — думал водитель. — Кредит я выплачу за несколько лет, а машина будет служить ещё моему сыну»

Его сын сейчас учится на последнем курсе MIT. Он выбрал прекрасную специальность — его ждёт успешное будущее. Сейчас Джон как раз ехал забирать его с аэропорта — начинались рождественские каникулы.

Джон испугался — прямо перед ним пронеслась странная чёрная тень.

«Надо завязывать с антидепрессантами, уже и галлюцинации появились»

Через час он уже стоял на стоянке возле выхода из аэропорта. Сын позвонил и сказал, что уже сошёл с трапа.

«Как он изменился, — подумал Джон, забирая чемоданы и укладывая их в багажник. — Побледнел как-то сильно. Глаза красные — всё от работы наверное»

Сын сел в машину рядом с отцом, поздоровался и улыбнулся. Джон с ужасом увидел длинные острые клыки…

Мой мир перевернулся. Большинство из того, что я увидела в этом полотне так и осталось для меня тайной. А вот ощущение, что я узнала нечто важное, осталось.

В первом видении было ещё много знакомого — корабль, варвары плывущие в набег. А вот дальше я видела настоящие миры Богов — дома, упирающиеся в небо, огни, что делали ночь светлой, будто день. Всё это не укладывалось в голове.

Силуэты сидели в тех же положениях, что и раньше. Они заметили, что я закончила смотреть и показали жестом, что пора вставать.

Табуреты исчезли. Вместе с ними и двое других силуэтов. Остался только один, которого я увидела самым первым. Он начал меняться, обретать всё более человеческие черты. Я уже могла различить одежду, в которую он был облачён. Чёрная жёсткая тога с длинными рукавами. На плечах и локтях были вставки из другого материала. Похоже на кожу. Шлем, который мне сразу показался странным, оказался лишь накладками на уши, скреплёнными полоской металла. Он так переживает за свои уши, что защищает их в первую очередь?

— Нет, они мне нужны для того, чтобы слышать своих друзей, — произнёс незнакомец. Голос у него был на удивление приятный. Я так и не смогла понять на каком языке он говорил со мной.

— Так вы всё таки умеете говорить? — не знаю, почему я задала этот глупый вопрос, но тогда у меня вообще мысли были не на месте.

— Да, мы разговариваем. Как и вы, на наше удивление. Мы думали, что зашлём эмиссаров в мир, где ещё не будет разумной жизни, но там уже оказались вы. Это усложнило дело.

— Разумной жизни? Это так вы называете людей? А сами вы тогда кто?

— Наверное, Боги. В вашем понимании, так точно, — незнакомец убрал пылинку со своей странной тоги, хотя в этом месте совсем не было пыли.

— Нам рассказывают о Богах другое.

— Не стоит слепо верить всему, что говорят. Если доживёшь до воцарения императора Константина, поймёшь о чём я говорю.

После сказанного он вдруг прикоснулся к левой половине своего шлема и кивнул, будто что-то услышал.

— Ах, прости. Мне тут напомнили, что неправильно говорить слово «воцарение», в отношении римских императоров. Да неважно. Мы не просто так открылись перед тобой. У нас есть для тебя дело. Так уж вышло, что ты теперь наполовину одного вида с нами, а потому, для собственного выживания, тебе необходимо помочь нам.

Я поняла, что вместе с этими словами в мою голову попытались поместить определённые мысли, но тот, кто это делал, не мог подумать, что я уже умею отражать такие атаки. Я сделала вид, что поддалась внушению и приготовилась слушать приказы.

— Ты вернёшься в свой мир и позаботишься о том, чтобы все обращённые лишились такого побочного продукта как Зверь, выражаясь вашими терминами. Для этого мы откроем тебе все знания об использовании передатчиков, которые вы зовёте красными камнями. Кроме того, ты видела на нашем экране эпохи, которые ждут ваш мир в будущем. Именно на тебе и тебе подобных лежит обязанность за то, чтобы запланированные нами события произошли. Постарайся поспособствовать тому, чтобы увиденное наступило. Сейчас тебе это кажется невозможным, но поверь — со временем ты всё поймёшь. На этом всё. Сейчас ты должна осознать все приказы, а потом мы отправим тебя во внешний мир. Повтори всё, что я сказал тебе. Слово в слово.

Удивительно, но я смогла это сделать. Незнакомец мне поверил, щёлкнул пальцами, а потом всё вокруг покрыл тёмный дым.

Спустя мгновение я очнулась. Находилась я там же, где и была — перед статуей женщины-змеи. Рядом со мной никого не было. Талия, видимо, ушла к своим девушкам. На голове у меня всё ещё был тот самый обруч с камнем. А внутри этой головы была огромная куча новых знаний. Я понимала — теперь я не забуду ничего из этого. Я знаю, зачем нужны камни, знаю, как с ними работать. Оставалась одна небольшая проблема.

Я сняла обруч, выковыряла из него камень и бросила его в статую. Он разлетелся на мелкие осколки.

Я никогда не буду служить никому. Даже Богам. Даже если они действительно существуют.

Надев на голову пустой обруч я направилась на поляну, где впервые увидела Талию. Теперь я знала обратную дорогу. Теперь я знала всё.

Предводительница ламий, увидев меня, испугалась. Она поняла, что камня, который олицетворял её власть, больше нет. Поняла, что я не прониклась идеями Богов. Ну, в этом я постараюсь её разубедить:

— Талия, спасибо тебе, что показала мне путь к истине. Боги показали мне свою волю. Они разочаровались в вас. Теперь они требуют, чтобы в мире, куда они вскоре прибудут, не осталось неподконтрольных Зверей, а кнут они дали мне. Склонись, ничтожное животное! Таким как ты нет места на свободе.

Конечно, Талия не послушала меня. Конечно, моё внушение не сработало на неё. Оставалось только одно решение. Я покрыла тело твёрдыми чешуйками, одновременно отрастила на руке длинный острый коготь. У неё не было ни шанса. Я проткнула ей сердце — быстро и безболезненно.

Остальные ламии легко приняли моё владычество. Я даже позволила им покинуть остров и поселится в границах моей провинции. Перед тем, я оставила в голове каждой приказ: Всегда, перед каждой близостью с противоположным полом, принимать травы, что блокируют возможность продолжения рода.

Мои дела на острове были завершены. Оставалось только забрать живой груз — многоуважаемого принцепса Теомаха.

Начинается новая эпоха. И миру ещё только предстоит узнать, к добру или к худу. Я же уже знала всё.

Роксана, в обличии Румила, закончила свой рассказ. Теомах пытался переварить то, что услышал:

— Но зачем? Зачем ты мне всё это рассказала? Ты считаешь, что после этого приму твою сторону?

— Да, Теомах. Иначе мы отдадим мир тем самым Богам. Разве ты хочешь этого? Ты ведь прожил в нём почти тысячу лет.

— Да, Роксана. Я прожил почти тысячу лет и прекрасно осознаю, что ещё тысячу не проживу. Как видно по мне, мы всё-таки не бессмертны. Я не хочу доживать свои последние годы, устраивая в мире хаос. Как я понял, этим Богам необходимо развитие нашего мира. Они показали тебе эпохи, что будут, если их план окажется успешным?

— Именно так. Им нужно развитие для того, чтобы потом придти на всё готовое. А стол им должны будем накрыть мы.

— У них есть хоть какой-нибудь план. По их плану, люди будут жить. По их плану, мы должны избавиться от наших бесконтрольных Зверей. Я это всецело поддерживаю. Всё, хватит! Освобождай бедного Румила. У тебя ничего не вышло.

— Ты ещё пожалеешь о своём решении. Я рассказала тебе не всё, но знай, я увидела в том видении крах. Крах всего, за что ты боролся. Полный крах той мечты, с которой умер твой единственный друг Тиверий. Это случится скоро. И я очень надеюсь, что ты это ещё застанешь.

— Ох, Роксана. Я тебе обещаю, что потрачу всё отведённые мне года на противостояние тебе. Между нами невозможно примирение. Сегодня произошёл раскол всего нашего мира.

— Первый из многих, Теомах. Первый из многих… — после этих слов Румил вновь смог управлять своим телом. Он беспорядочно мотал головой, стараясь придти в себя. Потом заговорил:

— Простите, мастер Теомах. Благодарю за беседу, но меня ждут другие дела. Она позвала, — Румил направился к окну, намереваясь выйти, как вдруг услышал оклик Теомаха. Тот держал в руках красный камень, заточенный, будто нож:

— Подожди, юноша. Разве это вежливо, уходить от старика не попрощавшись? Тем более, у меня для тебя есть подарок.

Теомах использовал все свои силы для того, чтобы оказаться рядом с Румилом. Тот не успел увернуться, когда ему в висок ударился острый камень. Хлынула бурая кровь. Юноша обессилено осел на пол библиотеки. Рядом с ним сел и понтифик принцепс Теомах.