Ваших бьют!

— Вообще-то для поддержания и усиления возможностей можно и магические артефакты использовать, но откуда они у Гали?

Воспоминание, пришедшее мне в голову, окатило такой волной радости, что у меня даже сбилось дыхание. Страшно боясь, что пришедшая мне идея нам не поможет, я осторожно поинтересовался:

— Девочки, а вы у меня дома ничего волшебного не забывали?

Сестры с недоумением посмотрели на меня, явно озадаченные сменой темы разговора.

— Да вроде ничего… — Тут лицо Даши просветлело. — Александр Игнатьевич, вы что, наши амулеты нашли? Я тебе, Варька, говорила, что мы их у Александра Игнатьевича забыли, а ты все: я их с собой на битву брала. Знаешь, что бы нам сделали, если бы узнали, что мы их потеряли? А вы их разве с собой не привезли? — Это уже ко мне.

Варя отмахнулась от сестры.

— Но не сделали же! И вообще, я сразу знала, что они Саше пригодиться могут. И вот — пригодились, — мгновенно досочинила она, высокомерно посмотрев на Дашу.

Нехорошо, конечно, обманывать, но я, чтобы пресечь возможные разговоры о моей забывчивости, заявил:

— Я думал, вы их с помощью магии заберете или сами за ними вернетесь, надеялся еще с вами повстречаться.

Девочки посмотрели на меня такими благодарными глазами, что я даже смутился и подумал, что, несмотря на причиняемое сестрами беспокойство, действительно был бы рад увидеть их у себя дома. Так как сестры продолжали смотреть на меня с прежней признательностью и уже были готовы кинуться мне на шею от избытка чувств, я отвлек их следующим вопросом:

— Значит, я был прав, это не простые украшения? У Гали остались ключи от моей квартиры, и, если вы разрешите, она может воспользоваться вашими амулетами. А какова вероятность, что с их помощью…

Варя мгновенно перестроилась на скандальную волну:

— Ничего себе: какова вероятность?! Мы что тебе, еще и вероятность вычислять должны, мы еще дети, между прочим, чтобы такими делами заниматься.

Как всегда: в рискованные предприятия вступать — все уже взрослые, а как только о науках речь — у них нежный детский возраст.

Даша снова вернулась к обсуждению операции:

— Ну что ж, попробуем сюда перебросить Галю, но тут я с Варькой согласна, чур, никаких вероятностей.

Я вскочил, чмокнул сестер в щеки, отчего они зарделись, и заявил:

— Договорились, никаких вероятностей. Давайте попробуем! — Но тут же, осознав серьезность такого поступка, спросил: — А вам в случае удачи ничего не будет?

Варя, беззаботно откинувшись на спинку дивана, заявила:

— А мы скажем, что ты нас к этому вынудил, а поскольку мы должны слушаться кураторов, мы ни при чем. — Она посмотрела на меня и добавила: — А вот тебе могут и по башке дать.

— Что за разговорчики?! — возмутился я для проформы, сообразив по лицам девчонок, что и они это поняли.

И вновь они повели себя совершенно по-разному. Если у Вари загорелись глаза от будущего приключения, то Даша оставалась спокойной. По ее виду было понятно, что она поставила себе новую планку и теперь прикидывает, сможет ли ее преодолеть. Хотелось надеяться, что это ей по плечу, а руководство Школы не устроит нам за это репрессий.

Я очень хотел видеть здесь Галю даже не потому, что чувствовал себя виноватым. Просто, судя по мультику: «Есть все мороженое одному невкусно ни мне, ни тебе, никому». Ожидая, когда девчонки придут к какому-либо соглашению, я смотрел на сестер, и, как всегда, осознавая серьезность проблемы, Варя уступила право решения сестре и терпеливо ожидала ее последнего слова. Даша помолчала еще немного, обдумывая все варианты, и сказала:

— Во-первых, я не думаю, что в случае удачи нам не достанется, но так как Галя уже участвовала в поисках Тимошки и хорошо себя зарекомендовала, вряд ли руководство Школы будет активно возражать против ее присутствия.

Варя захлопала в ладоши, на что ее сестра обернулась к ней и добавила:

— Но на орехи нам все равно достанется.

Варя только махнула рукой, надеясь на великий русский авось.

Даша продолжила:

— Во-вторых, вероятность, даже если ее не высчитывать, действительно невелика. В-третьих, надо придумать, как и что передать Гале, чтобы она могла оказаться здесь. Давайте для начала составим сообщение с инструкциями.

В течение двух часов мы спорили, ругались, мирились и снова спорили. Мне пришлось уступить, отказавшись от вставки в текст такой фразы, как: «Дорогая, я был не прав, как мне тут одиноко без тебя», ввиду того что, по словам сестер, это не совсем правда, так как я нахожусь в обществе двух очаровательных девушек и не надо утяжелять сообщение глупостями. Затем они вообще лишили меня права участия в составлении послания, ссылаясь на то, что они лучше знают магическую структуру канала, по которому возможно передать сообщение, и поэтому сами подберут слова.

Не менее получаса они что-то писали, зачеркивали, комкали листки с написанным, снова их расправляли и снова комкали. Они сыпали какими-то совершенно непонятными словами, ругались, обсуждая какие-то «важные ключевые» слова, отгоняли чертяжку, которая решила, что они делят на двоих что-то вкусное, и вообще походили на людей, занятых действительно серьезным делом. И даже редкое хихиканье не портило впечатления. Поэтому листок с вынесенным на мой суд творением я взял чуть ли не с благоговением.

Послание гласило:

«Если тебе дорога жизнь, возьми семь черных свечей, подойди в три часа ночи к отделению милиции. Зажги их и расставь на пороге. Восьмой свечой, белой, накапай на дверь, повернись три раза на левом каблуке и прочти следующее заклинание…»

У меня отвисла челюсть. Понятно, что начало письма не имеет никакого практического смысла и, скорее всего, является стандартной формой — свечи издавна используются в ритуалах, — но при чем здесь упоминание милиции? И где мои извинения и наконец объяснения, зачем Галине нужно выполнять всю эту чертовщину? Пребывая в некоторой прострации, я перевернул лист, чтобы ознакомиться с собственно самим текстом заклинания, но обратная сторона была девственно чиста, если не считать отпечатка чьего-то пальца. Еще раз прочитав бессмысленное вступление, я поднял глаза на девчонок, которые улыбались, очевидно довольные своим творчеством, и спросил:

— А заклинание-то где?

Они замерли, похлопали глазами и, вдруг повалившись на пол, начали кататься в страшных судорогах от душившего их смеха. Наконец Варя (я очень надеялся, что она не знает анекдот о наивном царевиче, переспавшем с Бабой-ягой) сказала:

— Саш, ну ты такой большой, а в сказки веришь.

Теперь ясно: по обыкновению, девочки снова оставили меня в дураках. Конечно же милицию, вспомнив Серегина, они приплели ради хохмы. Постаравшись сделать вид, что я просто подыграл их шутке, я поулыбался, затем сделал серьезное лицо и сказал:

— Шутки шутками, но вот что я подумал: как отнесется Галя к тому, что у нее в голове зазвучат посторонние голоса? Обычно людьми с такими симптомами занимаются психиатры, да и сама Галя может испугаться.

— Это наши-то голоса посторонние? — обиделись сестры. — Кроме того, вначале мы представимся, успокоим ее и расскажем, что делать дальше. Можешь на нас положиться, для нас такие дела — раз плюнуть.

— Вот это меня и пугает. Плеваться и черти мастера были, а вот с соображалкой у них туго было. Кстати, вы заклинание-то написали? И еще, ей же надо все-таки еще черные свечи найти.

Близняшки переглянулись и слегка напряглись. Варя, будто не замечая моего присутствия, спросила у сестры:

— А ты уверена, что травма осложнения не дала? Конечно, главврач сказал, что все нормально, но вдруг он чего-то недосмотрел?

Даша встала, подошла ко мне и начала внимательно меня рассматривать. Когда она слишком приблизилась, я дернулся и рыкнул на нее, отчего она отскочила, споткнулась и упала на пятую точку. Я все-таки обиделся, но в этот раз на самого себя. Надо же быть таким доверчивым! Оказывается, придуманное ими сообщение — бред от первого до последнего слова. Если я так и дальше буду себя вести, то не только заставлю девочек растерять и так немногочисленные остатки уважения по отношению к моей персоне, но и сам смогу поверить, что я вообще ничего не стою. Все, с этого момента я в который раз начинаю новую жизнь.

Для начала я решил совершить хороший поступок, который охарактеризует меня как уверенного в себе благородного человека. Поэтому я подошел к продолжающей сидеть на полу Даше, протянул ей руку, которую она взяла с некоторой опаской, и поднял ее на ноги. Не особо расстроившись, что даже после такого великодушного акта в глазах девочек не читалось восхищения, я сел и рассказал им примерный план действий на ближайшее время:

— Итак, мы вместе обговариваем особенности Галиного переноса на территорию Школы магии, затем я беседую с руководством и объявляю, что данное магическое действо являлось заданием, полученным от вашего куратора, потом проводим все вместе глобальную экскурсию, не ограниченную магическими штучками, направленными на изоляцию гостей, по пути навещаем НОС, томящийся в музее, а затем мы с Галей, усталые, но довольные, возвращаемся домой. А вы приступаете к занятиям и когда-нибудь приезжаете к нам в гости. Сейчас мы идем ужинать, затем прощаемся, и утром я жду вас у себя в номере со списком всех необходимых для Галиного переноса действий.

Бунт начался сразу после известия, что им придется ночевать вне моего общества. Но я был непреклонен. Во-первых, теперь я кремень во всех отношениях; во-вторых, утро не будет добрым, если меня разбудит скачущая по моему телу в ожидании завтрака чертяжка; в-третьих, хотя в номере и есть отдельная спальня, куда можно уложить девочек, за них могли волноваться (я не был уверен, что они захотят отпрашиваться на ночь, скорее всего, не придут ночевать, и все), и, в-четвертых, в этом случае мне придется спать на диване в гостиной, а он из-за своих скромных габаритов не обеспечит меня полноценным отдыхом.

Так что, отправив после ужина девочек домой, я поднялся к себе в номер, развалился на кровати и завертелся в круговороте мыслей: футбольный матч, покушение, ужасное пробуждение, встреча с девочками, сумасшедший Егоркин, главврач, по обыкновению безрассудные идеи девочек, мстительный оборотень… Впрочем, пока надо мной (или вообще вокруг) магический щит, мне вроде волноваться не о чем.

Следующее утро с лихвой компенсировало девочкам напряженность, которую они испытывали в стенах больницы. Я был в ванной, когда грохот ударившейся об стену входной двери возвестил о прибытии моих воспитанниц. Звук безжалостного смерча пронесся по моему номеру и наконец достиг ванной. В замке что-то щелкнуло, ручка повернулась, но затем из-за двери донеслось шипение, и ручка снова вернулась в первоначальное положение.

— Александр Игнатьевич, вы там? А то мы к вам шли, а у вас входная дверь открыта настежь, мы испугались, что с вами что-то случилось, и вот… — Очевидно, Даша сама поняла, что я вряд ли поверю ее рассказу об открытой на всю ночь двери.

Я вытерся полотенцем, вышел в гостиную и бодро сказал:

— Доброе утро всем.

Сестры, ошибочно решившие, что наказания за взлом номера не будет, попытались вскочить с дивана, чтобы порадовать меня очередными безумными идеями. Но я жестом остановил их.

— Это кто сделал? — указав на дверь, спросил я тоном хозяина нашкодившей в углу кошки.

— Не мы. Она сама… — невнятно произнесли близняшки.

Чертяжка, которую они притащили с собой для усиления магической мощи, оценила ситуацию и сразу же отсела на край дивана, давая понять, что она к инциденту не имеет никакого отношения. Затем, подумав, она слезла с дивана, доковыляла до меня, забралась ко мне на руки и бессовестно сдала своих подружек, указав на них пальцем. Близняшки не остались в долгу и, многообещающе прищурив глаза, покивали головами, а Варя тихо прошипела:

— Ну ничего. Кто-то чересчур болтливый свое еще получит.

Тимошка заволновалась, схватила себя ручонками за живот, убедилась в его достаточной наполненности, посмотрела на диван, где лежали несколько пачек с сухим завтраком, и показала девочкам язык, высунув его на всю возможную длину.

Чертяжка сыта, девочки, по-видимому, тоже, я пока не голоден, можно приступать. И я великодушно разрешил начать. Перебивая друг друга, сестры объясняли мне все возможные действия. Как всегда, для перемещения из нашего мира необходимо наличие в зоне отправки электрического тока высокого напряжения, но как раз с этим никаких проблем нет, учитывая наличие в современном жилище таких бытовых приборов, как телевизор или микроволновка. Сложнее с магическими возможностями объекта. Шансы на перемещение Гали невелики — даже с помощью волшебных амулетов. Все дело в том, что хотя украшения являются достаточно сильными магическими артефактами, но настроены они на девочек, и неизвестно, как они поведут себя, оказавшись в незнакомых руках. Вполне возможно, они сами захотят использовать Галю, чтобы вернуться к хозяйкам, а могут и совсем отказаться сотрудничать. Я вспомнил, что, взяв в руки Дашину заколку в виде пантеры, приготовившейся к прыжку, удивился, заметив, как животное вдруг расслабилось, и понадеялся, что и к Гале как боевой подруге девочек амулеты будут тоже лояльны.

И самое трудное, опять же из-за ничтожности умений Гали, обозначить место прибытия. Девочки делали ставку на свои амулеты, и было бы неплохо для сужения радиуса области возможного появления моей подруги на территории Школы магии подстраховаться каким-нибудь магическим предметом подобного назначения, находящимся в их руках. Впрочем, Варя «успокоила» меня, заявив, что особых причин волноваться нет, так как, используя тот же НОС, без дела томящийся в музее, мы отыщем ее за пару дней.

Представив Галю, оказавшуюся в незнакомом месте, да к тому же насыщенном старинной магией, в роли незаконной эмигрантки, я постарался найти решение проблемы, и, представьте себе, мне показалось, что я справился с этой задачей. Я вскочил с дивана, залез в свой рюкзачок, вынул из него конверт с сертификатом и вытряхнул на ладонь подаренный мне Школой значок куратора. Возможно, я ошибаюсь и это обычное ювелирное украшение, но попробовать-то можно. Я подошел к девочкам и положил его на журнальный столик, расположенный между диваном и креслами, на которых они сидели. Две темноволосые головки склонились над значком. Сообразив, что за все прошедшее время я не удосужился как следует рассмотреть подаренный мне отличительный знак, вслед за девочками склонился и я.

Как я уже говорил, значок представлял собой равносторонний пятиугольник размером с пятирублевую монету, формой напоминающий государственный знак качества СССР. В его центре располагалось вертикальное (судя по креплению значка) углубление в виде арки, в котором находился длинный тонкий кристалл фиолетового цвета, формой напоминающий либо веретено, либо кошачий зрачок. Возможно, во внешнем мире знак куратора и представлял собой не более чем обычное украшение, но то, что на территории Школы магии это довольно-таки серьезная штука, сомневаться не приходилось. Я положил значок на ладонь и ощутил исходящую от него энергию. Жалко, что, выдав мне такую потрясающую вещь, руководство Школы не сподобилось приложить к нему инструкцию по применению, а то боюсь, что девочки с его помощью могут что-нибудь натворить. Кроме того, когда я почувствовал магическую природу дарованного мне артефакта, мне захотелось управлять им самому. С трудом отогнав не подобающие званию куратора мысли, я отдал знак сестрам и поинтересовался:

— Поможет?

— Сильная штука, — ответила Варя. — Не переборщить бы.

Наверное, я все-таки авантюрист. Иначе почему даже промелькнувшее у меня перед глазами видение нескольких десятков различного внешнего вида, возраста и семейного положения Галин, оказавшихся в зоне действия оставшихся в моем мире амулетов девочек и перекинутых мощным артефактом, которым, по словам девочек, оказался знак куратора, в мой гостиничный номер, не заставило меня остановить эксперимент? Скорее всего, потому, что первой должна появиться именно моя Галочка, а с остальными мы уж как-нибудь потом разберемся. Я подвел итог:

— Итак, электричество есть, прямой канал между амулетами вы обеспечите. Что нам осталось? Желание Галины оказаться со мной рядом. А для этого нужно составить такое сообщение, чтобы она нисколько не сомневалась в глубине моих чувств. — Выражение мне понравилось, и я добавил: — Точно, обязательно скажите ей о глубине моих чувств — это должно на нее подействовать.

Девочки поморщились. Они еще не доросли до того возраста, когда здоровый цинизм является хорошим подспорьем для выживания в условиях современного города.

— Ну пробуем! — объявила Варя и скомандовала: — Дашка, давай!

Даша закрыла глаза и начала что-то бубнить, ее сестра внимательно прислушивалась и даже пару раз присоединилась к бормотанию. Когда сестры закончили, синхронно вздохнув, я, сгорая от нетерпения, завалил несчастных вопросами примерно такого содержания: «Что вы ей сказали?», «За меня извинились?», «А что она ответила?», «Приедет?» Когда я выдохся, Даша ответила:

— Во-первых, рассказали, что делать, если она хочет тут появиться, во-вторых, передали от вас привет, в-третьих, послание в одну сторону, поэтому мы не сможем узнать, что она решила.

— А все-таки, если она согласится, когда можно ее ждать? — не унимался я.

— Через пару часов минимум. Ей надо к вам приехать наши амулеты найти, подготовиться к перемещению, — попыталась охладить мой пыл Варя.

— Ну а мы-то, мы что будем делать? — Я никак не мог успокоиться. — Может, потренироваться пока?

Видя, что я все равно не оставлю их в покое, девочки пожали плечами, что означало «как скажете», передвинули на середину столика значок и вытянули над ним чуть согнутые ладони. Все было нормально до тех пор, пока любопытная чертяжка, заметив наконец неизвестную ей блестящую штуку, не схватила ее своей ручонкой. Что-то засвистело, потянуло холодом, и не успели мы опомниться, как из матовой пелены, закружившейся над столом, едва не отдавив девочкам руки, вывалилась Галя. Крепко припечатавшись спиной, она охнула, но так и осталась лежать с поднятыми вверх ногами, словно перевернутый жук. С минуту все стояли без движения, словно в финальной сцене гоголевского «Ревизора». Затем мое изумление сменилось смущением. Я не знаю, как все это получилось, но упала Галя на стол таким образом, что я оказался напротив ее ног, и, учитывая, что ее одежду составляло только белье и задравшаяся почти до шеи шелковая ночная рубашка, ситуация выглядела недвусмысленной.

Если бы кто-нибудь увидел нас со стороны, то решил бы, что перед ним развертывается какой-нибудь дьявольский ритуал, главным действием которого являлось надругательство над девственницей-христианкой. Впечатление усиливали самая настоящая нечисть, вытянувшая ручку с магическим амулетом над головой Галины, и стоящие по бокам юные ведьмы с длинными распущенными волосами, так и не опустившие руки. А роль исполнителя в этой черной церемонии соответственно отводилась мне. Я поднял голову и встретился взглядом с чертяжкой, которая спокойно ковыряла пальцем свободной от значка руки в пятачке. Натура куратора, которая уже успела в меня въесться, мигом выдавила чертовщину:

— А ну-ка вынь палец из носа. Кому сказал?

Девочки, вздрогнув, опустили руки, Тимошка, убедившись, что мое внимание переключилось на Галю, в глазах которой стало проявляться разумное выражение, снова полезла в нос. А наша гостья, уставившись на меня, заелозила на столешнице, пытаясь до пяток укрыться ночнушкой. Впрочем, я, опознав сей глубоко эротический наряд из ее гардероба, сомневался, что ей это удастся. Галя прекратила возню, компенсировав это частым морганием, с трудом уселась на столе и сказала:

— Саша, ты? А мне показалось…

Она покачнулась, и мы вчетвером (чертяжка тоже не осталась равнодушной) бросились ее поддержать. Я схватил плед, укутал девушку и помог ей пересесть на диван. Варя куда-то умчалась и через минуту вернулась с чашкой кофе в руках. Судя по количеству оставшейся жидкости и потекам на стенках чашки, бежала она очень быстро. Мы всучили гостье согревающий напиток (в комнате было по-прежнему прохладно, хотя кружащийся туман уже растаял) и, усевшись вокруг нее, ждали, когда выдернутая нами из обычного мира Галочка наконец-таки придет в себя. Глядя на ее дрожащие руки, я сильно усомнился в целесообразности перемещения и уже начал ругать себя за согласие на проведение девочками этой авантюры, когда Галочка вдруг улыбнулась, обвела нас взглядом и спросила:

— Ячто, действительно в Школе магии?

Мы молча кивнули.

— Здорово! — просияла Галя, и у нас всех отлегло от сердца.

Она раскрыла ладонь и протянула девочкам амулеты, те чуть ли не выхватили их и установили на законные места. Пантера тотчас же блаженно вытянулась, словно в неге, а бутон чертополоха радостно засиял иголками. Водворив магические украшения на место, девочки засуетились, подтыкая плед нашей гостье. Даша вынула откуда-то пачку крекеров, и даже чертяжка осознала значимость момента и не стала требовать у новоиспеченной путешественницы между мирами (измерениями или чего там еще) своей доли печенья. Когда кофе был выпит, близняшки наперебой завалили Галю таким потоком вопросов о подробностях перемещения, что она даже и не пыталась отвечать. Она виновато посмотрела на меня, и я остановил словесную лавину:

— Девочки, дайте же нашей гостье отдохнуть с дороги. — Я посмотрел на обнаженное сползшим пледом плечо и добавил: — В порядок себя привести, душ хотя бы принять.

Галочка улыбнулась, встала, отчего плед соскользнул на пол, и, после того как я указал направление, пошла в ванную. Проводив ее фигурку взглядом, я заметил, что эта ее ночная рубашка… Но рядом были девочки, поэтому я только вздохнул, а потом, когда Галя вышла из комнаты, обернулся к ним и постарался придать голосу строгость:

— А вы что сидите? Наколдуйте ей там крем какой-нибудь или скраб для лица. — Так как мои познания в женской утренней косметологии были слабы, я внес новое предложение: — Ну хотя бы что-нибудь из моей ужасной палаты принесите.

Видя, что девочки переминаются с ноги на ногу и не торопятся выполнять поручение, я клятвенно пообещал, что без них Галя ничего рассказывать не будет. Сестры подозрительно на меня посмотрели и, словно участвуя в спринтерском забеге, рванули из комнаты. Когда топот двух пар бегущих ног затих, я открыл дверцу шкафа и вынул из него свой халат, с сожалением осознав, что его длины вполне хватит, чтобы скрыть Галю от моих глаз сверху донизу. Воровато оглянувшись на входную дверь (девочки могли обернуться очень быстро), я на цыпочках подошел к ванной, предпринял попытку повернуть ручку и, потерпев неудачу, тихонько поскребся в дверь. Но то ли Галя меня не слышала из-за шума текущей воды, то ли просто не хотела открывать, чтобы во время водных процедур я не приставал к ней с закономерными глупостями, но только я так и остался несолоно хлебавши. Еще раз подергав ручку, я повесил на нее халат и отправился в гостиную, надеясь, что при возвращении Галочка все-таки упадет в мои объятия.

В ожидании ее возвращения мне пришла мысль: почему это в спокойной, даже скучной организации появилось такое явление, как нарушивший закон оборотень Грегор. Конечно, по всем параметрам оборотень — существо злобное, даже безжалостное, но не может же быть, что я являюсь первым человеком, ухитрившимся его разозлить. Уверен, и мяч у него отбирали, да и какие-нибудь команды кураторов должны были выигрывать, хотя бы изредка. Почему так совпало, что именно в этом матче он нарушил закон, и почему, с его темпераментом, только сейчас удалось это сделать?

Серегин, как глава позавчера образованного отдела по борьбе с преступностью, должен знать ответы на эти вопросы или хотя бы на какие-то из них. Может, дело не только в оборотне, а вообще во всей системе? А что, если за последнее время местные ослабли и разучились управлять магией, постепенно становясь заложниками этого места, и кто-то очень нехороший потихонечку пытается захватить власть над Школой, чтобы по своему усмотрению использовать ее магические возможности? Предположение было настолько смелым, что я решил поделиться им с руководством местной милиции, и уж пусть они постараются меня убедить, что это не так.

Шум воды в ванной стих, через несколько минут открылась дверь, затем Галочка, по-видимому, обнаружила халат, и дверь снова хлопнула. И едва я подумал, что у меня есть шанс подобраться к любимой, как отвратительно громко щелкнул замок ванной, красноречиво поведав, что моим надеждам не суждено сбыться. Через несколько минут примчались девочки с огромным, словно отобранным у Деда Мороза мешком. Судя по его объему, девочки полностью опустошили туалетный столик «комнаты Барби». Они вбежали в комнату, убедились, что Галя еще не вышла, и стали восстанавливать дыхание после спринтерского бега по маршруту «гостиница — больница — гостиница».

Неужели тут действительно такие сложности с использованием волшебства, что им приходится все делать собственными руками, да и ногами тоже? У меня вон они одним махом, не пачкая руки при наведении порядка, очистили кухонный гарнитур от множества полезных вещей и продуктов. Да и в магазине пуговицы катились сами по себе, причем куда было угодно сестрам. А здесь вон на своих двоих помчались. Хотя, возможно, в этом действительно есть смысл. Судя по всему, все местные владеют магией, и, если бы они использовали ее как хотели, без всякого ограничения, начался бы самый настоящий бедлам. Необходимые вещи или там продукты катились бы из магазина к будущему хозяину сами по себе и, скорее всего, вряд ли бы соблюдали правила дорожного движения. Школьники и студенты, используя магию, вовсю бы списывали, а дети, не поделившие что-нибудь в песочнице, могли бы одним усилием воли запросто засыпать обидчика тем же песком по самую шею.

Когда Галя наконец вышла из ванной в моем халате и с огромным тюрбаном, свернутым из банного полотенца, на голове, девочки вывалили ей из розового мешка, в котором я узнал наволочку, кучу разнообразных коробочек, баночек, тюбиков, карандашей и еще много различных мелких предметов с содержимым, хранящим секреты естественной женской красоты. Галя, опознав какие-то названия, радостно взвизгнула, словно девочка под елкой в новогоднюю ночь, сгребла в охапку косметику и снова скрылась в ванной. Я в недоумении посмотрел на сестер, но они, одарив меня пренебрежительным взглядом «ох уж эти мужчины», продолжали терпеливо ждать.

Меня удивило и порадовало то обстоятельство, что вышедшая из ванной комнаты девушка ничем не отличалась от моей привычной Галочки. Испугавшись ее ажиотажа от лицезрения образцов продукции ведущих косметических фирм, я опасался, что она переборщит с макияжем.

— Ну как я вам? — поинтересовалась Галина, приподняв подбородок и продемонстрировав нам левый и правый профили своего лица.

Я пригляделся. Ну посвежела Галочка после душа — и что из того?

— Восхитительно, — отозвалась Даша.

— Обалдеть можно, — восхищенно вздохнула Варя.

Затем обе схватили довольную Галю за руки, усадили ее на диван и понесли какую-то чушь о способах нанесения макияжа, какой-то основе, глубине очистки и других совершенно непонятных мне вещах. Из всего разговора я вычленил только знакомые мне «рН-фактор» и «тоник». И то, по логике, последний явно не имел никакого отношения к известному всем шипучему напитку. Не в силах разобраться в огромном количестве терминов, которыми сыпали мои дамы, я молча наблюдал за ними, гадая, когда они угомонятся.

Женская натура трудно поддается логике — девочки ужасно боялись, что они могут быть лишены каких-нибудь подробностей перемещения, а теперь это опасение полностью затмилось обсуждением содержимого упаковок с косметикой. С другой стороны, им же действительно уже незачем волноваться. Находясь в обществе путешественницы, они рано или поздно ознакомятся со всеми наимельчайшими деталями, но перемещение-то все равно важнее.

Так как все, кроме меня, были заняты обсуждением, я подумал о бросающихся в глаза странностях. После того как Галя появилась в моем номере, не раздалось сирен милиции, «скорой помощи» или хотя бы службы газа. Неужели никто не заметил изменений в магической структуре территории? Все-таки имело место несанкционированное проникновение, а такие случаи должны как-нибудь отслеживаться, иначе из Школы магии может получиться проходной двор. Да и вообще, что это за секретная организация, если даже две юные особы могут спокойно творить что хотят? Немудрено, что у них тут оборотни словно с цепи сорвались.

Когда размышления, болтовня дам и вертящаяся на моих руках чертяжка, которая не принимала участия в разговоре, меня вконец утомили, я выразительно кашлянул. Модницы либо не поняли, либо не захотели понять, с чего это у меня прорезались симптомы простуды. Так как я собрался культивировать в себе сознание героя, я снова кашлянул — еще выразительнее. На этот раз реакция последовала.

— Дашка, ты у нас спец по лечению, займись Сашей, он, кажется, заболел, а мне Галя пока про перемещение расскажет, — не глядя на меня, сказала Варя.

— Но я тоже послушать хочу, — заупрямилась давно признанная сестрой врачевательница.

Меня не очень расстроило, что Галин рассказ для сестер важнее моего здоровья, — что ждать от современных бессердечных подростков? Вся история человечества доказывает, что героев чествуют, только когда в них нуждаются. Чем я лучше других? С другой стороны, мысль о том, что я все-таки сумел добиться прекращения косметической болтовни, меня взбодрила:

— Девочки, давайте наконец послушаем нашу гостью.

Даша, испугавшись, что при восстановлении моего здоровья она может прослушать что-нибудь интересное, покосилась на сестру, подошла ко мне, прислонила ладошку к моему лбу, выдержала пару секунд и, махнув рукой, озвучила мой диагноз:

— Здоров!

Затем уселась в соседнее кресло и уставилась на Галю. Под прицелом восьми глаз (скучающая чертяжка тоже к нам присоединилась) гостья поерзала и начала:

— Для начала я бы хотела извиниться перед Сашей.

Но сестры не дали это сделать, довольно бестактно ее перебив:

— Да ладно, ерунда-то какая. Ты по делу говори.

Галина же смотрела на меня, всем своим видом желая показать, какое раскаяние она испытывает. Возможно, она собиралась что-то добавить, но ей помешали девочки. А я даже был рад этому, не умею я красиво прощать — не то чтобы не умею, а не умею именно красиво. Если бы ей удалось сказать фразы извинения, то мне пришлось бы отвечать. А что я ей мог сказать, что я ее великодушно прощаю? А вдруг она не настолько чувствует себя виноватой чтобы ее «великодушно» прощали? Фраза «Ладно, проехали» ей тоже может не понравиться. Она, не дай бог, решит будто мне все равно, что она переживала, думая, что я обиделся. В общем, девочки, сами того не зная, мне помогли. Так что на виноватый Галин взгляд я просто ответил подобным, и конфликт на этом был разрешен.

Девочки красноречиво завозились, и Галя продолжила:

— То, что Саша не вышел на работу, а этого вроде никто и не заметил, указывало, что он уже отправился на свой матч. А я вдруг поняла, что была крайне не права, и целый день не находила себе места. Евгений Алексеевич даже поинтересовался, не больна ли я. И так как я даже не удосужилась поинтересоваться, когда ты приедешь, — обратилась она ко мне, — я подумала, что ты простишь меня, если по возвращении обнаружишь меня в своей квартире. Вспомнив, что ты вроде собирался ехать на две недели, я к концу срока взяла кое-что из вещей и переехала к тебе домой.

Теперь стало понятно, почему Галочка оказалась в номере в ту же минуту, когда я заставил девчонок «потренироваться». И Галя подтвердила мою догадку:

— Я спала, когда у меня в голове раздался настойчивый голос. Сначала я решила, что мне это приснилось, и даже попыталась снова уснуть, но голос оказался очень настойчивым, и я поняла, что он принадлежал… — Галя смутилась и посмотрела на девочек. — Извините, мы так мало встречались. В общем, голос принадлежал одной из двух очаровательных молодых девушек, некогда гостивших у Саши.

Она так мило им улыбнулась, что и девчонки просто не могли не расплыться в улыбке, а Тимошка, оказавшаяся продажной не только за сладости, но и за женскую ласку, уже сидела на руках у Галочки, крепко к ней прижавшись. Та погладила чертяжку между рожек и продолжила:

— И вот в моей голове зазвучал настойчивый голос, убеждающий, что мне немедленно, если я еще надеюсь на то, что Александр Игнатьевич простит мне все мои выходки, следует явиться в его квартиру, отыскать в гардеробе спальни коробочку в виде сундучка и взять из нее бесценные украшения. Другой голос добавил, что сундучок тоже следует прихватить. И чтобы не потерять благосклонности Александра Игнатьевича, — ободренная девчонками Галя иронично мне улыбнулась, — я разыскала коробочку.

Варя тут же похвасталась:

— Про коробочку это я напомнила, Дашка никогда бы не сообразила.

Даша шикнула на нее, ее сестра шикнула на нее, затем Варя, сообразив, что мешает рассказу, захлопнула себе рот ладонями.

Галя улыбнулась и обратилась ко мне:

— Саша, а я раньше и не замечала, что у тебя в шкафу такой беспорядок.

Тут уже пришла моя очередь улыбаться — когда мы посещали спальню, времени на наведение порядка у нас не было, да что там времени, даже мысли такой не возникало.

— Честно говоря, даже узнав голос, я не была уверена, что это все происходит на самом деле. Поэтому я вскочила с кровати, чтобы убедиться, существует ли сундучок на самом деле. Извините, но со мной еще ни разу не беседовал потусторонний голос, кроме моего внутреннего, но это ведь не одно и то же. Конечно, я участвовала в одной магической операции против кучи настоящих чертей и даже видела настоящие чудеса, но через какое-то время мне стало казаться, что этого просто не было на самом деле. Будто мне это приснилось, и не было на самом деле ни девочек, ни магии, ни Тимошки.

Чертяжка вдруг перестала обнимать Галю, дернулась у нее в руках и испуганно переспросила:

— Ни Тиошки? Как?

Мы засмеялись, а Галина взъерошила шерсть между Тимошкиными рожками, прижала мохнатое тельце к себе и сказала:

— Конечно, я ошибалась, и умница Тимошка несомненно была, есть и будет есть!

Услышав свой девиз, чертяжка сразу же позабыла о сомнениях в своем существовании, извернулась и схватила пачку колечек. Дальнейший рассказ Гали мы слушали под хруст сухого завтрака, перемалываемый крепкими челюстями. Галя поудобнее пристроила проглотку у себя на коленях и продолжила:

— Сундучок я нашла сразу и, кстати, очень обрадовалась, что даже если у меня и слуховые галлюцинации, то галлюцинации пророческие. Я аккуратно открыла крышку и вытряхнула украшения на ладонь. Сначала меня будто что-то ужалило, но боль сразу же прошла, а мне показалось, что серебро будто бы меняется. И едва я только попыталась рассмотреть его повнимательнее, как у меня закружилась голова, а следом возникло чувство, что закружилось и все тело. Мне даже показалось, что я потеряла сознание. А затем последовал сильный удар спиной, будто я шмякнулась плашмя с высоты, и я оказалась на столе в каком-то незнакомом мрачном месте. Голова продолжала кружиться, спина болела, а вокруг меня стояли чьи-то силуэты, и я была уверена, что меня ожидает что-то плохое.

Она передернула плечами, будто в ознобе от неприятных воспоминаний, и замолчала. Затем потрясла головой, улыбнулась и продолжила:

— А когда я услышала Сашин командирский голос, мои страхи рассеялись. Вокруг стояли вы. Причем с такими испуганными лицами, что я бы даже засмеялась, если бы так не болела спина.

Девочки тут же вскочили на ноги, обругали Галину за молчание, согнали чертяжку с ее колен, приказали ей снять халат, зачем-то заставили меня отвернуться и принялись колдовать над Галиной спиной. Через несколько минут раздались шаги, затем из ванной послышался шум воды, подтверждающий, что сеанс лечения закончился, и Даша побежала мыть руки, а Варя сообщила пациентке:

— С первого раза не пройдет, ушиб порядочный, но Дашка справится. Можешь одеться. Кстати, хочешь, мы тебе родинку на спине сведем, я тут кое-что подучила…

Я резко повернулся, готовый всеми силами отстаивать право на существование чудесной родинки, расположившейся на правой Галиной лопатке:

— Родинку не трогать! — Я замолчал. Не рассказывать же детям о том, что это маленькое пигментное образование имеет для меня большое эстетическое значение! — И вообще, разве вы не знаете, что косметическая хирургия часто наносит непоправимый вред здоровью?

Хорошо, что Галочка, изумленная действенностью магической медицины, не обратила никакого внимания на предлагаемые услуги, а то бы наверняка попросила перекроить всю себя, ссылаясь на наличие какой-нибудь предательской морщинки, на неудовлетворенность линиями своих и так идеальных бедер или еще чего-нибудь. Достаточно вспомнить, что я, по-моему, ни разу не встречал женщин, которых бы полностью устраивали структура и цвет их волос. Но пока Галочку, кажется, вполне удовлетворяло отсутствие боли в спине. Подумав об этом, я пошевелил плечами и порадовался, что за прошедшие сутки и моя спина пришла в полный порядок. Как следствие пришла мысль о Грегоре, и мое настроение несколько ухудшилось, так как теперь мне приходилось беспокоиться еще и о безопасности моей девушки, которую я был весьма рад видеть в хорошем расположении духа и с признаками расположения ее ко мне.

Из ванной вернулась Даша, вытирающая руки полотенцем. Еще бы, как я понял ранее, боль можно заключить в какую-то субстанцию, которую после процедуры необходимо тщательно смыть с рук врачевателя, иначе… Затем, наплевав на порядок, Даша швырнула полотенце в угол и поинтересовалась:

— Чем займемся? Может, прогуляемся?

Глаза Гали загорелись, она вскочила с дивана, но тут же окинула свой домашний наряд взглядом и замерла, страдальчески разведя руки. От этого движения полы халата, почти не удерживаемые поясом, распахнулись, и я подумал, что менее всего в эту минуту хотел бы выходить из номера, обладающего таким замечательным предметом мебели, как кровать. Но неуместное наличие близняшек и явное отсутствие у Гали какого-либо желания оставаться в четырех стенах, когда за окном волшебная страна, не давали никакого шанса воплощению моих нескромных желаний. Поэтому я тяжело вздохнул, когда Галя запахнула халат, а девочки бросились инспектировать мой шкаф на предмет подходящего материала для будущего Галочкиного наряда.

— Как здорово, что Школа, как и обещала, обеспечила тебя всем необходимым! — выбрасывая на пол одежду, радовалась Варя.

Даша выхватила из кучи несколько вещей и продемонстрировала их Гале.

— Какие ушивать? — спросила она, давая девушке возможность выбрать джинсы и рубашку, в которых той предстояло щеголять по поселку.

— Вот эти! — Галочка ткнула в первые попавшиеся вещи, решив сэкономить время.

— Как хочешь, — пожали плечами девочки, по-видимому не одобрив ее выбора, но спорить не стали и уселись «перешивать».

Я вспомнил, что не так давно они ловко соорудили из купленных в многострадальном магазине детской одежды чудненький наряд для Тимошки, маскирующий ее под обезьянку, когда мы рискнули взять нашу рогатую бестию с собой на прогулку.

Таким образом, навыки у них уже были, и, конечно, и речи быть не могло, чтобы они сами взяли в руки швейные принадлежности, не зря же они проходили у меня в квартире практические занятия по курсу «бытовая магия». Но здесь, на территории Школы, им пришлось изрядно потрудиться, так как из-за ограничения магических действий даже при удвоенных усилиях иголки шевелились слабо и тянули нитку словно из последних сил. Вдоволь намучившись с джинсами, девочки, вздохнув, взялись за рубашку.

— Спасибо, девочки, и так нормально. — Галочка отобрала у них одежду и побежала переодеваться.

Близняшки, огорчившиеся отсутствием возможности блеснуть своими способностями, тем не менее облегченно вздохнули. Через какое-то время в комнату впорхнула вполне довольная Галя.

Она собрала волосы в хвост, закатала рукава и, чтобы просторная рубашка не топорщилась на груди, не стала застегивать пуговицы, а свисающие полы, натянув, просто завязала узлом на животе, благо на улице стояла не по-сентябрьски теплая погода. Может быть, сестры и перестарались с ушиванием джинсов, которые теперь облегали Галины ноги, словно вторая кожа, зато картинка получилась что надо. Небольшая заминка вышла с обувью, но Варя принесла из какого-то пустующего номера легкие шлепки, и мы решили, что вполне экипированы для небольшой прогулки.

Галя едва не притопывала от нетерпения, пока мы шли по коридору, и крутила головой во все стороны.

— А ты знаешь, что это не просто гостиница? — вдруг таинственно заявила Вера.

— Правда? — искренне удивилась экскурсантка и обратилась в слух.

И бессовестные девочки не заставили себя ждать и наперебой стали так артистично рассказывать безумные истории о некогда творившихся в стенах гостиницы ужасах, что я чуть не поверил сам, хотя и видел на фронтоне здания барельеф, указывающий год постройки: «1969». Они чуть ли не ежесекундно останавливались, показывая на стену и утверждая, что именно об нее разбил свою голову знаменитый злодей и колдун, когда попытался напасть на почти неизвестного тогда добряка-чародея, который был здесь проездом. Затем пришла очередь ковровой дорожки, по которой, оказывается, тащили за волосы молодую принцессу, которая приехала навестить принца, готовящегося в соседнем номере к свадьбе с абсолютно другой девушкой. По тому, как они увлеченно рассказывали и при этом сбивались, было понятно, что они просто безбожно врут, забавляясь над нашей гостьей. Либо Галочка принимала все за чистую монету, либо просто не слушала болтушек, но она охала в нужных местах, делала круглые глаза и при этом неудержимо рвалась к выходу. И как ни старались вредные девчонки, через несколько минут мы все-таки оказались на улице.

Выйдя из гостиницы, мы остановились, давая возможность Гале составить первое впечатление от долгожданной цели. Она вертела головой, как когда-то я, отыскивая всяческие волшебные мелочи, которые должны были являться непременными атрибутами этого места, не находила их, но еще не расстраивалась. На сегодняшний день ей явно хватало впечатлений от процесса переноса.

Осмотрелись и мы. Немноголюдие поселка уже не вызывало особого удивления, очевидно, он наполнялся жителями только в редких случаях, таких, как ежегодный футбольный матч (летняя или осенняя игра), прием делегаций из других филиалов Школы или вообще других организаций подобного профиля. Вот в такие моменты он наполнялся гостями и обслуживающим персоналом. А сейчас матч закончился, и городок просто вымер. У меня складывалось впечатление, что тут обитают не более двух десятков жителей, включая нас, веселого Егоркина, персонал больницы и милиционера Серегина.

Из-за поворота вырулил уазик легкого на помине майора и повернул в нашу сторону. Я подумал, что в его лице наконец-то пришло возмездие за наши несанкционированные эксперименты. И, оглянувшись на свою команду, понял, что подобная мысль пришла не только мне: девочки с самым невинным видом осматривали небеса, усиленно показывая, что они оказались здесь совершенно случайно, чертяжка успела скрыться за дверью и выглядывала сквозь оставленную щелку. А Галя просто вытаращила глаза при виде приближающейся машины, не в силах поверить в возможность наличия на территории Школы милицейского козлика, да и вообще подобной организации.

Тем временем автомобиль поравнялся с нами и чуть притормозил. Я кивнул майору, но изумленный Серегин во все глаза рассматривал Галочку и даже не ответил на мое приветствие. Я ухмыльнулся — приятно осознавать, что от красоты твоей девушки все просто цепенеют. С милиционером произошла подобная ситуация, иначе чем объяснить, что он так и не снял ногу с педали газа, а проехал мимо, затем на машине все-таки вспыхнули стоп-сигналы, и уазик остановился. Но почему-то, вместо того чтобы дать задний ход, Серегин рванул с места и скрылся из виду. Очевидно, у милиционера были какие-то срочные дела.

Скверно. Какие еще могут быть дела у главы отдела по борьбе с преступностью, организованного специально для поимки взбунтовавшегося оборотня, кроме как эта самая поимка? Неужели Грегор, наплевав на опасность, все-таки объявился? Я невольно огляделся по сторонам в поисках притаившегося оборотня и решил начать прогулку с посещения музея. При возможной опасности отходить далеко от поселка было бы безрассудством. А кроме того, встреча со старым приятелем нюхачом будет для Гали сюрпризом. Я медленно открыл дверь, следя, чтобы приникшая к щели Тимошка не выпала наружу, взял ее за ручонку и, стараясь поверить в неуязвимость магического щита, возглавил экскурсию в музей.

Старенькая вахтерша, которую мы нашли сидящей за небольшой конторкой в холле музея, была, если верить мною выведенной теории о хирении Школы, из прежних магов. Табличка «Хранитель музея», стоящая на столешнице, в сочетании с внешним видом старушки могла бы вызвать улыбку, да только две пары вязальных спиц, несмотря на наложенное ограничение, порхающие рядом, позволяли поверить, что бабушка вполне справляется с обязанностями сторожа. Шустрые спицы взмахивали связанным пестрым полотном, словно бабочки, и их производительность, судя по лежащей на столе стопке материала, была колоссальной. Сама же хранительница не производила впечатления грозной волшебницы, так как настоящая волшебница, по моему мнению, не должна выглядеть обычной деревенской старушкой в цветастой кофте, с собранными в пучок седыми волосами и спицами в руках. Да, бабушка тоже вязала, но в отличие от своих мелькающих в воздухе помощников любовно делала каждую петельку.

Когда мы вошли, она подняла глаза и изучающе на нас посмотрела. В это время порхание спиц прекратилось, и они довольно угрожающе наклонились остриями в нашу сторону, заставив нас замереть на месте. Но бабушка вдруг широко улыбнулась нашей разношерстной компании, отчего ее лицо украсилось веером чудесных морщинок, и кивнула в сторону входа, разрешая нам войти. Мы поздоровались и тихонько прошли мимо, но старушка уже потеряла к нам интерес, и порхание спиц возобновилось с прежней скоростью. Пожалуй, если бы я увидел старушку в начале моего путешествия, то не стал бы сомневаться в могуществе Школы или хотя бы ее отдельных жителей.

Благодаря тому что наш визит был частным, нас не сопровождала вредная экскурсоводша, и это позволило нам беспрепятственно погулять по залам, выбирая для этого любую их последовательность, и легко добраться до цели нашего визита. Как и меня ранее, Галочку представленные экспонаты несколько разочаровали, но, едва мы подошли к вольеру НОСа, как она радостно закричала и бросилась его тискать. Старый приятель уже не выглядел таким несчастным, он учуял нас задолго до того, как мы вошли в зал, и встречал нас у самой решетки, подергиваясь от нетерпения.

Если при первом нашем знакомстве с волшебным детищем девчонок от любого движения громоздкого прибора Галочка испуганно взвизгивала, то теперь она просто обхватила все его тело, гладя ладонями его поверхность и заставляя сентиментальный прибор трепетать от ее объятий. В довершение Галина еще сильнее наклонилась и поцеловала его в бородавку-датчик, отчего НОС, будто счастливый пес, стал носиться кругами по вольеру, Помахав на прощание старому приятелю, мы направились к выходу.

Покинув музей, мы почти дотемна бродили по поселку и даже заскучали от однообразности его архитектуры. У меня возникла прелестная идея немного поблуждать по бесконечным коридорам больницы и продемонстрировать Галочке мою безумную палату, но девочки решительно отвергли мое предложение посетить «комнату Барби», сославшись на то, что мы будем мешать медперсоналу. Смекнув, что единственный человек, строгости которого опасаются девочки, как раз и является главврачом местной больницы (кстати, я бы тоже не хотел повстречаться с его командой из психиатрического отделения), я решил сделать вид, что согласился с доводами сестер, и ограничился рассказом о некоторых подробностях моего ужасного пробуждения под сводами лечебницы. При упоминании о розовой пижаме с рюшечками бессердечная Галочка рассмеялась, внимательно осмотрела меня и заявила, что я зря отказался от удовольствия надеть это, потому как она уверена, что такой наряд мне должен непременно пойти. Я тут же сделал вид, что оскорбился, за что получил от нее кучу совершенно неискренних извинений, прерываемых смехом, довольно приятных объятий и даже один звонкий поцелуй. В радужном настроении мы и вернулись в номер.

Близняшки куда-то сгоняли (из-за того что футбольный сезон закрылся, ресторанчик при гостинице не функционировал) и накрыли полноценный ужин прямо в гостиной, затем рассказали Гале о моем геройском поведении на поле, благоразумно умолчав о покушении, и пожаловались на школьные порядки. В свою очередь, Галя сообщила мне кое-какие новости с работы, совершенно не интересные девочкам, потом мы посмотрели телевизор, и пришло время выпроводить девочек с Тимошкой. Как и вчера, сестры воспротивились моему жгучему желанию отправить их восвояси, но с помощью более демократичной Галочки мне удалось-таки это сделать. Взамен те мстительно пообещали разбудить нас завтра в шесть утра, а Варя еще буркнула, что никакие данные ей накануне обещания не остановят ее на пороге, если кое-кто захочет сделать вид, что его нет дома. Наконец мы остались одни.

Я, сделав вид, что не так уж и ожидаю тех минут, когда в моих объятиях окажется прелестная девушка, наводил порядок, собирая с пола рассыпанный чертяжкой сухой завтрак, а Галя, включившись в игру, буднично сообщила, что идет принимать душ. Дверь за ней захлопнулась, щелкнув замком. Я испугался, что переборщил с промедлением. Тысячи мыслей завертелись в голове. А вдруг она действительно считает, что между нами все кончено, но, с другой стороны, зачем ей было тогда ждать меня в моей квартире? Возможно, она просто хотела меня встретить в спокойной обстановке, дабы не устраивать сцен на работе, но тогда зачем она извинялась, появившись здесь? Ясно, ей не хотелось, чтобы мы так же в мгновение ока отправили ее назад.

Я уже себя порядком измучил размышлениями, когда Галя, завернутая в огромное полотенце, вышла из ванной, прошествовала мимо меня, покачивая бедрами, в спальню, обернулась в дверях и, изогнув пальчик, указала мне занятие на ближайшие минуты — заняться водными процедурами. Затем величественно скинула полотенце и направилась к кровати. Едва не выпрыгнув из джинсов, я рванул на максимальной скорости в ванную.

Ворвавшись в спальню, я обнаружил Галю, лежащую поверх одеяла в позе Клеопатры, ожидающей очередного автоматически приговоренного к утренней казни поклонника. Ее фигура под короткой шелковой сорочкой была настолько соблазнительной, что меня, как и любовников Клеопатры, тоже не волновало, что будет утром, поэтому я, издав совершенно звериный рык, качество которого вселило в меня гордость, приготовился броситься на девушку, но она вдруг остановила меня вопросом:

— Какая у тебя тут широкая кровать, тебе было не скучно одному на ней? Или Школа магии действительно обеспечила тебя всем необходимым?

И, не дав мне ни секунды на ответ, игриво вынула из-под подушки и закрутила на пальце кружевной предмет женского туалета.

Я остолбенел. Нет, я был абсолютно чист перед законом и совестью, но как убедить Галю в моей невиновности? Единственное, что я смог выдавить из себя, было:

— Это не мое.

Галочка хлопнула глазами, увидев мой растерянный вид, но через секунду ехидно продолжила:

— Естественно, не твое, если ты не сменил ориентацию или какая-нибудь местная нимфа не забыла это случайно здесь, а подарила тебе на долгую память после оказания некоторых услуг.

Это было крахом всех моих надежд. После такой находки глупо надеяться, что Галя сможет мне поверить. Все бесполезно. Надо же было так скучать в разлуке, надеяться на встречу, устраивать рискованное предприятие по перемещению, чтобы первый же вечер закончился так плачевно! Не желая слышать незаслуженных упреков, которые непременно должны были последовать, я развернулся и, уже сделав первый шаг, вместо ругательств услышал за спиной тихий смех:

— Санечка, я же пошутила. Это вообще-то мне принадлежит. Иди сюда, мой верный рыцарь.

Эта фраза заставила меня споткнуться, но я нашел в себе силы гордо выпрямиться и выйти из комнаты. Судя по шлепанью босых ног за спиной, юмористка бросилась за мной с извинениями, но я продолжал делать вид, что ничего не слышу. Я подчеркнуто не замечал Галочку, вертящуюся около меня, достал запасное одеяло, постелил на диван, улегся на него, невзирая на то, что он был короче, чем следовало, и отвернулся к спинке. Галя бормотала, что искренне просит прощения и что вовсе не собиралась надо мной издеваться, просто хотела намекнуть, что она меня весьма и весьма ждет, а после того как я изменился в лице, не смогла удержаться от розыгрыша. Объясняя это, она стояла на коленях около дивана, и я, спиной ощущая через шелк упругую теплоту ее тела, поломавшись, через пару минут ее, естественно, простил.

Разбудил нас звон выбитого стекла в спальне (как мы ухитрились заснуть на неудобном диване в гостиной, ума Не приложу, поистине любовь способна на чудеса). Оттуда раздался рев, в котором сквозило разочарование, что-то падало, стены содрогались от могучих ударов, а единственной преградой между нами и происходящим в спальне кошмаром являлась закрытая деревянная дверь. Опасаясь наступления того момента, когда она, разнесенная в щепки, освободит путь разъяренному зверю, я озирался по сторонам в поисках какого-либо оружия, но тонкий серпик растущей луны, заглядывающий в окно с незадернутыми шторами, не позволял рассмотреть что-нибудь подходящее для обороны. Впрочем, атака закончилась так же внезапно, как и началась, снова зазвенело стекло, послышался глухой удар о землю, треск кустарника и удаляющийся леденящий кровь вой. Галя при его звуках еще теснее прижалась ко мне и беспомощно заглянула мне в глаза. Ее сердце, чей трепет я чувствовал кожей, заставило и мое биться быстрее. В этот момент я был готов не рассуждая отдать Грегору свою жизнь во имя спасения моей любимой. Но, прекрасно осознавая, что разъяренный зверь мною бы не ограничился, я снова стал искать какое-либо оружие.

Глаза уже привыкли к темноте, и единственным предметом, подходящим для моих целей, оказался ближайший торшер. Я вскочил с дивана, сдернул абажур, крепящийся проволочными петлями к баллону лампы, и пошел на разведку. Остановившись перед дверью на некотором расстоянии, чтобы оставить место для размаха моего импровизированного оружия, я повернул ручку и толкнул дверь, готовый в ту же секунду отпрыгнуть назад для обеспечения наибольшей свободы действий. Но так как никакой реакции не последовало, я взял на изготовку стойку торшера и шагнул в спальню. Ожидая увидеть злорадную морду оборотня, устроившего засаду, я протянул руку, щелкнул выключателем и невольно вздохнул, когда убедился, что комната пуста.

Зато она была просто разгромлена. На кровати, проломленной посередине, сквозь дыры в постельном белье торчали искореженные кольца пружин матраса, одна из ламп, ранее находившихся на тумбочках, подсвечивала пух из разорванных подушек, который, словно снег, лежал на полу, другой осветительный прибор вообще не подавал признаков работоспособности. На стенах во многих местах темнели длинные извилистые полоски, оставшиеся от когтей оборотня. В картине, ранее висевшей в изголовье кровати и изображающей троих велосипедистов, удаляющихся от художника, был выдран кусок. Впрочем, как раз за это я нападавшего не винил и даже несколько зауважал, так как мне и самому давно хотелось учинить с ней подобное, только не хватало смелости. Оглядев разрушения, я вернулся в гостиную, где на диване оставалась сжавшаяся от испуга Галочка.

— Кто это был? — спросила она, не отрывая взгляда от виднеющейся в проеме двери развороченной обстановки спальни. Явившись в волшебную страну, она явно не ожидала стать объектом нападения местного чудовища.

— Да так, один нервный местный, — как можно равнодушнее ответил я, стараясь показать Галине, что на такой пустяк, как разгромленная комната, и внимания-то обращать не стоит.

— А почему к нам? — продолжала выяснять подробности она, приблизившись ко мне, под защиту стойки торшера.

— Да обиделся он на меня почему-то, — сообщил я, задумавшись, почему Грегор (а в том, что это был он, сомневаться не приходилось), не стал искать нас в гостиной. Из-за того, что во время перевоплощения поглупел? Но оборотням приписывается сохранение сознания людей, из-за чего с ними и трудно бороться. Или, проведя долгое время в подобном гостиничном номере, Грегор решил, что меня нет дома, так как просто не мог представить, что я буду ночевать на неудобном диване, избегая такой широкой комфортной кровати?

Не успели мы отойти от визита Грегора через окно, как подверглись не менее красочному вторжению милиции через дверь. Уж не знаю, как так произошло (ввиду последних впечатлений мне казалось, что местное руководство не заметит даже конца света), но буквально через пару минут в номер, чуть не вынеся дверь вместе с коробкой, ввалился майор Серегин. Споткнувшись, он упал нам под ноги, из зажатого в его правой руке предмета вырвался маленький комок света и, чудом миновав нас, грохнул где-то за спиной. Храбрый майор поднял глаза и вдруг замер. Словно окаменев, продолжали стоять и мы.

И если в первом случае незваный гость нас не нашел, то второму повезло обнаружить нас именно в том виде, в котором мы и вскочили с дивана. Гостиная освещалась проливающимся из двери в спальню мягким светом поваленного светильника, но и этого хватало, чтобы понять, что мы с Галочкой оказались перед бравым милиционером в чем мать родила. Впрочем, сейчас он совсем не выглядел бравым. По тому, как он, не вставая с колен, потихоньку пятился, можно было подумать, что он случайно попал в моечное отделение женской бани и пытается убраться незамеченным, пока не раздался разноголосый визг десятков женщин.

Галя, осознав наконец свое положение, взвизгнула и ломанулась в ближайшую дверь, за которой оказался встроенный в стену шкаф. Раздавшееся за стуком громкое «ай!» утверждало, что набравшая скорость Галочка не ожидала, что помещение за дверью так быстро закончится. Через несколько секунд до Галочки дошло, где она находится, и из шкафа донеслись звуки активной возни. Я в это время повторял маневр Серегина (только в вертикальном положении) и отступал в нелепой скрюченной позе в поисках моей одежды, продолжая прикрываться единственным предметом, который я так и не успел выпустить из рук, — стойкой торшера. Я надеялся, что не выгляжу в глазах майора стриптизершей, вьющейся около шеста.

Глупо было так себя вести, но ситуация, когда ты, абсолютно голый, находишься в присутствии стража закона с оружием в руках и в фуражке, мало кому прибавит уверенности. Хорошо хоть Серегин, перестав ползти, сел на пол и, отвернувшись в сторону, попытался спросить:

— Ну что тут, черт возьми, происх…

В это времени в шкафу что-то стукнуло, послышался треск материи, дверца распахнулась, и нашему вниманию предстала закутанная в разнообразные тряпки падающая Галочка. Ее наряд, состоящий из обернутого вокруг тела пододеяльника и рубашки, надетой подобно юбке со свисающими спереди рукавами, создавали не иначе как в художественной мастерской психиатрического отделения главврача Швондера. Серегин снова пополз к выходу, буркнув, что зайдет чуть позже.

Когда за майором захлопнулась дверь, мы переглянулись и зашлись в смехе. Галя попыталась приподняться, но наступила коленкой на рукав рубашки, тот крякнул, но выдержал издевательство, вследствие чего Галя полетела носом вперед. Я кинулся на помощь, позабыв про торшер, которым я продолжал прикрываться. Запутавшись в предательском сетевом проводе, я рухнул на распростертое тело любимой. В полете я ухитрился повернуться боком, чтобы избавить девушку от встречи со стойкой светильника. От удара мы синхронно хрюкнули, потом я продублировал звук, когда массивная резная деревянная палка припечатала меня по лбу. Нам было больно, но сквозь слезы из нас вырвался просто нечеловеческий смех, и нам не было никакого дела до того, что проворно ползающий на четвереньках, к тому же задним ходом, майор мог принять это на свой счет.

Дверь снова распахнулась, но на этот раз умудренный опытом милиционер не стал спешить, а осторожно заглянул в комнату, увидел наши переплетенные тела (мы пытались расцепиться, но чудесный наряд Гали, провод торшера и не вполне нормальный смех всячески препятствовали этому) и выдохнул:

— О господи!

— Заходите, Дмитрий Константинович, мы сейчас. — Я попытался встать.

— Нет уж, за дверью подожду, — быстро ответил майор и снова скрылся за дверью.

Тот факт, что он смотрел на нас сверху вниз, означал, что в коридоре он додумался-таки встать на ноги. Через какое-то время удалось подняться и нам. Галя надела мой халат, я натянул джинсы, нашел среди поваленных вешалок в шкафу почти не мятую фланелевую рубашку и любезно пригласил майора в номер.

Серегин робко вошел, покосился на Галину, убедился в нормальности ее внешнего вида, прикрыл глаза и кивнул. Я выступил вперед и, учитывая, что майор является официальным лицом, попытался представить Галину, но Серегин сам сделал широкий шаг в ее сторону и отрапортовал:

— Майор Серегин, начальник отдела по борьбе с преступностью Российского филиала Европейской Школы магии. Дмитрий Константинович.

— Галина… — начал я, но Галочка протянула руку и остановила меня:

— Галина. Просто Галина.

Серегин пробурчал, что для протокола все равно понадобятся полные данные, но протянутую руку почтительно пожал, опустив глаза.

— Галина тут, так сказать, в гостях… — описывая статус моей девушки, я несколько растерялся.

Майор же, наоборот, взбодрился, вспомнив про непорядок, и знаком дал понять, что вопросами самовольного проникновения займется позже, сдвинул фуражку на лоб, почесал в затылке, сел в кресло, достал из планшета блокнот, дал указание включить свет и приступил к вопросам. Мы разместились на диване.

Уже прошло не менее получаса, как Серегин, открыв блокнот, записывал наши показания как потерпевших, а мы все никак не могли успокоиться. Ровное составление протокола изредка прерывалось хихиканьем Галочки, кряканьем Серегина и моим хмыканьем. Картина появления майора была настолько яркой, что еще долго затмевала те ужасные обстоятельства, которые и заставили милиционера взломать замок. Пока Серегин допрашивал Галину, я украдкой оглянулся на место, куда попал выстрел из странного оружия, но вместо ожидаемой дыры в стене увидел лишь слабое мерцание. Зоркий майор сумел перехватить мой взгляд, буркнул: «Паралитическое» — и продолжил задавать вопросы. Наконец он замолчал, перелистал исписанные страницы блокнота и поднял глаза на нас.

Так как спать в силу известных событий никто не желал, мы остались в гостиной, и майор поведал Гале о причинах неадекватного поведения ранее вполне законопослушного оборотня. Когда Серегин упомянул некоторые подробности окончания футбольного матча, Галочка недоверчиво на него покосилась, но на всякий случай незаметно сунула руку мне под рубашку, пытаясь обнаружить там доказательства моей травмы. То, что тактильное обследование не подтвердило наличие ужасных шрамов, ее несколько успокоило, и она, продолжая обнимать меня слушала майора, изредка бросая взгляды за окно.

Наконец Серегин подвел итог:

— Александр Игнатьевич, надеюсь, вы уже поняли, что после сегодняшнего инцидента нам не остается ничего иного, как отправить вас домой. Извините за прямоту, но ваше присутствие на территории не только смертельно опасно для вас, но и причиняет множество неудобств Школе. Поэтому вопроса как такового о возвращении во внешний мир уже не стоит. Рекомендую прямо сейчас начать собираться.

Я, соглашаясь, кивнул. Даже без убедительных фраз Серегина было ясно, что пора, как говорится, паковать вещи. Я встал, Галя последовала моему примеру, взяла меня за руку, словно ища поддержки, и, жутко смущаясь, спросила у Серегина:

— Дмитрий Константинович, а могу я… можно мне… — Замолчала, потом набралась храбрости и затараторила, ковыряя носком палас: — Могу я захватить с собой кое-какие средства, я же все равно ими пользовалась, а их, наверное, выкинут, не пропадать же добру, мне-то всего несколько баночек и приглянулись.

Майор, в данный момент донельзя озадаченный нашей безопасностью, не понимал, что у него клянчит Галочка. Он попытался уловить суть просьбы и, когда эта попытка оказалась неудачной, в недоумении посмотрел на меня: «Ватсон, я не понимаю, о чем говорит эта женщина», — читалось в его глазах. А Галочка не прекращала тараторить, только громкость произносимых ею фраз потихоньку падала до нуля. Наконец она замолчала, не решаясь поднять глаза на милиционера и уверенная, что ее просьба оказалась слишком дерзкой.

Растерянный Серегин сумел выговорить:

— О чем это вы?

Галочка уже была просто готова провалиться на месте, когда я в двух словах объяснил, по-видимому, холостому майору, в чем дело. Находясь в замешательстве от того, что женщина, только что подвергшаяся смертельной опасности, может думать о том, как бы прихватить с собой какую-то там помаду, вместо того чтобы с максимальной скоростью уносить ноги, Серегин только кивнул. Галя выдавила из себя: «Спасибо» — и на негнущихся ногах отправилась в ванную.

Едва за ней закрылась дверь, как Галя испустила такой победный клич, что мы с майором даже втянули головы в плечи. Серегин с сомнением на меня посмотрел, словно прикидывая, можно ли назвать нормальным человека, который, вместо того чтобы спокойно отдохнуть от присутствия двух юных сумасшедших особ женского пола, кои ему должны были надоесть еще за время практики, не только продолжает проводить с ними все свободное время, но и вызывает к себе еще одну, не менее сумасшедшую, только более взрослую. Я в ответ только развел руками. Через секунду из ванной словно пробка из бутылки выскочила Галя и, вихрем пронесясь мимо нас, схватила мой рюкзак и снова понеслась в ванную, по пути пробормотав: «Саша, я твою сумку возьму?» Затем, словно опасаясь, что суровый страж закона отберет у нее сокровища, она заперлась. Пару секунд спустя раздался шумводы — Галочка полезла под душ.

Проводив взглядом свой рюкзак, я подумал, что мне теперь, кроме моего знака куратора, и собирать-то нечего. Поэтому я, когда зажал его в ладони, счел, что полностью готов к отправке домой.

— На самом деле сложилась крайне неприятная ситуация, Александр Игнатьевич, — обратился ко мне майор. — До случая на футбольном поле таких серьезных происшествий не наблюдалось. Некоторые члены руководства до сих пор не в силах поверить, что такое могло случиться, и ведут себя, словно никакого покушения на жизнь человека не было. Дело в том, что в последние десятилетия Школа магии растеряла свои возможности из-за нехватки хорошо обученного персонала. Кстати, мы совсем недавно стали привлекать кураторов из внешнего мира, чтобы обеспечить нынешнее поколение сотрудников организации более достойной сменой. Среднее же поколение самостоятельно почти не владеет магией, компенсируя личную силу множеством магических приспособлений. Как говорили когда-то: «Чем меньше волшебник, тем больше у него палочка». Да ладно палочка, она тоже требует умений, нынешние магические предметы настолько прикладные, что для пользования даже инструкция не нужна. Взять хотя бы вот это.

Майор расстегнул кобуру, и моему вниманию предстал некий предмет, в котором при хорошем воображении можно было узнать пистолет. Возникло ощущение, что его вытесали из цельного куска материала и не стали утруждать себя прорабатыванием деталей. В отличие от огнестрельного оружия на нем не было признаков ни курка, ни затворной рамы, ни магазина.

— Что вы об этом думаете? — поинтересовался майор.

И хотя мой ответ мог оскорбить Серегина, дорожащего своим оружием, я честно ответил:

— Похоже на игрушку, изготовленную не очень способным папашей своему весьма малолетнему отпрыску. Фантазия ребенка легко его превратит в полицейский магнум.

Но майор неожиданно обрадовался:

— Правильно! Достаточно навести предмет на цель и сказать «пуф!». — Заметив мое удивление, он добавил: — Про «пуф» это я так, образно. Но в остальном все верно, это оружие будет стрелять даже в руках ребенка, осознающего, что это оружие. Даже заряжать не нужно, сосет энергию из окружающего. И все остальные предметы подобны.

— Я так понимаю, что абсолютно любой желающий, попади ему в руки какая-нибудь мощная волшебная штуковина, может даже при всем своем дилетантстве в этой области сойти за могущественного мага.

— Точно так, — ответил довольный моими умственными способностями майор.

А пока он радовался выпавшей ему возможности оказаться в обществе столь сообразительного парня, я уже думал, нельзя ли на прощание получить в подарок совсем небольшой философский камушек, со скромной производительностью, граммов этак пятьдесят в день. Определившись с ежесуточным пополнением запаса презренного металла, яначал было переводить его в денежный эквивалент, как Серегин, отметив мечтательное выражение моего лица, вернул меня с небес на землю:

— Вот-вот. Не знаю уж, о чем вы там думали, но специально для предотвращения подобных случаев и был установлен магический блокиратор. Хотя это и не решило проблемы Бестолковое расходование энергии свелось почти до нуля, конфликты с участием мощных артефактов тоже, но при этом почти не стало возможности отрабатывать свое мастерство действительно талантливым молодым магам.

— А для чего вы мне все это рассказываете? — вдруг напрягся я, припомнив слова девочек о высочайшей секретности организации.

— А для того, чтобы вы поняли, с кем имеете дело!

— С вами? — уточнил я.

Майор наклонился ко мне.

— Если бы. Конечно, со мной тоже. Но я сейчас говорю о Грегоре, которому, невзирая на трудности, удалось как-то справиться с блокиратором. И хотя большинство тугодумов из руководства считает, что это была случайность, я не разделяю их мнения. Оборотень Грегор очень опасный враг, и притом мстительный.

Напугав меня так, что по моей спине абсолютно свободно прогулялась небольшая компания мурашек, Серегин откинулся в кресле.

Я взглянул в окно, за которым где-то рыскал вконец озверевший футболист, и сказал:

— Так нас вроде и так собирались выслать. Зачем эти подробности?

Серегин, который, очевидно, ждал подобной реакции, снова наклонился ко мне.

— Затем, что нам почти некого выставить для противостояния его силе. С течением времени мы придумаем способ, как справиться с ним. Но дело в том, что вы являетесь куратором двух особ, на будущее которых мы возлагаем большие надежды, а так как Грегор обязательно выяснит, что вы с ними находитесь в дружеских отношениях, нешуточная опасность станет угрожать и Дарье, и Варваре. Возможно, он использует их в качестве заложниц.

Мысль о том, что способен сделать разгневанный зверь с моими девчонками, оглушила меня. Да он же при встрече их в буквальном смысле на куски порвать может! Майор, вдоволь насмотревшись на мое каменное лицо, высказал наконец то, для чего я и был ознакомлен с ужасным положением дел:

— Именно поэтому мы и просим вас разрешить проживание Варвары и Дарьи у вас дома.

Я и так находился в шоковом состоянии после рассказа о некомпетентности Школы и исходящей от оборотня угрозе, но тут у меня совсем перехватило дыхание.

— Просите разрешения?! — вскочив на ноги, заорал я так, что Серегин, не ожидавший подобной реакции, вжался в кресло.

— Мы считали, что они вам дороги, — промямлил он.

— Дороги?! — снова заорал я. — Да вы в своем уме?! Вы целый вечер рассказываете мне страшилки, рисуете ужасные картины только для того, чтобы я разрешил моим девчонкам пожить у меня дома?! Да я их насовсем заберу, если ваша хваленая Школа при всем своем дутом могуществе не в состоянии обеспечить безопасность двум детям! Да на что вы годны, кроме как играться в игрушки, оставленные вашими, по-видимому, действительно великими предками?!

И я, как только мог, начал поливать местных магов, заклинателей, волшебников, колдунов, чародеев в целом и никчемное руководство с хилой милицией в частности, не замечая нарастающего жара в ладони правой руки. Когда я уже был готов пожелать провалиться все этой Школе в тартарары, оглушительно перегорела лампочка включенного в сеть торшера, да так, что абажур вместе с оторвавшейся колбой поднялся в воздух и затем, словно голова с плахи, покатился по полу. Моя гневная речь оборвалась на полуслове.

— Вы бы поаккуратнее что ли, — сказал майор и при свете, проникающем через приоткрытую дверь спальни поднял с пола стойку торшера, которому так и не удалось послужить мне оружием, и воткнул светильник в розетку.

— А я при чем?! — возмутился я, щурясь от яркости загоревшейся лампочки.

— Так нельзя же бесконтрольно столько эмоций выплескивать, когда в руках магический амулет зажат, — ответил майор, водворяя абажур на место. — Кстати, в данный момент не рекомендую им пользоваться. Управлять вы им не умеете, но немудрено, что он для Грегора чем-то вроде маяка может являться.

Я разжал руку и посмотрел на продолжающий оставаться горячим знак, затем осторожно положил его на журнальный столик, опасаясь, что еще что-нибудь натворю. Час от часу не легче, мало было Галины с ее спонтанным волшебством, а теперь, выходит, и я тоже?

В свете последних событий я как-то позабыл, что был глубоко оскорблен итогом разговора, целью которого оказалось донести до меня сомнение руководства в моем желании спрятать сестер от грозящей опасности. Выходило, что в глазах Школы я выгляжу просто бессердечной скотиной.

— Что тут происходит? Мне показалось, что-то взорвалось, — раздался голос Галочки из-за приоткрытой двери ванной, оторвав меня от мыслей о продолжении скандала.

— Да все в порядке, Галочка, — успокаивающе ответил я.

— Не называй меня Галочкой, — буднично ответила она и добавила, закрывая дверь: — Хорошо?

Я посмотрел на майора и буркнул:

— Извините за шум.

Серегин ответил:

— Да и я хорош. Вы уж тоже простите. Руководство действительно никчемное, а милиция не то что хилая, ее вообще нет. То есть есть, но вся милиция — это я да уазик.

Я обмяк, не в силах поверить услышанному.

— А как же «майор Серегин, начальник отдела по борьбе с преступностью Российского филиала Европейской Школы магии»?

— А что из этого неправда? — Серегин выпрямился и иронично доложил: — Я действительно майор в далеком прошлом, именно меня наше никчемное руководство, — он хмыкнул, — назначило начальником отдела по борьбе с преступностью и обещало его укрепить в ближайшем будущем, надеясь на то, что в это самое ближайшее время оборотень не будет маячить где-то рядом. И действительно мы находимся на территории Российского филиала Европейской Школы магии.

Добив меня известием о фактической безнаказанности оборотня, Серегин замолчал.

Мы продолжали сидеть в тишине, когда из ванной выскочила Галочка, сушащая полотенцем волосы и находящаяся в прекрасном расположении духа.

— О чем разговор? — поинтересовалась она, сев рядом со мной и обдав меня ароматом свежевымытых волос.

Мстительный майор, заметив, что явление девушки затмило мне все грядущие неприятности, хмыкнул и, придав голосу официальность, произнес:

— Как раз должен передать решение нашего, — он подмигнул, — руководства. Александр Игнатьевич, ввиду особых обстоятельств вопрос о несанкционированном перемещении вами с помощью ваших подопечных на территорию лица, официально не получившего приглашения, что является нарушением закона, пока снимается. Однако прошу заметить, что в вашем деле появилась запись о неподобающем званию куратора поведении, которое вы проявили.

Я постарался скорчить скорбную мину.

— Но так как вы сами являетесь внештатным сотрудником, — продолжал Серегин, — и в данный момент гостем нашей организации, подвергшимся на ее территории нападению, на ваш поступок большинством голосов постановлено закрыть глаза. Взамен вы обязуетесь не предъявлять иск Школе по поводу инцидента.

Я вежливо кивнул, соглашаясь с этим соломоновым решением.

Время до рассвета мы провели в той же гостиной, так как никому не пришло в голову, что можно просто поспать. Мы пялились друг на друга, вели какой-то никчемный разговор и по мере приближения утра чувствовали себя всё лучше. За окном светало, и мысль о том, что сила оборотней связана с луной, как-то успокаивала, несмотря на те обстоятельства, что Грегор напал на нас задолго до полнолуния, а сила оборотней зависит только от лунного цикла, невзирая на время суток. Но утро уже стояло на пороге, и самым обидным было то, что чем становилось светлее за окном, тем нам больше хотелось спать. Борясь с сонливостью, я недоумевал по поводу своего состояния, вспоминая множество ночей отрочества и юности, когда, доведя до дверей дома одну из подруг сердца, я оказывался один на один с пробуждающимся городом и удивлялся множеству проступающих из сумрака красок, на которые при дневном свете я даже не обращал внимания.

Самым ярким было впечатление, когда я, уже находясь дома, стоял на балконе и наблюдал, как из отступающей абсолютно всеобъемлющей и плоской серости уходящей ночи вдруг стали проступать объемные очертания близлежащих строений. И несмотря на то что днем я сотни раз проходил мимо постройки, к которой стремилась очередь из граждан, желающих сдать несколько найденных поблизости бутылок для пополнения своего скудного бюджета, в это утро я вдруг заметил, что она покрашена в жизнерадостный персиковый цвет. И спать в такие минуты нисколько не хотелось.

Но сонливость вскоре рассеялась, будто смирившись с биологическими часами наших организмов. Серегин взял пульт телевизора и, поколдовав с кнопками, настроил частоту на прием местных новостей. Не знаю, как ему удалось, но из телика неслась только звуковая информация, лишенная видеоряда. Либо территория не обладала собственным телепередатчиком, либо майор ухитрился настроиться на канал местной радиостанции, но огромный навороченный телик, исправно демонстрируя «снег», сообщил нам о новостях, главной из которых оказался прогноз погоды. Несмотря на то, что нам всего лишь было обещано «безоблачность, безветрие и без осадков», Серегин остался жутко доволен. Не знаю, что за государственный строй у них в ходу, но сообщения о беспрецедентном поведении оборотня, совершившего попытку нападения на временное место жительства любезно приглашенного Школой куратора двух весьма перспективных учащихся, так и не последовало. Чем было вызвано хорошее настроение майора после такой пустой передачи, оставалось загадкой. Возможно, тем, что в ней не сообщалось, как он на четвереньках, и притом задним ходом, покидал мой гостиничный номер.

За окном уже расцвело еще одно замечательное утро, когда я попытался спросить, не пришло ли время воспользоваться преимуществами светлого времени суток и сделать наконец ноги:

— Дмитрий Константинович, а нам, собственно, не пора?

На что страж закона ответил не менее язвительно:

— Александр Игнатьевич, а вы разве забыли, что отправляетесь восвояси в сопровождении двух практикующих волшебниц?

Было глупо вступать в полемику, что, по словам девочек, они еще не выбрали среди всех возможных профессий, основанных на использовании магии, как то: магов, чародеев, ведьм, колдунов и прочее, специальность. Да и калейдоскоп событий из перемещения почти потерянной мною Гали, нашей прекрасной ночи, ужасного пробуждения из-за атаки Грегора и довольно нетактичного, учитывая наш внешний вид, вторжения майора совсем выбил меня из колеи. Да и не думал я, что меня, Галю и девочек отправят всем скопом. Но, видимо, руководство решило, что отправить нас во внешний мир всех вместе будет проще и практичнее. Пока все это крутилось у меня в голове, прошло уже достаточно времени, чтобы ответить Серегину язвительной остроумной фразой, поэтому я промолчал.

Мы недолго ждали. Как и обещали, девочки оказались ранними пташками. Они, конечно, уже доставляли мне неудовольствие, во время практики поднимая меня в выходной день в восемь часов. Но сегодня желание сунуть свои любопытные носы в личную жизнь их наставника, принимающего в гостях обожаемую им подругу, заставило сестер вломиться в номер в половине седьмого. Увидев Серегина, они чуть притормозили, опасаясь его недовольства, но каким-то чутьем сразу же уловили, что их присутствие будет кстати, развалились на диване, бесцеремонно заставив нас с Галей подвинуться.

Так как мы не спешили поделиться с ними подробностями причины присутствия в моем номере главного милиционера территории, они осмотрели нашу компанию, потолкали друг друга локтями, и более нетерпеливая Варя задала вопрос:

— Саш, а что это у вас с Галей физии побитые? Вы себя плохо вели?

При этом девочки так обличающе посмотрели на майора, что он под их взглядами даже заерзал. Но тут же вспомнил о своем статусе и, раздраженный подозрениями, взревел:

— Что за глупые предположения?!

— Так они между собой подрались??? — Варя округлила глаза и снова обратилась к милиционеру: — А вы все видели и не разняли?

— Час от часу не легче! — выдохнул Серегин, пытаясь сообразить, какими именно словами объяснить девочкам, что тут происходило на самом деле.

— Галя, так это ты ему так щеку расцарапала? — поинтересовалась Даша, бесцеремонно ухватив меня за подбородок, чтобы рассмотреть повреждения моего кожного покрова.

Я, уже привыкнув к таким поворотам, терпеливо ждал прекращения балагана, Галочка тоже молчала, только, услышав заявление Даши, осмотрела свой безупречный маникюр и хмыкнула. Нервничал, похоже, один майор.

— Хватит, дело нешуточное! — сказал он с раздражением.

Ответом ему были взгляды двух пар невинных глаз.

Даша вдруг внимательно посмотрела на нас с Галей огляделась по сторонам, встала и решительным шагом направилась в спальню. Так как удерживать ее было бы глупо (да мы бы просто не успели сделать это), она настежь открыла дверь и замерла. Варя, заметив последствия нападения Грегора через открытую дверь, вскочила и подбежала к сестре. Наконец она вдоволь насмотрелась на разрушения, обернулась к нам и с расширенными от восторга глазами произнесла:

— Ничего себе!

По всему ее виду было ясно, что сейчас она очень сожалеет, что не наблюдала за наведением такого беспорядка лично. Ее более выдержанная сестра тоже обернулась и утверждающим тоном произнесла:

— Грегор.

Соблюдая субординацию, мы с Галей уставились на Серегина, полностью предоставляя ему право разбираться с двойняшками. Он замер, посмотрел на нас, будто ища поддержки, но, увидев в наших глазах, что право на подтверждение гипотезы Даши принадлежит только ему, вздохнул и кивнул. Даша, будто являлась непревзойденным криминальным экспертом, промолвила:

— Я так и думала. — И затем высказала следующую мысль: — Ну и где он теперь?

Я бы сказал, что тяжесть вопроса заставила Серегина замолчать, но только его рот и так был закрыт. Он постарался сделать вид, будто не уполномочен отвечать на этот вопрос, но девочкам сразу стало ясно, что, выражаясь языком протокола, он просто не владеет информацией по этому поводу. А я в очередной раз подумал, что Даша действительно далеко пойдет в своей карьере. Надо же с такой серьезностью в одиннадцать лет (интересно, я не пропустил за эти месяцы двенадцатый день рождения девочек?) задать с виду невинный вопрос, который может так напрячь взрослого человека.

Майор так и остался сидеть с каменным лицом, а мы с Галиной не удержались от того, чтобы бросить взгляд за окно. Надо отметить, что хотя от Даши не ускользнуло движение наших голов, но она промолчала. Не знаю почему, однако и Варя оставила при себе комментарии по поводу некомпетентности милиции. Может, она просто радовалась, что, как и в случае с наглым чертом, ей удастся проявить себя во всей красе, раз уж взрослые ни на что не годятся.

Серегин откашлялся и обратился к девочкам с официальным объявлением:

— Вынужден сообщить, что руководство Школы пришло к выводу, что агрессия оборотня Грегора может быть направлена не только на Александра Игнатьевича, но и на лиц, испытывающих к нему дружеское расположение. Поэтому было решено не только вернуть вашего куратора во внешний мир, но и на некоторое время отправить вас вместе с ним. Для того чтобы учебное время не пропадало зря, вам, несмотря на неподобающий возраст, будет поручено изучение предметов более старшего курса, таких, как «Магическая маскировка» и «Основы самообороны». Конспекты получите позже.

— Да-а-а-а! — отреагировала Даша.

— Йессс! — вторила ей сестра, по-видимому обладающая еще и неординарными способностями к иностранным языкам.

Дружный вопль девочек говорил, что они с радостью встретили эту идею, только так и не стало понятно, что им больше по душе: изучение новых знаний или же новый отрезок свободной жизни в условиях обычного города, где нет ограничения на применение их магических способностей. Но какие бы цели они ни вынашивали, их согласие поставило точку в решении немедленно отправляться во внешний мир.

Посидев, как водится, на дорожку, мы вышли из отеля и отправились уже знакомыми улочками по направлению к музею. Впереди шли девочки, и, судя по их веселому щебетанию, они были просто счастливы оправиться в новое путешествие. За ними шли мы с Галиной, замыкал нашу колонну Серегин, внимательно осматривавшийся. Яркое солнечное утро внушало нам ощущение безопасности, и мы двигались неспеша, будто на прогулке, совершенно не думая о том, что где-то поблизости может находиться такой неприятный персонаж, как потерявший всякую совесть Грегор. Вспомнив обстоятельства моего появления на территории, мне стало очень интересно, каким образом мы переправимся назад — майор наймет микроавтобус? Добираться домой в переполненной машине в течение нескольких часов абсолютно не хотелось.

Целью нашей прогулки действительно оказался музей, и, когда мы поравнялись с входом, майор велел нам остановиться, и, пока я попытался заметить поблизости какое-нибудь достаточно вместимое транспортное средство для перемещения во внешний мир, Серегин поднялся по ступеням и попробовал войти внутрь. Но дубовые (или за счет своей массивности выглядевшие таковыми) двери оказались закрыты. Майор подергал их, удивился, почесал в затылке и, сделав знак следовать за ним, направился вдоль стены. Когда мы гуськом шли по его следам, я не смог удержаться от улыбки. Слишком уж происходящее напоминало сцену из какого-нибудь полицейского боевика, где отважный коп выводил из плена группу заложников. Не хватало только, чтобы он завел нас в какой-нибудь подвал и, пообещав, что в нем мы будем в безопасности, пошел безжалостно крушить негодяев. Мне очень хотелось поделиться этой бодрой мыслью с кем-нибудь, но, так как я замыкал шествие, пришлось улыбаться в одиночку.

И эту улыбку словно по мановению волшебной палочки стерло с моего лица, когда где-то опасно недалеко раздался переливчатый волчий вой. И настолько продолжительный, что мне пришло в голову, что опальный оборотень просто рисуется. Должен же он знать, что немаловажным фактором в стратегии является внезапность. Либо он этого не знал, либо был уверен в своей силе, но так или иначе он предупредил нас о своем появлении. Серегин прислушался к выводимым руладам, повернулся к нам, порядком озадаченный угрозой, и ухмыльнулся. Очевидно, он имел кое-какие козыри в рукаве.

Дверь служебного хода, до которой мы добрались в целости и сохранности, оказалась, к нашей радости, открытой, и внутри нас встретила уже знакомая нам бабуля-хранительница. На этот раз она не выглядела милой старушкой, все свое время отдающей вязанию, присмотру за внуками или там изготовлению варенья. От былой добродушности не осталось и следа, сейчас ее выглядевшая по-молодому подтянутой фигура, облаченная в какое-то подобие комбинезона, излучала угрозу. Уже знакомые нам спицы в этот раз не занимались рукоделием. Хранительница музея крутила их между пальцами, словно заправский ниндзя, а ее движения были настолько легки, что не осталось никаких сомнений: на изучение боевых искусств она потратила немало времени.

— Здравствуйте, Динара Равильевна. Принимайте гостей, — почтительно обратился к ней наш защитник.

— Да разве же они в гости зашли? — Старушка вздохнула, метнув одну из спиц в дверь, только что закрывшуюся за нами.

Мы непроизвольно втянули головы в плечи, когда серебряная молния пронеслась мимо нас, и, обернувшись увидели, как острие прикололо к древесине зазевавшуюся ночную бабочку. Затем хозяйка словно дернула за какую-то нить, и спица снова оказалась у нее в руках, а несчастное насекомое осенним листком упало нам под ноги. Динара Равильевна проследила за его последним полетом и покачала головой, будто задумалась, были ли у нее веские причины, чтобы ни с того ни с сего оборвать жизнь мотылька. В полном молчании она некоторое время смотрела на трупик, потом подняла глаза на нас (я надеялся, что она не выискивала повод уготовить нам судьбу бедняжки), тряхнула головой в косынке и как ни в чем не бывало продолжила разговор:

— Если бы в гости, я бы тогда чайку поставила, печенья напекла, вареньице у меня припасено. А сейчас что? Схоронятся, и поминай как звали. Но ничего, поймаем окаянного, и тогда милости прошу, — разболталась хранительница музея.

Очевидно, она испытывала одинаковую тягу как к восточным единоборствам, так и к радушному гостеприимству, и из ее облика даже исчезли резкие черты, отчего она снова стала похожей на обычную безобидную старушку.

Майор прервал ее монолог:

— Динара Равильевна, давайте все-таки отправим их домой. Время не ждет.

Старушка выпрямилась и метнула в милиционера строгий взгляд:

— Это ты со мной о времени говоришь? Помолчи уж о том, в чем не разбираешься. Твое дело ребят от оборотня защищать.

Майор стушевался под таким напором, отчего вдруг стал похож на ребенка, получившего от родителей строгий нагоняй. А бабушка Динара снова завертела спицы в руках, приказала Серегину остаться у двери, повернулась к нам и, расплывшись в морщинистой улыбке, подмигнула. Ине успели мы улыбнуться в ответ, как на входную дверь обрушился такой удар, что даже стены покачнулись.

— Пошли-ка, ребятки, за мной, — сразу посерьезнела старушка и быстро зашагала по длинному коридору, ведущему в глубь здания.

Серегин достал свое оружие и, судя по выражению его лица, приготовился стоять насмерть. Но когда мы последовали за нашей провожатой, шум позади прекратился. Я оглянулся, чтобы проверить, не удалось ли оборотню справиться с преградой, но напряженная фигура майора говорила, что Грегор еще снаружи. Не успел я порадоваться тому обстоятельству, что мы в безопасности, как бабушка, семенящая впереди, закачала головой и припустила еще быстрее.

Мы побежали за ней, гадая, что заставило весьма немолодую женщину двигаться с такой скоростью. Мы неслись какими-то узкими коридорами, несколько раз сворачивали, но, как ни странно, ни разу не попали в залы с выставленными волшебными и не очень экспонатами. Внезапно где-то совсем рядом с нами раздался звон битого стекла и затем уже набивший оскомину звериный рык — Грегор все-таки проник в здание. Мы помчались с такой скоростью, что едва вписывались в повороты.

Наконец мы добрались до финиша, который оказался неприметной дверью в торце неизвестно какого по счету коридора. Хранительница музея, у которой даже дыхание не сбилось, повернула к нам раскрасневшееся от бега лицо с горящими глазами, и я увидел перед собой величественную женщину, черты которой проступали сквозь казавшуюся теперь искусственной морщинистую кожу. А Динара Равильевна посмотрела мимо нас в сторону предполагаемого появления оборотня, крутанула спицы, которые она так и не выпускала из рук, а затем вдруг рассмеялась удивительно звонким смехом, чьи интонации не сулили Грегору ничего хорошего. Мы вздрогнули.

А она, будто рисующийся ковбой, одним резким движением всунула спицы за пояс, поводила руками над замочной скважиной и полезла в карман за ключом. Обшарив его глубины, она залезла во второй накладной карман, провела там подобную операцию, замерла и затем подняла на нас испуганные глаза.

— Ключ потеряла! — охнула она, закрутилась на месте, словно это могло помочь ей в поисках, захлопала себя по карманам, засунула в них сразу обе руки и зашарила в поисках пропажи.

Через несколько секунд мы с удивлением наблюдали, как из дырки в правом кармане ее комбинезона высунулся указательный палец. Хранительница музея, которую я уже не мог называть бабушкой, прекратив возню, с таким осуждением на него посмотрела, словно именно он был виноват, что она обронила ключ во время бега. Динара Равильевна подняла на нас глаза, в которых читалось, что она уже давно провалилась бы со стыда, если бы мы не нуждались в ее присутствии ввиду исходящей от оборотня опасности. Откуда-то послышался рык Грегора, и хранительница музея вдруг в ярости замолотила кулаками по запертой двери.

Варя покосилась на несдержанную в эмоциях волшебницу, осторожно взяла меня за руку и бесхитростно понтересовалась:

— Саш, а что это она?

Я посмотрел на Галину, которая в отличие от девочек ясно понимала всю грозящую нам опасность при встрече с оборотнем и периодически вертела головой, переводя взгляд с двери на поворот коридора, из-за которого в любую секунду могли показаться более сотни килограммов чистейшей ярости. Но Варя, не получив ответ на свой вопрос, не отставала:

— Она что — дверь не может открыть?

— Ты же слышала, она потеряла ключ. — В этот момент мне отчаянно захотелось непедагогически отвесить ей подзатыльник, чтобы не лезла со своими глупыми вопросами, когда у взрослых серьезные проблемы.

Но Варе моего ответа оказалось вполне достаточно. Она подошла к продолжающей дубасить в дверь волшебнице и потянула ее за комбинезон. Но та с таким остервенением колотила несчастную дверь, что у меня, не будь я уверен в истинном смысле ее действий, могло бы возникнуть ощущение, что за дверью притаился ее неверный муж, некстати решивший в этот опасный миг позабавиться с любовницей. Варя дернула неистовую хранительницу посильнее, на что Динара, не поворачиваясь, отмахнулась:

— Что тебе?

— Тетенька, что вы стучите?

Я уже был готов услышать: «Уйди отсюда, мальчик, не мешай!» — но «тетенька» вдруг перестала барабанить, выхватила спицы, отчего мы отшатнулись, и, пройдя мимо нас, встала в боевую стойку. Варя посмотрела на нашу защитницу, пожала плечами, подошла к двери, посмотрела на замок, скорчила какую-то мину, прикоснулась пальцем к скважине, после чего замок тихонько щелкнул, и потянула за ручку. Но и после этих ухищрений дверь не открывалась. От печального факта, что открывать двери ванных комнат не в пример легче, у меня рухнуло сердце. Но не успело оно опуститься ниже коленок, как Даша, отодвинув плечом сестру, открыла дверь просто толкнув ее, и прошла на правах первооткрывателя внутрь. За ней, фыркнув, направилась Варя, следом, получив мое одобрение, прошла Галя. Я же, подразумевая, что близняшки и Галочка вряд ли заблудятся за такое короткое время, подошел к хранительнице музея и тронул ее за плечо. Та дернула им, сгоняя мою руку, словно назойливое насекомое, и осталась неподвижно стоять.

— Динара Равильевна, вы идете или здесь остаетесь? Как по плану?

Женщина вспыхнула.

— Куда идти?!

И, обернувшись, увидела открытую дверь. Ее изумление показалось мне уж слишком затянувшимся, и я открыл было рот, чтобы повторить вопрос, как где-то совсем близко снова раздался рев, и волшебница, выйдя наконец из оцепенения, схватила меня за руку и потащила вслед за девочками. Уже за порогом, она протолкнула меня вперед по коридору, а сама, захлопнув дверь, принялась колдовать над замком. Затем подергала ручку и заметно расслабилась. Хранительница музея привалилась к стене, подняла на меня глаза и, хмыкнув, произнесла:

— Извините, нервы ни к черту. Давно в таком не участвовала, почитай уж лет двадцать — двадцать пять, да и то к нам какой-то птеродактиль проник. Большой, злой, только тупой очень. Идите вперед, а я догоню через минутку.

Женщина отвернулась от меня, наклонилась и что-то зашептала, гладя себя по голове. «Перепугалась бедняжка, успокаивается», — подумал я, шагая по еще одному широкому коридору, состоящему, казалось, из одних поворотов, и стараясь нагнать девочек и Галину. Когда мне порядком надоело то и дело обходить бесконечные углы, я остановился, решив подождать Динару Равильевну. Скорее всего, планировка внутренних помещений музея сродни больнице, а перспектива плутать часами меня не радовала. И едва я остановился, как почувствовал, что на меня кто-то натолкнулся. От неожиданности я резко повернулся, ожидая увидеть что-нибудь весьма страшное и опасное, и поэтому выпучил глаза, встретившись взглядом с очаровательной брюнеткой, испуганно хлопающей ресницами. Она отступила на шаг, тряхнула головкой, отчего прямые волосы рассыпались по плечам, глубоко вздохнула и вдруг заливисто рассмеялась. Пока я гадал, откуда это создание здесь взялось, девушка сквозь смех поинтересовалась:

— Что? Переборщила?

Ничего себе косметика, подумал я, узнавая в незнакомке хранительницу музея, главной приметой был, несомненно, комбинезон с торчащими из-за пояса спицами. Судя по его складкам, волшебница еще и изрядно похудела. В остальном ее облик изменился почти до неузнаваемости. Продолжая веселиться, Динара взяла меня под руку и повела на поиск остальных.

— Ничего, если я так немножечко похожу? — заглядывая мне в глаза, забавлялась волшебница, когда мы продолжили свой путь.

Уже за следующим поворотом я увидел беспокойно осматривающихся Галю и девочек. Заметив нас, Галя просияла и бросилась навстречу, но уже через два шага остановилась и, будто игнорируя присутствие хранительницы, громким шипящим голосом поинтересовалась у меня:

— Ну и кто это?

Динара почему-то сильнее ко мне прижалась, отчего глаза Галочки наполнились яростью, и заглянула мне в лицо, будто надеялась, что я смогу спасти ее от гнева моей подружки. Я, не понимая смысла действий волшебницы, в полном ступоре обернулся к ней, и увидел ее жалостливые глаза, смотрящие на меня с надеждой. Но тут развеселая старушка наконец отлепилась от меня и, согнувшись пополам, зашлась в хохоте. Это было неожиданностью даже для меня, не то что для Галины, решившей, что неизвестно откуда нарисовавшаяся соперница просто смеется над ней. Но, сделав несколько шагов в нашу сторону, она вдруг остановилась в недоумении. Возможно, ей в голову пришла мысль, что это какая-нибудь местная сумасшедшая, уже давно заблудившаяся в коридорах и после бесконечных скитаний потерявшая рассудок.

Галочка посмотрела на меня и тихонечко поинтересовалась:

— Она что, больна?

Этот, можно сказать, участливый вопрос вызвал новый приступ смеха волшебницы. Она веселилась вовсю и, едва ей удавалось поднять взгляд на нашу ошарашенную компанию, снова заходилась в смехе. Вообще-то я ее понимал — побыв здесь всего пару недель, невозможно не испытать отчаянную скукотищу, — но быть объектом ее затянувшего веселья абсолютно не хотелось. Может быть, поэтому более импульсивная Галина сделала по направлению к волшебнице несколько угрожающих шагов, на что та, так и оставаясь в скрюченном положении, вытянула руку с растопыренными пальцами, словно пытаясь остановить надвигающееся в лице моей девушки возмездие, и сквозь душащий ее смех выдавила:

— Не бейте бабушку!

Галочка замерла, уверенная, что с приведенной мною красоткой определенно не все в порядке. А острячка, уже не в силах бороться со смехом, рухнула на пол. Честно говоря, я даже заволновался за нашу проводницу, когда подскочили девочки и, склонившись над девушкой-старушкой, пытались привести ее в чувство.

И через какое-то время нашим врачевательницам удалось вывести хранительницу из состояния удушающего смеха, в продолжение которого я пытался убедить Галину, что это и есть наша пожилая защитница. Я был очень убедителен, но Галя, в конце концов поверив мне, была далеко не в восторге от чувства юмора хранительницы музея. Какой девушке может понравиться шутка с прижимающейся к ее парню незнакомой девицей? И совсем неважно, сколько ей на самом деле лет, если выглядит она просто куколкой. Галочка бросила на волшебницу такой сердитый взгляд, что я даже стал опасаться, что моя девушка не справится с охватившим ее гневом и не удержится от того, чтобы не пнуть лежащую на полу молодку под ребра.

Наконец Динара пришла в себя.

— Извините, ребятки, бога ради. Ну простите старую.

— Нашли время забавляться, — пробурчала Галочка.

— Просто не могла удержаться, — Наша провожатая с помощью девочек поднялась на ноги, наклонила голову и, забормотав, провела ладонями по лицу, а затем по складкам своего комбинезона.

Когда она, тряхнув головой, выпрямилась, на нас смотрела красивая статная дама возраста «баба ягодка опять». Волосы изменили оттенок, на лице появились мелкие морщинки, в глазах — знание и уверенность в своих силах, а фигура под комбинезоном пополнела в нужных местах, в общем, «ягодка» и есть.

Женщины они всегда женщины. Начинают кокетничать в детском саду, затем жеманятся в школе, многообещающе улыбаются в юности, а потом почему-то, вместо того чтобы обольщать конкретного мужчину, начинают меряться силами между собой, частенько забывая, с чего началось их противостояние. Я был уверен, что и Динара прибегла к этим метаморфозам только для того, чтобы заставить понервничать Галину. Мне не нравилось происходящее, но, поскольку на территории Школы магии такая скучная мирная жизнь, я понимал, почему волшебница-ниндзя решила блеснуть другими своими умениями.

— Так лучше? — поинтересовалась вредина у Гали, всем своим видом давая понять, что, несмотря на возраст, ей все по плечу.

— Лучше, — с вызовом буркнула Галочка и для надежности схватила меня за руку.

Но Динара уже достаточно позабавилась, чтобы давать развитие скандалу, поэтому посерьезнела и, вспомнив, зачем мы, собственно, тут оказались, повела нас вперед. Через какое-то время она спросила:

— А как вы дверь-то открыли? Ключ нашли?

— Нет, у меня девчонки профессиональные домушницы, — ответил я и добавил: — Боюсь, как бы в плохую компанию не попали.

— Отмычкой?

Девочки от негодования даже остановились, и Варя взбеленилась:

— Мы что, жулики?! Поколдовали чуть, делов-то, замочек ерундовый, вы бы еще одним шпингалетом обошлись! Неужели ничего серьезнее поставить нельзя, с секретом? Даже ригель, и тот некаленый. А механизм? Грегор ключ найдет, даже волчьими лапами его отпереть может.

Пока я размышлял, с каких это пор девочки так интересуются замками, хранительница музея возразила:

— Да тут замок просто для отвода глаз стоит, дверь на охранном заклинании, его не взломать.

Но тут к сестре подключилась Даша:

— Если для отвода глаз, так что же вы его вскрыть не смогли? А если охранные заклинания такие надежные, почему же надо Сашу домой возвращать? Подошел бы Грегор, потыкался, порычал, а охранное заклинание ему по лбу бац! Могли бы его даже с поличным взять. — И она, прищурившись, добавила: — Что-то ваше волшебство не очень-то и работает.

Но хранительница не стала одергивать зарвавшихся школьниц, а любезно спросила:

— И как вам удается замки чужие вскрывать? — После обличающей девичьей тирады слово «чужие» было вставлено как нельзя кстати.

Девочки смутились на какое-то время, но затем Варя, вкинув голову, словно красноармеец на допросе у белых, произнесла:

— Как-как? Прощупаю его, цилиндр поверну, и все, — она задумалась и добавила: — Это если на собачку не закрыто. Тогда сначала собачку, а уж потом цилиндр. При вращении еще неплохо ригель подтолкнуть.

Я с ужасом ее слушал, сообразив, что моя шутка про «домушниц» могла оказаться правдой, но волшебница внимательно посмотрела на сестер и уточнила:

— Чем подтолкнуть?

— Ну не руками же. Мы же в Школе магии как-никак.

— Вот именно! — обрадовалась Динара Равильевна решив, что она загнала сестер в ловушку. — В музее очень сильный блокиратор, у вас бы не получилось.

— Ах так? — обиделась Даша, не привыкшая надолго передавать сестре пальму первенства. — Вы, как хохотали, помните?

Волшебница кивнула и спросила:

— А при чем здесь мой смех?

— При том, — не стала более миндальничать Даша. — Я его забрала, там еще минут на семь осталось. Смех не болезнь, и я подумала, что ничего страшного не будет, если его немного у себя подержу, да и все равно его тут смыть некуда. Хотите, назад отдам?

И, не дав возможности хранительнице музея ответить согласием, потерла ручки одна об другую, раскрыла ладони в сторону женщины и слабо дунула. Сначала абсолютно ничего не происходило, затем из скептически настроенной Динары Равильевны стали вырываться отдельные смешки, затем их частота увеличилась, а когда волшебница засмеялась в полный голос, мне это вдруг показалось таким забавным, что и я не смог удержаться от смеха. Но самым смешным, просто умопомрачительно смешным оказалось то, что поведение хранительницы музея нашли забавным как девочки, так и Галя. Конечно, мстительная Галина могла испытывать радость оттого, что девочкам удалось посрамить заслуженную волшебницу и теперь, содрогаясь в конвульсиях, та уже не выглядит такой респектабельной, да и радость девочек тоже могла быть вызвана этим же поводом. Но почему смешно мне? Правда, после того как Даша дунула на Динару, та очень комично засмеялась, словно автомобильный двигатель, который периодически схватывает, а потом глохнет, пока наконец не наберет хорошие обороты. Но сейчас она снова чуть ли не падала на пол, а я, вместо того чтобы помочь пожилой (где-то в глубине) женщине, продолжаю смеяться так, что начинает болеть диафрагма.

Я уже задумался, есть ли у меня шансы выжить, как через минуту наше коллективное безумие начало затихать. Сначала перешла на редкие всхлипывания, а потом и вовсе замолчала, утирая потеки заграбастанной ею косметики, Галочка. Удивляясь, с чего это дорогая тушь не справилась с потоком слез и гримасами смеющейся, я уставился на разукрашенное лицо Галины. Неужто и на территории Школы магии в ходу «контрабандный товар, изготовленный на Малой Арнаутской»? Сама Галя пока не догадывалась, какое безобразие творится у нее на лице.

Почему-то у всех полосы на лице ассоциируются исключительно с боевой раскраской индейцев, которую, к слову сказать, вживую никто и не видел. А мне же Галочкина физиономия с растекшейся тушью напомнила только меланхоличного поэта Пьеро, лицо которого меня всегда удивляло. Понятно, что бледность может быть свойственна поэту, голова которого занята только рифмами, но почему потеки от слез черные? Этому может быть два объяснения — мальчик, играющий несчастного поклонника голубоволосой Мальвины, либо красил ресницы не очень профессиональным составом, либо на самом деле был темнокожим, и слезы в этом случае смывали грим с его лица.

Пока я, успокоившись, думал о сказке Толстого, перестала хихикать Варя. И только Даша и стоящая напротив нее Динара Равильевна продолжали всхлипывать еще в течение минуты.

— Извините, — восстанавливая дыхание, вытолкнула из себя Дарья. — С фокусировкой ошиблась, всем досталось.

— Это что, вся радость мне предназначалась? — спросила хранительница музея.

— Ну это же ваше было, — честно ответила врачевательница-заразительница.

— Уф, — выпрямилась Динара Равильевна. — Давно так не смеялась.

Не знаю, откуда мы нашли силы, но после неосторожного высказывания волшебницы, почти заставившей поверить нас в ее сумасшествие, мы просто сползали по стенам из-за нового, к счастью непродолжительного, рецидива смеха.

Все когда-нибудь кончается, отсмеялись и мы, но у нас даже не было времени сохранить замечательное настроение, потому как его почти сразу испортил рев, в котором можно было опознать слово «куратор». Похоже, Грегору, как-то научившемуся обманывать магические преграды, удалось захватить новый кордон. Я надеялся, что извилистый коридор, порядком меня измотавший, сбавит прыть неугомонного мстительного футболиста, и двинулся за хранительницей музея по коридору, который внезапно закончился стеной с обычной покрашенной в белый цвет дверью. По ее внешнему виду предполагалось, что внутри окажутся швабры, ведро и халат уборщицы. Рядом в деревянной рамочке висела какая-то картинка, состоящая из разнообразных цветных геометрических фигур, разбросанных по черному фону.

Хранительница музея остановилась:

— Пришли. Зайдете внутрь — ничего не бойтесь. Через пару минут будете дома. Галина, извините за шутку, а вы, Саша, берегите девочек, честно говоря, я и не ожидала, что они…

Совсем близко раздался рык, она оглянулась, сунула мне в руку какую-то бумажку, кинулась к картинке, побарабанила по ней пальцами, распахнула дверь и по одному буквально втолкнула нас всех четверых внутрь.

— За меня не беспокойтесь, извините за прямоту, но если я буду одна, то сумею выкрутиться.

Она захлопнула дверь, и мы оказались в темноте, нарушаемой лишь небольшой полоской света под дверью. Меня покоробило сообщение волшебницы, что мы все-таки являлись ей обузой, и к тому же выражение «выкрутиться» совсем не означало «поймать зверя». Но затем в коридоре что-то грохнуло, щель окрасилась в яркий зеленый цвет, раздался рык, полный разочарования, и я, к моему ужасу, услышал тяжелые шаги, приближающиеся к нашему укрытию. Я пошарил по стенам, чтобы убедиться, что хранительница музея по ошибке не закрыла нас в самой обычной бытовке, но тут за дверью послышалось тяжелое сопение: «Ушли», и дверь затрещала от яростного удара. Я сделал шаг назад, споткнулся о какой-то предмет, на меня что-то упало, и я, понимая, что оборотень, услышав шум, разломает дверь, крепко ударился затылком о стену.

Когда светящиеся точки прекратили свой хоровод, я смог увидеть, что дверь бытовки, почему-то изнутри представляющая собой металлический каркас с приваренными плохо покрашенными в белый цвет листами железа, приоткрыта, а сверху что-то противно гудит. Теперь, располагаясь между кривым цинковым ведром с надписью «2 этаж» и кучей тряпья, не поддающегося никакому описанию, я думал, почему еще жив. Гудящая голова не позволяла мне думать иначе, у мертвых вроде ничего болеть не может. И это требовало некоторых раздумий. Если дверь отперта, то почему медлит оборотень? И где мои попутчицы? Лежа на полу, я понимал, что площади бытовки не хватило бы для того, чтобы вместить всю нашу компанию. Может, Грегор, увидев такой богатый улов, схватил моих попутчиц и решил заняться моей персоной позже? Но с другой стороны, ведь это именно я был нужен ему, причем не как источник питательных веществ, а в качестве объекта мести. Так почему же его нет? Неожиданно что-то щелкнуло, заставив меня вздрогнуть, и гудение смолкло.