Вампир в Академии магии, или поцелуй меня, любимый! 2 (СИ)

Глава 23. Ты мне нужен!!!

Лавиан Шими

Все внутри меня бушевало настоящим ураганом, готовым смести окружающее пространство мощным потоком рвущейся наружу магии.

Все повторялось! Судьба моего сына Родерика даже в новом воплощении текла в прежнем неприглядном русле!

Потому что здесь снова был ОН — ненавистный эльфийский принц!

Как я мог быть настолько слепым, что сразу не узнал его? Воплощение Баиля — Джонас Лиррэй — удивительно походил на него даже внешне.

И мой Родерик снова в него влюблён! Но теперь он еще и девица, так что их союз вообще не имел никаких преград.

Кроме одного: я больше не желаю повторения прошлой трагедии! Я больше ни за что не допущу смерти Родерика, даже если мне придется погибнуть самому!

…Робкий стук в дверь прервал бурление тяжёлых мыслей.

Селена вошла в мою комнату бесшумно и выглядела немного испуганной. Большие зеленые глаза смотрели на меня с опасением. Значит, она уже обо всем знала и намеренно не сказала мне о НЕМ!

Мне стало больно.

Все повторяется.

Снова…

Но в этот раз мне нужно быть мудрее и не рубить с плеча.

— Садись, Селена, — я постарался сделать голос помягче, и дочь медленно присела в кресло. — Думаю, ты уже догадываешься, о чем пойдет речь. Точнее, о КОМ!

Девушка нервно сглотнула и кивнула. Опустила глаза.

Я в очередной раз подивился тому, насколько нежной и женственной она стала в этом воплощении. Ничего общего с ловеласом Родериком Шими. Разве что некая схожесть черт лица и зелень красивых глаз.

Почему именно девушка? Неужели судьба решила посмеяться над нами? Ей не терпелось толкнуть Родерика в объятья Баиля еще более резво? Но ведь всё снова закончится трагедией! Еще худшей, чем в прошлом…

Однако… хорошо, что Джонас до сих пор не знает о том, что Селена девушка. Или уже знает?

Эта мысль обожгла страхом.

— Скажи, дочь, Джонас все еще считает тебя парнем?

Селена посмотрела на меня с особым вниманием, словно силясь прочитать мои мысли, а потом утвердительно кивнула.

— Это хорошо! — пробормотал я, успокаивая свое разболевшееся сердце. — Селена… я понимаю, что ты любишь его, но… — я увидел, как она напряглась и побледнела, но не имел права не продолжать, — но ваши отношения невозможны!

На лице девушки отразилась боль.

— Почему? — прошептала она бледными губами, и я ощутил ее глубокую тоску. — Я… я могу признаться, что я женщина, и тогда…

— Именно ваши отношения в прошлом привели вас к ужасной участи… — я не хотел этого говорить, но был вынужден сделать это. — Баиль… он умер страшной смертью от рук вампиров, а ты… — я замялся, не имея сил произнести эти страшные слова вслух, — а ты погиб под пытками после того, как перебил в порыве мстительности всю королевскую семью Луарии. Ты стал преступником, Родерик, и заплатил за свою месть… каждой каплей своей крови…

Я сказал это!

Селена побледнела еще сильнее, и на лице ее отразилась мука. Глаза застыли, словно остекленели, а в памяти, похоже, замелькали обрывки жутких воспоминаний.

Она нервно сглотнула, а потом судорожно закрыла лицо ладонями.

Я подождал полминуты, давая возможность переварить это, и уже хотел подойти к ней, чтобы обнять, но Селена резко поднялась на ноги и посмотрела на меня покрасневшими от невыплаканных слез глазами.

— Отец, я хочу побыть одна… — проговорила она хрипло и решительно направилась в сторону выхода.

Я не стал ее останавливать. Она должна переварить это сама в себе. Переварить и согласиться со мной. Участь Родерика Шими не должна повториться в ее жизни ни в коем случае!

Я этого не допущу!..

***

Селена

…Окровавленные истерзанные руки с тонкими длинными пальцами, вцепившиеся в мою одежду, обескровленное лицо и потухающие синие глаза, смотрящие на меня в жутком отчаянии…

— Рик… — сквозь хрипы и боль шепчет Баиль пересохшими губами… — Я клянусь… тебе…

Я — Родерик — чувствую, как в глазах закипают слезы.

— Баиль… только выживи… — шепчу в ответ, как сумасшедший, — умоляю!!!

— … клянусь… встретиться… с тобой снова…

Видение, пронесшееся перед глазами после слов отца, было не просто картинкой. Оно источало вселенскую скорбь, отчего моя внутренность скрутилась узлом, и стало безумно тесно в груди.

Уйти! Сбежать!!! Только бы не чувствовать эту жуткую боль…

Я выскочила из комнаты Лавиана Шими и рванула прочь.

Хотелось забиться в какой-нибудь угол, сжать голову руками и перестать мыслить, дышать, чувствовать…

Баиль погиб из-за меня! Его убили из-за меня!!! Я опасна для него! Он должен жить…

Я не перенесу этого снова. Я сойду с ума…

Впереди по коридору замаячили ученики, и я в панике свернула на лестницу.

Внизу на нижних этажах было столпотворение, слышались голоса, смех, поэтому я рванула наверх, на крышу…

Никогда еще здесь не была, но знала, что существует смотровая площадка, установленная для наблюдения за звездами.

Мне отчаянно требовалось одиночество.

Бежала так быстро, что перестало хватать дыхания.

Порыв холодного ветра растрепал мне волосы, как только я выскочила на крышу.

Солнце медленно садилось на горизонте, окрашивая небо в яркие закатные цвета.

Игнорируя холод, я поплелась к смотровой площадке, представляющей собой большой прямоугольник, огражденный металлическими перилами.

Ветер резанул по повлажневшим глазам, заставив веки сомкнуться, но как только я зажмурилась, меня прорвало.

Нет, я не стала рыдать, как настоящая девчонка: даже сейчас я помнила о своей конспирации, но плач душил меня изнутри, так что мне пришлось закрыть свой рот ладонью.

Голова кружилась, силы из-за потрясения уходили из тела сильнее обычного, хотя полноценный голод все еще не наступил.

Впрочем, сейчас я меньше всего думала о себе.

Я думала о том, что мне действительно лучше расстаться с Джонасом навсегда. Ради его безопасности.

Я знала, что отец сказал правду: об этом же говорили и мои обрывочные воспоминания. Родерик считал себя единственной причиной того, что Баиль погиб. Но виновных в смерти друга, как сказал Лавиан, он наказал своими собственными руками…

Как же это невыносимо больно — потерять его!

Снова я подобного не переживу…

— Селий?

Голос за спиной заставил меня вздрогнуть и замереть. В нем слышалось удивление, тревога, и сердце мое снова сжалось: ОН здесь! Баиль-Джонас здесь…

Мне нельзя ничего ему говорить! Лучше уйти молча, пока мы еще можем расстаться на полпути.

Ах, зачем я сегодня в лесу умоляла его не бросать меня??? Как опрометчиво! Если бы я только знала…

Поспешно вытерла слезы и медленно обернулась к Джонасу, надеясь, что сходящий на землю полумрак скроет следы моей скорби.

Парень стоял рядом и смотрел на меня с большим беспокойством.

Молниеносным рывком он приблизился ко мне, схватил меня за плечи и тревожно заглянул в глаза.

— Селий? Что случилось? Тебе… плохо? Снова… симптомы ослабления?

Я смотрела в его глаза, ставшие в полумраке серыми, и ощущала свою беспомощность. Эти дорогие черты, этот любимый взгляд… как же я буду скучать по ним!!!

— Селий! — Джонас слегка встряхнул меня, и в голосе усилилась тревога. — Ты слышишь меня? Совсем плохо? Ответь!!!

Что я могла сказать? Мне действительно было плохо, ужасно, но не столько телесно, сколько глубоко в сердце. Но не скажу же я об этом прямо? Поэтому я просто кивнула.

Меня тут же обняли и прижали к груди.

— Я помогу тебе… — тихий шепот обдал тёплым дыханием ухо и шею, заставив меня замереть и покрыться мурашками по всему телу. Рука Джонаса скользнула на мой затылок, заставляя голову слегка откинуться назад, и горячие губы тут же накрыли мои.

Этот поцелуй показался мне просто ошеломительным.

Во-первых, я не ожидала, что Джонас так легко и стремительно меня поцелует, ведь для него это обычно было проблемой, а во-вторых, я, поглощенная собственной скорбью, вообще забыла о том, что Джонас ещё днем обещал снова меня «насытить».

Меня мгновенно унесло в страну эйфории и сладости, ведь в мое тело стремительным потоком влилась такая мощная энергия, что задрожали все конечности. Я едва не задохнулась от непередаваемого чувства восторга, которое накрыло меня с головой. Ничего подобного я еще ни разу не испытывала, поэтому мгновенно капитулировала перед своими собственными чувствами, полностью отдавшись под их власть.

Это привело к тому, что я жадно ответила на поцелуй, напрочь забыв о том, что только что собиралась во благо Джонасу не сближаться с ним.

Я обвила его шею руками, почувствовав его руки на своей талии, погрузила пальцы в его шелковистые волосы.

Губы Джонаса были восхитительно мягкими, горячими и влажными. Его язык бесстыдно блуждал по моему рту, а руки быстро опустились на мои ягодицы.

Но даже это меня не отрезвило. Какое-то безумное сумасшествие нашло на нас обоих, хотя сила энергетического потока уже начала ослабевать.

Через мгновение мы оказались прямо на полу, а точнее на соломенном тюфяке, который был кем-то оставлен тут для любителей подышать свежим воздухом.

Мне в ноздри ударил будоражащий запах мяты, и я почувствовала себя девицей, пришедшей в полнолуние отдаться любимому на сеновале.

Джонас отпустил мои губы и впился поцелуем прямо в шею. Я застонала, чувствуя, что внизу живота собирается сильное томление.

Губы парня дерзко блуждали от моего уха до ключицы, и я поняла, что дело принимает все более серьезный и пугающий оборот.

— Джонас… — мой шепот был больше похож на любовный стон. — Джонас… ты уверен в том, что делаешь?

Я должна была у него спросить!

Парень замер, а потом приподнялся и завис прямо надо мной. Даже в полутьме я видела, как ярко сверкают его глаза.

— Я уже ни в чем не уверен… — проговорил он странным взбудораженным голосом. — С тобой, Селий, я реально схожу с ума! Ты… имеешь надо мной власть, которой я не могу противиться. Наверное, это потому, что ты… Родерик? Или потому, что я… спятил? Но… ты нужен мне!!! Ты мне так нужен! И пропади все пропадом!!!!

И снова мои губы в плену — жестком, властном, требовательном. Я чувствую его лихорадочную дрожь по телу и дрожу вместе с ним.

Проклятье! Я тоже в плену! И я тоже без него не могу!

Мы целовались с такой страстью, что я потеряла всякое благоразумие и начала тихонько постанывать. Голова кружилась от его близости, все тело горело. Мои руки забрались под его рубашку, очерчивая пальцами крепкие мышцы на груди.

Неужели я поддамся и прямо сейчас раскрою свой настоящий пол? Это же неправильно! Это усугубит последствия моего скорого отъезда! Нам лучше остановиться и прекратить это!

Но сил не было.

Вместо трезвости я пьяным от любви голосом начала шептать ему на ухо разные нежности:

— Ты прекрасен! Ты самый лучший! Ты единственный…

В отместку получила еще один крышесносный поцелуй и вообще уплыла из этого мира куда-то в неземной восторг…

Но… нас грубо прервали.

На тело резко обрушилась боль, магически сковавшая все конечности, и я едва смогла распахнуть глаза, уставившись на зависший над нашими головами… огненный магический шар.

— Не может быть!!! — шокированный голос над нами принадлежал Главе Бишону. — Джонас??? Селий??? Но… но… как? Почему???

Мы не могли двинуться или что-либо сказать: магия подчинения, которой нас «связали», лишила подобной возможности. Лицо Джонаса зависло прямо над моим, и я всматривалась в него, все сильнее приходя в ужас.

Нас застукали! И не просто кто-то из учеников, а сам Глава! Да еще и не один, а с двумя Хранителями!

Но в глазах Джонаса не было страха. В них, на удивление, горела решимость.

Вот только у меня подобной решимости не было и в помине. Я подставила Джонаса! Своим эгоистичным согласием на поцелуй я лишила его мечты стать Хранителем! Он сорвался из-за меня — той, которая его скоро покинет!!!

От накрывшего душу раскаяния по моей бледной щеке скатилось скупая слеза…