Вампир Его Высочества (СИ)

Шаг восьмой

Ну, точно дурак. Два раза на одни и те же грабли… Нет уж, не нужна вовсе никакая магия. Одна такая, с магией, недавно валялась изуродованной кучкой перьев, другой вон лежит без сил, может быть, вообще мёртвый, а я, слабый и смертный человек, просидела, как ни в чём не бывало, только ноги вон затекли, а так ничего... Я осторожно взяла Латероля за руку — холодная-прехолодная. И ногти острые… интересно, почему так. Так вампирам положено или он просто за ними не ухаживает? Я засмеялась сквозь слёзы. А чего тебе плакать, Клэри? Всё хорошо. Страшная Золотая не сожгла тебя заживо, страшный вампир не выпил тебя досуха…

Дышит или не дышит? Не могу понять. И пульс на шее не нащупывается... А ранки от зубов и от прокола уже затянулись.

Дверь снова открылась, и в темницу вошёл принц Алтерей. Золотые волосы были взъерошены, на щеке алел грубый порез, а глаза сверкали. За его спиной маячила стража.

— Что здесь, мать его трёклятую за ногу, произошло?! — он подошёл ко мне, без особых усилий ухватил за шиворот, тряхнул. — Грёбаные закрайние твари, сколько можно… Что здесь произошло? Отвечай, ну!

— З-зо… З-золотая напала на мсье Латероля и сбежала.

— Сбежала… Сбежала! Сбежала, оторвав головы десятку стражникам и улетела, а этот… — он вдруг с размаху пнул неподвижно лежащего вампира. — Как ты мог её упустить! Это же была она! Она! Я видел... Совершенно не изменилась.

— Не бейте его! — неожиданно для себя взвизгнула я, готовая, в случае необходимости вцепиться в ногу Его Величества. — Он не виноват!

Не то что бы не виноват… Но тут я, кажется, уже не контролировала ситуацию.

Принц посмотрел на меня так, словно забыл о моём существовании.

— Ваше Высочество, мсье Латероль не виноват! Он пытался задержать Золотую, а она ему в шею вцепилась и бежать!

— Ты-то дура, не знаешь, — неожиданно спокойно отозвался принц. — Никто не может пить кровь вампира без его добровольного согласия. Думаешь, он просто так сидит запертым в тот доме? Не-ет. Он уже давно знал эту мерзкую тварь. Он ещё двадцать лет назад пытался помочь ей сбежать, этой похотливой алчной гадине. Если бы я узнал подстилку в том жалком комке перьев… Ей бы мало показалось того, что с ней сделали.

— Дом! — озарило меня. — Ему надо в дом, обратно… Он же говорил, что ему надо в дом, Ваше Высочество… Давайте его отвезём! Мсье Латероля! Ему нужно внутрь, ему нужен ключ, ну, пожалуйста, Ваше Высочество…

Он меня не слушал. Или не слышал.

— Подстилка трахалась с моим отцом под носом у матери. А потом сдохла, я так думал. У матери были такие капли... Я знал, где она их прячет. Она всё мне рассказывала, думала, ребенок, думала, я ничего не понимаю! Моя мать была прекрасным нежным существом, таким ранимым и трепетным... Отца она любила. И держала капли, на тот случай, если уж совсем прижмёт. Быстрый и безболезненный уход за край. Я их стащил. И подлил в лекарство этой... А потом пришёл на её могилу — а там пусто. Яма и земля вокруг. И перья на дне. Острые, чёрные, жуткие...

— Мне очень жаль вас, Ваше Высочество... Но мсье Латероль ни в чём не виноват, его-то за что наказывать?! Ваш отец наказал его за смерть... леди, но вы-то за что?

— За что? Они были с ней заодно. Я и об этом знал, подслушал... Они оба свели мою мать в могилу! Ключ, говоришь? — Алтерей посмотрел на меня. Улыбнулся, засунул руку в за борт камзола и действительно извлёк на свет благой ключ — очень длинный, чуть ли не в локоть, металлический, цвета чернёного серебра. — Знаешь, девка… Золотые боятся калёного железа, а эти вот, кровопийцы, серебро не любят. Не просто не любят. Очень не любят. Дохнут от него, так говорят. Самое время проверить.

И вдруг — я ничего не успела сделать, не было у меня ни скорости золотой, ни её силы или реакции — он размахнулся и всадил серебряный ключ Латеролю в грудь, как лезвие.

— Будь они все прокляты.

Поднялся, обернулся к страже:

— Девка прирезала вампира, который упустил Золотую, пусть сидят здесь оба пока. Позже решим, что с ними делать. Двери не открывать, что бы ни случилось.

Хлопнула дверь, лязнул замок.

Мы остались.

Меня трясло, зуб на зуб не попадал. Я тихонько толкнула вампира в бок.

— Эй…

Лежит, не шевелится. Как есть дурак. А ты бы шевелилась с серебряным ключом в груди, Кнопка?

А если вытащить ключ? Умрёт от кровотечения или заражения? Всеблагой создатель, я ничего об этом не знаю. Он же вампир, как он вообще может умереть так просто?! Особенно от кровопотери… Нет, это даже смешно.

Серебро ему вредит… Серебро. Надо вытащить. Если бы это был гладкий кинжал, а не ключ с бороздками на конце! А если он проткнул сердце?.. Артерию, вену, что там находится-то. А если…

Я разорвала рубашку на груди вампира и увидела, что кожа вокруг ключа почернела, как обожжённая. Стараясь не особо задумываться, что делаю, ухватилась двумя руками за ключ и с силой потянула на себя, стараясь тянуть вертикально вверх.

Ключ вышел, я сунула его в карман платья. В кармане же обнаружился платок, которым я зажала тёмную рану, тонкая ткань почти моментально намокла. Что дальше? Ждать?

Он умрёт, вот сейчас точно умрёт. А меня казнят, как только у Его Высочества дойдут до меня руки…

Платок уже промок насквозь, но заменить его мне было нечем. Разорвать влажными руками платье не получалось.

Не отрывая руки с платком от раны, я наклонилась над лицом вампира.

— Дурак! Очнись, ну!

Лоб у него был холодный и гладкий, как камень. И веки холодные. И щёки. И губы.

Совершенно некстати я почувствовала характерный привкус во рту, капля крови из носа шлёпнулась вампиру на щёку... Кровь. Я подняла его руку — безвольную, тяжёлую, поднесла палец ко рту, вдавила острый ноготь в нижнюю губу поближе к зубам. Подождала, пока рот наполнится наполнится кисло-ржавой на вкус слюной, снова склонилась над его лицом и поцеловала, раздвигая окровавленными губами его губы.

Не умею я целоваться, как же! Чего тут уметь-то… главное — желание, мсье Латероль.

Я приподняла голову, услышав какой-то тихий, но настойчивый шум. Свечи погасли, темница погрузилась в полную темноту. Стало холодно, очень холодно, но брать плащ, которым укрывалась Золотая, я не стала. Не знаю, сколько времени я пролежала рядом с Латеролем, бессмысленно зажимая рукой — грязной, непродезинфецированной! — рукой его рану.

Снова пришёл принц? Вряд ли. Скорее, стража… А я-то уж подумала, что нас тут запрут навсегда, во всяком случае, лет на десять.

Но шум раздавался отнюдь не со стороны двери, а, если уши мне не изменяют, со стороны, прямо противоположной.

Из-за стены!

Каменная кладка казалась донельзя крепкой, тогда, при свете. Сейчас разглядеть что-то было трудно, мне показалось, что темнота содрогается, но, возможно, это шалило уставшее от темноты зрение. Однако шорохи определенно были… а что, если это крысы?

Я взвизгнула, почувствовав прикосновение к руке.

— Не ори.

Обернулась на звук и чуть не разрыдалась от радости, увидев знакомое алое мерцание в темноте.

— Вы живы?

— Умер давным-давно, но… больно, Кнопка. Почему так больно? Вот тут… — он накрыл другую мою руку, которую я так и не отнимала от его раны. Кажется, кровь больше не вытекала.

— Вас ранили серебром, — я засмеялась, а потом оборвала собственный истерический смех. — Зои… она сбежала. А потом пришёл принц и проткнул вас… вот этим.

Я, путаясь в складках юбки, достала их кармана ключ и попыталась вложить его в руку вампиру. А потом ойкнула.

— Он же серебряный, держать его вам, наверное, тоже вредно? Мсье Латероль! Это же тот самый ключ, верно? Он ваш!

Вампир завозился, приподнимаясь.

— Ключ… Действительно, ключ. Действительно, тот… Нет, держать могу. Алтерей, как всегда, стал жертвой стереотипов…

Я не поняла, о чём он, но это было неважно.

— Теперь вы свободны? В смысле, мы-то тут с вами заперты, но вы… Вы — свободны? От дома?

— Надо бы проверить, Кнопка.

Я не могла видеть его лица и подумала, что надо бы притащить свечку. Поползла по полу прямо на четвереньках, но Латероль дёрнул меня за руку.

— А ну-ка погоди.

— Что? — шёпотом спросила я.

— Кровь мне свою давала? Сама?

— Ага…

— «Ага»! — передразнил он. — Эх, ты… Кнопка, одно слово. Ну и что с тобой делать?

Он неожиданно прижался колючей щекой к моему лбу, обнимая меня за плечи одной рукой.

— У тебя конопушки в темноте мерцают. Как звёздочки.

Шорох повторился, стал более явственным, и пальцы Латероля сжались на моём плече.

Что-то глухо загрохотало, а я всё так же слепо вглядывалась в темноту и ничего толком не могла разглядеть. А если на нас обрушится потолок? Но с Латеролем, обнимающим меня такой уверенной, хотя и очевидно ослабевшей рукой, страшно почему-то не было. Не боялась я ни принца, ни тонн камней и земли. Лишь бы он рядом был... и говорил со мной.

Свет уже пробивался сквозь пробоины в стене, и я заморгала, зажмурилась. Слишком уж он колючий, острый.

— Уже вернулась, дорогая? — любезно проговорил Латероль. — Что случилось? Что-то забыла?

— Вставай, — Зои опять вернула себе человеческий облик, а ещё — она была одета, кажется, в брючный костюм. Волосы уложены на затылке. Свет исходил от её ладоней. — Мы уходим.

— Быстро же ты… А что с землёй? Ты её ела?

— Заткнись. Идём.

— Нет, серьезно. Прокопать сюда проход, даже тебе… Помоги встать, Кнопка. Что-то мне всё ещё паршиво, — отчего-то даже в этом своём состоянии ни униженным, ни беспомощным он не казался.

— Что с тобой?

— Алтерей решил забить гвоздь в гробовую крышку прошлого не фигурально, а в самом прямом смысле.

— Он проткнул тебя серебром?! Сукин сын. Надо было и ему оторвать голову. Ты что, серьёзно хочешь тащить с собой человеческую девку?

— Выбирай выражения, Зои. Эта девочка…

— Ползти сможешь?

— Наверное… Нет, правда, где земля? А…

Земля от подкопа — честное слово, в нём было никак не меньше сотни шагов! — никуда не делась. Я выбралась за Латеролем и Золотой на свежий воздух и увидела внушительного вида земляные валы в каком-то пролеске. Здание Лавердума было совсем близко — я видела за деревьями его чёрные шпили.

Скорость Зои в землекопании поражала.

— У меня есть две лошади, — нервно сказала Золотая. — На девку я не рассчитывала.

— Девочка весит как котёнок.

— Поедешь со мной?

— К твоим?

— К моим! Латероль, я ещё не настолько в форме, чтобы унести тебя на крыльях. А ты выглядишь так, словно вот-вот начнёшь разлагаться. Поторопись.

— Мне нужно заехать в дом.

— Зачем?!

Латероль помахал ключом.

— Ключ у меня, но нужно запереть дверь. Точнее, я хотел бы отдать ключ… своим.

— Алтерей идиот!

— Согласен.

— Зачем вам возвращаться? — пискнула я. Прерывать разговор магов было страшно, но и возвращаться не хотелось. Не знаю, почему. У меня даже внутри всё сжималось от предчувствия.

Мне не ответили.

Лошади действительно были, две, каурой, "шоколадной" масти. Одна из них презрительно фыркнула, едва ли мне не в лицо — и я отшатнулась. Ни разу в жизни не каталась на лошади. Только в экипаже. Но Латероль решил вопрос просто: взобрался в седло сам, нагнулся так низко, что я испугалась, будто он вот-вот свалится, подхватил меня за талию и легко поднял. Усадил перед собой.

— Не свалишься, Кнопка?

— Не зна-а-а-ю! — спина коня показалось жутко неудобным, а главное — ненадежным насестом. Если бы не юбка, я села бы, как Зои, по-мужски, по-нормальному, но выбора у меня не было, и даже руки вампира по обе стороны от моего тела не особенно-то успокаивали.

Завтра всё будет болеть, как будто меня выпороли… уже всё болит! А кроме того, сидеть на лошади оказалось неожиданно высоко.

— Боишься?

— Ага.

— Глупая. Меня не боишься, королевской погони не боишься, а на лошади…

— Вас не боюсь, — сказала я, но тихо. Говорить было неудобно. А ещё почему-то захотелось плакать.

— Деньги у меня есть. В доме. Преследовать тебя никто не будет… Уедешь из Ахлея, тут без вариантов, лучше всего — в Даксбург. В тамошнем банке у меня есть старый счёт. Тебе достаточно будет сказать, что получаешь за Латероля Асвера, никаких документов не потребуется, таков уговор, — из-за ветра слова вампира я понимала с трудом. Какой Даксбург? Какой счёт? Зачем это всё?

— А ты не думаешь, что около дома будет засада? — прокричала Зои.

— Думаю, вряд ли. Во всяком случае, не сразу. Ты стёрла следы?

— Естественно!

К дому мы подъехали до рассвета, когда было уже светло и серо, но встающее солнце ещё не кровавило небо.

Я увидела знакомую белую надпись про «убоится» на чёрной двери и невольно вжалась в грудь Латероля.

— Давай, быстро! — прикрикнула Зои. — Делай, что тебе там нужно, и поедем, ну!

— Сейчас… Кнопка, идём со мной.

— Зачем?

— Надо.

Я повиновалась, чувствуя спиной взгляд Зои. Всегда думала, что это выражение в переносном смысле, но только не в случае Золотой: её взгляд воистину колол, как стрела с металлическим наконечником.

Латероль взял меня за руку, а второй рукой открыл дверь.

Мы вошли. Остановились у самой двери.

— Ты отпустишь меня, Кнопка. Так надо. А потом выйдешь сама и закроешь за собой дверь на ключ. Слышишь? Это очень важно. Я говорил тебе, что дом частично сделал тебя своей… Ни к чему тебе это. Тянуть будет обратно.

— Наверное… — я откашлялась и повторила. — Наверное, это из-за того, что в самом начале у меня носом кровь пошла. Прямо на тот алтарь капнуло.

— Эх, ты… Невезучая Клэри.

— Это точно. А остальные?

Слуги уже столпились на лестнице. Рысёнок ткнулся мне в ноги, радостно заскакал вокруг.

— Я ухожу, — Латероль посмотрел на каждого по очереди. — И Клэри уходит тоже. Насовсем. А вы…

— Мы останемся, — вдруг сказала Лусия. — Я бы осталась. Грустно будет без вас, хозяин, но…

— И я останусь, — кивнул Мармэкс. — Мы будем вас вспоминать.

Килька, женщина-кошка, тихонько мяукнула. Старик крякнул.

— Там, — Латероль неопределённо кивнул на дверь. — Вас будет ждать покой… Настоящий покой, а не так, как здесь. Здесь… только иллюзия.

— Ну и пусть, — Килька дёрнула хвостом. — Зато неодиночество.

Она так и сказала это, как единое цельное слово. «Неодиночество».

— Спасибо, хозяин, — пробормотал Мармэкс. — За всё… Жаль, что вас не будет. Но ваше-то место там.

— А наше — здесь, — твёрдо закончил старик Лестерд.

— Ну… — Латероль обернулся ко мне. — Прощай, что ли… Кнопка. Дочь звёздного неба и земной нежности.

Он достал мешочек с золотыми монетами откуда-то из-под половицы. Сунул мне в руки.

Я поднялась на цыпочки и поцеловала его в щёку. Куда дотянулась. Слёзы копились в уголках глаз, Латероль стёр их пальцем.

— Глупая девочка…

— Ага, — согласилась я. Он вложил в мои руки ключ.

— Надо что-то сказать?

— Нет… ничего. Просто открой дверь. И сама не задерживайся. Иди в деревню, она в получасе ходьбы на север, бери экипаж, едь до Клифенда. А потом до Даксбурга. Запомнила?!

— Идите уже. Только не оборачивайтесь, пожалуйста.

«Пожалуйста»

— Ты замечательно целуешься, Кнопка. Я соврал тогда... Лучше всех.

— Замолчите.

Ну, я и открыла дверь. Посмотрела, как медленно, неуверенно он шагает.

Зои по-прежнему сидела на своём коне. Конь Латероля перебирал ногами рядом.

— Ты долго! — крикнула она. — Едем!

Конь вампира поскакал прочь первым.

Я повернулась к ним спиной. Попыталась вставить ключ в замочную скважину — руки тряслись, и такое простое действо никак мне не давалось.

Надо было спросила, что делать с ключом потом...

А потом что-то кольнуло меня в спину между лопаток, такое же острое, как взгляд Зои, но куда более материальное. Может быть, всё-таки стрела… Или огненное перо Золотой.

Я опустила взгляд и увидела тонкий кончик черенка пера, торчащего на добрую ладонь из груди. Он истаивал, истлевал прямо на глазах. Я не то что бы упала, точнее, не помню, как падала — просто перестала чувствовать ноги. В руке всё ещё был зажат ключ, только за эти ощущения я и могла цепляться.

Тени слуг — сейчас, находясь снаружи, я действительно воспринимала их бестелесными тенями — мерцали в дверном проёме.

— Клэри! Сюда…

— Быстрее!

— В дом! Возвращайся в дом!

— Ты должна доползти, Клэри!

— Сюда!

— Мряу! Мя-у-у-у!

Эти голоса… Звучали ли они снаружи — или внутри меня? Ползти? У меня не было сил, но ключ холодил ладонь, и я подтянулась на этой ладони. Ещё и ещё. До порога... Через порог.

Мёртвые голоса, такие… сочувственные и родные, звали меня. На них я и двигалась, чувствуя, как толчками выплёскивается из меня кровь и жизнь.

Ползла и ползла.

Не знаю, зачем.

Целую вечность.

…Дверь дома захлопнулась за мной, и шум в уших и слабость исчезли — как по волшебству. Не было больше ни слабости, ни усталости, ни боли, не печалей, ни сожалений. Не хотелось пить, есть, спать, в туалет… Даже целовать Латероля больше уже не хотелось.

— Это очень жаль, что вы умерли, — тихо сказал мне Мармэкс, помогая подняться. — Но так бывает.

— Это ещё не конец, милая, — пробасил сочувственно Лестерд. — Да-с, это я вам точно говорю! Уж нам-то лучше знать, хозяюшка!

Я прислонилась к стене. Скосила глаза: пера не было. Но я ощущала оставшуюся от него дырочку, которая уже не затянется никогда.

— Это ничего, — мурлыкнула Килька. — Ничего...

А Лусия поклонилась и сказала:

— Добро пожаловать домой, хозяйка!