Важняк из двухтысячных. Внедрение в ЧК

Глава 9

Ленин отдыхал после разбора большего количества документов и собирался начать работу над статьей в Правду, когда Фотиева доложила о приходе Сталина.

Сталин, войдя в кабинет, положил на стол перед вождем несколько исписанных листов. — Это результат работы нашей комиссии по моему наркомату, хочу узнать ваше мнение, Владимир Ильич.

Ленин с интересом стал знакомиться с документом. Быстро читая прыгающие строчки, Председатель Совнаркома вскочил и стал мерить кабинет быстрыми шагами — Это невозможно, батенька! Что скажут наши товарищи по партии, если мы примем все эти ваши предложения! Может нам Финляндию обратно потребовать? Наплюем на угнетение царским царизмом национальных меньшинств — наступим на горло своей главной коммунистической доктрине! Еще и Курский под этим расписался! Ну хорошо, допустим, мы согласимся отказаться от территориального деления по национальному признаку, отказывая в выходе из состава Советского государства народам, входящим в республику. Хотя и это спорный вопрос! Но остальное! Отодвинув от власти эсеров и меньшевиков, по-сути мы наплевали на равноправие. Это и так нам ставят в вину враги революции. Не знаю, я боюсь даже представить как на это отреагируют другие товарищи, те же Дзержинский с его желанием взять всех за глотку, Троцкий вообще час будет нести свой бред, который хорош на митинге. Вы пошли на поводу у этого сопливого романтика, Сорокина?

— Понимаешь, Старик, — назвав партийную кличку Ленина, его давнишний преданный соратник закурил неизменную папиросу и пододвинул к себе пепельницу, которую использовали посетители вождя — я и сам поначалу был возмущен, а потом все же логика Сорокина все же заставила меня задуматься. Троцкий требует разжечь костер из России, запалив с его помощью Европу. А может нахрен этих европейцев? Пора наверное подумать о стране, в которой мы родились и живем. Бронштейну милей его Америка и ему хочется властвовать и красоваться там, в Берлине, Лондоне или Париже. По хорошему, отправить бы его к немцам, пусть там революцию разжигает, а то там две недели как все рухнуло, а Троцкий и Зиновьев все больше требуют золота и ценностей для подъема уже скончавшегося трупа. Выдохлись наши немецкие товарищи! Я за пересмотр нашей политики, Старик!

Во второй половине дня я с легкой совестью поехал в лагерь, в котором за два дня были собраны необходимые мне беспризорники.

Оказавшись на территории бывшего монастыря я с содроганием рассматривал завшивленную чумазую толпу подростков, одетых в рванье, которое годилось только для вторичной переработки. Оказалось, что ребят эти дни даже не кормили — в лагере не было запасов продовольствия, даже заключенные лагеря едва выживали на харчах ЧК. Начальник лагеря угрюмо стоял рядом, с презрением смотря на собранных трудных подростков, большинство которых курили кто папиросы, кто самокрутки. Гвалт стоял такой, что невозможно было слышать своего собеседника, стоящего всего в шаге.

Я достал маузер и сделал пару выстрелов вверх, с удовлетворением отметив установившуюся относительную тишину. Я убрал пистолет и обратился к отребью московских улиц — Мое имя — Сорокин Андрей, мною создается военная часть, где из вас смогут сделать умелых, сильных бойцов, владеющих как ножом, так и любым огнестрельным оружием. Вам будет положено обмундирование, вы забудете про голод, будете спать на настоящей постели. Будет, сразу предупреждаю, непросто — обязательную физическую подготовку и изучение приемов самообороны тяжело усвоить, со временем вы придете в норму и те, кто остался на улице, будут завидовать вашей изменившейся жизни. Кто не боится опасностей и кому интересна насыщенная приключениями жизнь, отойдите вправо. Даю вам десять минут. — После моих слов один самый смелый крикнул — А револьверы нам дадут?.

Я ответил — дадут тем, кто из малолетнего преступника станет настоящим революционным бойцом ЧК. - опять все загалдели, некоторые с жаром что-то доказывали друг другу.

Когда по моим ощущениям десять минут вышли, я опять выстрелил в воздух и крикнул — ну что, есть желающие?

Сначала из общей толпы вышел один, затем еще трое и постепенно желающих попробовать новую жизнь набралось двести шестьдесят три человека, оставшихся сорок пять беспризорников должны отправить в колонию, которую хлопотами Дзержинского решили разместить в бывшей усадьбе Ивановское. Большой светлый дом с колоннами у берега реки Пахры, здание с полуротондой, в котором располагался крепостной театр, флигели — эта классическая дворянская усадьба была сейчас заброшена и разграблена, именно в Подмосковье и решено создать колонию, в которой колонисты бы постигали изучение сельского хозяйства, около усадьбы колонии выделена земля под выращивание ржи, разведения свиней и коров, которых решено закупить у зажиточных крестьян.

Выстроив оборванцев в колонну по четыре человека, под конвоем вооруженных красноармейцев, беспризорников повели по московским улицам, встречающиеся группы москвичей оживленно комментировали процессию — Уже и детишек арестовывают! — некоторые правда довольно грозили оборванцам — Вот уж вас к стенке прислонят, бандиты малолетние, житья от вас нету! Колонна направлялась в Бирюковские (Краснопресненские) бани, где их перед входом уже ждали десяток цирюльников, которым предстояло полностью обрить наголо две с лишним сотни голов. Но еще дальше были разложены несколько костров, в которых решено сжечь завшивленное рванье будущих курсантов моего спецобъекта. После помывки ребят должны одеть в новое исподнее белье солдатскую царскую форму, нашедшуюся на московских складах. В одном из помещений бани десяток портных ожидали своей очереди — им предстояло подогнать обмундирование, самым трудным для меня стало обеспечение курсантов обувью, но и эту проблему в ВЧК решили, разыскав ботинки небольших размеров с обмотками.

По моей просьбе, для помывки курсантов, комсостав и кинологов, отдел Управления Совдепа выделил лес для строительства за стенами моего монастыря бани с раздевалкой и помывочной на двадцать человек, парная должна была по моим расчетам вмещать шесть-семь человек. Через месяц нанятая строительная бригада обещала сдать готовую баню и не будет головной болью содержание в состава Спецобъекта в чистоте. На Новодевичьем пруду возводили одноэтажное здание под прачечную

Заехав в контору, решил узнать результаты моих запросов по созданию кинологической службы. Оказалось, что с Украины уже направлены найденные чистопородные пять сук и три кобеля Южно-русской овчарки, после прошедшей по украинской земле войны эта порода была практически истреблена, удалось сохраниться нескольким овчаркам на дальних хуторах; через сотрудников коминтерна удалось относительно недорого закупить в Германии десяток щенков немецкой овчарки, их ожидали через пару недель. С Туркестана поездом в москву отправили десяток щенков алабая, по моей просьбе отобрали щенков от самых крупных родителей. Знаменитый дрессировщик Дуров дал согласие возглавить школу собаководства на моем спецобъекте, я поручил Владимиру Леонидовичу самому подобрать опытных кинологов, поставив задачу обучать собак поиску и задержанию преступников, поиску взрывчатых существ и оружия, караульной службе. Также вне стен монастыря готовилась площадка для дрессировки собак.

В среду, третьего сентября, согласно телеграммы из Курска, в Москву должны наконец-то прибыть пластуны. Пользуясь случаем, отбил телеграмму на Южный фронт с просьбой прислать в Москву покалеченных лошадей, которых в ближайшее время не поставить под седло или упряжь — после боев конный корпус белых должен по-любому понести большие потери не только в людях, но и в коннице. Так решалась проблема с транспортом для курсантов и проблема с продовольствием — совсем покалеченных лошадок можно было забить, конина позволит курсантам выжить эту зиму.

Хорошо, что Кедров где-то смог достать пару десяток кос-литовок, я даже не ожидал, что он так быстро отреагирует на мою просьбу. Сразу озадачу курсантов заготовить сена, благо дожди еще не начались, а вот овса пока не нашли, если только Якимчику в Тамбов телеграфировать, пусть поможет по старой памяти!

— Товарищ Сорокин, к вам доставили по вашей заявке офицериков, куда их, прикажите отправить? — закрепленный за мной порученец, молодой чекист Иван Кривоногов заглянул ко мне в кабинет, аккуратно приоткрыв дверь.

— Заводите сюда, в кабинет.

Ввели одиннадцать человек от тридцати пяти до сорока с небольшим лет. Я направил запрос в наши московские лагеря с заданием найти десяток желающих послужить новой власти из бывших преподавателей военных и юнкерских училищ. Бывшие офицеры выглядели просто ужасно — кожа и кости, голодные потухшие взгляды, опущенные головы, одетые кто во что горазд.

— Товарищи бывшие офицеры! Раз вы дали свое согласие отдать свои знания Советской власти, вы теперь будете зачислены в штат Спецобъекта в качестве инструкторов необычных курсантов — вам нужно сделать из бывших беспризорников лучших военных профессионалов. Перед вами стоит непростая задача, но я уверен, что ваш опыт воспитания будущих офицеров поможет вам справиться с отъявленными хулиганами. Конечно же не поддающиеся воспитанию курсанты будут отчислены. Есть вопросы?

— Штабс-капитан Сергеев! Моя жена была арестована вместе со мной, ее можно освободить? Такая же проблема у прапорщика Семенова и капитана Федорова.

— Безусловно, я сейчас же отдам приказ о освобождении ваших жен, их тоже доставят на наш Спецобъект, где они могут устроиться работать — можно в столовой, скоро будет вакансия библиотекаря. Еще вопросы?

— Ротмистр Ковальчук. Прошу разыскать мою семью- жену и сына с дочерью. Если есть возможность — устроить их со мной, нам много места не потребуется.

По лицу ротмистра потекла слеза и мне стало неловко от его проявления слабости. — Если еще кому-то нужно найти пропавшую семью — вот бумага и карандаш, запишите всю информацию для ускорения поиска. — Дождавшись, пока бывшие офицеры торопливо по очереди сделают записи, я продолжил — А сейчас вас доставят в баню, где происходит помывка ваших курсантов, там вас постригут и оденут в новую форму комсостава. Вместе с бывшими беспризорниками, из которых вы сразу же сформируете две роты с взводами из тридцати человек в каждом. Сами определитесь, кто из вас будет ротными командирами. Вам предстоит пеший марш в бывший Новодевичий монастырь, перед которым всех сначала покормят сухпайком. Ваша задача присмотреться во время марша к будущим курсантам, постараться определить неформальных лидеров. — Я поднялся и выглянул в коридор, в котором ожидали пара конвоиров — Товарищи, сопроводите наших новых сотрудников в Краснопресненские бани. — Конвойные удивленно переглянулись и один задал мне вопрос — А если кто из офицериков сбежать попытается?

На что я ему дал лаконичный ответ — За побег расстрел на месте.

Только я проводил преподавателей Спецобъекта, как зазвонил телефон — какая- то барышня из Коминтерна любезно сообщила, что мне среди китайских товарищей, находящихся в России, уже нашли двоих знатоков ушу, нужно подъехать на Воздвиженку один, где и находится здание исполкома Коминтерна. Отдав порученцу распоряжение о освобождении жен наших инструкторов, я рванул на улицу, где меня уже ждал авто.

Быстро добравшись до четырехэтажного здания на Воздвиженке и войдя внутрь, я поразился показушной роскоши, которой окружили себя всего за несколько месяцев коминтерновцы. — "Суки интернациональные, устроили себе уголок рая за счет русского мужика!" — на первом этаже меня встретила страшненькая еврейка лет тридцати и провела меня на второй этаж, где меня дожидались китайцы, пьющие из фарфоровых чашей настоящий зеленый чай. Запах был просто одуряющим. Мастера ушу были одеты как и все красноармейцы, в солдатские галифе, гимнастерки и ботинки с обмотками. Встав и изобразив небольшой поклон, китайцы замерли, пока моя спутница на знакомила — товарищ Чан Лао и товарищ Фа Сян. Китайцы опять поклонились и я тоже чуть наметил кивок. — Помощник Председателя ВЧК Сорокин Андрей. Кто-нибудь говорит по-русски?

— Я говорю довольно неплохо, товарищ Сорокин! — опять поклонился Чао Лао. — А Фа Сян еще только изучает ваш язык, но у него явные успехи, немного практики и Фа быстро освоит русский.

— Какие школы ушу практикуете, уважаемые? — мы вместе сели за стол, нашлась еще одна чашка и мне налили чаю. Барышня убежала, оставив нас втроем.

— Я обучался у известного мастера Вин Чун, аптекаря Лян Цзаня, а мой товарищ — освоил багуачжан и тайцзицюань в Пекине у Сунь Лутана.

— Отлично, вас уже предупредили, что мне нужны инструкторы для курсантов ЧК?

— Да, товарищ Сорокин и мы согласны помочь нашим товарищам своими знаниями.

Я удовлетворенно щелкнул пальцами и решил забрав с собою китайцев, имевших при себе из вещей только тощие вещмешки, отправиться сразу на Спецобъект.

Коминтерновский грузовой автомобиль, любезно предоставленный мне для доставки китайских товарищей, был итальянским фиатом, у которого кабина практически отсутствовала.

Штабс-капитан Сергеев после бритья у цирюльника, после помывки и неоднократного посещения парной сидел в компании своих коллег, наслаждаясь запахом чистого ни разу не надеванного белья. Даже не верилось, что ужасный лагерь остался позади и скоро он увидит свою жену. Вокруг буквально кишели также обритые беспризорники, постоянно бегая то пожилому красноармейцу, выдававшему обмундирование, то к портным. Шум в бане стоял страшный. — Ну-с, господа, вернее товарищи! — прапорщик с красным после парной лицом рассматривал свои яловые сапоги, удовлетворенный одел офицерские галифе, намотал портянки и, обувшись, несколько раз топнул ногами. — Пора нам наших оборванцев повзводно определять, большинство уже одеты.

Наскоро одевшись бывшие узники поторопились на выход. У стены в тенечке, отдельно от основной толпы, сидели человек двадцать пацанов, смоливших цигарки. Опытные преподаватели, наблюдая за беспризорниками, быстро определили тех, чьи слова пользовались авторитетом у большинства, к которым с пиететом относились юные бандиты. — Ну что, босяки, мы так поняли — вы тут козырные, за Иванов мазу держите? — поднаторевшие в фене бывшие офицеры, затянув выданные кожаные ремни, смотрели свысока на своих будущих подопечных. — Есть предложение — нам нужны командиры отделений, а тут вы, такие козырные. Если есть желание остаться в нашей воинской части, причем на командной должности, а не отправиться в колонию, где кормежка и содержание на несколько порядков ниже, то через пятнадцать минут все это стадо не пойми кого должно быть построено и разделено по тридцать бойцов колонной по четыре.

Минут тридцать авторитетные пацаны после недолгого раздумья, побросав чинарики, помогая себе зуботычинами и подзатыльниками, строили повзводно ошалевших после бани беспризорников, пока наконец возглавляемые ротными две колонны, охраняемые конными чекистами, двинулись в сторону Лужников. Сергеев хотел было по привычке закрутить свои усы, но наткнувшись на голую кожу, сплюнул — А ну, босяки, песню запевай!

Сначала пацаны начали отпускать шуточки, мол не учены песни орать, пока рыжий шкет не затянул довольно приятным высоким голосом:

Москвичи, открыв рты удивленно провожали пацанов в военной форме, во весь голос поющих "Шарабан". Особое удивление и вводящим в ступор прохожих оказался конный конвой, колонны.