В поиске сна

Глава 34

Дверь продолжала открываться, а я не знал, кто там и что мне делать. Вряд ли это могла быть Ирина, она бы ни за что не стала красться у себя дома, что ни говори - местный монарх. Может быть, это те кто меня подставил? И что им тогда надо? Не думаю, что убить меня такая уж проблема, значит что-то другое. Быстро оглядев темную комнату, глаз не приметил ничего, что можно было использовать для самообороны. Страх потихоньку стал расползаться по, почти физически ощутимой хрупкой душонке. В ушах стоял шум пульсирующей крови и хрустальный звон бьющегося стекла, который предвещал очередной приступ беспамятства. А сейчас сознание никак нельзя было терять.

- Дядя Сергей это ты?

Сдавленный детский голосок с явной хрипотцой разорвал тишину. Йонка! Голос действительно был охрипший, как будто она очень много кричала, а может быть и плакала. Никогда не видел ее плачущей, казалось она и слезы вещи несовместимые.

- Да, здравствуй Иона.

Ее голова появилась из за двери, глаза привыкшие к темноте смогли ее разглядеть, это точно она.

- Здравствуйте, а что ты здесь делаешь? - в ее голосе не было прежнего задора, к которому я привык.

- Я немного приболел, вот бабушка Ирина меня и приютила, домой уже поздно было ехать.

Даже врать не пришлось, я действительно болен. И домой ехать точно уже поздно. Она зашла и присела на край узкой кровати у ног, а я приподнялся, что бы опереться на ее спинку. За окном стояла неестественная тишина, собаки не лают, дети не кричат, машины не ездят.

- А чем ты болен? - все так же тихо спросила она.

- Не знаю, наверно простыл, завтра схожу к доктору. А сколько сейчас времени не знаешь.

- Не знаю, но точно позже девяти, ребята уже легли спать.

- А ты чего не в кровати? Стой, а откуда у тебя ключи?

- Не могу уснуть. А Макар рассказал, что видел как прошлой ночью тебя дядя Арман заносил.

- Дядя Арман?

- Да, наш охранник. А ключи я у бабушки Ирины стащила из ящика в столе. Она уже спит, а я же давно здесь, знаю все двери и все ключи. В прошлом году здесь Ванюшку поселили на месяц, потому что у него была ветрянка. Дядя Сергей может у тебя ветрянка? Не бойся, я уже переболела, а бабушка сказала, что больше ей заразиться нельзя.

- Если бы это была ветрянка то я бы только обрадовался, но к сожалению я ей уже переболел. Правда не так давно, видимо тогда ваш Ванька успел и меня заразить.

То еще удовольствие было болеть ею во взрослом возрасте, болячки разве что на глазах не вылезли, а на лице до сих пор остались маленькие воронки в коже. А перед этим я действительно приезжал сюда, а после месяца полтора не появлялся из-за болезни. Взял с запасом, что бы наверняка никого тут не заразить. А оказывается все было наоборот. Ну хоть один пазл сложился. Вот бы все и сейчас так сложилось, что бы сразу стало все понятно.

- А почему уснуть-то не можешь? - ей явно было грустно.

- Сегодня приезжала женщина из опеки. Что такое опека?

Ого, это неожиданно, интересно, что их могло привести сюда. Уж наверняка дело не в каких-то нарушениях, Ирина человек обстоятельный и к тому же с очень толстой крышей.

- Я точно не знаю, но они вроде занимаются тем, что следят что бы у детей все было хорошо, что бы их никто не обижал. А что они хотели?

- Хотели меня забрать, но бабушка Ирина меня им не отдала. Она долго на них кричала и махала перед ними какими-то бумагами. Кажется, это была моя медицинская карта.

- На них? Был кто-то еще?

- Да, дядька, полицейский.

- А он что тут делал.

- Хотел со мной поговорить, но бабуля не разрешила ему, сказала что сама.

- Что сама?

- Поговорит со мной.

- Ты что-то натворила?

- Нет.

Голос ее внезапно начал истончаться и пополз вверх, послышались всхлипы, она вот-вот заплачет. Да что ж такое, надо срочно что-то делать. Я быстро приподнялся и сел рядом с ней, а она отреагировала моментально и обняла меня, она уже рыдала в голос.

Иона, всегда веселая и юная проказница, и в то же время первая после бога в лице Ирины, шефствующая над всеми остальными детьми рыдала. Всегда всем помогала и советом и затрещиной, если надо. Одним словом - вожак. Я сразу ее приметил, она была не по годам умной. Возможно, жизнь в хосписе заставляет расти быстрее, а может это еще и воспитание Ирины сказывалось. А скорее всего и то и другое. Дети здесь были не в пример любознательней и более жизнерадостны, чем свои сверстники, у которых вся жизнь была впереди. Здесь все дети были прекрасны, так мне казалось, а она была их жемчужиной. Первым делом после знакомства со мной она спросила мой номер телефона, я естественно отказал, сказав, что бабушка Ирина разорится если она будет мне звонить со стационарного телефона. Но за попытку похвалил, пообещав на шестнадцатилетие подарить ей телефон. Мобильных у них не было, Ирина не одобряла, но зато у них был стационарный компьютер. Старенький, но за то с интернетом и рабочей почтой. Я разрешил ей писать на рабочую почту нашей, тогда еще совсем небольшой компании Муза и Лира, притворившись директором хосписа. Она вела переговоры по закупке игрушек для детей. Она предварительно проводила опрос среди своих, кто какую игрушку хочет. Элю и Влада я предупредил, что бы они подыграли, сказал что это дочь моей дальней дальней сестры. Они и подыграли. Я особо не следил за перепиской, но краем глаза поглядывал. И когда в следующий раз я приехал с подарками, именно теми, что она заказывала, ее авторитет среди детей взлетел до небес. С каким важным видом она их раздавала, как директор премии. Эля и Влад конечно об этом не знали, некоторые из игрушек пришлось тайно покупать у самого себя через левую почту, потому что тогда мы все заказы обрабатывали лично. Это была невинная и увлекательная игра. Ирина только закатывала глаза сетуя что я их слишком балую, но не запрещала.

Когда я пел детям песни, она всегда следила чтобы никто не баловался. Всегда стремилась чем-то угостить, видимо откладывала конфеты из тех что им иногда давала Ирина. Это было очень трогательно.

Как-то раз, в один из моих визитов Иона спросила:

- Дядя Сергей, а когда я вырасту женишься на мне?

- Конечно, - в шутку ответил я тогда.

А внутри все скрутило. Именно тогда я в первый раз действительно понял, где я нахожусь. Здесь не вырастают. Острое чувство еще не случившейся потери затопило меня и открыло глазам пропасть над которой мы стоим, ведя этот шутливый диалог. Вот только я стоял на твердой земле, а она на едва удерживающем ее невесомом облачке, которое легко снесет даже слабый ветерок.

Она тогда очень обрадовалась, услышав положительный ответ, а я по обещал себе что обязательно буду помогать ей и другим детям в этом хосписе, насколько хватит сил. Насколько хватит их.

- Дядя Сергей, ты ведь не бросишь меня? - сквозь слезы спросила она, - не отдашь меня им?

- Конечно нет малышка, - растерянно прошептал я, - никому тебя не отдам, не переживай.

В голове против воли уже крутились мысли о том, как происходит процесс удочерения. А параллельно с ними и осознание того что ты преступник, хоть и наверно невольный. Наверно. Я уже и сам не знал могу ли я верить себе. А кто такому доверит ребенка? В глазах общества я навеки останусь насильником и убийцей, это пятно не смыть. Дядюшка наверно смог бы помочь, вот только что это меняет? Я ведь до конца не знаю что произошло, вдруг это всплыла какая-то другая часть меня, это ведь все равно я.

От этих невеселых мыслей разболелась голова и хрустальный звон только усиливался, казалось еще чуть чуть и я сам тресну и распадусь на тысячи осколков.

- Спасибо тебе, дядя Сергей, а то у меня никого не осталось, - очень грустно и очень по-взрослому произнесла Иона. Какое нехорошее предчувствие, на душе заскребли кошки.

- Они поэтому хотят забрать тебя?

- Да.

- Подожди, ты ведь говорила что у тебя есть старшая сестра! Даже обещала познакомить с ней ведь так?

- Она…

Иона действительно несколько раз упоминала о своей сестре, и о том, что хотела бы нас познакомить. Но все время откладывала, так как боялась что она отобьет меня у нее. Это было так забавно, наблюдать как она с восторгом и красками рассказывает о ней, а потом резко обрывает себя и говорит что на самом деле она не такая уж и хорошая. И вообще она дама занятая и когда у нее будет время ее навестить тоже не известно.

- Она… - слова сквозь всхлипы давались ей все тяжелее, а дыхание учащалось, - она должна было сегодня прийти, но не пришла. Она обещала взять меня погулять, ведь сегодня Рождество. А она не пришла. И больше не придет.

- Ну, возможно у нее появились неотложные дела, взрослая жизнь она ведь такая, никогда не знаешь что может произойти в самый неподходящий момент. Она наверняка придет и все объяснит тебе. И подарков принесет.

Ситуация, кажется, стала проясняться, видимо она очень расстроилась из-за сестры. Но это не объясняет визит опеки.

- Нет! - я вздрогнул от ее крика, - она не придет!

Я взглянул в ее лицо и увидел слишком много, слишком много того чего видеть не хотел. Детская злость и растерянность, вкупе с обидой на весь этот несправедливый мир. Мокрые щеки блестели в тусклом свете уличных фонарей а глаза горели безумным пламенем. Я на каком-то понятийном уровне уже знал что она ответит, предчувствие не обманывало, но все равно спросил.

- Почему?

- Она… - голос снова истончился в преддверии истерики, - она умерла.

Я никогда не знал как вести себя в подобных ситуациях, сложно скорбеть по человеку, которого не знал. А смотреть на людей которых съедает смертная тоска по близкому человеку невыносимо. Я лишь прижал ее посильнее и начал гладить по маленькой голове.

- Как это произошло?

- Я не знаю, бабушка Ирина не сказала мне.

- Соболезную Иона, - тупо произнес я.

А что еще говорить я не знал. Стало понятно почему заинтересовались органы опеки. У девочки действительно никого не осталось. А я сам сидя по уши в дерьме, не могу ей ничего пообещать не покривив душой. Сейчас как никогда хотелось выкарабкаться из всей этой передряги и суметь хоть как-то помочь ей. Умолять дядюшку Лазаря, который и так наверняка делать все возможное. Может с его связями можно будет вылечить Иону, чем бы она там не болела. Или хотя бы отогнать опеку и взять расходы на ее содержание в хосписе на себя. Хотелось сейчас же бросить все дела и заняться ее проблемами, отвлечь от всего этого. Но у меня не было сейчас никаких дел, нечего бросать, и сейчас я ничего не могу дать. Но если выберусь, я сделаю все возможное, ты только дождись.

- Все будет хорошо, - вслух сказал я, - все будет хорошо.

Плачь потихоньку утих, и она снова заговорила.

- Сегодня мы должны были пойти гулять, она сказала что это будет большой парк развлечений. Даже бабуля Ирина не возражала. А еще она должна была познакомить меня со своим молодым человеком, - кажется, она улыбнулась, - а я еще подумала вот бы дядя Сергей тоже пошел с нами, ведь теперь я могла не бояться, что Астра отобьет тебя.

Последняя деталь пазла с тихим щелчком откидного ножа встала на место. Вот ты значит какая, картина бесконечного отчаяния. Тот момент, когда понимаешь что рассвет не наступит. Когда тупая улыбка против воли растягивает лицо, плачущее гротескное лицо. И ты падаешь с ним в пустоту, в надежде, наконец обрести покой.

Как красиво рушится хрустальный замок. Тот, который находился в чреве уродливой многоэтажки. Дом, в котором я ждал своих папу и маму, что они вернутся за мной, в каждом сне. Дом, в котором когда-то царила любовь. Дом, в котором одиноко. А сейчас все покрыто трещинами, сквозь которые светил яркий свет, а обломки стен падали вниз или вверх, а куда упаду я? Ветер гонял исписанные листы бумаг по полу, отсюда уходил сам воздух. Что было на этих листах? Не разглядеть. Может вся моя жизнь? А может это мои мечты? Я не чувствую своего тела. Кажется, я растворяюсь.