В поиске сна

Глава 1

Ребенок кричит. И этот крик расходился намного дальше, чем просто звуковая волна. От боли, от страха, от обиды, хотя он еще и не понимал даже, что это такое. Кричал, забившись в угол холодных, бетонных стен одного из заброшенных промышленных зданий на окраине города. Заброшенных зданий, которых за прошедшее десятилетие появилось достаточно, что бы образовать что-то вроде городской пустыни, где тебя никто не услышит и не найдет. Время сейчас шло довольно интересное, власть менялась, летели головы и зачастую в буквальном смысле. Так и в эти заброшенные постройки заводов железобетонных изделий и древесностружечных комбинатов вдохнули новую жизнь, так как люди здесь часто расставались со своей.

На вид ему было лет семь-восемь, светлая кожа, тёмные спутанные волосы до плеч, болезненная худоба. Далеко не сразу станет понятно, что это мальчик. Имя ему тоже не потрудились дать.

- Не скули, от этого не помрешь.

Если бы мальчик знал систему СИ, то сказал бы, что произнесший эти слова мужчина был два метра ростом и около метра в плечах. Если бы он знал название цветов и одежды, то сказал бы что у него черные волосы, черные джинсы, коричневая кожанка и голубые глаза. Если бы он понимал эмоции, то сказал бы, что мужчина гаденько улыбался, выпуская дым изо рта. Но он не мог этого сказать, потому что не умел говорить, его не научили. И слов, адресованных ему он не понимал.

Кладбище честных. Так это место прозвали в народе. Довольно прямолинейно, учитывая, что сюда привозили честных полицейских, журналистов, чиновников, что бы они, наконец, отошли от дел, что бы отправить их в последний путь. Кто-то, бывало, приносил сюда цветы. Бывало, тут и оставался. Находили их потом в разных местах, но умирали они именно здесь. Интересное время.

По той же аналогии, по соседству было Озеро Доброты. На самом деле это было никакое ни озеро, а небольшой пруд куда сливались отходы с давно мертвых заводов. Но доброты в нем оставлено не мало. В особо активные годы противостояния криминала и власти, хотя одно от другого отличить трудно, отсюда два-три раза в месяц вылавливали какого-нибудь доброго человека, так как добрые люди в этой мясорубке обычно страдают больше всех. А главные виновники «торжества»…

- Такие отродья не дохнут. Да и цель не в этом.

Мужчина приближается, медленно, у него в запасе океан времени и скуки. Огромные кожаные ботинки перемалывают бетонную крошку в пыль. Размер никак ни меньше пятидесятого, в этом городе только на заказ. Лицо стало отсутствующим, он явно хотел заниматься сейчас не этим. Хотел быть в другом месте, с другими людьми, смотреть в другое небо. Но приказы не обсуждают, даже такие. В конце концов, мы все знаем для чего это делается. А мерзость, лежащая перед ним, не заслуживает сострадания, и должна оставаться мерзостью.

- Хоть здесь и спокойно, скучно, конкретно тебе не понравится каждый момент твоего существования.

Мальчик плакал, прижимая к груди сломанную руку. Ее сломали несколько минут назад. Мужчина попросту по крепче схватил его за предплечье и сдавил по сильнее, пока неокрепшая, детская кость не хрустнула. Боль, боль, боль и непонимание. Что это за странный мир куда он пришел. Почему ему делают больно. Кто этот огромный человек, что снова приближается к нему.

Эхо приносит гулкий хлопок от пистолета. Мальчик пугается и закрывает ухо пока еще здоровой рукой. Очередной честный закончил свой земной путь. Мужчина смотрит в потолок и глубоко вдыхает.

- Благодать.

Еще секунда и он резко схватил мальчика за челюсть по бокам и сильно сжав, притянул к своему лицу, ноги ребенка оторвались от пола, а зубы, прижатые к щекам, начали медленное и болезненное погружение в них. Мальчик скулит и хрипит. Слезы размывают лицо мужчины. Глубоко затянувшись сигаретой, он подносит окурок к лицу ребенка и не замечает, как маленькая светящаяся точка влетает через окно второго яруса.

- Жизнь странная штука. – говорит мужчина.

Мальчик видит сквозь слезы размытое светящееся пятно и чувствует тепло. Уголёк сигареты погружается в глазное яблоко. Ребенок кричит.