В поисках ответов

Глава первая

Риаман Шадих шел по дворцовому коридору быстрым шагом. Советник Ашрах с трудом поспевал за ним. Советнику приходилось следить, чтобы свитки не выпали у него из рук. Свитков было много, они то и дело норовили выскользнуть. В свои семьдесят Ашрах не жаловался на здоровье, но быстрый шаг правителя заставил его запыхаться. Просить не идти столь быстро советник не мог. Риаман четвертый был не в духе, можно сказать в ярости. Все во дворце знали причину, замерев в ожидании гнева законного правителя.

Причиной ярости правителя был Магрид. Немного старше Риамана, Магрид рос в семье Альзаро. Альзаро — известный, древний род, много веков верою и правдою служивший Шадихам. Правящая династия всегда могла положиться на них, как на верных слуг. Конечно, слуги громко сказано, вернее будет — соратники. Род Альзаро был вторым по влиянию в королевстве. Их владения были самыми обширными, как и богатства, что, как правило, закономерно. Отец Магрида, Алан второй, правил жестко, славясь твердостью характера. Народ его уважал за справедливость. При его правлении жизнь в их землях протекала размеренно, без больших происшествий. Алан умел держать всех в узде. Не позволял слишком притеснять бедных, не обирал богатых. Можно сказать, простой народ был доволен правителем, насколько люди вообще бывают довольны властью. Богатые подданные тоже смогли приноровиться к характеру своего господина, не заступая за рамки дозволенного. При правлении Алана в его родовых землях настало время процветания. Он сумел примирить враждующих баронов, уничтожил разбойников, отгородился от набегов кочевников, грамотно выстроив оборону. Правящей династии Шадихов оставалось лишь получать свои налоги в казну и радоваться успехам своего верного подданного.

Алан Альзаро умер два года назад, оставив все своему законному наследнику Магриду Альзаро. Молодой, всего тридцать пять, энергичный, как отец — прекрасный приемник. Ему пророчили успешное правление, никто не сомневался, что он продолжит править как Алан. Характер у Магрида был твердый, телосложение крепкое, на здоровье не жаловался. Все предпосылки для успешного правления у него были. Власть он перенял законным путем, никаких волнений в его землях не наблюдалось. Все подданные безропотно присягнули на верность своему правителю. Во владениях Альзаро жизнь потекла своим чередом, не изменив ровным счетом ничего — не было недовольства, подковерных игр, неожиданных перестановок среди приближенных. Если и были перестановки, то незначительные, воспринятые подданными с пониманием. Смена правителя не повлияла на жизнь в государстве. Молодой Магрид действительно придерживался стиля своего отца. Были некоторые попытки проверить нового господина на слабость — не получилось. Алан сумел воспитать достойного преемника, передав власть в надежные руки.

Шадихи присматривали за молодым подданным и не находили причин для беспокойства. Поначалу их действительно не было, но лишь поначалу. Последние полгода до ушей Риамана стали долетать тихие, едва заметные, шепотки. Подданные в кулуарах подняли крамольную тему. Не удивительно, что прямо никто не решался доложить правителю столь крамольную мысль. Хорошо, верный Ирдино не побоялся открыть глаза правителю на происходящее в его владениях. Собственно Ирдино для того и поставлен главой тайной службы. Гнева правителя он на себя не вызвал, зато заставил действовать.

История имела глубокие корни. В молодости отец Риамна, тогдашний правитель Вагран, был женат на Миране Альмаро. Брак был династическим, о любви речи не шло. Сам Вагран был влюблен в другую женщину из рода Харнов. Брак с Мираной Альмаро продлился не долго. Мирана умерла во время родов вместе с ребенком, позволив Ваграну позже сочетаться браком с Гвеленой Харн. Гвелена родила ему законного наследника Риамана. Ничто в данной истории не вызвало подозрений, ведь род Харн был вторым по значимости в королевстве. Династия Альмаро не могла выказать недовольства, поскольку у них не было другой дочери на выданье. Честь им была оказана, король не виноват, что их женщина умерла вместе с наследником. Алан был мудрым правителем, ему хватило ума не обострять отношения со своим сюзереном. Так в итоге и получилось, между династиями остались хорошие, если так можно сказать, дружеские отношения. Вагран прожил до самой смерти с Гвеленой в любви и согласии. Она родила ему еще одного сына и дочь, но это к истории отношения не имеет.

После смерти Алана, немного присмотревшись к новому правителю, из щелей вылезли «доброжелатели». В свое время у Алана хватила ума, чтобы приказать им заткнуться. Мир для мудрого правителя был важнее тщеславия. Он мог гордиться, что законный наследник происходит из его рода. Говорили, что Мирана родила ребенка живым. Вагран приказал умертвить младенца, чтобы род Альмаро не путался у него под ногами, когда он женится на Гвелене. В смерти Мираны правитель был неповинен, с наследником он просчитался. Те, кому было приказано умертвить младенца, этого не сделали. Ребенка передали Алану. Тому хватило смекалки выдать его за своего сына. Ближайшему окружению о происшествии он приказал молчать, никак не выказав недовольства. Затевать грызню со своим королем он не хотел. Благополучие рода для него было на первом месте. Алан не прогадал, его земли процветали, правление ничем не омрачалось. Другое дело молодой Магрид. Узнав историю своего появления на свет, он восхотел получить свое законное место на троне. Открыто это никак не проявлялось, но шептуны доносили о готовящемся заговоре.

Риаман с сожалением вынужден был признать, что Магрид даже внешне напоминает Ваграна. В отличие от самого Риамана, который лицом больше похож на мать. Все вместе взятое делали обстановку в королевстве напряженной. Хорошо, что слухи вовремя просочились, настало время действовать. Ирдино не зря ест свой хлеб. Верный слуга проделал большую работу, чтобы выявить зачинщиков заговора. Сейчас организаторы возможного переворота давали показания в пыточной. Палачи свое дело знали, дело обрастало новыми деталями и персонажами.

Сегодня фактов собранных следствием было более чем достаточно, чтобы вынести приговор. Оставался открытым вопрос, что делать с заговорщиками, не успевшими глубоко завязнуть в заговоре. Многих придется отстранить от престола, отправив в ссылку. Защищать территории от нападения кочевников нужно всегда. Дальние гарнизоны для них будут в самый раз. Зачинщиков придется казнить. Отрубить головы или повесить, Риаман еще не решил. Стоит послушать, что они запоют теперь, представ перед своим законным правителем. Никто не посмеет бросать тень на его отца. Никаких доказательств, что тот младенец выжил, ни у кого нет, Ирдино специально проверял. Повитухи давно мертвы, кого отец мог послать умертвлять младенца — неизвестно. Доказать ничего невозможно. Как ни крути, Алан был мудрее своего сына. Вместо того чтобы беззаботно править у себя, дурак решил забраться на престол. Сегодня он узнает, насколько трудно подниматься по ступеням власти. Особенно, если твое положение шатко и трон еще занят.

А ведь у него могло получиться, будь он осторожнее. Ведь мог же сплести тихий заговор, подождать пока Риаман состарится или устроить ему несчастный случай. Заручившись серьезной поддержкой, он мог захватить престол. Нужно было просто создать подходящие условия. Тоньше стоило действовать, тоньше. Магрида сгубила поспешность. Не стоило торопить события, теперь придется платить по счетам. Конечно, жаль, что самый крепкий род будет обезглавлен, но другого выхода Риаман не видел.

Стражники услужливо распахнули двери в тронный зал. Риаман быстрым шагом следовал к трону, под напряженными взглядами подданных. Здесь собрались лишь те, кому он полностью мог доверять. В первую очередь, род Харн, они как никто заинтересованы в сохранении текущего положения. Представители еще пяти родов, которые не были замешаны в заговоре, присутствовали в зале. Заговорщиков схватили всего два дня назад. Риаман мог провести суд быстрее, но некоторых заговорщиков пришлось доставлять издалека. Сутки в дороге, сутки на допрос, сегодня вознаграждение по заслугам.

Придворные уважительно кланялись проходящему мимо правителю. В глазах людей хищный блеск, в предвкушении передела влияния. Самое время урвать кусок побольше. Главное правильно себя повести в нужный момент.

Советник Ашрах в нескольких шагах от трона не справился со свитками. Трубки пергамента разлетелись по залу, выскользнув из рук старика. Несколько человек из присутствующих кинулись помогать их собрать. В зале были одни мужчины, придворных дам король решил не беспокоить. Они ничего не решали в данной ситуации. Даже его королевы не было в зале, не тот случай.

Когда со свитками разобрались, гомон среди присутствующих утих, король кивнул помощнику.

— Введите баронов Ленгаро, Шардах и Сулейна, — зачитал фамилии глашатай. Тратить время на оглашение повестки дня не было смысла. Двадцать собравшихся здесь зрителей были в курсе происходящего.

Заговорщиков вводили друг за другом. Звенящие по каменной плитке цепи на их ногах музыкой отдавались в ушах Риамана. Вовремя, как вовремя все произошло. Риаман смотрел на закованных в цепи, рыцарей с сожалением, ведь каждый из них присягал ему на верность. Сегодня они имели жалкий вид. Одежда, перепачканная кровью, у двоих халаты намокли, пропитавшись мочой. Шардах и Сулейн из южных провинций, их доставили в традиционных халатах. Глупцы даже не догадывались, зачем их везут во дворец. Теперь на руках заговорщиков отсутствовали некоторые пальцы, на лицах кровоподтеки. Хорошо еще палачи не переломали ноги. Не любят таскать на руках пленников, поэтому к ногам добираются лишь, в крайнем случае. Во всяком случае, если знают, что пленника могут вызвать пред светлые очи господина, ноги постараются не трогать.

Вид у мужчин был понурый, никто не решился поднять взгляд на короля.

— Поднимите глаза, — приказал Риаман.

Троица поочередно подняла взгляды. Риаман пристально всматривался в их глаза, ища, за что зацепиться и не находил. Перед ним стояли побитые шакалы. Позорные, трусливые шакалы, зажавшие хвост между ног. Как, как они могли даже подумать о том, чтобы его свергнуть. Им, позорным шавкам, пришла мысль рычать на льва. Ну что же, сейчас вы узнаете, что вас ждет.

— Кто-то из вас готов сказать хоть что-то в свое оправдание? — Риаман давал им последний шанс. Южане в халатах воняющих мочой, потупили взгляды, лишь плотнее сжав губы. Зато Ленгаро, выглядевший посвежее, упал на колени, громко звякнув цепью.

— Прошу простить ваше величество. Не знаю, как проклятые заговорщики сумели меня охмурить. Слаб я, польстился на сладкие речи.

Шардах и Сулейн с презрением посмотрели на преклонившего колени, чем вызвали уважение короля. Молодцы, не трусы, жаль, что предатели.

— Повесить, всех, — махнул ладонью Риаман, чтобы пленников увели, — Ленгаро трусливо завыл моля о пощаде. Стражникам пришлось тащить его под руки, идти он не мог, ноги не слушались хозяина.

Дальше процесс пошел по похожей схеме. Заводили троицу, чтобы правитель мог их выслушать. Все понимали, в чем их обвиняют, никто не пытался возмущаться. Лишь изредка советник Ашрах показывал королю протоколы допроса, где указывалась степень вины. Самыми опасными были первые шестеро, вина остальных была не столь велика, поэтому к ним король проявил больше снисхождения.

— Ваше величество, я понимаю, что виноват, поскольку не проявил должного внимания. Вместо того чтобы сразу доложить вам о назревающем заговоре, я вслушивался в лживые речи изменников. Я готов искупить свою вину кровью, прошу снисхождения лишь для моего рода, они ни в чем не повинны, — во время своей речи рыцарь смотрел королю в глаза, но затем потупил взор, отдавая себя на милость повелителя.

— Я позволю тебе искупить вину кровью, — выслушав советника, после недолгого раздумья, произнес Риаман. — Ты отправишься защищать наши рубежи от набегов кочевников. Твои сыновья отправятся вместе с тобою. Твоя дочь будет выдана замуж за сына одного из преданных мне людей, кто и унаследует твой замок, — в зале зашептались после его слов.

— Благодарю ваше величество.

Пленник был рад, что дело обернулось для него столь удачно. Его сыновья смогут сражаться с ним, погибнув с честью. Что касается владений, они и так потеряны, хорошо, что дочь и жена останутся живы. У тех, кого приказано казнить, все конфисковывали и отдавали верным трону людям. Семьи казненных попросту выбрасывались на улицу, лишенные всего. Никто из знакомых не посмеет их приютить, боясь монаршего гнева, поэтому можно сказать, что его семье повезло.

Не всем повезло с помилованием. У кого в роду были сыновья, чем обычно гордились высокородные, пришлось потерять все. Король не мог позволить остаться прямому наследнику у власти. Все замки передадут новым хозяевам, как поступить с прежними владельцами решат они. Захотят — выгонят, захотят — оставят в качестве прислуги. Второе было наиболее предпочтительным, гордость будет ущемлена, зато останутся в живых. У симпатичных женщин есть надежда, что новый хозяин оставит их в качестве любовниц, обеспечив привычное существование.

Девятнадцать заговорщиков закончились через полтора часа. Восемь пришлось повесить, остальные отправятся в дальние гарнизоны. Это лишь верхушка заговора, списки с сочувствующими заговорщикам после пыток пополнились достаточным количеством новых имен. С ними король не будет столь жесток, но они в полной мере узнают на себе, что такое оказаться в немилости.

— Приведите Магрида, — приказал король, когда с второстепенными заговорщиками было покончено. Стражники вышли за дверь, на этот раз надолго.

— Ваше величество, — зашептал рядом советник. — Магрид так и не признал себя виновным. Палачи пытались сломать его, есть риск, что он не перенес пыток.

Риаман недовольно посмотрел на советника, сжав рукою подлокотник. Старик виновато пожал плечами, понятно, что он тут не виноват. Палачи тоже молодцы, испортить представление, неужели он не выжил?

Через долгие пятнадцать минут дверь в зал распахнулась, чтобы впустить охранников с заключенным. Магрид передвигаться самостоятельно не мог при всем желании. Правая ступня у самозванца отсутствовала полностью. Белая кость торчала наружу среди кровавых ошметков. Левая ступня без пальцев смотрелась, как кровавый придаток. На руках пленника не хватало пальцев, целыми остались лишь три. Голова лженаследника свисала вниз, не позволяя разглядеть лица. На груди не хватало полос кожи. Удивительно, что Магрид до сих пор жив.

— Поднимите ему голову, — приказал король.

Когда стражники выполнили просьбу, Риаман ужаснулся. Окровавленное месиво вместо лица, во рту нет зубов, кровавая слюна стекала по подбородку. Нужно быть твердым, — решил Риаман, подойдя к пленнику. Он не надеялся, что тот заговорит, хотелось просто посмотреть ему в глаза.

Магрид некоторое время смотрел в пустоту, не в состоянии сфокусировать взгляд. Затем на лице самозванца появилось осмысленное выражение — он встретился взглядом с королем. Губы пленника дернулись, изо рта раздался тихий звук. Риаман не расслышал, что говорит пленник, поэтому пододвинулся поближе.

— Ты кто? — услышал он шепелявящий голос. От неожиданности король отшатнулся. Он ожидал чего угодно, только не этого. Простой вопрос словно пощечина, заставил по-другому взглянуть на происходящее. Что хуже всего, во взгляде пленника не было раскаяния, лишь немой вопрос, на грани насмешки.

Стараясь не подать вида, король поднялся на свой трон. Кулаки сжались от ярости бушевавшей внутри, но он смог заговорить ровным голосом:

— Отрубите ему голову, прямо сейчас.

Стражники, державшие пленника под руки, переглянулись, они не были палачами, приказ короля вызвал замешательство.

— Позвольте выполнить ваш приказ, — вышел вперед сэр Дошаран, доставая из ножен свой меч.

— Только не здесь, вы запачкаете все вокруг. Вытащите эту падаль во двор. Потом принесите мне его голову, — распорядился Риаман, успокаиваясь. Плевать на гордость пленника, плевать, что его не сломали. Настоящий король он, Риаман, восседающий на своем троне.

Дошаран вернулся через десять минут, неся в руке голову Магрида. Кровь успела стечь по дороге, сейчас лишь редкие капли падали на плитку дворцового зала. Края шеи были неровно откромсаны, заметно, что с одного удара отделить голову не получилось. Ничего удивительного, сделать все чисто мечом не так просто. Другое дело топор палача, но пленник его не заслужил.

— Подними повыше, — приказал король.

Когда голова оказалась на уровне его глаз, правитель посмотрел в застекленевшие глаза самозванца. Взгляд ничего не выражал — пустые глаза покойника. Невзирая на это, Риаман проговорил, разделяя каждое слово:

— Я, Риаман четвертый, законный правитель. Насадите голову на шест у городских ворот, — приказал он рыцарю. Нужно будет не забыть отблагодарить верного человека, — подумал король, глядя вслед покачивающейся в руке голове.

Темнота. Никаких ощущений, только темнота. Время — его нет. Холодная вода окатывает тело. Ура, у меня есть тело. Попытался открыть глаза — получилось с трудом. Взгляд уперся в грудь, на которой не хватало полос кожи. Решив, что это галлюцинация, моргнул — получилось медленно.

— Смотри, живой, — раздался рядом радостный голос. — Тащите его быстрее, пока не сдох.

Мое тело подхватили под руки и куда-то понесли. Пытаюсь посмотреть по сторонам, но голова не хочет поворачиваться. Успел разглядеть, что на руке не хватает трех пальцев — остались лишь большой и указательный. С ногами тоже не все было в порядке, на лестницах тупая боль приходила снизу. Разглядеть, что там делается, не получалось. Пошевелив языком во рту, обнаружил, что передние зубы выбиты. Прикосновение языка вызвало боль, правда, какую-то отдаленную. Это не я, меня не должны были пытать, — промелькнула мысль, подняв вихрь воспоминаний.

Источник, Лина, магия, Алекс, земля, искорки. Я Максим Воронин, никаких сомнений. Осознание, кто я, немного обнадежило. Удручал вид кровавых полос на груди и обрубленные пальцы. Это не мое тело! Пальцев не хватало на левой руке, которую мне отрубила эта сука в пирамиде. Страшное воспоминание заставило сердце сделать пару ударов быстрее, на большее не хватило сил.

Нужно попытаться понять, где я, что со мной произошло. Так, источник, я обхватываю сталагмит, чтобы умереть. Да, я пошел на смерть, тогда почему я до сих пор жив? Стоп, это не мое тело. Как я смог оказаться в чужом теле? У кого можно поинтересоваться на этот счет? Последнее, что я помню — искорки моей сути переплетаются с серым дымом, уносимые вверх потоком магии, все. Ничего после этого не было, сплошная темнота. Как я мог оказаться здесь?

Стражники подошли к ступеням наверх. Я видел отполированный ногами камень, меня понесут наверх. Если быть совсем точным, поволокут. Осознание процесса сменилось тьмой. Ноги волочились по ступеням, отзываясь тупой болью. Через несколько ступенек сознание предусмотрительно отключилось.

Кто-то поднял мою голову за волосы, заставив прийти в себя. Взгляд никак не хочет сфокусироваться. Меня по-прежнему поддерживают двое, не позволяя упасть. Хочется посмотреть, что с ногами, но они отодвинуты назад, тело провисло вперед, загораживая вид. Голову держат за волосы крепко, не позволяя упасть. Нужно осмотреться, приходит запоздалая мысль. Не получилось, взгляд натыкается на чье-то лицо напротив. Темноволосый мужчина лет тридцати пяти выжидательно на меня смотрит. Интересно, чего он от меня ждет? — подумал я. Так общение у нас долго не получится, нужно начинать первым.

— Ты кто, — шепчут мои губы. Губы разбиты, когда ими шевелишь, чувствуется боль. Выбитые зубы заставляют шепелявить, но это все ерунда. Слова незнакомого языка срываются с моих губ. Я четко понимаю, какой задал вопрос по-русски, но губы произносят слова на другом языке.

Собеседник, не расслышав вопрос, придвинулся поближе.

— Ты кто, — повторяю вопрос, вслушиваясь в незнакомую речь и голос. Может я бормочу нечто непонятное и поэтому меня не понимают? Нет, на этот раз меня расслышали. Взгляд мужчины напротив мне совсем не понравился. Что я такого спросил? — недоумеваю, глядя на удаляющийся силуэт. Сфокусировать зрение, чтобы разглядеть, что передо мною не смог.

— Отрубите ему голову, прямо сейчас, — раздался властный голос с той стороны, куда удалился его собеседник.

Зашибись, мне сейчас отрубят голову. Хотел расхохотаться, но не хватило сил. Голову отпустили, позволив упасть на грудь. Глаз выбивали, руку отрубили, палец отрезали, на этом теле повреждения не в счет — я не помнил. Теперь мне отрубят голову — подумаешь мелочь. После приятных ощущений, когда тебя заживо сжигает поток магии, отрубание головы пустяк.

Каменные плиты на полу мелькали пред глазами, не позволяя сосредоточиться. В голове была пустота, думать о казни не хотелось. Больше интересовал вопрос, как я здесь оказался, ради чего? Очнуться на десять минут, чтобы тебя казнили, дурацкий выверт судьбы. Почему я вообще жив, ведь я сгорел.

Тело вытащили во двор, подыскивая место, где провести казнь. Колоды поблизости не обнаружили. Я слышал, как переговариваются между собою конвоиры и палач. Язык был чужой, но я все прекрасно понимал — почему? От вопросов голова просто раскалывалась. Жажда найти разумное объяснение заглушала тупую боль в разных частях тела.

Палачи не нашли ничего лучше, чем небольшой чурбан из запаса дров. Я слышал, как одного из охранников посылали в дровник на поиски. Мне все безразлично. Чурбан оказался слишком маленьким, чтобы на него положить голову. Палачи решили поступить иначе, использовали чурбан, чтобы подложить под шею продольно. Моя шея покоилась на круглом полене, словно на валике. Удобно или нет, оценить не успел. Короткий свист клинка, тупая боль в области шеи и сознание возвращается в привычную темноту.