В подводных пещерах

XIV

— Представляю, какой переполох поднимется в академии после нашего доклада! — сказал Косинчук, когда они с Валерием остались наедине. — О существовании такого животного никто всерьез не думал. Честно говоря, мне все время хочется ущипнуть себя, чтобы снова убедиться, что все это происходит наяву.

Он был необычайно оживлен. Куда девалась его медлительность. Валерий удивленно отмечал перемены, происходившие с товарищем, особенно то, как его волнует доклад для академии. Потом он вспомнил, что, по словам Тукало, Евгу никак не удается защитить кандидатскую диссертацию. Отзывы рецензентов сводятся к тому, что в ней слишком мало нового. А знаменитый академик Е. Косинчук сказал: «Это похоже на моего племянника. Он с успехом исследует и опишет всех рыб Охотского и Японского морей. А вот пороха, увы, не изобретает!» Злые языки утверждали, что именно эти слова академика и послужили началом семейной распри.

Евг мечтательно зажмурился:

— Это не паршивенькая монография в блестящей суперобложке (очевидно, имелась в виду монография Е. Косинчука о беспозвоночных), а настоящий переворот в науке! Глобальный удар по человеческому высокомерию, который позволит людям быстрее двигаться вперед. А в военном деле, представляешь? Сотня таких помощников сильнее любого флота!

— Не будем говорить об этом, — предостерегающе прошептал Валерий, и Косинчук удивленно поднял брови.

— Я ничего тебе пока не буду объяснять. Но давай о военной стороне здесь не говорить, — попросил Валерий, выделяя слово «здесь».

— Но ты согласен, что это замечательные помощники? — не унимался Евг.

— Они могут ими стать, если…

— Что «если»?

— Нет, нет, ничего…

Ихтиолог озабоченно покачал головой:

— Ты чего-то не договариваешь. А лучше бы…

— Я рассказывал Мудрецу о проблеме освоения Океана, — перебил его Валерий, явно с каким-то умыслом. — И он ответил, что согласен быть помощником человека.

— Но ты не ответил на мой вопрос, — напомнил Евг. — Что это за недомолвки?

— Ты кое-что забыл, — проговорил Валерий многозначительно. — А в общем ты прав. Я не договариваю. Стараюсь даже и недодумывать. Понял? Боюсь, что и так наговорил много лишнего. Против своей воли. Понял? Против своей воли.

Косинчук махнул рукой:

— Чепуха! Военные ведь обыскали бухту.

— Но они не обнаружили и осьминогов…

— Потому что это не входило в их задачу.

— Будь по-твоему, — вздохнул Валерий. — И все же исполни мою просьбу. Меньше слов и больше интонаций. Старайся при этом не думать образами. Избегай военных тем. Боюсь, что в другой раз не смогу тебе этого сказать.

— Почему?

Валерий почувствовал, как в голове словно бы заработали жернова. Он даже на некоторое время забыл, о чем они говорят. И все же от прежнего оставалась очень важная мысль. Нужно было не дать ей раствориться, не упустить ее. А она ускользала, как рыба между пальцев. Трудно было вспомнить ее. Не хотелось вспоминать. Но какой-то недремлющей, трезвой частичкой своего «я» Валерий все же заставил себя вспомнить:

«Сообщить Славе!» Удерживая в памяти эти слова, не отвечая Евгу, он направился к аппарату, снял трубку. Гудков не было…