В оковах Судьбы I

Глава 8 Первый отпуск и его последствия

— Ты уверен? — спросил Симус, покосившись на своих родителей, о чем-то разговаривающих с Верноном и Петунией.

Бросив туда взгляд, я увидел изрядное удивление, отчетливо написанное на лице Финнигана-старшего. Впрочем, это же чувство посетило и меня, стоило увидеть Вернона и Петунию. Они оба отличались от того, какими их видел настоящий Поттер перед своим отъездом в Хогвартс.

Улыбающиеся, двигающиеся легкой, практически вальяжной, походкой. Эта картина контрастировала с дерганными и мрачными людьми, провожавшими прошлого хозяина моего тела на платформу девять и три четверти.

— Да, — кивнул я, — Не стоит лишний раз нарываться. Да и в целом мне обычная почта и телефон кажутся куда более надежными способами общения, чем эти совы…

— Хорошо.

— Ладно, до встречи, — пожали мы руку и направились к своим родственникам.

Дин и Гермиона со своими семьями уже уехали, оставив нас наблюдать за расшаркиваниями старшего поколения Финниганов с семейством Дурсль. Последние, изрядно меня удивив, демонстрировали приветливость, улыбались… Тетя и её муж совершенно спокойно поговорили с родителями моих одноклассников, а затем, неожиданно для всех, «зацепились языками» с Финниганами.

— Гермиона… Странная, — после паузы произнёс Симус, пока мы шли к родственникам, — Не могу объяснить, но… Вот знаешь, она и улыбается, и шутит, и с нами постоянно, но… Как будто бы не на человека смотришь, а в театр пришел или дешевый сериал, где актеры даже не стараются.

Покосившись на мальчика, я кивнул в знак согласия. Грейнджер и у меня вызывает всё больше вопросов и опасений. Ощущается в ней некое двойное дно. Будто бы ранкор, вдруг напяливший шкуру банты.

Причину я понимал, но не принимал.

Зависть. Простая человеческая зависть. Девочка, судя по всему, привыкла получать всё и сразу, быть лучше в учебе в школе и выделяться за счет этого на фоне окружающих. Этакий два в одном. Увы, но среди одаренных такое не получается. Мы не равны изначально. У одних от природы или в результате наследственности стартовые позиции лучше, а у других — хуже. К тому же, у адептов конкуренция всегда происходит сразу в нескольких плоскостях, включая личную силу, опыт, набор и глубина знаний, физическая развитость и сугубо личностные качества, вроде стойкости, выдержки, силы воли и им подобных. В подобных делах одних зазубренных выдержек из учебника и выписанных заклинаний будет мало. Важно понимать изученный материал, осознавать его и уметь применить. Причем, не где попало, а к месту и своевременно.

Кроме того, личная сила играет ещё большую роль в процессе развития. Если не уделять тренировкам должного внимания, то в какой-то момент окажется, что имеющиеся знания попросту невозможно применить. Силенок не хватит.

Понятно, что важнейшую роль тут имеют стартовые условия — наследственность и личные природные данные, а так же сопутствующие факторы в виде местности, где родился и рос конкретный адепт. Например, если бы Гермиона все свои двенадцать лет провела неподалеку от любого Источника, то её личная сила к первому курсу была бы в несколько раз больше.

Аналогично и с наследственностью. Если уж в моей прошлой жизни у одаренных рождались весьма сильные дети, даже если только один родитель был, допустим, джедаем или ситхом. А у пары — же получались и вовсе выдающиеся личности, обладающие запредельными для рядовых адептов возможностями с малых лет.

Да, постоянные тренировки способны расширить границы возможностей, а знания и опыт их применения шагнуть за грань того, что изначально отмеряно природой, но для этого важно постоянно трудиться, переступая через лень, ломая себя, борясь с болью в мышцах и суставах, моральной и физической усталостью… Только так можно из куска сырой руды превратиться в настоящий клинок — выковав сплав воли и разума, избавившись от шлаков и всего лишнего.

Проблема в том, что двенадцатилетняя девочка из не просто благополучной, а состоятельной семьи не понимает подобных вещей. Далеко не все взрослые люди приходят к осознанию данных истин, что уж говорить о ребенке?

— Ты не думаешь, что мы ошиблись, когда приняли её в нашу компанию? — повернулся ко мне Симус, нарушая затянувшееся молчание.

— С некоторых пор я в этом убежден. Вот только… Что ты предлагаешь? — покосился я на мальчика, — Мы не Уизли. А она нам ничего не сделала, чтобы мы ей отказали в общении.

— Очень надеюсь на то, что когда она вздумает нас предать, ничего серьёзного не произойдет.

«Вздумает нас предать… Как мило, — подумал я, глядя на упрямое лицо своего товарища, — Такой юный, а уже знает, что такое предательство и чем оно может обернуться. Впрочем, тут он прав как никто другой, хоть и сам этого не осознает. Не потеряв лицо, я не могу отказать Гермионе в помощи. Не могу сделать защитные артефакты нам троим, а её оставить „за бортом“. И не могу просто так вышвырнуть её из нашей небольшой компании. Хогвартс — очень своеобразное место. Здесь формируется репутация, заводятся знакомства и образуются связи, порой сохраняющиеся много поколений. Стоит один раз оступиться, как это запомнят и никогда более не забудут. И никакие ухищрения не помогут исправить ситуацию.»

Судя по всему, Симус понимал всё это не хуже меня. Либо его мать, тоже учившаяся в стенах Хогвартса, успела очень многое объяснить. Оба варианта меня устроят. В первом случае это означает, что у юного Финнигана незаурядный ум и очень развита наблюдательность, а во втором — ему в голову вложили серьёзный набор важных истин и правил, которые мальчик исполняет, понимая их важность. Это тоже неплохо, поскольку говорит о его готовности слушать более опытных или сильных, подчиняясь их воле.

Главное, быть таковым вожаком для него.

Тот факт, что мальчик отличается изрядной наблюдательностью меня порадовал и напряг одновременно. С одной стороны, это хорошо. Подобный товарищ всегда полезен и нужен. Ведь, он заметит и проанализирует то, что могу упустить я сам. Однако, учитывая обстоятельства моего появления в этом мире, данная особенность Симуса может оказаться опасной для меня, если он заподозрит во мне что-то… что-то.

— А вот Уизли затаились и готовят удар, — вздохнул я, выдохнув облако пара.

Увы, но зима в Британии теплом не радует. Это не Дантуин, где на моей памяти никогда не было холодов.

— Они постоянно шепчутся с Невиллом, — покачал головой Симус, — И не только с ним. Кое-кто с Пуффендуя и Когтеврана к ним таки прислушивается. Я видел, что Рональд имел беседы с некими Сьюзан Боунс и Ханной Эббот. И речь там шла о том, что мы практикуем темную магию и совершаем чернейшие ритуалы, а Гермиона во всем этом исполняет… весьма интересную роль.

Поняв о чем речь, я задохнулся от возмущения. Причем, не столько за Гермиону, которая уже воспринималась мной далеко не так благожелательно, как раньше, а по причине того, что ничего подобного-то и не было… А это уже обидно.

— Надо с ними провести воспитательную работу, — задумчиво произнёс я, — Чтобы язык не распускали.

— Рискованно, сам знаешь, — вздохнул Симус, провожая взглядом падающие снежинки, — Но надо. Иначе будут проблемы. Мы слишком… сами по себе. Нас, фактически, трое. Гермиону я в расчет не беру — не дело девочек в драки тянуть. Да и не доверяю ей. Вдруг, она нас сдаст, раз уж такая блюстительница правил?

Мальчик стоял возле автомобиля своих родителей, опершись спиной на заднюю правую дверцу, убрав кисти рук в карманы куртки. Взгляд подростка был печален и задумчив.

— Пока не сдала, — пожал я плечами, обдумывая слова школьника и саму ситуацию, — Хотя, моментов хватало.

— Это не то. Там мы могли серьёзно нарваться, но никому из других учеников не собирались тумаков навешать, — хмыкнул Симус, — Другой уровень для неё, если ты ещё не понял… Или забыл историю с Малфоем и ночной дуэлью? Если бы она сама с вами не оказалась вне гостиной, то сдала бы Перси или МакГоннагалл.

— Тоже верно, — кивнул я, понимая, что сам умудрился упустить за всеми тренировками и мыслями по поводу Дамблдора весьма важные на моём текущем социальном уровне вещи, — В общем, надо мозговать как поступить… Жестко, но без свидетелей… И без Гермионы…

— Это будет трудно, — вздохнул Симус, — С девочками она если и общается, то очень… вяло. Почти всё время с нами.

— Я заметил. Надо её либо отвлечь, либо… Хм… Подумаем, — вздохнул уже я, не став озвучивать крайний вариант — отправить Гермиону в Больничное Крыло с какой-нибудь травмой или…

Симус, судя по всему, меня понял, поскольку хмыкнул:

— Я против второго варианта. Грейнджер пока ещё своя. Нельзя так.

— Тоже правильно, но никто не отменял простое маггловское слабительное, — усмешка появилась на моем лице сама, — Учитывая, что Помфри, как правило, начинает искать сугубо магические причины, затем ищет возможные отравления зельями… Пока до неё дойдет в чем дело, пока найдет способ устранить проблему… У нас будет время для того, чтобы поработать с Роном.

— А близнецы и Перси? Да и поймать же этого поганца надо, — покачал головой Симус, — Это тоже время. И надо, чтобы он был один.

— Подумаем, в общем, — кивнул я, — Это всё вот так сразу не решается. Нужен план, а для его разработки необходима информация. Мы пока только обдумываем… цели и задачи, скажем так. Текущие и долгосрочные.

— Похоже, что они наговорились, — усмехнулся Симус, кивнув на наших родственников.

Его родители и семейство Дурсль направлялись к нам с самым довольным видом, что меня не только удивило, но и напрягло в свете имеющихся за Верноном и Петунией странностей.

Подойдя к нам, Отец и мать Симуса лишь кивнули мне, садясь в машину, а вот с Дурслями вышло нечто странное. Вернон остановился перед моим однокурсником и, окинув его взглядом с высоты своего далеко не маленького роста, спросил:

— Значит, ты учишься с Гарри?

— Да, сэр, — вежливо ответил Симус, — Он достаточно часто вас вспоминал во время учебы и говорил, что вы достойные люди, которых он уважает и ценит.

— Вот как, — хмыкнул мужчина, бросив на меня дазумчивый взгляд, — Что ж, приятно с тобой познакомиться, Симус, — протянул руку Финнигану Вернон.

Мальчик оценил размер ладони и осторожно пожал её, видимо, опасаясь стальных тисков в качестве результата. Впрочем, Вернон никогда не отличался стремлением продемонстрировать свою силу и подобных «шуток» за ним не водилось.

«Что произошло? — удивился я, — Насколько я помню, он не переносил любые упоминания и проявления магии, а тут — спокойно пожимает руку ученику Хогвартса! Это точно он? Или кто-то из местных одаренных замаскировал и теперь готовится расправиться с нами, попутно подставляя Вернона и Петунию?»

Прислушавшись к своим ощущениям, я покачал головой. На уровне чувствительности, Дурсли воспринимались так же, как и в памяти настоящего Поттера. Да и в духовном спектре мне не удалось заметить аномалий.

Что ещё более странно, Петуния, стоящая рядом, только улыбалась, совершенно спокойно глядя на мою клетку с белоснежной совой. Между тем, повернувшись ко мне, Вернон фыркнул:

— Мелкий, неужели тебя там стероидами кормили? Вытянулся и крупнее стал, наконец.

— Потом расскажу, — покачал я головой, — Это сложная тема.

— Ну, потом так потом. Поехали домой, пока Дадли без нас всё, что Петуния приготовила не съел.

— Поехали, — кивнул я, удивленно глядя на то, как мужчина пинком заставил тележку с сундуком покатиться к его машине, придерживая за кучку, дабы она не вздумала двигаться не в ту сторону.

— И долго ты стоять будешь? — обернулся Вернон, продолжая свой путь.

— До связи, — осталось мне махнуть рукой Симусу, уже севшему в машину его родителей, и направиться следом.

— Приятных выходных, — пожелал мне мальчик, поднимая стекло.

Догнав Петунию, идущую чуть позади Вернона, я огляделся по сторонам и спросил:

— Тетя, а с дядей Верноном всё хорошо? Он здоров?

Женщина фыркнула, но ответила:

— Да, всё хорошо… Я и сама не знаю, что тебе сказать… Странно всё как-то…

— Расскажите, пожалуйста, что произошло?

— Произошло… Ничего. Просто… Утром мы проснулись и… Как будто бы тяжесть какая-то ушла. И внутри легче стало. Словно… — Петуния явно пыталась подобрать слова и более-менее внятно сформулировать произошедшее с ней и её мужем, — Словно что-то исчезло такое, что даже дышать стало легче, а всё вокруг перестало быть таким мерзким, пресным и серым…

— Тетя, — вздохнул я, понимая, что могут означать такие симптомы, — Похоже, что нам с вами придется серьёзно поговорить.

«В начале они уродуют психику Вернона и Петунии, — мрачно подумалось мне, — А потом убирают все эти гадости? И кто „они“? Дамблдор и преподаватели? На зачем им это надо? У старика и так полнейшая власть над моей персоной. Он может в любой момент забрать меня у Дурслей и плюнуть на любые их проблемы, а то и вовсе поработать с их памятью и личностями. Ради манипулирования мной? Не смешно. Эта семья слишком много хорошего сделала для меня-Поттера. Они не те люди, что станут вытворять дикие веще. Сойдут с ума, наедятся антидепрессантов, но свои принципы не нарушат. Они с совестью сделок не заключают, насколько я помню. Другой вопрос, что если это всё сделали летом, настраивая вполне нормальную семью против меня, то для чего теперь убирать эти самые воздействия? Что послужило причиной?»

Именно после визита Хагрида поведение Дурслей, и до того имевших массу странностей, появляющихся при проявлении способностей Поттера, окончательно вышло за рамки приличий, что и вылилось в резкое изменение качества моей одежды и несколько скандалов, чего прежде в доме сего семейства не происходило.

Ответ лежал на поверхности и был очевиден. Этот вариант манипулирования одним первокурсником признан неэффективным и отброшен в сторону. А разгадать его… Ну, ребенок-сирота, родители убиты, родственники неожиданно озлобились после начала обучения. Чем дальше, тем хуже будут отношения. И, гарантированно, найдется доброхот, который начнет вещать в ухо юного одаренного «правильные и нужные вещи», станет звать в гости… А дальше дело пойдет быстрее. Сформируется «подходящее» окружение и… Мальчик сам не заметит, как станет чьей-то послушной марионеткой.

Видимо, анализ новой личности, на которую нацелена сия манипуляция, показал, что такой номер не пройдет. Как результат — всё уже сделанное попросту убрали, чтобы не мешало задействовать другие способы.

Например, использование в роли заложников. Самый дерьмовый, но самый логичный и эффективный способ.

«И что ты сделаешь, Реван? — спросил я себя, — Поступишь в лучших традициях ситхов и сам поубиваешь собственную родню? Как джедай — накинешь песчаного цвета хламиду и с загадочным молчанием исчезнешь в ночи? Или пойдешь новым путем и попытаешься обезопасить тех, кто о тебе заботился? Пускай Поттер и ты — разные личности, но у тебя его память и тело. Мальчик уже стал частью тебя. Значит, ты обязан проявить благодарность и позаботиться об этих людях. Даже если это создаст проблемы или будет отнимать жизненно важные ресурсы.»

Бросив на меня грустный взгляд, женщина кивнула и спросила:

— Это всё… они? Да?

— Полагаю, что да, — не стал я увиливать от прямого ответа, — Дядя знает?

— Подозревает, но хочет поговорить с тобой, — кивнул Петуния.

— Это будет сложный разговор.

— Ты даже не представляешь до какой степени.

«Видимо, мне стоило остаться в Хогвартсе, — мысленно застонал я, — Сила, ну неужели нельзя в этом мире дать мне возможность спокойно вздохнуть хоть в каком-то вопросе? Зачем ты меня со всех сторон обложила?»

Вопрос, как и ожидалось, остался без ответа.

— Рассказывай, моя принцесса, как учеба? — спросил Дэвид Грейнджер у Гермионы, когда их машину уже отъехала от вокзала.

— Интересно, — улыбнулась девочка, — Я там с тремя мальчикам дружу…

— Расскажи, — улыбнулся мужчина, покосившись на жену, едущую на переднем пассажирском сидении.

— Ну… Они интересные. Мы на одном факультете учимся и…

После рассказа о занятиях в выделенной аудитории и совместных походах в библиотеку, где первокурсники умудрились устроить натуральный поиск самых разных заклинаний, ритуалов, рецептов и даже сводов законов, Дэвид стал задумчив, словно бы что-то поняв. Мужчина принялся задавать, на первый взгляд, совершенно невинные вопросы, потом резко меняя направление беседы.

Гермиона, сама того не заметив, поведала и про взаимоотношения учеников на факультете, и про Уизли и конфликт с ними, и про встречу с троллем. Дэвид, под видом совершенно спокойной беседы выпытал у своей дочери всё, включая размеры этого существа и тот способ, каким Поттер с ним справился.

Эмма, не влезающая в разговор мужа и Гермионы, хранила молчание. Впрочем, если бы девочка сейчас смогла посмотреть в лицо своей матери, то удивилась её мрачному виду.

Дальнейшая беседа касалась уже конкретно Поттера, его происхождения, известности и темы наследства, которая и сподвигла юных волшебников буквально оккупировать библиотеку Хогвартса.

— Так какого ты говоришь тролль был размера? — стараясь выглядеть веселым, спросил Дэвил, когда запарковал машину перед их домом.

— Ну… Около шести с половиной футов (порядка двух метров), — прикинула девочка.

Пока Дэвид и Эмма выгружали багаж, Гермиона заметила нервозность и откровенную мрачность отца и матери, после чего до неё начало доходить, что за время поездки она рассказала даже то, чего точно не стоило сообщать родителям.

— Мама? — покосилась девочка на Эмму, — Папа? — перевела она взгляд на отца, — Всё хорошо?

— Да, — кивнул Дэвид, бледно улыбнувшись, — Просто день был у всех тяжелым и нервным… Вот что… Давай поужинаем и пойдем спать? Устали все.

— Хорошо, — не стала спорить Гермиона, прекрасно понимая, что отец с матерью собираются о чем-то поговорить.

Впрочем, гадать о теме грядущей беседы смысла не было никакого. Хогвартс и всё происходящее в нём.

Ужин прошел в мрачном молчании, хоть родители Гермионы и пытались вести себя непринужденно, но любой разговор быстро затихал, поскольку всё вновь сводилось к учебе в Хогвартсе.

«Вот как ему это удается? — мысленно застонала первокурсница, — Как? Всё узнал, а я даже не поняла как рассказала даже то, о чем обещала молчать! Почему я так не умею?»

Выключив свет в своей комнате, Гермиона легла в кровать и укрылась, сделав вид что спит. Дышать, как это делают спящие люди, она умела, а потому Эмма, спустя десяток минут зашедшая проверить дочь, тихо закрыла дверь и отправилась к мужу. Грейнджер, быстро скинув одеяло, уселась на кровати и стала прислушиваться. Стоило голосам отца и матери удалиться, как девочка, одев свои любимые мягкие тапочки, подошла к двери и, тихо её открыв, вышла в коридор, а затем, подойдя к перилам лестницы, уселась на верхнюю ступень, вслушиваясь в происходящее.

— Мало того, что какой-то выродок из многодетной семейки психопатов довел мою дочь до истерики, так он ещё и запер её в одном сортире с другим первокурсником и чертовым троллем! Ты понимаешь? Со зверюгой шести с лишним футов ростом! А на следующий день переломал Гермионе ребра! Да и сам тролль… Ты представляешь в обычной школе… ну, тигра… Или что ещё хуже. Эмма, ты после этого советуешь успокоиться? А ещё этот Поттер… Ты осознаешь, что у него осталось наследство от родителей? И явно не десяток пенсов у него в банке завалялся, судя по мантии и тому, как директор ему отдал ключ от денежного хранилища… Эмма, вслушайся! Денежного хранилища! Не ячейки — хранилища!

Монолог Дэвида периодически прерывался тихими высказывания его супруги, что-то доказывающей или пытающейся объяснить мужу.

— Что значит — хороший жених? Ты издеваешься? Наша дочь не проститутка! И как ты себе это всё представляешь? — голос Дэвида был уже не просто громким, а перешел на крик, — Ей двенадцать! Она ребенок! Ничего ни о каких женихах я слышать не хочу! И вообще… — вышел из кухни в зал мужчина, откуда можно было подняться по лестнице на второй этаж — к спальням.

— Ты идиот? — появившаяся в комнате вслед за ним Эмма была возмущена не меньше своего супруга, — Позволь открыть тебе глаза, мой дорогой, — ткнула пальцем в грудь Дэвида его жена, — Наша дочь — дура. Она не видит ничего дальше книг и до недавнего времени жила в каких-то непонятных фантазиях. А тут ей попался на пути такой же мальчик, но с громадным наследством. Только сирота. И он не воротит нос от Гермионы, как все её сверстники до этого. Если она упустит этот шанс…

— Упустит? — фыркнул мужчина, глядя в глаза жене, — А ты не думала, что просто так подобных сирот живыми не оставляют? Особенно, если у них есть хламиды, дающие неизвестно какие возможности и обладающие своим разумом! Этот Поттер — мишень! И все, кто будет рядом с ним — тоже. А, самое главное, моя дорогая, ты умудрилась не заметить. Нашу дочь избил потомственный колдун и его не наказали. Ты понимаешь? И никого не наказали за тролля! А директор первого сентября умудрился всю школу уведомить о возможности подохнуть. Только не уточнил, что она заключается в громадной трехголовой собаке.

— Ты явно преувеличиваешь, — возмутилась Эмма, — Тем более, что Поттер — не сирота. Вернон и Петуния…

— Пустое место, если ты не поняла, — перебил мужчина свою супругу, — Реальный опекун среди колдунов — директор Хогвартса, который, ко всему прочему, фактически, является реальной властью, — мрачно произнёс Дэвид, доставая из бара бутылку виски, — А что странно… Ты не заметила ещё кое-что. После того, как Поттер устроил романтический вечер с троллем в женском туалете, мальчик поменялся. Гермиона этого не осознает, а вот я прекрасно всё понял. Одна ночь и его круг общения меняется кардинально. Вместо вечерних игр в шахматы — тренировки и поиск информации. Причем, по всем направлениям сразу. Он как разведчик, вживающийся во враждебной стране.

— Хочешь сказать, что мальчика подменили на двойника? — хмыкнула Эмма, — Дорогой, это уже твоя паранойя… Или что там у тебя?

— Ага, а наша дочь учится не в школе колдунов и ведьм, а…

— Стоп.

— Вот именно! — возмутился Дэвид, — Я не знаю как и что с этим Поттером произошло, но если это ребенок, то я проститутка-негритянка из Новой Гвинеи! Дети себя так не ведут. Ни один ребенок не сможет два месяца к ряду добровольно учиться, тренироваться и просиживать в библиотеке.

— Их там четверо таких, — напомнила Эмма, — Включая нашу дочь.

— Наша дочь — дура, — фыркнул Дэвид, — А Поттер ядро их компании, который мотивирует этих Томаса и Финнигана своим примером. Исчезни Поттер, они оба скатятся до общего уровня, на каковом были до Хэллоуина…

— Послушай, — вздохнула Эмма, — Хватит применять твои штучки в отношении нашей дочери. Прекрати её допрашивать по поводу и без повода. Как минимум, это не красиво… Это для начала.

— А для конца, она не вернётся в Хогвартс, — произнёс Дэвид, делая глоток виски.

От этих слов у Гермионы внутри всё заледенело. Магия. Волшебство. Как ни назови. Эту силу девочка уже успела если не понять, то распробовать и осознать что она может дать. Теперь, когда ей подвластны очень многие вещи, а в будущем, Грейнджер вырастет и станет могущественной волшебницей, нынешние ограничения исчезнут и… Гермиона сама не понимал, что последует за этим самым «и…», но отчетливо осознавала, что не готова отказаться от такой неожиданной силы. Она кружила голову своими перспективами и возможностями, пусть и гипотетическими. Да и как теперь было можно отказаться от чувства собственного превосходства над всеми теми одноклассниками, что когда-то задирали её? Они точно не могут всего того, что ныне подвластно Гермионе!

— Не смей ломать нашей дочери жизнь! — словно бы прочитав мысли девочки взвизгнула Эмма, — Не будь уродом и скотиной, Дэвид!

— Этим мы её спасем от громаднейшей ошибки, — ответил мужчина, принявшись расхаживать по комнате, — Максимум, что в текущей ситуации допустимо — перевести её в другую школу.

— Нет в нашей стране других школ! — воскликнула Эмма, — А отправлять Гермиону на континент — не выйдет. Ты и сам прекрасно знаешь, что у нас не хватит денег на Французскую школу. Про Дурмстанг я вообще молчу. Не известно что там с ней будет… И это при том, что у нас нет никаких способов связаться с этим заведением. Мы даже не знаем учатся ли там девочки…

Родители Гермионы всё больше переходили на повышенные тона, порой переходя на крик. И чем дальше, тем сильнее накалялась обстановка, а слова спорщиков становились эмоциональнее. Сама первокурсница прекрасно понимала — на первом этаже их дома сейчас решалась её судьба. Этот факт её беспокоил. Если отец сможет добиться своего, то… О магии придется забыть. Как и о едва обретенных друзьях.

— Тогда пускай заканчивает обычную школу, — отмахнулся мужчина, — Там, во всяком случае, по женским туалетам не бегают тролли и не сидят трехголовые псины.

— Дэвид!

— А ещё я смогу отправить в тюрьму того урода, что вздумает бить мою дочь!

— Дэвид! Хватит! — подошла к мужу Эмма, — Остановись. Давай пойдем спать, завтра поговорим с Гермионой…

— Не о чем разговаривать, — покачал головой мужчина, — Всё решено.

На первом этаже стало тихо. Именно эта тишина пугала Гермиону больше всего. От осознания приближающейся катастрофы девочка закрыла лицо руками, стараясь сдержать слезы. Именно по этой причине мрачный голос матери стал для неё чем-то подобным спасательному плоту в бушующем океане эмоций.

— В таком случае, дорогой, — вздохнула Эмма, — Я подам на развод. Заберу дочь. Дам ей возможность выучиться где угодно… Но тебя, за то, что ты вздумал сломать ей жизнь, я утоплю в судах и оставлю нищим. Или тебе напомнить чьё наследство стало основным капиталом в нашей клинике? Того, что ты заработал в армии, а потом в лондонской челюстно-лицевой клинике не хватило бы даже на получение лицензий…

Мужчина посмотрел на свою супругу, мрачнея на глазах.

— Потому, запомни — не смей мешать нашей дочери строить свою жизнь. Я ей в этом помогу, поскольку сама она ещё маленькая и глупая. Ты меня понял, мой родной? — улыбнулась Эмма, глядя в глаза мужа.

Вздохнув, мужчина залпом осушил стакан, а затем произнёс:

— Делайте обе что хотите, но когда у вас загорятся задницы — не просите помощи.

Эмма Грейнджер усмехнулась, но ничего не ответила. Женщина никогда не интересовалась некоторыми моментами в биографии своего мужа и его родителей, из-за чего пребывала в сладостном неведении о степени осведомленности супруга в вопросах, касающихся Магической Британии. Сам Дэвид не спешил развеивать туман незнания жены, прекрасно понимая к чему это приведет.

Именитые родственники сквиба не пустят на порог ни его самого, ни его дочь. Что уж говорить об их реакции на гарантированную попытку супруги доить семью алхимиков и государственных служащих сугубо финансово? Мужчине было неприятно даже думать о таком, но вот его жена не считала подобные вещи чем-то зазорным. А волшебники, в лучшем случае, их просто выставят на улицу, не забыв рассмеяться в лицо. И хорошо, если дело ограничится только этим. Не исключено, что разозленная родня Дэвида устроит расправу над сквибом и маглой, за что им, если их, конечно, поймают за руку, придется заплатить штраф.

Эмма этого не поймет и не примет, предпочтя «устроить дебаты» в своих лучших традициях, о которых только что упоминала. Родившись в богатой семье, она не привыкла получать отказы, как, впрочем, и Гермиона, к чьему воспитанию Дэвида почти не подпускали. Увы, но теперь, стараниями супруги, семейство Грейнджер рискует исчезнуть в подвалах какого-нибудь чистокровного.

В отличии от дочери и супруги, мужчина всё это прекрасно понимал. Как и осознавал на какой тонкий лед становится его семья. Увы, но общество волшебников сильно отличается от привычного. И привычки Эммы и Гермионы там будут восприняты однозначно.

* * *

Выслушав рассказ Рональда, Молли задумалась. Новости, что принёс ей младший сын, были двоякими. С одной стороны, это шанс. Та самая вожделенная возможность, о которой так мечтала матриарх семейства Уизли. С другой стороны… За Поттером наверняка наблюдают, из-за чего подобраться к нему будет более чем проблематично. Это не лето, когда женщине удалось на время усыпить сквибку, приставленную Альбусом. Сейчас, после недавних конфликтов, Дамблдор гарантированно приставит к мальчику псов Аластора.

Вздохнув, Молли оторвала взгляд от содержимого своей чашки и посмотрела на сыновей, вместе с ней собравшихся на кухне.

— Пока… ничего не делайте. Нам надо подумать как поступить. Сейчас нельзя допускать ошибку. Она может нам дорого обойтись.

— Может…

— Нет, — оборвала Джорджа Молли, — Пока ничего не делайте.

— Вообще, — вмешался в их диалог Рональд, — Как мне кажется, надо что-то сделать с Гермионой. Без неё Джинни будет легче наладить с ним контакт. Грейнджер, как я заметил, отгоняет от Гарри всех девочек.

Молли, выслушав сына, задумалась, а потом кивнула.

— Похоже, что так. Надо подумать как в этой ситуации всё правильно устроить.

— Может, банально побывать дома у этой твари? — поинтересовался Фред, — Используешь легилименцию и део с концом. Поттер ничего и не поймет.

— Заодно и его самого можно так обработать, — добавил Джордж, — Для верности. Поганец живет с маглами. Они ничего не смогут сделать… Как и он. Главное — стереть им воспоминания о нашем визите.

Молли несколько минут обдумывала предложение своих сыновей. И чем дальше, тем больше была склонна согласиться с ними. Простой, но надежный план, позволяющий решить массу проблем — от брачного контракта с Поттером, до получения в руки самой Молли ключа от вожделенного хранилища. На особняк родственников мальчика она и не думала зариться, прекрасно понимая бессмысленность и опасность подобных попыток. Поттеры, конечно, не чистокровные, но потомственные с весьма мрачной репутацией, не слишком отличающейся от оной у Блэков.

— Хорошо, — кивнула Молли, — Сегодня мы будет отдыхать, а завтра…

— Подожди, — влез Перси, — Завтра окажется поздно. Сегодня не только мы устали. Ученики всех школ и училищ приехали домой. Наверняка у Аврората и ДМП сейчас громадная нагрузка. Да и Грейнджеры гарантированно не будут бодрыми и свежими.

Матриарх семейства Уизли думала не долго.

— Хорошо. Перси, Фред, Джордж… Собирайтесь.

— А у тебя есть адрес? — вдруг спросил Рональд.

— Милый, твой папа достал адрес этих Грейнджеров ещё в ноябре, — улыбнулась Молли, — Вот с Поттером сложнее. Я у него успела побывать летом. Едва смогла скрыться от Аластора. Этот обрубок мага со своими «волкодавами» что-то разнюхивал. Появился почти сразу после того, как я поработала с Поттером и его родственниками.

— И что? — нахмурился Рон.

— Я не знаю в чем дело, но… С ним очень сложно было работать. Из всего того, что удалось внедрить в его разум, прижились только несколько закладок, — вздохнула Молли, — А сейчас туда отправлстья — опасно. Я подозреваю, что Альбус поставит постоянную охрану или слежку. И это будет уже не Арабелла…

— Тогда остается обработать Грейнджер, — фыркнул Фред, — Сомневаюсь, что её охраняет сквад авроров или ученики Аластора.

Спустя час Молли и трое её сыновей мрачно смотрели на достаточно крепкие щиты, установленные на особняке школьной подруги Поттера.

— Это как понимать? — тихо поинтересовался Перси, передав своим братьям артефактные очки, позволяющие видеть энергетический спектр.

В отличии от матери, староста Грифиндора ещё не мог обходиться без подобных костылей. Банально не хватало силы и развитости некоторых способностей, а близнецы попросту не успели дорасти до нужного курса Хогвартса.

— Похоже, что эта Грейнджер — не простая маглорожденная сука, — покачала головой Молли, оглядываясь по сторонам.

Взгляд женщины прошелся по уличным фонарям, скрывающим в себе контролирующие артефакты Аврората и ДМП.

— Уходим, дети, — приняла Молли решение, — Здесь нам делать нечего.

Несмотря на неудачу, она не собиралась отступать. Пытливый ум матриарха семейства Узили принялся искать выход из ситуации. Ведь, ключ от денежного хранилища так близок. Протяни руку и возьми. Увы, но без его владельца артефакт не даст доступа к наследству мальчика. Нужен он сам. А с этим возникли проблемы…

* * *

— Успешно? — покосился Аластор на вошедшего Снейпа.

Бросив на мракоборца мрачный взгляд, зельевар кивнул и произнёс:

— Да. И они ничего не поняли… Кроме Петунии, которая, судя по всему, что-то начала подозревать ещё летом. Не удивительно. Она всегда отличалась изрядным умом.

— Подозрения в дело не запишешь, — фыркнул Аластор, не скрывая усмешки, глядя на Снейпа уцелевшим глазом, — Уж тебе-то не знать сей важный… нюанс! — поднял палец Моуди.

— Мне больше интересно, кто помимо нас додумался влезть в мозги Вернона и Петунии, — фыркнул Северус, — Я проводил только коррекцию поведенческих установок. Ничего другого… А сегодня нашел набор закладок по теме внешнего вида Поттера и необходимости экономить на нём и его одежде… Да и установки на фактическое превращение команты мальчика в камеру с решетками на окнах… Какая-то озощренная шутка, Аластор? Или я чего-то не знаю о твоих наклонностях?

Моуди, выслушав зельевара и менталиста, нахмурился.

— Я подобными вещами не балуюсь. Как и мои парни. Может, ты сам решил пошутить над сыном своей бывшей и её муженька? Благо, ответить они уже не в состоянии, — хохотнул калека, раскурив трубку.

— Я не твои друзья из Аврората, — поморщился Снейп, — Предпочитаю убивать для дела, а не танцевать на чужих костях.

— Ты…

— Хватит, — пресек на корню намечающуюся перепалку Альбус, после чего повернулся к зельевару, — Ты убрал эти… неожиданности?

— Полностью, — кивнул Северус, достав пачку сигарет и поморщившись, заглянув в неё

— Хорошо, — усмехнулся Дамблдор, — Насколько профессиональной была эта работа? Я про неожиданные закладки.

— Ну, не уровень мастера, — пожал плечами Снейп, достав из пачки последнюю сигарету и закурив, — Но опыт у автора явно имеется. Я бы оценил этого шутника на уровне опытного подмастерья менталистики.

— Уизли, — фыркнул Моуди, достав трубку и принявшись набивать её табаком, — Молли, судя по всему, решила поиграть с Поттером и его маглами. Другим это не нужно, а она и не скрывала своего желания окучить мальца.

Выслушал покалеченного гражданской войной соратника, директор Хогвартса нахмурился. Подобное вмешательство в его планы уже выходило за любые рамки. Даже без учета новых обстоятельств, Альбус не потерпел бы столь наглой самодеятельности в адрес своей пешки.

Впрочем, прямо сейчас Дамблдор решил сей вопрос не делать главным. У него ещё будет время разобраться с ситуацией и понять как поступить. Пока же требовалось решить другие вопросы.

— Докладывайте по остальным направлениям. Аластор — ты первый.

— Хорошо, — кивнул одноногий волшебник, выдохнув облако табачного дыма, — По Блэку… Я смог договориться через парочку знакомых с проверяющими Фаджа и до Блэка не дойдут никогда, но надо ждать год. Иначе мы подставим полезных людей, а остальные мои контакты со мной откажутся даже разговаривать.

Помрачнев, Альбус кивнул. Тут уже ничего не изменишь, зато, если не отступить, можно наломать дров. А это не желательно ни в близкой, ни в отдаленной перспективе.

— В остальном — всё отлично. Нужных людей на опорных пунктах Аврората удалось замотивировать. Когда всё начнется, мы лишь напомним им о договоренностях и выплатим оставшуюся часть обещанного.

— За год их не поменяют? — поинтересовался Дамблдор, мрачно вспомнив сколько именно денег ушла на всё перечисленное.

— Не поменяют, — махнул рукой Аластор, — В Аврорате очередное сокращение. Теперь найти замену даже одного волшебника — уже проблема. Тем более, что оклады сократили и желающих рисковать головой за нынешнюю плату немного.

— Хорошо, — кивнул Альбус, поворачиваясь в Дожу и Динглу.

— Ничего, — мрачно ответил за обоих Элфиас, — Наши противники окружили себя наемниками и просто так к ублюдкам не подобраться. Да и пытаться найти по ним грязное бельё стало проблемой. Кто-то умудрился хорошо зачистить Лютный, Кварталы Алхимиков и Артефакторию. К гоблинам, без серьёзных договоренностей в Министерстве, соваться тоже смысла нет. А натравливать Аврорат… Ну, учитывая количество адвокатов, крутящихся вокруг наших оппонентов, гиблое дело. Парней Аластора завалят макулатурой как только они встанут из кресла и посмотрят на особняки чистокровных.

— По сути, нас обошли, — хмыкнул Дамблдор, — Причем, на нашем же поле. И кто же такой умный нашелся?

— Малфой, — мрачно ответил Дож, — Он же участвует в подборе руководителей по разным департаментам. Там, где ему не удается поставить своих людей, назначают просто нейтралов или тех, у кого есть претензии к нам.

— Так… Вам с Динглом придется поработать, — после обдумывания ситуации пришел к выводу Альбус, — Необходимо, чтобы вы сделали так, что вот эта вещица оказалась у семейства Уизли, будучи продкинутой им Люциусом. Прилюдно.

Маги покосились на небольшую черную книжку-артефакт, продемонстрированную Дамблдором.

— Рискованно, — мгновенно сообразил что от них требуется Элфиас, — К тому же, у нас нет его волос, чтобы применить оборотное… А иллюзии… Использовать их в магических кварталах бесполезно. Там полно артефактов-индикаторов. Сразу треовга поднимется.

— Это всё решаемо и надо сделать не прямо сейчас, — понял сомнения своих подчиненных Дамблдор, — Предварительно придется многое подготовить в других местах, чтобы воспользоваться ситуацией и её последствиями. Потому, приступайте к анализу и планированию. Когда сможете сказать хоть что-то конкретное, мы начнем работу.

Сам директор Хогвартса собирался нанести удар по Малфою и другими способами. Например, подключить некоторых своих партнеров по бизнесу и создать Люциусу проблемы на его же поле. Правда, реальная эффективность таких мер будет спорной, но внимание излишне активного блондина займет, не давая сосредоточиться на политической арене страны. А там уже проявят себя его союзники и помощники, которые, если Малфой окажется не в состоянии продолжить деятельность в Министерстве и Визенгамоте, вступят в дело вместо него.

— Любишь ты длинные комбинации, — покачал головой Аластор, — Рано или поздно тебя это пристрастие погубит… И почему Уизли?

— Они забылись и начали вести себя слишком… свободно и вольготно, — скривился Альбус, — Недавние события были тому наглядным примером. Молли слишком многое позволила своим детям и те едва не испортили всю игру. А разговор с Артуром показал, что к диалогу Уизли не готовы. Надо им напомнить кто тут враг, а кто их кормит и позволяет учиться в Хогвартсе.

Обдумав ответ директора, Моуди удовлетворенно кивнул. Для него такой ответ не стал неожиданностью, превратившись в ещё один сикль, в копилке подозрений относительно главы Ордена Феникса. Гидеон и Фабиан, Поттеры, Сириус Блэк и многие другие, кто финансировал детище Альбуса и, порой, служил костяком боевых отрядов в силу своего происхождения и подготовки, лежат в земле. Почти все они на определенном этапе либо начинали задавать вопросы, либо постепенно отдалялись от Дамблдора, понимая куда влезли. Увы, но подобных вещей «скромный директор школы» не признавал и реагировал однозначно.

Сам Аластор никогда Альбусу не доверял и считал многие его планы откровенно вредными для волшебников в целом и Британии в частности. Однако, иных альтернатив попросту не было. Том Риддл? Дамблдор изначально понял, что из себя представляет этот человек и «подрезал крылья» мальчика прямо «на взлете». Малфой? Не будь у него клейма на плече, то Люциус вполне мог бы стать очередным министром. Однако, следуя моде того времени, он вступил в ряды Пожирателей Смерти, что изначально являлись далеко не террористической организацией, а декларировали развитие магической науки, пытаясь создать именно Британский институт, действующий независимо от континентальной Европы. Гринграссы, обжегшись на сотрудничестве с Альбусом и Геллертом, забились в угол и ещё долго не рискнут проявить политическую активность. Тут Дамблдор постарался на славу. Герхард Гринграсс покинул стены Азкабана лишь в семьдесят пятом и больше полутора лет провел в Мунго. А, ведь, он не входил в число военных преступников, занимаясь лишь дипломатической работой…

— Карательные меры, — произнёс Моуди, заметив оценивающий взгляд Альбуса.

Не став отвечать на комментарий ветерана, Дамблдор повернулся к зельевару:

— Северус, расскажи подробности по твоему заданию.

— Ничего сложного, — хмыкнул Снейп, скрестив руки на груди, — Ночью пришел на Тисовую, наложил площадное усыпляющее, убрал летние установки и вычистил то, что вы мне приказали сделать ещё десять лет назад. Теперь Петуния и Вернон смогут поведать Поттеру известные им подробности жизни Джеймса и Лили и перестанут агрессивно реагировать на проявления волшебства и магии.

— А ты оставил им…

— Да, — ухмыльнулся Северус, не скрывая своего отношения к тому, что он сделал, — И память поправил и «вещи Лили» на чердак поместил. Сундук, конспекты, учебники и дневники, кошелек с деньгами… Меня особенно впечатлили записи, касающиеся её отношений с моей скромной персоной и то, как меня описывают… Кто автор сего опуса? Хотелось бы пожать ему руку за такой выдающийся литературный талант, коему маггловские писатели позавидуют.

— Локхарт, — улыбнулся Дамблдор, — Он постарался. А его оформитель помог с гримом подходящих детей и подростков, а потом и с созданием колдофото.

Покачав головой, зельевар хмыкнул:

— Я даже не сразу опознал подделку. Только по остаточному запаху некоторых препаратов понял, что снимки и остальное содержимое сундука специально состарили.

— Значит, и Поттер подделку не опознает, — кивнул Альбус, поняв, что в текущей ситуации резкая перемена планов пошла на пользу.

Новые воспоминания родственников Поттера объяснят откуда у них на чердаке появился школьный сундук Лили Эванс с её личными дневниками и многими другими вещами, а хорошо перемешанные ложь и правда в «записях юной гриффиндорки» помогут нужным образом направить ход мыслей того, кто занял место мальчика в его теле.

В чем секрет истинного политика и правителя, манипулятора и гения интриг? Главное, не врать напрямую. А если же такое происходит, то действовать надо подобно мастерам алхимии и зелий — много реальных фактов, скрепленных нужными суждениями, выставляющими настоящую информацию под необходимым манипулятору углом, а в качестве специй к этому блюду — крохи лжи, что окончательно извращают истину, делая героя злодеем, а добродетель — преступлением.

Вообще, за годы работы с людьми, Альбус пришел к выводу, что в искусстве манипулирования не стоит полагаться на магию разума и зелья. Каким бы ты опытным легилиментом не являлся маг, внедренные в чужой разум закладки могут сработать, могут не сработать, а могут сработать не полностью или совершенно не так, как запланировано. Не станет откровенный добряк, не способный обидеть даже мышь, садистом и маньяком. Максимум что с ним произойдет — немного ужесточится характер и не более.

Потому Дамблдор предпочитал медленно, планомерно, используя смесь правды, лжи, фактов и домыслов, рассуждений и недомолвок, оставляющих богатый простор для фантазии, перекраивать восприятие, логику и взгляды тех людей, что должны стать пешками в его игре. И тут важна каждая деталь — от жизни в школе, до событий вне стен Хогвартса. Собственно, именно по этой причине Альбус и не торопился передавать кому-то замок, хоть тот и сжирал невероятное количество сил и времени.

Тот, кто контролирует Хогвартс — контролирует умы. Воспитывая волшебников с ранних лет, формируя их взгляды, мнения и восприятие, можно получить готовых сторонников. Верных как самому Дамблдору, так и его идеям. Это куда надежнее, чем вмешиваться в разумы уже состоявшихся личностей без гарантии успеха. Примеров тому невероятное множество — Сириус, попавший в сферу интересов слишком поздно, Джеймс, на которого почти не действовали подобные методы… Хорошо, что имелась Лили, убежденная сторонница Дамблдора, что помогала направлять своего чистокровного супруга… Да и то, ей это удавалось далеко не всегда. Ко всему прочему, покойная Лили, в девичестве Эванс, не забывала и о себе, из-за чего довольно много вопросов, связанных с влиянием на мнение Джеймса ею игнорировались. А уж сколько важнейшей информации она попросту утаила от Альбуса…

Включая мутные дела с Блэком, касающиеся Гарри и вопросов наследства.

Аналогично и Петунией и Верноном.

Несмотря на то, что Снейп добросовестно их обрабатывал, мужчина и женщина не торопились держать Поттера в «черном теле» и обеспечивать по остаточному признаку. Даже перенацеливание материнского инстинкта и доброго отношения к детям исключительно на их сына не дало результата. Вернон, как и его супруга, имели массу привычек и убеждений, взглядов и внутренних установок, которые просто так не переделать. Уже этот факт мешал заставить их действовать именно так, как требовалось Альбусу. Кроме того, они выросли и теперь живут далеко не в вакууме. Вокруг них имеется общество современных магглов, со своими понятиями и устоявшимися традициями, нормами законодательства и правовыми актами. И Вернон, прекрасно это всё осознавая и понимая угрозу своей репутации, действовал исключительно на благо своей семьи — воспитывал Поттера так, как принято среди чертовых простецов. То есть, не хуже, чем своего родного сына.

По этой причине годы назад Альбус отказался от первоначального плана обработки мальчика, изменив внедренные в их разум установки на другие — формирующие страх и агрессию к мальцу в качестве реакции на проявления магии. Тут, надо сказать, ситуация складывалась куда более удачно. Вмешательство в разумы магловских опекунов легло на плодородную почву их собственных суждений и жизненного пути Петунии, что облегчило работу как Дамблдора, так и Снейпа.

Увы, но… Не получилось.

Дурсли умудрились найти выход, предпочтя отправлять Поттера в чулан, дабы убрать его из своей зоны видимости. Это помогало им сдерживать агрессию и не допускать рукоприкладства.

После того, как этот факт выяснился, Дамблдор махнул рукой, оставив ситуацию как есть. Других воздействий на разум Дурслей он предпочел не совершать, опасаясь разрушения их психики. Тем более, Вернон и Петуния довольно быстро заподозрили наличие регулярных гостей в их доме и начали задумываться о переезде. Решить вопрос можно было бы парой заклинаний забвения, но… Они тоже не лучшим образом сказываются на психике. Учитывая прошлые вмешательства в разумы, подобное могло отправить обоих опекунов Гарри в психиатрическую клинику, что в планы директора Хогвартса не входило.

Теперь же, когда потребовалось сменить тактику, Альбус пришел к выводу, что самым эффективным способом будет полностью убрать с Вернона и Петунии все внедренные в их личности установки и программы, а затем сформировать нужные воспоминания. Причем, не самые большие и важные, совершенно не влияющие на их уклад жизни и восприятие — наоборот! Требовалось сделать так, чтобы подделка вписывалась в то, как были воспитаны сестры Эванс и сам Вернон. И передача «из-за странных событий и опасности» сундука с рядом важных для Лили вещей выглядит вполне логично — девушка доверяет сестре и подготовила пути отступления для себя и ребенка. Пускай, сумма, что хранится в сундуке, не такая уж большая, но… С помощью помеченных монет и слежки, Альбус рассчитывал узнать о новоиспеченном Поттере гораздо больше, чем за два с лишним месяца его жизни в Хогвартсе. Всё же, там этот неизвестный индивид расслабится и потеряет бдительность. Это в замке он постоянно ожидал удара как от Уизли, так и от самого директора.

Последнее не заметил бы только слепой. «мальчик» в день передачи ему ключа и мантии, был готов к схватке. Об этом говорило всё — напряженные, скованные движения, оценивающий взгляд того, кто готов умереть, но утащить за собой противника. А уж эмоции, что даже не пытался скрыть не-Поттер…

Существо, занявшее тело Гарри Поттера, было готово умереть, но не сдаться. Оно осознавало разницу весовых категорий, но даже не пыталось договариваться или просить пощады. Вместо этого на директора смотрели взглядом воина, так неприятно удивившим Альбуса.

«Прав был Аластор, — в очередной раз подумал Дамблдор, вспомнив тот диалог или, скорее, свой монолог перед „мальчиком“, — Это не обученный волшебник, а именно воин, привыкший наматывать на кулак чужие кишки. Гордый, принципиальный, независимый… Впрочем, именно на этом можно сыграть. Посмотрим как он будет себя вести в отношении маглов. Раз уж к маглорожденным и полукровкам этот чужак вполне лоялен…»

— Интересно выходит, — произнес Вернон, открывая очередную пачку Embassy, — Если бы речь не шла о колдунах и ведьмах, со всеми вашими заморочками, то я бы пришел к выводу, что тобой будут крутить через окружение. Но вы дети. Девиц тебе подпихивать рано…

— Вернон! — возмутилась Петуния, бросив на мужа взгляд, полный негодования.

— Что? Гарри попал в дикие проблемы, а мы не в состоянии ему ни чем помочь, кроме совета, — покачал головой мужчина, — Хоть, разъясним что к чему у взрослых людей и как этим могут воспользоваться.

— Может, ты ещё сам процесс опишешь и позовешь девочек для наглядной демонстрации? И прекрати курить в гостиной! Да ещё и при детях! — прошипела Путения, — Гарри и Дадли всего одиннадцать и…

— Наш племянник попал в разборки взрослых людей, — отмахнулся Вернон, — Теперь уже не до…

— Можете, — громко произнёс я, заставляя супругов повернуться ко мне, — Можете помочь. И даже не только мне.

Сделав затяжку, Вернон выдохнул через нос струю дума и задумчиво посмотрел на меня:

— Чего я не знаю?

— Я кое-что умею. Не скажу, что это панацея, но шанс, хотя бы, сбежать у вас будет, — пожал я плечами, — Да и сюда больше не смогут просто так войти. Я прочитал законы. Колдовать мне тут до восемнадцати лет нельзя, но поставить защитный артефакт вы, как мои родственники, имеете право. Просто, он будет моего изготовления.

— Лили на первом курсу не учили этоми, — покачала головой Петуния, — Гарри? Ты ничего не хочешь сказать?

«Вот почему они оба такие умные? — мысленно хмыкнул я, — Сразу поняли суть проблемы с наследством… Да и тетушка проблемами с памятью не отличается — быстро вспомнила как училась её сестра.»

Нет, Дурсли и прежде были более чем лояльны к Поттеру, чьё тело досталось мне. Другое дело, что после исчезновения из их разумов чьего-то воздействия они, можно сказать, вышли на новый уровень в своём стремлении помочь сироте. По большму счету, Вернон и Петуния действительно достойные люди, раз ведут себя подобным образом. Однако, для меня это может стать не только хорошим подспорьем, но и проблемой.

Вздохнув, я направился к своему сундуку, всё ещё стоящему у стены в коридоре:

— МакГоннагалл выписала мне и ещё троим первокурсникам, вы их видели, разрешение на самостоятельные внеклассные занятия. Ну… Мы и занимались. Правда, не только домашними работами. Нашли в библиотеке массу интересного и смогли собрать кое-какие материалы по разным направлениям окольными путями… Вот.

Взяв пергамент с подписью МакГоннагалл и печатью декана, Петуния внимательно прочитала его содержимое, а затем фыркнула.

— Кто это придумал?

— Коллективный разум, — хмыкнул я и, видя вопросительный взгляд Вернона, пояснил, — Мы вчетвером обдумали ситуацию и пришли к выводу, что правильно будет прикрыться разрешением декана.

— Формалисты, — усмехнулся Дурсль, принявшись читать взятый из рук Петунии документ, — Но это правильно. Ни одна псина не должна иметь на тебя компромат… Даже в мелочах… И чему вы там научились? — поднял на менял взгляд мужчина.

— Я смогу создать несколько индивидуальных артефактов и стационарный, если у меня будут материал, подходящее место и время для работы.

— Тебе нельзя колдовать, — прищурился Вернон, с интересом глядя на меня.

— Для артефакторики не нужна палочка, и любые внешние всплески отсутствуют, — пожал я плечами, — Все процессы идут внутри материла. Они заключаются в формировании и программировании структуры, а не в выплеске энергии в окружающую среду.

И действительно, как стало ясно после серии экспериментов, никаких внешних проявлений работы артефактора нет. Я специально искал в хогвартской библиотеке любые упоминания об этом и понял одно. Современные адепты создают большинство артефактов либо с помощью рун, создание которых вообще не является активной магией, либо ритуалами, которые хорошо заметны системам слежения Аврората и Отдела Тайн, или алхимическим методом, который тоже не выявляется из вне.

Я же использовал совершенно другой подход — передача своей силы предмету при физическом контакте, а уже внутри предмета — её программирование. Исходя из этого, по логике вещей, некий Надзор, о котором так и не удалось ничего найти, и министерские артефакты, что расставлены по всей стране плотной сетью, не смогут обнаружить процесс работы. Сам же факт активации и вовсе останется сокрыт в виду того, что я намереваюсь использовать все те материалы, что изучил касаемо истории защиты и маскировки особняков и крепостей чистокровными волшебниками. А там, к моему удивлению, имелось изрядное количество практической информации. Возможно, она и устарела за века и все мои усилия окажутся тщетны, но пока я не проверю — ответа на этот вопрос не будет.

С индивидуальными артефактами всё ещё проще. Все волшебники, согласно законам Министерства, направляясь на территории простецов, обязаны иметь при себе целый список магических предметов — защитных, маскировочных и позволяющих быстро сбежать.

Покосившись на меня, Вернон фыркнул:

— Ещё в августе ты таких слов не знал, а тут едва ли не лекцию читаешь… Вы там точно этим вашим фокусам учитесь, а не ядерной физике?

— Нет, — развел я руками, — Тут извините.

— Ну-ну… — фыркнул Дурсль, бросив задумчивый взгляд на свою жену, — А телепортиваться не научился?

— Нет, — покачал я головой, — Это относится к физике пространства и методах влияния на него магическими способами. О таких вещах в Хогвартсе материалов не найти.

На порталы я замахиваться не стал, ибо эта тема мне совершенно не знакома, а вот щиты различного типа я уже успел опробовать, оценить и достаточно неплохо понять механизм их работы. Пускай это самая базовая информация, но на её основе удалось разобрать по полочкам и досконально проанализировать прочитанные материалы.

— Только не говори, что уже можешь прочитать лецию о гравитационных колодцах небесных тел, — поморщился Вернон, снова покосившись на супругу.

— Единственный предмет, хоть как-то связанный с астрономическими явлениями — астрология, но она будет нужна на пятом и седьмом курсах для прикладной ритуалистики.

— Предположим, — вздохнул Вернон, — Как ты себе представляешь создание защитных… артефактов?

— Сейчас…

Пришлось снова идти к сундуку и рыться в нём, ища мои расчеты стационарного и личных защитных артефактов.

К слову, оставленные мной сугубо физические метки, вроде волоса на одной из сторон крышки, или положенной определенным образом бумажки, всегда оставались нетронутыми. Либо здешние адепты каким-то образом в состоянии вернуть всё на первоначальные места и спокойно устраивали обыски, либо никто к моим вещам, помимо меня, не прикасался. Впрочем, учитывая тот факт, что практически вся моя деятельность легко проверяема, смысла в таких вещах просто не было.

— Для стационарного артефакта нужен любой металлических брус, — принялся я объяснять предполагаемый план работ, — В идеале, из стали марки Britannia, или слиток длинной десять дюймов, шириной четыре дюйма и высотой два или два с половиной дюйма (дюйм, мера длинны, 1 дюйм равен 2, 54 см). Для личных — любые ваши украшения, что вы носите не снимая…

Тут мне пришлось прерваться, посколько удалось найти в записях результаты своих расчетов на основе таблиц материалов и их масс, выписанных из книг по истории защиты особняков.

— С украшениями не проблема, — покачала головой Петуния, — А вот по поводу слитка…

— Я понял о чем речь, — хмыкнул Вернон, принявшись массировать переносицу, — Правда, сейчас найти в продаже такой металл будет сложнее. Его если и производят, то в ограниченных количествах для мелких мастерских, которые создают декор в стиле семнадцатого-девятнадцатого веков. Этот сплав ещё называют «Белым металлом Виккерса». (реальный металл, производившийся на территории Британской Империи, сплав впервые упоминается в 1769 году как «Белый металл Виккерса», но преимущества металла Britannia были оценены лишь в 19 веке) В нём, примерно, девяносто три процента олова, пять процентов сурьмы и два процента меди. Раньше он имел довольно широкое распространение для производства сугубо бытовых предметов, но потом, когда спрос на него упал — почти исчез.

— Вот как… — задумался я.

Слова Вернона стали неприятной новостью. Мне казалось, что если уж некий металл использовали пару веков назад, то с течением времени объёмы потребности в нём и, соответственно, производства должны только увеличиваться.

Увы, но Земля не Галактическая Республика. Это там наиболее важные сплавы, применяемые в промышленности и строительстве, разработаны тысячи лет назад и покидать рынки не собираются. Другое дело, что здесь, в этом мире, ещё не завершился период, в котором одни сорта сталей и металлов сменяют другие, более специализированные, дешевые или обладающие лучшими механическими и химическими свойствами.

Как бы там ни было, вопрос с материалом для артефакта требовалось решить в кратчайшие сроки. Ибо самам ситуация, при которой любые проходимцы из общества магом безнаказанно разгулива по дому Дурслей, мне категорически не нравилась.

Теоретически, можно было бы попробовать найти аналог, но я не хотел рисковать. Тем более, что вся информация, которую удалось обнаружить по этой теме, относилась к периоду восемнадцатого и девятнадцатого веков, когда волшебники, несмотря на уже существующий декрет о секретности, всё ещё имели тесные связи с простецами, вели общий бизнес и сотрудничали по очень многим вопросам. Понятно, что в такой книге автор не станет приводить современные разработки, обойдясь разбором технологий тех лет.

— Ничего, — покачал головой Вернон, — Найду я тебе нужное количество Britannia. И не один брусок, а хоть грузовик привезу, если ты сможешь сделать так, чтобы эти чертовы колдуны не копались в моей голове.

— И давно вы это поняли? — поинтересовался я, глядя на мужчину.

— Да сразу, — пожал тот плечами, — Я не идиот и прекрасно понимал, что жажда запинать тебя до полусмерти мне совершенно не свойственна. Я такими наклонностями никогда не обладал. Это заставило меня задуматься. Как и серьёзные перемены в Петунии. Не знай о колдунах — пошел бы к доктору сам и её бы прихватил… А так — когда начинались очередные… приступы, назовем это так, мы тебя просто отправляли в чулан, чтобы не видеть. Иначе, могли и сорваться.

— Спасибо, — покачал я головой, оценив силу воли Вернона и Петунии, что больше десяти лет успешно боролись с воздействием по их разумам.

Наличие столь сильной воли у рядовых обывателей было более чем удивительным делом. Оно стало ещё одной причиной защищать этих людей, что столько времени жили в психологическом аду, но не сдавались.

— С этим мы решили, — вздохнул Дурсль, бросив взгляд на жену, — Есть ещё одна проблема.

— Какая? — напрягся я.

— Даже не знаю как сказать… — замялся мужчина, — Понимаешь, мы с Пет точно помнили, что твоя мама… Она после свадьбы с Джеймсом вела себя своеобразно, и они… Прекратили общение с нами. Вообще. Однако, сегодня я полез на чердак, чтобы достать кое-что из инструментов и нашел там сундук… Такой же, как твой. Открывать мы его не стали, но…

Замолчавшего мужа поддержала Петуния, продолжив рассказ уже после него:

— Я всегда была уверена, что Лили просто уехала к Поттеру, забрав все свои вещи. А потом, спустя некоторое время, мы нашли тебя на крыльце с запиской и… всё… Сегодня же, когда обнаружился сундук, я вдруг вспомнила, что она его специально привезла сюда в сентябре восемьдесят первого. Вроде бы, чего-то боялась и хотела оставить у меня… Но… Как-то оно не сходится. Мы делали уборки на чердаке десятки раз. И никогда там не было этого сундука.

Покачав головой, я спросил:

— Вы полагаете, что кто-то опять тут был и копался в ваших головах?

— Лично я в этом уверен, — кивнул Вернон, переворачивая фотографию, что до этого лежала изображением вниз рядом с пачкой сигарет, — Видишь ли, когда мы ремонтировали крышу, чердак тоже немного переделали. Вы с Дадли туда лазили во время ремонта и Петуния вас сфотографировала полароидом…

Посмотрев на снимок, я кивнул. Знакомый чердак, куда мы с Дадли иногда лазили. И никаких сундуков — совершенно обычные картонные коробки и пластиковые боксы для инструментов.

— А сегодня утром там обнаружился покрытый пылью и паутиной сундук, — добавил мужчина, — Учитывая, что уборки там происходят регулярно, а пол чердака мы меняли два года назад… Его там быть не должно никак.