В мечту. Оковы одной души

- Это из-за того, что Луну делят между собой боссы, - объяснил Ичика. - Каждому из них принадлежит определенная территория, и они по таким четким границам легко определяют, где заканчиваются их земли, и не покидают их.

Изначально Лита думала, что времяпрепровождение с Ичикой будет ее утомлять. Она никогда не стремилась играть в компании, многопользовательские игры вскоре бросала, даже если они ей нравились, и потом перестала даже пытаться браться за них. Однако, к ее полнейшей неожиданности, с Ичикой все оказалось по-другому. Конечно, бывало и так, что она уходила играть одна в облюбованный ей мрачноватый, но захватывающий мирок-стрелялку, но вскоре Лита с удивлением поняла, что ей скучно без Ичики. Искренний, по-детски любопытный и по-взрослому ответственный, парень совсем не напрягал ее и даже наоборот, притягивал своей непосредственностью. Он обладал тем, чего не было у Литы - открытостью и тем, что можно назвать внутренней свободой. Лита была скованна постоянным, уже въевшимся страхом осуждения; Ичика же, казалось, вообще не подозревал, что такое может существовать. Сам он тоже никого не осуждал: ни разу игрок не посмотрел на Литу разочарованно или неодобрительно, максимум, что парень делал во время каких-то ее ошибок - грустно вздыхал и объяснял, что именно она сделала неправильно. Не говоря уж о том, что играть с ним действительно было интересно и легко.

Узнала Лита немного и о самих игроках. Например, почему Ичика после победы над Синеоким спрашивал, через сколько часов она вернется - оказывается, время они определяли только так, ведь иных ориентиров вроде смены ночи и дня (во всех играх Золсера она происходила по-разному) у них просто не было. Также она узнала, что жители мира Золотого Сердца играют по-разному: есть одиночки, есть те, кто периодически собираются в небольшие группки (Ичика относился к ним), те, которые всегда в одной группе и те, кто бегает от одних к другим. В этом они ничем не отличались от людей. Собственно, они и в остальном были довольно сильно похожи на оных - разумом, разнообразием характеров, даже возраст у них различался. И лишь то, что игроки не менялись ни внутренне, ни внешне, их эмоции были намного слабее, а Золсер не мог выпустить их за свои пределы, и отличало этих существ от людей. Порой Лита думала, что они - это то, каким мог бы стать человек, если бы он жил в мире, похожим на мир Золотого Сердца.

Изначально она не видела особой разницы между игроками и людьми. Хоть Ичика и рассказал ей, чем они отличаются, в самом нем Лита не замечала этих различий. Да, он был слишком открытый, искренний и непосредственный для парня-человека, но, с другой стороны, люди бывают разными, почему бы таким не существовать и в ее мире? Впервые эту разницу она заметила, когда Ичика решил познакомить ее с двумя ребятами, с которыми у него были дружественные отношения. Мальчик лет двенадцати смущался и большую часть времени молчал, девушка возрастом чуть старше Литы, напротив, с любопытством расспрашивала ту о ее мире. Ее интерес был совершенно искренним и неподдельным, да и мальчик с большим вниманием слушал их разговор и изредка робко задавал свои вопросы, но в какой-то момент Ичика, делясь своими знаниями о мире людей, зацепил тему одной из игр. Девушка мгновенно переключилась на нее, и обсуждение резко свернуло на устройство игры, недостатки и достоинства, а потом они без всякого перехода перескочили на третью тему, а затем и на четвертую, пятую... Они цеплялись за какие-то слова и фразы и словно совершенно забывали о предыдущем предмете разговора, который только что с жаром обсуждали. А потом над их головами пролетела какая-то огромная птица, и парочка, мгновенно переключившись на нее, поспешно попрощалась и побежала за ней.

- Жалко, им нравятся немного другие игры, - с мимолетной грустью сказал Ичика после того, как девушка и мальчик ушли. На бегу те что-то кричали друг другу и, казалось, совершенно позабыли о своих недавних собеседниках. - Про создание всяких существ, развитие, приручение... что-то мирное и без особых приключений. А то я бы хотел с ними сыграть. А ты? Они тебе понравились?

- Ну... да, - пробормотала Лита. Эти игроки действительно были милыми и приветливыми, но в компании еле знакомых людей она всегда чувствовала себя неловко. - Только... вы всегда так общаетесь? Перескакивая с темы на тему?

- А что в этом такого? - с искренним удивлением спросил Ичика.

- Просто... не обидишься, если скажу?

Ичика покачал головой.

- Вам словно не особо интересно то, что вы обсуждаете. Вы... очень легко забываете одно и начинаете говорить о другом. Будто не можете долго сосредотачиваться на чем-то одном.

Ичика нахмурился и некоторое время молчал, сосредоточенно глядя куда-то вдаль. Лита испугалась, что все же обидела его, но вскоре парень медленно, в такт своим мыслям, кивнул.

- Да... - тихо произнес он. - И правда. Никогда не замечал этого. Люди разговаривают не так?

- Нет, - ответила Лита. - Они... более сосредоточены на чем-то одном. И смена тем у нас более плавная... наверное.

- Наверное, это то же самое, что и с эмоциями, - сказал Ичика задумчиво. - Тоже лужа и океан. Так странно об этом думать...

После этого разговора Лита словно по-новому начала глядеть на поведение парня. Она начала замечать то, что он действительно ненадолго задерживает внимание на чем-то, и если специально не привлечь его, Ичика вскоре совершенно об этом позабудет. Его эмоции проявлялись точно так же - удивившись чему-то, он через минуту уже мог восхищенно смотреть на совершенно другое, вскоре - внимательно слушать рассказы Литы, а потом, зацепившись за какую-то фразу, мигом потерять к ним интерес и начать говорить о своем. В своих чувствах он был абсолютно искренен, но эти чувства стремительно проносились в его душе, казалось, почти не затрагивая ее.

Плохо это было или хорошо, Лита не знала. С одной стороны, ее порой раздражала непостоянность Ичики, да и в воспоминаниях была еще жива его грусть от своих урезанных чувств, с другой - человеческие страх, злость, тоску ему тоже никогда не познать. Они лишь мимолетно заденут его, и вскоре Ичика, позабыв о том, что причинило ему боль, вновь будет весел и счастлив. От такого Лита бы не отказалась. Возможно, будь у нее чувства игроков, она бы не воспринимала так остро недовольство ею и не боялась бы так разочаровать окружающих.

Сам Ичика тоже понемногу узнавал о мире людей. Его интерес к жизни за пределами Золсера, пожалуй, был даже близок по силе к человеческому: хоть игрок и мог легко отвлечься от этой темы, как и от всех прочих, он все же часто вспоминал о ней и просил Литу продолжать рассказывать. Больше всего его изумляло взросление - изменение человека как внешне, так и внутренне под влиянием накопленного опыта, причем если первое он понял быстро, то второе долго не укладывалось у него в голове. Игрок долго не мог понять, как общительный может стать замкнутым, неуверенный - решительным, а трусливый - однажды вдруг обрести смелость. Наконец, разобравшись, он заключил:

- Значит, чувства людей еще сильнее, чем я думал. Они могут даже изменить их внутренне. Это странно.

- Почему? - спросила Лита.

- Ну... - Ичика потупился. - Я не знаю, хорошо это или плохо. Из-за них человек может обрести хорошие качества, но может и потерять их. К тому же он может превратиться в совершенно другого. Сначала ты знал одного, а потом он стал кем-то незнакомым. Это странно.

Так текли их дни в Золсере - странно, весело, сказочно.

Порой Лита думала: что держит ее в собственном мире? Она могла поселиться в Золсере навсегда: во многих играх можно было получить самую различную еду и сон, а уж остальная жизнь была там не в пример разнообразнее, интереснее и проще. Дело было, как ей казалось, в родителях. Что они подумают, если их дочь однажды исчезнет? А если она решит рассказать им о перемещателе и Золсере, как долго и насколько тяжело придется доказывать им, что это правда? И не возмутятся ли они тем, что Лита выбрала сказки и фантазии? Они ведь хотят видеть ее совершенно другой - великолепно закончившей школу, поступившей в престижный вуз, освоившей хорошую профессию и устроившейся на высокооплачиваемую работу. Такой, какой можно гордиться любым родителям. А разве можно гордиться дочерью, ушедшей в мир игр и веселящейся там?

Смутно, однако, Лита ощущала фальшивость этих доводов. Не в этом была главная причина ее страха раскрыться родителям. Права она насчет них или нет, но не это останавливало Литу от решающего разговора. Ей просто было... страшно - почти как тогда, когда она обнаружила перемещатель и поняла, на что он способен. Страшно круто изменить свою пусть скучную, но такую привычную жизнь. Страшно сделать первый трудный шаг к переменам и покинуть проторенную колею.

"Какая же я идиотка..."

***

Из окна на Литу смотрело небо. Облака, закрывавшие его несколько дней и периодически сыпавшие снегом, наконец-то решили расступиться, и теперь над городом нависала синева внезапно яркого, чистого и насыщенного цвета. Где-то там, чуть выше окна, светило солнце; его лучи затопляли класс, трогали желтыми пальцами парты и доску. Кабинет, словно радуясь теплым прикосновениям, стал выглядеть намного уютнее и веселее. Несмотря на то, что февраль только-только наступил, Лита уже ощущала присутствие весны.

Небо продолжало глядеть на нее. Его цвет был так ярок, так чист и глубок, что Лите казалось, будто над городом нависло озеро. И сейчас она нырнет в него, погрузится в голубую воду...

Прозвенел звонок. Лита досадливо вздохнула и отвернулась от окна. Пора отбрасывать мысли о чудесном и возвращаться в обыденность. Надевать на себя личину материалистки, которая была с ней так долго, что раньше воспринималась Литой как истинная ее сущность.

Кабинет стал потихоньку заполняться одноклассниками, тишину сменили топот ног, голоса и звук отодвигаемых стульев. Лита вздохнула еще раз - все же учиться тогда, когда за окном такое яркое солнце и синее небо, сродни издевательству - и наклонилась к сумке, желая достать оттуда учебник русского. Надо было, конечно, это раньше сделать, но, увлеченная видом за окном, она забыла. Лита просмотрела учебники, затем просмотрела тщательнее и ощутила, как у нее холодеет спина. Учебника по русскому не было. Она его забыла.

Черт. Черт, черт, черт. Выпрямившись, Лита растерянно обвела глазами класс. Она всегда старалась не забывать учебники и вообще школьные принадлежности, потому что иначе попросту стеснялась попросить их у одноклассников. Снова этот чертов страх показаться глупой и вызвать хоть какое-нибудь осуждение... Но и без учебника нельзя сидеть.

Блуждающий взгляд Литы упал на Вику, одиноко сидящую на соседней парте. Одноклассница рассеянно постукивала ногтями по вожделенному учебнику. Нет, она сидит одна, так что просить бесполезно. Разве что подсесть, но Лите этого как-то не очень хотелось, учитывая их предыдущие разговоры.

Словно почувствовав ее взгляд, Вика повернула голову в сторону Литы, впрочем, тут же смущенно моргнув и отведя глаза. Также поспешно отвернувшись от нее, Лита возобновила разглядывание одноклассников. Может, попросить у парочки, что сидит впереди? Черт, не выйдет: у них тоже один учебник на двоих. У тех, что сидят за Викой? Да, вот у них можно.

- Лита.

Вздрогнув, девушка взглянула на Вику. Неожиданно позвавшая ее одноклассница понимающе смотрела на нее. Черт, неужели...

- У тебя учебника нет?

- Да, - пробормотала Лита. Это было внезапно. Она не думала, что Вика сама спросит об этом.

- Можешь сесть ко мне, у меня он есть. - Вика улыбнулась.

Еще более внезапно. Обычно одноклассники сами не предлагали Лите то, чего у нее не было - только если она сама попросит. Смущенно кивнув, Лита нерешительно пересела к Вике, испытав к ней невольную благодарность за то, что она избавила ее от необходимости просить учебник самой. "В сущности, она ведь неплохая, - подумала Лита. - Надеюсь только, что она не будет опять заводить тот разговор".

Осознавать, что на соседнем стуле кто-то сидит, было... непривычно - все же чаще всего она сидела одна. Судя по всему, Вике тоже было неуютно: хоть ее вид и не показывал, что ей неприятно сидеть рядом с Литой, но все же смотреть на нее она избегала. От возникшей неловкости их спасла учительница русского, Кристина Павловна, вошедшая в класс. Одиннадцатый "Б" встал, приветствуя ее.

- И вам здравствуйте, садитесь, - улыбнулась им учительница. Молодая, обаятельная, хорошо знающая и преподающая свой предмет, она была если не любимицей Литы, то чем-то подобным. - Ну что, будем продолжать готовиться к ЕГЭ?

- Может, не надо? - крикнул кто-то с задней парты. - Погода такая хорошая, солнышко светит, мы гулять хотим!

- Да я бы тоже была не против. - Кристина Павловна, вдохнув, бросила взгляд в окно. - Но надо учиться. Хорошее такое, суровое слово "надо"... хоть и порой надоедливое. - Она снова улыбнулась. - Откройте тетради, запишите дату и тему урока...

Вскоре, получив задание, класс погрузился в работу. То и дело раздавался шепот переговаривающихся между собой ребят - "а как вот это делать?", "а здесь что?", "дай посмотреть" и "Кристина Павловна, подойдите, пожалуйста". Учительница ходила между рядами и заглядывала в тетради, проверяя правильность выполнения задания, и периодически делала какие-то замечания. В общем, обычные и привычные звуки. Лита вскоре покончила с заданием и тщательно проверила его. Вроде все было верно. Она понадеялась, что это так - не хотелось бы краснеть перед Кристиной Павловной за какую-нибудь глупую ошибку. Решив передохнуть, Лита откинулась на спину стула и снова посмотрела в окно. Яркое и чистое небо по-прежнему нависало над городом, вызывая ассоциации с озером. Красивый цвет. Теплый.

- Погулять бы.

Лита вздрогнула от неожиданности и перевела взгляд на Вику. Та, видимо, тоже уже сделала задание и теперь также смотрела в окно.

- А... ага, - пробормотала Лита. С чего вдруг Вике захотелось об этом поговорить?

- Вот как назло такая хорошая погода. - Одноклассница повернулась к Лите. Нет, правда, с чего она решила поговорить об этом? Просто захотелось? - Вот просто смотришь за окно и ощущаешь, как солнце, зараза, выпивает из тебя желание учиться.

Лита снова пробурчала нечто невнятное. На лице Вики отразилось легкое смущение, и она, пробормотав: "А, ладно, не бери в голову", снова повернулась к окну. Черт знает, может, и правда хотела просто поговорить.

И вдруг неожиданно для самой себя Лита произнесла:

- А небо похоже на озеро.

- А? - Вика вновь обернулась к ней, и девушка прочитала в ее глазах легкое удивление.

- Небо. Оно похоже на озеро, - смущенно буркнула Лита, уже жалея, что об этом заговорила. Сейчас ведь посмеется еще... - Чистое такое, голубое. Как озерная гладь.

- Хм... - Вика взглянула в окно. - И правда, похоже. Только, наверное, не озеро, а море, для озера оно слишком большое.

В ее голосе слышалась легкая растерянность и что-то типа "зачем я вообще это говорю?". Почти как у Литы.

- Ну... может. - Лита напряглась, ожидая издевки. В памяти вновь мелькнули слова мамы в ответ на ее фантазии. "Ты уже взрослая, хватит думать о таких вещах".

- А солнце тогда будет золотой рыбкой. - Вика неуверенно улыбнулась и осторожно взглянула на Литу, словно проверяя ее реакцию.

Слова одноклассницы звучали с иронией, да - но это была совсем другая ирония. Ирония человека, знающего, что он говорит о чем-то странном, и относящегося к этому легко и беззаботно. Ну, и с небольшой примесью опаски - как эти слова воспримут? Не посмеются ли?

- Да, - тихо ответила Лита. - Пусть будет золотой рыбкой.

- Надеюсь, это озеро не прольется на нас сегодня снегом. И пусть рыбка услышит мое желание, - уже увереннее хмыкнула Вика. Литу охватило легкое чувство нереальности происходящего. Она болтает с одноклассницей о том, на что похожи небо и солнце. Рассказывает ей про свои фантазии. И Вика ее поддерживает. Почему она это делает? Разве то, что говорит Лита, не звучит странно и по-детски?

- Ты правда не смеешься? - вырвалось у нее.

- То есть? - Вика недоуменно нахмурилась.

- Ну... мои слова про небо. Они разве не кажутся странными?

- А чего тут странного? - удивленно спросила Вика. - Нормальные слова.

Лита медленно переваривала сказанное. Нормальные? То есть ее фантазии - это нормально? Не ребячество? Но ведь всю жизнь она считала по-другому...

Из растерянных, мятущихся мыслей ее вырвал чей-то удивленный крик:

- Эй, смотрите, там под потолком бабочка сидит!

Класс удивленно вскинул головы. Лита ощутила, как по ее спине пробежала дрожь. Бабочка?..

- Какая бабочка, зима же на дворе... - начал кто-то и тут же, оборвав себя, изумленно крикнул: - Ух ты, и правда! Вон она, в том углу!

Его указания были уже не нужны. Лита нашла ее чуть раньше. Спереди, в левом углу, на стене сидела синяя бабочка, игнорируя зиму за окном и совсем не подходящее для бабочек время. Несколько секунд - и она, словно ощутив на себе взгляд Литы, вспорхнула с места и неторопливо полетела прямо к ней. Класс возбужденно переговаривался, в гуле голосов Лита слышала и голос Вики. Говорила ли она что-то своей невольной соседке, другому однокласснику или самой себе, девушке было все равно. Все ее внимание приковала к себе бабочка, подлетающая все ближе...

Неожиданная гостья села на парту, прямо перед Литой. Тонкие крылья, затрепетав в последний раз, неподвижно замерли, словно бабочка вдруг обратилась в статую. И так же, как во сне недельной давности, Лита ощутила странный взгляд, направленный на нее. Ни изучающий, ни любопытный, ни равнодушный... пустой. Лишь сам взгляд, само его ощущение.

Знакомый взгляд. Но не по сну - по чему-то другому, более давнему. Литу охватило чувство, похожее на то, когда она глядела на Синеокого. Чувство, что она когда-то давно уже видела эту бабочку. И если немножко напрячься, то нужное воспоминание всплывет...

Не отдавая себе отчета в своих действиях, Лита протянула руку к бабочке. Ей почему-то казалось, что стоит ее коснуться, и она все поймет. Однако, едва ее ладонь пошевелилась, бабочка вспорхнула. Синие крылья мелькнули перед взором Литы - и, прежде чем девушка успела что-то понять, бабочка, подлетев к двери, скользнула в нее и скрылась из виду. Чувство странного взгляда на миг усилилось и тут же пропало.

Лита медленно возвращалась в реальность. Гул голосов вновь становился отчетливым, она различила возгласы "офигеть!", "зимой летать!", "может, она какого-то очень редкого вида, который может зимой жить?" и "ты заснять успел?". Совсем рядом раздался стук чего-то твердого о парту, и, повернув голову, Лита увидела мобильник, на котором лежала рука Вики. Видимо, она тоже фотографировала или снимала на видео бабочку. Эта мысль мимолетно пронеслась в голове девушки, тут же забывшись. Лита ощущала себя в каком-то подвешенном состоянии - словно на границе между сном и явью.

- Ладно, ребята, успокаиваемся, - донесся до нее голос Кристины Павловны. - Скорее всего, она просто зимовала в классе, отогрелась и вылетела. Возвращаемся к работе.

- О, а так бывает? - спросил кто-то с задних парт.

- Да, конечно, - ответила учительница. - В квартирах реже, но тоже бывает. Давайте возвращаться к работе, у нас еще много дел на сегодня.

Послышались недовольные вздохи, но вскоре класс вновь погрузился в тишину. Лита невидяще уставилась в тетрадь, рассеянно обводя ручкой буквы.

Где же она видела эту бабочку?..

Глава 9

Замершие крылья

Сегодня они играли не в Луне, а в новом игровом мире, который не так давно обнаружил Ичика - Подземельях. Как поняла Лита, сюжет здесь разворачивался вокруг представителя - или представителей, если играло несколько, - расы крылатых людей под названием Гонители Ветров. Начиналось все с нахождения пещеры, вход в которую закрывался после того, как герой или герои ступали в нее, и теперь ему или им предстояло в поисках выхода на поверхность совершить путешествие по подземельям, в процессе решая различные загадки, сражаясь с монстрами, общаясь с мирными существами и разгадывая некую тайну. Усложнялось все тем, что в этой игре нужно было во время прохождения попутно находить еду, питье и места для ночлега, так как в нее были включены базовые человеческие потребности. Впрочем, для Литы так даже было лучше, потому что она могла перекусить прямо здесь, а не терпеть до момента расставания с Ичикой.

Размеры подземелья варьировались. Пещеры могли быть широкими, словно залы, и настолько низкими и узкими, что сквозь них еле-еле удавалось протиснуться. Освещение давали небольшие, произрастающие прямо из камня цветы со светящимися светло-голубыми или желтыми лепестками. В некоторых местах они росли так густо, что за ними не было видно стен, и давали ровный, яркий свет, а в некоторых наоборот, их было так мало, что пещеры практически тонули в темноте. Слава богу, мест, где вообще не было света, пока не встречалось, хотя, скорее всего, это являлось лишь вопросом времени.

Попадались и монстры - пока что не особо крупные, представляющие собой шустрых ящериц и защищенных толстым панцирем зверей, похожих на кротов - оба длиной с Литу и высотой ей где-то до пояса. Сначала они поспешно скрывались из виду, стоило Ичике и Лите появиться в их поле зрения, но постепенно начали все чаще и чаще нападать на них. А в последний раз и вовсе появился неизвестный пока еще враг. Он застал их как раз когда Лита и Ичика шли по узкому коридору, где едва могли развернуться. Разумеется, о сражении не могло быть и речи, поэтому, услышав за спиной чьи-то тяжелые шаги, они ускорились настолько, насколько могли. Это не особо помогло: шаги постепенно становились все громче и ближе, так, что под конец оба услышали тяжелое дыхание буквально в нескольких сантиметрах от себя. К счастью, в этот момент пещера расширилась, Ичика и Лита буквально вывалились в ее широкую часть и тут же развернулись, готовясь атаковать. К счастью, этого не понадобилось: в ту же секунду часть потолка обвалилась и закрыла проход, откуда они только что пришли, и неизвестная тварь успела лишь издать последний обреченный вой, прежде чем замолчать навсегда.

- Пронесло... - пробормотала Лита, с облегчением привалившись к стене.

- Не особо, сказал бы, - пробормотал Ичика, бросая взгляд на заваленный проход. - Дальше наверняка появятся подобные ей. Так ведь всегда бывает.

Пещера, где они оказались, имела вид небольшого круглого зала, с потолка которого свисали многочисленные желтые цветы, чье сияние лепестков придавало ей некое подобие уюта. Ичика, как существо, проведшее всю жизнь в играх и привычное в том числе к преследователям различного рода, уже оправился и теперь бодро обшаривал пещеру, тщательно ощупывая руками стены, протаптывая пол и подпрыгивая в стремлении дотянуться до потолка. Он искал тайники, которые во множестве были разбросаны по всему подземелью. В тайниках можно было найти воду, пищу и полезные предметы. Парочку таких мест они с Литой уже нашли - теперь в их маленьких рюкзачках лежали несколько фляжек с водой и довольно большой запас круглых синих фруктов. На день хватит.

- Надеюсь, тут не будет обманок, - сказала Лита, наблюдая за Ичикой. - Помочь?

Обманками они называли тайники, которые при обнаружении телепортировали к игрокам монстров, тут же радостно на них нападавших. На один такой Лита с Ичикой уже наткнулись.

- Я тоже надеюсь, - откликнулся игрок, не переставая бродить по пещере и вглядываться в стены, пол и потолок. - Да, помощь бы не помешала... А, нет, не нужна, я уже нашел.

Он потянул руками за большой, в его рост, плоский камень, и тот, тяжело наклонившись, с грохотом упал, едва не отдавив игроку ногу. Подойдя к нему, Лита увидела узкий проход, похожий на тот, по которому они недавно шли.

- Хорошо бы там был какой-то полезный предмет, а не только еда, - покосившись на камень и еле слышно хмыкнув, произнес Ичика. - Пойдем.

Проход оказался коротким и буквально через два шага расширился в небольшую комнату. Так же, как и покинутую пещеру, ее заливал теплый свет желтых цветов, во множестве росших на стенах и на потолке. А в углу...

Лита невольно вздрогнула, а Ичика едва слышно вздохнул. В углу тайника лежало тело парня чуть старше их на вид. За его спиной топорщились окровавленные обрубки крыльев, а на лице мертвеца читались невыразимые страдание и тоска.

Рядом с телом белел клочок бумаги. Медленно, словно боясь потревожить покой давно ушедшего человека, Ичика подошел к телу и поднял листок.

"Я не хочу жить без крыльев. Как жаль, что я больше не увижу неба. Проклятый...", - тихо прочитал он. - Дальше не могу разобрать.

- Ясно... - пробормотала Лита. Она вспомнила свою реакцию на первый увиденный ею труп в Золсере - крик, желание убежать, смесь испуга, жалости и отвращения. С того момента она уже поняла, что они лишь декорации и никогда не были живыми людьми, и реагировала теперь не так бурно, но в их присутствии ей все равно становилось не по себе. - Ну... похоже, тут ничего полезного нет. Давай уйдем отсюда.

Ичика не ответил. Присев на колени рядом с трупом, он внимательно смотрел на него, и его лицо было задумчивое и напряженное.

- Ичика! - окликнула его Лита. - Что такое?

- Просто... - тихо произнес Ичика. - Он ведь умер навсегда? И больше не вернется?

"Вот оно что..."

Некоторые вещи из жизни людей Ичика так и не смог понять до конца. Одной из таких вещей была смерть. Для него это слово означало кратковременное забытье и последующее возрождение, и у игрока просто не укладывалось в голове, как воскрешение может не наступить. "Они не могут просто взять и исчезнуть, - удивленно говорил он. - Они... они ведь есть, как такое возможно?".

- Некоторые верят, что люди попадают в другой мир - рай или ад, - говорила ему Лита. - Рай для хороших, ад для плохих. Есть те, которые верят, что человек может возродиться после смерти.

- Значит, они все же могут вернуться? - с просветлевшим лицом спрашивал Ичика. - Тогда ваша смерть все-таки похожа на нашу.

- Нет, ты не понял. Это лишь вера. На самом деле люди не знают, что происходит с другими после смерти. Возможно, после этого они просто исчезают. Становятся ничем.

- Как это - ничем? - изумлялся Ичика. - Не может такого быть. Я не понимаю, - признавался он, грустнея.

- Мы не знаем точно, говорю же. Но так или иначе, даже если души людей и возвращаются, они уже никогда не будут прежними. Они родятся в другом месте, у них будет новое тело, новое имя, другой характер. Прежними они уже не будут. И это если люди вообще возвращаются.

После этого Ичика надолго замолчал, а когда заговорил, то совсем о другом. К теме смерти они с того момента больше не возвращались. И вот теперь вернулись.

- Скорее всего, - ответила Лита, избегая смотреть на тело неизвестного парня. - Давай уйдем отсюда.

- Давай, - согласился Ичика, поднимаясь на ноги, но не отрывая взгляда от трупа. У Литы возникло ощущение, что он делает все по инерции.

Когда они покинули тайник, девушка невольно вздохнула с облегчением. Пусть этот парень никогда не жил и был лишь декорацией игры, ей все равно было не по себе от его вида. Ичика стоял рядом, с задумчивым лицом смотря куда-то вперед.

- Я много видел таких тел, - вдруг сказал он. - В играх их хватает. Но я никогда не задумывался, что с ними стало после того, как они умерли, и почему их тела остались. Не понимаю я вашу смерть. - Ичика грустно взглянул на Литу. - Она странная.

- Такая вот она у нас, - невесело вздохнула девушка. - И это пугает, на самом деле. Знаешь, мы ведь ее боимся. Боимся того, что нас может ждать после нее. Вдруг мы действительно станем ничем и пропадем из нашего мира навсегда.

Ичика нахмурился и замолчал. Лита решила, что он опять переведет разговор на другую тему, но тут игрок произнес:

- Нет, вы наверняка не исчезаете. Вы просто уходите в какой-то другой мир. В те рай или ад. Или возрождаетесь так, как ты сказала. А боитесь потому, что просто не знаете, куда попадете и что с вами будет. Просто... ну не может быть так, что вы исчезаете. Это слишком невероятно.

- Возможно, - уклончиво ответила Лита. Ее начал разбирать невольный смех: надо же, Ичике легче поверить в другие миры, чем в то, что после смерти ничего нет. Впрочем... она сама ведь верит в перерождение, а не в небытие. Так, наверное, и возникли эти идеи о потусторонних мирах - из страха перед вечной пустотой после смерти.

- Так что не бойся. - Ичика улыбнулся ей. - Наверняка после смерти ты никуда не исчезнешь.

Прямо как "родители, не бойтесь, я вас защищу" от ребенка лет пяти. Все же в некоторых вещах он сильно напоминал упомянутого ребенка.

- Надеюсь, - ответила Лита.

- Странный у вас мир, - продолжил Ичика. - Странный. Я его не таким представлял.

- А каким?

- Ну... - Парень издал короткий, слегка смущенный смешок. - Я погорячился. Я его вообще не представлял. Просто думал о нем как об абстрактном мире, где живут люди. И считал, что раз люди испытывают такие замечательные эмоции, то и мир у них тоже замечательный. А теперь, когда ты много о нем рассказала... я даже не знаю, нравится он мне или нет. Он вроде интересный, но... странный. Сложный и запутанный. Единственное, что мне определенно там нравится - это сами люди

- Люди ведь тоже могут быть плохими, - ответила Лита.

- Знаю, но я не об этом сейчас. У вас есть свобода. Пусть теоретическая и в реальности вы не можете пользоваться ей по-настоящему, но она есть.

Лита вспомнила, как рассказывала ему об устройстве своего мира. Так получилось, что она сделала упор как раз на том, что в теории человек, конечно, может делать что угодно и идти куда хочет, но на деле он связан множеством ограничений вроде закона и общественных норм. Для Ичики это стало настоящим шоком. "У вас есть столько возможностей, но вы сами себя ограничиваете? - недоверчиво спросил он. - Я не говорю о плохих качествах, но почему вы не даете себе делать другое? Зачем вы не говорите, что вам не нравится что-то, если вам это не нравится? Почему у вас не получается идти туда, куда вам хочется, поступать как хочется, если вы можете это сделать?". Лита попыталась объяснить ему, что, если говорить и поступать как хочется, можно навлечь на себя неодобрение других людей, которым не понравятся твои поступки, и, послушав ее, Ичика ответил, что теперь понимает, почему она стремится в Золсер, и что ему жаль людей, вынужденных ограничивать сами себя.

- Если честно, - продолжал тем временем игрок, - у меня такое чувство, что наши миры - это две части одного целого. Даже не миры, а сами игроки и люди. У одних есть то, чего нет у других, и наоборот. Это что-то вроде... внешней свободы и внутренней.

- Что? - Лита удивленно посмотрела на него. О чем это он?

- Ну вот смотри, - принялся объяснять Ичика. - Люди теоретически могут идти куда хотят - в любой уголок своего мира, в Золсер, - и делать что хотят. Это внешняя свобода. У игроков нет правил и законов, кроме собственной морали, они могут спокойно выражать свои мысли и делать что угодно не в теории, а в действительности. Это внутренняя свобода. Люди не могут идти и говорить что вздумается из-за своих правил, а игроки заперты в Золсере. У людей нет внутренней свободы, а у игроков внешней. Это как две птицы - одна в клетке, но которая может свободно петь, и одна на свободе и которая петь может, но ей не дают другие птицы, которых ее пение раздражает. Чтобы они обе были счастливы, первую птицу надо выпустить, а второй разрешить свободно петь. Так и людям с игроками, чтобы быть счастливыми, надо обрести обе свободы: и внутреннюю, и внешнюю. Как-то так. - Ичика смущенно потер лоб. - Надеюсь, я понятно объяснил.

- Да, - тихо откликнулась Лита. - Я тебя поняла.

Внешняя свобода и внутренняя. Свобода тела и свобода разума. Да, обладать ими обеими было бы здорово. Жаль, что это невозможно. Игроки, может, еще и сумеют найти способ покинуть Золсер, а вот люди вряд ли избавятся от своих законов и общественного мнения. А если и избавятся, то где гарантия, что они не пожалеют об этом?

Наступило молчание. Тихо покачивались цветы на стенах пещеры, разливая теплый свет от своих лепестков. Воздух, казалось, замер, настолько глухой была тишина. Лишь звон в ушах как-то отгораживал от нее.

- Может, поедим? - наконец спросил Ичика. - Я проголодался. А потом пойдем дальше.

На этот раз Лита не сдержалась, и у нее вырвался смешок. Игрок... может сначала выдвигать любые философские теории, а через минуту уже полностью забыть о них и переключиться на обыденные вещи. А Ичика наверняка забыл: если бы это было не так, он бы продолжил говорить о свободах или сказал бы, что больше не хочет про это вспоминать.

- Что? - удивленно посмотрел на нее парень.

- Ничего. - Лита спрятала улыбку. - Давай поедим. Я тоже, если честно, проголодалась.

***

Постепенно коридор, по которому они шли, погружался в темноту. Светящихся цветов на стенах попадалось все меньше, а те, что встречались, светили все более и более тускло. Чем все это закончится, Лите не хотелось даже думать, да и Ичика хмурился и все время держал руку у пояса - там, откуда в момент боя они материализовывали свое оружие, острые дротики-перья. Однако закончилось все не совсем так, как они ожидали - когда мрак почти окутал их, коридор внезапно разделился на два. В обоих направлениях дальше сгущалась такая плотная тьма, что, казалось, ее можно было резать ножом. Лита и Ичика растерянно остановились.

- Не нравится мне это... - пробормотал парень.

- Похоже, надо выбрать одно направление, - произнесла Лита, мрачно оглядывая проходы. Стена тьмы впереди ее совсем не вдохновляла. - Либо разделиться. И я надеюсь, что правильный вариант все же первый...

- Может, тут есть какая-то подсказка. - Ичика внимательно оглядел стены и пол, а затем поочередно ощупал их и обстучал. Его любимый зеленый плащ ему мешал, и игрок перекинул его через плечо. - Нет, к сожалению, ничего нет. - Вздохнув, Ичика выпрямился. - Печально. Что ж, давай выбирать наугад.

- Можно по считалке, - хмыкнула Лита.

- Вышел месяц из тумана... как там дальше? - В полумраке было плохо видно, но, кажется, Ичика улыбнулся.

- Вынул ножик из кармана... и дальше я тоже не помню, - смущенно улыбнувшись ему в ответ, сказала Лита.

- Вынул ножик из кармана... - Палец Ичики указал на левый проход. - Что ж, кажется, определились. - Парень вздохнул, словно собираясь с духом. - Кто первым пойдет?

Лита снова с опаской покосилась на проходы. Что бы ни таилось в этой тьме, встречаться с ним ей не хотелось.

- Давай я, - заметив ее взгляд, предложил Ичика. - Хорошо?

- Хорошо, - с облегчением произнесла Лита. Игрок кивнул и направился к правому проходу, и она поспешила за ним.

Однако у подземелья оказались слегка другие планы. Едва Ичика ступил в проход, как буквально перед носом Литы воздух исказился, сгустился... и превратился в стену. Ошеломленная девушка испуганно отшатнулась и только спустя несколько секунд поняла: она осталась одна.

- Ичика! - вдруг охрипшим голосом позвала Лита игрока. - Ичика!

Тишина в ответ. Может, нужно позвать погромче?

- Ичика! - крикнула Лита, постучав по стене на месте недавнего прохода. Камень отозвался глухим звуком. - Ичика, ты меня слышишь?!

И снова тишина. То ли стена была слишком толстой, чтобы голос Литы смог проникнуть сквозь нее, то ли... девушке не хотелось думать о таком варианте. Ичика, конечно, был бессмертным, но Лита, во-первых, не до конца к этому привыкла, а во-вторых, она просто-напросто боялась, что ее ждет подобное.

Что ж, выбора не оставалось: правый проход был по-прежнему открыт. Лита глубоко вздохнула, собираясь с силами, и повернулась к нему. Непроглядная темнота недружелюбно смотрела на нее. Что в ней ждет? Монстры, ловушки, горы трупов? И самое худшее - что выбора-то и нет.

"Так, ладно. Не трусь. Соберись и иди туда".

Еще раз глубоко вздохнув, Лита пошла навстречу темноте, на всякий случай поднеся руку к поясу. Пальцы покалывало: это означало, что дротики-перья могут материализоваться в любой момент, стоит ей только отдать мысленный приказ. Шаг, шаг, еще шаг... И вот она уже в правом проходе. Тот немногий свет, который еще проникал сюда, начал стремительно исчезать, и вскоре Лита осталась в непроглядном мраке, с закрывшей путь назад появившейся из воздуха стеной.

"Ну и... что дальше?"

В следующую секунду пол под ногами исчез.

Закричав, Лита провалилась в черную пустоту. Воздух податливо расступался под ней, свистел в ушах, трепал косу. Больше всего Литу пугало даже не сам факт падения, а то, что она по-прежнему ничего не видела и понятия не имела, насколько глубока яма и что ждет ее внизу. Единственное, что девушка поняла - яма довольно узкая, потому что крылья, которые Лита лихорадочно призывала чуть ли не каждую секунду, никак не появлялись, а в голове мелькала чужая мысль-подсказка: "Недостаточно места". Хоть бы это падение было по сюжету, тогда есть хоть какой-то шанс, что она не разобьется...

Падение все продолжалось, но одновременно мрак наконец-то начал расступаться. Смутно забрезжили стены ямы, затем начавшие потихоньку выступать из тьмы, на них начали мелькать непонятные дыры, источающие слабый свет. А затем стены стали расширяться, и вскоре Лита наконец-то смогла призвать крылья. Воздух стал поддержкой и упруго ударил в перья, сначала замедлив падение, а потом и вовсе остановив его. Зависнув, поддерживая почти автоматически движущимися крыльями (здешняя система управляла их положением сама, реагируя на желания игрока), Лита глубоко вздохнула и шепотом выругалась. Сердце бешено колотилось. Ее переполняло громадное облегчение пополам с желанием удавить того, кто придумал это падение.

Лита огляделась. Она зависла под потолком огромного подземного зала. Пол терялся в темноте, лишь далеко внизу поблескивали непонятные зеленые огоньки. С потолка свисали сталактиты, из темноты навстречу ним поднимались сталагмиты; в некоторых местах они срастались, образовывая подобие колонн, беспорядочно раскиданных по всему подземному залу. И сталактиты со сталагмитами, и потолок, и едва виднеющиеся в темноте стены были покрыты уже знакомыми дырами, из которых лился яркий свет всех оттенков синего. Благодаря ему подземный зал приобретал несколько потусторонний и жутковатый вид, а случайно бросив взгляд на руку, Лита убедилась, что выглядит как оживший мертвец. Ей сделалось не по себе. Что в таком месте может ее ожидать?

- Ичика! - крикнула Лита, и ее голос эхом разнесся по подземному залу. Кто знает, может, игрок тоже попал сюда? - Ичика!

Товарищ, как она, впрочем, и предполагала, не ответил ей. Однако через несколько секунд тишину нарушила череда непонятных звуков, больше всего напоминающих тяжелые удары по чему-то твердому. Удары постепенно приближались, и Лита запоздало подумала, что орать в незнакомом месте, где неизвестно кто может скрываться, может быть плохой идеей.

Удары становились все громче, в неярком свете Лита сначала смутно, а затем все более отчетливо разглядела длинную гибкую тень, приближающую к ней прыжками. Тень прыгала по сталактитам и сталагмитам: с каждым ее приземлением звучал тот самый удар. Наконец Лита разглядела нечто, похожее на гибрид змеи и ящерицы. Длинное змеиное тело, четыре мощные лапы с большими острыми когтями, широкая приплюснутая голова со слабо светящимися желтыми глазами, которые, прищурившись, мрачно смотрели на девушку. На спине у существа виднелись короткие кожистые крылья. Они бешено били воздух, когда их обладатель перепрыгивал на очередной сталактит или сталагмит и служили, скорее всего, не для полета, а для замедления падения.

Сжатая у пояса ладонь Литы ощутила твердость перьев-дротиков; одновременно полуящерица-полузмея раскрыла рот и издала звук, похожий на глухой кашель. Что-то мелькнуло в воздухе, и девушка едва успела увернуться от тонких серебристых игл, устремившихся к ней из пасти монстра. Вот зараза! Не желая оставаться в долгу, Лита в ответ метнула во врага дротики. Острые перья мелькнули в воздухе... и, с металлическим лязгом отскочив от кожи монстра, упали в темноту.

"Вот блин!"

Зашипев, полуящер прыгнул на Литу, и девушка еле успела уйти в пике. Крыло ощутило слабое касание: похоже, монстр все же смог его задеть, и слава богу, что задел так мимолетно. Над головой вновь раздался короткий кашель, и Лита вскрикнула: одна из игл глубоко оцарапала ей бедро. Несерьезно, мелькнула в голове подсказка системы, но ощущения все равно были не из приятных. Чтоб тебя! Кривясь от боли и прижимая одну руку к ране, Лита развернулась и другой рукой вновь послала в полет перья-дротики, на этот раз постаравшись кинуть их как можно более рассеянно - возможно, один из них и найдет какое-нибудь слабое место у этой твари. Но увы: так же, как и в прошлый раз, все перья отскочили от тела полуящера.

"Только не говорите мне, что оно неуязвимо!"

Монстр зашипел и раскрыл пасть, явно готовясь послать в полет очередную порцию игл. Не желая получать новые раны, Лита поспешно развернулась в воздухе и полетела прочь со всей скоростью, на которую только была способна. За спиной послышались знакомые удары - крылатая ящерица явно не желала упускать добычу из виду и теперь прыгала за ней вслед.

Мимо мелькали сталактиты и сталагмиты; Лита старательно лавировала между ними, не желая цепляться за них крыльями и увеличивать тем самым свои шансы оказаться напичканной иглами монстра. Звуки ударов сзади не отдалялись и не утихали: ящерица-змея явно не собиралась отставать. То и дело Лита слышала знакомый кашель и тихий свист игл в воздухе; всякий раз, когда раздавался этот звук, она невольно напрягалась и начинала молиться, чтобы они не попали в нее, особенно в крылья. К счастью, пока ей везло: свист воздуха слышался то ближе, то дальше, но в тело иглы не попадали. Бедро болело, и ветер холодил его: похоже, оно было залито кровью. Пока ей удавалось держаться на расстоянии от монстра, но с каждым взмахом крыльев Лите становилось все более ясно - просто так от ящера ей не улететь. Нужно было спрятаться. Но где?

Словно отвечая на вопрос, впереди из полумрака выступила очередная колонна, созданная сросшимися сталактитом и сталагмитом - огромная, толстая, бугристая, утыканная множеством светящихся дыр. Если залететь за нее, то монстр потеряет ее, Литу, из виду и... и что дальше? Взлететь вверх? Уйти в пике и найти укрытие внизу? И это если еще хватит времени. Ладно, неважно! Лита заработала крыльями быстрее, стремясь как можно больше оторваться от полуящера. Все равно других вариантов у нее не было.

Быстрее, быстрее. Скользнуть между очередными сталактитами, увернуться от новой порции игл, разорвать дистанцию еще больше... Крылья потихоньку тяжелели, лопатки начинали ныть. Но наконец-то Лите удалось достигнуть громадной колонны и скользнуть за нее. Теперь она разделяла девушку и ящерицу-змею, но вряд ли это надолго. Лита лихорадочно замахала крыльями, поднимаясь наверх: это было первое решение, что пришло ей в голову, а действовать нужно было быстро. И, как выяснилось, действовала так она не зря. В поле зрения вдруг мелькнула трещина - достаточно широкая для того, чтобы в нее мог протиснуться человек, но слишком узкая для ящерицы-змеи. Недолго думая, Лита метнулась к ней. Совсем рядом раздался знакомый удар тела монстра о камень, и подстегнутая им девушка стрелой юркнула в трещину, едва успев дематериализовать крылья. Слишком близкие стены больно царапнули плечи, и, зашипев от боли, Лита поспешно развернулась боком и прижалась к холодному камню спиной. Она тяжело дышала, сердце билось как сумасшедшее - и от недавней бешеной гонки, и от страха, что ящер все же заметил, что она юркнула сюда, и сейчас найдет ее.

Спохватившись, Лита постаралась дышать медленнее и тише, хоть организм и протестовал против этого. Неясно, насколько острый у этой твари слух, и лучше производить как можно меньше шума. Тише... тише...

Несколько секунд затишья прервались звуками тяжелых шагов снаружи; если, конечно, перемещение монстра по вертикальной поверхности можно было назвать шагами. Лита вжалась в стену, точно она могла расступиться и поглотить ее, скрыв от глаз ящерицы-змеи, в груди будто бы образовался плотный комок, мешающий дышать и биться сердцу нормально. Ногти больно впились в ладонь: Лита и сама не заметила, как сжала кулаки.

Удары тяжелых лап по камню становились все ближе, пока наконец в щель не просунулась огромная лапа с острыми черными когтями. Крик замер у Литы в горле, ее охватило оцепенение, и все, что она могла - лишь завороженно смотреть на нее. К счастью, через несколько секунд лапа убралась из щели, однако вместо этого ее наполовину скрыло узкое темное тело. Похоже, ящерица-змея обходила (обползала?) сталагмит, пытаясь найти, куда скрылся ее... противник (Лите не хотелось называть себя жертвой). Тело медленно проползало мимо щели, Лита же следила за ним, чувствуя, как ее колотит дрожь. Только бы мимо, только бы мимо...

Наконец мелькнул кончик хвоста, и сквозь трещину Лита увидела стену, сияющую множеством светящихся дыр. Ушла? Не нашла? Неужели... Внезапно ощутив слабость в ногах, Лита осела на пол; стена царапнула ее по спине. Проползла мимо. Не нашла. Внутри нее теплой волной разливалось облегчение.

Но все же долго сидеть здесь не стоит - ящерица-змея может в любой момент вернуться. Рана на бедре напомнила о себе пульсацией боли, и Лита протерла ее извлеченной из недр рюкзака дезинфицирующей и кровоостанавливающей салфеткой. Боль утихла, кровь перестала сочиться. После этого Лита на все еще немного ватных от пережитого страха ногах протиснулась к выходу и осторожно выглянула. Полуящера поблизости не было видно, да и тяжелых ударов его приземления на камень не слышалось. Вновь с облегчением вздохнув, Лита взглянула вперед. И тут же озадаченно нахмурилась.

Как она успела заметить, светящиеся отверстия в этом зале были расположены совершенно беспорядочно. Однако на стене, что возвышалась перед Литой, их скопление складывалось в какой-то причудливый узор из спиралей и извилистых линий. Отверстия с наиболее ярким светом, помимо этого, образовывали еще какой-то рисунок, и, приглядевшись, Лита с удивлением узнала силуэт знакомой ящерицы-змеи с раскинутыми крыльями. Свет дыр то мерк, то вспыхивал с новой силой, и, подчиняясь его воле, изображение монстра то почти исчезало, то отчетливо проявлялось на стене. Под узором Лита разглядела небольшой полукруглый выступ - как раз подходящего размера чтобы там уместился один человек.

Что это за изображение? Зачем оно здесь? И не может ли быть путем отсюда?

Осторожно высунувшись из трещины, Лита материализовала крылья. Странное ощущение удлинения лопаток, ощущение воздуха новой частью тела - и девушка взлетела. Если честно, каждый раз ей было немного боязно лететь над пропастью: по привычке боялась, что упадет.

Сзади раздался знакомый, похожий на кашель, звук.

Лита успела только развернуться в воздухе и увидеть засевшую в углублении пониже трещины ящерицу-змею. В ее тело вошло сразу несколько игл, причем одна из них - в опасной близости от сердца, а большинство остальных - в крылья. "Опасно! - тревожно прозвучало в голове системное сообщение. - Необходимо срочное лечение!" Судорожно стараясь вдохнуть, Лита пыталась осознать, что только что произошло, и тут картинка перед глазами понеслась вверх, а в ушах начал свистеть ветер. Падение. Она падала.

"Это... правда со мной происходит?"

Боли Лита не чувствовала, лишь никак не могла нормально вдохнуть. Стены и синий свет все неслись и неслись вверх, а она падала и падала. Как и при убегании от Синеокого, девушка ощущала нереальность происходящего. Это правда произошло? Она и правда?..

Падение замедлилось.

Это было похоже на ощущение в ветряной расщелине в Луне, только снизу не поддувал ветер, а лишь словно становился плотнее воздух, будто Лита погружалась в постепенно густеющий кисель. В поле зрения, почти закрывая обзор, замелькали зеленые неяркие огоньки. Они облепляли все тело Литы, образуя своеобразный кокон, и больше всего их скопилось вокруг ее ран. Девушка ощутила приятное тепло около сердца, на бедре и на крыльях - там, куда угодили иглы ящерицы-змеи. Боль начала стремительно уменьшаться и вскоре пропала совсем.

"Что происходит? - как-то заторможено подумала Лита, все еще не отойдя от недавнего шока. - Они меня лечат?"

Огоньки спорхнули с ее тела, будто стая маленьких бабочек, и Лита ощутила мягкое давление снизу. Ей словно бы вежливо намекали: лечение закончено, пора и назад, в бой. Лита глубоко вздохнула, совсем не испытывая желания возвращаться наверх. Ее охватили запоздалый страх и мощное облегчение (который раз за это время оно приходит к ней?). Черт побери, да если бы ее так ранили в родном мире, она бы не отделалась испугом! Если бы не эти лечащие огоньки...

- Спасибо, Золсер, - пробормотала Лита. - Спасибо, спасибо, спасибо.

Она полежала так еще некоторое время, расслабившись и закрыв глаза - ей нужно было прийти в себя после пережитого. Мягкое давление снизу странно успокаивало: возникало ощущение, что Лита покачивается на кисельных волнах. Возле тела она чувствовала тепло зеленых огоньков - словно маленькие солнышки, они двигались над ней и согревали своими лучами.

Что ж, ладно. Наверное, пора уже обратно наверх. А то сейчас напредставляется...

Лита попробовала подняться на ноги; кисельный воздух мягко спружинил, и сделать это удалось легко. Еще раз глубоко вздохнув, с некоторым сожалением готовясь проститься со спокойным местом, она взмахнула крыльями...

Точнее, попыталась это сделать.

"Ошибка".

Крылья застыли за спиной, словно внезапно угодили в лед - неподвижные, тяжелые. Попытка взмахнуть - неудача. Попытка убрать - то же самое.

"Ошибка".

Да что теперь-то, черт побери, происходит?! Лита лихорадочно задергалась, раз за разом пытаясь убрать крылья или взмахнуть ими. Бесполезно - они словно обратились в камень. В голове непрерывно стучало слово: "Ошибка", оно повторялось все быстрее и быстрее, сливаясь в непонятный гул, сверлило мозг, давило на череп изнутри, и в нем слышалось... отчаяние. Страшное, тяжелое, жуткое отчаяние.

А потом все кончилось.

Крылья ожили, беспорядочно захлопали, поднимая ветер, и Лита с коротким воплем упала в кисельный воздух. Огоньки облепили было ее, но тут же, поняв, что в лечении она не нуждается, прыснули в стороны.

"Что это было?.."

Лита осторожно пошевелила одним крылом, и то покорно двинулось, подняв легкий ветерок. Будто не оно только что висело в воздухе, словно его впечатали в него и законсервировали. Так и было задумано по сюжету? Или это из-за игл ящерицы-змеи? Но ведь ее вроде вылечили...

На всякий случай Лита прислушалась к своим ощущениям. Вроде все было нормально. Еще одно пробное шевеление крыльями - они слушались беспрекословно. Что ж, ладно. Скорее всего, это действительно произошло по сюжету. Глубоко вздохнув, Лита оттолкнулась от воздуха и взлетела. Ее ждала схватка с неуязвимой ящерицей-змеей, и не сказать, чтобы это радовало.

Мерно поднимались и опускались крылья, движимые автоматической системой, тихо скользили вниз стены, прочерчивал прозрачные полоски всех оттенков синего свет из множества дыр на них. Ящерицы-змеи нигде не было видно - то ли она находилась где-то в другом месте, то ли затаилась, готовясь в любой момент напасть на Литу. Боясь второго, девушка то и дело нервно озиралась, но, похоже, правильным все же являлось первое. Во всяком, случае, она на это надеялась.

Наконец, взглянув, вверх, Лита увидела знакомое изображение ящерицы-змеи, сотканное из света множества дыр, а вскоре она обнаружила и выступ перед ней. Лита опустилась на него - ступни мягко толкнул гладкий камень. Теперь изображение ящерицы-змеи нависало прямо над ней, пылая и переливаясь. Свет слепил глаза, поэтому Лита поспешно опустила голову и оглядела площадку. Шага три в ширину, идеальной формы полукруга - она явно появилась не естественным путем. В стене, прямо перед Литой, сияла светло-голубым светом еще одна дыра, таких размеров, что девушка, если бы захотела, смогла бы спокойно туда шагнуть, даже не ударившись головой о край. Помимо света в дыре клубилась полупрозрачная дымка, что сочилась наружу и мягкими кольцами спадала на пол. Она показалась Лите похожей на какой-то призрачный водопад.

Лита нерешительно подошла к отверстию, готовясь в случае чего отпрянуть. Дымка при ее приближении словно бы ожила, ее клубы перестали тихо течь вниз и поднялись в воздух, полупрозрачными нитями потянувшись к ней. Насторожившись, Лита сделала шаг назад, но дымные волокна уже окружили ее, отрезая путь к отступлению, и теперь осторожно ощупывали ее тело и лицо, будто изучая. Лита ощутила сухую, приятную прохладу.

- Раньше мы были вместе, мы стояли, тверды и непоколебимы.

Тихий шепот доносился сразу отовсюду, от дымки, что окружала Литу, и он был так же прохладен и мягок, как и ее прикосновения.

- А теперь он ушел, и теперь мы одни, разделенные и слабые. Раньше мы сияли, наш свет грел и давал жизнь, а теперь он холоден и тускнеет день ото дня. Те, что грелись нами, мерзнут и черствеют, они молят о свете, но не находят его. Он не может вернуться, моя часть и мой друг, он мечется и пытается вернуться, но не может, ибо стал слишком холоден и зол. Нужно тепло, нужен новый свет. И вот они, ты принесла их в себе, на твоих крыльях их дыхание, золотое и жаркое.

Лита ощутила легкое покалывание в крыльях и, повернув голову, изумленно замерла. Перья сияли, словно расплавленное золото, и дымные нити будто пили их свет, постепенно приобретая такой же золотистый цвет.

- Теперь у нас есть свет, и мы можем объединиться. Прошу, позови его, приведи сюда. Позволь нам стать единым целым вновь, позволь нам греть и сиять. Пусть... - шепчущий голос вдруг запнулся, и в нем послышалось булькание. - Пусть... пусть... пусть...

Хрип, шуршание, словно шепот передавался по радио, которое сломали. На мгновение голос вдруг возвысился, стал тонким и резанул Лите слух - вскрикнув, она зажала уши.

"Ошибка..."

На этот раз слово так мимолетно мелькнуло в сознании, что непонятно было, почудилось оно Лите или нет.

И так же резко голос зазвучал по-прежнему, став снова тихим и легким.

- Пусть он увидит себя там, наверху, пылающего и зовущего, пусть ринется к нему и сольется со мной.

Дым расплелся вокруг Литы и втянулся обратно в дыру. Теперь он снова тек из нее тихим призрачным водопадом, а девушка смотрела на него, переваривая произошедшее. Эти помехи... так и должно быть?

"Да нет, наверняка должно. Не разводи паранойю на пустом месте".

Отогнав опасения, Лита заставила себя вернуться к сказанным голосом словам. Если честно, она мало что поняла; возможно, при дальнейшем продвижении по игре все прояснится. Единственное, что было ясным прямо сейчас - то, что нужно как-то объединить ящерицу-змею с неведомым обладателем шепота. И, судя по всему, это надо сделать с помощью того светового изображения у нее над головой.

За спиной раздался знакомый удар лап о камень.

Мгновенно развернувшись, Лита поспешно бросилась в сторону - в нее уже летели иголки ящерицы-змеи, повисшей на знакомом сталактите напротив. При этом она оказалась на краю площадки, и, не удержавшись, машинально замахала руками и рухнула вниз. Автоматически заработали крылья, и Лита взмыла вверх, услышав, как звякает о камень очередная порция иголок. Перед ней мелькнуло сияющее изображение ее врага. Нужно заманить эту ящерицу к нему, но как? Лита обернулась, выискивая взглядом монстра.

И увидела, как он отталкивается от сталактита и летит на нее.

И вновь...

"Ошибка".

Как и в прошлый раз, крылья окаменели, замерли в воздухе, словно замороженные, и Лита повисла между ними. Замер и монстр, смотрящий сквозь девушку застывшими, невидящими глазами. Как-то резко стало тихо. Слишком тихо...

"Ошибка".

- Да чтоб вас! - Лита задергалась, чувствуя себя котенком, взятым за загривок матерью-кошкой. Что происходит?!

"Ошибка". - Слово прозвучало как никогда четко, и Лита уловила в нем компьютерные интонации системного сообщения. Что?!.

Тишину нарушил негромкий сухой звук. Вскинув голову, Лита увидела, что по потолку идут трещины - как-то странно, не постепенно покрывая его, а словно резко накладываясь на него. Посыпались небольшие камни, но не так, как падают обычные камни. Они то замирали в воздухе, так же, как ящерица-змея и крылья Литы, то размораживались и начинали лететь вниз, но тут же застывали вновь.

А потом все вновь прекратилось. Крылья перестали быть каменными, ящерица-змея снова полетела на Литу. Взвизгнув, девушка рухнула вниз: крылья почему-то не задвигались автоматически. Но это ее спасло. Монстр пролетел у нее над головой, мелькнула перед глазами лапа с острыми когтями - и враг упал на свое световое изображение.

- Соединись со мной, мой друг! Зажжем же вновь свет!

Из дыр, составляющих картину, хлынул знакомый туман. Он обвил тело ящерицы-змеи, окутал его плотным коконом, а потом монстр просто-напросто вошел в свое изображение и слился с ним. Вспышка - яркая, заставившая Литу зажмуриться и отвернуть голову. Вновь открыв глаза, она увидела, как по стенам катятся волны света. Они вливались в картину, и та в ответ становилась все ярче и ярче.

Новая вспышка! Лита вновь зажмурилась, но на этот раз открыла глаза не сразу. А подняв веки вновь, изумленно огляделась, не ожидая того, что предстало перед ней. Холодный свет всех оттенков синего, льющийся из дыр, сменился на теплый желтый, похожий на свечение цветов, что они с Ичикой встречали в подземельях. В зале стало намного ярче - прежде утопающие в полумраке стены теперь отчетливо виднелись, - и словно бы уютнее и радостнее. Даже прохлада, царившая в зале с момента появления здесь Литы, сменилась теплом, почему-то навевавшим мысли о цветочной поляне, залитой ярким солнцем.

- Спасибо, - донесся до Литы еле слышный знакомый шепот. - Теперь мы вместе. Теперь мы вновь можем нести свет.

- Пожалуйста, - машинально ответила Лита, все еще переваривая произошедшее. Что это были за замирания? Часть сюжета? Но как-то не очень в него вписывались панические системные сообщения...

А что, если?..

Лита вспомнила землетрясение в "коридоре", Синеокого, который не должен был нападать на нее, но напал, как Ичика говорил об ошибках и сбоях в Золсере. Произошедшее походило на те два случая. Неужели снова сбой? Но почему они происходят?

Была у Литы одна мысль. Нехорошая. Тревожная.

Да нет, не может быть. В "Играх одного сердца" все происходило совсем не так. Да и концовка намекала, что этого не должно было повториться...

Ладно, она подумает об этом чуть позже. Сейчас надо выбираться отсюда.

Лита бросила взгляд на площадку, где находилось отверстие со льющимся оттуда туманом. Площадка не потерпела изменений, оставшись такой же гладкой и полукруглой, но дымка из отверстия в стене больше не выходила. Теперь оттуда лился свет, но не тот яркий и золотистый, что наполнял теперь весь зал, а более сдержанный и похожий на сияние цветов в подземельях. И вообще отверстие теперь больше походило на... проход.

Проверяя свою догадку, Лита приземлилась на площадку - с легким хлопком автоматически исчезли крылья за спиной - и подошла к дыре. Да - она оказалась небольшим туннелем, в конце которого виднелась какая-то пещера. Лита радостно улыбнулась. Наконец-то она нашла выход!

Туннель был прямым и гладким, как полая стрела, и действительно вывел Литу в пещеру - небольшую, круглую, с шершавым покатым потолком, покрытым светящимися цветами. А у одной из стен - Лита ощутила облегчение - лежал, раскинув руки и закрыв глаза, Ичика. Целый, невредимый, отдыхающий. Все было в порядке.

- Лита. Привет. - Услышав шаги подруги, парень повернул голову в ее сторону и улыбнулся. - Ну как все прошло?

Или...

У него была слишком вымученная улыбка. А во взгляде, обычно мягком и озорном, Лита прочитала растерянность и совершенно несвойственную Ичике мрачность. Что-то было не так.

- Ты... в порядке? - осторожно спросила Лита, подходя к нему. Ичика едва заметно вздрогнул и на мгновение отвел глаза.

- Я... наверное, - помедлив, тихо ответил он. - Не знаю. Не понимаю, - с какой-то детской беспомощностью добавил парень.

- Что случилось? - Лита ощутила, как внутри нее медленно нарастает тревога. Что же могло так повлиять на ее всегда жизнерадостного друга?

- Не понимаю, - повторил Ичика. Теперь он глядел не на нее, его потерянный взгляд был устремлен в потолок. - После того, как мы с тобой разминулись, я провалился вниз и оказался в огромном зале. Там мне нужно было, насколько я понял, вернуть монстра, который находился там, в камень.

- Да, у меня было точно так же, - ответила Лита. Ичика с рассеянным лицом кивнул: похоже, он был больше сосредоточен на своих мыслях.

- И там произошло что-то непонятное, - продолжил он. - Два раза. Меня... словно убили. Первый раз я вдруг оказался в темноте, а потом будто возродился. А во второй...

Он ненадолго замолчал.

- А второй раз я увидел сон. Страшный. Темный. Там... там было что-то важное, но я не могу вспомнить, что. Но... все было плохо, Лита, - прошептал Ичика с болью в голосе. - Все было очень плохо.

Что же он мог там увидеть? Что так на него повлияло?

- Это... снова сбои? - осторожно спросила Лита. - Золотое Сердце говорило что-то по их поводу?

- Что работает над ними. - Ичика по-прежнему смотрел в потолок. - И чтобы мы не волновались. Но оно словно... грустит.

Да, что-то неладное творится в Золсере... Но, вроде бы, это было не то, о чем подумала Лита. В книге все происходило совсем не так. Это радовало.

Ичика вновь молчал и невидяще смотрел в потолок. Лита нерешительно села рядом, чувствуя растерянность и не зная, что делать. Никогда прежде ей не приходилось утешать кого-то, кто находился рядом, а не в виде строчек на мониторе компьютера. В сетевом общении хоть было время подумать, отредактировать сообщение до его отправки, а в реальности...

Но мрачность и грусть с лица Ичики не уходили. Казалось, игрок целиком погрузился в печальные мысли. А внутри Литы все росло желание вытащить его из этого состояния. Ей не хотелось видеть Ичику таким. Он не должен быть таким.

И, отчасти неожиданно для себя, в порыве желания хоть как-то помочь, Лита положила на руку парня свою. Его ладонь едва заметно вздрогнула, Ичика повернул голову и с легким удивлением посмотрел на девушку. В душе Литы поднялось смущение, и, чтобы заглушить его, она торопливо заговорила:

- Не волнуйся ты так. Раз Золотое Сердце говорит, что не стоит беспокоиться, значит, не стоит. Оно пытается все исправить, и у него это получится. Не принимай близко к сердцу. Все будет хорошо. Не заморачивайся на этом.

Окончательно смущенная, Лита замолчала. Ей хотелось сказать все это немного по-другому, не так сухо и неуклюже, хотелось добавить еще что-нибудь, но слова больше не лезли в голову. Черт, поддерживать в реальном времени гораздо сложнее, особенно того, к кому ты как-то незаметно привязался и начал считать другом. Ну, она хотя бы попыталась...

Некоторое время они оставались в таком положении, держась за руки и смотря друг на друга, причем Лита металась между двумя желаниями - выдернуть ладонь и остаться в таком положении. А затем лицо Ичики смягчилось, и его губы вновь тронула улыбка - на этот раз не вымученная, а искренняя.

- Да, - ответил он тепло. - Все будет хорошо. И правда, что это я. - Хмыкнув, парень сел, подтянув к себе одну ногу. - Меня, конечно, тоже тревожат все эти ошибки в Золсере, но Сердце говорит, что оно работает над этим, и я ему верю. Странно, что я так среагировал. Будто мне привиделся конец света. - Ичика коротко рассмеялся. - Кстати, ты еще не ответила, как у тебя все прошло.

- Почти так же, как у тебя, - ответила Лита, чувствуя облегчение. Ичика снова стал прежним. Слава богу. - Я должна была вернуть монстра в камень, что и сделала. Только во время сражения у меня два раза все вокруг просто застывало, и я не теряла сознания.

- Ясно... - задумчиво протянул Ичика. На краткий миг на его лице вновь мелькнуло мрачное выражение, но тут же бесследно пропало. - Что ж, пойдем? - Он снова улыбнулся и поднялся на ноги, после чего потянул за руку Литу, помогая ей встать. - Будем двигаться дальше и узнавать, что же мы сделали с этими ящерицами.

Он так и продолжал сжимать ладонь подруги, что слегка смущало Литу. Конечно, она уже привыкла, что любящий тактильный контакт Ичика частенько берет ее за руку, чтобы куда-то отвести, что-то показать, ободрить или просто привлечь внимание, но все же... Лита невольно взглянула на их сплетенные пальцы, а когда снова подняла голову, увидела, что парень тоже задумчиво смотрит на них. Потом он перевел взгляд на ее лицо, и Лита обнаружила, что его улыбка стала немного смущенной.

- Идем, - повторил Ичика как-то более... мягко, чем обычно. А потом на его лицо вернулось обычное озорное выражение, и он, потянув за собой Литу, пошел вперед.

- Идем, - повторила за ним девушка, улыбаясь. Ей почему-то стало легко и хорошо.

Некоторое время назад.

Ичика умер.

Внезапно, без каких-либо оснований, уже второй раз в этом месте. Его не настигли иглы ящерицы-змеи - копии той, с которой сражалась Лита, - он не разбился, упав с высоты и не врезался на полной скорости в стену. Просто, стоя на площадке под тем местом, где слился с камнем монстр, он умер. Темнота, всегда следующая за смертью, накрыла его, а потом из темноты выступили образы. Они облепляли его, душили, заставляли кричать от ужаса жуткими картинами, атаковали его сознание вновь и вновь. И самое страшное было в том, что он ничего не мог поделать. Лишь смотреть, испытывая в полной мере весь тот ущербный ужас, который был доступен игрокам.

Теряю контроль. Теряю контроль...

Он уже забыл о том, что пережил недавно, эти воспоминания с легкостью, доступной только игрокам, ушли в глубины сознания. И даже шепот Золотого Сердца, преследующий Ичику в этих видениях, уже не тревожил его.

Глава 10

Возможность изменить

И вновь Лите снился странный сон.

Они с Ичикой снова были в Золсере, в какой-то стрелялке, и бились в темном, покрытом зеркально-гладкими серыми плитами зале с полчищем монстров. У нее в руках было странное, неописуемой формы оружие, стреляющее маленькими шаровыми молниями, Ичика почему-то орудовал красной монтировкой с раздвоенным концом. Прыгая, они летали по залу над головами монстров, тщетно машущих лапами в стремлении достать их, и били, стреляли, стреляли и били. Чудовищ, казалось, становилось все больше, они все плотнее набивали собой зал, все больше мелькало перед глазами когтистых лап. А потом они вдруг исчезли. Лита с Ичикой опустились на гладкий серый пол.

- Сделано, - довольно заявил парень, и его голос эхом разнесся по опустевшему залу. - А теперь на очереди зомби.

- Пошли, - ответила Лита. - Чем скорее разберемся, тем лучше.

Ичика кивнул и устремился к воротам, виднеющимся впереди. Лита сделала было шаг, следуя за ним, но внезапно что-то заставило ее обернуться.

Сзади не было ни стен, ни пола. Перед Литой расстилалась бескрайняя серая пустыня. Зал за спиной перестал существовать, растворился в небытии Ичика. Лишь серый песок под ногами, лишь свинцово-серые тяжелые облака над головой, лишь мрачная, давящая тишина.

"Это же оттуда, - вспомнила Лита. - Из той книги". Нужное название мелькнуло в голове и бесследно растворилось вслед за Ичикой и залом. Лита сделала шаг. Второй, третий... Она шла, и ноги утопали в сухом, безжизненном песке. Здесь не было ничего живого. Все те, что когда-то дышали здесь, действовали, разговаривали и мыслили, рассыпались этим самым песком. Можно сказать, что Лита ступала по трупам, по огромному кладбищу, в которое превратился весь мир.

Но нет. Кто-то живой здесь все же остался.

Синяя бабочка порхала перед лицом Литы, овевая его едва ощутимым ветерком. Она снова смотрела, этим своим странным, ничего не выражающим взглядом. Она была знакома, так знакома...

- Привет, Эрити, - сказала ей Лита. Крыло бабочки мягко мазнуло ее по щеке: это было своеобразное приветствие. Эрити полетела вперед, и Лита, поняв, последовала за ней. Она догадывалась, куда бабочка ведет ее, кто ждет ее.

Впереди появился силуэт - пока еще неясный, трудноразличимый, но постепенно становящийся все отчетливее и отчетливее. Но вместе с тем темнело и расплывалось все вокруг. Словно кончался заряд у неведомого проектора, транслирующего Лите этот сон, словно... она просыпалась.

И Лита проснулась.

- Эрити, - прошептала она. - Эрити, Эрити, Э...

Что ей снилось? Что она шепчет? Зачем нужно это слово? И как оно звучало вообще? Только что отчетливо помнившееся, оно побледнело, бесследно растворилось в глубинах сознания. Так же, как растворился и сон. Лита тщетно пыталась вспомнить, что же ей снилось, но память упрямо не поддавалась. Все, что она сохранила - это чувство необъяснимой тоски и грусти.

Бросив попытки вспомнить, Лита перевернулась на бок. Теперь она лежала лицом к комнате. На бежевом ворсу ковра сияли желтые квадратики от лучей солнца, такой же квадратик падал на подушку Литы: головой она ощущала тепло. За окном виднелось ярко-синее, без единого облачка, небо. Синее...

Воспоминание всплыло на миг, но тут же ускользнуло от понимания, словно юркая рыбка от рук пытающегося поймать ее ребенка. Нахмурившись, Лита попыталась все же уловить его, поймать за дразнящий хвост, но тщетно - оно уже бесследно пропало. Ладно, черт с ним. Лита свесила ноги с кровати и сонно потерла кулаком глаза. Свет дня потихоньку сгонял с нее остатки сна и втягивал в свою реальность.

Совершив необходимые утренние дела, Лита, движимая голодом, вошла в кухню - яркую от солнца, приветливо встречающую запахом блинчиков: похоже, маме сегодня захотелось поготовить. Родители сидели за столом и пили чай.

- Доброе утро, - поприветствовал Литу папа. Мама лишь, улыбнувшись, махнула рукой: она никогда не здоровалась, если это уже сделал другой человек, была у нее такая странная привычка. Сказав в ответ свое "доброе утро", Лита торопливо принялась накладывать себе в тарелку блинчики.

Родители... Материалистка до мозга костей мама и более мечтательный, но разделяющий ее взгляды папа. Их девизом можно было назвать: "Сердце - ничто, разум - все". И если папа еще давал окружающим в этом отношении поблажки, то мама не переносила ни одного решения, принятого из-за каких-то чувств. Все должно было быть, по ее мнению, подчинено разуму, и жизнь должна протекать в опоре на самые выгодные и полезные решения, предварительно тщательно взвешенные и проанализированные на предмет плюсов и минусов. В каком-то смысле это было, наверное, даже правильно. До недавнего времени Лита и сама была согласна с таким подходом. Пока в ее жизни не появился перемещатель.

- А мы тут как раз о тебе говорили, - с прослеживающейся в голосе улыбкой сказала мама. - Точнее, о твоей учебе. Кстати, как она у тебя идет?

Да, мама интересовалась учебой Литы с того момента, как она началась. Можно сказать, даже контролировала ее, жестко пресекая все "отвлекающие", по ее мнению, мысли и требующая, чтобы дочь училась на одни пятерки. Помнится, это сыграло решающую роль в том, что Лита долгое время боялась рассказать кому-то о своих фантазиях и мыслях.

- Хорошо, - ответила Лита, беглым взглядом окидывая тарелку с блинчиками и готовясь поспешно уйти в свою комнату. Разговаривать ей не хотелось: во-первых, развитию этого желания не способствовало чувство голода, а во-вторых...

- Смотри, старайся как следует, - сказала мама. Ее слова прервались негромким похлюпыванием: похоже, она отпила чай. - У тебя выпускной класс все же, надо все силы на учебу направить.

А во-вторых, разговоры про учебу часто переходили вот в такие нотации.

- Не трогай ты человека, - послышался миролюбивый голос папы. - Она и так отличница, и дальше ей будет. Верно, Лита?

Папа часто вставал на сторону дочери, когда мама начинала слишком уж активно ее контролировать. Но это не отменяло того, что в целом он разделял ее взгляды.

- Ага, - буркнула Лита, поспешно подхватывая тарелку и направляясь к выходу из кухни.

- Это хорошо, конечно, что ты гуляешь и не сидишь за играми, но все же не увлекайся. - Голос мамы начал обретать ту противную интонацию наставника, открывающего истины своему ученику. - Не с мальчиками, надеюсь? О любви сейчас не время думать.

- Нет, - угрюмо соврала Лита, все же остановившись в дверях. И почему слово "мальчики" у практически всех взрослых, обращающихся к девушкам, непременно связано с любовью? Неужели никому не приходит в голову, что с ними можно и банально дружить?

Некстати вспомнилось прикосновение их с Ичикой рук позавчера в Подземелье, но тут же забылось, потому что мама снова начала говорить:

- И слава богу. - Обернувшись, Лита увидела на ее лице облегчение. - Не надо сейчас влюбленностей, в выпускном классе. Да и в университете, наверное, нежелательно...

Зачем она стоит и слушает? Словно не знает, что сейчас услышит. Но не может: неловко. А мама все продолжала говорить:

- Я, кстати, еще на днях опять размышляла о том, какую профессию лучше выбрать. Подумала, что тебе, наверное, все же лучше выбрать что-то в сфере рекламы или информационных технологий, хорошим специалистам в них прилично платят. Либо, на худой конец, переводчиком.

Такие разговоры - точнее, монологи - были довольно частыми. Мама рассуждала о том, какую профессию Лите лучше всего выбрать и как построить свою жизнь, а сама Лита стояла и слушала ее, ощущая глухую тоску. Да, она понимала, что логика в этом есть: хорошо оплачиваемая профессия даст возможность жить без особых проблем, а спланированная жизнь протечет спокойнее, но ни одна из перечисленных профессий ей не нравилась, а четкие планы вплоть до смерти, казалось, придавали бытию нечто сухое, серое и тоскливое. В планах и обеспеченности имелись свои плюсы, она не спорила. Но строить жизнь только на них...

Раньше Лита, однако, соглашалась и с тем, что нужно все планировать и анализировать, забыв о чувствах - слишком долго ей это внушали родители, и какое-то время даже казалось, что эта позиция все же стала ее частью. Но сейчас, слушая маму, она ощущала, как в ней медленно накапливается какой-то внутренний протест, желание прекратить это перечисление престижных работ и вузов.

- Выбрать, конечно, надо МГУ, - продолжала тем временем мама. - Поэтому тем более надо постараться, чтобы поступить в него. У меня есть, конечно, на примете вузы почти на его уровне, где требования поменьше, но все же метить надо в первую очередь в самый лучший.

Вот оно, яркое проявление внутренней несвободы человека, неспособность выбрать свою судьбу. Теоретически выбор, конечно, есть, но если выбрать иное, то навлечешь на себя неодобрение семьи и знакомых. И поэтому проще молчать и плыть по течению. Да уж, что бы ни говорил Ичика, игрокам в этом плане намного легче.

"Почему у вас не получается идти туда, куда вам хочется, поступать как хочется, если вы можете это сделать?" - вспомнила Лита слова Ичики из давнего разговора.

А и в самом деле, почему?..

- Я сама выберу, - произнесла Лита.

На кухне повисла тишина. Замолчавшая мама удивленно, словно не веря, что ее прервали, смотрела на дочь, и даже папа оторвался от чая и недоуменно взглянул на Литу.

- Выберешь что? - каким-то странным тоном переспросила мама.

- Профессию. Вуз, - ответила Лита. Она дрожала, словно вновь оказалась перед нависшим над ней Синеоким, ее разрывали желание замолчать, не высовываться, и желание продолжать. - Я их сама выберу.

- Да зачем тебе выбирать-то, это можем сделать и мы с папой, - вздохнула мама, продолжая недоверчиво глядеть на Литу. - Ну, профессию еще ладно, главное, нормальную выбери, но про вуз я тебе уже предложила. Диплом МГУ не хухры-мухры какие-нибудь, тебя с ним легко на высокооплачиваемую работу возьмут.

Самый лучший вуз, самая престижная - и пусть, что нелюбимая - работа, больше денег, вечно запертые чувства... неужели таков идеал жизни?

- Я. Выберу. Сама, - отчеканила Лита, глядя маме в глаза.

- Надеюсь, не какое-нибудь творчество, - поморщившись, произнесла мама. - Самое бесперспективное занятие. Шансов, что выстрелит, почти никаких, в остальных случаях полунищенское существование. Лучше и думать забудь о таком, если думаешь.

- Это мое дело, о чем мне думать, - ответила Лита. Дрожь не утихала, но одновременно внутри росла отчаянная решимость. - Я сама решу, какую профессию мне выбрать.

Ей было страшно. Страшно, как человеку, который долгое время не высказывал свое мнение, потому что боялся осуждения. И одновременно... легко.

- Слушай, Лита, - мама явно начала раздражаться, - ты о глупостях всяких не думай. Поступать в МГУ в любом случае будешь, там уж выберешь, на какой факультет. Я тебе говорю: поступай на самую престижную специальность. Нравится, не нравится, это уже дело десятое, тебе главное - в жизни устроиться. Что-то странная ты какая-то сегодня, вроде разумная девочка всегда была, все понимала...

Внутри Литы все сжалось. Осуждение... как же она боялась его. И вот в своем порыве поспорить напоролась на него. Может, ну его, этот спор? Может, она и правда чего-то не понимает? Может, мама все же права?

- Я...

- Лита, не нервируй меня. - Мама раздраженно вздохнула. - Нашла, о чем спорить. Выбрось эти глупости из головы - нравится, не нравится... Жизнь - это не постоянное исполнение желаний, есть моменты, где эмоции надо выключить и включить голову. Получишь диплом, устроишься на хорошую работу и будешь тогда желать сколько хочешь.

Она потянулась к чаю, показывая, что разговор закончен, молчащий все это время папа ободряюще улыбнулся Лите: мол, не расстраивайся. Девушка молча развернулась и шагнула за порог кухни. В душе было горько и обидно, легкость, чувствовавшаяся во время спора, бесследно испарилась, спугнутая осуждением.

- Странная она сегодня, - донесся с кухни приглушенный голос мамы. - Как будто забыла, что мы ей по этому поводу говорили. Сама, сама... Для нее же стараемся, ей повезло, можно сказать: другие мучаются с выбором и часто ошибаются, а ей надо всего лишь прислушаться к нам и все. Пытаемся ей тут жизнь облегчить, а она...

На ватных ногах Лита шла в свою комнату. В голове тяжело ворочались мысли.

Может, родители и правы. Может, действительно лучше пойти наперекор своим желаниям, но зато получить хорошее место в жизни и одобрение окружающих. Это ведь легче. И перспективы яснее, и их самих больше. Да и решать самой, по сути, не надо, лишь довериться родителям. Не то что тот туманный путь, который она хотела.

Но тогда почему у нее в душе сейчас тяжесть и пустота?

"Мне жаль людей. Если они действительно вынуждены вечно ограничивать себя... мне очень их жаль. Это... это ведь ужасно".

Снова воспоминание о давнем разговоре, снова прозвучали в голове слова Ичики. Да уж, для него, существа, совершенно не привыкшего прятать свои эмоции, совершенно искреннего и непосредственного, жизнь людей в тот момент наверняка показалась адом.

"Эх, Ичика. Иначе ведь здесь просто не выжить".

Лита зашла в комнату и поставила на компьютерный стол тарелку. Рассеянно скользнула взглядом по гладкой светлой поверхности, а затем по монитору. Ей вспомнилось первое появление синей бабочки (неужели это было лишь чуть больше месяца назад?), ее лениво шевелящиеся крылья в свете экрана. И то, как сразу после этого она обнаружила перемещатель.

Интересно, что бы было, если бы ПВМ не появился? Что бы она делала сейчас без него? Наверняка училась бы как проклятая, готовясь к сдаче ЕГЭ и поступлению в вуз, размышляла бы о том, какая работа самая лучшая, по вечерам читала бы фантастику, играла в компьютерные игры и болтала бы о всякой ерунде с виртуальными далекими приятелями, не сближаясь ни с кем из них и не зная, каково это - дружить. Не спорила бы с мамой, разделяла бы ее точку зрения на жизнь и думала бы, что фантазии и мечты - это полная глупость. Старательно и неосознанно запихивая в глубины сознания стремление к этим фантазиям и мечтам из-за боязни, что за это ее осудят и осмеют, причем веря, что это единственно верный путь. И единственной отдушиной были бы только книги и игры.

- Лита?

В дверь стукнули два раза, а затем она отворилась, и в комнату заглянул папа. Его взгляд выражал беспокойство: видимо, повлиял недавний спор. Лита вопросительно посмотрела на него, дожидаясь дальнейших слов. Она догадывалась, о чем сейчас пойдет речь.

- Не обижайся ты на маму, - ободряюще сказал папа, заходя в комнату и прикрывая за собой дверь. - Она, конечно, резкая, но, в принципе, правду говорит. Хотя бы вуз хороший надо закончить, какой-никакой старт даст.

- С этим не спорю, - согласилась Лита. Она ощущала апатию. Добавлять: "Но заниматься нелюбимым делом всю жизнь я не хочу" и возобновлять спор ей не хотелось. В любом случае ее не поймут...

- Работать там, где нравится - это хорошо, конечно, - словно прочитал ее мысли папа, - но заниматься этим за копейки... на одном энтузиазме ведь долго не протянешь. Лучший выход, конечно - полюбить то, что приносит хорошие деньги. У меня так и получилось - мне сначала не нравилась та специальность, на которую я поступал, но родители настояли, и со временем я привык и увидел в ней свои прелести. Большей частью благодаря твоей маме, конечно, это она меня переубедила. - Папа усмехнулся. - И ты тоже постарайся полюбить какое-то прибыльное дело.

Да, эту историю Лита знала. У ее родителей были поразительно похожи судьбы: мама в школе мечтала стать врачом и сопротивлялась попыткам своих родителей устроить ее на более престижную специальность, но вскоре сдалась и переняла их точку зрения. У папы было примерно то же самое, только хотел он быть машинистом и сломался позже, в институте: он познакомился с мамой как раз тогда, когда, решившись, шел забирать документы, и та с тем же упорством, с каким переубеждали ее, склонила его к своей точке зрения. И теперь Лите предстояло стать такой же, как и они. И она почти стала такой. Если бы не появился перемещатель...

- Такова жизнь, - вздохнув, с сожалением произнес папа. - Нам это может не нравиться, но что поделать. В конце концов, от нее можно спастись играми, - подмигнув, хмыкнул он.

- А если бы у тебя была вещь, с помощью которой ты бы мог посещать другие миры, что бы ты сделал? - неожиданно для себя спросила Лита.

Они убеждают и убеждают себя, что довольны своей жизнью. Насколько сильно убедил себя в этом папа? Настолько же, насколько и мама?

- Гм... - Папа явно растерялся. - Даже не знаю. Посетил бы другой мир, я очень банален. - Он рассмеялся. - Попутешествовал бы, посмотрел, что там да как...

- А если бы в другом мире оказалось лучше, чем здесь, ты бы остался там?

- Любой бы человек остался в мире, где ему лучше, чем в старом, - хмыкнул папа, после чего по его лицу скользнуло мимолетное грустное выражение. - Жаль, конечно, что других миров не существует, приходится довольствоваться этим. Но что поделать. Ладно, я пойду, а ты поразмышляй еще немного над моими словами. - Ободряюще кивнув дочери напоследок, папа вышел из комнаты.

"Все же не так сильно, как мама..."

Лита перевела взгляд на стол, рассеянно посмотрела на тарелку с блинчиками. Подошла и отодвинула ящик. На фоне темно-зеленой обложки тетради на нее глядел перемещатель. Несуществующая вещь, ведущая в несуществующие другие миры, в том числе несуществующе лучшие, чем этот...

Как хорошо, что он появился. Как хорошо, что ей больше не надо убеждать себя в неоспоримой правильности жизни, которую выбрали ее родители. Столько дорог, столько путей, играющих яркими красками - лишь только возьми в руки серебристый кругляш, положи большие пальцы на голубые пятна и выбери тот, который тебе нравится. А за спиной - серая и тоскливая "правильная" жизнь. Что ее держит? Что?

Лита ощутила готовность навсегда порвать с этим миром и этой жизнью, окунуться с головой в то, что пока она испытывала дозировано в Золсере. Бесчисленное множество таинственных, чудесных миров манило ее, там же стоял, улыбаясь и протягивая руку, Ичика. И готовность была так непоколебима, что Лита уверенно протянула руку к перемещателю...

И остановилась.

А как же родители? Что они подумают, если она внезапно исчезнет без следа? А что подумают, если она расскажет им о перемещателе? Что, если решат, что их дочь не оправдала возлагаемых на нее надежд? Не окончила школу, не стала высокооплачиваемым специалистом... Позиция родителей в этом вопросе была однозначной: человек непременно должен окончить школу и получить высшее образование, иначе его нельзя считать за человека. И если она, Лита, выберет уйти из этого мира прямо сейчас, в ней наверняка разочаруются, решат, что она тоже недостойна считаться человеком...

И к тому же... Лите было страшно. Страшно бросать привычную жизнь и менять ее на абсолютно другую, пусть даже и лучшую. Одно дело периодически играть в Золсере, совсем другое - переселиться туда или в любой другой мир навсегда. Ведь совершенно непонятно, как там сложится жизнь...

Лита резко задвинула ящик и долго тупо смотрела на него. А потом с размаху ударила кулаком по столу - резкий глухой звук нарушил тишину, в пальцах с готовностью отдалась боль. В душе Литы кипела злость на себя.

Какая же она идиотка! Трусливая, зависящая от чужого мнения идиотка!

***

Разноцветные луны сияли на фоне двух других - громадных, окаймленных синевой вечернего неба, некогда серых, а теперь красноватых. В последнее время Лита могла смотреть на них довольно долго. Упомянутые огромные луны уже не вызывали у нее такого давящего чувства, как тогда, когда она впервые оказалась здесь.

- Слушай, - раздался умиротворенный голос сидящего рядом Ичики. - Они поют. Шодини.

Они сидели на лугу, покрытом короткой снежно-белой травой. Тут и там на ее фоне горели алые, словно обагренные кровью, цветы, очень напоминающие розы - шодини. Легкий ветерок играл их лепестками, и от этого они издавали тихий переливчатый звон - то, что Ичика назвал пением. Нежный, мягкий звук плыл над лугом, словно окутывая собой и принося покой и умиротворение.

- Красиво, - прошептала Лита, закрывая глаза, чтобы больше прочувствовать эту деликатную, ласковую мелодию. Странно, она думала, что с новой стадией мощи Луна станет зловещее и угрюмее, а тут вдруг такое...

- Радуются, - произнес Ичика. Его голос был тих, словно он боялся заглушить звон шодини. - Они ведь до этого момента не могли петь, помнишь?

- Да, - ответила Лита.

Их мешочки оттягивали кристаллы, полученные после того, как они убили босса - тонкую, похожую на нить белую змею, стремительную, кусачую и способную своим телом мгновенно вскрывать броню и довольно глубоко врезать кожу (спасибо лечилкам, убравшим эти раны, иначе Лита с Ичикой давно истекли бы кровью и умерли). Как сообщил им Путеводитель, ее присутствие пугало растения, и поэтому шодини не звенели, когда она была жива.

Они снова погрузились в молчание: говорить не хотелось. Слова нарушали стройный рисунок мелодии и казались чужими. Лита и Ичика просто сидели рядом и слушали тихий звон. Лита осторожно разглядывала друга, который тем временем смотрел на небо. Его лицо было спокойным и безмятежным, на губах играла легкая улыбка. Лита невольно улыбнулась в ответ, заметив ее. От Ичики буквально веяло расслабленностью и спокойным, тихим счастьем. Хотела бы и она быть такой...

В памяти всплыл недавний разговор с родителями, и Лита вновь почувствовала грусть и легкую зависть к Ичике и всем игрокам. Они могут творить что угодно, у них есть та внутренняя свобода, которую так бы хотелось ей самой, а она боится пойти наперекор желаниям родителей, даже имея перемещатель - волшебную вещь, чудо, способное избавить ее от необходимости делать то, что не хочется...

Ичика повернул голову и взглянул на Литу. Сначала он улыбнулся шире, но тут же посерьезнел, и безмятежность на его лице сменилась озабоченностью.

- Почему ты грустишь? - спросил он. - Что-то случилось? Это связано с твоим миром?

Даже Ичика уже понял, что если она, Лита, чем-то расстроена, то чаще всего это связано с миром людей...

- Да, - тихо ответила Лита, радуясь, что хоть с кем-то может поделиться. - С моими родителями.

- Родителями... - Ичика на мгновение задумался. - Это люди, которые создали тебя? Родили, то есть, - смутившись, поправился он.

- Они самые, - невольно вздохнула Лита. - Хотя... наверное, в какой-то степени все это еще и из-за меня самой.

- Это звучит... запутанно, - помолчав немного, произнес Ичика задумчиво.

- Есть такое, - согласилась Лита. - В общем... помнишь, мы как-то с тобой говорили о внешней свободе и внутренней? О том, что игроки обладают только внутренней, а люди - только внешней.

Ичика нахмурился, видимо, вспоминая, и через некоторое время медленно кивнул.

- И... - Лита ненадолго задумалась, прикидывая, как лучше сформулировать мысль. - Так получилось, что у меня сейчас в жизни яркое проявление внутренней несвободы. Родители... так скажем, они хотят, чтобы я жила так, как я не хочу жить.

Лицо Ичики поочередно выразило замешательство, растерянность и изумление.

- Но как могут другие просить тебя жить по-другому? - недоуменно произнес он. - Это ведь не их жизнь, а твоя. Это... это бессмысленно. Как можно заставлять другого жить так, как хочется тебе? Разве что если он твой враг и хочет сделать тебе больно, но родители и дети ведь не враги, как я понимаю.

Наивный Ичика...

- Таков уж мир людей, - мрачно ответила Лита, сгибая ноги в коленях и утыкая в них подбородок. - Там очень много тех, кто хочет заставить тебя жить по-другому. И знаешь, самое смешное в том, что они думают, что делают это ради блага другого. Что так ему будет лучше. Мои родители как раз думают так. Особенно мама. Они хотят, чтобы я прекратила думать о фантастике, о чудесах, пропадать непонятно где и гулять непонятно с кем, а просто бы сидела и училась, затем поступила бы туда, куда они укажут, а потом работала бы всю жизнь на высокооплачиваемой престижной работе. Ну и что, что не вперлась мне эта престижная работа, не этим хочу заниматься, она же престижная, она же меня обеспечит, как ты можешь хотеть чего-то другого, мы же счастья тебе желаем!

Только ощутив, как по щекам стекают теплые капли, Лита поняла, что плачет. Она прижала лицо к коленям и сжала их крепче руками. Ее трясло, внутри поднимался утихший было гнев. И в самом деле, какого черта она должна делать то, что не хочет?! Почему она должна превратиться в какого-то робота, загнать свои эмоции и желания подальше и жить так, как хотят другие?!

Лита ощутила нерешительное прикосновение к плечу и легкое поглаживание по нему. Ичика, поняла она и ощутила благодарность и легкий стыд за то, что разрыдалась перед ним. Но слезы никак не унимались. Словно все то, что было заперто в течение многих лет, что она старательно давила в себе, стремясь к идеалу, нарисованному ее родителями, рвало оковы и вырывалось наружу.

Лита не знала, сколько она проплакала еще, ощущая тихие, успокаивающие поглаживания руки Ичики на плече. Наконец слезы более-менее унялись. Всхлипнув последний раз, Лита подняла голову и тыльной стороной ладони вытерла глаза. Ичика смотрел на нее с жалостью, причудливо смешанной с непонятным жестким выражением лица.

- Не поддавайся, - тихо произнес он. - Это твоя жизнь. Твоя, слышишь? Никто не должен отнимать ее у тебя.

- Знаешь, что самое противное? - прошептала Лита. - Я хотела сегодня уйти из моего мира в твой. Готова была навсегда покинуть его и жить так, как я хочу. Но... я испугалась. Испугалась бросить привычную жизнь. Испугалась, понимаешь? - У нее вырвался порывистый вздох, а в душе вновь зародилась ненависть к самой себе. - Изменить все к лучшему для себя, получить то, чего хочу. Испугалась! - беспомощно повторила она. - И даже больше скажу: я и сейчас боюсь! Какая же я идиотка...

Ладонь Ичики продолжала гладить ее по плечу, но сам парень нахмурился и опустил голову, как он всегда делал, когда глубоко задумывался о чем-то.

- Я... я снова не понимаю, - наконец произнес он. - На этот раз уже не мир людей, а тебя. Чего ты боишься? Ты ведь сама говоришь, что если бы поселилась в Золсере, тебе стало бы лучше. Что тебя держит? Чего ты боишься?

- Изменений, - ответила Лита. - То, что ждет меня в моем мире... оно хотя бы известно. Можно даже сказать, что спланированно. А здесь... я не знаю, что меня здесь ждет, как мне здесь строить свою жизнь...

- Я бы объяснил! - горячо воскликнул Ичика. - Показал бы, рассказал!

- Не в этом дело, - грустно покачала головой Лита. - Я... я боюсь еще и разочаровать родителей. Им наверняка не понравится, если я поступлю так, как хочу.

- Но... - В голосе Ичики послышалась беспомощность. - Черт, почему я не могу помочь? - с отчаянием прошептал он будто самому себе.

И снова на какое-то время в воздухе воцарился лишь нежный звон лепестков шодини. Тихая мелодия ласкала и словно бы пыталась успокоить, вот только ее одной было недостаточно ни для Литы, ни для Ичики.

- Так всегда было, - проговорила наконец Лита. Ей хотелось выговориться. - С самого детства меня потихоньку приучали к тому, что эмоции и желания не нужны, что высовываться - плохо, высказывать свое мнение - еще хуже, потому что другие всегда знают лучше, мои фантазии - это что-то дикое и неуместное, а лучшие решения всегда принимают взрослые. Когда я была в четвертом классе, мама уже вовсю твердила, что мне надо стать серьезней, думать о будущем и учиться, а не воображать, к примеру, что у нас под полом подземное царство и разговаривать с его предполагаемыми жителями. Папа в этом плане мягче, он хотя бы говорил маме, что для ребенка нормально фантазировать и мне нужно отдыхать и играть. Подсадил на компьютерные игры... ну, не подсадил, но показал, что они вообще существуют, дал несколько хороших. Мы с ним до сих пор порой вместе играем... Но он тоже периодически говорит, что надо думать о будущем, о том, как его обеспечить, и так далее. И никто из них никогда не спрашивал, каким я сама вижу свое будущее. Только советовали профессии и говорили, как мне было бы лучше. Всю жизнь я старалась верить, что это правильно, что они лучше знают, что вообще взрослые лучше знают, как мне жить и какой быть. И почти поверила. А потом... потом узнала о твоем мире. Увидела, как живешь ты. Эту внутреннюю свободу... Захотела жить так же. Но не могу. Не получается. Я боюсь осуждения. Черт побери, ты не представляешь, насколько я зависима от чужого мнения! Я просто безвольный человек, который ничего не может сделать без одобрения других, даже если понимает, что в ином случае ему было бы лучше! Это чертово общественное мнение... оно как клетка. Для меня, для всех людей... Это оно ничего не дает нам сделать, - теряя нить собственных рассуждений, прошептала Лита. - Это из-за него мы внутренне заперты. Черт, как же тебе повезло, что ты не человек...

Литу снова начало немного трясти - от злости на себя, на родителей, на весь свой мир, от вновь подступающих слез, от запоздалого стыда, что выложила Ичике все те мысли, что копились внутри нее уже довольно давно. Черт знает, как он это воспримет и поймет ли вообще... Лита сидела, прижимая ноги к туловищу и вжав еще сильнее подбородок в колени, и чувствовала, однако, как вместе со стыдом и злостью внутри нее поднимается облегчение и радость от того, что кто-то наконец узнал о ее мыслях.

Ичика молчал, хмурясь и сверля взглядом белую траву. На его лице читалась напряженность и усиленная работа мысли: он явно тщательно обдумывал все, что услышал от Литы. То и дело посматривая на него, девушка, замерев, ждала вердикта. К каким выводам он придет? А что, если скажет, что все это ерунда, отмахнется, решит, что ее переживания ничего не стоят, как решили когда-то родители? А может, он вообще не поймет эти чуждые ему чувства?

Наконец Ичика вздохнул и тихо произнес, продолжая смотреть вниз:

- Это как очень тяжелая и мрачная игра. Ты проходишь ее, с трудом преодолеваешь испытания, много переживаешь, грустишь, злишься. То, что ты описала, очень похоже на такую игру. Только игры всегда заканчиваются, и мы всегда можем начать играть в другую. А вы - нет. У вас только одна игра.

- Это жизнь, - ответила Лита. - Люди называют этой реальной жизнью.

- И все же я не могу понять, - с тоской признался Ичика. - Прости за это. Не понимаю, что такое это общественное мнение и почему оно настолько сильно, что отнимает у людей внутреннюю свободу. Наверное, это слишком чуждо для меня. Но... похоже, для людей оно важно. Для тебя важно.

- Важно, - тихо откликнулась Лита. - К сожалению. Я бы хотела, чтобы оно не было важным...

- Я еще подумал об одной вещи... - помедлив, произнес Ичика. - О человеческих чувствах. Они ведь так сильны... какой же силы тогда твоя печаль?

- В любом случае сильнее, чем у игрока, - с тяжелым вздохом ответила Лита. - Тоже к сожалению.

- Сложно быть человеком, - некоторое время посидев с задумчивым лицом, сказал Ичика. - В вашем мире так много странного, непонятного и грустного. И ваша грусть очень сильна.

- Уже не так завидуешь людям?

- Не знаю. Мысли об этом у меня вызывают очень смешанные чувства. Никогда подобного не испытывал, - со смешком признался Ичика. - Причем когда мы не говорим о людях, эти чувства уходят, но как только начинаем, они снова возвращаются. Они... разные. Сочувствие, непонимание, недоумение и много других. Но знаешь... я по-прежнему восхищаюсь вами.

- Да чем тут восхищаться?! - изумленно-раздраженно выкрикнула Лита. Как он не может понять?! Почему он по-прежнему думает, что быть человеком лучше?!

- Попробую объяснить. Понимаешь... - Ичика запнулся и некоторое время смущенно крутил в пальцах сорванную травинку, - когда мы встретились, ты была... не такой, как сейчас. Более... холодной, наверное. Сдержанной. Закрытой. Напоминала одну девушку-игрока, она почти не общается с остальными и всегда одна. А потом мы начали играть с тобой, общаться, дружить... и ты стала другой. Более непосредственной, открытой, наверное, даже более доверчивой. Это, наверное, то изменение характера, о котором ты как-то рассказывала - человек из одного становится другим. Вот этим я восхищаюсь, тем, что вы можете жить в своем мире и в Золсере, и этим. Вы меняетесь. Вы можете осознать, что то, что вы считали правильным, неправильное, понять свои ошибки. Мы не можем, наш характер и мнение всегда одинаковы. Вот ты все время пытаешься убедить меня, что лучше быть игроком, чем человеком, а я не верю и все равно продолжаю думать, что наоборот. Может, я ошибаюсь, но не осознаю этого. И никогда не осознаю. Даже сейчас, говоря это, я не верю, что ошибаюсь.

Лита не нашлась, что ответить. Ей хотелось возразить, хотелось показать, что Ичика неправ, что все плюсы, что он находит в бытии человеком, незначительны и не стоят плюсов бытия игроком. Хотела... и не могла. Она попросту не находила аргументов. Но не может же быть, чтобы Ичика был прав! Он просто не до конца представляет мир людей! Или же...

Опять молчание. Однако, в отличие от предыдущего, недолго продлившееся.

- Ты несчастлива, Лита? - внезапно робко спросил Ичика, взглянув на подругу с тоской и сочувствием во взгляде.

Лита помедлила с ответом, пытаясь понять, каким будет правильным ответ на этот вопрос. Она долго считала себя счастливой: у нее были родители, беспокоящиеся о ее будущем, отличные отметки, ставящие ее в пример учителя и книги с компьютерными играми по вечерам после сделанных уроков. А теперь...

Что ж, по крайней мере, теперь она знает, что такое настоящее счастье.

- Я счастлива только в Золсере. И с тобой, - ответила Лита.

Своего рода фантастическое приключение, начатое перемещателем. Чудесный мир, дарующий ощущение полной свободы и множество путей - и пусть они были лишь путями к играм. Друг, который не осуждал ничто в ней, не пытался изменить, не навязывал что-либо, а просто играл с ней в этом мире и старался понять и принять все, что ни узнавал о ней. Другая реальность - совсем не в прямом смысле, - абсолютно противоположная тому, что знала раньше Лита. И несравнимо лучше.

- Золсер и я... мы делаем тебя счастливой? - изумленно переспросил Ичика.

- Да. - Лита улыбнулась. Тяжесть, поселившаяся было внутри, отступала.

- Здорово... - прошептал Ичика, нерешительно улыбнувшись в ответ. В его глазах светилась робкая, пока еще не окрепшая радость.

И снова они молчали, и в воздухе снова носилась лишь нежная мелодия шодини. Но на этот раз молчание было не гнетущим. Ичика, несколько смущенно улыбаясь, смотрел куда-то мимо Литы, Литу же охватило внезапное ощущение покоя и защищенности. Этот мир... когда она успела так привязаться к нему, что теперь чувствует себя здесь почти как дома? А Ичика... девушка впервые задумалась о том, что было бы здорово иметь, скажем, брата, похожего на него. Хотелось бы ей родиться игроком...

- Идем, - вдруг сказал Ичика, резко поднимаясь. Вырванная из своих мыслей Лита недоуменно взглянула на него. О чем это он? - Хочу показать тебе кое-что. - Парень лукаво взглянул на нее и протянул руку. - Надеюсь, то место поднимет тебе настроение.

- Что за место? - удивленно спросила Лита, взяв, однако, Ичику за руку. Парень потянул ее на себя, помогая встать.

- Одна игра. - Ичика усмехнулся. - Недавно нашел ее. Довольно простая, но очень атмосферная. Хочешь ее увидеть?

Тяжелые мысли, страхи... ну их к черту.

- Хочу, - улыбнулась Лита. Ичика просиял.

- Тогда идем! - радостно произнес он и щелкнул пальцами. Повинуясь ему, вокруг них вспыхнуло множество золотистых светящихся огоньков - проекции мирков Золсера, его своеобразная карта.

"Да... идем", - подумала Лита, наблюдая, как рука Ичики тянется к одному из огоньков. Девушка вспомнила о его недавних рассуждениях. Значит, она изменилась? И благодаря этому осознала, что до этого жила неправильно?

Возможно, когда-нибудь она изменится настолько, что сможет покинуть свой мир навсегда и уйти в Золсер. Люди меняются и могут осознавать свои ошибки, в отличие от игроков... может, быть человеком не так уж и плохо?

Глава 11

Ошибка

Перемещение между игровыми мирами Золсера было не таким захватывающим, как в межмировом пространстве, зато более быстрым. Пейзаж перед глазами исчезал в не слепящей глаза вспышке, а когда та пропадала, открывался новый. Вот и сейчас вспышка поглотила белоснежную поляну и красные цветы шодини, а когда она исчезла, Лита не сдержала удивленного вздоха.

Они с Ичикой стояли на небольшом каменистом островке, вокруг же расстилалось бескрайнее море. На лазурной воде играли блики солнца, она была гладкой, как стекло, ни намека на волны, и в ней, как в зеркале, отражались редкие перистые облака, плывущие по небу. А на горизонте из воды поднимался огромный город, который и поразил Литу. Он был сделан... из воды. Солнечные лучи дрожали на водяных стенах причудливых, странно-красивых небоскребов, и, искажаясь, порождали изломанную радугу, пляшущую в глубине их стен. Город выглядел хрупким, казалось, вот-вот его здания обрушатся вниз тяжелой стеной воды, но он вопреки ожиданиям продолжал стоять, переливающийся и текуче-неподвижный. В его центре Лита видела тонкую, прямую башню, на вершине которой сверкал прозрачный голубоватый камень.

- Правда, здорово? - спросил Ичика, так же, как и подруга, сияющими глазами разглядывающий город.

- Да, - от восхищения окончательно забыв о недавних тяжелых мыслях, ответила Лита.

Она обратила внимание на их с Ичикой одежду в этой игре. Здесь они оказались облачены в серебристые костюмы, похожие на костюмы серферов - облегающее подобие комбинезонов, чьи рукава заканчивались немного выше локтя, а штанины - на середине бедра. Несмотря на то, что облегали тело костюмы плотно, они совершенно не стесняли движений и даже почти не чувствовались. На Ичике, помимо костюма, был его неизменный зеленый плащ, который сейчас за отсутствием ветра спокойно лежал у него на плечах.

- Этот мир так и называется - Водные города, - принялся воодушевленно объяснять друг. Так всегда происходило, когда они начинали играть в новую игру - Ичика рассказывал, что она из себя представляет, а Лита слушала. Можно сказать, это был их своеобразный ритуал. - Игра, как я уже говорил, простая. Нам нужно добраться до камня на вершине той башни, и коснуться его, после чего... после чего я не знаю, что будет, я пока не смог до него добраться, - смущенно признался игрок. - Вроде она на этом не заканчивается, у нее есть еще один уровень. Скорее всего, мы попадем в другой город, не зря же мир называется именно Водные города, во множественном числе. Добраться до камня нам будут мешать водные... ээ... - Ичика ненадолго задумался, - змеи. Они так же, как и город, состоят из воды, их невозможно убить, только убежать.

- А как мы попадем в город? - поинтересовалась Лита. - Не вплавь, надеюсь?

Ичика как-то хитро улыбнулся.

- Посмотри вниз, - заговорщицким тоном сказал он и, протянув руку, указал на кромку воды у берега. Лита проследила за ней взглядом. У берега, тыкаясь в гладкие камни носами, плавали две пары легкой обуви, похожей на чешки, такого же серебристого цвета, как и их костюмы. Ичика наклонился, подбирая одну из них, и Лита последовала его примеру, хоть и не очень понимая, зачем это. Неужели они?..

- Надевай, - произнес Ичика, натягивая чешки на ноги. - Они дадут нам возможность скользить по воде и не тонуть. Как по льду. Причем не только по морю, но и по стенам зданий и по телам водных змеев. Сейчас покажу. - В подтверждение своих слов Ичика прыгнул в воду. Поверхность той спружинила, когда ее коснулись подошвы чешек, но ноги парня не погрузились в нее, а оперлись, словно о землю. Ичика развернулся и весело взглянул на Литу. Широкая улыбка так и не сходила с его лица. И смотрелась она очень милой.

- Давай, иди сюда! - смеясь, крикнул Ичика. - Это правда здорово!

Лита обулась и, помедлив, шагнула с берега. Ей показалось, что она ступила на гладкий лед - нога, пока ей не пытались двигать, стояла вполне твердо, но едва девушка пошевелилась...

- Черт! - вскрикнула Лита, беспорядочно замахав руками в попытке вернуть равновесие. Если бы Ичика не бросился к ней и не поддержал, она бы наверняка упала. Лита невольно вцепилась в руку друга, боясь пошевелиться - перспектива упасть в воду ее не очень радовала.

- Эй, что такое? - удивленно спросил Ичика. - Тебе страшно?

- Боюсь упасть, - ответила Лита, с опаской косясь на ноги. Пока они вроде бы стояли устойчиво, но вот что будет, как только она ими опять пошевелит?.. Вот черт, это так похоже на лед с коньками. Вот черт.

- Странно, - недоуменно произнес игрок. - Ты не должна падать, система должна была автоматически научить тебя скользить по воде... Опять, что ли, ошибка?

- Да что б их, эти ошибки... - пробормотала Лита. Ей стало обидно: почему этому чертову сбою надо было произойти именно здесь?

- Вот это досадно... - Ичика огорченно вздохнул. - И что теперь делать? Хотя, - лицо у него слегка прояснилось, - я могу тебя поучить. Тут, в принципе, ничего сложного нет... ну, я надеюсь, - с сомнением протянул игрок.

- Давай попробуем, - согласилась Лита. Ну а что, разве у нее есть выбор?

- Так, держи меня за руки. - Легонько оттолкнувшись ногой, Ичика отъехал немного назад - так, чтобы их соединенные руки почти выпрямились. Лита вновь покачнулась, и парень поспешно подъехал чуть ближе. - Тихо, не надо падать. Ты... - Он растерянно нахмурился и ненадолго задумался. - Коньки. Ты каталась когда-нибудь на коньках по льду?

- Давно, - ответила Лита. - Лет семь, что ли, назад. Сейчас уже разучилась.

Тогда, в детстве, она насмотрелась на шоу фигуристов и загорелась желанием покататься на коньках. Мама была не в восторге, твердя, что дочери это абсолютно не нужно, папа возражал, что хотя бы один раз можно попробовать, а там видно будет. В конце концов Литу отвели на каток с прокатными коньками, она, радостная, выскочила на лед... и минут через десять, множество раз упав, вернулась обратно, разочаровавшись в мечте (почему-то ей тогда не пришло в голову, что для того, чтобы хорошо кататься, надо сперва научиться). "Ну а что я говорила! - фыркнула мама. - Так и знала, что это пустая трата времени". Так Лита еще больше уверилась в том, что взрослые знают лучше, и ее мнение априори менее важно, чем мнение родителей.

- Семь лет это много, да? Но все-таки постарайся вспомнить движения, которые делают, когда катаются на коньках, - попросил Ичика. - Смотри, ноги ставишь как у меня, так, чтобы носки смотрели в разные стороны. Да-да, вот так. Теперь одну ногу толкаешь вперед, а другой упираешься и отталкиваешься. Давай, попробуй. Ой, тихо!

- Мне кажется, я не научусь, - сердито сказала Лита, еще крепче вцепляясь в руки Ичики и осторожно выпрямляясь после того, как опасно качнулась и снова едва не упала. - Это сложно.

- Нет тут ничего сложного, - ободряюще произнес Ичика. - Люди ведь катаются на коньках, значит, они могут научиться кататься и по воде здесь. Тут же движения простые. Давай еще раз.

- Думаешь, у меня получится? - нерешительно спросила Лита, исподлобья взглянув на игрока.

- А почему я должен думать, что не получится? - удивленно вскинув брови, спросил Ичика. И его удивление было таким искренним, что Лита поняла: он и правда совершенно не сомневается в том, что она научится. И готов учить ее до этого.

Лита ощутила желание улыбнуться от внезапной радости, согревшей ее.

- Хорошо, - сказала она, внутренне собравшись. - Учи меня.

Поначалу это было сложно. Лита никак не могла понять алгоритм действий: она то неправильно ставила ноги, то слишком сильно толкала одну вперед, то слишком слабо отталкивалась левой, то слишком заваливалась, то слишком наклонялась. Лита невольно ждала, когда у Ичики кончится терпение, он сдастся и скажет: "Ладно, пойдем поиграем в другую игру", и заранее испытывала стыд за то, что не оправдала ожиданий, и огорчение, что им не удалось поиграть в этом интересном и красивом месте. Но время шло, а Ичика продолжал оставаться таким же терпеливым, все объясняя и объясняя по новой, как ставить ноги, какое положение принять и с какой силой отталкиваться. И постепенно Лита разбиралась, ехать становилось все легче, она все увереннее скользила по воде, и глаза Ичики, пока не отпускающего ее руки и отъезжающего назад, светились все более и более радостно.