Устранение

— Почему я инстинктивно не боюсь тебя? — спрашиваю я, надеясь, что этот вопрос не слишком откровенный, поскольку я не хочу, чтобы окружающие нас демоны использовали его против меня. Я уверена, что у моих собратьев повсюду есть глаза и уши, даже если большинство из них в данный момент закрыты. — Даже когда я увидела тебя в первый раз, или когда ты продолжал появляться в тех же местах, что и я… Я была осторожна, но никогда не боялась.

Губы Романа слегка поджимаются, и сначала я думаю, что это из-за того, что он зол, но, когда с его губ срывается едва слышный смешок, я понимаю, что он пытается подавить неожиданное веселье.

— Ты сталкивалась с ночными кошмарами, ангелами, демонами и сверхъестественными существами, которые пытались сбить тебя с ног с тех пор, как ты научилась ходить, — говорит он мне. — Я ни разу не видел, чтобы ты проявляла страх. Почему ты думаешь, что будешь бояться меня?

Мы оба знаем, что опасность, которую представляет для меня Роман, намного превосходит любого из этих сверхъестественных существ, даже ангела.

— Подобное притягивает подобное, — наконец говорю я, обдумывая это в уме, прежде чем продолжить. — Я порождение ночных кошмаров, связанное с демонами-волками. Мы оба хищники, даже если сдерживаем свою внутреннюю природу.

— В тебе есть нечто гораздо большее, чем это, Нова, — говорит он, внезапно становясь очень серьёзным. — Я знаю, ты не просила об этих испытаниях, и в мои намерения никогда не входило, чтобы ты оказалась в Мортеме, но теперь, когда судьба забрала выбор из наших рук, возможно, это шанс для тебя обрести свою истинную силу.

Он замолкает и поднимает голову. Мои чувства обостряются, когда я поворачиваюсь лицом к тому, что может быть только Цитаделью.

Она расположена в стороне от сверкающей улицы, а к её фасаду ведёт длинная прямая дорожка. Как и в тюрьме, здесь, похоже, нет входа, хотя мы находимся достаточно далеко, чтобы дверь могла появиться, когда мы подойдём ближе.

Это здание, по меньшей мере, на десять этажей выше любого другого в Зилроне, с массивной серебряной скульптурой, встроенной с левой стороны, которую я не видела с хрустального моста, — тем же символом королевской руны, который я ношу на руке.

Вдоль улицы через равные промежутки возвышаются чёрные колонны, а по обе стороны обширной открытой площадки перед Цитаделью двумя изгибами расположены стальные конструкции. Когда мы идём по дорожке к фасаду здания, я вижу, что изогнутые конструкции — трибуны, и представляю, что здесь, должно быть, иногда собираются демоны.

Я тянусь к своим волкам, нуждаясь в их знакомой энергии больше, чем когда-либо. Блиц прижимается к моим ногам, быстрее всех двигается, обеспечивая безусловный комфорт. Это то, что мне нужно без моих сестёр, и это помогает мне расслабиться.

Когда мы подходим к фасаду здания, а двери по-прежнему не видно, Роман говорит:

— Давай посмотрим, признает ли Цитадель твоё право по рождению. Если да, то ты сможешь сразу войти.

Мне интересно, чувствует ли он моё внезапное беспокойство, потому что он придвигается ко мне чуть ближе, так что наши руки соприкасаются при ходьбе.

Я ещё раз окидываю взглядом сверкающее серебристое здание, которое, похоже, состоит из тысяч окон, расположенных на многих этажах. Оно так напоминает мне шикарные многоквартирные дома, которыми заполнены многие крупные города Земли. Шикарное, но без какой-либо изюминки — холодное и стерильное. Сделав ещё один глубокий вдох, я отхожу от Романа и направляюсь к тому, что, как мне кажется, должно быть главными дверями. Я вижу небольшой стык, который откроется, если мне позволят войти.

Если я ошибаюсь, то я вот-вот упрусь лицом в стену Цитадели и предоставлю нескольким оставшимся демонам, которые не избежали присутствия Романа, восхитительную возможность посплетничать.

Я задерживаю дыхание, приближаясь к стене, и закрываю глаза, чувствуя, что мне нужно довериться процессу, иначе ничего не получится, независимо от моей родословной.

Ещё несколько шагов, и я открываю глаза и обнаруживаю, что прошла прямо сквозь стену и попала в Цитадель. Как и мои волки, все четверо заходят внутрь следом за мной.

Мой восторг быстро проходит, когда я знакомлюсь с новой обстановкой.

Я опускаю взгляд и обнаруживаю, что балансирую на краю бездонной пропасти.

Глава 10

Что за…?

Мои рефлексы срабатывают, и я отскакиваю назад, натыкаясь прямо на Романа, когда он заходит внутрь позади меня.

Его руки взлетают вверх, обхватывая меня, и прикосновение моего тела к спине проходит сквозь меня, как раскалённое железо, останавливая дыхание в моей груди. Какое бы удивление я ни испытывала из-за ямы, в которую чуть не свалилась, это ничто по сравнению с тем жаром, который разливается по моему телу, когда ладони Романа обхватывают мои бока, кончики его пальцев касаются нижней части моей левой груди, а его твёрдые, как скала, мышцы напоминают мне обо всем, что я не могу иметь.

Я не сразу высвобождаюсь из его объятий, осознавая узость выступа, на котором мы стоим, и то, что за этим выступом — кромешная тьма.

Пространство вокруг меня огромно, отражая грандиозные размеры Цитадели снаружи. Настолько большое, что отсюда я не вижу ни потолка, ни задней стены, и, когда я снова заглядываю за край, я определённо ничего не вижу внизу.

Никто из волков не следит за моими движениями, и это заставляет меня задуматься, осознают ли они опасность. Или если их неподвижность является частью их обычной неприязни к стальным зданиям.

Голос Романа звучит у моего уха приятным рокотом, хотя в нём и слышны нотки гнева.

— В прошлый раз, когда я был здесь, этот выступ не был таким узким. Иначе я бы предупредил тебя.

Он выскальзывает из-за моей спины, его руки скользят по моим бёдрам, прежде чем он отпускает меня, и я борюсь со стоном разочарования, который непроизвольно срывается с моих губ. Почему мне так чертовски хорошо, когда он обнимает меня?

Он останавливается рядом с Эйсом.

— Этот уровень является дополнительным уровнем защиты от редкой возможности того, что несанкционированный демон получит доступ в Цитадель, — говорит он.

— Это очень сбивает с толку, — признаю я. — Как нам его обойти?

Прежде чем Роман успевает ответить, откуда-то из бездны позади нас раздаётся раскатистый смех. Это невесёлый смех, с очень сильной скрытой насмешкой.

Я готовлюсь к тому, с кем мне предстоит встретиться.

Фигура пересекает пространство над ямой, её тело окутано тьмой, которая скрывает её личность. Кажется, что они идут по воздуху, и нет никаких признаков того, какую силу они используют, чтобы пересечь пропасть. Тьма скрывает большую часть их черт, пока они не оказываются в шаге от нас, и я не понимаю, что это женщина. Красивая женщина с каскадными золотистыми локонами, ниспадающими ниже ягодиц. У неё огромные серо-голубые глаза, обрамлённые пышными тёмными ресницами, золотистая кожа и маленький носик, и всё это оттеняется насмешкой на её лице.

Она скрещивает руки на груди поверх свободного топа-шаровар и брюк, которые на ней надеты в мягких оттенках белого, что придаёт ей ангельскую ауру, которую она излучает.

— Если ты не сможешь преодолеть это очень простое препятствие, — говорит она хрипловатым голосом, растягивая слова, — у тебя нет ни единого шанса выжить.

Отлично. Похоже, пришло время познакомиться с местной дрянной девчонкой.

Той, которая не принадлежит к королевской семье, если судить по цвету её волос, но она явно здесь для того, чтобы поставить меня на место.

— Никому нет дела до твоего мнения, Кэрис, — категорично заявляет Роман. — Ни один из твоих детей не достоин носить корону своего отца, так что тебе лучше, чёрт возьми, надеяться, что Нове удастся выжить. Или всё племя демонов погибнет.

Детей? Которые могли бы носить корону…?

Неужели Роман пытается сказать мне, что эта красивая, выглядящая как ангел женщина — мать Коды, Арги, Эсты и других, чьих имён я ещё не знаю? Она выглядит не старше меня, что для демонов не так уж много значит, но всё равно это застает меня врасплох. Секунду спустя до меня доходит, что технически Кэрис ещё и… жена моего отца? Я даже не знаю, существует ли у них здесь понятие брака.

Неудивительно, что она так язвит по отношению ко мне. Моя мать, по сути, была другой женщиной, если я правильно поняла, что происходит в комнате, и как будущему ребёнку, который, возможно, заберёт корону у одного из её детей, мне определённо не рады.

Я даже не виню её.

— Послушай, — быстро говорю я, — я не просила рождаться или присутствовать здесь в Мортеме, если уж на то пошло. Мне не нужна эта чёртова корона. Я просто хочу спасти своих сестёр и убраться отсюда к чёртовой матери. У тебя не будет от меня никаких неприятностей.

Её глаза сужаются, тонкие черты лица заостряются, как будто она пытается понять, что я имею в виду. Только ей нечего выяснять. У меня нет точки зрения. У меня нет плана действий. Выживание — моя миссия, и она была у меня с того самого момента, как меня отвергли стаи Вегаса и мне пришлось бегать по улицам в одиночку.

Что-то подсказывает мне, что если Кэрис — враг, то моё пребывание в этой цитадели будет тяжелее, чем должно быть. Надеюсь, она поймёт, в чём дело, и решит, что я могу стать союзником, который поможет одному из её детей занять трон. Несмотря на то, что сказал Роман, другого выхода нет. Он знает, что я не хочу этой роли.

Она делает глубокий вдох и опускает руки, так что пышные белые рукава почти полностью скрывают её кисти и ногти с красными кончиками.

— Мне это не нравится, но Крона постановила, что все дети будут участвовать, и поскольку ты явно не представляешь угрозы, я покажу тебе твою комнату.

Никому не нужно объяснять политику демонов или иерархию власти, чтобы я поняла, что её заявление «никакой угрозы» — огромное оскорбление. На этот раз мне всё равно. Пусть лучше её дети недооценивают меня.

Не сказав больше ни слова, она поворачивается и уходит, снова исчезая в темноте.

— Вот и всё, что ты сделала, чтобы показать мне мою комнату, — бормочу я, оглядываясь в поисках способа избежать этой меры безопасности. Роман не произносит ни слова, и я задаюсь вопросом, не проверяет ли он мои способности так же, как Кэрис. Проверяет и находит, чего мне не хватает.

Проклятье.

Это не мой мир. Я не понимаю правил, так как же, чёрт возьми, я могу их понять…? Эта мысль затихает, когда сильное воспоминание разбивает её пополам. Может, я и не родилась здесь, но я знаю несколько правил. Я пробыла здесь достаточно долго, чтобы узнать правду. Мир демонов, тюрьма, Роман, Кода и, по сути, все остальные демонические сущности, которых я встречала здесь до сих пор, имеют одну общую черту: иллюзию.

Здесь всё не так, как кажется. Что означает, что этот этаж, вероятно, тоже иллюзия, но как это помешает обычным демонам проникнуть в Цитадель? Они наверняка знают об иллюзиях…

— Выдержит ли меня воздух, если я выйду на него? — спрашиваю я Романа. Я не жду, что он ответит мне, и оказываюсь права, когда он скрещивает руки на груди и с вызовом улыбается мне в ответ.

Проверяя свою теорию, я выставляю одну ногу и осторожно опускаю её вниз — только для того, чтобы обнаружить, что падаю вперёд, не встретив сопротивления. Темпл скулит и почти прыгает за мной, но мне удается сохранить равновесие и вернуться на твёрдую почву, прежде чем мои волки впадают в панику.

— Что за хрень? — бормочу я, качая головой и пятясь назад. — Я была уверена, что это иллюзия.

Роман наклоняется ближе ко мне, его голос становится тихим шёпотом.

— Пока ты не используешь свою демоническую силу, ты никогда не увидишь путь.

Тогда, в Вегасе, он сказал мне, что я должен принять демоническую сторону себя, иначе я всегда буду сражаться, используя половину своего оружия. После стольких лет, когда я сдерживала свою тёмную сторону, выпуская её наружу только тогда, когда мне это действительно было нужно, мне трудно позволить ей проявиться и существовать как часть моей обычной повседневной энергии. Но сейчас я в мире демонов. Мне нужны все преимущества, и я подозреваю, что Роман больше не даст мне никаких подсказок. Он хочет, чтобы я решила это сама.

Закрыв глаза, я позволяю своей тёмной энергии подниматься, сначала медленно, а затем быстрее, по мере того как её становится всё труднее контролировать, пока она не наполняет каждый дюйм моего тела ощущением обжигающего холода. Тем не менее, я отказываюсь позволить этому взять верх, мне нужно знать, что я всё ещё контролирую её. Когда я снова открываю глаза, прекрасно понимая, что они будут такими же фиолетовыми, как глаза моих демонов-волков, у меня перехватывает дыхание.

Пространство больше не выглядит как огромная яма, окутанная тьмой. Теперь я вижу дорожку — дорожку из камней, которые подсвечены по краям, придавая пространству вокруг мерцающий серебристый блеск. Должно быть, именно по этому пути Кэрис прошла без особых усилий, создавая иллюзию, что она идёт по воздуху.

— Кто может видеть эти камни? — спрашиваю я Романа.

— Члены королевской семьи, очень могущественные демоны и несколько демонов, избранных служить королевской семье. Кэрис не контролирует яму, но у неё есть некоторый контроль над выступом.

Что объясняет, почему сегодня она уже, чем ожидал Роман. Без сомнения, она слышала обо мне от своих детей и была готова к моему прибытию.

— А если я сойду с тропинки? — спрашиваю я.

У тёмной ямы, окружающей светящиеся ступени, по-прежнему нет видимого основания.

— В конечном итоге ты окажешься в Бедствии. Это на дне ямы, которая наполнена всеми адскими мыслями, страхами и физической болью, которые ты только можешь себе представить. Последнее место из трёх миров, куда тебе хотелось бы попасть.

— Итак… В Аду, в общем-то, — говорю я. Мне в голову приходит внезапная мысль, и я протягиваю руку, чтобы схватить его за локоть. Энергия Романа при этом прикосновении резко возрастает, но внешне он никак не реагирует на моё прикосновение. — Мог ли мой отец упасть туда? Может, он поскользнулся? Или его столкнули?

Роман качает головой, но не стряхивает мою руку.

— Он один из немногих демонов, которые не боятся того, что находится там, внизу. С ним случилось не это.

— Откуда ты знаешь? — нажимаю я.

— Потому что я спустился туда и проверил.

— О, — я в равной степени впечатлена тем, что он просто пошёл навстречу Бедствию, которого боятся другие, и разочарована тем, что ответы на вопрос об исчезновении моего отца так неуловимы.

Я убираю руку с плеча Романа и сжимаю кулаки, пытаясь вернуть силу обратно в себя. Сначала я испытываю сопротивление, но потом всё становится быстрее. Чем больше я синхронизируюсь со своей демонической стороной, тем легче мне управлять энергией. Мне это нравится, но это также похоже на затишье перед бурей. Проблески этой энергии, тьму, которую я могу привлечь своим гневом, заставляют меня поверить, что очень скоро она станет достаточно сильной, чтобы разрушить жизнь одной лишь мыслью. Я должна держать всё под контролем, если это произойдёт.

— Я долгое время ненавидела своего отца, — признаюсь я Роману, как только усмиряю свою власть. — Но теперь я чувствую себя обманутой, не встретившись с ним. Это безумие, потому что я никогда не хотела с ним встречаться. Он уничтожил мою мать, — я потираю лоб. — Есть большая вероятность, что я, наконец, схожу с ума.

Быть настолько откровенной с Романом в доме моих врагов — само по себе проявление недальновидности, и всё же без моих сестёр моя уязвимость вытекает из моей сущности.

Роман реагирует не сразу, но цвет его глаз постепенно светлеет.

— Ты очень похожа на него. Возможно, он никогда не говорил мне о твоём существовании, но я достаточно хорошо знаю своего друга, чтобы с уверенностью сказать: он гордился бы тем, какой женщиной ты стала.

Я прикусываю губу. Будь он проклят за то, что заставляет мою грудь болеть. Я эмоционально не готова признать, что эта боль вызвана мыслью о том, что практически незнакомый человек гордится мной. Отец он мне или нет. Или тот факт, что Роман высказал своё мнение с такой искренностью.

— Я даже не знаю, как его зовут, — бормочу я.

— Джарет, — отвечает Роман. — Джарет ЛаГард.

Я качаю головой от того, как странно слышать имя своего отца в первый раз, находясь в его доме. Или что я слышу его от демона, который сам по себе всё ещё остается для меня загадкой.

— Думаю, мне должно быть странно, что старый друг моего отца увидел меня обнажённой в номере отеля в Вегасе, — говорю я, нуждаясь в разрядке от растущего напряжения между нами. Конечно, я не чувствую облегчения, когда выражение лица Романа разгорается, а его взгляд скользит от моих губ к глазам. Когда я снова смотрю в темнеющую глубину его радужек, у меня перехватывает дыхание.

Как будто из комнаты выкачали весь воздух, и у меня нет другого выбора, кроме как сократить расстояние между нами.

— Мне пора, — рычит он.

Мне удаётся взять себя в руки, прежде чем я начинаю протестовать. Я не хочу, чтобы он уходил, но я также знаю, что сейчас не время поддаваться на уговоры этого демона. По многим причинам, включая тот факт, что доверие между нами новое и хрупкое, и я должна сосредоточиться на спасении своих сестёр. Малия и Таня заслуживают от меня этого и даже большего.

Судорожно сглотнув, я отступаю в сторону вдоль выступа.

— Это, наверное, хорошая идея. С остальным я разберусь.

Роман не отводит взгляда.

— Я не сомневаюсь, — он делает паузу. — Будь готова к тому, что Очищение будет сложным как в ментальном, так и в эмоциональном плане. Крона заберёт твою силу и очистит её. Это трудный процесс, но после него твоя сила станет ещё сильнее.

И снова его взгляд скользит по моим губам.

— Она будет считать, что ты не в состоянии это контролировать, но она недооценивает, насколько ты уже сильна.

Он делает шаг назад.

— Увидимся на церемонии. Если у тебя возникнут какие-то проблемы, пришли за мной одного из своих волков.

Эйс поднимается с того места, где терпеливо ждали мои волки, как будто он добровольно берётся за эту работу. Я люблю этого свирепого демона-волка больше, чем могу выразить словами, и часть меня боится, что однажды он решит уйти, нуждаясь в большем, чем я могу ему дать. Однако до тех пор, пока этого не произойдёт, я буду дорожить каждым бурным этапом нашего путешествия.

Роман поворачивается, чтобы уйти, и я чувствую себя такой одинокой, что едва сдерживаюсь, чтобы не позвать его обратно. Но я больше не могу на него полагаться. Он не будет участвовать в испытаниях вместе со мной, а это значит, что я должна научиться ориентироваться в этом мире, не используя его в качестве прикрытия. Как бы тяжело это ни звучало, это правильный шаг.

— Скоро увидимся, — бормочу я.

У Эйса из груди вырывается низкое рычание, но он остаётся рядом со мной. Вместе с тремя другими, которые подходят ко мне и выстраиваются в ряд на выступе, когда Роман уходит.

На какой-то краткий миг мне кажется, что Роман вот-вот остановится, он всё ещё так близко, но потом он уходит, и я задаюсь вопросом, не показалось ли мне это. Через несколько секунд я решаю, что разглядывание серебристой стены ни к чему меня не приведёт, поэтому поворачиваюсь лицом к каменным ступеням.

Это единственное направление, в котором я могу двигаться дальше.

Каменная дорожка остаётся у меня перед глазами, и, даже зная, что лежит подо мной, я прогоняю свой страх, когда ступаю на первый камень. Мои волки следуют за мной, когда мы проходим путь, по которому прошла Кэрис.

Тьма поглощает нас, пока я не вижу перед собой только следующий камень, но всё равно не останавливаюсь.

Это всего лишь ещё один тест. Я не могу потерпеть неудачу ни на одном этапе своего пути.

Глава 11

После ещё двух шагов вперёд тьма, наконец, рассеивается, и пространство вокруг меня мгновенно становится светлым, как будто мы прошли сквозь облако и вышли на чистое пространство.

Теперь я стою на твёрдой земле, и когда я оборачиваюсь, чтобы посмотреть назад, нет никаких признаков того, что тьма вообще существовала. Вместо этого в гладкой стене находится ярко-красная дверь, на поверхности которой выгравированы королевские знаки отличия.

Отступив на шаг, я снова оказываюсь на камне над пропастью. Что за…?

Когда я возвращаюсь на другую сторону завесы, мои волки окружают меня, и мы осматриваем новое пространство. Примерно в двадцати ярдах от меня Кэрис ждёт меня посреди помещения, похожего на вестибюль отеля. Полы выложены мрамором, а стены украшены десятками картин в тяжелых рамах с золотой филигранью. По всей комнате расставлены диваны, а в стороне расположен лифт.

— Что ж, ты добралась, — говорит она, разочарованно поджимая губы. — Добро пожаловать в Цитадель.

Она обводит рукой комнату, не выказывая никаких видимых признаков раздражения из-за того, что ей пришлось долго ждать моего прихода. Полагаю, чем дольше она ждала, тем больше было шансов, что я так и не попаду внутрь.

— Поскольку ты пробудешь здесь недолго, я не буду утруждать себя осмотром, — говорит она. — Но у меня есть комната, которая тебя ждёт.

Я подавляю вздох. Я понимаю, что с этим демоном придётся сделать шаг вперёд и два шага назад, но я готова принять вызов.

— Это было бы здорово, спасибо, — говорю я, подходя к ней.

Её глаза на мгновение сужаются, взгляд становится проницательным, когда она оглядывает меня, но, когда я больше ничего не говорю и не показываю своего раздражения, выражение её лица снова проясняется. Её босые ноги не издают ни звука, когда мы проходим по мраморному полу, но мои ботинки стучат достаточно громко для нас обеих. Я могла бы сделать свои шаги тише, но зачем беспокоиться? Я иду среди своих врагов, и они вполне могут знать, что я здесь.

Пусть думают, что я ничего не боюсь.

В лифте есть только одна кнопка снаружи, и она не указывает, в каком направлении двигаться — вверх или вниз. Когда Кэрис нажимает на неё, раздаётся жужжание, и кнопка загорается синим.

Его внешний вид настолько похож на лифты у нас дома, что я удивляюсь, когда вижу, что внутри всё по-другому. Пол заливает ослепительный поток света, и я ощущаю ту же энергию, что и луч света, на котором я добиралась до тюрьмы.

Хотя я без колебаний вхожу внутрь, мои волки на мгновение замирают, и я вспоминаю, что им не нравится такое замкнутое пространство, каким бы светлым оно ни было.

Теперь, когда я знаю, на что похож город демонов, я нахожу это немного странным, учитывая, что мои демоны-волки родились в этом мире, но, возможно, они не жили в городе. Или они были просто слишком малы, чтобы помнить это. Я пока не видела никаких существ поблизости. Внезапно мне приходит в голову узнать: если звери из Мортема живут где-то ещё, кроме центра города, и официально находятся на попечении Романа, значит ли это, что Роман тоже живёт где-то в другом месте?

Заставляя себя не думать о нём, я захожу в заднюю часть удивительно большого лифта, чувствуя себя спокойнее, когда мои волки следуют за мной. Темпл прижимается к моему правому бедру, Лука прижимается к моему левому, Блиц занимает позицию передо мной, а Эйс становится у меня за спиной, лицом к Кэрис, которая держится на расстоянии от всех нас.

Я сразу же узнаю, какую защитную позицию заняли мои волки, и, думаю, они так же, как и я, беспокоятся о том, что может нас ждать, когда откроются двери лифта.

Я немного удивлена, когда луч света, на котором мы стоим, опускается, так как я думала, что мы уже на первом этаже, и предполагала, что мы поднимемся на верхние уровни Цитадели.

Луч света с тихим шелестом останавливается, двери со скрежетом открываются, и Кэрис выходит наружу.

— Сюда.

Перед нами длинный узкий коридор, тускло освещённый, стены из тёмного камня с серебристыми вкраплениями, но они не блестят, как остальная часть здания. На самом деле, это больше напоминает мне яму, в которую я заглянула. Не то чтобы я думала, что она ведёт меня в Бедствие…

Блиц несется по коридору, забегая вперёд и возвращаясь на полной скорости, резко останавливаясь рядом со мной, прежде чем я успеваю сделать больше пяти шагов. Он скулит, глядя на меня, его фиалковые глаза горят и прищуриваются, но он не пытается остановить меня, как сделал бы, если бы возникла непосредственная опасность.

Впереди меня Кэрис останавливается перед богато украшенной деревянной дверью — единственной дверью, которую я вижу во всём коридоре. Она выкрашена в тёмно-малиновый цвет, как тот, через который я проходила раньше, и на её поверхности вырезан узор из густых завитков.

Она распахивает её, и из комнаты доносится пыльный, непривычный запах. Эйс тут же встаёт передо мной и крадётся внутрь, низко опустив голову, обнюхивая мебель, в то время как Темпл остается рядом со мной — между мной и Кэрис. Может, я и пытаюсь поладить с демоном, но мои волки ясно дают мне понять, что они ей не доверяют.

Комната маленькая. В дальнем правом углу втиснута кровать, рядом с ней стул, изголовье кровати и стул, похоже, сделаны из того же дерева, окрашенного в малиновый цвет, что и дверь. На кровати лежит тяжёлое шерстяное одеяло. Похоже, что за дверью в дальнем левом углу находится тесная ванная комната, через которую я вижу обычный умывальник.

На изножье кровати сложена стопка одежды, рядом с ней лежит фиолетовое платье, а на стуле стоит тарелка с остатками еды.

Я поворачиваюсь к Кэрис, но вижу, как она скользит прочь по коридору, в своей свободной одежде цвета слоновой кости она похожа на исчезающее в тёмное облако. До меня доносится её голос.

— Наслаждайся своей комнатой, Нова. Не опаздывай на очищение. Это происходит перед Цитаделью.

— Конечно, — бормочу я.

Я делаю контролируемый выдох. Почему-то мне кажется, что её дети живут не так. Настоящая опасность заключается в том, что здесь есть только один вход и выход из этого места, что затрудняет побег, хотя я делаю мысленную пометку проверить, что находится в другом конце коридора, надеясь, что это не тупик.

Единственное благо — часы на стене, хотя мне требуется время, чтобы прочитать их. У них одна стрелка и десять спиц по краям, что, должно быть, означает, что у Мортема десятичасовой цикл утром и вечером, а не двенадцать часов, как на Земле.

Церемония очищения должна была состояться в восьмом часу, и, хотя, когда я вошла внутрь, казалось, что уже полдень, часы показывали уже шестой час. Я говорю себе, что нужно продолжать в том же духе. Даже если Кэрис перепутала часы, я приду рано, а не поздно.

Когда я тянусь к двери, чтобы закрыть её, Темпл подталкивает меня локтем и занимает позицию снаружи, в коридоре. Моя охранница и защитница. Эйс и остальные остаются внутри, каждый из них перемещается в свободные углы комнаты, кроме угла, занятого кроватью.

Плотно закрывая за собой дверь, я успокаиваюсь, зная, что я не одинока. А также, что Эйс остался со мной. Я слегка глажу его по голове, шепчу «Гринта» и наслаждаюсь моментом единения с ним.

Затем я торопливо принимаюсь за еду — холодное блюдо из вялых овощей, напоминающих шпинат и картофель, с кусочками какого-то белкового вещества. Моя волчица морщит нос, но её острое обоняние не улавливает ничего гнилого или ядовитого, поэтому я заставляю себя проглотить всё это. Заглянув в ванную, я нахожу её примитивной, а воду — ледяной. Я отваживаюсь принять душ, чтобы привести себя в порядок, а затем спешу вытереть дрожащее тело, прежде чем обернуться полотенцем и начать рыться в одежде на кровати.

Хм. Джинсов или леггинсов нет и в помине; в основном, это стопка нижнего белья плюс несколько мягких рубашек, которые, как я полагаю, я должна использовать в качестве пижамы.

Платье, однако, красивое. Я видела такую одежду у принцесс в кино. Фиолетовое платье в тон моим волосам сочетается с кружевным лифом с V-образным вырезом. Кружево имеет более плотный узор, который умело скрывает мою грудь, в то время как прозрачность обнажает остальную часть моей кожи вплоть до широкой полосы материала с завышенной талией, переходящей в пышную атласную юбку, в которой так много слоев, что мне требуется минута, чтобы найти середину.

Платье, несомненно, предназначено для Церемонии Очищения, но ничто из этого не поможет мне, если мне придется сражаться позже — при условии, что кто-нибудь не даст мне больше одежды в ближайшие дни. Я не могу отделаться от мысли, что Кэрис сделает всё, что в её силах, чтобы вывести меня из равновесия, даже лишит меня доступа к доспехам. Я напоминаю себе, что у меня есть защитный костюм — при условии, что руна на моём запястье всё ещё работает. И, по крайней мере, платье не помято и сидит впору, что является большим облегчением.

На данный момент я просто вынуждена довольствоваться тем, что мне дали.

Одевшись, я зачёсываю волосы назад и расчёсываю их пальцами, прежде чем открыть дверь и позвать Темпл внутрь.

Повернувшись ко всем четырём своим демонам-волкам, я спрашиваю:

— Как я выгляжу?

Блиц бросается в мою сторону, Лука взвизгивает, а Эйс поворачивает ко мне голову с одобрительным рычанием на губах. Темпл продолжает наблюдать за дверью, но её фиалковые глаза блестят, а губы приоткрываются, словно говоря: «Заставь их заплатить».

Я опускаюсь на колени, склоняю голову и жду, когда мои волки соберутся вокруг меня. Эйс, как всегда, более сдержан, бросается вперёд, прежде чем отступить, но я обращаюсь ко всем им, когда говорю: «Я люблю вас всех. Спасибо, что остаётесь со мной».

Снова поднимаясь на ноги, я надеваю сапоги, которые, к счастью, почти не видны под юбкой, и направляюсь по коридору.

Через несколько минут мы с моими волками вернулись в мраморный вестибюль. Я почти ожидала увидеть королевскую семью, слоняющуюся по залу, но там никого не было. Нет ничего плохого в том, чтобы прийти пораньше, поэтому я продолжаю пересекать Бедствие, а мои демоны-волки следуют за мной по пятам, и делаю глубокий вдох, прежде чем покинуть Цитадель.

Внезапный натиск шума заставляет меня замереть.

За время, прошедшее с тех пор, как я вошла в Цитадель, сгустились сумерки, и местность снаружи преобразилась. Высоко надо мной на нескольких уровнях здания вспыхивают огни. Сам небоскрёб покрыт рябью от символов, которые кружатся, перетекают друг в друга и отражаются на земле у моих ног.

На другой стороне открытого пространства прямо передо мной, на территории Цитадели, ряды за рядами сидят демоны, наблюдая за происходящим с трибун — аудитория по меньшей мере из ста человек, хотя в первом ряду есть несколько пустых мест. То, как демоны одеты в вечерние наряды, и сверкание драгоценностей и камней на их одежде и телах, должно означать, что все они принадлежат к элите. Из того, что я наблюдала и что мне говорили, демоны низшего уровня не приветствуются ни на одном мероприятии, связанном с Цитаделью и королевской семьёй.

Ближе ко мне, всего в двадцати шагах, члены королевской семьи стоят на равном расстоянии друг от друга, образуя полукруг, лицом к толпе и спиной ко мне. Крона стоит перед ними, как будто готовится произнести речь. Она такая маленькая, что её трудно разглядеть, но в круговороте огней невозможно не узнать её белоснежную одежду.

Как только я выхожу на улицу, члены королевской семьи оборачиваются, чтобы посмотреть на меня, и вся толпа замолкает.

Все члены королевской семьи одеты в золотистые брюки и рубашки с длинными рукавами, имитирующие бронекостюм, который Роман носил ранее, — материал утолщается на груди, бёдрах и плечах, как литые пластины. Каждая из них выглядит величественной, гибкой и сильной, цвет материала подчеркивает яркость их волос и безупречность светло-коричневой кожи.

Даже Кода выглядит сильным, несмотря на свои доспехи, но его лоб морщится, когда он видит меня.

Я замечаю, как расширяются глаза Эсты, стоящей рядом с Кодой. В выражении её лица безошибочно угадывается искренняя жалость, когда её взгляд скользит по моему платью. Её шепот прорезает внезапную тишину.

— О, нет.

Секундой позже огни на фасаде Цитадели осветили меня и остановились. Я не хотела бы оказаться в центре внимания прямо сейчас.

Я внезапно осознаю присутствие Тайруса, который находится прямо слева от меня, прежде чем его голос прогремит — объявление.

— Нова Мэдден, седьмой ребенок!

Он долго смотрит на меня, и на его лбу появляется морщинка, когда он рассматривает моё платье — платье, которое я считаю красивым.

Мои волки рычат на меня.

Ага. Я определённо облажалась.

Внезапно я слышу сдавленный смешок справа от себя и определяю, что это Кэрис, ещё до того, как поворачиваюсь к ней.

Она отлипает от стены сверкающей Цитадели, театрально прижимая пальцы к губам.

— Ой, — произносит она громким шёпотом. — Кажется, я дала тебе не ту одежду.

Она плавно отходит от меня, направляясь к ряду сидений в передней части трибуны.

Я отмахиваюсь от этого. Есть только один демон, чье присутствие сейчас важно для меня на эмоциональном уровне, и это Роман. Я не ищу его в толпе, потому что он не смешался бы с ними, вместо этого ищу его в тени справа, а затем слева. Я нахожу его за пределами досягаемости яркого света, его крупный силуэт безошибочно угадывается даже в тёмном пятне, которое он выбрал, чтобы стоять в нём. Его руки скрещены на груди, и он едва двигается, определённо не поворачиваясь к толпе.

Его внимание ко мне — это как клеймо. Я представляю, как нежно-фиолетовый оттенок платья подчеркнет цвет моих всё ещё влажных волос, как он подчеркнёт фиолетовый блеск в моих глазах, когда я позволю своей волчьей силе проявиться, а кончикам острых зубов выглянуть из-под губ.

Внезапно я осознаю каждый вдох, который делаю под его пристальным взглядом, мягкий шёпот воздуха на моих губах, лёгкое дуновение ветерка на моей шее, легчайшее прикосновение к чувствительной внутренней стороне моей руки… к запястью, где оно обрывается.

Я всё ещё открываю для себя глубину силы Романа, но воспоминания о том, как он целовал меня в Вегасе, о том, как его сила согревала каждую клеточку моего тела, сейчас снова согревают меня.

Платье, которое на мне надето, может быть, совершенно не подходит для этой ситуации, но оно было бы идеальным в другой жизни, в другом месте. Если бы рядом не было никого другого.

Теперь мне почти стыдно, потому что я чувствую, что мне нужно его заменить.

Убедившись, что я по-прежнему привлекаю всеобщее внимание — зрители наклоняются вперёд, на их лицах жестокое предвкушение, без сомнения, они ждут, что я вот-вот упаду духом от смущения и стыда, — я небрежно поднимаю левое запястье и провожу кончиками пальцев по тому месту, где сохранилась сила, которую я почувствовала от Романа.

Прямо напротив моей руны. Маленькой, которую дала мне Малия, чтобы превращать всё, что на мне надето, в защитный костюм.

На какую-то мучительную секунду меня охватывает страх, что руна может вообще не сработать — руна связи не работает, но я напоминаю себе, что это из-за власти тюрьмы, а не из-за окружающей обстановки в целом.

Эта руна создана Малией, и даже сейчас я верю, что её магия защитит меня. Может, она и не стоит рядом со мной, но я ощущаю её присутствие, когда активирую силу, заключённую в руне.

— Одеться, — шепчу я.

Глава 12

Мягкий фиолетовый материал, обёрнутый вокруг моего тела, натягивается и превращается в чёрный защитный костюм, облегающий мои ноги, грудь, руки, но заканчивающийся на шее, так что лицо и волосы остаются видны.

На расстоянии Кэрис выглядит гораздо менее довольной собой. Ехидное выражение на лицах большинства членов королевской семьи тоже исчезает. Арга, в частности, кажется сердитым, его брови опускаются, а щёки заливает румянец.

В толпе начинается шёпот, достаточно громкий, чтобы мой волчий слух уловил общую тему.

— Она может использовать руны!

— Обладает ли она такой же силой, как лорд Рун, и как её отец?

Я прячу улыбку. Я совсем не такая, как Роман, но уверена, что сейчас поползут слухи, и, судя по всё более недовольному выражению лица Кэрис, надеюсь, слухи будут работать в мою пользу.

Направляясь к королевской семье, я из-под опущенных ресниц проверяю, где находится Роман, и обнаруживаю, что он отступил ещё дальше в темноту.

Несмотря на то, что я не могу видеть его отчетливо, я достаточно хорошо чувствую его энергию, чтобы ощутить удовлетворение от того факта, что я использовала рунную магию перед толпой элитных демонов.

К тому времени, как я встаю на место с другой стороны от Коды, а мои демоны-волки выстраиваются дугой вокруг меня в пространстве справа, толпа затихает. Крона снова в центре внимания, хотя мне по-прежнему кажется, что на меня смотрят тысячи глаз, изучая каждый сантиметр моего тела, от костюма до волос.

Как у её отца

Голоса элитных демонов звучат у меня в голове. Мои волосы — единственное сходство между нами? Я не знаю, получу ли я когда-нибудь ответ на этот вопрос.

— Как бы сильно мы ни скорбели о потере нашего грозного короля Джарета ЛаГарда, — говорит Крона громким голосом, намного громче, чем это возможно для такой маленькой особы, — пришло время взять на себя важную роль лидера, чтобы мы могли обеспечить сохранение баланса. Никто из вас не настолько стар, чтобы помнить, когда в последний раз нарушался Баланс, но я помню, — она делает паузу, оглядывая зрителей. — Это была катастрофа. Слишком много смертей и, что ещё хуже, потеря энергии поставила большинство из нас на колени.

У неё немного неправильные приоритеты, но, с другой стороны, кто бы мог ожидать чего-то другого от демона?

Крона машет рукой в сторону королевской семьи.

— Однако, с таким количеством прекрасных отпрысков Джарета, мы снова будем в хороших руках, — её взгляд скользит по шеренге, пока не останавливается на мне. — Как только слабые будут отделены.

Я широко улыбаюсь, в то время как мои глаза говорят: «Пошла ты».

— Помня об этом, мы должны начать Очищение! — Крона повышает голос, и толпа одобрительно кричит.

Крона начинает медленный шаг перед шеренгой королевских особ, и когда она приближается к моему концу, воздух вокруг меня наполняется рёвом Эйса. Мне ясно, что из всех присутствующих здесь демонов он испытывает наибольшую неприязнь к этой древней суке.

— Очищение — не для слабонервных, — говорит Крона, и её голос разносится по залу, меняясь с каждым её шагом. Хотя она обращена лицом к толпе, мне кажется, что её речь обращена ко мне. — Сущность силы, которой обладает каждый член королевской семьи, должна быть извлечена, очищена, а затем возвращена им. Но только если они достаточно сильны, они смогут удержать такую очищенную силу, когда она будет возвращена.

Эйс не единственный, кто сейчас рычит. В груди у меня урчит, когда во мне просыпается волчица. Она не хочет, чтобы кто-то прикасался к моей сущности, тем более что я гибрид демона и волка, и я понятия не имею, что этот процесс сделает с моей волчицей.

«Успокойся», мысленно говорю я ей. «Мы должны сделать это ради наших сестёр. Роман сказал бы нам, если бы возникла реальная опасность».

Он сказал мне, что Очищение будет сложным в умственном и эмоциональном плане, но после него я стану сильнее. Я уверена, он бы упомянул, если бы этот процесс мог навредить моей волчице…

Проклятье. Я обещала своим сёстрам, что буду остерегаться Романа, но, проведя с ним время, это обещание уже трудно сдержать. Мой взгляд скользит туда, где он остается в тени. Даже если я не смогу его увидеть, я почувствую его присутствие в комнате с миллионом демонов. Я напоминаю себе, что, пока я не узнаю о нём больше, я не смогу полностью доверять ему. Не важно, как сильно я жажду его и этой связи между нами.

Я снова сосредотачиваюсь на церемонии, когда Крона подзывает Аргу подойти — очевидно, он первый из членов королевской семьи, кто пройдёт очищение. Старший из членов королевской семьи стоит прямо, его огромное тело возвышается над Кроной, заставляя её выглядеть хрупкой. Его бордовые волосы взъерошены, как будто он несколько раз провёл по ним руками после того, как вымылся, а ухмылка на лице придаёт ему надменный вид, соответствующий его позе.

— Арга, первый сын Джарета, готов ли ты очистить свою душу? Ты готов бороться за свой шанс править Пира-Мортемом?

Ухмылка Арги становится ещё шире.

— Как первенец, я являюсь истинным наследником. Устранение только подтвердит то, что мы уже знаем, — он делает паузу для пущего эффекта, и чертова публика подхватывает это аплодисментами и одобрительными возгласами. — Я буду править Пира-Мортемом.

Аплодисменты усиливаются, но меня привлекает реакция других членов королевской семьи. Никто из них не выглядит расстроенным его заявлениями, и, более того, никто из них, похоже, не хочет бросать ему вызов. В динамике этой семьи нелегко разобраться, но я собрала воедино по крайней мере одну истину: этой группой правит Арга. Они редко выступают против него, если вообще выступают, и я не могу знать наверняка, но чувствую, что старшие братья и сёстры отдали бы ему корону, если бы это было возможно.

Крона хлопает в ладоши, и шум снова стихает.

— Если ты готов, возьми меня за руки, — говорит она Арге.

Он не колеблется, даже если его ухмылка почти исчезла.

В тот момент, когда их ладони соприкасаются, между ними вспыхивает яркий свет, и только потому, что я пристально смотрю на Аргу, желая понять всё, что происходит, я замечаю, как напрягаются его глаза. Я не расцениваю это как выражение агонии, но ему явно не по себе.

— Арга, первый сын Джарета, твоя сила принадлежит мне, — кричит Крона.

Её голова запрокидывается, когда свет, закручивающийся спиралью вокруг них, устремляется вверх. Через несколько секунд в белом свете появляется изображение, которое становится ярко-красным, похожим на цвет волос Арги.

Мне требуется секунда, чтобы понять, что я вижу.

В красном луче появились туловище, шея и голова. Лицо не поддается описанию — это мог быть кто угодно. Одну деталь невозможно не заметить: широко открытый в крике рот, который, чем дольше я смотрю на него, безмолвно излучает ощущение пытки.

— Боль, проявляющаяся во многих формах, — почти пропела Крона, всё ещё сжимая руки Арги. — Боль — ключ ко всему, и ты хорошо им владеешь.

Лёгкая ухмылка Арги возвращается, на её лице появляется самодовольная улыбка.

Крона отпускает его и отступает на шаг, но красный луч остаётся над ним, и кричащее лицо видно всем. Она протягивает обе руки ладонями к Арге, и из них вырывается ещё один белый луч, ударяя его в грудь. Он твёрдо стоит на ногах, и багровое изображение над ним не колеблется, продолжая парить в воздухе, не затронутое новым взрывом, который настолько ярок, что почти ослепляет.

Когда огни гаснут, воздух наполняется силой, и губы Кроны приподнимаются в улыбке.

— Твоя сила очищена, — объявляет она.

При этих словах толпа взрывается, выкрикивая имя Арги.

Крона снова хлопает в ладоши, и толпа затихает, когда она переходит к следующему члену королевской семьи: мужчине с травянисто-зелёными волосами до плеч. Крона называет его Сотейном, вторым сыном Джарета, и называет его силу печалью, которая, по её словам, пассивна, но смертельна, потому что в ней есть активные компоненты. Больше она ничего не объясняет, но я могу высказать свои собственные мысли по этому поводу. Печаль по-своему так же разрушительна, как и боль. Когда освещение меняется, они становятся бледно-бирюзовыми, и я стараюсь не обращать внимания на слёзы, текущие по невыразительному лицу, которое появляется над ними.

Далее первая женщина — у неё тёмно-синие волосы, которые падают прямо на плечи, а кончики завиваются внутрь. У неё овальное лицо, густые брови и полные губы, как у других членов королевской семьи. Она красива, по-своему сильна и способная, ростом почти с Аргу.

— Бера, первая дочь Джарета, готова ли ты очистить свою душу? — спрашивает Крона. — Готова ли ты бороться за свой шанс править Пира-Мортемом?

Это повторение предыдущих очищений, и Бера уверена в своих действиях. Как и два её старших брата, этот демон не будет лёгкой добычей.

Крона объявляет, что её сила — ревность, пассивная сила с активными элементами, которые могут быть использованы для разжигания беспорядков. Свет между их ладонями становится тёмно-зелёным, выделяя в волосах Беры блики того же цвета, которого я раньше не замечала.

За ней следует Олли, третий сын Джарета, у которого длинные волосы цвета выгоревшего апельсина. Он немного ниже ростом, чем его старшие братья. Крона называет его силу сожалением, которое, по её словам, также является пассивной силой. Струящийся оранжевый свет того же цвета, что и его волосы, и изображение, появляющееся над ним, показывает кружащиеся листья, похожие на те, что упали и больше никогда не вернутся на дерево.

Все члены королевской семьи до сих пор следовали образцу, который я начинаю узнавать. Свет, струящийся вокруг них, соответствует цвету их волос и подчёркивает их силу. Кроме того, мы переходим от старшего к младшему, а это значит, что меня назовут последней.

Теперь нас осталось только трое: Эста, Кода и я.

Эста слегка улыбается, когда Крона просит её подойти, но, в отличие от ухмылок большинства её братьев и сестер, её улыбка кажется искренней и непринуждённой.

Я не могу не заметить, как элита зрителей, кажется, прониклась к ней теплотой — миловидностью её поведения, отсутствием лукавства — они наклоняются вперёд на своих сиденьях и что-то тихо бормочут.

От Кроны, похоже, тоже не ускользает реакция толпы, и на её лице появляется неприятная гримаса. Похоже, ей не нравится, что Эста — любимица Пира-Мортема, даже если элита хочет править этим миром из-за Арги.

На этот раз Крона, кажется, торопится пройти очищение, говоря более быстро и с меньшим драматизмом. Когда она доходит до части о силах, свет, который поднимается между ними, остаётся белым, с мерцающими повсюду золотыми искорками. Некоторые золотые блёстки имеют форму перьев, в то время как другие расширяются и становятся похожими на солнечные зайчики.

— Сила души, — объявляет Крона, и это соответствует моему впечатлению об Эсте. Демону может быть трудно, если не невозможно, испытывать сострадание или эмпатию, но Эста, кажется, к этому близка.

В самый последний момент, когда белый свет Кроны падает на Эсту, я замечаю ещё одно изображение в золотых крапинках, сияющих над ней, блестящий предмет с острым концом, похожим на кончик лезвия, но он исчезает прежде, чем я успеваю как следует рассмотреть его, и я решаю, что это, должно быть, был кончик одно из перьев.

Кода — последний из моих братьев и сестёр-демонов, прошедший очищение, и мне больше всего любопытно узнать, в чем его сила, поскольку он использовал украденную энергию на Земле.

— Кода, четвёртый сын Джарета. Своенравный сын, — Крона обращается к нему неприятным тоном. — Ты готов очистить свою душу?

Я немного подождала, пока она задаст ему второй вопрос: Готов ли ты бороться за свой шанс править Пира-Мортемом?

Он, кажется, тоже ждёт, но Крона не следует за ним, просто наклоняет голову, как будто ей не терпится. Когда Эста неловко переминается с ноги на ногу, стоя слева от меня, я предполагаю, что Крона, должно быть, пытается пристыдить его перед толпой.

В ответ Кода почти бормочет:

— Чёрт возьми, нет, — а потом говорит: — Как будто у меня есть выбор.

За короткой паузой следуют насмешки зрителей, прежде чем Крона заставляет их замолчать одним хлопком в ладоши.

— Ты обладаешь силой погоды, — говорит она Коде, окидывая его взглядом своих чёрных глаз. — Сильный и деятельный, ты всё же не смог справиться с её властью.

Погода? Я озадачена этим, учитывая, что другие силы до сих пор были связаны с эмоциями или ощущениями: болью, грустью, ревностью, сожалением… Моя собственная сила — ночные кошмары или, в наиболее чистом виде, страх. Сила погоды кажется мне странно неуместной.

Кода никак не отреагировал на оскорбление, нанесённое Кроной его способностям, кроме как сжал губы и уставился куда-то поверх её головы.

Когда она хлопает в ладоши, свет между ними становится великолепным, насыщенно-синим, как цвет глубокой лагуны. Это удивительно заманчиво, и я чуть не перехожу черту, прежде чем останавливаюсь, внимательно наблюдая за тем, как волны разбиваются в луче света, который поднимается над ними, открывая шквал, напоминающий тропический шторм.

Кода вздрагивает, когда очищающий белый свет Кроны касается его груди, как будто ему нужно очистить больше, чем его братьям и сёстрам, но он сохраняет равновесие и, не дожидаясь, пока погаснет свет, возвращается на своё место в шеренге.

Наконец, Крона встаёт передо мной, и наступает моя очередь очищаться.

Готова я к этому или нет.

Глава 13

Глаза Кроны темнеют, когда она смотрит на меня, стоящего друг напротив друга.

Как и другие члены королевской семьи, я высокая и физически сильная. Я также достаточно умна, чтобы понимать, что физическая сила ничего не значит, когда сталкиваешься с таким могущественным существом, как Крона. Только сегодня вечером она использовала свою энергию, чтобы вытянуть и очистить королевскую власть. Страшно подумать, что ещё она может сделать, хотя я подозреваю, что часть её нынешней власти проистекает из её роли временного лидера.

— Нова, — почти мурлычет она голосом, полным презрения.

Шёпот толпы в темноте становится громче, и мои волки позади меня двигаются вперёд, как будто готовятся напасть, если понадобится. Я растопыриваю пальцы в знак остановки, надеясь, что они сохранят спокойствие. Я должна пройти через это, если хочу, чтобы у меня был хоть какой-то шанс освободить моих сестёр.

— Ты готова к очищению? — Крона спрашивает меня, и от моего внимания не ускользает, что она не называет меня третьей дочерью Джарета и не спрашивает, готова ли я бороться за шанс править Пира-Мортемом.

Мне наплевать на оскорбление моего происхождения — моя фамилия — фамилия моей матери, и я всегда буду на неё претендовать, — но меня волнует, что она умаляет мой королевский статус перед толпой. Недооценивать меня — нормально, и это может даже сыграть мне на руку, но не в том случае, если меня совсем отстранят.

— Да, — отвечаю я.

Она моргает в ответ на мою прямолинейность и, хотя ждёт, что я продолжу свой ответ, вынуждена продолжить, когда я этого не делаю.

— Сила ночных кошмаров пассивна, но имеет активные компоненты. Ею владеет тот, кто понятия не имеет, как контролировать её силу.

Я не отвечаю на колкости в её речи. Она хочет пристыдить меня, но именно её действия повлияют на меня.

Она протягивает ко мне руки, и я вижу вызов на её лице, но не колеблюсь.

Я беру её за руки. Как только наши ладони соприкасаются, между нами вспыхивает первый луч белого света. Я задыхаюсь от обжигающего жара, который наполняет меня. Он начинается с пальцев ног и пронизывает каждую клеточку моего тела, проникая в мой разум. Агрессивный. Подчиняющий.

Энергия Кроны пронизывает меня насквозь, её сила проникает в мои мысли, проникает в мою физическую форму.

Моя волчица восстает, её энергия бьёт в ответ, как только Крона приближается к ней, но Крона жёстко усмехается.

— Ты не должна бороться со мной, Нова, иначе это будет намного сложнее, чем должно быть.

«Успокойся», снова говорю я своей волчице, и, хотя ей это не нравится, она убирает когти и позволяет Кроне найти ту часть меня, которая хранит мою силу кошмаров.

Крона вытягивает мою демоническую силу на поверхность моего тела, выкручивая её так яростно, что мне приходится бороться с желанием оттолкнуть её, дать отпор её силе.

Огонь, наполняющий моё тело, интенсивен и причиняет боль, но этот агрессивный метод кражи моей энергии заставляет меня стиснуть зубы. Я едва сдерживаю поток проклятий и желание бороться.

Последним рывком, гораздо более сильным, чем тот, который Крона, казалось, использовала на других членах королевской семьи, она вытягивает мою энергию.

Моя сила вопиет.

Буквально пронзительный звук, который отшвыривает Крону от меня, как будто её ударили с физической силой, её крик разносится вокруг меня, как будто моя сила обжигает её. В толпе раздаются испуганные крики, когда тёмно-фиолетовая и чёрная масса заполняет воздух вокруг нас, распространяясь так далеко, что другие члены королевской семьи отскакивают в сторону. Только мои демоны-волки стоят твёрдо, их глаза горят фиолетовым, а тела горят в моём представлении, как горящий оникс.

Пространство над нами заполняется самыми ужасающими и гротескными образами, которые я когда-либо видела… кровь, смерть, пытки, потери, насилие, боль… настолько явные, что я не могу дышать.

И дело не только в изображениях, но и в энергии, которая следует за ними, в холодном ужасе, который, кажется, охватывает каждого демона вокруг меня, их учащенное сердцебиение отдаётся у меня в ушах вместе с их криками. Внезапно меня привлекает пульс у основания шеи Кроны, то, как он бьётся, — то, как образы распространяются по всей толпе, их так много, что они сливаются друг с другом, как будто эти страхи принадлежат тем, кто сейчас наблюдает за мной.

— Мерзость! — рычит Крона, собираясь с силами и выпрямляясь, прежде чем обрушить на меня следующую вспышку белого света. Это пронизывает моё тело, как очищающий поток, унося огонь прочь.

Я вздыхаю с облегчением. Очищение закончено.

Но меня наполняет другой страх.

Хотя очищающий свет угасает, сила кошмаров продолжает кружиться над нами, сгущаясь над толпой так, что люди начинают съёживаться. Она становится всё больше, и я моргаю, не понимая, почему она всё ещё проявляется. Определённо не уверена в том, что я должна сделать, чтобы вернуть её себе.

Странно, но сейчас я не чувствую, что она принадлежит мне, но, возможно, я в шоке, и всё это может обрушиться на меня в любую секунду.

— Отзови её! — кричит Крона. — Сдержи её.

Если бы это было так просто.

— Я не могу, — говорю я ей, мой голос едва слышен сквозь стиснутые зубы. — Я не знаю, как…

На мгновение на её лице появляется неподдельный ужас, и она отступает от меня. Я сказала ей, что найду её страхи — и, возможно, она беспокоится, что я это сделаю, хотя я и не уверена, как именно.

Как только я решаю использовать этот момент в своих интересах, Эйс рычит, крадётся вперёд, и моё внимание переключается на него, а затем на силуэт за его спиной. Роман стоит на границе света, подняв руку, и я чувствую в этом предостережение.

Мне нужно взять эту силу под контроль.

Ближе ко мне, рядом с тем местом, где Эста стоит рядом с другими членами королевской семьи, в воздухе мерцает фиолетовый вихрь, но я не уверена, что это, и у меня нет времени на это обращать внимание.

Протягивая руки, я провожу ими по фиолетовым тонам вокруг себя, энергия обжигающе холодит мою кожу. Я пытаюсь не обращать внимания на вопящих демонов на заднем плане, медленно возвращая себе энергию кошмаров, впитывая её с каждым вдохом, как я делала со страхом в пустыне Вегаса.

Она не хочет приходить, сопротивляется мне на каждом шагу, наконец-то освободившись после стольких лет, что я держала её взаперти.

Мои демоны-волки подобрались поближе ко мне, опережая остальных, в то время как Эйс держится поближе к Роману, поддерживая меня своим присутствием.

Как только я начинаю думать, что проиграю битву, я вспоминаю древний язык демонов, которому научил меня Роман.

Закрыв глаза, я шепчу: «Столл». Стоп.

Я открываю глаза и обнаруживаю, что воздух чист, кошмарные образы исчезли, а тёмно-фиолетовые потоки света полностью исчезли.

Над толпой вдалеке воцаряется тишина, раздаётся общий вздох облегчения.

Крона подходит ко мне, как будто она никогда не теряла контроль над ситуацией. Она громко хохочет и делает ещё один из тех грёбаных хлопков в ладоши, которые я начинаю ненавидеть.

— Очищение завершено! — кричит она. Её черные глаза сверкают в мою сторону. — Сейчас начинается ваше первое испытание.

То есть… прямо сейчас?

Как только я поворачиваюсь, чтобы выяснить, что, чёрт возьми, Крона имеет в виду, она выставляет руки вперёд, ладонями наружу, и ещё одна вспышка белого света хватает меня и пригвождает к месту, мои волосы рассыпаются по плечам. Напротив, члены королевской семьи также возвышаются над землёй, как будто плавают в воде.

Позади нас зрители устремляются вперёд, их удивление заметно по тому, как они переглядываются, гул их голосов нарастает, тоня в возбуждённом вое моих демонов-волков.

Эйс бросается на свет, который держит меня в клетке, искры летят во все стороны, когда он натыкается на них, его шерсть поет. Позади него, в тени, силуэт Романа заметно напряжен, его мышцы напряжены, одна нога выставлена вперёд, как будто он собирается побежать ко мне.

Чёрные глаза Кроны впились в меня.

— Победит тот, кто вернётся первым. Конечно, не все из вас вернутся живыми.

Моё сердце сжимается. Откуда вернутся?

Земля разверзается под королевскими особами и мной, под нами появляются тёмные, клубящиеся пропасти, похожие на Бедствие.

Все четыре моих демона-волка бьются о свет, пытаясь добраться до меня, их яростное рычание наполняет мои уши, их страх за меня ранит моё сердце.

Встревоженные глаза Эйса — последнее, что я вижу, и их вопли — последнее, что я слышу, когда падаю в неизвестность.

Глава 14

Я так быстро несусь сквозь тьму, что не могу дышать. Воздух проносится мимо меня резкими порывами, и все вокруг такое чернильное, что кажется, будто я погружаюсь в масло. Наконец-то освободившись от власти Кроны, которая держала меня обездвиженной, я хватаю ртом кислород, поджимая руки и ноги, пока кружусь в заряженном воздухе.

Острый предмет царапает мне ногу. Затем ещё один — руку. А потом, кажется, ещё сотня узких, похожих на булавки предметов царапает и дергает мой защитный костюм. Я не вижу, что захватило меня, но уверена, что только потому, что мой костюм сконструирован таким образом, чтобы противостоять лезвиям, мою кожу сейчас не разрывает в клочья.

Всего через несколько секунд тьма рассеивается, как туман, развеиваемый лёгким ветерком, и вокруг меня вырастают густые заросли лиан, все они покрыты острыми, как иглы, шипами. Они почернели и стали хрупкими, как кости, от них исходит янтарное сияние, которое горит в ночной тьме.

Я резко останавливаюсь, запутавшись в переплетённых ветвях. Моему взору предстаёт почерневшая и обожженная древесина, каждая мёртвая лоза толщиной с мою руку. Янтарный свет отражается от тысяч блестящих малиновых шипов, торчащих из мёртвой зелени.

Видимость ухудшена во всех направлениях. Всё, что я вижу, — костлявые лозы. Я, конечно, не знаю, где нахожусь. Не то чтобы я осмелилась повернуть голову, чтобы осмотреться прямо сейчас. Острый конец шипа находится всего в четверти дюйма от моего левого глаза. Другой колет меня в шею, повреждая кожу, но не настолько сильно, чтобы я опасалась за свою жизнь. Пока.

В густых зарослях рядом со мной я смутно различаю что-то, что не похоже на лианы — скелет какого-то маленького существа, которое, должно быть, запуталось в этих зарослях и так и не смогло выбраться.

Я стараюсь не двигаться, на случай если там, где я не вижу, есть еще шипы. В моём представлении, смерть от шипа в затылке — не самый весёлый способ умереть.

Оглядевшись как можно внимательнее, я убеждаюсь, что другие члены королевской семьи не запутались в этой истории вместе со мной.

Но я, конечно, не одинока.

Я остро ощущаю все формы жизни вокруг себя — как маленькие, так и большие. Некоторые из них совсем крошечные — может быть, насекомые. Другие слишком огромны, чтобы их можно было разглядеть с моего нынешнего положения. Мои волчьи чувства выходят из строя, в горле нарастает рычание. Она борется внутри меня, желая вырваться из ловушки, в которой я оказалась, но я призываю свою тёмную сторону, холодную демоническую силу.

Двигаясь так медленно и осторожно, как только могу, я наклоняю пальцы правой руки к руне на левом запястье, отчаянно пытаясь активировать магию, чтобы она натянула мой костюм на голову. Я задыхаюсь, когда слева от меня раздвигается лоза, и моё сердце почти останавливается, когда игла, вонзающаяся мне в шею, проникает глубже.

Успокаиваясь, мне удается провести кистью по руне. «Одеться». Полностью одеться. Даже руки.

Защитный костюм облегает мой затылок, собирая волосы в пучок и спускаясь по лицу и шее. Магия пронзает колючку на моей шее, обрывая её кончик, как раз вовремя, прежде чем лозы слева от меня расступаются.

Я хватаюсь за ветку на уровне глаз, благодарная за новую защиту рук, крепко держусь, чтобы не упасть, и, к счастью, ветка выдерживает.

Мои мышцы напрягаются, когда я подтягиваюсь вверх, полная решимости выяснить, где я нахожусь.

Из-за того, что я пробираюсь сквозь густые заросли шипов, мой костюм вот-вот порвётся, шипы иногда почти полностью проникают сквозь материал, заставляя меня двигаться медленно. Я не могу позволить себе повредить этот костюм без необходимости.

Наконец, я забираюсь на вершину лиан и обнаруживаю, что колючий кустарник достигает более пятнадцати футов в высоту. Это огромная куча спутанных ветвей, которая заполняет пространство внутри кольца почерневших и обгоревших деревьев. Теперь я ненадёжно балансирую на вершине, надеясь, что лианы, на которых я стою, не треснут у меня под ногами и я не рухну обратно вниз.

Воздух сухой и тёплый, а те немногие участки земли, которые я вижу сквозь переплетённые лианы, покрыты пеплом. Кроны листьев надо мной такие густые, что до меня доходит лишь несколько лучей лунного света.

Я хмурюсь, пытаясь понять, где нахожусь.

Если бы деревья и лианы были зелёными, я бы могла поверить, что это джунгли — просторы природы, которые Роман и Эста называли «Дебрями». Издали джунгли казались пышными и зелёными, манящими, и я снова вспомнила предостережение Романа об иллюзиях.

Он также предупредил меня, что я ещё не готова прийти сюда.

Сейчас у меня нет возможности подтвердить, что это действительно Дебри, но я знаю, что должна вернуться в город как можно быстрее. Даже если Крона надеется, что я вообще не вернусь. То, что я приземлилась точно в центре смертоносных зарослей шипов, которые изрезали бы меня в клочья, если бы не мой защитный костюм, кажется чрезвычайно удобным.

Я не сомневаюсь, что каждый мой шаг в этом месте будет таить в себе новые угрозы.

Воздух сырой и неподвижный, но мне кажется, что в нём намеренно царит тишина, как будто не я одна сейчас задерживаю дыхание. Мои чувства продолжают наполняться ощущением присутствия множества существ, но ничто из того, что я вижу сейчас, не объясняет, насколько огромной кажется сила вокруг меня. Я по-прежнему не вижу и не слышу других членов королевской семьи.…

По затылку у меня пробегают мурашки, и внезапно взревевшие инстинкты подсказывают мне повернуться как можно медленнее.

Присев на корточки, опустив ладони и вытянув руки по швам, чтобы сохранить равновесие, я поворачиваюсь.

На вершине зарослей терновника в нескольких шагах от меня неподвижно стоит человек.

Или, по крайней мере, это существо похоже на человека.

Слабое янтарное свечение лиан позади него позволяет разглядеть только его гуманоидный силуэт, но не черты лица. Несмотря на это, из-за очертаний его фигуры его кожа выглядит состарившейся, а края его одежды представляют собой странную пеструю комбинацию оттенков зелёного и коричневого. Его плечи сгорблены, руки свисают по бокам, а босые ноги едва касаются лиан.

Его неподвижность настораживает.

— Голоден, — шепчет он, оставаясь на месте. — Всегда голоден.

Пока он говорит, порыв ветра колышет его пальто, и мои глаза расширяются, когда ветерок обдувает его, отделяя кожу от одежды и ероша всё его тело. Он распадается на листья, веточки и грязь, которые возвращаются в прежнюю форму, когда ветер стихает.

Я подавляю вздох.

Чёрт. Эста сказала, что в Дебрях обитают души. Это единственное объяснение, которое у меня есть для присутствия этого гуманоидного призрака. Пока у меня нет доказательств обратного, я придерживаюсь именно этого. Но я никогда не думала, что душа может выглядеть подобным образом. Тело этого существа, по-видимому, состоит из кусочков земли, как будто он принёс с собой почву, в которой был похоронен, когда пришел в… Ад.

Конечно. Я качаю головой. Город слишком красивый, слишком современный, слишком чистый.

Здесь, в Дебрях, это настоящий Пира-Мортем.

— Голоден! — рычит душа, бросаясь вперёд с распростёртыми руками.

Я не могу бороться с чем-то, что отделяется от меня от легкого дуновения ветерка. Любой удар, который я попытаюсь нанести ему, просто пролетит мимо. Пока я не узнаю больше об этом существе, мой инстинкт — бежать.

Он гораздо проворнее, чем я думала. Прежде чем я успеваю повернуться, его искаженное лицо появляется в поле моего зрения, а его рука смыкается вокруг моей шеи, обвиваясь вокруг моей кожи так туго, как веревка, так быстро, что я задыхаюсь.

Чёрт!

Я пинаю его, но, как и ожидалось, моя нога проходит прямо сквозь его бедро. И всё же каким-то образом его энергия сильнее сжимается вокруг моей шеи.

— Голоден, — говорит он, но на этот раз в его голосе звучит ликование, как будто я — источник энергии, и он возьмёт от меня всё, что сможет.

Мой кулак соприкасается с его грудью, а другая рука взлетает передо мной, леденящая сила течёт по моим рукам к кончикам пальцев.

От одного движения моей руки холодное, стремительное ощущение моей силы кошмаров пронизывает меня насквозь, бескомпромиссная сила поражает меня больше, чем ликующие вопли души.

Мой кулак соприкасается с его грудью, а другая рука взлетает передо мной, леденящая сила течет по моим рукам к кончикам пальцев.

Она обжигает. Ужасный, леденящий душу ожог.

Внезапно я начинаю кричать, когда тьма вырывается из моих рук, заполняя пространство вокруг нас чем-то похожим на струйки дыма.

Они проникают в душу, и он мгновенно отпускает мою шею и падает на колени, обхватив голову руками, в то время как его тело начинает отделяться под действием моей силы. Немного грязи, из которой состоит его кожа, всплывает вверх, улавливая и цепляясь за тьму, которая продолжает исходить от меня. В отличие от того случая, когда лёгкий ветерок трепал его фигуру, части его тела, которые цепляются за мою силу, к нему не возвращаются.

— Нет! — кричит он, срываясь на крик. — Нет, нет, нет…

Чем больше моя искривленная тьма клубится вокруг существа, тем больше распадается его облик.

Мне нужно защищаться, но сила кошмаров, которая снова вырывается наружу, пугает меня до чёртиков.

Похоже, я забираю частички его души — мой страх притягивает и удерживает в клетке его страх. И с каждым кусочком грязи, с каждой веточкой, которые я впитываю своей силой, в моём сознании проносятся образы, краткие проблески жизни, которую прожила эта душа, но каждый из них подпитывает мою силу, потому что все они тёмные. Вот и все причины, по которым эта душа здесь.

Я отступаю, борясь с силой тьмы, проходящей сквозь меня. Я не знаю, нагнетаю ли я страх, или тьма — проявление моего собственного страха, но я не могу позволить этому продолжаться, потому что я больше не хочу видеть ни жизни этого человека, ни того выбора, который привёл его к смерти.

Вскрикнув от усилия, я сжимаю кулаки, тьма всё ещё пытается вырваться из моих пальцев и ладоней, когда я отпрыгиваю назад. Я едва удерживаю равновесие на мёртвых растениях под ногами.

Два потока пыли и грязи продолжают лететь ко мне по воздуху, каждый из них связан с моими сжатыми кулаками. Холодная, обжигающая сила внутри меня не уменьшилась, и теперь душа опускается на колени.

— Такой голодный, — шепчет он, прежде чем потоки тьмы рассеиваются, и со следующим дуновением воздуха оставшиеся листья и грязь, из которых состоял его облик, превращаются в ничто.

Я потрясена тем, что сделала. Меня тревожит, что мне всё ещё так трудно контролировать силу, находящуюся в моих руках.

Крона извлекла мою силу и очистила её на церемонии. Роман предупредил меня, что после этого процесса моя сила станет сильнее. Она сделала то же самое для других членов королевской семьи, но у них была вся жизнь, чтобы научиться контролировать свою энергию. Я отбросила свою демоническую силу и держала её взаперти всю свою жизнь.

Мои руки дрожат, когда я отступаю от исчезающего облака тьмы.

Хруст ломких лиан под моими ботинками заставляет меня замереть, но я не могу здесь оставаться. Мне нужно найти самое высокое дерево, взобраться на него и прикинуть, как далеко я нахожусь от города.

Пока я осторожно пробираюсь через заросли лиан, опасно балансируя на ветвях, шорохи надо мной заставляют меня вздрогнуть, а крики на дальних деревьях пробуждают мои инстинкты.

И снова воздух вокруг меня кажется выжидающим и слишком тяжёлым.

Как только я делаю ещё один шаг, лианы, на которых я балансирую, раздвигаются, хрустя друг о друга, раскачиваясь из стороны в сторону, а затем…

Весь холм начинает двигаться, как будто просыпающееся существо.

Глава 15

Я не собираюсь ждать, пока эта новая опасность проявит себя.

Я начинаю действовать, перебегая через лианы, которые ломаются подо мной, перебегая от одной к другой, целясь в ближайшее дерево.

У меня ничего не получится!

Вскрикнув от напряжения, я спрыгиваю с последней опадающей лианы, отчаянно хватаюсь за нижнюю ветку дерева и забираюсь на неё, моё сердце бешено колотится.

Подо мной возвышается холм из лиан извивающееся существо, ползущее по земле, его очертания напоминают клубок змей. Его шипы царапают кроны деревьев над нами, царапая ветви и срывая листья.

С ветвей доносятся пронзительные звуки — какие-то новые существа потревожены колючим, — и я успеваю заметить мелькание когтей и крыльев, прежде чем встревоженные создания снова исчезают в листве.

Звери есть повсюду.

Шипастый монстр медлителен, это извивающаяся масса, которая вращается и скручивается сама по себе, и я замираю, чтобы рассчитать свой следующий шаг — оценить дерево, на которое я запрыгнула, — только для того, чтобы закричать от боли, когда что-то холодное и острое кусает меня за лодыжку, прорываясь сквозь защитный костюм.

Лиана обвивается вокруг моей ноги, её стеклянные шипы пронзают мою икру, и я едва успеваю проследить её путь обратно к колючей массе, прежде чем существо снова прижимает меня к земле.

Проклятье!

Ещё одна лоза хлещет меня, пытаясь обвиться вокруг другой лодыжки и притянуть к себе.

Я думала, что это существо медлительное — ещё один обман.

Мой защитный костюм раскрывается на кончиках пальцев, позволяя моим когтям опуститься, когда я пинаю лиану, которая пытается вцепиться в меня. Нанося удар по той, что уже обвилась вокруг моей лодыжки, мне удаётся перерубить её, но этого недостаточно, чтобы заставить её отпустить меня, прежде чем другая лиана хлещет меня по груди, пытаясь обвиться вокруг меня. Все это время меня подтаскивает всё ближе к массе, которая образовала воронку, похожую на зияющую пасть, готовую подхватить меня и заманить в ловушку раз и навсегда.

Я ощущаю исходящую от этого существа энергию, глубокую и злобную. Чем ближе оно притягивает меня к своей пасти, тем ярче разгораются угли в сгоревших лозах.

Леденящий холод моей демонической силы снова поднимается во мне, и на этот раз я не сопротивляюсь её силе.

Тьма вырывается из моих рук, устремляясь по лианам прямо в открытый рот, но мой желудок сжимается, когда существо никак не реагирует.

Я недостаточно знаю о своей силе кошмаров. Я не знаю, может ли она воздействовать только на существ, у которых есть душа, но по какой-то причине сейчас она никак не влияет.

Это костлявое чудовище… С таким же успехом это может быть масса механических конечностей. За исключением, может быть, тлеющих угольков в его сгоревших ветвях.

На Земле я черпала энергию из эмоций других сверхъестественных существ. Независимо от того, что они чувствовали, их эмоции подпитывали меня, а негативные эмоции, такие как ненависть и гнев, делали меня сильнее всех.

Теперь я перестаю пытаться разорвать опутывающие меня лианы и вместо этого отчаянно провожу пальцем по руне на запястье. «Раздеть руки и кисти!».

Мой костюм сползает с плеч, и я надеюсь, что приняла не самое худшее решение в своей потенциально короткой жизни.

Обхватывая виноградные лозы голыми руками, безуспешно пытаясь избежать шипов, я тянусь к гневу, который чувствую в этом существе. Обнаружив это, как раскалённый шнур в лианах, я дергаю за него так же, как за эмоции. Яростно, а не нежно.

Это всё равно что дуть на тлеющие угли.

Ветер, свистящий вокруг существа, внезапно пронзительно завизжал. Он издаёт злобный вопль, когда его пасть нависает надо мной, но замирает на месте, в то время как угли внутри его костяных выступов ярко вспыхивают.

Мои ладони в крови, а предплечья исцарапаны, но я держусь, черпая гнев этого существа с такой силой, что по моим щекам текут слёзы.

Надо мной чудовище яростно трясётся, лианы с визгом раздвигаются, нарастает вибрация, а затем…

Монстр взрывается.

Я переворачиваюсь на бок, обхватываю колени руками, пытаясь защитить голову и грудь, когда шипы разлетаются во все стороны. Я слышу, как они с глухим стуком врезаются в окружающие деревья, чувствую, как они царапают мой позвоночник, рассекают плечи. По моему телу словно распускаются тысячи точек боли.

Всего через несколько секунд в пространстве вокруг меня снова воцаряется тишина.

Всхлипывая, я осторожно распрямляюсь, чувствуя, как при каждом движении меня пронзает боль. Длинные иглы вонзились в землю вокруг меня — гораздо длиннее, чем я ожидала. Похоже, что большая часть каждой колючки была спрятана в толстых лианах.

Я выдыхаю боль, пытаясь спланировать свой следующий шаг.

Я должна убрать колючки, впивающиеся мне в спину, но мне также нужно двигаться как можно быстрее.

В одном месте я столкнулась с существом, которое, как мне показалось, было душой, а также с этим колючим монстром. Я также видела какое-то летающее существо с когтями на деревьях. Я не сомневаюсь, что взрыв здесь привлечёт и других монстров.

Мне нужна моя волчица. Её скорость и обостренное обоняние и зрение помогут мне выжить. Но я не смогу превратиться, пока не уберу шипы.

Я снова надеваю защитный костюм и прикрываю руки, чтобы можно было справиться с выступами. Колючки, кажется, легко проникли в мой костюм, но боковые стороны не такие острые.

Глубоко вздохнув, я завожу руку за спину, хватаюсь за колючки и вытаскиваю их. Я стискиваю зубы, радуясь, что это раны на коже, за исключением одной в правом плече, которая находится глубоко за лопаткой. Он толстый и выступает на два дюйма над поверхностью моей кожи, но, когда я пытаюсь вынуть его, он впивается в мою плоть, и чем сильнее я тяну, тем сильнее ощущение, что он проникает в меня ещё глубже.

Вскрикнув от боли, я отпускаю его. Мне нужно найти безопасное место, где я смогу удалить его более осторожно.

Полог надо мной уже снова шелестит, и я больше не могу медлить.

После того, как я с помощью руны сняла одежду, радуясь, что магия избавляет защитный костюм от острого кортика в моей спине, я мгновенно превращаюсь в волка.

Она прыгает вперёд по почерневшей земле, её мощная энергия притупляет боль, которую я испытываю от многочисленных порезов. В её представлении всё чёрно-белое, и это только усиливает темноту, царящую вокруг меня, угольный пепел под её лапами и обсидиан стволов деревьев и их листьев.

Когда она бросается вперед, её мощные ноги проносятся сквозь пепел, я доверяюсь её инстинктам, привыкаю к её энергии и, наконец, позволяю себе испытать шок от того, что меня бросили в эту среду.

Я всегда планировала наши миссии, старалась думать наперёд, представляла обстановку, в которой нам придётся сражаться. Я знаю улицы Вегаса, и это знание помогло мне выжить. У меня нет не только карты Мортема, но и навигационной системы, позволяющей выжить в ней.

Возможно, прямо сейчас я бегу совершенно не в том направлении.

Моя волчица мчится по мертвым джунглям, поднимая пепел вокруг нас, проносясь между деревьями и под лианами, перепрыгивая через упавшие ветки. Её обостренные чувства позволяют мне различать каждое существо, снующее в подлеске, но меня беспокоят более крупные формы жизни.

Пока мы бежим, вокруг нас движутся фигуры, и каждая из них — это те же гуманоидные души, что и та, с которой я сражалась. Некоторые из них сделаны из грязи и листьев, как и он. Другие созданы из пепла, их тела летят вперед, когда мы проносимся мимо. Их энергия сильна — сильнее, чем я могла бы ожидать от души без тела, — но потом я понимаю, что не должна удивляться. В конце концов… что может быть сильнее души?

Моя волчица избегает их всех, но чем дальше мы бежим, тем больше окружающая среда угнетает меня. Это никогда не закончится. Даже спустя час мы всё ещё бежим сквозь пепел и пыль, всё ещё огибаем сгоревшие деревья, хотя прошло уже несколько минут с тех пор, как мы видели хоть кого-то.

Когда мы выходим на широкую поляну с хорошей видимостью вокруг, я, наконец, чувствую, что здесь достаточно безопасно, чтобы найти место, где я смогу снова превратиться в человека. Так я смогу забраться на самое высокое дерево и понять, в какую сторону нам следует бежать.

Как раз в тот момент, когда мы сбавляем скорость и готовимся остановиться посреди пепельной поляны, низко над головой проносится тень.

Я поражена, потому что, кроме тени, я не почувствовала над нами ничьего присутствия.

Моя волчица отскакивает в сторону, в то время как тень парит низко над нами, и на этот раз острые когти царапают спину моей волчицы. Она реагирует с удивительной жестокостью, и я осознаю, какое влияние оказывает на неё этот демонический мир — что моя демоническая сила оказывает на неё — делая её более неустойчивой.

Прежде чем летающее существо завершает свой полёт над нами, моя волчица поворачивается и прыгает, её челюсти смыкаются на нижней лапе нового зверя, прежде чем существо успевает скорректировать свой путь.

Её мощные зубы начисто отрывают ему коготь, но не раньше, чем я хорошенько разгляжу этого нового нападающего.

Это отвратительное существо, похожее на летучую мышь, с покрытым шерстью телом, зазубренными зубами и крысиным хвостом. Существо бросается на нас, хлещет по голове мою волчицу, прежде чем зверь взвизгивает и взбирается выше, его лапа кровоточит в том месте, где его укусила моя волчица.

В отличие от огромной энергии, которую излучают души, это существо, по моим ощущениям, не излучает никакой энергии. На деревьях над нами могли быть ещё сотни таких же, а мы бы и не узнали.

Что касается его внешнего вида, то, хотя душа и колючее чудовище были неожиданными, этот зверь — именно то существо, которое я ожидала увидеть в Пира-Мортеме.

Летучая мышь издаёт пронзительный крик, хлопает крыльями и летит обратно к нам. Моя волчица разворачивается, бежит по покрытой пеплом земле и готовится прыгнуть вверх, чтобы встретить её в воздухе.

Как только моя волчица оторвалась от земли, летучая мышь открыла пасть и брызнула в нас чем-то ярким. В видении моего волка это вещество выглядит белоснежным, излучающим энергию.

Моя волчица отклоняется от курса, но несколько капель попадают на её левое плечо, и нас пронзает жгучая боль. Когда моя волчица изгибается в воздухе, отклоняясь в сторону, моя демоническая энергия вспыхивает, что является редчайшим случаем, когда моя волчица полностью доминирует.

Я чувствую, как во мне бурлят две силы, моя демоническая сила соединяется с энергией моей волчицы так, как никогда раньше. В порыве моя волчица извивается в воздухе, её вытянутые когти цепляются за крыло летучей мыши.

Мы вместе падаем на землю. Летучая мышь приземляется на спину, и моя волчица прижимает её к земле.

Летучая мышь пронзительно кричит, открывая пасть, чтобы снова плюнуть в нас, но моя волчица одним жестоким укусом разрывает ей яремную вену.

Наконец, существо затихает, но я удивляюсь, когда его тело разлагается с поразительной скоростью, превращаясь в пепел у наших ног за считанные секунды. Рычание моей волчицы нарушает тишину, когда она рычит на кучку оставшегося праха.

Моё сердце бешено колотится. Крона сказала, что некоторые из нас не вернутся живыми, и я начинаю понимать почему. Я пробыла в Дебрях всего несколько часов, но я измучена, у меня высокий уровень тревоги, и моя энергия иссякает с каждой минутой.

Рискнув, я возвращаюсь в свой человеческий облик — и тут же жалею об этом. Хотя на мне снова защитный костюм, он не может защитить меня от боли, которую я сейчас испытываю.

Кислота, которой летучая мышь брызнула в меня, обожгла мне левое плечо, шип остался в правом плече, а мои ладони под костюмом изрезаны и кровоточат.

Я пользуюсь приливом адреналина, когда добираюсь до ближайшего дерева, и использую его, чтобы справиться с болью в руках и забраться как можно выше.

Неуверенно балансируя на самой верхней ветке, я высовываю голову навстречу лунному свету.

Надо мной тёмно-синее небо. Звезды прекрасны. Возможно, это ещё одна иллюзия. Трудно разглядеть наверняка, но далекие огни на горизонте — единственный признак того, где может находиться Зилрон.

Это далеко, очень далеко от моего нынешнего местонахождения.

Многие мили джунглей простираются отсюда до города.

Мили отделяют меня от моих сестёр, моих волков… и Романа.

Со стоном я опускаю голову на руки. Я говорю себе, что если других членов королевской семьи высадили в других частях Дебрей, равноудаленных от города, то им потребуется столько же времени, чтобы вернуться, сколько и мне. Хотя… это большое «если». Крона никогда не обещала, что испытания будут справедливыми. Насколько я знаю, она могла переместить Аргу всего в миле от города.

Я пока не могу позволить себе потерпеть поражение.

Я должна продолжать идти.

Спускаясь вниз, я осматриваю пространство вокруг себя, включая навес, прежде чем спрыгнуть на землю, готовясь снова превратиться в волка, чтобы двигаться быстрее.

Прежде чем я успеваю прикоснуться к руне, чтобы раздеться, глубокое, низкое рычание заставляет меня замереть. Оно раздаётся вокруг меня с такой силой, что мои чувства сходят с ума.

Эта.

Это огромная форма жизни, которую я почувствовала, когда впервые провалилась сквозь лианы.

Энергия моей волчицы поднимается во мне, как и моя демоническая сила, сталкиваясь и сливаясь воедино, спираль силы, которая нарастает во мне по мере того, как рычание продолжает будоражить мои чувства взрывом звука.

Я медленно поворачиваюсь, мой пульс учащается от того, насколько знакомо звучит это рычание — до смешного похожее, потому что моих демонов-волков сейчас здесь нет, и ни у кого из них нет такого мощного рычания.

Низко пригибаясь, я поворачиваюсь и вытягиваюсь, вытянув руки перед собой.

Зверь крадётся из тени на другой стороне поляны, его глаза светятся фиолетовыми щелочками, голова низко опущена, а губы приоткрыты, обнажая острые зубы. На правом глазу у него три светящихся следа от когтей — жуткого вида порезы, которые зажили, но не без шрамов.

Даже на расстоянии я вижу, что он стоит почти на уровне моей груди, его мощные мышцы напрягаются, когда он крадётся вперёд.

Самый крупный демон-волк, которого я когда-либо видела.

Глава 16

Шаги волка в пепельном подлеске тихие, голова опущена, глаза горят и полны того же разума, что и у моих демонов-волков.

Существа, с которыми я до сих пор сталкивалась в Дебрях, без колебаний нападали на меня. Существа, души, растения — все они, кажется, нацелены на уничтожение самым быстрым и жестоким образом, но этот волк движется по-другому. Медленно, крадущимся шагом, он приближается.

Я поднимаю обе руки перед собой, стараясь не морщиться от тянущей боли, которая возникает при каждом движении.

— Я здесь не для того, чтобы причинить тебе боль, — говорю я тихим и спокойным голосом. — Если ты позволишь мне продолжить мой путь, я уйду с твоей территории раньше, чем ты успеешь оглянуться.

Может быть, я ударилась головой во время боя с летучей мышью, что добавило сотрясение мозга к другим моим травмам, потому что я не могу объяснить, почему я разговариваю с этим зверем-волком так, словно он один из моих четверых. Может быть, это чистое отчаяние, потому что я инстинктивно понимаю, что не смогу убежать от него в моём нынешнем травмированном состоянии, и я бы никогда не победила его в бою.

Низкий рокот снова заставляет волка вздрогнуть, и он делает ещё один шаг.

Я опускаю руки и делаю глубокий вдох, готовясь к последней схватке за свою жизнь.

Я нахожу опору и встаю на ноги, каждый мускул напряжён, чтобы отреагировать, как только зверь нападёт.

Тем не менее, он крадётся вперед, медленно, осторожно…

Я говорю себе подождать, не провоцировать его.

Когда нос зверя почти касается моей груди, я напрягаюсь, готовый схватить его челюстями, если понадобится, только…

Он обнюхивает мою грудь, его нос движется по моему торсу и вниз по руке, пока не достигает запястья. Он на мгновение задерживается на руне, прежде чем переместиться к особенно болезненному месту на моей ладони, где меня поранили шипы.

Волк задерживается там, прежде чем его язык скользит по прорехам на моей одежде, пробуя мою кровь на вкус.

Ни одна частичка меня не расслабляется, несмотря на то что я ошеломлена тем, что волк ещё не напал. То, как он принюхивается и высовывает язык, кажется, указывает на то, что он проверяет мою кровь или выдвигает собственные теории, но в любом случае это не значит, что я не собираюсь стать обедом.

Он поднимает на меня свои фиолетовые глаза.

Холодный поток моей демонической силы усиливается, и я чувствую жжение, которое говорит мне о том, что мои глаза того же фиолетового оттенка, когда я смотрю в глубину взгляда волка. Волк, который, находясь так близко, действительно напоминает мне…

— Темпл, — шепчу я. Эта волчица напоминает мне мою единственную волчицу-демона женского пола. — Ты самка?

К моему удивлению, огромная голова волчицы опускается, когда она медленно и утвердительно отвечает на мой вопрос.

— Ты собираешься убить меня? — я задерживаю дыхание, ожидая её ответа, даже зная, что задержка помешает мне, если мне придётся бороться.

Она не кивает.

Я выжидаю ещё мгновение, на случай если она всё ещё раздумывает, но она снова легонько касается моей поврежденной ладони, и я воспринимаю это как «нет, я не собираюсь тебя убивать».

Я пытаюсь подавить растущую во мне опасную надежду, что в этом диком месте я нашла союзника — ещё одного демона-волка, похожего на Темпл, сильного и стойкого, всегда преданного и заботящегося обо мне.

Поднимая руку, которую только что лизнула это могучая волчица, я протягиваю её так медленно, что едва двигаюсь, дюйм за дюймом, чтобы положить ладонь ей на голову.

Я не опускаю её на место и даже не опускаю вес ладони, но я пользуюсь моментом, чтобы попытаться ощутить её силу.

Только в этом нет необходимости. Почти сразу же поток ледяной энергии обрушивается на меня с такой силой, что я, спотыкаясь, отступаю на несколько шагов.

Это как электрический разряд в моем сердце, потрясение, которое наполняет меня энергией.

Справившись с удивлением, я выпрямляюсь, снова обретая равновесие. Её фиолетовые глаза встречаются с моими, и я провожу пальцем по руне, чтобы сменить одежду — на этот раз снимаю костюм, так что на мне снова фиолетовое платье. Сейчас оно порвано, но я не о платье. Я перевожу взгляд на то место, где волчица лизнула меня, на то место, где я была ранена — моя кожа была рассечена и кровоточила после того, как я пыталась освободиться от колючих лиан.

Моя кожа зажила.

Вместо ран мою ладонь украшает серебряная косая черта.

Она… оставила на мне метку?

Ощущение от метки странное, покалывающее, как от зуда, который хочется почесать, только это не зуд. Больше похоже на струйку энергии.

«Пусть она успокоится».

Рычащий голос звучит в моей голове, заставляя меня замереть. Я быстро втягиваю воздух, прежде чем издать тихий вскрик, пытаясь справиться с шоком.

Я знакома с общением с помощью руны за мочкой моего левого уха, но это совсем другое. Во-первых, это не голоса ни одной из моих сестёр — это совершенно незнакомый, глубокий, рокочущий звук. А во-вторых, это кажется гораздо более навязчивым, как будто обладательница голоса может проникнуть в мою сущность.

— Что ты со мной сделала? — рычу я, моя волчица переплетается с моей демонической стороной, они оба в гармонии друг с другом. Я не уверена, что этот растущий союз между двумя сторонами моей души будет продолжаться, но я не борюсь с этим.

— Тебе нужна моя помощь, — говорит она. — Ты никогда не пройдешь через Запретные земли без моей помощи. Надвигается самая глубокая тьма

— Самая глубокая тьма?

Она пристально смотрит на меня.

— В Запретных Землях есть только тьма. Здесь всегда ночь, но самая тёмная часть ночи — самая опасная. В одиночку тебе не выжить.

Я выдыхаю нарастающее беспокойство. Я измотана. Ранена. Мой защитный костюм порван. На данном этапе я поняла, что эта волчица каким-то образом связана со мной — серебряная косая черта и её голос в моём сознании — неоспоримые элементы связи, которой я никогда раньше не испытывала. А теперь, по какой-то необъяснимой причине, она предлагает мне свою помощь в этих диких землях.

Какая-то часть меня кричит, что доверять волку-мамонту, который пометил меня без моего разрешения — по причинам, которых я не понимаю и знать не могу, — и может буквально разорвать меня на куски за считанные секунды, — это чистое безумие.

Но большая часть меня согласна с тем, что она говорит. Я не смогу выжить в этом месте в одиночку — нет, если меня всё ещё подстерегают самые страшные опасности, — и поскольку моя душа взывает к моим собственным демонам-волкам, кажется, я нашла им кратковременную замену.

В любом случае, я надеюсь, что это ненадолго. Серебряная метка на моей ладони не придаёт мне уверенности, но сейчас у меня слишком много других забот. Серебряная метка — проблема будущей Новы.

— Мне нужно вернуться в Зилрон, — говорю я волчице, которая продолжает смотреть на меня немигающими глазами, в груди у неё урчит.

Её продолжающееся рычание сбивает с толку, учитывая, что она стала моим союзником, — пока до меня не доходит: её враждебность направлена не на меня.

С тех пор как она появилась, на меня никто не нападал. Я не слышала шороха в кронах деревьев надо мной. Ничто не шевелилось у меня под ногами. Ни ползучие растения, ни голодные души не бросались на меня.

Я могу только предполагать, что именно она сейчас оберегает души и создания от нас.

Я пользуюсь случаем, чтобы рассказать ей больше:

— Меня втянули в испытания, частью которых я не хочу быть. Мне нужно как можно быстрее вернуться в столицу, иначе моя семья останется в тюрьме.

Об этом трудно говорить вслух. Много о чём надо позаботиться. Но я не сдамся. Только после того, как умру.

Взгляд волчицы не дрогнул.

— Я отведала твоей королевской крови. Я знаю об этих испытаниях, о которых ты говоришь. Именно из-за них трещины, которые появлялись в земле у наших ног, на мгновение закрылись.

Она слегка поднимает голову, рассматривая деревья вокруг нас, и на мгновение отвлекается.

— До Зилрона как минимум три дня пути в быстром темпе, а ты ранена, — говорит она. — Но, если я понесу тебя, ты будешь дисквалифицирована.

— Я справлюсь, — решительно заявляю я, снова нажимая на руну, чтобы вернуть свой изодранный костюм на место. Некоторая защита лучше, чем никакой. — Мои сёстры ждут меня. Мои сёстры и мои демоны-волки.

И Роман. Единственный демон, который живёт в глубине моего сознания, даже когда у меня нет времени думать о чем-либо, кроме выживания.

— Со сколькими демонами-волками ты связана?

Я не сомневаюсь, что она учуяла моих демонов-волков, когда учуяла меня раньше, но теперь мне приходит в голову, что, возможно, именно по этой причине она не убила меня на месте. Я мало что знаю об истории или природе демонов-волков, но, возможно, они инстинктивно преданы друг другу. По крайней мере, логично, что, будучи демоном-волком, она заинтересовалась бы остальными, о которых я упоминала.

— С четырьмя, — говорю я. — Темпл, Эйс, Лука и Блиц. Они моя стая. Моя семья.

Она слегка наклоняет голову, и я не могу прочесть выражение её лица, как это было бы у моих волков, на эмоции которых я настроена.

Всё, что она говорит, это:

— Нам пора.

Настала моя очередь кивнуть, и я уже поворачиваюсь в том направлении, где, стоя на дереве, я видела сияние Зилрона, но не успеваю сделать и шага вперёд, как волчье рычание заставляет меня остановиться.

— Не в ту сторону. Ты пройдешь по территории боггарта.

Я не уверена, что это может быть за боггарт, но звучит это не очень хорошо. Тем не менее, любой путь через эти дебри будет опасным, и мне нужен самый быстрый маршрут.

— Судя по тому, что я видела, это самый быстрый путь, не так ли? — протестую я. Теперь, когда шок и трепет от того, что я обнаружила здесь демона-волка, проходят, потребность двигаться дальше и вернуться к моим сёстрам пульсирует во мне, как собственное сердцебиение.

— Как быстро ты умрёшь? — спрашивает она.

Отлично, волк — умник. Должно быть, она родственница Эйса, который, клянусь, иногда саркастически называет меня идиоткой.

— Хорошо, — выдавливаю я из себя. — Я доверяю твоему мнению о том, чего бояться и куда наступать.

Она ощетинивается, шерсть на её массивной спине зловеще встаёт дыбом.

— Я ничего не боюсь в этих землях, но борьба отнимет драгоценное время. Чтобы быть быстрее, ты должна работать умнее.

— Ты права, — говорю я, заставляя своё учащённое сердцебиение успокоиться, делая глубокие вдохи. — Я просто… — Я на мгновение закрываю глаза. — Мне действительно нужно выиграть это испытание, и я боюсь, что меня закинули дальше, чем других.

— Да. Запретные Земли недоступны для демонов. Я не сомневаюсь, что другие члены королевской семьи были сброшены в джунгли, окружающие город. Никто не выходит за пределы джунглей в Запретные Земли, а если и выходит, то не уходит целым и невредимым.

Чёртова Крона. Я так и знала, что эта сука что-то замышляет.

Её убийство заняло первое место в моём списке дел.

— Давай покажем им, что, какой бы вызов они мне ни бросили, я вернусь в десять раз сильнее, — я рычу, выпуская когти из рук, прежде чем отдёрнуть их. Моя волчица беспокойна, но мне нужно беречь её силы на случай, если это понадобится.

Волчица кивает, и когда она подталкивает меня локтем в нужном направлении, я, наконец, спрашиваю, как её зовут. То, что я не спрашивала раньше, свидетельствует о том, насколько она меня ошеломила.

— Они называют меня «Жнец».

Я жду объяснений, почему её так называют, но она их не даёт.

Полагаю, это не так уж сложно понять. Её призрачная фигура, вероятно, последнее, что увидит большинство существ перед тем, как придёт смерть с косой.

Мысль о том, что это может быть серьезной уловкой, чтобы заманить меня на верную смерть, мимолетно приходит мне в голову. Я не сомневаюсь, что Жнец смертельно опасна. Я поняла это с первой секунды, как увидела её. Но мои чувства говорят мне, что она не смертельна для меня. Точно так же в глубине души я знаю, что Эйс, каким бы свирепым и жестоким он ни был, никогда не причинит мне вреда, и что Темпл, Блиц и Лука всегда прикроют мне спину.

— Меня зовут Нова, — говорю я.

На данный момент я должен верить, что Жнец не желает мне зла — и надеяться, что это не моя последняя ошибка.

Глава 17

В течение следующих двух часов Жнец ведёт меня по земле, где нет ни тернистых атак, ни лиановых монстров, ни, тем более, голодающих душ. Её присутствие дает мне передышку от монстров, и мы неплохо продвигаемся по мрачной местности.

Недостатком этих спокойных моментов является то, что никакая новая опасность не может отвлечь меня от моих травм. Жгучая боль в правом плече, где застрял шип, продолжает заставлять меня морщиться. Обычно мои порезы и ушибы к этому времени уже зажили бы, но по какой-то причине, чем дальше мы идём, тем сильнее становится боль.

Наконец, несмотря на сгущающуюся темноту, я вынуждена попросить Жнеца о перерыве. Шип в моей спине продолжает кровоточить, а влага, стекающая по спине на внутреннюю сторону костюма, невыносима для меня.

— Здесь безопасно отдыхать, — говорит она.

Я сворачиваю с тропинки и направляюсь к дереву, у которого она стоит, отмечая, что, возможно, впервые сквозь листья и кроны деревьев пробиваются зелёные ростки. Мы, конечно, ещё не выбрались из Запретных Земель, так как земля всё ещё покрыта пеплом, но я считаю, что мы движемся в правильном направлении.

Опираясь рукой о дерево, я борюсь со слабостью в ногах, а боль всё нарастает и нарастает.

— Прости, — говорю я, активируя руну, чтобы снять защитный костюм, и снова надеваю платье, которое начинаю ненавидеть. — Мне нужно проверить свою спину.

Глядя на изодранное в клочья и заляпанное кровью платье, я, не успев дважды подумать, выпускаю свои волчьи когти и разрезаю кружева на каждой руке, превращая лиф в подобие майки. Я проделываю то же самое с кружевом на юбке, а затем разрезаю его посередине и сзади, чтобы получилось четыре полоски, которые можно обвязать вокруг ног, как самодельные шорты. Это настолько далеко от моды, насколько это возможно, но теперь я могу бегать и передвигаться в таком наряде, не надевая боди постоянно. Руна — мощный источник энергии, несмотря на свой небольшой размер, но из-за повреждения костюма моя собственная энергия уходит на поддержание магии рун.

Как только я переделываю платье, насколько это возможно, я обращаю внимание на свои травмы.

Жнец подталкивает меня локтем, обнюхивая мою кожу, и я замечаю, что несколько царапин на моих руках зажили, но некоторые, более глубокие, всё ещё красные и кровоточат. Прежде чем я успеваю задуматься о том, почему на мне всё так медленно заживает, Жнец придвигается ещё ближе, быстро проводя языком по каждой из ран. Почти сразу же острая боль в моих руках ослабевает.

Её действия так сильно напоминают мне о том, как Лука облизывал моё лицо и укусил за плечо, чтобы разрушить руну, которую Роман наложил на меня, что это вызывает острую боль в памяти. Действия Луки были тихими, но решительными, и от воспоминаний о его заботе обо мне у меня горят глаза.

— Спасибо, — выдыхаю я, чувствуя себя в стае такой желанной после того, как я осталась без сестёр, а теперь и без своих демонов-волков на этой враждебной земле. — Я твоя должница.

Она снова прижимается ко мне, и её тяжесть кажется до боли знакомой, когда она отталкивает меня в сторону, точно так же как это делал бы Блиц, когда ему немного не по себе.

— Нет никакого долга.

Теперь Жнец навела меня на мысли обо всех моих волках: об её интеллекте, как у Темпл, о её свирепости, как у Эйса, о её заботе, как у Луки, и о языке её тела, как у Блица. От неё может исходить смертоносная атмосфера, которая, рискну предположить, сильнее, чем даже от самых страшных зверей в этих краях, но, очевидно, если я связана с ней узами, её сердце настолько чисто, насколько это возможно.

Она продолжает работать надо мной, и я медленно опускаюсь на землю, чтобы дать ей доступ к моей раненой спине и животу. С её помощью все мои видимые порезы затянулись, оставив только тупую боль в некоторых рёбрах — как минимум, они ушиблены — и, наконец, проклятый шип в спине.

— Я не знаю, почему я сама не исцеляюсь, — потянувшись назад, я нащупываю на плече то место, где всё ещё торчит шип. — Мой организм уже должен был отторгнуть этот шип.

Жнец обнюхивает рану, и я с трудом сдерживаю крик боли от резкого укола, который следует за её лёгким прикосновением. Вслед за болью появляется жар, глубокое жжение, которое говорит мне, что этот шип должен выйти. Сейчас.

— В этом шипе яд, — говорит она, не приближаясь к нему больше. — Это шип-коготь. Если ты попытаешься его удалить, он разорвёт твою плоть и введёт последнюю дозу яда, которая убьёт тебя. Тебе повезло, что на тебя больше ничего не обрушилось.

Поворачиваю голову через плечо, чтобы лучше её разглядеть — о чём я тут же жалею, потому что это бередит мне рану, — и спрашиваю:

— Яд? Ты уверена?

Она кивает.

— Сейчас это заставляет тебя чувствовать настоящую боль, но скоро она пройдет. У меня нет средств, чтобы снять её, но мы должны найти способ как можно скорее её снять. Иначе ты станешь жертвой яда.

Тот факт, что толчки, которые я ощущаю, — это онемевшая боль, довольно ужасна, но это объясняет ощущение жжения, которое, кажется, становится всё глубже.

— Я не знаю, как его удалить, — говорю я, и это признание горчит у меня на языке. Уязвимость — отстой, и сейчас я очень слаба. — Лучше всего мне продолжать двигаться и, надеюсь, добраться до Города Демонов до того, как я сдамся.

И надеюсь, что мне удастся каким-то образом добраться до Малии вовремя. Её колдовская магия — прямо сейчас мой единственный спасательный круг.

В груди Жнеца раздаётся грохот, и я решаю притвориться, что это для того, чтобы отпугнуть какое-нибудь существо поблизости, а не потому, что она выражает недовольство моим нынешним планом, потому что думает, что я не проживу так долго.

Не то чтобы у меня были другие варианты.

Поднявшись на ноги, я разминаю руки, тщательно проверяя свою подвижность, и с облегчением убеждаюсь, что вся остальная боль практически прошла.

Конечно, моя спина горит, а ноги словно налились свинцом, когда я поднимаю их и начинаю ходить, но я говорю себе, что смогу преодолеть всё, что угодно. Этот отравленный шип — всего лишь всплеск.

Нам кажется, что мы пробираемся по дикой местности уже несколько часов.

Темнота сгущается так, что я и представить себе не могла, и только своим волчьим зрением я могу различать окружающую обстановку, когда очертания деревьев, лиан и кустарников сливаются в темноте. Несмотря на маленькие зелёные ростки, которые я видела ранее, земля под нашими ногами, кажется, становится более пепельной, покрытой ветками и мёртвыми корнями, о которые я несколько раз спотыкалась.

Капли пота выступают у меня на лбу и груди, собираются у основания шеи, и в тишине моё дыхание становится прерывистым. В какой-то момент Жнец прижимается ко мне, поддерживая, но не настолько, чтобы нести меня.

— Ты вся горишь.

Я ничего не отрицаю. Перед глазами у меня всё расплывается, а в животе как будто пустота. Я не могу сдержать тихий стон, срывающийся с моих губ. Я напоминаю себе: это всего лишь всплеск. Всего лишь всплеск. Я справлюсь с этим. Я должна вернуться к своим сёстрам и моим волкам. Я должна освободить их.

Спустя несколько минут я пошатываюсь, и мои чувства настолько притуплены, что я не замечаю внезапной неподвижности Жнеца, пока не делаю шаг, и её нет рядом, чтобы поддержать меня.

Она снова бросается вперёд как раз вовремя, чтобы не дать мне опрокинуться в сторону.

— Что не так? — спрашиваю я невнятным голосом, когда снова прижимаюсь к ней.

Её ответ звучит откуда-то издалека, сияние её фиалковых глаз скользит по моему взору, как танцующие огоньки.

— За нами следит колония летучих мышей, — говорит она. — Обычно они не нападают, если только ты каким-то образом не угрожаешь их гнезду или не причиняешь вреда их детенышам. Они очень территориальны.

Если она права, то, наверное, я невольно забрела на территорию первой летучей мыши, с которой столкнулась.

Рычание Жнеца усиливается, когда она задирает нос.

— В воздухе витает отвратительное проклятие. Магия, которая годами не осмеливалась прикоснуться к Запретным Землям, — та самая магия, которую я почувствовала, когда ты прибыла сюда.

— Дай угадаю, — говорю я. — Магия Кроны.

Жнец поджимает губы, и я рада, что она на моей стороне.

— Крона ждала своего шанса захватить власть, но, должно быть, она действительно безрассудна, если забыла, кому принадлежат эти земли.

Я предполагаю, что Жнец говорит о том, что она владеет этой землёй. Я тщательно обдумываю — ну, насколько это возможно в моих лихорадочных мыслях, — не является ли Жнец кем-то вроде правителя здесь, в Запретных Землях, и именно поэтому другие существа держатся от нас подальше. То есть, они держались от нас подальше.

До моих ушей доносится визг стаи летучих мышей. Я должна была услышать это раньше, но мои чувства, кажется, онемели так же, как и моя спина.

Я не забыла, как летучая мышь, с которой я столкнулась ранее, обожгла мне кожу своей кислотой, и я не собираюсь ждать, когда это повторится.

Нанося удар по руне на запястье, я раздеваюсь и превращаюсь в волчицу, чтобы использовать её зубы и скорость для самозащиты. На мгновение сила превращения наполняет меня новой решимостью и ясностью.

Глазами моей волчицы Жнец выглядит по-другому, её тело пылает, как у моих демонов-волков. Словно оникс в огне, её мех переливается волнами энергии, а глаза сверкают.

Затем мой оборот завершается, и ясность, которую я ощущала, покидает меня. Боль пронизывает всё моё тело, от шипа в спине до груди, разрывая мою волчью форму так сильно, что моё сердце, кажется, останавливается на мгновение, прежде чем забиться слишком быстро.

Внезапно я чувствую всю ту агонию, которая до этого не ощущалась. От лап до носа, через туловище и до кончика хвоста. Даже в чёрно-белом видении моей волчицы те части её тела, которые я могу видеть, светятся болезненно-бледным оттенком серого.

Я возвращаюсь в свой человеческий облик и обнаруживаю, что лежу, свернувшись калачиком, на боку, не осознавая, как упала на землю, хватая ртом воздух среди пепла и обломков. Скулёж моей волчицы стихает, и мне больно слышать её боль.

Жнец стоит надо мной, низко наклонившись и защищая, и смотрит вверх.

Визг становится громче.

— Мы не сможем убежать от них, — говорит она. — Здесь негде спрятаться. Но эта поляна — такое же подходящее место для борьбы с ними, как и любое другое. Я буду защищать тебя так долго, как смогу, Нова.

Я заставляю себя подняться на колени. Я никогда раньше не чувствовала себя такой уязвимой. На мне разорванное платье. Я ранена. Меня медленно отравляют, и… Наконец-то я вынужден признать… Возможно, я не переживу этого.

Если Крона хотела сломить меня, то она добилась своей цели.

Всё, что у меня сейчас есть, — мои когти, мой разум и несколько последних вздохов.

Я чертовски уверена, что заставлю их считаться с собой.

Глава 18

Пот стекает у меня по лбу, когда я поднимаюсь на ноги, выпускаю когти, дышу неглубоко и часто.

Колония парит низко и быстро — облако мохнатых крылатых существ, сверкающих острыми зубами и когтями.

Жнец не ждёт, пока они доберутся до нас, она мчится вперёд, доказывая, что она быстра, как молния, когда движется размытым пятном, взмывая вверх так быстро, что рассекает низко летящий рой, как нож.

Она увлекает за собой трёх летучих мышей, в то время как остальные разбиваются на две неровные группы, с визгом проносясь мимо по обе стороны от меня. Если бы не атака Жнеца, они бы меня скосили. Я не упускаю возможности, прилив адреналина придаёт мне сил, необходимых для того, чтобы броситься под один из потоков, схватить руками за животы нескольких летучих мышей и прикончить их.

Воздух наполняется их пронзительными криками, но их глаза пусты, их действия скоординированы, когда они поворачиваются назад.

И снова Жнец рядом со мной.

— Ложись!

Она выскакивает передо мной, разрывая зубами летучую мышь, прежде чем развернуться и броситься на другую. Несмотря на её приказ, я поворачиваюсь вместе с ней, встречая угрозы, надвигающиеся на нас с другой стороны, полная решимости защитить её спину. Вонзая когти в шею летучей мыши, которая готовилась облить нас обоих кислотой, я другой рукой разрываю крылья другой летучей мыши.

Кажется, не имеет значения, насколько яростно мы сражаемся. Их слишком много.

Капли кислоты попадают мне на плечо, прожигая платье. Когти рвут мне волосы. Тёплая струйка крови говорит о том, что моё левое ухо порезано и кровоточит. Другое плечо горит.

Вой боли Жнеца пронзает меня сильнее, чем любая агония, которую я испытываю. Я поворачиваюсь к ней как раз вовремя, чтобы увидеть, как она бросается передо мной, чтобы остановить поток кислоты, брызнувший мне на спину.

Кислота попадает ей в плечо, и она падает на землю.

Мои руки взлетают вверх.

Поток тьмы срывается с кончиков моих пальцев, моя сила кошмаров формируется из остатков моей энергии, вырываясь из меня в последней попытке защитить нас.

Поляну заполняет тьма, более гнетущая, чем ночь. В ней мерцают глаза летучих мышей. Их крылья бьются медленнее, но, кажется, страшная тьма придаёт им сил.

Они собираются вокруг нас в замкнутый круг, их пасти открыты, зубы оскалены, от их криков у меня звенит в ушах.

У меня замирает сердце. Я думаю, они питаются ночными кошмарами.

Крик ярости вырывается из моего горла, я надеюсь, что Крона услышит меня сквозь то проклятие, которое она наложила на этих тварей, чтобы заставить их объединиться против меня.

— Да пошла ты, Крона!

В ответ летучие мыши сходятся, и секунды тянутся мучительно долго.

Жнец прыгает вверх, разрывая их когтями и зубами. Я бью так сильно, как только могу, не в силах избежать кислоты, которая режет мою кожу — лицо, грудь, спину, — пока не начинаю кричать, вынужденная упасть на землю рядом с Жнецом.

Она прижимается ко мне всем телом, её фиалковые глаза сверкают напротив моих, жесткий взгляд, но её рычание в моей голове пугает меня.

— Крона пожалеет, что связалась с ним.

С ним… с кем?

Я всё ещё перевариваю заявление Жнеца, когда в воздухе надо мной проносится волна силы, приближающаяся, как раскат грома, который становится всё громче и громче, а затем взрывается светом.

В течение долгого времени покрытые шерстью тела летучих мышей и кожистые крылья освещаются ярким светом, и видна каждая деталь — от землисто-коричневых прядей меха до стеклянных чёрных зрачков. Энергия пронизывает их насквозь, отрывая от меня, поднимая и подвешивая над нами, чтобы они с визгом закручивались в спираль.